Поделиться
Фото: PxHere
Авторы разных веков отражали образ святых в своих произведениях, помогая нам глубже понять личность человека, чью жизнь принято называть — житием.
Сегодня мы говорим о святителе Филарете Московском и Александре Сергеевиче Пушкине.
Место действия — Россия, начало XIX века
Это время расцвета искусства и в особенности поэзии. Стихи заучивают наизусть и переписывают в альбомы, хвастаются посвящениями. Бесспорный властитель дум столичных литературных салонов — Александр Сергеевич Пушкин.
«Как, вы еще не слышали пушкинское «Дар напрасный, дар случайный...?» — спрашивают друг друга при встречах. Да вы же тогда ничего не знаете!
«Дар напрасный, дар случайный,
Жизнь, зачем ты мне дана?
Иль зачем судьбою тайной
Ты на казнь осуждена?
Кто меня враждебной властью
Из ничтожества воззвал,
Душу мне наполнил страстью,
Ум сомненьем взволновал.
Цели нет передо мною:
Сердце пусто, празден ум,
И томит меня тоскою
Однозвучный жизни шум».
В высшем обществе это в моде: испытывать усталость от жизни, томиться тоской, рассуждать о бренности всего сущего.
В обиход вошли новые слова: скепсис, сплин, атезим... «Он такой скептик» — звучит как похвала.
Стихотворение «Дар напрасный...», написанное 26 мая 1828 года (обратим внимание: май, все вокруг цветет и благоухает, Пушкину — всего 29 лет!)— как раз о разочарованности в жизни: сердце пусто, празден ум...
Каково же было удивление Пушкина, когда ему передали ответ на это стихотворение. И от кого — от самого владыки Филарета Московского (Дроздова)!
Блестящий церковный проповедник, прозванный «московским Златоустом», автор «Катехизиса», по которому училась вся Россия, строгий обличитель нравов высшего света...
Говорят, Пушкин был даже напуган, не зная, чего ожидать от владыки.
На листе бумаги было... стихотворение..
«Не напрасно, не случайно
Жизнь от Бога нам дана,
Не без воли Бога тайной
И на казнь осуждена».
Сам я своенравной властью
Зло из темных бездн воззвал,
Сам наполнил душу страстью,
Ум сомненьем взволновал.
Вспомнись мне, забвенный мною!
Просияй сквозь сумрак дум, —
И созиждется Тобою
Сердце чисто, светел ум.
Эти строки владыка Филарет обращал не только к Пушкину, но и ко всей аристократии XIX века, увлеченной экзотическими духовными учениями.
Уныние, тоска бесцельного существования — удел тех, кто забыл о Творце и теперь расплачивается за свою неблагодарность, напоминает святитель.
Пушкина крайне взволновал ответ владыки Филарета.
«Стихи христианина, русского архиерея, в ответ на скептические куплеты! Да ведь это в самом деле находка!» — написал он Елизавете Михайловне Хитрово, человеку верующему и воцерковленному.
Да что там, многих впечатлила эта проповедь владыки в стихах!
Каждый день Филарета Московского был расписан по минутам. Частые богослужения, многочисленные поездки по храмам и монастырям, проповеди, прошения и вот... даже стихи! Владыка Филарет понял: именно так, через любовь к поэзии, тоже можно достучаться до русской интеллигенции.
Историк Гиляров-Платонов сказал о Филарете: «Он не выражал свое время, а руководил временем... Никем никогда не оспаривалось его умственное и духовное первенство и его нравственное влияние».
Это признал даже гениальный Пушкин, а за ним — и другие.
19 января 1830 года, в праздник Богоявления, Пушкин пишет свое знаменитое стихотворение «Стансы» — посвящение митрополиту Филарету. Оно начинается как исповедь и с признания духовной власти святителя.
В часы забав иль праздной скуки,
Бывало, лире я моей
Вверял изнеженные звуки
Безумства, лени и страстей.
Но и тогда струны лукавой
Невольно звон я прерывал,
Когда твой голос величавый
Меня внезапно поражал.
Я лил потоки слез нежданных,
И ранам совести моей
Твоих речей благоуханных
Отраден чистый был елей.
И ныне с высоты духовной
Мне руку простираешь ты
И силой кроткой и любовной
Смиряешь буйные мечты...
Да, великим счастьем для России XIX века, уже тронутой атеизмом, стало то, что ее духовным пастырем на сорок шесть лет стал владыка Филарет — человек святой жизни и высокой культуры, стоящий вровень со своим просвещенным веком.
Смирение, талант, простота и величие личности святого Филарета Московского привлекали к нему в XIX веке многих современников, включая Александра Сергеевича Пушкина.
А сегодня, конечно, и нас тоже.
Все выпуски программы Прообразы
История шёлка в России
Поделиться
Фото: Juli Kosolapova / Unsplash
«Хороший шёлк виден по кромке, а добрый человек — по лицу», — говорили на Руси. Из шёлка в России шили изделия для богослужений, облачения для священства и одежду правителей. Такая ткань многие века была одной из самых дорогих в мире.
Дороговизна шёлка была обусловлена сложной технологией изготовления. Впервые она появилась в Китае ещё до Рождества Христова, а затем стала использоваться в Персии и Византии. Нити для ткани делали из коконов тутовых шелкопрядов — гусениц, живущих на тутовых деревьях. Тонкое волокно превращали в нити, мыли, вываривали и выкрашивали в определённые цвета, а затем ткали гладкую и тонкую ткань. В период Средних веков технология изготовления шёлка дошла и до Европы.
В Россию до XVII века драгоценную ткань привозили из-за границы — сначала из Византии, потом из Италии и Франции. При царе Фёдоре Иоанновиче, сыне Иоанна Грозного, в Москве появилась первая отечественная шёлковая мастерская. Русский шёлк делали из привозного китайского или персидского сырья. В то же время предпринимались первые попытки создать свои шёлковые плантации. В правление Алексея Михайловича Тишайшего в подмосковном селе Ивановском посадили тутовые деревья для разведения шелкопрядов, но холодный климат центральной России не подошёл для производства волокна. Сады из заморских деревьев разбивали и в более южных регионах — Астрахани, Симбирске и Киеве, но и там шёлковые нити удавалось получить в небольшом количестве, поэтому изделия продолжали делать из зарубежного сырья.
Фабрики по производству ткани стали появляться в Москве, Коломне, Астрахани и других городах России. Разнообразное переплетение шёлковых нитей и смешивание их с другими позволяло создавать разные виды тканей. Например, «парчой» называют шёлковую ткань с золотыми и серебряными нитями. Часто из парчи шили убранство для храмов и украшали Плащаницы — изображения на ткани Иисуса Христа или Пресвятой Богородицы.
Конечно же из шёлка шили одежду. Изделия, созданные в отечественных мастерских, высоко ценились на Родине и продавались за границей.
В XIX веке удалось перейти на отечественное сырьё. Современники отмечали, что русский шёлк часто путали с французским «леонским» шёлком, считавшимся тканью высшей категории. Русские изделия не уступали иностранным ни по качеству, ни по тканым рисункам. Отечественный шёлк был представлен на многих международных выставках, в том числе на Всемирной выставке в Париже в тысяча девятисотом году.
После революции шёлковая отрасль пришла в упадок. Однако в 1939 году было принято постановление о возобновлении и развитии шелководства. Рабочие на фабриках изготавливали ткань для хозяйственных и военных нужд. В период Великой Отечественной войны на шёлковых фабриках делали материал для парашютов.
В настоящее время в России работает научно-исследовательская станция шелководства, её коллекция насчитывает более тридцати пород тутового шелкопряда. А о том, как зарождалось производство русского шёлка можно узнать в музее Коломны, в историческом здании шёлковой фабрики, где когда-то создавали чудесные ткани.
Все выпуски программы Открываем историю
Псалом 10. Богослужебные чтения
Поделиться
Здравствуйте! С вами епископ Переславский и Угличский Феоктист.
Испорченное грехопадением сознание человека рисует грех как что-то в высшей степени вожделенное. Именно так в книге Бытия описаны мысли Евы, непосредственно предшествующие совершению первого греха: «И увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что даёт знание» (Быт. 3:6). С той поры любой грех представляется человеку подобным образом — как приятный и вожделенный. Библия бесчисленное множество раз свидетельствует, что такое отношение ко греху — это обман, что грех не может быть ни приятным, ни вожделенным, а тот, кто согрешает, вредит самому себе. Об этом говорит и звучащий сегодня в православных храмах во время богослужения 10-й псалом. Давайте его послушаем.
Псалом 10.
Начальнику хора. Псалом Давида.
1 На Господа уповаю; как же вы говорите душе моей: «улетай на гору вашу, как птица»?
2 Ибо вот, нечестивые натянули лук, стрелу свою приложили к тетиве, чтобы во тьме стрелять в правых сердцем.
3 Когда разрушены основания, что сделает праведник?
4 Господь во святом храме Своём, Господь, — престол Его на небесах, очи Его зрят на нищего; вежды Его испытывают сынов человеческих.
5 Господь испытывает праведного, а нечестивого и любящего насилие ненавидит душа Его.
6 Дождём прольёт Он на нечестивых горящие угли, огонь и серу; и палящий ветер — их доля из чаши;
7 ибо Господь праведен, любит правду; лицо Его видит праведника.
В только что прозвучавшем псалме мы услышали о довольно обыденном для псалмов сопоставлении праведников и нечестивых: нечестивцы ополчаются на праведника, хотят его погубить, но как можно причинить зло тому, кого защищает Сам Бог? Конечно, как и у всякого другого псалма, у 10-го псалма были свои причины появления: Давид подвергался гонениям от Саула, и Давид, как это и подобает праведнику, искал утешения в молитве, в ней же он искал и ответы на свои вопросы. Поэтический и духовный гений Давида привели его к крайне любопытным формулировкам, которые касаются не только той конкретной ситуации, в которой появился прозвучавший только что псалом, но и общего закона духовной жизни.
Впрочем, самая яркая и важная фраза этого псалма совершенно теряется в русском синодальном переводе, а потому стоит её привести в переводе Юнгерова: «Господь испытывает праведного и нечестивого, а любящий неправду ненавидит свою душу» (Пс. 10:5).
Здесь мы видим сразу две чрезвычайно важные мысли. Во-первых, Бог испытывает каждого человека, вне зависимости от его праведности, а потому праведникам не стоит удивляться тогда, когда с ними происходит нечто неприятное, ведь так происходило и с Давидом, и с Иовом, и с апостолами Христовыми, и с Самим Спасителем мира. Для праведников испытания — это возможность укрепиться в верности Богу, а для нечестивых — возможность переосмыслить свою жизнь и исправиться.
Во-вторых, «любящий неправду», или, иначе, грешник вредит в первую очередь свой собственной душе, и это очевидный факт, который, к сожалению, ускользает от нас тогда, когда приходит соблазн совершить тот или иной грех. Если же человек готов наносить вред собственной душе, то можно ли надеяться, что он сможет проявить к кому-либо ту любовь, которую заповедовал Господь Иисус Христос. Ответ кажется очевидным. Очевидным кажется и конечный вывод: если мы хотим научиться любви, то начать нужно с самих себя, с того, чтобы никаким грехом не причинять вреда своей бессмертной душе.
Псалом 10. (Русский Синодальный перевод)
Псалом 10. (Церковно-славянский перевод
Псалом 10. На струнах Псалтири
Поделиться
1 На Господа уповаю;
как же вы говорите душе моей:
«улетай на гору вашу, как птица»?
2 Ибо вот, нечестивые натянули лук,
стрелу свою приложили к тетиве,
чтобы во тьме стрелять в правых сердцем.
3 Когда разрушены основания,
что сделает праведник?
4 Господь во святом храме Своем,
Господь, — престол Его на небесах,
очи Его зрят (на нищего); вежды Его испытывают сынов человеческих.
5 Господь испытывает праведного;
а нечестивого и любящего насилие ненавидит душа Его.
6 Дождем прольет Он на нечестивых горящие угли, огонь и серу;
и палящий ветер — их доля из чаши;
7 Ибо Господь праведен, любит правду;
лице Его видит праведника.
