«Социальные проекты, помощь ближним». Мария Большакова

У нас в студии была медиа-менеджер, специалист по социальному проектированию, председатель экспертного совета конкурса грантов Мэра Москвы Мария Большакова.

Разговор шел о том, как люди, объединяясь, создают социальные проекты и как организовать такую деятельность так, чтобы она действительно приносила пользу.

Ведущая: Анна Леонтьева

---

Анна Леонтьева:

— «Светлый вечер» на Светлом радио. С вами Анна Леонтьева. У нас в гостях Мария Большакова, медиаменеджер, специалист по социальному проектированию, председатель Экспертного совета Конкурса Грантов мэра Москвы. Добрый вечер, Мария.

Мария Большакова:

— Здравствуйте.

Анна Леонтьева:

— Маша, мы не будем скрывать, что мы давно с тобой знакомы, и очень давно я уже смотрю за огромным количеством делания, которое ты делаешь, и все время задаюсь вопросом: первый вопрос, как тебя поймать, второй вопрос, как ты все это успеваешь. Но это, наверное, очень частый к тебе вопрос. В твоем представлении я вижу такие слова, которые мне пока непонятны. Я пользуюсь случаем, чтобы, будучи твоим давним знакомым, узнать, что ты собственно делаешь. Что такое социальное проектирование?

Мария Большакова:

— Ну, тогда мы переходим на «ты» в личном поле, привет. Я ничего не успеваю, мне так кажется.

Анна Леонтьева:

— Это обычно.

Мария Большакова:

— И, наверное, это такая типичная история для обычной женской многозадачности. Наблюдения жизни показывают, что если мужская многозадачность последовательная, то женская очень параллельна, поэтому я не успеваю как следует убраться.

Анна Леонтьева:

— Это правильное слово «параллельна».

Мария Большакова:

— Да. Я иногда не успеваю сделать то, что придумала, я успеваю придумывать многое, потому что в тот момент, когда я чищу картошку, в это время мне приходит в голову мысль. Поймать меня можно, видишь, я же прискакала.

Анна Леонтьева:

— Да. Спасибо тебе большое за это.

Мария Большакова:

— Очень рада этому. Я оптимизирую свою жизнь до неприсутствия на многих мероприятиях, где мне не надо выступать, потому что они сейчас все транслируются, они там разговаривают, а ты картошку чистишь, условно. Я не верю в такого рода нетворкинг, когда можно куда-то прийти, нарядиться, прийти, подергать кого-то за фалду и таким образом выстроить социальную связь. Уже не верю. Наверное, можно, но кпд достаточно низкое, это первое. Второе, что касается социального проектирования и грантов, со мной об этом разговаривают все.

Анна Леонтьева:

— Естественно. Слово гранты — оно вообще такое особенное.

Мария Большакова:

— Да. Оно такое, сразу как будто бы открывается какой-то портал куда-то, и начинает что-то бешено сыпаться. Но я не ленюсь, это мое обременение, говорить примерно плюс-минус одно и то же всем, что грант это юридический и финансовый термин. Есть субсидия, а есть грант. Это форма выделения средств. Субсидии — это когда ты уже всё сделал, подготовил документы, и тебе компенсировали. А грант — это когда ты написал проект, бизнес-план по факту, в голой модели с обоснованием, и тебе дали деньги на то, чтобы ты это сделал. Ты можешь быть в самом широком контексте: ты можешь быть как личность, ты можешь быть как команда, ты можешь быть как организация — это зависит от того, какие предусмотрены модели формы поддержки. Это никакого такого, что где-то есть такие волшебные гранты, которые мы как сейчас получим, так и сразу заживем. По моим наблюдениям, на самом деле я человек с котомкой, я брожу, смотрю, и у меня такая коллизия того, что я слышу, и того, что я вижу, зачастую и вызывает большое количество разных мыслей, наверное, как у всех людей, привыкших думать, как у всех мизантропов. Хотя людей я люблю чрезвычайно, считаю, что вообще это лучшее, что Господь Бог придумал — это все мы. С нами нескучно, мы всегда всех удивляем и себя в том числе. Самое, наверное, грустное для многих, это когда такие ожидания, что модель будет вот такой, что у нас есть целая некоммерческая организация, мы сейчас что-то подшаманим, потом пойдем кому-нибудь подмигнем, договоримся, потом заполним форму. И даже, может быть, заплатим какому-нибудь человеку, который нам в этом поможет, тоже есть свои мифологемы и иллюзии, и потом настанет счастливая жизнь. А оно на самом деле немножко не так. И когда говоришь человеку, во-первых, ты изобрел велосипед, гуглим яндексом, смотрим аналоги и видим, что особенно ничего оригинального нет, так же, как все люди. У нас две руки, две ноги, два глаза, два уха, голова вроде одна. Хотя иногда мне кажется, что некоторые двухголовые, судя по тому, как они себя ведут. Но при этом каждый из нас уникален. Ты посмотри, чем твой велосипед принципиально отличается от тех велосипедов, которые изобрело еще сто тысяч разных людей до тебя, это очень просто, это модель поисковой машинки. А второе, ответь себе, а лучше сейчас мне ответь на вопрос: чтобы что? Ты получишь деньги, чтобы что? Ты это сделаешь, чтобы что? Зачем? И вот тут люди зависают, как та сороконожка, которая забыла, с какой ноги ходить. Я каждый раз горюю, потому что мы много-много лет, не только я, но люди, гораздо более значимые с точки зрения авторитетности в этом вопросе, рассказываем примерно одно и то же на разные рулады разными синонимами. Ребята, если ваша задача срубить бабла, то путь к этому должен быть не здесь, не в этом поле. А если ваша задача причинить добро, уточните у причиняемых, оно точно туда?

Анна Леонтьева:

— Давай перейдем в более конкретную сферу, потому что у меня очень конкретное мышление, я слушаю тебя и понимаю, о чем ты говоришь, но я этого себе не представляю.

Мария Большакова:

— Давай нарисуем жениха.

Анна Леонтьева:

— Мы с тобой причисляем себя к христианам.

Мария Большакова:

— Да.

Анна Леонтьева:

— И мы стараемся в нашей работе что-то такое сделать, чтобы, как мы представляем себе, причинял, как ты говоришь, добро, какую-то оказывал помощь кому-то. Социальное проектирование... У нас были замечательные программы по, по-моему, прекрасному социальному проекту — у нас же год семьи — и вот социальный проект общероссийский, который назывался «Это у нас семейное».

Мария Большакова:

— Да, хороший проект.

Анна Леонтьева:

— Это был замечательный проект, потому что уже две семьи были на Радио ВЕРА. Я прочитала задачи проекта: сплотить семью, узнать историю предков, побыть семье командой, три поколения, бабушки, родители, дети. Я поняла, что это очень сработало, по крайней мере те семьи, они не вышли в финал, они не были победителями, тем не менее, они рассказывают об этом с огромным подъемом, это для них было чудесное время. Они действительно сплотились с бабушками, с дедушками, писали песни, делали какие-то задания. Через тебя проходят какие-то, как ты говоришь, гранты.

Мария Большакова:

— Истории.

Анна Леонтьева:

— Расскажи какие-то истории, которые тебе показались с христианским смыслом, они прошли и нашли свою аудиторию.

Мария Большакова:

— По поводу «Это у нас семейное», это отличная мысль, у многих есть традиции, которые находятся внутри семьи, но не выплескиваются, нет обмена этими традициями, а, так скажем, кросс-культурные связи — это самое сложное. По поводу того, что люди не выиграли. Мне кажется, что нет задачи соревноваться, чья семья семейнее.

Анна Леонтьева:

— Они так и говорили, что были какие-то разочарования. Прости, что я тебя перебиваю. Все-таки выиграть-то всем хочется.

Мария Большакова:

— Приятно, подарки, призы.

Анна Леонтьева:

— Но что меня поразило, что эти разочарования наоборот семью сплачивали. А во втором случае, замечательные батюшка с матушкой с семьей наоборот совершенно не пострадали, а были очень рады, что столько ярких, столько дружных семей они увидели в полуфинале. И, как ты говоришь, кросс что?

Мария Большакова:

— Культурный.

Анна Леонтьева:

— Кросс-культурный, да.

Мария Большакова:

— Здесь даже немножко в хорошем смысле слова завидую тому, что ты познакомилась с людьми, которые рады сформировать некое сообщество, потому что сообщество — это самое трудное.

Анна Леонтьева:

— Угу.

Мария Большакова:

— С одной стороны, это самая социально торгуемая на сегодняшний день модель. Если у тебя есть сообщество, то у тебя есть возможность обсуждать с ними какие-то ценности и развивать их, расширять. Это называется противным словом «посев» у специалистов, но если уж так называется, давай примем, «сеять разумное, доброе, вечное» — так переведем.

Анна Леонтьева:

— Да, да, да, сеять.

Мария Большакова:

— С другой стороны, меня, как человека обычного и пережившего много, как и все мы, мы все немножко люди трудной судьбы, чего уж там, волнуют не те, у кого все хорошо, и хорошо, что они объединяются, и мне не нравится, что это выставлено в конкурентную модель, чья семья семейнее. Мне бы хотелось, чтобы такие истории помогали тем, кто оступился, тем, у кого не получилось, тем, кто не может договариваться. У всех разные примеры в жизни. Психологи это как-то называют, условно говоря, когда человек никогда не видел доброжелательных переговоров в семье, потому что все были напряжены, и всем было трудно. И у него есть два пути. Или он идет в той же модели или ООН целиком и полностью от нее отстраняется. Если у тебя была несчастная мама, ты не знаешь, как можно быть счастливым, тут для меня такого рода проекты — это возможность тем, у кого не получилось, посмотреть, как у других получается. Но декларативно рассказать о том, что не ругайся, не кури, подбери за собой мусоринку еще можно отследить, а вот это не ругайся, не кури, не пей и вам не хворать — как на практике? Я знаю людей, которые вообще не понимают, как убираться, потому что у них дома всегда бабушка убиралась, когда он был в школе, и это трудно. Есть девочки, которые не умеют шить, потому что они никогда не видели, как это происходит, или не умеют вязать. Есть люди, которые не понимают, как это читать на ночь книжку. Это надо как-то с рук объяснять. У нас еще год педагога-наставника, и все много говорят о наставниках. Одна моя очень для меня значимая подруга и коллега, президент Союза директоров СПО, которой я являюсь советником.

Анна Леонтьева:

— Сразу расшифровывай, что такое СПО?

Мария Большакова:

— Среднее профессиональное образование, все колледжи. У нас 70% детей в колледжи уходит после 9-го класса, долгое время это не очень обсуждалось, но это отдельная тема. Она меня как-то спросила, когда начался этот год: а как ты понимаешь слово «наставник»? Я зависла, а сейчас я понимаю, что педагог — это тот, кто напротив тебя. Вот мы сидим напротив друг друга и можем друг друга учить.

Анна Леонтьева:

— И мы друг другу педагоги.

Мария Большакова:

— Мы друг другу немножко педагоги, лекторы. У нас есть какой-то порог, граница, человек со сцены не может быть наставником, потому что наставник — это тот, кто встал с тобой рядом и не оценивает, а говорит: молодец, у тебя получается, только чуть-чуть вот тут подпили.

Анна Леонтьева:

— Я напомню нашим радиослушателям, что с нами и с вами сегодня Мария Большакова, медиаменеджер, специалист по социальному проектированию, председатель Экспертного совета Конкурса Грантов мэра Москвы. У тебя очень густо идет речь, как всегда, я ухватилась за две мысли. Первое, что действительно, другая... мой друг говорит: это разные грани прекрасного. Одна грань прекрасного, когда собираются счастливые дружные семьи, которые умеют сочинять музыку, спортивные и друг с другом встречаются и обмениваются и, может быть, дружат, видят в масштабе страны, это так на минуточку. А другая грань, о которой ты говоришь, это те люди, которые не придут на такое конкурсное мероприятие, проект. Это люди, которым, как ты говоришь, нужно все объяснять с рук. Видимо, именно такими проектами ты любишь заниматься, если я все угадала? Я очень просто стараюсь рассказать.

Мария Большакова:

— Да, люблю, да, но занимаюсь всеми, понятно.

Анна Леонтьева:

— Ну да.

Мария Большакова:

— Мой статус предполагает широкий спектр насмотренности, начитанности и экспертизы. Я очень для себя лично всерьез выделяю такие проекты. Могу рассказать тебе историю, которая для меня почти притчевая, если бы мне ее кто-то рассказал, я бы решила, что это пиар, поскольку она моя, я могу тебе ее рассказать. У нас в Москве есть очень хорошая модель по работе с некоммерческими организациями, есть ресурсные центры, их 12, мистическое число в занимательной нумерологии, куда может прийти любой представитель любого московского НКО.

Анна Леонтьева:

— НКО?

Мария Большакова:

— Некоммерческая организация, это фонды и так далее. Заключается такой понятийный, так скажем, договор, который свидетельствует о том, что есть отношения, там фиксируется, потому что должна быть какая-то отчетность, и чтобы понимать, что это некоммерческая организация, а не просто непонятно кто. Там проводятся образовательные курсы, приглашаются специалисты на всех территориях. Это бесплатно, я сама достаточно часто, сейчас немножко пореже, потому что не только я веду много всяких занятий. Еще до ковида я ездила на Рязанский проспект в наш центральный офис и занималась там с людьми. Приходили взрослые мужчины, старше меня, то есть, сейчас уже в районе 60-ти, из разных организаций, их было человек 10 примерно, на все мои занятия, а занятия по три часа. И они сидели, и я рассказывала, я уже упрощала.

Анна Леонтьева:

— Чему ты их учила?

Мария Большакова:

— Про то, как оформить социальный проект? Что такое проект в самом простом понимании? Что нужно для того, чтобы заполнить заявку? Я уже адаптировалась до такого уровня: опера это не балет. Долгое время у них глаза стекленели, я понимала, что они не понимают, что я говорю, когда я им говорила, что нужно сайт, на сайте вот это, социальные сети. А как? Я говорю: подождите, у вас племянники, соседи-подростки есть, у них же это не прошивка, а встроенная опция.

Анна Леонтьева:

— Молодые люди.

Мария Большакова:

— Договоритесь с ними, заключите с ними какой-то соглашение, но только не будьте патерналистами, поставьте правильно задачу, возьмите их в партнеры, и они вам помогут, это абсолютно просто для них. Надо мной уже хихикали сотрудники, говорили: что это к тебе за фанклуб ходит? Я говорю: какая я сама, такой и фанклуб, наверное; прекрасные люди, у меня же есть аудитория. Много было доводов, и вот уже последнее заключительное занятие, приходят эти люди с цветами. Оказывается, просто так сошлось, что они сошлись в одной точке. Кто-то был сначала еще, они отвалились. Потом один встает и говорит: мы уже тут все переговорили, большое вам спасибо, потому что вы сделали для нас то, чего не мог долго сделать никто. Вы нам просто объяснили, как устроено. Просто объяснили. Знаешь, кто это оказался? Это представители организаций или инициативных групп, теперь они уже НКО, афганцы, чеченцы, чернобыльцы, еще до ковида. Они вообще были никому не интересны, они жили какой-то параллельной жизнью. А сейчас они научились писать заявки, их поддерживает Комитет общественных связей Москвы. Они в Москве у нас получают гранты и делают очень хорошие проекты и для своей аудитории, и для участников СВО и их родственников. Кто бы как ни врал, что они прошли психологические курсы, они сейчас помогут женам СВО или людям, которые пришли оттуда, мы прекрасно понимаем, что довод по поводу того, ты это видел, ты смерть видел? И всё.

Анна Леонтьева:

— То есть ты хочешь сказать, что психологам очень сложно работать...

Мария Большакова:

— Должны быть с профессиональным опытом ПТСР. И это знают специалисты.

Анна Леонтьева:

— Посттравматический синдром.

Мария Большакова:

— Люди, прошедшие Афганистан, Чечню, не ушедшие куда-то в черный коридор, вышедшие в социум, стабилизировавшиеся. А я всю молодость жила 1-я Владимирская, дом 12, чтобы ты понимала, там был первый сбор этих афганских ребят, сейчас там музей, и в 90-е это было страшно. Они стоят, разговаривают, потом вдруг драться начинают, потом еще что-то. Ночью вызываешь милицию, потому что они что-то не договорились. Сейчас те, кто выплыл, социализировался, встал на ноги, пришел в себя — это золотой запас помощи тем, кто сейчас пережил СВО.

Анна Леонтьева:

— Это обычная история, прости, что я тебя перебиваю. Тот, кто пережил какое-то горе, может быть понят только людьми, которые пережили подобное горе, не в принципе горе, а подобное или какой-то дикий стресс, или видели то, чего все остальные не видели. Твоя задача, смысл твоего служения в том, что ты учишь людей помогать людям.

Мария Большакова:

— Нет, они сами помогать умеют. Я научила оформлять на это средства, находить на это ресурс.

Анна Леонтьева:

— Да, оформлять и находить, да, я поняла.

Мария Большакова:

— В тот момент, еще раз, славные люди, а что бы и нет? А почему бы и да? А сейчас я понимаю, что это такая промыслительная история, которая просто так получилась. Мне не нужно морального роялти с этого, я внутренне для себя понимаю, что пути Господни неисповедимы, если так получается, просто радуйся, оно потом будет понятно, почему «да». Мы буквально вчера, сейчас у нас будет еще встреча, вчера мы виделись с некоторыми из них, я еще раз убедилась, насколько правильно иногда или твоя интуиция работает или Господь ведет. Никаких логических доводов объяснять очень взрослым дяденькам, кроме того, что мне положено 10 занятий, я их делаю, приезжаю и разговариваю. А то, что это не молодежь, не успешный успех, мы же вообще по-другому устроены. Аня, честно говоря, я знаю одну цивилизацию лидерского лидерства, успешного успеха: сбросьте меня со скалы, потому что я уже не молода — это спартанская, не так долго она протянула. У нас в принципе по-другому все устроено, мы подаем руку споткнувшемуся, мы помогаем старушке перейти через дорогу, даже если она сопротивляется. Если на улице лежит человек, даже если от него пахнет алкоголем, я все равно подхожу на безопасное расстояние и говорю: вам плохо? А вдруг диабет? Для нас это нормально.

Анна Леонтьева:

— Конечно.

Мария Большакова:

— Для меня это и есть то христианское начало, которое не надо в себе гасить и которое проявляется иногда в людях на уровне какого-то знака. И ты понимаешь, что ты с этим человеком будешь общаться и, может быть, ему можно в чем-то доверять, и он из нашего сообщества таких же немножко, наверное, чокнутых, немножко не таких. Поэтому для меня вся история про социальное проектирование — это история во многом про христианские ценности, даже если они не исчисляются деньгами потом, потому что исчисление деньгами это бизнес. Я очень хорошо вижу, где растет коммерческая составляющая, (...)едство это называется. А где люди реально хотят сделать что-то полезное и доброе, таким я помогаю. Потому что, как ты понимаешь, очередь из «помогите написать, посмотри мою заявку» есть. Мне глаз не хватит всё смотреть. Я им говорю: поищите себе грантрайтера, сходите на занятия.

Анна Леонтьева:

— Прости, я тебя перебиваю. Сколько иностранных слов нужно знать, чтобы... грантрайтера — писателя грантов.

Мария Большакова:

— Писатель грантов, да. Это такой отдельный бизнес, очень отношусь к нему скептически и всех предостерегаю, что это найти первый укол бесплатный, из этих. Ваш проект можете сделать только вы. Мы в Москве, знаешь, как еще делаем? Когда у нас уже идет этап подачи грантозаявок, мы выезжаем, еще несколько экспертов старых, типа меня, прожженных, циничных, прошареных, в ресурсные центры, прямо в очередь. В восемь часов у нас запись, прием, приходят люди с заявками, на каждого, как минимум, полчаса, и мы рассматриваем. За полчаса заявку не переделать, но, по крайней мере, точно показываем, где такой косяк, что дальше некуда. Еще раз, для меня, лично для меня, важен проект, который я не могу иногда словами объяснить, почему я ему готова помочь, поддержать, придумать что-то, позвонить в крупную компанию и сказать: давай им пошлем подарков на их елку. Вот на эту елку пошлем, а на эту нет, там всё хорошо. Это уже, наверное, просто слеплено, я не хочу это препарировать в себе.

Анна Леонтьева:

— Это уже шестое чувство.

Мария Большакова:

— Наверное. Это уже не я.

Анна Леонтьева:

— Напомню, что сегодня в нами и с вами Мария Большакова, медиаменеджер, специалист по социальному проектированию, председатель Экспертного совета Конкурса Грантов мэра Москвы. У микрофона Анна Леонтьева. Не переключайтесь. Мы вернемся к вам через минуту.

Анна Леонтьева:

— «Светлый вечер» на Светлом радио. С вами Анна Леонтьева. У нас в гостях Мария Большакова, медиаменеджер, специалист по социальному проектированию, председатель Экспертного совета Конкурса Грантов мэра Москвы. Почему-то напрашивается у меня вопрос, поскольку мы заговорили про обездоленных и, так сказать, униженных и оскорбленных в начале, в первой части программы. Что ты рада поддерживать проекты, которые помогают людям, у которых не всё...

Мария Большакова:

— Нет сил, например.

Анна Леонтьева:

— Не всё, как говорят подростки, шоколадно с рождения. Это люди из каких сфер, из каких социальных слоев, с какими проблемами?

Мария Большакова:

— У меня сегодня есть какое-то чувство, что крен в сторону мужское и женское, но есть разница. Мужчина может спиться, уйти неизвестно куда, но он и восстановится быстрее. Женщина, если у нее есть ребенок, не может лечь и уплыть на волю волн, она отвечает не за себя. Нет, конечно, бывают и исключения. Но если женщина ушла в состояние полной дестабилизации, ее тяжелее оттуда вызволить.

Анна Леонтьева:

— А почему, кстати, сказать? Есть у тебя какие-то мысли?

Мария Большакова:

— Это надо, наверное, отдельно об том поговорить, я даже предполагаю, какого уровня специалиста... Я спрошу, кстати, позвоню вечером очень сильной женщине-психологу, уже возрастной, она умеет отвечать на такие вопросы, на которые никто не умеет, просто и понятно.

Анна Леонтьева:

— Я поняла, всё.

Мария Большакова:

— Потому что ты меня озадачила. С точки зрения того, что если у тебя есть ответственность за кого-то, то ты будешь держаться за него, как за соломинку, за этого, за кого ты несешь ответственность. Я понимаю, что есть «Ной», конечно, да, мы в прекрасных отношениях с Емилианом, иногда хочется, то из серии «убить хочется, а развестись нет». Много лет мы сотрудничаем, взаимодействуем с Эмилем Сосинским, с организацией «Ной».

Анна Леонтьева:

— Ага. Организация «Ной» помогает бездомным.

Мария Большакова:

— Потому что «Ной» — это последний приют для многих. Именно последний. Но есть еще предпоследний приют, так скажем. Есть много вариантов, и я тоже им стараюсь помогать и поддерживать, в которые человек в таком потерянном состоянии может прийти, начать работать. И за счет того, что он работает, ему восстанавливают документы. У «Ноя» тоже это есть, но, еще раз, это вариант последнего приюта, там уже многие не могут делать ничего. И тут у нас идет такое разделение христианского начала, оно у меня внутри тоже есть. Всё мое рацио кричит: а почему я должен? Я, дисциплинированный гражданин, с 9 до 6 на работе, налоги все платил, на отпуск не накопил, детей худо-бедно вырастил — почему я должен помогать тому, кто вырвал у моей жены сумку в 90-е и стукнул по голове мою бабушку и выбил мне стекло в машине в надежде забрать там бутылку воды? Условно. Почему я сейчас что-то ему должен? Это тоже большая внутренняя коллизия, которая требует обсуждения. Ты не должен, потому что ты должен, а потому что, ну... найди свой ответ. Я предлагаю оставить этот вопрос каждый раз открытым, тут тоже есть моменты. Есть много проектов, которые помогают выйти обратно, найти обратно работу, это тоже важно, потому что это зачастую люди возрастные, например, это может быть хороший сварщик, который вот так «ушел в туман», а специалисты нужны. Или еще специалист с каким-то интересным профессиональным скилом...

Анна Леонтьева:

— Навыком.

Мария Большакова:

— Навыком Спасибо тебе большое, я запуталась. Очень хорошо, когда это какие-то фермерские истории. У меня есть дружественные истории, связанные с одним хозяйством, которое находится на границе Московской и Владимирской области, Варсахово, там, где недалеко от знаменитого Зосимова скита. Условно недалеко, потому что в Зосимов скит просто пешком не дойти. «Новый быт» по-моему, они называются, не помню точно. Мы им тоже стараемся помочь, методологически в том числе. Там людей хорошо восстанавливают, они хорошо работают.

Анна Леонтьева:

— На земле вообще люди, наверное, хорошо восстанавливаются.

Мария Большакова:

— Я сейчас думаю, у нас есть ОГЭ, ЕГЭ, эти все экзамены, я пробовала математику ОГЭ написать, поняла, что нет, я бы не сдала. Я так и думаю, а куда бы я делась?

Анна Леонтьева:

— Так?

Мария Большакова:

— Например, на том этапе. И думаю, ведь наверняка есть целая категория людей, которые не сдали этот экзамен, они куда-то ушли в серый туман социальной сферы, то есть их никто не видит, не знает, это такой параллельный мир? Этот вопрос, наверное, надо тоже задать вслух и получить на него какой-то ответ. Эксперты, я спрашивала, говорят, процентов 10 наверняка.

Анна Леонтьева:

— Много.

Мария Большакова:

— У меня есть версия, что в таком случае, если у тебя нет никакого образования, иди в бизнес. Там ты сможешь реализоваться. Не все могут идти в бизнес.

Анна Леонтьева:

— Не все могут идти в бизнес.

Мария Большакова:

— Ну, в малый бизнес, в ларек. Я понимаю, что я бы не смогла. Я все люблю раздавать, что, честно говоря, ничего бы не получилось.

Анна Леонтьева:

— Ларек бы разорился через несколько дней.

Мария Большакова:

— Поэтому даже и не пытаемся идти туда, куда вроде бы нам пропаганда предлагает. Если ты не можешь, прими это, может быть, как твой дар, что ты не можешь делать то, что ты... Ты не можешь стать миллионером не потому, что ты плохой человек, а потому что у тебя дар такой, другое делать, посмотри, куда, в какую сторону, помолись, оно придет.

Анна Леонтьева:

— Я напомню, что в одном из своих выступлений ты сказала очень важную вещь о том, что человеку очень важно — имеется в виду человеку, условно, падшему, который потерял почву под ногами — очень важно побыть в тепле с едой и наедине с самим собой. Вот эти инстанции, где он может остановиться и вспомнить, кто он такой вообще. Я, знаешь, помню, что мы с сыном как-то подъехали к кафешке быстрой еды — обрати внимание, быстрой еды, а не фастфуда, ладно, я шучу — и мой сын пошел за быстрой едой, а я сидела, и ко мне постучался в машину дяденька. Я открыла окошко, он попросил у меня какую-то денежку, и пахло от него...

Мария Большакова:

— Соответственно.

Анна Леонтьева:

-...алкоголем. Я говорю: знаешь, старик, у меня сейчас нет никаких наличных, а чего ты у меня просишь, ты же мужчина? И он мне рассказал свою историю. Он приехал из другого города на заработки в Москву. Первый раз он остановился в подъезде переночевать, потому что он хотел к какому-то родственнику, родственник совершенно этому не обрадовался и вообще на это не рассчитывал. Знаешь, как часто в фильмах советских, приезжает деревенский родственник, ну вот я приехал к вам пожить, в деревне же так принято. В подъезде пришли ребятки, говорят: отец, выпьешь с нами? Он говорит: ну да, достал сыр, колбасу, то, что он с собой принес, хлеб. Выпил с ними, а проснулся уже где-то на лавочке, без документов, без денег. Какое-то время бомжует. Это было довольно давно, я вообще не знала, какие организации существуют для помощи таким людям. Но человек был явно нормальный, у него была хорошая речь, он был специалист в какой-то области, он просто потерял почву под ногами на тот момент. Такая история может случиться.

Мария Большакова:

— Эта история одного, я бы тоже не стала особенно жалеть, у меня есть претензии к тем, кто кормит на вокзалах, потому что я жила у трех вокзалов долгое время, и я могу сказать, что все окрестные жители квартир дестабилизировавшиеся. Они тогда, например, всю свою пенсию или еще какой-то доход на выпивку, а пожрать можно вон сходить. И они тех, кто слаб социально, тех, кто вляпался, отодвигают прямо плечом.

Анна Леонтьева:

— Как это всё размежевать?

Мария Большакова:

— Думать надо. Ну, а думать — это же процесс. Во-вторых, это требует не просто какого-то... Мы всех покормили, мы хорошие. Когда мне звонят и говорят: мы бы хотели подать заявку на кормление на вокзалах, я каждый раз, честно говоря, напрягаюсь. Мы прекрасно понимаем, как помнишь, говорил Глеб Жеглов: вагон-ресторан — просто Эльдорадо. То есть мы не знаем, сколько будет списано продуктов и чего. А если у тебя продукты, например, из прихода, то на что тебе нужны деньги в этой истории? На одноразовую посуду если только? Любой прихожанин тебе одноразовую посуду привезет. Или, например, когда я в Донском монастыре, центр святителя Тихона, кормила два раза в неделю, мы считали. Я помню, что мы там какую-то очень небольшую денежку добавляла, чтобы они докупились, и вполне хватало на то, чтобы накормить того, кого они хотели накормить.

Анна Леонтьева:

— Напомню, что сегодня с нами и с вами Мария Большакова, медиаменеджер, специалист по социальному проектированию, председатель Экспертного совета Конкурса Грантов мэра Москвы. Маш, скажи, то, что ты делаешь, та же не могла делать без какой-то команды? Какие нужны люди? Как они должны объединяться? И должны ли они объединяться для помощи социальной?

Мария Большакова:

— Если возвращаться к теме грантов (и тут все вздрогнули), социальный проект — это всегда командная история, это никогда не один человек в единицу дня. В обществе есть запрос на консолидацию внутренний, просто он должен быть каким-то естественным. Люди обычно объединяются по какому-то признаку не внешнему, а внутреннему, душевному. То, что называется в христианстве соборностью, это путь к безусловной победе над собой, что для меня, например, самой трудный противник, и над многими трудностями. В любом случае социальный проект — это команда. Можешь называть командой, можешь называть группой инициативной, можешь как угодно, можешь называть фондом. Для меня это сообщество единомышленников, где четко должны быть распределены все обязанности. Если это какая-то уже значительная история уровня постоянной и поддержки, то есть которая больше похожа на бизнес, а мы понимаем, что некоммерческая организация не то, чтобы противоречит коммерческой, потому что у одной есть, а у другой нет, а потому что это немножко другая модель, признаем. Но там распределение ролей должно быть еще более оптимальным. Если у тебя есть человек, который разбирается в бухгалтерии, то в компании быстрого питания, наверное, его можно назначить певцом и удивляться, что он плохо поет. Но как говорил Альберт Эйнштейн, если рыбу заставить лазить по деревьям, она всю жизнь может думать, что она дура. В чем позитивная черта истории про социальные проекты, это возможность реализовать себя. Но тут у нас возникает другая проблема. Это бесконечное волонтерство, иногда даже непонятно, зачем тратить столько ресурсов, чтобы все всё делали бесплатно. В моем понимании работа должна, кроме радости, приносить еще что-то, другую радость.

Анна Леонтьева:

— Трудящийся достоин пропитания.

Мария Большакова:

— Бесплатно от слова «бес», как говорил один прекрасный священник, до сих пор цитирую.

Анна Леонтьева:

— Как, как?

Мария Большакова:

— Бесплатно от слова «бес», для профессионалов. Безусловно, если правильно объединились, если правильно собрались и даже не получили грантовые деньги, вы ж все равно это сделаете. Может быть, меньшими ресурсами. Может быть, в чуть более свободное время. Может быть, вообще найдете, где вы будете зарабатывать. А может быть, вам нужно чуть меньше, чем плюс вот это. Это к разговору об устойчивости. В принципе, это называется устойчивостью социального проекта, когда вы понимаете, если у вас вот этих денег не будет, которые вы заложили, все равно же шаг полгода всегда, вы не разойдетесь в разные стороны, вы останетесь вместе и что-то будете вместе делать. Ваша цель не получить средства и освоить их, а сделать что-то, что немножечко изменит ваш окружающий мир. Тогда получится в любом случае. Называй это как хочешь. Называй это Божьим Промыслом, да хоть магическим ритуалом называй. Не знаю, как это называется. Но если вы делаете что-то, каким-то образом Господь подключается и получается. И не надо для этого призывать какие-то там... шаманов.

Анна Леонтьева:

— Боже упаси.

Мария Большакова:

— Это другое, тут ты идешь в сторону того, что для тебя ценно. Для нормального человека ценности не только в законе о ценностях, у президента, кстати, хорошо очень описано всё про ценности. В 22-м году был издан этот указ, и я с ним совершенно согласна. Редкий случай, с указом согласны даже старые московские интеллигенты, которые умеют критиковать всё, что попадется под руку.

Анна Леонтьева:

— Ну да, потому что мы выросли, наши родители, по крайней мере, выросли на кухне, где собирались, курили и критиковали власть. И поэтому это уже в крови, если ты интеллигенция, значит, ты критикуешь. А тут: согласен я.

Мария Большакова:

— Согласен, причем не лукавя.

Анна Леонтьева:

— Причем, не лукавя, не подлизываясь.

Мария Большакова:

— Знаешь, как интересно, молодые способны на радость, здорово, а люди поколения предпенсионного...

Анна Леонтьева:

— Нашего.

Мария Большакова:

— Да, всегда могут найти какой-то недостаток и крен. Говоришь человеку: похвали уже это. А он такой, зависает. То есть, он хвалить не научен.

Анна Леонтьева:

— Угу, не научен, только критиковать.

Мария Большакова:

— Долгое время его учили критиковать и искать изъяны. Но это же на самом деле невозможно, это же и есть то самое психологическое отклонение, когда для тебя погода всегда плохая. Когда я говорю, помню, как-то говорю: ну, относитесь к этому, как к погоде. — Погода всегда плохая. — Всё, на этом месте я понимаю, что человека бесполезно даже трясти за плечи.

Анна Леонтьева:

— Ну, уже не переделаешь.

Мария Большакова:

— Да. Поэтому начинаем с этого: погода всегда плохая, давайте найдем плюсы в том, что она всегда плохая. То же самое в любом деле. Критиковать можно всё. Лежит покойничек, покритикуй его, что он лежит не так. Невозможно критиковать того, кто вообще ничего не делает. А так любое дело с учетом наших критикующих талантов всегда может найти...

Анна Леонтьева:

— И обязательно найдет.

Мария Большакова:

— Значит, верной дорогой идете. Если вы что-то делаете, вам говорят: да, но тебе бы лучше... Просто спасибо. Спасибо за то, что так есть. Может быть, кто-то сейчас ждал от меня каких-то рецептов, что я знаю волшебное слово или волшебную модель, при которой нажал на кнопочку — тебе, раз и грантовых денег прилетело. Не бывает такого.

Анна Леонтьева:

— Не, ну ты рассказала рецепт. Мне очень понравился твой рассказ о том, что если люди правильно собрались, и у них мысли не о том, как получить какую-то денежку — я прям совсем по-русски говорю...

Мария Большакова:

— Конечно.

Анна Леонтьева:

— Они собрались и хотят реально что-то сделать и изменить мир.

Мария Большакова:

— И делать начали уже.

Анна Леонтьева:

— И начинают делать, и они идут в одном направлении, то пространство сдвигается, Господь и намерения целует.

Мария Большакова:

— Помогает.

Анна Леонтьева:

— Ну, а тем более такое делание, и начинает что-то происходить. Это рецепт, это лайфхак, это, не знаю, как еще назвать, но это рабочая схема, такая христианская рабочая схема.

Мария Большакова:

— Делай, что должно, и будь, что будет. И всё. Но при этом, конечно, есть технологические моменты, которые надо учитывать. Во-первых, прежде чем подключить стиральную машинку к унитазу, надо почитать инструкцию, а то оно не туда стирать пойдет. Вообще наше свойство, сначала всё потыкать, кнопки все, не сработало, потом идем инструкцию читать.

Анна Леонтьева:

— Это так.

Мария Большакова:

— У каждого грантового конкурса есть положение о грантах. Просто надо его реально почитать. У президентских грантов еще видео полно. У территориальных, по всей стране они тоже есть, всегда есть какие-то инструктивные моменты. Если, например, регион говорит, что он выделяет денег до десяти миллионов, не надо на десять миллионов сразу. Ну, ребята, вы не получите ничего, тот самый случай. Делайте по правде. Когда мне говорят: а сколько лучше денег написать в грантовый конкурс? Я говорю: а тебе сколько надо, ты посчитай, попроси человека, который умеет считать, у тебя же есть в команде бухгалтер или финансист или человек, умеющий правильно вести домашнее хозяйство, тоже, между прочим, навык. Моя бабушка, родившаяся в 14-м году, рассказывала, что ее бабушка научила ее рассчитывать количество дров на большой дом и запасы какие-то продуктовые. И самое напряженное, она говорила, это отношения с прислугой, потому что все время интриги. Но на самом деле это управленческий навык.

Анна Леонтьева:

— Да, это еще какой управленческий навык, с прислугой.

Мария Большакова:

— Это даже основы безопасности жизнедеятельности. Поэтому наверняка есть кто-то, кто умеет рассчитывать домашнее хозяйство и учитывать все сопутствующие расходы, подключи его, пойми, сколько тебе на самом деле надо. История про то, что великие артисты получают миллион всего, конечно, правдива. И тут же я знаю истории про очень серьезных и высокооплачиваемых актеров, и в моей жизни такие истории были, только не надо сильно напрягать, потому что у людей достаточно жесткое расписание, которые делали что-то...

Анна Леонтьева:

— Да, это тяжелая профессия.

Мария Большакова:

— Да, тяжелая, потому что ты все время в публичном поле, когда ты сам с собой, ты уже в таком состоянии, когда себя не чувствуешь. Когда они делали по просьбе, хоть видео записывали: я не могу, но хочешь, я запишу что-нибудь, добрые слова людям, которые будут у тебя на занятиях. Удивительно, приятно, необыкновенно, совершенно потрясающе. Будь благодарен за всех, кто готов быть рядом, подключиться. Ну, и понимай, что пряников всегда не хватает на всех. Грантовый конкурс — это конкурс. Ну, смотри, если ты, например, всю жизнь играла на скрипке, ты посвятила этому жизнь, ты по 6 часов в день пилила смычком по струнам. И ты выходишь на конкурс скрипачей и не заняла первое место, даже не вышла в финалисты. Ты же не будешь бить скрипку об косяк и говорить, что ты на этом...

Анна Леонтьева:

— Не получилось, не получилось.

Мария Большакова:

— Не получилось, не получилось, я пошла торговать сникерсами. Ты немножко поплачешь, попереживаешь, мужчина может уйти в запой, бывает, встряхнешься, побегаешь кругами, потом выдохнешь, возьмешь скрипку и будешь заниматься дальше, потому что это дело твоей жизни. Тут то же самое, не получили денег, значит, продолжаем, поворчали, погрустили. Денег дается много, в разных фондах, частных, государственных, есть четкое расписание, отследили. Поняли ваш/не ваш, не надо лезть везде с одним и тем же, это тоже всегда видно. И сделали там, значит, там. Если у вас инклюзия, значит, к одним пошли. Если у вас социально не защищенные, к другим пошли. Если у вас что-то творческое, к третьим пошли. Почитали положение, оценили силы, лучше всего в межгрантовый период, сейчас как раз. Чтобы не было такого, что уже объявили конкурс, остался месяц, и ты носишься, как угорелый, толпа начинается бешенная. Если в Москве, посмотрите, у нас прямо можно погуглить яндексом «гранты мэрии», «душевная Москва», все слова приводят в образовательный проект. Посмотрите, всегда можно попроситься, прийти что-то послушать. Юристы хорошие, бухгалтеры хорошие, менеджмент, даже я сама слушаю, что-то онлайн. Я пользуюсь служебным, можно сказать, положением, точнее, социальным статусом, это не работа как таковая, это скорей социальный статус. Потому что интересно, потому что специалисты хорошие, потому что можешь составить собственное мнение.

Анна Леонтьева:

— Маша, спасибо большое за этот разговор. Сегодня поговорили о том, как грамотно, системно и, главное, правдиво помогать делать социальные проекты. Помогать другим людям получать гранты, в том числе, если все идет так, как оно идет, просто говоря, по-христиански. Спасибо большое, очень интересный и очень полезный, мне кажется, разговор. С нами и с вами была Мария Большакова, медиаменеджер, специалист по социальному проектированию, председатель Экспертного совета Конкурса Грантов мэра Москвы. У микрофона Анна Леонтьева. Всего доброго.

Мария Большакова:

— Спасибо тебе большое.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Молодежь и Церковь». Иеромонах Давид (Кургузов)
• «Память о Великой Отечественной войне». Священник Константин Мальцев
• «Молодежное служение в Церкви». Священник Сергий Старокадомский, иеромонах Геннадий (Войтишко)

---

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов