Поделиться
Проект «Свидание с шедевром» реализуется при поддержке Президентского фонда культурных инициатив.
— Андрей Борисович, вы только взгляните на картину Михаила Нестерова «Элегия. Слепой музыкант»! Всякий раз, бывая здесь, в Русском музее Санкт-Петербурга, я восхищаюсь её выразительностью.
— Да, убедительно написано. Сразу понимаешь, что монах, играющий на скрипке — незрячий. Его глаза широко распахнуты, а взгляд словно обращён внутрь себя.
— О слепоте главного героя свидетельствует и его расположение в пространстве. Музыкант изображён слева, у самого края картины. За спиной у него пламенеет осенний пейзаж. Но яркие краски вне восприятия скрипача. Он весь устремлён ввысь — голова чуть запрокинута назад, стан натянут, как тетива лука.
— Шедевр, что и говорить! Но всё-таки, у меня есть вопрос к художнику.
— Интересно, какой же?
— Почему он назвал картину «Элегия»? Ведь это греческое слово обозначает печальное сентиментальное произведение. Вроде стихотворения Василия Жуковского «Вечер»: «Сижу задумавшись; в душе моей мечты; /К протекшим временам лечу воспоминаньем... /О дней моих весна, как быстро скрылась ты /С твоим блаженством и страданьем!..».
— Этим строкам созвучна «Элегия» Жюля Массн. Буквально вчера слышала её по радио.
— Вот-вот. Неужели, монах играет меланхоличное произведение французского композитора или что-то подобное ему?
— Пожалуй, слепому музыканту больше подойдёт хоральная прелюдия Баха «К Тебе взываю, Господи Иисусе Христе».
— И картине тогда больше бы подошло название «Хорал».
— Мысль интересная! Хорал — от слова «хор». А слепой монах-скрипач в своём стремлении к Богу не одинок. Легко представить, что невидимый хор с небес вторит его игре. ...Однако, Михаил Нестеров неспроста назвал своё полотно «Элегия»!
— Неспроста?
— Конечно. Это 1928 год, Андрей Борисович. Художнику уже шестьдесят шесть. Он одного за другим теряет сверстников-друзей, остаётся одинок и летит, как писал Жуковский, «к протекшим дням воспоминаньем».
— Впадает в меланхолию?
— Можно и так сказать. К счастью, Нестерову удалось преодолеть это настроение.
— И что же ему помогло?
— В апреле 1928 года художник отправился в Киев. Ходил на богослужения в Киево-Печерскую лавру, в храм Святой Софии, во Владимирский собор.
— Получилось паломничество?
— Да. И художник воспрянул духом. С новой энергией принялся за работу. Прожил ещё четырнадцать лет — насыщенных, плодотворных. А картина «Элегия (Слепой музыкант)» осталась как слепок той минуты, когда сердцем Михаила Нестерова овладела печаль.
— Но этот шедевр Русского музея предлагает и верный способ, как победить уныние.
— Устремиться душой к Богу.
Все выпуски программы Свидание с шедевром
Григорий (Миткевич), архиепископ Калужский и Боровский и его родители
Поделиться
Фото: Алексей / Pexels
У Власия Миткевича, священника из села Жуковка Черниговского уезда, и его супруги, Александры Тимофеевны, в 1807-м году родился долгожданный сын. В святом крещении младенца нарекли Николаем — в честь святителя Николая Чудотворца. Этого святого почитали отец Власий и его жена; во имя святителя Николая был освящён и новый каменный сельский храм, в котором служил батюшка.
Много счастья приносил своим родителям новорождённый Коленька. Однако вместе с радостями пришли и испытания. Когда мальчику исполнился год, он заболел. На теле проявилась сыпь, от которой дитя страдало. Отец Власий и матушка выполняли рекомендации докторов. Но болезнь не отступала. Коленька слабел на глазах. Когда младенец уже с трудом дышал, отец Власий завернул его в тёплое одеяло и отнёс в родной Никольский храм. Там положил Коленьку перед образом Николая Чудотворца, и стал горячо молиться. А потом вдруг услышал, как мальчик засмеялся, стал размахивать ручками. Домой, отец Власий вернулся со здоровым сыном.
Когда Коля подрос, отец стал учить его грамоте, арифметике и Закону Божьему. В 1818-м году мальчик поступил в Черниговское уездное училище, и окончил его с похвальным листом «за доброе прилежание и поведение». Николай решил пойти по отцовским стопам и стать священником. Поэтому в 1821-м поступил в Черниговскую духовную семинарию. Учился Коля с усердием, а когда наступали каникулы, спешил домой — помогать отцу в храме и матери по хозяйству. Николай пел и читал на клиросе, присматривал за родительской пасекой. Семья Миткевичей была небогатой. Коля видел, как много приходится трудиться отцу и матери. И поддерживал их по мере сил. Деньги, которые родители давали ему с собой в семинарию, он старался не тратить без особой нужды. И с благодарностью возвращал отцу и матери всё, что удавалось сэкономить.
В 1827-м году, окончив семинарию, Николай поступил в Киевскую духовную академию. В то время часто навещать родителей он уже не мог, однако поддерживал с ними постоянную переписку. Однажды в письме пришла горестная весть. Отец Власий сообщал сыну, что матушка Александра Тимофеевна скончалась. Николай приехал домой, чтобы разделить с отцом горе утраты. Скорбь о матери переплеталась в душе молодого человека с чувством вины перед отцом. Николай давно уже решил стать монахом. Но теперь, после кончины матушки, уйти в монастырь означало покинуть одинокого, овдовевшего родителя. Однако противиться монашескому призванию, которое жило в его сердце, Николай тоже не мог. Отец Власий, между тем, заметил: сына что-то тревожит. Ласково стал он выяснять причину. Молодой человек открыл ему свои мысли. И батюшка с радостью благословил сына на монашеский подвиг.
В 1831 году Николай Миткевич принял постриг в киевском Богоявленском Братском монастыре с именем Григорий. Он был деятельным пастырем — проповедовал, преподавал в Киевской духовной академии. А в 1851 году в сане епископа возглавил Калужскую и Боровскую епархию. Всю жизнь владыка Григорий с теплотой вспоминал отца и мать, и родной кров, где прошли его детство и юность. «Родительский дом был для меня всем», — говорил архиепископ своим духовным чадам, напоминая о том, как важна заповедь Божия «чти отца твоего и матерь твою».
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
Как праздновали Пасху до ревоюции
Поделиться
Фото: Elena Mozhvilo / Unsplash
Праздник Светлого Христова Воскресения испокон веков почитался в России, как один из главных христианских Праздников. В течение сорокадневного Великого поста, предваряющего Пасху, не устраивались большие торжества, а жители страны старались совершать дела милосердия.
К окончанию поста, в праздник Входа Господня в Иерусалим, приурочивались Вербные базары, где кроме ароматных веточек с пушистыми почками можно было приобрести игрушки, свистульки и постные пироги с рыбой, капустой, грибами и яблоками. Часто на таких ярмарках начинали покупать подарки близким к Пасхе. Самый большой Вербный базар устраивался на Красной площади.
На Страстной неделе к Пасхе убирали в домах, а городовые следили за тем, чтобы к Торжеству были приведены в порядок улицы и городские фасады. В XIX веке в России широко распространилась традиция дарить на Пасху друзьям и близким пасхальные яйца: шоколадные, сахарные, из дерева и фарфора. И конечно, во многих семьях красили яйца — с помощью ягод, луковой шелухи или тряпичных лоскутков. В конце XIX века в Россию из Европы пришла новая традиция: накануне Праздника обмениваться с родственниками и друзьями, которых не удастся поздравить лично, пасхальными открытками. Первая русская коллекция открыток, приуроченная к Светлому Празднику, была создана художником Николаем Каразиным в 1898 году по инициативе благотворительной общины святой Евгении. Средства от продажи шли на нужды Красного креста. Позднее, иллюстрации для пасхальных открыток рисовали такие знаменитые художники, как Александр Бенуа и Илья Репин. На почтовых карточках часто изображали православные храмы, весенние сюжеты, и праздничные угощения.
К концу Страстной недели все приготовления к Торжеству заканчивались, и жители страны семьями шли на ночную Пасхальную службу. Ночную Литургию в своём рассказе «Светлая заутреня» вспоминал писатель Василий Никифоров-Волгин: «Наступила тишина. И среди этой тишины запели: "Воскресение Твое, Христе Спасе, Ангели поют на небесех". И под эту воскрыляющую песню заструился огнями крестный ход. <...> Смолкли колокола. Сердце затаилось. <...> И вот, то огромное, чего охватить не мог вначале, — свершилось! Запели "Христос Воскресе из мертвых"». Современники событий вспоминали, как красив был ночной пасхальный крестный ход на площади у Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге. Силуэт величественного храма тонул в море огоньков свечей, которые люди несли в руках.
После службы народ христосовался — друзья и близкие троекратно целовали друг друга в щёки с пасхальным приветствием «Христос Воскресе!» и ответом «Воистину Воскресе Христос!». По обычаю, введенному императором Николаем I, государь христосовался с приближёнными, слугами, офицерами и представителями народа. Каждому, кому довелось похристосоваться с царём на память вручалось расписное фарфоровое яйцо.
Любили пасхальные традиции и в семье последнего русского царя. В 1913 году Император Николай II писал в своём дневнике: «Дети красили яйца с офицерами яхты <...> Одарили друг друга после обеда. <...> Служба была торжественная и замечательно красивая в нашем прелестном храме».
Наступала Светлая седмица — праздничная пасхальная неделя, выходная для граждан империи. По всей России устраивались ярмарки и народные гуляния. С 1913 года по инициативе великой княгини Елизаветы Фёдоровны, сестры императрицы, совершался благотворительный сбор под названием «Пасхальное яичко», средства от которого шли на помощь беспризорным детям.
Многие светлые традиции празднования Воскресения Христова пережили революцию и дошли до наших дней. Мы так же, как и наши предки идём в Пасхальную ночь на Литургию, печём куличи и красим пасхальные яйца, а ещё передаём эти чудесные традиции нашим детям.
Все выпуски программы Открываем историю
Псалом 129. Богослужебные чтения
Поделиться
В каком месте молиться легче всего? Какая обстановка благоприятствует самому эффективному разговору с Богом? Ответ на этот вопрос находим в 129-м псалме пророка и царя Давида, который звучит сегодня за богослужением в православных храмах. Давайте послушаем.
Псалом 129.
Песнь восхождения.
1 Из глубины взываю к Тебе, Господи.
2 Господи! услышь голос мой. Да будут уши Твои внимательны к голосу молений моих.
3 Если Ты, Господи, будешь замечать беззакония, — Господи! кто устоит?
4 Но у Тебя прощение, да благоговеют пред Тобою.
5 Надеюсь на Господа, надеется душа моя; на слово Его уповаю.
6 Душа моя ожидает Господа более, нежели стражи — утра, более, нежели стражи — утра.
7 Да уповает Израиль на Господа, ибо у Господа милость и многое у Него избавление,
8 и Он избавит Израиля от всех беззаконий его.
Только что прозвучавший псалом относится к числу покаянных. Начинается он с упоминания о некоей глубине, в которой находится автор, царь Давид и из которой обращается к Богу. Что это за глубина? Очевидно, что это не конкретное место в пространстве. С еврейского языка это слово можно перевести как «пучина», «бездна». И указывает оно скорее на тяжёлое душевое состояние безысходности и безнадёжности. Поэтому в других псалмах это слово используется в одном ряду с такими выражениями, как «глубокое болото» и «тина», в которых вязнет человек.
Всем нам в свою меру понятно, о чём идёт речь. Яркий пример — выходишь на улицу весной, яркое солнце, капель, природа просыпается, птички поют, а на душе тоска, мрак и горечь. Ничего не радует. Словно в яму глубокую провалился. Вот она пучина и бездна, о которой говорит псалмопевец. Нередко, чтобы вылезти из этой ямы, мы пытаемся на что-то переключить своё внимание, чем-то себя развлечь. Смотрим фильм, читаем книгу, идём к друзьям, просто гуляем. И это срабатывает. Жизнь снова начинает нас радовать.
Однако, чем взрослее мы становимся, тем больше неудовлетворённости может быть в нашей душе. Уже не радуют ни друзья, ни семья, ни отдых, ни новые покупки, ни поездки. Всё это словно перестает работать. Жизнь кажется нам безвкусной и прогорклой. Всё это и есть края той бездны, о которой говорит сегодня псалмопевец. И она готова разверзнуться прямо внутри нас во всей полноте. Это жуткое состояние сердечной пустоты. Чтобы заткнуть эту дыру, человек порой бросается во все тяжкие. Становится одержим разными зависимостями, тяжко мучается и мучает окружающих.
Очевидно, что автору псалма, царю Давиду, были не понаслышке знакомы подобные тяжёлые состояния. Но в отличие от многих, он понял, что Единственный, кто может выдернуть нас из этого ада, — это Господь. К Нему и должна быть обращён наш крик о помощи. И часто оказывается так, что молитва из этой сердечной бездны обладает куда большей силой, чем те просьбы, которые мы возносим к Творцу в состоянии внутреннего довольства и душевной сытости. Не только по той причине, что мы чувствуем, как погибаем в этой яме, а по той, что, кроме как на Бога, надеяться нам больше не на кого. Мы отчаянно цепляемся за Него как за последний шанс.
Многие из нас не дошли до такого тяжёлого состояния. Но порой мы всё же чувствуем, как эта пустота начинает заползать в наше сердце. Мы ощущаем в нём присутствие чего-то жуткого и ужасного перед чем мы бессильны. Нас парализует страх. Не будем торопиться бежать от этой пустоты. Заваливать её впечатлениями, эмоциями, заедать её или запивать. Попробуем использовать эту силу себе во благо. Признаем, что мы беспомощны и бессильны перед ней и перед этой жизнью. И из этого состояния, с этого места обратимся ко Творцу с молитвой. Удивительно, как быстро Господь даёт ответ на такую молитву. Там, где мгновение назад был мрак бездны, разливается тёплый и яркий свет Небесного Царства.
