«Через боль к свету» - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

«Через боль к свету»

Через боль к свету (02.06.2025)
Поделиться Поделиться

В этом выпуске своими историями о том, как через какие-то сложные испытания человек пришел к вере или переосмыслению жизни, поделились ведущие Радио ВЕРА Константин Мацан, Анна Леонтьева, Марина Борисова, а также наш гость — настоятель храма святого равноапостольного князя Владимира в городе Коммунар Ленинградской области священник Алексей Дудин.

Ведущие: Константин Мацан, Анна Леонтьева, Марина Борисова


К. Мацан

— «Светлые истории» на Радио ВЕРА. Здравствуйте, дорогие друзья. Как всегда в этом часе, на волнах Радио ВЕРА мы собираемся в студии и делимся самым светлым, самым сокровенным. Мы рассказываем истории о жизни, о любви, о вере, о сомнениях, всегда очень тепло. Не всегда эти истории, на первый взгляд, простые и светлые, но обязательно к свету они в итоге выводят, потому что это истории о присутствии Бога в жизни человека. И вот сегодня мы тоже продолжим, как всегда по понедельникам, этими историями делиться. В студии мои дорогие коллеги, ведущие Радио ВЕРА: Марина Борисова — добрый вечер.

М. Борисова

— Добрый вечер.

К. Мацан

— Анна Леонтьева — привет.

А. Леонтьева

— Добрый вечер.

К. Мацан

— Я — Константин Мацан. И наш сегодняшний гость — священник Алексей Дудин, настоятель храма святого равноапостольного князя Владимира в городе Коммунар Ленинградской области. Добрый вечер.

Свящ. Алексей Дудин

— Добрый вечер.

К. Мацан

— И наша тема сегодняшняя очень светлая, просто потому, что уже в самом названии её формулировки это слово есть: «Через боль к свету» — истории о том, как через какие-то сложные жизненные испытания человек преобразился, пришёл к какой-то, может быть, новой духовной высоте или первой в жизни духовной высоте, или не высоте, а просто открыл для себя то измерение, то качество жизни, которого раньше не было. И, конечно, едва ли это может быть не сопряжено с каким-то откровением об отношениях человека и Бога. Вот об этом сегодня поговорим. Я при этом напомню, что «Светлые истории» на Радио ВЕРА можно не только слушать, но и смотреть на сайте radiovera.ru, или, например, на страничке Радио ВЕРА во «ВКонтакте». И там же, что немаловажно, дорогие друзья, можно оставлять комментарии. И не просто оставлять комментарии, в которых вы делились бы мнением, реакцией на программу, а писать ваши истории в том же жанре, в котором мы их рассказываем в программе. Нам это очень ценно, очень важно. Мы их обязательно прочитываем, собираем и время от времени озвучиваем в эфире. И даже иногда делаем программы, целиком состоящие из ваших историй. Поэтому, пожалуйста, не брезгуйте этой возможностью. Нам это очень важно, очень ценно. Повторюсь, писать ваши истории можно в комментариях к программам во «ВКонтакте» или присылать на адрес info@radiovera.ru — это тоже ресурс, которым мы всегда пользуемся.
Ну а теперь к нашей сегодняшней теме. Мы, по традиции, первым слово даём нашему гостю. Отец Алексей, должно быть, у священника в жизни перед глазами множество историй о том, как через боль человек в итоге выходит к свету?
Свящ. Алексей Дудин

— Да, безусловно, это так. И много раз мы с вами все, наверное, встречаемся с Промыслом Божьим, который выдёргивает прям из тьмы адской человека. И одна из таких историй, которой я сегодня хотел бы с вами поделиться, начинается с того, что жила-была раба Божия Татьяна. И, как всегда, желала своего обычного женского счастья. И Господь ей послал жениха. И вот была создана семья, родился у неё сын Михаил. Но так получилось, что в нашей жизни, когда семья строится не всегда, так скажем, на чётких христианских принципах, а одних один из таких принципов звучит так, что «оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к своей жене, и будут два в плоть едину» — создаётся новая церковь. И то, что Бог создаёт таким образом, человек не имеет права разлучать. Тем не менее, так происходит сплошь и рядом. И так получилось, что супруг нашей героини начал больше слушать свою маму, нежели жену, и ценить начал её больше. И, как часто бывает, мама стала тем человеком, который эту семью разрушила. И вот с этого момента начинается её жизнь матери-одиночки. Она длится несколько лет. После этого она, по желанию своего сердца, находит себе ещё одного мужа. Но, как часто бывает, каждый последующий муж может стать хуже, чем предыдущий. И так произошло и в нашей истории.
Несмотря на то, что они прожили больше пяти лет вместе, родилась замечательная дочка, но оказалось, что её муж, к сожалению, выпивал, и выпивал запоями. И долго она это терпела. Но вот случился тот момент, когда супруг взял свою пятилетнюю дочь и вместе с ней пошёл и начал активно не только выпивать сам, но и её приобщать в этой компании. Она говорит, что впервые мне папа дал в пять лет попробовать пиво. И закончилось это тем, что попал папа в вытрезвитель — это были ещё остатки советских времён, краешек. Дочку мама забрала, и с этого момента, в общем-то, понятно, с этим папой расстались. Жили они втроём, благо, что жилищные условия позволяли — трёхкомнатная у них была квартира. Но суть такая, конечно, что такая неполная семья — это всегда предпосылки к жизненным проблемам. Конечно, эти проблемы начались. И в лихие 90-е начал активно употреблять психоактивные вещества, то есть сначала алкоголь, потом наркотики, Михаил, её сын. Она с этим жила, мучилась, переживала. Как она мне сама сказала: «Я себя убеждала, что в семье не без урода. Ну что, подумаешь, сын наркоман — такое случается. Зато дочь, моя светлая дочь, замечательная дочь, красавица. Вот она утешение моей жизни». И, действительно, много лет она совершенно не знала, что тот опыт, который дал этой Юле, дочери, отец, к сожалению, для неё мимо не прошёл. И сама Юля, как уже потом мне призналась, с 14 лет уже начала сама принимать наркотики.
Но для мамы это очень долго оставалось тайной. Причём, казалось бы, как можно не заметить, что человек употребляет? Но настолько, если мы настроены и хотим видеть наших детей хорошими, идеальными, то вот это продолжалось очень долго. Господь дал Юле немало талантов — ей легко давались иностранные языки. Она устроилась работать, закончив школу, правда, со звездочкой тоже, потому что школу ей пришлось заканчивать в два этапа. Первый раз она вылетела из выпускного класса, но потом в «Ленфильм» устроилась, как она мне сама рассказывала, трудиться и как-то оттуда, в общем-то, сумела снова перезагрузиться, поступить в вечернюю школу. Но после этого, тоже долго не проработав, устроилась работать на теплоходе. И вот несколько лет она плавала, причём такая престижная была у неё работа. Поскольку знала иностранный язык, она получала довольно большие деньги. И в плавании, поскольку человек держался, а потом приходил домой, то мама не замечала того, что дочка употребляет. Это продолжалось до ковидных времён, когда, в общем-то, туристический поток иссяк. И после этого дочка оказалась дома, деньги кончились, была попытка со стороны дочки найти более дешёвые заменители этих психоактивных веществ — это современные все соли. И когда она их начала употреблять, то мама говорит, что буквально увидела, как её дочь в течение нескольких месяцев из красавицы превратилась в Кощея Бессмертного. И я спрашиваю: «А в какой момент вы именно поняли, что всё, это уже край?» Она говорит: «А в тот момент, когда дочка привела какого-то сожителя в эту же квартиру. И этот сожитель, тоже употребляя наркотики, как-то с пьяных глаз достал из холодильника банку с кислой капустой и швырнул её об стенку. И вот я смотрю, как течёт эта капуста по стене, и понимаю, что что-то в жизни надо менять».
И вот с этого момента начинается история, когда человек всё-таки принял, что то, что она рассчитывала в жизни, что дочь её красавица и умница, это не так, и вот с ней большая беда. И мама пошла искать помощь. Я её как раз встретил в это время. Она ходила на группы анонимных алкоголиков, наркоманов, пыталась обращаться в сообщество матерей, у которых эта беда в доме случилась. И вот в один такой вечер она пришла к нам. Мы вместе с директором нашей реабилитации вели такую лекционную встречу с такими мамами. И вот я вспоминаю Татьяну, женщину с совершенно потухшим взглядом. Но при этом, как объяснить? Вот я с ней общаюсь, разговариваю, я ей говорю: «Ну, что у вас происходит? Как у вас, вообще, что в жизни-то?» Она говорит: «Ну вот дочка наркоманит, сын наркоманит. Мы с котом сидим дома на кухне, и тоже под подозрением, — как она сказала. — И у меня даже кот под подозрением, после того, что я в жизни всё это испытала».

К. Мацан

— Ещё чувство юмора сохраняется у человека.

Свящ. Алексей Дудин

— Да, конечно, жизнь в ней сохранилась — я чувствую. Я говорю, что человек способен воспринимать слова. Я говорю: «А почему вы считаете, что у вас ситуация вот как бы безвыходная?» Она говорит: «А что мы можем сделать? Вот получается: сын наркоман, дочка наркоманка. И только мы с котом сидим и горюем». Я говорю: «Так, спокойно. Вот вы с котом — вас уже двое. Начинайте молиться Богу, и вас станет уже трое, вас станет большинство». И вот это ей зашло. Я не помнил этого момента, она потом мне уже об этом рассказала. Но вот ей зашли почему-то именно эти слова. И дальше начинается история очень интересная, потому что она всё-таки своей материнской любовью, своим доверием дочери сохранила вот этот контакт с ней и сумела дочку уговорить всё-таки пойти на реабилитацию. И в этот момент дочка, видя, что мама страдает, что она мучается с братом, всё-таки вот это зашло, дочка доверилась, пришла на реабилитационную площадку, начала выздоравливать. И в этот момент, после того, как она реабилитационный курс трёхмесячный минимальный наш прошла и встала на трезвые рельсы жизни, происходит новое чудо: на реабилитацию заходит её брат Михаил и тоже начинает выздоравливать.
Конечно, всегда интересно в такие моменты: а когда же вот это происходит? Где вот тот триггер, где тот момент? Для мамы это кислая капуста, текущая уже из разбитой банки по стене. Для дочки это мама, которая уже отдала ей всё, что могла, и в последний момент, действительно видя, что мама плачет и страдает, и готова ей отдать всё, что нужно. А вот для Михаила? Я спрашиваю: «Миша, а для тебя что стало вот таким триггером?» Он говорит: «Знаешь, батюшка, а я начал выздоравливать отнюдь не из христианских мотивов и не из мотивов любви к своей маме или к своей сестре. Я привык, что моя мать унывает. Но смотрю, что как-то она ко мне стало жёстко относиться, мне выстраивает границы чётко. Мне написала письмо...» Мама написала письмо с соглашением, что вот я тебе ещё месяц кормлю, если через месяц ты — а наркоманы же всё время обещают, что бросят употреблять — не бросаешь употреблять, то вот мы с тобой давай подпишемся, что я тебя перестаю кормить, вот ты остаёшься уже сам, и если хочешь, идёшь на реабилитацию, если сам не справился. И вот, действительно, зимним вечером одним наступило это 26-е число, как я сейчас помню, она его называет. Она обещает, кстати, письмо в рамку повесить — это для неё важный такой момент. Наступило это 26-е число, и, собравшись духом, получив очередной звонок от сына, который говорит: «Мама, я не понимаю, где я нахожусь. Пожалуйста, пришли мне денег, чтобы я домой смог вернуться». Она говорит: «Нет, сынок, добирайся, как хочешь», — повесила трубку. И сын пришёл домой через несколько часов, ночью, три дня пробыл дома.
После этого он так вот напрягся. И дальше, со слов Миши: «А дальше я просто разозлился на маму, разозлился на свою выздоравливающую сестру. Ну как же так? Она вот сейчас станет умницей, красавицей, вернётся. А я тут останусь в таком уязвимом положении. И так мама её больше любила, и опять то же самое начнётся. И я тоже вот на этой мужской такой вредности, на том, что ну как же меня бросили тут одного, я тоже пошёл в реабилитационный центр». И, пройдя вот эту реабилитацию, совершенно началась такая другая жизнь и восстановление, восстановление причём всей семьи. И мама, которая расцвела, потому что она действительно обрела и единство с Богом, и она получила по своим молитвам от Бога выздоравливающую дочь, выздоравливающего сына. И кот, хотя он сейчас болеет и на инсулине, но тем не менее он для неё дорог. То есть все вернулись как-то, с Божией помощью вернулись в нормальное такое семейное существование. И не просто в такое существование, а именно в жизнь, в полноценную жизнь, которая человеку даёт смысл и ставит перед человеком вот новые цели, новые горизонты. Поэтому это такая история со счастливым концом, я надеюсь. Потому что за свою трезвость, за свою жизнь надо бороться. И они борются, и это радость великая. И это вот прямо разворачивается на наших глазах. И уже не один человек, а целых трое, да ещё и кот, в общем-то, стали счастливыми.

К. Мацан

— Светлые истории рассказываем мы сегодня на Радио ВЕРА. Наш сегодняшний гость — священник Алексей Дудин, настоятель храма святого равноапостольного князя Владимира в городе Коммунар Ленинградской области. Мои дорогие коллеги: Марина Борисова, Анна Леонтьева. Я — Константин Мацан. Душераздирающая история у отца Алексей.

А. Леонтьева

— Да. Вообще мы просто замерли. Просто очень хочется, отец Алексей, спросить: в данном случае что-то произошло с самой женщиной, да, что она смогла как-то вот вернуть детей? Помимо того, что она так к Богу пришла.

Свящ. Алексей Дудин

— Прежде всего, началось с того, что она признала объективную проблему. Потому что первое, что ей не давало — она продолжала слепо верить в то, что у неё дочь умница и красавица, и никак не хотела принять то, что её дочь употребляет. И вот когда она это приняла, с этого момента как раз и началось такое её выздоровление. Потому что невозможно решить проблему, пока ты не признаёшь её существование. Ну а дальше уже всё развивалось у каждого человека своим вариантом, своим сценарием. Но во многом здесь сыграло то, что эта семейная теплота, взаимоподдержка и выручка, несмотря на то, что семья была больна из-за наркотиков, но тем не менее человеческие чувства, которые связывали этих людей, и вот эта Богом задуманная семья, как церковь, малая церковь, она помогла этим людям спастись, друг друга вытаскивая из этой ямы.

К. Мацан

— Аня, какая у тебя история сегодня?

А. Леонтьева

— Я сейчас расскажу историю. Всё-таки ещё хочу добавить, что я заметила из рассказа отца Алексея, что мама всё-таки перестала как бы прогибаться под детей. Она же выставила какие-то условия, она более жёстко стала. Значит, это тоже значимая вещь, что употребляющие люди, зависимые, они зависимы, пока всё вокруг них так выстраивается, что вот можно...

Свящ. Алексей Дудин

— Пока им создаются комфортные условия потребления. И здесь, если про маму говорить, вы точно очень заметили, мама бы не смогла этого сделать, если бы она не обратилась за помощью. Потому что сам человек, находясь уже в обессиленном таком, обескровленном состоянии, не может изобрести алгоритма и соблюдать алгоритма взаимодействия с зависимым человеком. Но когда он обращается за помощью к специалистам, к тем людям, кто уже проходит или прошёл этот путь, это очень важно. Поэтому в этой беде нельзя оставаться одному, а надо обращаться за помощью действительно к профессионалам.

А. Леонтьева

— Да, потому что сам ты можешь такого нажестить. Слушайте, мне после вашей истории даже неудобно рассказывать свою, потому что в ней нет такого закрученного сюжета, но мне хотелось её рассказать. В первую очередь, рассказать, чтобы её услышали, может быть...

М. Борисова

— Про хомячка?

А. Леонтьева

— Марина требует повторения хомячка.

К. Мацан

— Надо просто в каждой программе, где Аня участвует, в качестве такого эпилога напоминать слушателям историю про хомячка, как бантик в выпуске новостей.

А. Леонтьева

— Да, хомячок почему-то вызвал какие-то огромные эмоции. Знаете, история не очень сюжетная, но это история женщины, которой сейчас уже нет среди нас, нет на этой земле, но она мне показалась очень трогательной и в чём-то очень поучительной. Она не совсем вот про такое вот зло-зло, которое произошло, и стало как лучше. А история этой женщины, которую она мне рассказала уже будучи старушкой, такая: она, очень горячая девчонка такая с бешеным совершенно темпераментом, встретила, что называется, свою половинку, своего супруга с таким же темпераментом. И прожили они вместе лет, наверное, пять. Причём, судя по её рассказам, непонятно вообще, как эти пять лет они были вместе. Потому что доходило не до драк, конечно, оба были вполне интеллигентными людьми, но до таких баталий и таких... По молодости, знаете, люди очень часто вот не видят этой меры, где уже нельзя говорить вот эти слова. То есть она могла сказать своему возлюбленному: «Да ты кто такой вообще? Никто, ничто», — и это просто потому, что у него на тот момент была очень простая работа. Он работал на заводе и как бы не по своей профессии и так далее. И вот эти молодые люди, родив уже дочь и выдержав вот эти пятилетние такие сражения, всё-таки расстались. И наша героиня до конца жизни своего супруга не могла простить. Потому что это была не просто встреча двух темпераментов, это действительно была встреча по очень большой любви. Но вот, к сожалению, эта любовь не выдержала.
То есть люди просто не знали, как с этим вообще... общаться. Не было такого количества психологов и даже не было священников, которые могли бы, так сказать, как-то вот посоветовать что-то. И женщина осталась матерью-одиночкой. И она рассказывает, что она очень... вплоть до того, что вот она думала: «Зачем же я вообще родила дочь? Что мне теперь с этим со всем делать?» И не сразу она нашла себя, и не сразу она нашла свою профессия. Помните фильм «Москва слезам не верит»? Там такая же история... ну, не такая, а другая история, но женщина тоже остаётся, в принципе, о чём часто не говорят, перед выбором: рожать этого ребёнка от человека, который уже явно проявил себя, или не рожать? И в конце фильма, или во второй половине фильма, мы видим дочь этой женщины. И мы видим, какая она красавица, какие у них такие тёплые отношения. И вот прошло много лет, но она встретила... Говорят, что бывает только один человек, нет, она встретила свою любовь, но детей больше у них не было — не знаю, по каким причинам. И дочь выросла, и тоже стала красавицей.
И знаете, это, во-первых, именно дочь, которая привела семью в Церковь. Это именно она заразила их вот своим таким неофитским порывом. Вообще, в конце жизни женщина сказала, что вот была такая безумная любовь и такая, в общем-то, депрессия после того, как произошло расставание. Она говорит: «Я шла и не просто не понимала, что у меня осталась дочь, я не видела, что весна. И мне говорили, что весна, а я не вижу, что вот почки раскрываются. Я не вижу этих раскрывшихся почек. И, в конце концов, от этой безумной любви, страсти, обиды, — она простила своего мужа, когда он уже тоже был такой достаточно старенький, — у меня осталось вот это чудо, осталась дочь». И я почему-то вспомнила сейчас эту историю, потому что очень часто мы видим, как молодые люди боятся иметь детей, потому что, может быть, вот ещё, может быть, вот не вовремя и так далее. И меня так поразило вот это откровение на склоне жизни женщины, которая и пришла в Церковь, и поняла, какое ей было дано сокровище, хоть и была такая трагедия. Вот такая не очень сюжетная история, но тем не менее хотелось её рассказать.

Свящ. Алексей Дудин

— Я думаю, что тот, кто пережил, он почувствует. Потому что чудо — это всё-таки вещь такая индивидуальная. И если это не прошло через твоё сердце, оно нигде не отзывается, то ты не поймёшь даже самого явного чуда. А здесь всё-таки столько Господь дал человеку через возможность иметь детей своих. На самом деле это такой великий дар, что им можно восхищаться бесконечно. Поэтому — безусловное чудо.

А. Леонтьева

— Безусловное чудо. Я хочу, знаете, сказать, что в 2014 году, когда погиб муж, то у меня было такое ощущение — вот я почему понимаю вот эту такую депрессию — такой выжженной пустыни, по которой я ещё и должна каким-то образом протащить троих детей. И очень скоро мне стало очевидно, что именно эти трое моих детей дадут мне возродиться и дадут силы жить и радоваться. В общем, я очень оценила это — что вот у нас есть дети.

К. Мацан

— Мы вернёмся к нашим светлым историям после небольшой паузы. Дорогие друзья, не переключайтесь.

К. Мацан

— Светлые истории на Радио ВЕРА, как всегда в это время по понедельникам, мы рассказываем в студии. Мы — это ведущие Радио ВЕРА, мои дорогие коллеги: Марина Борисова, Анна Леонтьева. Я — Константин Мацан. И наш сегодняшний гость — священник Алексей Дудин, настоятель храма святого равноапостольного князя Владимира в городе Коммунар Ленинградской области. И мы продолжаем рассказывать истории на тему «Через боль к свету». Вообще, мне кажется, что это какая-то очень архетипичная история, формулировка для Радио ВЕРА, потому что вот есть несколько формул, под которые всё, что мы рассказываем в «Светлых историях», так или иначе можно подвести. И вот одним из общих знаменателей, мне кажется, для любой истории на Радио ВЕРА это — «Через боль к свету», через человеческое к Богу, к Отцу Небесному. Марина, вот с чем сегодня вы?

М. Борисова

— Да я вот слушала батюшку и думаю: что ж такое? — у нас получится тематическая передача о вреде пьянства, алкоголизма и наркомании.

К. Мацан

— Почему? Я могу рассказать историю о прекрасных моментах, связанных с алкоголизмом. Это шутка! (Смеётся.)

М. Борисова

— Я надеюсь, это просветлит финал нашей беседы.

К. Мацан

— Но я подумаю, пока вы будете рассказывать.

М. Борисова

— Тут на самом деле в каждом поколении свои подводные камни. И вот поколение моё и постарше немножко, те, кто были юношами и девушками в 60-е годы, интеллигентными юношами и девушками, и читали много. Дело в том, что хрущёвские времена ознаменовались появлением в печати, в толстых журналах, отдельными книгами, колоссального количества переводной западной литературы, которая была полностью закрыта для советского читателя вплоть до середины 50-х годов. И если даже бегло пролистать многие произведения того же Хемингуэя или Ремарка, то можно заметить, что, возможно, это такой вот литературный приём, на герой там постоянно пьёт — это вот такой как бы фонд происходящих событий. Ну и молодые люди, конечно, начитавшись, они очень...

К. Мацан

— Последовали примеру Хемингуэя и Ремарка.

М. Борисова

— Да, очень многие последовали этому примеру. Если ещё посмотреть кино западное, которое тоже стало появляться в советских кинотеатрах, а это неореализм, это тоже все курят с утра до вечера и всё время чего-то пьют. Это очень заманчивая такая картинка, которая...

К. Мацан

— Курить вредно.

М. Борисова

— Курить вредно и пить вредно. В общем, и многое чего другое тоже вредно, но они об этом не знали. Они думали, что всё будет, как в кино. Тем более, если это молодые люди, которые занимаются художественным творчеством, поэзией, пытаются писать. Вот моя подруга попала как раз в эту среду. Она вышла замуж за юношу, который уже закончил художественное училище и работал художником в театре. И, естественно, круг его общения — это были художники-нонконформисты, как их сейчас называют, и вообще вся вот московская богема. На самом деле я понимаю её. Я с этими людьми познакомилась сильно позже, когда им всем было уже под 50, но они были феерически интересные. С ними просто вот, независимо от всех их слабостей, сидеть рядом и слушать можно было бесконечно. А она попала внутрь этой тусовки и не удержалась, женский алкоголизм — это штука опасная. И потом она как раз за год до меня крестилась. И у неё был порыв, она хотела вырваться из этого всего. Потому что невозможно — это особый образ жизни, который тебя выключает из реальности совершенно. И так совпало, что она сделала такую героическую попытку войти внутрь церковной жизни. И я, только покрестившись, тоже пыталась туда проникнуть. И вот мы с ней скооперировались и начали проникать вместе. но беда в том, что её периодически срывало в запой. Она боролась, но она могла год или два выдержать, но потом происходило нечто, что служило триггером, и она срывалась. У неё духовник в то время служил в Серпухове. И я однажды попала в ситуацию, когда он приехала ко мне и сказала: «Привези меня в Серпухов». А мне срочно нужно было читать корректуры. Нормальный человек не знает, что такое читать корректуры, но поверьте на слово, что это такое очень трудозатратное занятие. И вот я, взяв подмышку эту корректору, взяв с другой стороны подмышку свою подругу, села в электричку и повезла её к иконе «Неупиваемая Чаша», к её духовнику.
Дело в том, что её жизнь не была простая, у неё очень болела мама. И несмотря на то, что она старалась сама войти в ритм церковной жизни и каждое воскресенье быть в храме, по субботам она вынуждена была ездить загород, чтобы приготовить, убрать — мама была почти лежачая, не совсем, но она обслуживать себя не могла. И вот после какого-то очередного запоя, после каких-то страшных мучений и стараний опять вернуться к нормальной жизни она узнаёт, что мама покончила с собой. Но мама много лет была прикована к кровати, мама много лет жила на фоне боли. И, по-видимому, это было типа помрачении рассудка, потому что когда моя подруга обратилась в Патриархию, там признали, что это было деяние, совершённое в затмении ума. И её разрешили отпеть, похоронить нормально. Но это был удар настолько силы большой, что, одним словом, она больше не пила никогда. Причём, вы знаете, я из той моей компании знаю несколько женщин, которые попадали в такую зависимость. И только те, кто боролись со своей бедой через молитву и церковную жизнь, только им удалось выскочить. Причём одной до такой степени удалось выскочить, что она закончила свой земной путь монахиней. Но это вот то, что я видела своими глазами. Я не видела ни одной женщины, которой удалось бы побороть этот недуг без Божией помощи.

А. Леонтьева

— Отец Алексей, наверное, часто встречается с таким, да? Поскольку у вас есть такое, так сказать, служение. Встречаются с тем, что только с Божией помощью удаётся это всё сделать. Свящ. Алексей Дудин

— Я вообще воспринимаю наш реабилитационный центр как реставрационную мастерскую. Потому что туда приходят искалеченные люди с искалеченными судьбами. И с Божией помощью они, признав свою немощь, обратившись к Богу за помощью — это два таких условия, без которых ни одна реабилитация, ни одно исцеление не произошло — это признание собственной немощи, обращение за помощью к Богу. Вот после этого, да, конечно, начинаются все эти светлые истории исправления человеческой жизни. Но чаще всего они случаются, во-первых, когда у человека есть от чего оттолкнуться. Как вы действительно указали на тот момент, когда вот эта страшная трагедия с мамой случилась, и вот человек смог всё-таки в жизни переоценить очень многое. Часто, когда человек отталкивается сам от дна, ему удаётся пойти уже на исправление, или когда действительно есть та вот материнская любовь, поддержка родных и близких, которые действительно за тебя льют и молитвы, льют слёзы, являя тебе свой труд, дополняют твой духовный труд со своей стороны. И это здорово, конечно, что такая поддержка есть. Это, безусловно, всегда вдохновляет и даёт для многих людей смысл, свет и надежду на то, что всё-таки закончится это светлым образом, хорошо.

К. Мацан

— Марина, вы упомянули... Я немножко в другую сторону наш разговор уведу.

М. Борисова

— Слава Богу.

К. Мацан

— Хотя тема очень занимательная, сразу вспоминается множество историй на тему того, как... ну, неважно. Просто вы упомянули Хемингуэя, у него был такой рассказ, я даже, по-моему, как-то его однажды много лет назад в «Светлых историях» пересказывал. Это, конечно, не история из жизни, но это очень хорошо сказано, очень хорошо рассказано про человека в испытаниях, когда какие-то тяжёлые ситуации, не знаю, выводят или не выводят к свету, но дают какой-то важный опыт. Рассказ очень простой. Я сейчас не помню, как он точно назывался. Я думаю, что он взят всё-таки из жизни так или иначе. У папы заболел сын. Сыну лет 8-10, американцы, само собой — это важно. И пришёл врач, который померил температуру сыну и сказал, что температура 92. И дальше идёт рассказ — ребёнок болеет. И папа как-то обращает внимание, что ребёнок как-то очень странно и очень как-то так стойко и мужественно себя ведёт. И он говорит: «Папа, если хочешь уйти, ты уйди». И папа не понимает, что случилось, почему. И сын говорит: «Папа, я же понимаю, что я умираю». Папа не понимает, в чём дело, а сын проявляет такую мудрость и какую-то силу духа. И так длится там день, ночь, и ребёнок вот так себя ведёт. И в итоге ребёнок говорит: «Папа, я слышал, что врач сказал, что у меня температура 92 — с такой не живут, я знаю. Максимум 40, но 92 — это всё, я сейчас умру». Папа говорит: «Ты что, сынок, это по Фаренгейту! Это не по Цельсию, это другая система измерения. По Цельсию у тебя всего лишь 39. Это высокая температура, но как бы не смертельная. Выздоравливай, всё нормально». И у папы отлегло, что сын себя так странно ведёт — из-за того, что он думал, что у него температура 92 градуса по Цельсию. Вот такой рассказ. Но Хемингуэй не был бы Хемингуэем, если бы не последнее предложение. Вот с тех пор, как мальчик узнал, что у него всего лишь 39, он стал капризничать и кукситься. То есть когда человек стоял перед героизмом смерти, то он вот вёл себя героически. А когда понял, что это просто болезнь — а, ну тогда можно капризничать.

А. Леонтьева

— Прекрасно.

К. Мацан

— Это «Светлые истории» на Радио ВЕРА — сегодня мы их рассказываем, как всегда по понедельникам в этом часе. В студии мои дорогие коллеги, ведущие Светлого радио: Марина Борисова, Анна Леонтьева. Я — Константин Мацан. И наш сегодняшний гость — священник Алексей Дудин, настоятель храма святого равноапостольного князя Владимира в городе Коммунар Ленинградской области. Слушаю я вас, дорогие друзья, и удерживаюсь от желания тоже рассказать историю про алкоголь. Дело в том, что, действительно, при такой теме «Через боль к свету», понятно, что множество историй из церковной жизни мы можем, наверное, каждый в памяти вспомнить, как через испытания человек приходил к вере. Это естественно, и слава Богу, что приходят к вере. И действительно, просто оглядываясь даже на своих каких-то там друзей, знакомых, коллег, ну вот, наверное, через одного — люди, которые так или иначе к вере приходили, у них были какие-то испытания: либо со здоровьем, либо какие-то семейные искушения, либо что-то ещё. Причём вот иногда думаешь, что как-то это не повсеместно. А потом понимаешь, что, быть может, у каждого человека, где-то в анамнезе, что называется, была какая-то боль, через которую нужно было к свету прийти. Причём я как-то обращаю внимание — чем масштабнее человек... ну, масштабнее в каком смысле? Ну, чем масштабнее человек, тем большую боль он пережил.
Я сейчас не буду имён называть, но вот есть, допустим, там среди наших собеседников на Радио ВЕРА, с кем я интервью делал, два человека, женщина и мужчина, то есть это там не священники, не монахини, а просто вот к которым я всё время прислушиваюсь как к каким-то носителям такой духовной мудрости. И вот в одном случае это была история про скончавшегося ребёнка — мужчина сумел это пережить. И, наверное, этот опыт очень во многом его сформировал. А вторая история, даже не история, а просто я запомнил слова, как мне этот человек рассказывал про то, как в какой-то не самой взрослой жизни, в какой-то такой более-менее юности человек, который сегодня из себя представляет какой-то для меня образец такого духовного равновесия, какой-то мудрости, какого-то вот такого доброго слова, вовремя сказанного, умения в любой ситуации тебя поддержать как-то вот так, что вот ты прям ждал этого слова, никто тебе его не сказал, а вот этот человек сказал. И вот этот человек рассказывает, что у меня в жизни был период, когда я, условно говоря, сидел или лежал и говорил Господу: «Господи, мне вот в моём этом нынешнем качестве жизнь не нужна. Либо забери её у меня, потому что я не хочу, либо давай как-то вот что-то решай». Ну и в итоге всё-таки Господь мудро решил. И вот сейчас этот человек — такой вот для многих и многих якорь и опора.
Но я, знаете, о чём подумал, вот как-то в связи с тем, о чём мы говорим? Мне как бы две истории на ум пришли. Я тему формулировал когда в самом начале, не случайно там было такое выражение, что через боль к свету — истории о том, как через какие-то сложные испытания человек пришёл к духовной высоте. Вот я за это словечко «духовная высота» зацепился. Не знаю, наверное, любой человек, который пережил испытания — вот те истории, которые мы сегодня слышали, — это, безусловно, большая духовная высота для личного биографического опыта человека. Но если вот так посмотреть более формально, я вспоминаю историю про одного священника, который сейчас уже достаточно такой возрастной, уважаемый, и он по образованию актёр. Ну, кстати, это не такая уж редкость — уже в наши дни вполне это встречается. И у этого священника такие очень необычные проповеди, как мне всегда казалось, когда я их слышал. Такая некая магистральная линия, мысль этих проповедей примерно, если её своими словами выразить, что у тебя ничего не получается, вот вообще ничего не получается, ни в духовной жизни, ни в какой жизни. А что остаётся? Просто предаться Богу. Ну вот другого пути нет, вот ты уже на краю, ты уже об дно, всё, ничего — вот только предаться Богу.
И я однажды случайно познакомился с женщиной, которая была, скажем так, однокурсницей этого священника, когда они оба учились в театральном вузе в одном. И она говорит, что он вёл такой образ жизни в те годы, что, конечно, никто бы не мог подумать, что в будущем он будет священником. А я как-то так по-журналистки: а что за образ жизни-то? Она говорит: «Я подробности типа не буду, но вот как бы...» — вот всё то, о чём мы сегодня говорили, по полной программе. И моя собеседница говорит: «Я сейчас на самом деле понимаю, почему он священник. И слава Богу. И Господь вот наверняка не без Промысла его к священству привёл, потому что там либо пан, либо пропал». То есть либо вот уже до конца в эту жизнь, либо вот спасти его могла только такая же крайность, но с другого конца. То есть, если говорить совсем просто, то, наверное, такому человеку мало было бы просто прийти к Богу, просто стать православным христианином. Вот ему нужно было до конца дойти, по-максимуму, чтобы уже священник, потому что иначе вот не спасусь.
Такая мудрость в этом есть. Я помню, мне как-то мой духовник рассказывал, что когда он был совсем молодым священником — это уже другой священник, не тот, про которого я рассказывал, — тогда, в 90-е годы, священников было мало, и их везде звали, все выступали, кто где мог. И приходил он такой тоненький, худенький, на нём такой подрясник развевался, потому что он был худенький. И люди иногда говорили такие вещи, что вы думаете, если вы священник, то как-то вы умнее нас, лучше нас, духовней нас? Тоже были такие скептики. И вот тогда сформулировал мой собеседник такую фразу: «Нет, я понимаю, что я священник, потому что Богу так проще меня спасти. Вот именно меня в священном сане Богу проще спасти. Кого-то, может быть, и без этого можно, а меня вот без священного сана, наверное, труднее было бы спасти». Я вот знаю, что вот тут тоже такая история про то, как вот через испытания человека Бог ведёт не просто к вере, не просто к церковной жизни, а к священству. А вторая история, которую я вспомнил, про человека, которого никто из нас лично не знает, но все мы его очень почитаем. Это Клайв Стейплз Льюис — писатель, у которого в жизни сложилось очень интересная такая симметрия.
Вот мы сегодня говорим про тему «Через боль к свету». Вот первая книга Льюиса называлась по-английски «The Problem of Pain». Я имею в виду первая апологетическая книга — не художественная проза, не научные его работы, а книга, с которой он начал свою деятельность как такой апологет-философ. Это книга 1940 года. И вот по-русски это название переводилось как «Боль» или «Страдание». Он, вообще-то, не собирался её писать, то есть он написал её не от зуда. Он написал её по заказу христианского издательства. Вот редактор попросил его, как известного на тот момент уже писателя, филолога, учёного, профессора, ну вот написать с христианских позиций некую апологию, объясняющую, скажем так, широкому читателю христианское представление о страдании. Понятно, что это вопрос теодицеи, оправдания Бога — почему в мире есть страдания? И вот мы говорим сегодня «через боль к свету» — вот последняя глава этой книги называется «Рай». То есть невозможно говорить о страдании, его не объяснить никак без перспективы того, что Царство будущего века нас ожидает. Но я к чему? Я сейчас не собираюсь эту книгу пересказывать, да и вообще такое рациональное оправдание страданий — вещь, в общем-то, не всегда беспроблемная. Но почему я об этом вспомнил? Потому что вот в 1940 году он эту книгу написал и, собственно, во вступлении к этой книге он сказал, что «я, вообще, плохой пример стойкости. Я пишу эту книгу не из личного опыта, я лишь вот философски, рационально размышляю об этом вопросе, почему в мире есть скорбь, страдания и боль».
А одна из последних работ Льюиса, по-моему, в 1961-м или 1962 году, тоже была посвящена этой теме. Она называлась «A Grief Observed», то есть «Исследуя скорбь» в русском переводе. И это одна из последних работ Льюиса, потому что к этому моменту скончалась его любимая жена Джой. Они не так долго были женаты, но он, судя по тем свидетельствам, которые у нас есть, очень нежно и глубоко её любил. И вот такая какая-то Божия педагогика: начать путь апологета с работы про страдания, а в конце жизни, ближе к концу жизни, попробовать все те теоретические положения, которые ты изложил, проверить на практике. И, конечно, вот эта поздняя книга совершенно иная по тональности. Это по-настоящему вопрошания к Богу, такое равное вопрошанию многострадального Иова. Это все те вопросы, как: за что, почему Ты несправедлив, почему Ты забираешь того, кто мне так дорог? Это как бы, в том числе, такая некая честная отповедь таким стандартным аргументам, которыми мы иногда пытаемся поддержать страдающего, но которые на самом деле не работают. Ну, там из серии: ему там сейчас хорошо, или ей там сейчас хорошо и так далее. То есть это такая книга, полная честных вопросов к Богу. И, в общем, читаешь её и понимаешь, что вот разбиваются как бы вдребезги все те очень правильные, хорошие слова, которые Льюис произнёс в ранней книге про страдания. Не то что разбиваются, нет — как бы аргументы из ранней книги остаются на месте. Просто понятно, что аргументы — одно, а жизнь — другое.
Но при этом вот эта книга «Исследуя скорбь», как описание личного опыта переживания ухода любимого человека, всё равно оканчивается светом. Просто это свет очень особенный. Там есть такие слова. Льюис перечисляет все те вопросы, которые в ситуации боли человек обычно Богу задаёт — то, что я сказал: за что, как Ты мог, почему? И вот что в конце этой книги формулирует для себя, и для читателей Льюис: «Когда я задаю все эти вопросы Богу, я не получаю ответа. Но это не прежнее „ответа не будет!“, это не захлопнутая перед носом дверь. Скорее, это спокойный, явно без всякого сочувствия, взгляд. Как будто Он покачал головой не в знак отказа, а как бы не желая обсуждать сам вопрос. Как бы говоря: „Успокойся, дитя моё, ты не понимаешь“. Может ли смертный задавать Богу вопросы, на которые Он не считает нужным отвечать? И очень даже просто, думаю я. Бессмысленные вопросы не требуют ответа. Сколько часов в одной миле? Жёлтый цвет круглый или квадратный? Боюсь, что добрая половина наших великих теологических и метафизических проблем подобны этим вопросам. И снова не раз возникнет то же самое переживание, которое мне никак не удаётся описать, кроме как сравнить с приглушённым смехом в темноте. Догадка, что единственно верный ответ — сокрушающая и обезоруживающая простота». Вот к такому выводу приходит Льюис, пережив уход любимого человека.

А. Леонтьева.

— Потрясающе.

Свящ. Алексей Дудин

— Да, действительно часто бывает так, что глубина человека зависит от глубины пережитого им горя. Но к концу жизни, как правило, человек понимает, что всё-таки его Господь создал не для страдания, а для счастья. Но до этого надо дожить.

К. Мацан

— Ну что ж, спасибо, огромное, дорогие друзья, за наши сегодняшние светлые истории. Мои дорогие коллеги, ведущие Радио ВЕРА Марина Борисова, Анна Леонтьева, я, Константин Мацан, и наш сегодняшний гость, священник Алексей Дудин, настоятель храма святого равноапостольного князя Владимира в городе Коммунар Ленинградской области, были сегодня в студии Светлого радио. Я напоминаю, что «Светлые истории» можно не только слушать, но и смотреть на сайте radiovera.ru или на нашей странице во «ВКонтакте». Там же, особенно напоминаю, можно в комментариях оставлять ваши истории, дорогие друзья, которые мы обязательно читаем и самые лучшие собираем и зачитываем в эфире. Или пишите ваши истории на адрес: info@radiovera.ru. Мы с вами прощаемся. И ровно через неделю в это же время на волнах Радио ВЕРА мы продолжим рассказывать светлые истории. До свидания.

М. Борисова

— До свидания.

А. Леонтьева

— Всего доброго.

Свящ. Алексей Дудин

— С Богом.


Все выпуски программы Светлые истории

Мы в соцсетях
ОКВКТвиттерТГ

Также рекомендуем