«Обиды в семье». Священник Максим Соловьев

Гостем программы «Семейный час» был настоятель храма Вознесения Господня в селе Сатино-Русское священник Максим Соловьёв.

Разговор шел о том, как на жизнь семьи влияют взаимные обиды, почему они возникают, как их преодолевать и научиться прощать.

Ведущая: Анна Леонтьева

---

Анна Леонтьева

«Семейный час» на Радио ВЕРА. С вами Анна Леонтьева. У нас в гостях священник Максим Соловьев, настоятель храма Вознесения Господня в селе Сатино-Русское. Добрый вечер, отец Максим.

Священник Максим Соловьев

— Здравствуйте.

Анна Леонтьева

— Сегодня хотелось поднять такую бытовую, но, к сожалению, очень популярную тему, как обиды, раздражения в семье. Знаете, у меня когда-то была такая, ну, можно сказать, моя наставница. Она была учительницей английского, детской писательницей — Светланочка Летова. Вот. И она такой, ну, в конце жизни только таким церковным человеком стала, а так она просто была очень светлым таким образом для меня и моих подруг. И вот она часто, как-то нас слушая, говорила: «Главное не обижать и не обижаться». И я так в детстве думала, ну, это всё очень просто как-то, она так объяснила. И только вот сейчас в своём, как сказать, в солидном возрасте, в солидном возрасте...

Священник Максим Соловьев

— Опытном.

Анна Леонтьева

— Да-да-да. Я понимаю, что это вообще такой полёт, это практически уже святость.

Потому что мы обижаемся на каждом шагу, и обижаемся и обижаем, и в семье это тоже происходит, и иногда это происходит так, что обиды накапливаются, да, и не высказываются. Иногда это происходит в виде, не знаю, скандалов там, ещё чего-то.

Я помню рассказ психолога Натали Ининой, которая была на Радио ВЕРА, отсылаю радиослушателей к нашим архивам, как одна женщина, муж всё время как-то не пил, а только немножко выпивал. И она, ну вот знаете, есть такая реакция, вот поджатые губы. Вот он приходил, а она так молчит, ну вот поджав губы и как-то вот с такой вот... И это бесконечно продолжалось. И в конце концов он пришёл домой. И она стукнула кулаком и сказала, хватит! И он говорит: «Господи, наконец-то»!

И, ну, действительно, как-то всё стало гораздо лучше. То есть вот эти вот поджатые губы, условно, да, такие метафорические, это, наверное, реакция накопления, да, вот это обиды. Вот вы как пастырь сталкивались с такими ситуациями?

Священник Максим Соловьев

— Ой, ну это всегда и везде, и это наши все основные проблемы, когда супружницы приходят и там про своих мужчин, своих мужей жалуются. Слушайте, ну я, наверное, знаете, как скажу, развеянники мифа, и скажу, что отлично бывает только там, то есть не ругаются только там, где нет семьи. Да. Где семья есть, где люди взаимодействуют с собой, живут, строят малую Церковь, понимая это или не понимая, вне зависимости, да, они всё равно как где-то что-то, ну, происходит у них какие-то разногласия, какие-то пофарчат друг на друга, ну, без этого никуда никак это происходит в жизни своей. А вот второй вопрос, говорят они друг другу об этом и не говорят, это вот второй очень важный вопрос. Потому что говорить нужно. Проговаривать очень нужно друг с другом. И если что-то тебя в супруге бесит, простите за французский, то это надо обязательно сказать. Потому что, может быть, супруга не догадывается, или супруга не догадывается, что беспокоит твою половинку. Об этом молчат, молчат, ну и что, в итоге доходит уровень кипения такой, что семья распадается, к сожалению. Поэтому говорить надо обязательно, конечно.

Анна Леонтьева

— Ну да, это понятно, что надо говорить. Понимаете, тут какой тонкий момент, когда мы становимся семьёй, когда мы женимся, выходим замуж, мы принимаем человека со всеми его недостатками. Его недостатки даже бывают обаятельными в наших глазах. Потом проходит какое-то время, и то, что раньше как привлекало, начинает раздражать, вот так скажем.

И вот недавно я помню, один такой муж семейства мне сказал, главное, вот попрошу вас прокомментировать эти слова, главное не переделывать другого человека. То есть ты можешь ему рассказывать, каким он должен быть, но вот почему-то он сказал, главное не переделывать.

Я об этом задумалась. Есть такое выражение, если вы взяли кошку, то не сможете переделать её в собаку. Если вы вышли замуж за человека зрелого и уже сформированного, то не сможете его воспитать, если он сам не захочет идти навстречу.

Священник Максим Соловьев

— Я думаю, он имел в виду то, что надо не переделывать своего супруга либо супругу, а самому как-то... Ну ты сам меняешься, и твой супруг меняется. А переделать, получается, это твой эгоизм, твоё я, я хочу, чтобы было только так, так и так, поэтому я подделываю под себя, как я хочу, а не как хочет мой ближний, самый близкий мне человек. Наверное, я думаю, это имелось в виду, и действительно это так.

Ну, мы же строим свою семью, а как надо построить? Надо каждый камешек обтесать, там, раствор замесить, чтоб стены собрать крепкие, да, так и здесь потихонечку-потихонечку это всё строится, ведь когда происходит таинство Венчания, то уже практически в самом конце, когда вокруг аналоя с крестом и Евангелием батюшка водит молодых три раза — поют тропарь святым мучеником. Ведь не зря он туда вставлен опытом Церкви. Брак — это не только радость, но это не мучение, я не хочу сказать, что мучение, да.

Анна Леонтьева

— Вот так вот расскажи молодым об этом.

Священник Максим Соловьев

— Да-да-да. Вот, это всё-таки не мучение, а всё равно некое такое смирение, чтобы свои там страсти, обиды, что тебе не нравится, чтобы немножечко их свой эгоизм всё-таки придержать и услышать то, что тебе говорит твой ближний. Ведь брак — это Малая церковь, а в Церкви Христос сказал, что любовь прежде всего, чтобы любовь была между вами. А если только ругаются, я, конечно, говорил, что все равно в любой семье как-то такие терки бывают, но если на первом месте не стоит любовь, тогда и спасать-то нечего, если любви нет.

Анна Леонтьева

— Ну да, но любовь может уйти от обид?

Священник Максим Соловьев

— Ну, если ты любишь, любовь, она жертвенная. Ну, вспомните, как апостол говорит, любовь долготерпит, милосердствует, не ищет своего. Любой сейчас, я думаю, может открыть Писание и найти эти слова, да? Если исходить из этих слов, то тогда и ответ будет сразу на поверхности ясен.

Анна Леонтьева

— Вот хочу с другой стороны подойти к этой теме. Смотрите, сейчас очень популярно, когда дети ходят к психологам и находят вот эти точки обид, которые нанесли им родители. И если это хороший психолог, то, наверное, они проходят вот это вот и прощают своих родителей, потому что, ну, объективно, бывает так, что мы... что-то делаем не так и обижаем. А в таких случаях мы говорим это как, знаете, популярная психология, такая вот поверхностная, они приносят эти счета, собственно говоря, совершенно растерянным родителям.

Священник Максим Соловьев

— Да.

Анна Леонтьева

— Вот у вас был ли в практике такие случаи, там, как у пастыря, и вот ваше мнение на эту тему?

Священник Максим Соловьев

— Ой, ну с психологами вообще тут немножко сложновато, потому что в наше сейчас время мы, как духовенство ортодоксальное, мы всё-таки с психологами в некоторых вопросах расходимся, в семейных ценностях.

Я думаю, ни для кого не секрет, что нам психологи говорят, что ну зачем жениться, надо сначала вместе пожить, надо притесаться друг другу, посмотреть, а ещё лучше попробовать одного, другого, третьего, а потом уже сделать свой выбор. Мы же всё-таки говорим о том, что один и на всю жизнь.

И в дальнейшем психологи тоже говорят, что если там не сошлись характерами, они сейчас же супругов-то не называют, супругами, партнёры, то всё-таки тут с психологами надо быть, конечно, очень аккуратным. Ну, ходят, ходят иногда, приходят какие-то вопросы, а потом они мне ещё вопросы задают, когда сходят к психологу, говорят, батюшка, ты мне сказал вот так? По писанию, а мне психолог сказал совершенно другое. Вот, как быть? Вот, думаешь, ну ладно, надо какой-нибудь будний день для этого посвятить, приезжай, мы с тобой сядем, поговорим, всё это обсудим. Поэтому да, конечно, всякое случается, всякое бывает, но родители, отношение детей к родителям, родителя уже надо любить за то, что он тебя родил и дал тебе жизнь. И кто бы ни воспитывал тебя, всё равно по крови-то останется папа — папой, мама — мамой останется.

Анна Леонтьева

— Ну да, я читала, кстати, у той же Наталии Ининой, у неё есть книга «Испытания детством», и она описывает себя, поскольку книга опубликована, то я могу оперировать этим, да, что отец, в общем, не очень хотел её как ребёнка, и всю жизнь она на него обижалась, вот так скажем, пока... А он был журналистом, пока не прочла его статью, и при этом, знаете, она искала в этой статье хоть немножечко о семье, о бывшей его семье, то есть о себе и о маме, вот не нашла, зато она увидела там его, то есть отца, и она поняла, что это её кровь. То есть не было вот такого примирения, как примирение, а было прощение вот на уровне вот каком-то очень высоком.

Священник Максим Соловьев

— Да, понимание такое наступило, да?

Анна Леонтьева

— Да, да, да, что вот это просто мой отец. Ну это потрясающе, тут про Наталью Инину я могу много говорить. Просто вот как родителям в этих ситуациях быть? Как отвечать детям? Вот если у вас есть, конечно, такие вот какие-то случаи. Не приходили к вам родители на исповедь, не говорили, там, ребёнок меня обвиняет в детских травмах?

Священник Максим Соловьев

— Нет, вот так не говорили. Дети говорили про родителей, что вот мне там родитель нанёс детскую травму, теперь у меня проблемы, теперь я там не могу, тот-то, тот-то. Это было.

Анна Леонтьева

— Да? Ну и что вы отвечаете при этом?

Священник Максим Соловьев

— Ой, тут вот ответа общего для всех нет.

Анна Леонтьева

— Нету, да?

Священник Максим Соловьев

— Его нету, да. То есть надо прям вот его выдернуть, этого человека, и сказать, всё, мы с тобой отдельно, чтобы нам никто не мешал, в какой-то день там время выбираем, садимся и поговорим, чтобы никто не отвлекал. Только так, потому что можно сходу дать какой-то совет, а он может не подойти, может сделать ещё хуже. Ну, конечно, я верю в то, что Господь нам, духовенству, помогает, потому что не думайте заранее, о чём сказать, да Дух Святой через вас будет говорить. Мы это тоже знаем. И я это сам испытывал, потому что приходят люди иногда с какими-то вопросами, я не знаю, чего ответить, и в этот момент начинаешь молиться. И как-то ответ, он приходит сам в голову, и ты людям об этом говоришь, и они получают то, что хотели услышать. Вернее, не то, что хотели, а то, что им нужно было услышать в этой ситуации. Тут вот по той же схеме.

Анна Леонтьева

— Напомню, что сегодня у нас в гостях священник Максим Соловьёв, настоятель храма Вознесение Господне в селе Сатино-Русское. Давайте так, вот обиды, да, и в то же время мы идём к причастию. Очень часто мы идём к причастию, не простив... Да? Не простив... Ну, не можешь ты простить, вот, в этот момент, там, не знаю, супруга, супругу. Вот, а как? Тогда мы просто не можем подходить к чаше. Вот как в этой ситуации? Что надо делать? Идти разговаривать со священником? Но это же не так часто священник может.

Священник Максим Соловьев

— Да, для того исповедь у нас и перед причастием установлена, чтобы прийти эти моменты проговорить. Это очень такой серьезный вопрос и он, наверное, больше всего беспокоит прихожан, но это не только в семье и на работе с кем-то где-то что-то происходит. И люди, понимая, каждый день молясь, они же молятся, прости нам долги наши, как и мы прощаем должником нашим, они это знают, а в душе всё равно обида какая-то сохраняется. Но я их призываю всегда к тому, чтобы сделать то, что от тебя требуется. То есть, может быть, ты не получишь в ответ прощения от того человека, но ты, по крайней мере, свою боль, которая у тебя в душе есть, ты её проговоришь. Найди в себе силы позвонить. Ну, если у тебя прям нету сил позвонить, прям вот внутри всё, напиши смс-ку или в ватсапе напиши — сделай первый шаг. Не думай о том, что этим первым шагом ты проявишь не милосердие своё, а наоборот. Многие думают, что милосердие, оно равно чему-то нехорошему, да, как сейчас говорят, слабости какой-то. Не думай об этом. Своё христианское милосердие прояви, сделай то, что требуется от тебя. А там уж как Бог даст.

Анна Леонтьева

— А если тебя не прощают? Вот бывают же такие ситуации?

Священник Максим Соловьев

— Бывают, да. Помолись. Мы же молимся о врагах, молимся об обидящих нас. Не только молимся о тех, кто нам добро делает, а молимся о всех. Поэтому сделай, прости, постарайся простить сам, протяни руку примирения и молись. А уж там Господь управит.

Анна Леонтьева

— Скажите, пожалуйста, отец Максим, у вас такой большой опыт общения с заключенными, ну простите, не могу к нему тоже не обратиться, с заключенными и с зависимыми. Десять лет вы окормляли заключенных и работали с зависимыми людьми. Вот в этой среде есть этот источник страстей, зол? Есть ли среди них обида на кого-то там, на родителей, на кого-то ещё?

Священник Максим Соловьев

— Ну если мы говорим о тех, кто закоренелый такой сиделец, у них обида на всех. Все виноваты, государство виновато.

Анна Леонтьева

— То есть я правильно нащупала.

Священник Максим Соловьев

— Да-да-да, виноваты все, кроме тебя самого. И у них вообще, конечно, слово милосердие, оно воспринимается как слабость. Но, с другой стороны, мы читаем, много сейчас литературы есть касательно наших новомучеников-исповедников, которые в тяжёлые времена попадали в тюрьмы, были в заключении, и они проявляли милосердие, хотя 58-я статья, она, в общем-то, была такая, считалась очень жёсткая и тяжёлая, и начальство тюремное поощряло, чтобы...

Анна Леонтьева

— А 58-я, простите, это...

Священник Максим Соловьев

— Ну, она, по-моему, 58-я тогда была, это за политическое. И начальники лагерей, они, наоборот, закоренелых заключенных натравливали на духовенство. А духовенство при этом всём проявляя своё милосердие, где-то там в душе закоренелых преступников, в общем-то, зажигало огонёк, и мы об этом в житии святых, в общем-то, читаем. И чем нам ценны жития святых новомучеников, это было недавно, это не как-то там приукрашено красивой агиографией, а действительно по актам, по всему, как это всё происходило, как это было, потому что даже ещё остались некие свидетели тех событий ещё живыми.

Анна Леонтьева

— Ну да, кстати, вовремя вы этот пример привели: это пример того, как вообще можно погасить, растворить в своей любви, но это всё-таки высокие примеры святых, и...

Священник Максим Соловьев

— Но если мы не будем к ним стремиться!

Анна Леонтьева

— Знаете, есть такие семейные встречи, к нам тоже в гости на «Семейный час» приходят батюшка и матушка Кузьмичёвы, отец Димитрий, настоятель храма Воскресения Господня в Толстопальцево. И они проводят семейные встречи, где супруги... Ну, не буду всё рассказывать, потому что там много сюрпризов, но они в таком режиме существуют два дня без детей, без отвлекающих факторов. Они пишут друг другу письма на заданные темы.

И почему-то это очень здорово работает, вот эта вот письменная форма. Вот вы с таким сталкивались?

Священник Максим Соловьев

— Нет, я с таким не сталкивался. Ну, у всех свой путь. Все идут по-разному. Ну, кстати, возьму на заметочку. Может быть, не к своей семье, а кому-то посоветовав.

Анна Леонтьева

— Если на самом деле есть ситуации, когда дети не должны обижаться на родителей, но родители сделали что-то такое, дали такой совет или надавили, что жизнь пошла по-другому. Как пример, я вспоминаю фильм «Школьный вальс». Помните, там такой момент, когда героиня, это Зося, ее все, когда она забеременела от одноклассника, все на нее надавливают, чтобы сделать аборт. Мама запихивает ее в больницу. И эта ситуация, к сожалению, очень узнаваемая. Да, вот в этой, например, ситуации — вот такого страшного преступления — как простить родителей, если они в этот момент себя так повели? Тяжелый, да, вопрос? Тяжелый вопрос, да.

Леонтьев:

— Ну, я бы, наверное, сейчас немножко с другой стороны зайду, а потом к этому вернемся, да? Мы когда говорим о обидах там, о чем-то... Ведь у нас бывает очень часто так, что у родителей какие-то свои есть обиды на своих родителей, и мы, думая... Ну вот как бы, чтобы это исправить, не в себе это исправляем, а перекладываем на своих детей. То есть проблемы с дедушкой, с бабушкой мы перекладываем на своих детей, а еще и хуже к этому всему, если мы свои личные какие-то амбиции несвершившиеся пытаемся в детях устроить. И тогда действительно получается большая проблема. Ребенок сначала вроде делает то, что родители говорят, понимая, что это не его путь. А потом начинается протест. А потом начинаются скандалы, когда дети уходят и перестают общаться вообще с родителями. Слушайте, ну мы тут, наверное...

Анна Леонтьева

— Это очень хорошо, что вы так перевернули эту тему, потому что, на самом деле, когда очень сложно простить, то можно, наверное, себе представить, что родители тоже находятся под влиянием каких-то своих внутренних вот этих вот оков, да, каких-то вот, не знаю, стереотипов, дорожек. Ведь мама героини, вот эта мама Зоси, она же тоже, наверное, что-то такое переживала в своей жизни.

Священник Максим Соловьев

— Да, да, да.

Анна Леонтьева

— И это действительно важно.

Священник Максим Соловьев

— Ну тут много, да, влияет факторов, то есть воспитание родителей, их образование, их личный опыт. Тогда, наверное, дитё, ну не дитё, уже взрослое дитё, да, вот, стоит, наверное, к этому подходить. Я, по крайней мере, пытаюсь так донести, что в любой ситуации, которая бы ни произошла, родитель всё равно тебе желает добра. Но он желает этого добра с точки зрения своего опыта и своего воспитания. Это могут быть разные полюса, потому что ты понимаешь по-другому, видишь по-другому. Постарайся из этого опыта вынести что-то для себя нужное и полезное. И если даже ты не согласен со своими родителями, то, когда ты будешь воспитывать своих детей, не сделай так, как сделали они.

Просто другого тут посоветовать ничего просто нельзя. Иначе, если ты будешь говорить, что ты прав, а родители не правы, это будет их опять же между собой раздвигать, то есть создавать некую пропасть. Ну, подкидывать будешь, когда уголек в печку в эту. Если будешь говорить, что они правы, а ты не прав, то ты тогда, получается, человека, который пришёл со своей болью, ты его как бы принижаешь и он не получит облегчения, которые он хотел бы получить, и получить того совета, который он хотел. Всё надо делать с любовью и подходить разумно. Ну, тут только Господь поможет, чтобы найти эту грань, по-другому никак.

Анна Леонтьева

— Я, кстати, хотела сказать, вот в этой ситуации, с которой мы начали, когда ребёнок приносит счета, грубо говоря, родителям, самое то, что напрашивается, и что делать ни в коем случае нельзя, это сказать, ну, ты знаешь, да, я тебя так всё это причинил, но знаешь, почему? Это моя мама, там, папа. То есть переложить это всё на своих родителей. Вот, есть тоже такая замечательная книга матушки Елены Триандофиловой «Радость прощения». И там она как раз описывает, что это делать ни в коем случае нельзя, потому что на каком-то человеке из этих поколений должна остановиться вот эта вот лавина обид, которые идут от матери к дочери и дальше. И пусть этим человеком будете вы, и можно сказать ребёнку «прости», я хотела бы, чтобы было по-другому, хотела. Прости.

Священник Максим Соловьев

— Но мы вообще все любим ответственность перекладывать на других. Это мы все такие, все повреждённые. И вот я всё-таки соглашусь с вами полностью, что надо... Как любой христианин должен остановить зло, так и в семье каждый родитель должен, если что-то идёт от поколения к поколению, должен на себе это остановить... Чтобы в детях этого не было. Не приумножить, не развить, не перекинуть, а именно остановить. Потому что всё равно всё-таки наши дети должны быть лучшим продолжением нас. По крайней мере, к этому стремиться. «Семейный час» на Радио ВЕРА. С нами священник Максим Соловьев, настоятель храма Вознесения Господня в селе Сатино-Русское. У микрофона Анна Леонтьева. Мы вернемся к вам через минуту.

Анна Леонтьева

— Продолжается семейный час на Радио ВЕРА. С нами и с вами священник Максим Соловьёв, настоятель храма Вознесения Господня в селе Сатино- Русское. У микрофона Анна Леонтьева. Отец Максим, я, знаете, хотела как-то повернуть эту тему. Вот мы говорим про обиды супругов друг на друга, детей на родителей. Кстати говоря, очень такой детский вид обид, тоже мне хотелось об этом сказать. Ну, может быть, вы тоже что-то добавите. Это когда родители обижаются на своего маленького ребёнка. То есть это вот там, не знаю, шестилетний, какой-нибудь пятилетний ребёнок начинает доводить родителей там какими-то своими капризами, и родители на полном серьёзе на него начинают обижаться. Вот такое тоже бывает.

Священник Максим Соловьев

— Слушайте, ну я в своей такой практике, наверное, особо не слышал, чтобы родители на маленьких обижались. Когда такое случается, это действительно случается, но родители немножечко это переворачивают в своей голове. Ну как я там на своего малыша обижаюсь? В нормальной семье этого нет. Она начинает думать, что что-то там случилось. Кто-то сглазил. Дитё перестало слушаться, дитё как-то стало себя вести не так, как оно себя вело по отношению к... Надо сходить к батюшке. Вот, и приходят. Ну, а при общении, ты понимаешь, просто у ребёнка наступил новый период жизни, когда он может отстаивать своё я и в общем-то это нормально, в этом нет ничего, просто этот надо период вместе людям пережить, и тогда приходится с мамочками, конечно, общаться. И так аккуратненько-аккуратненько им сказать, что ну, с бабушками будьте поаккуратней. Потому что бабушка иногда из своего социалистического того времени, она тебе может что-то сказать, ну, немножечко не то, не потому что она не любит, а потому что она так это видит, и так её воспитали тогда. Если родители прислушаются, ну, это обычно с мамами проблема. Пап-то, он работает, он махнул, да, что там они? Вот. Если мама прислушается, то проблема решаема, конечно.

Анна Леонтьева

— То есть, ну да, я поняла, о чём вы говорите, потому что был такой очень тяжёлый эпизод в нашей жизни, когда у моей дочери была депрессия. Я его тоже описала в своей книге про подростков «Я верю, что тебе больно». И моя мама, очень переживая за меня, что мне тяжелее, она сказала что-то типа, ну, дочь, вот реально у нее была депрессия. Ей было очень тяжело, она лежала там носом к стенке. Потом уже мы начали с ней бороться, и потом много лет мы ее победили. И мама сказала следующее, она говорит, неужели она не понимает, как тебе больно? И эти слова были услышаны дочерью, да? И она пошла и также легла только в парке. То есть она уходила как бы, и она решила, что раз она так меня ранит, то она пойдёт, так сказать, чтобы я её не видела.

То есть я понимаю, о чём вы говорите. Мама тоже хотела добра. Но вот эти слова...

Священник Максим Соловьев

— А получилось по-другому.

Анна Леонтьева

— Да-да-да. Тут надо быть очень как-то внимательными. Но это, наверное, бабушки тоже, если слушают эту программу. Ну потому что вот действительно какие-то вещи... Вот мы жалеем, а получается, что делаем больно кому-то. Вот, например, внукам в данном случае.

Священник Максим Соловьев

— Да-да-да.

Анна Леонтьева

— Это же тоже не со зла.

Отец Максим, а вот есть такой вид обид, и вы, наверное, тоже с этим сталкивались как священник, как обида на Бога. Это очень, наверное, такое тяжёлое, когда человек попадает в тяжёлую жизненную ситуацию, у него заболевает очень тяжёло ребёнок, когда он теряет близкого или близких. Когда, не знаю, даже вот просто в состоянии одиночества человек, когда не может, например, встретить свою половинку, да, тоже такое бывает. Вот, сталкивались ли вы с такими обидами?

Священник Максим Соловьев

— Да, это очень сложный момент, очень тяжёлый момент, и больше он, наверное, знаете, в чём проявляется, когда кто-то кого-то теряет. Именно в прямом смысле, когда заболевает мама, либо папа, либо супруг, и люди молятся о выздоровлении, а выздоровление не приходит, и человек уходит из этого мира. И люди приходят и говорят, ну как же так, я же молился, я же старался, я же всё сделал, значит, Бога нет. Ну, либо там разные варианты ещё. Конечно, я хочу сразу сказать, что в этой ситуации просто сказать, я там помолюсь, иди с Богом — это не работает. Это принесет еще большую травму и проблемы этому человеку. Человек этот может не вернуться к Богу никогда. Нужно разговаривать, общаться. Ну, если кого-то потеряли, пускай там 40 дней он отплачет, свой траур отплачет, потому что пока всё это свежо, разговаривать бесполезно. Всё равно эта боль будет. Потом можно как-то уже начать с людьми общаться. И, конечно, всё надо приводить к тому, что жизнь-то не заканчивается. Мы же в это верим. Ты же в это веришь. Ты же пришёл в храм, значит, ты веришь. Может быть, мы не знаем, какая она там будет.

Как апостол, пишет, что та жизнь, она нам открыта Христом, но это как такое затуманенное стекло, да, через которое ты смотришь, вроде ты видишь, что там есть свет, а какой он, ты пока не можешь сказать. Но мы к этому должны стремиться и должны идти. И, может быть, порой стоит сказать, что, ну, ты ведь знаешь, вот наши ушедшие, мы их не видим, нам тяжело, а они-то нас видят, и, видя, как страдаем мы, им становится тоже тяжело. Кстати, вот этот момент, он очень так помогает поддержать. Но если говорить еще о потере, конечно, эта боль она... больше про наш эгоизм.

Мы потеряли. Мы что-то не сделали. Ну, оно по-разному бывает. Но это наш плач не об ушедшем человеке, в основном, а о нас самих.

Работать, конечно, приходится, с этим очень сложно, с людьми с этими долго общаться. Ну, и надо Евангелие дать почитать, и помолиться с ними, конечно, тоже вместе обязательно. Я вот в своей практике если люди приходят с таким вопросом, я их прошу всегда, вы задержитесь, пожалуйста, после службы, дождитесь меня, пожалуйста, не уходите, мы с вами немножечко пообщаемся. В основном все остаются. И вот когда все уже разошлись, я говорю, давайте мы начнём нашу беседу с том, что вместе помолимся о ушедшем.

И вот вместе помолимся, литью я совершу, потом давайте поговорим. И он как-то после молитвы, ну, легче разговор. Не за один раз все меняется, но потихонечку-потихонечку люди осознают. Это сейчас вот очень актуально, когда в связи с СВО много молодых ребят гибнет, их родители, их девушки, их жены приходят, говорят, ну как же так, вся жизнь была еще впереди.

А тут вот как-то так произошло, что по чьему-то приказу, по чьей-то вине человека не стало. Всегда тяжело, всегда боль. Ты через себя это пропускаешь, но стараешься найти силы, чтобы поговорить с людьми.

Анна Леонтьева

— Это невероятно, то, что Вы говорите, я не представляю, как это можно через себя пропустить, как невероятно сложна в этом смысле Ваша работа как священника для того, чтобы разговаривать, потому что Вы говорите, у меня уже ком в горле. Но, кстати, знаете, Вы говорите, что мы оплакиваем, когда ушедших, особенно рано, не вовремя ушедших. Немножко более естественно оплакивать родителей, чем сына матери или мужа вдове, или наоборот. И да, там есть, конечно, два вида вот этих вот этой печали, горя, слёз. Один — это вот мы плачем о себе, что мы больше вот в этой жизни как бы не обнимемся, да. А другой вид — это мы плачем о том, чего мы не сделали для человека. И это такой объективный, на самом деле, это голос нашей совести. И вот этот плач как раз, может быть, не нужно заглушать, потому что это правда. Мы всегда не сделали что-то для матери, не навестили, для жены-мужа, там ещё чего-то такое. И вот это вот как раз ну, такой светлый, как бы, момент, если совсем его замазать таким вот оптимизмом, то, может быть, и голой совести станет всё тише.

Священник Максим Соловьев

— Ну, тут всё равно надо золотую середину найти, чтобы человек, который оплакивает, он не скатился, вот опять же, в депрессию. В какое-то отчаяние. Это было ярко видно, когда я служил в ковидном госпитале, и приходили дети, родители, и говорили, зачем я своего там папу либо маму сдал в ковидный госпиталь, когда был поставлен ковид, и вот его там перевели на ИВЛ, и он, скончался, ушел. Если бы я оставил дома, то, возможно, этого бы не было.

И очень много этих было вопросов. Ну, я, конечно, как-то пытался всегда утешить и говорил, ну, вы представьте, что мы же не знаем, когда Господь каждого из нас заберёт. И если он сейчас вашего папу либо маму забрал — значит, пришло на то время. И он бы всё равно ушел. Но если бы он был бы дома, посмотрите, в каких мучениях он бы задыхался, лежал, и это всё было бы на ваших глазах. И в любом случае, вы бы потом пришли и сказали, что зачем я его не положил в больницу, ему бы было легче. Тут, конечно, главное найти золотую середину и не перегибать палку. Поэтому надо жить, как Господь говорит, не знаем, не ведаем часа, когда Сын Человеческий придет. И мы не знаем, не ведаем часа, когда нас призовут туда, к Богу. Надеюсь, что к Богу. Поэтому все, что от нас зависит, и все, что мы должны делать, мы должны делать сегодня, а не откладывать на завтра, потому что завтра может не быть ни нас самих, ни наших близких, которые в нашей помощи нуждаются.

Анна Леонтьева

— Вам, конечно, очень приходится многое выдерживать, когда вот такое вот... У вас же действительно работа, священническое служение — оно между жизнью и смертью. На передовой, там, где наиболее обнажаются человеческие чувства.

Священник Максим Соловьев

— К священникам обычно с радостью не приходят. Обычно с болью, с горестью, с потерей.

Анна Леонтьева

— Хотела, знаете, ещё как повернуть вот эту тему. Я слушала одного священника, поскольку он мне не благословил как бы сейчас это говорить, но это была публичная проповедь, о том, почему подростки иногда уходят в какой-то вот период из храмов. И он говорил об очень такой печальной вещи, что когда мама приводит своих детей в Церковь, это на самом деле очень большой подвиг, особенно если этих детей много. То есть их надо разбудить, собрать, потом они начинают рассыпаться в церкви, и очень часто более такие взрослые прихожане раздражаются, делают маме просто замечания, ну, так называемые бабушки в церкви. И вот ребёнок, оказывается, запоминает вот этот момент обиды за маму, что маме кто-то сделал замечание. И у него такой вот, ну, как говорят, импринтинг, да? И за это, в том числе, это одно из печальных вот этих обстоятельств, которые потом подросток отказывается туда ходить. Я попрошу вас тоже это прокомментировать.

Анна Леонтьева

— Но прежде напомню нашим радиослушателям, что с нами с вами священник Максим Соловьёв, настоятель храма Вознесения Господня в селе Сатино- Русское. Да, вот в вашем храме это как-то заметно или...

Священник Максим Соловьев

— Я сначала хочу поддержать мамочек, которые приходят с детишками. Как говорил отец Димитрий Смирнов, покойный, Царство Небесное, что когда мама приводит детишек в храм, она уже совершает подвиг, и это её пост.

Поэтому я сначала поддержу этих мам, которые приводят, и, если какие-то бабушки им делают замечания, чтобы мамы... Ну, пускай бабушка говорит, а я своё дело знаю. Это, с одной стороны. Но касательно, конечно, самих детишек, вот о чём вы сказали, это действительно так. Это у детишек может записаться в бессознательном, и это потом может проявиться. Поэтому, конечно, всегда с замечаниями надо быть аккуратным, тактичным. Но при этом мамам надо объяснять, что всё равно ваши детишки — это ваши детишки. Конечно, хорошо, когда в притворе детишки там балуются, прихожане стоят, умиляются, дитё там радуется, бегает, пол вытирает, ползает, это, конечно, всё хорошо, но всё равно аккуратно мамочке надо сказать, что всё-таки благоговение должно быть у детишек, поэтому ты их чуть-чуть, чуть-чуть притормози, пожалуйста. Но замечания другие чтоб не делали.

Анна Леонтьева

— Очень приятно это услышат.

Такой момент, это тоже про обиду. Матушка Елена Триандофилова говорит такую важную вещь, но спорную, что когда ты простил человека, необязательно с ним общаться.

Эта вещь, она как с одной стороны, можно с ней поспорить, с другой стороны, так проще простить. То есть люди часто думают, что для того, чтобы простить, надо снова начинать общаться с человеком. А можно простить и просто простить. Чужой фон вот этот негативный, который не проходит, и чувство вины, и чувство вот того, что тебя не простили. Вот с этим как работать, как духовно?

Священник Максим Соловьев

— Как мы говорили ранее, что ты сделай, чего от тебя требуется для прощения. Ну, матушка-то права в некой степени, что иногда бывает такая ситуация, что ты простил, и вот простил и не общайся. Чтобы заново не подбрасывать вот этих переживаний, которые снова и снова будут в тебе эту страсть разжигать. Но мы же все несовершенные. Мы все больны болезнью, эгоизмом, гордыней. Ну, обида-то это, по большому счёту, проявление некой такой вот гордыни, да? Поэтому постарайся сделать, что требуется, а Господь уврачует, надеюсь, рано.

Да это у нас у всех сплошь и рядом. У меня у самого в жизни тоже были ситуации, когда вроде бы всё утихло, боль какая-то прошла, но вдруг ты видишь и думаешь, не, не утихло.

Анна Леонтьева

— Не утихло.

Священник Максим Соловьев

— Не утихло, да-да-да. И годами с этим борешься, но проходит какое-то время, большое, значительное, ты смотришь, Господи, ну что я вот дулся, ну что я вот обижался, такая ерунда. А в душу это вот смятение такое вносило. Но только Господь может уврачевать.

Анна Леонтьева

— Отец Максим, вот вы ездите на передовую, да, вы окормляете солдат, и вы попадаете в совершенно другие условия жизни, где смерть стоит рядом. Вот в этих ситуациях есть такое ощущение, что какие-то обиды, они, ну, довольно смешно выглядят.

Священник Максим Соловьев

— Слушайте, вот на самом деле, когда ты находишься особенно под обстрелом, попадаешь, мы с нашей командой попадали, ну, тут начинаешь молиться, как никогда, и ты понимаешь, что вот всё, что нас здесь в мире беспокоит, о чём мы обижаемся, о чём мы переживаем, это на самом деле такая ерунда и шелуха по сравнению с тем, что на самом деле бы должно было нас беспокоить. Что мы зачастую какую-то незначительную, просто сказанное незначительное слово воспринимаем в штыки, а оно вообще того не стоило. И вот это понять можно только в таких экстренных ситуациях. Это действительно так. И тут начинаешь понимать, что самое главное в жизни — это твоя семья. Потому что случись что здесь с тобой, ты не будешь нужен никому, если ты останешься живой. Ногу оторвет, руку потеряешь. Ты нужен будешь только твоей семье, только твоей супруге, твоим детям. А ты на них обижаешься за какую-то ерунду, она что-то не так сказала, не так приготовила, ты из-за этого устроил скандал, а сейчас случится то, что она будет всю жизнь за тобой ухаживать, а ты на неё из-за этого обижался. И тут ты понимаешь, возвращаясь домой, что не, надо быть как-то это... по-другому, в голове переворачивается вообще всё.

Анна Леонтьева

— Вся обида уходит, да?

Священник Максим Соловьев

— Да, да, да.

Анна Леонтьева

— Вы знаете, вот уже рассказывала эту историю на Радио ВЕРА, но ещё раз расскажу, потому что она важная. Мы вели вебинар некий, ну, неважно, в общем, на вебинаре женщина рассказывала про своего мужа, который по совершенно несправедливому обвинению на много лет попал в тюрьму. Ну, такое тоже случается. И поскольку я очень хорошо понимаю, что такое потерять мужа, но она потеряла его на время.

Я говорю, слушай, а ты чувствуешь, что с тобой произошло? Вот как ты изменилась за это время? Она говорит, да, я так изменилась. Она говорит, знаешь, мне было даже... что-то такое вот нарастало, какое-то семейное, бытовое такое раздражение. Но потом она уже перестала понимать, почему она нарастала. Но вот, она говорит, ей даже было неприятно смотреть, как он ест. Представляете, до какой степени, да? И всё изменилось, когда вот их разлучили таким образом, и ей вообще непонятны вот эти все обиды, раздражения, понимаете, в таких вот обстоятельствах.

Священник Максим Соловьев

— Знаете, это вот приходят жёны бойцов, которые находятся на СВО, и с ними общаешься, и вот они — тоже самое говорят, что я как-то на него там обижалась, что он не так смотрит, не так там что-то, может, наделал, не так посмотрел, я, говорит, злилась и думала, уйду от него, не могу больше, вот надоел. А потом, говорит, когда их на какое-то долгое время не стало, и когда ты понимаешь, что он может вообще не вернуться, и ты начинаешь смотреть назад и оценивать, как ты себя вёл. Говоришь, Господи, как я вообще могла так поступать и делать? То есть он самый родной, близкий, который, ну, ближе кого у меня нету, и я вот там за носки могла на него, ну, за бытовуху на него что-то ворчать, форчать и говорить, что он мне вообще не нужен. То есть да, да, так вот.

Анна Леонтьева

— Потрясающе. Жаль, что наш «Семейный час» подходит к концу. Говорили сегодня про обиду, про пути её преодоления. Кстати, знаете, у меня есть такой рецепт, для кого-то, может быть, будет полезным. Можно, если ты сильно обижаешься на человека, можно очень постараться его пожалеть. И это реально работает. А пожалеть всегда есть за что.

Священник Максим Соловьев

— Это христианский поступок.

Анна Леонтьева

— Да, и вот прям, когда ты его пожалеешь, и раз, и чё-то как-то так всё хорошо. Спасибо огромное за этот разговор с нами и с вами был священник Максим Соловьёв, настоятель храма Вознесения Господня в селе Сатино-Русское. У микрофона Анна Леонтьева. Спасибо, отец Максим.

Священник Максим Соловьев

— Божьего благословения. С Богом.

Анна Леонтьева

— Всего доброго.

---

Все выпуски программы Семейный час

• «Дети в храме. Почему подростки уходят из Церкви?» Протоиерей Федор Бородин
• «Мир в душе и в семье». Священник Дмитрий и Ника Кузьмичевы
• «Общая вера в семье». Протоиерей Михаил Самохин