Поделиться
В нашей студии был клирик храма Живоначальной Троицы у Салтыкова моста в Москве священник Николай Конюхов.
Разговор шел о смыслах и особенностях богослужения и Евангельского и Апостольского чтений в 14-е воскресенье по Пятидесятнице, о днях памяти мученицы Людмилы Чешской, мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии, преподобной Ефросинии Суздальской, преподобного Илариона Оптинского, святителя Дмитрия Ростовского, пророка Ионы.
Ведущая: Марина Борисова
М. Борисова
— Добрый вечер, дорогие друзья! В эфире Радио ВЕРА наша еженедельная субботняя программа «Седмица», в которой мы говорим о смысле и особенностях богослужений наступающего воскресенья и предстоящей недели. В студии Марина Борисова и наш сегодняшний гость, клирик храма Живоначальной Троицы у Салтыкова моста в Москве, священник Николай Конюхов.
о. Николай
— Добрый вечер.
М. Борисова
— И с его помощью мы постараемся разобраться, что ждет нас в церкви завтра, в 14-е воскресенье после Пятидесятницы и на наступающей неделе. По давно сложившейся традиции попробуем разобраться в смысле наступающего воскресенья, исходя из тех отрывков из Апостольских посланий и Евангелия, которые прозвучат завтра в храме за Божественной Литургией. Мы услышим отрывок из Второго послания апостола Павла к Коринфянам из 1-й главы, начинается отрывок 21-м стихом, а заканчивается во 2-й главе 4-м стихом. И, честно говоря, это такой удивительный ребус, потому что, чем больше вчитываешься в текст этого отрывка, тем меньше понимаешь, что имел в виду апостол Павел.
о. Николай
— Так часто бывает.
М. Борисова
— Вот он объясняет коринфянам, почему он к ним не пришёл, ограничивается только написанием посланий и пишет, что: «Мы споспешествуем радости вашей: ибо верою вы тверды. Итак я рассудил сам в себе не приходить к вам опять с огорчением. Ибо если я огорчаю вас, то кто обрадует меня, как не тот, кто огорчён мною? Это самое и писал я вам, дабы, придя, не иметь огорчения от тех, о которых мне надлежало радоваться: ибо я во всех вас уверен, что моя радость есть радость для всех вас». Вот сколько читаю, столько не понимаю. (смеётся)
о. Николай
— Витиевато апостол Павел пишет, он очень образованный человек, классически образованный, тем более, что он писал на греческом языке. Мы сейчас читаем перевод, не всегда, когда пытаешься дословно перевести греческий текст, там непрямой порядок слов, и если делать смысловой перевод, то чуть попроще становится это воспринимать. А когда вот тот, который сейчас мы читаем, Синодальный перевод, он в некоторых местах действительно не совсем понятен, но общий смысл мы можем проследить. И, конечно, апостол Павел, как удивительный такой любящий отец, ведь кому он пишет? Это коринфская община христиан, и в целом большая часть текста посланий, как раз это некие обличения, в том числе, в тех пороках, которые были в коринфской церкви, потому что апостол Павел основывает какую-то общину, благословляет, возможно, рукополагает епископа, позже пресвитеры появляются, и вот должна эта община как-то функционировать. Нет быстрых средств передвижения, никакой сапсан апостола Павла не перевезёт от Ли́стры куда-нибудь в Антиохию или в Коринф, естественно, это всё очень длительные дороги и пути, и вот он старался хотя бы своими посланиями как-то поддерживать правильное исповедание христианской веры в этих общинах. А слухи до него доходили очень разные, в том числе, что коринфяне там во время собраний ссорятся, богатые обижают бедных, что они там причащаются недостойно, периодически клонит их обратно в язычество, какие-то, наоборот, новые движения, какие-то секты псевдохристианские там гностические непонятные, то есть постоянно нужно было вот, знаете, как за ребёнком: вроде как ему уже пять лет, но ты его оставил одного, а он взял и в нос засунул горошину, либо он совком кого-то треснул по голове или его треснули, то есть всё время требуется какой-то пригляд. И вот, конечно, его послания периодически вызывали разную реакцию в тех же самых общинах, и некоторые говорили: «вот, апостол Павел непостоянный, то он придёт, то не придёт, слово у него нетвёрдое», и его в чём-то обвиняли периодически, и он иногда в своих посланиях оправдывается, просто говорит, почему он иногда может прийти, а иногда нет, и действительно, он их как будто бы печалит своими посланиями, но зачем: это как врач, который лечит человека и делает ему немножко больно, но он предупреждает: «сейчас у тебя будет укол, немножко нужно потерпеть, зато потом у тебя пройдёт», и он тоже делает им немножко больно, он их огорчает, чтобы потом была радость, чтобы он порадовался тому, что, устранив те пороки, те какие-то искривления, которые начались в духовной жизни этой древней христианской общины, она начала уже полноценно получать благодать и радость от Господа нашего Иисуса Христа, поэтому, он говорит, ничего, вот через какую-то печаль придёт и радость, придёт избавление, чтобы они не переживали, а если он придёт, то ему придётся больше их обличать, он увидит ещё что-то, и он даёт им время немножко, может быть, подготовиться, что-то исправить, то есть они прочтут послание, какие-то вещи устранят и тогда, действительно, когда он всё-таки соберётся к ним приехать, больше будет поводов радоваться, а не печалиться.
М. Борисова
— Теперь обратимся к отрывку из Евангелия от Матфея, из 22-й главы, стихи с 1-го по 14-й — это, я думаю, очень хорошо известная большинству наших радиослушателей притча о брачном пире. О том, как один богатый человек послал рабов своих созвать званых на брачный пир, и началось: у одних — поле, у других — торговля, третьи вообще поколотили этих несчастных посланцев-слуг, потом, когда в результате первая попытка ничем хорошим не увенчалась, господин отправляет своих слуг на распутье и говорит, чтобы они звали на пир всех, кого найдут, и собрали всех, кого только нашли, и злых, и добрых, и увидел там человека, одетого не в брачную одежду, и говорит ему: «Друг! Как ты вошёл сюда не в брачной одежде? Он же молчал. Тогда сказал царь слугам своим: связав ему руки и ноги, возьмите и бросьте его во тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов; ибо много званых, а мало избранных».
о. Николай
— Такой позитивный отрывок.
М. Борисова
— Да, но меня всегда интересовал вопрос: поскольку гостей собирали внезапно, все они были не готовы, и логично предположить, что в брачной одежде там не было никого. Соответственно, откуда бы она взялась? Наверное, её как-то выдавали при входе. И таким образом совершенно непонятно, как туда затесался человек, которому должны были при входе дать эту одежду, куда она делась, и почему такое суровое наказание в таком странном стечении обстоятельств?
о. Николай
— Действительно, когда кого-то приглашали на званый пир, предполагалось, что многие люди придут, в том числе путники из дальних стран, в не очень красивом виде, и там всегда давали умыть, причем не только руки, но и ноги, и выдавалась чистая одежда, её можно было пойти взять, причем нарядную одежду, не просто какую-то, а нарядную одежду. И, конечно, для вот этих званых второй раз, которых там с улиц, из-под канав каких-то брали бедных, нищих людей, у них не было царской одежды, но они могли её взять, и все взяли, но один человек вот решил устроить некую демонстрацию, то есть он не позаботился. Причем это же притча, она отображает некую духовную реальность, то, что Господь зовёт нас к себе, мы говорим, как, помните, вот этот знаменитый гимн, который в Великий пост поётся: «Чертог твой вижду, Спасе мой, украшенный, и одежды не имам, да вниду в онь», то есть это с сожалением, с покаянием человек говорит: «я не имею одежды, чтобы войти в Твой брачный чертог, просвети одеяние души моея». И мы дальше просим у Господа, чтобы он нам дал новую одежду, через, в том числе, помните, как царь Давид: «Окропиши мы иссопом, омыеши мя, и паче снега убелюся», то есть дай мне такую чистую новую одежду через покаяние. И вот люди совершили какое-то покаяние, какое-то смирение, с любовью попросили у этого царя и со смирением эту одежду и облачились. А этот человек, который был в греховном вот этом смрадном некрасивом состоянии, он сказал: «А мне всё равно, я останусь в этом же состоянии, пускай все остальные терпят». А такой человек не может быть в Царствии Божием, то есть он выбрал грех, потому что он его полюбил, он не полюбил чистоты, для него вот эта радость, любовь, которая есть в Царствии Божием, она чужда, потому что он полюбил свою эту сточную канаву, и поэтому он вот получил, собственно, то, к чему стремился, то есть, поскольку он не прилепился, он не захотел поменяться, человек упёрся.
М. Борисова
— Но тогда непонятна связь с последней фразой, потому что, когда после этого звучат слова «много званых, но мало избранных», получается как бы наоборот, потому что большинство-то вошло...
о. Николай
— Нет, там «много званых», это имеется в виду — с первой волной званых, это всех званых, и тут речь идёт о том, что Господь всех зовёт в Царство Божие, но у части людей просто есть дела поважнее, потому что Бог у них не в приоритете, они просто говорят: «Ну подождите, у нас там уже билеты, мы летим куда-нибудь в Дубай, ну какое нам сейчас Царствие Божие, мы долго копили на это». Ну, то есть у нас, понятно, куча всяких там дел, и это не означает, кстати, некоторые говорят: «ну что нам теперь, бросить работу, ничем не заниматься, только в храм ходить?» Нет, но как говорил наш Господь, шесть дней делай, седьмой день Богу отдавай. Да и просто даже, когда ты идёшь на работу, но сохраняешь мирный дух, когда ты стараешься не осуждать людей, проявить какую-то доброту и милосердие, ты тоже посвящаешь этот день Богу, это тоже нужно понимать. Но у некоторых людей вот реально по приоритетам Господь даже в первую десятку не входит. А есть люди, у них и время есть, и они вроде откликаются, но у них нравственное духовное состояние не особо такое нормальное, то есть они осквернены вот этим грехом, и, конечно, адекватный человек понимает, что в таком виде как он будет с Господом общаться? Ему нужно привести себя в порядок. Тогда он совершает акт покаяния и уже в чистой светлой одежде входит в чертог Божий. Ну, а есть всякие вот такие, привыкшие уже к своей грязной одежде, полюбившие эту грязь, для них она интереснее и важнее, чем пребывание с Богом.
М. Борисова
— Напоминаю нашим радиослушателям: сегодня, как всегда по субботам, в эфире Радио ВЕРА программа «Седмица», в которой мы говорим о смысле и особенностях богослужений наступающего воскресенья и предстоящей недели. С вами Марина Борисова и наш сегодняшний гость, клирик храма Живоначальной Троицы у Салтыкова моста в Москве, священник Николай Конюхов. Неделя у нас начинается замечательными праздниками, и вообще можно её назвать, вот есть женский день, а это у нас такая женская неделя, потому что половина женщин в стране будут праздновать именины. 29 сентября у нас память мученицы Людмилы Чешской, а 30 сентября — память мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии.
о. Николай
— Именинниц будет у нас полный храм.
М. Борисова
— Вот. И каждый раз думаешь: почему мы так мало знаем про Людмилу Чешскую? На самом деле, ведь это, если проводить параллель, то она чем-то сродни нашей княгине Ольге, потому что её роль оказалась приблизительно такая же, то есть также они с мужем приняли крещение, причём приняли от просветителя Мефодия. Это та самая несчастная моравская миссия, которая по факту исторически провалилась, но как бы дала плод через поколение, потому что княгине Людмиле удалось вырастить внука, сыну было не до этого, а вот внука удалось вырастить как раз христианином. И, собственно, то же самое получилось и у Ольги, хотя первую половину жизни князь Владимир прожил так, что трудно было предположить, что когда-нибудь он встретится с Богом, но встреча произошла и не только у него, а, в общем, благодаря ему у всех нас. И память мученицы Людмилы, она какая-то вот такая, очень перекликающаяся, на мой взгляд.
о. Николай
— Знаете, вот как называют Ольгу «бабушкой земли русской», то Людмила — это «бабушка земли чешской». Её, кстати, там очень почитают, и действительно, я вот так задумался, как часто бывает, что женщины, они ещё вот своих детей стараются воспитывать, когда ещё сами, может быть, не пришли к вере или только приходят к вере, и поэтому, не пройдя этот путь, не могут достойным образом вложить какие-то религиозные принципы в ребёнка своего. Но, пройдя путь ошибок, проб и испытаний, они умудряются тогда, когда появляются внуки, и уже они внукам могут дать, и многие люди вспоминают, что как раз их бабушка водила в храм в детстве. Моя мама рассказывала, у неё всё-таки родители были такие, в том числе и в партии состояли, и высокого ранга профессии занимали, и им как бы это было не принято, чтобы ходили в храм, могли за это вообще... Когда узнали, что мою маму покрестили, их там вызывали прямо из-за этого. И поэтому вот бабушки, они рассказывали внучкам какие-то очень важные такие духовные принципы, причём не просто внешнюю религиозность, потому что некоторые говорят: «ну что там бабушки эти, ну могли они заучить „Отче наш“ заставить, ещё что-то», но они передавали вот эту внутреннюю традицию, что очень важно, особенно там, в Чехии, когда там ещё очень сильно вот это влияние латинское началось, униат и всё остальное, вот как важно было сохранить чистоту православия. И вот сама Людмила, она как раз явилась образцом этой чистоты, и она всегда на иконах изображается очень такой красивой, женственной, очень трогательной. И она смогла воспитать своего внука, действительно, вложить в него самое главное, вот эту чистую христианскую веру, которая потом проросла, и вот, собственно, её почитают в Чехии как равноапостольную, то есть у неё такого титула нет, но они как раз считают её такой родоначальницей духовной.
М. Борисова
— Ну, теперь про наших любимых. Всегда для меня было загадкой вот как о житие Адриана и Натальи, так и житие Веры, Надежды, Любови и материи их Софии. Для меня подвиг этот парадоксален, потому что речь идёт о детях, и вообще вся эта история вызывает сплошные недоумения и знаки вопроса. Всё происходило при императоре Адриане, который был, в общем-то, вполне приличным правителем. И хотя, конечно, там христиан не приветствовали и на руках не носили, но и таких бесчеловечных, чудовищных преследований тоже не было, их по суду приговаривали к казни, но, как правило, скорее за отсутствие повиновения государственным законам, и вообще это всё было совсем не всплеском какой-то ненависти и варварства. Сам Адриан вошёл в историю вполне приличным правителем, таким образованным, просвещённым, много хорошего для государства сделал, и вдруг такая какая-то нелепость, потому что он утверждал приговор — приговор детям, маленьким девочкам. До сих пор не могу вот это всё соединить воедино, тем более что непонятно, где там литература, а где там правда, потому что мученических актов не осталось, а остались только жития, которые написаны сильно после смерти, то есть это переработка предания. И достаточно редкий, может быть, даже уникальный случай, когда греческие имена были переведены на русский и вошли именами, означающими русские понятия, причём до Елизаветы Петровны, в общем-то, не особо употреблялись. Вот когда переломилась тенденция наверху, русское стало входить в моду, и стали называть этими именами всё больше и больше, сначала в дворянских семьях, а потом и везде. Но вся эта история очень загадочная.
о. Николай
— С одной стороны, да, император Адриан действительно остался в памяти хронистов, как один из самых удачных императоров, при нём развитие было большое, он и империю держал, и справедливым его считали. И действительно, открытых гонений тогда на христиан именно за саму веру не было, а за неповиновение, непочтение к римским законам. Другой вопрос, что всё равно какой-то негативный фон сохранялся, и христиан считали некоей сектой, гадости про них писали, мы знаем об этом, в том числе, из письма Плиния Младшего, что какие-то люди там собираются ночами, пьют кровь каких-то младенцев, обвиняли в разврате — зачем собираются мужчины и женщины по ночам где-то в тайных местах? То есть такой фон. С другой стороны, Иудея всегда была самым таким, с точки зрения центральной власти, неудачным регионом, потому что были постоянные бунты, постоянно какие-то там выступления, националистические чаяния, и это всё сильно раздражало центральную власть, и несколько раз посылали карательные миссии, которые просто уничтожали, мы знаем просто, в один момент стёрли Иерусалим с лица земли.
М. Борисова
— Ну так прежде, чем они его стёрли с лица земли, было же иудейское восстание, и практически его отвоевали восставшие...
о. Николай
— Так они вырезали весь Римский легион, это бунт.
М. Борисова
— ... и начали даже восстанавливать храм.
о. Николай
— В том-то и дело. Поэтому там такая история, то есть в целом то, что происходило в Иудее, а Христос же был рождён в Иудее, и считалось, что христианство — это иудейская секта одна из, и поэтому такой общий фон. Ну и плюс, говорят, что в то время это уже было окончание правления Адриана, и у него какая-то была тяжкая болезнь, которая сыграла тоже плохую роль, то есть повлияла на его характер. Очень важно, когда человек сильно заболевает, чтобы вместо него кто-то мог править, какой-то преемник, регент, чтобы избавить людей от невменяемого человека, это же просто страшно, когда на престоле оказывается такой человек. И это хорошо, когда хватает мудрости у самого императора сказать, что я сейчас немощный и не могу управлять, и передать на время или навсегда права на власть. Но, как правило, конечно, правители, они очень прилепляются к власти и ко всему остальному, и они вот прямо до последнего держатся за это. И поэтому даже очень хороший правитель, который надеется только на себя, а мы знаем, что «не надейтесь на князи и на сыны человеческие, в них несть спасения», вот у него, видимо, помрачилось сознание, может быть, его разозлило упорство этих детей. Знаете, дети, они могут вызвать очень такие отрицательные эмоции, я просто сам знаю, упрямство детское.
М. Борисова
— Но это же не значит, что их надо убивать.
о. Николай
— Нет совсем, но человек омрачённый, человек языческого сознания, может быть, хотел таким образом проучить, показать, может быть, он впал в то страшное состояние, которое называется гнев. Почему некоторые родители на своих детей кричат страшными просто словами, бьют их, какие страшные только истории не рассказывают про то, как родители могут к своим детям проявить такую жестокость, вот этот гнев, а дети, они тоже впадают в какое-то упрямство, как нам кажется. Вот и ему показалось: они просто упрямятся, сейчас я их припугну, они всё, расколются. Но это удивительные, конечно, дети, они прямо были абсолютно убеждены в истинности и повели себя, такое бывало в истории, — лучше, чем взрослые, вот им двенадцать, десять и девять лет, по-моему, и в этой ситуации эти дети повели себя достойнейшим образом и посрамили тех взрослых, которые всё это наблюдали, и самого императора, и тех, кто исполнял этот преступный приговор. Я сразу, кстати, вспомнил расстрел в доме Ипатьева. Как могли русские люди — тут-то ладно, они язычники, ещё не просвещённые светом Христовой проповеди, какие-то там при дворе Адриана вот эти палачи, но всё равно, это же убивать детей, и мы говорим: о времена, о нравы! — но в наше время, вот XX век, детей! Причём их же, когда расстреливали, там же получилось, что император умер сразу, потом умерла императрица, а дети, они не погибли сразу от этого расстрела, то есть их добивали копьями. Я потом вот эти подробности читал следственного дела, у меня просто шок был, у меня в голове всё это не укладывалось, у меня волосы дыбом встали, когда я всё это читал. Откуда такая жестокость? Как это возможно вообще? Вот омрачённое гневом и ещё другими грехами сердце, оно становится абсолютно нечувствительным и становится жестоким. Не дай бог, чтобы с нами хоть что-то подобное произошло, хоть что-то подобное, особенно в отношении к нашим детям. Насколько нам нужно умягчать своё сердце, наполнять его добротой, чтобы, воспитывая, как нам кажется, наказывая детей, не перейти вот ту очень важную грань между любовью, вразумлением, наказанием и жестокостью.
М. Борисова
— В эфире Радио ВЕРА программа «Седмица», с вами Марина Борисова и клирик храма Живоначальной Троицы у Салтыкова моста в Москве, священник Николай Конюхов. Мы ненадолго прервёмся и вернёмся к вам буквально через минуту, не переключайтесь.
М. Борисова
— Еще раз здравствуйте, дорогие друзья! Продолжаем нашу еженедельную субботнюю программу «Седмица», в которой мы говорим о смысле и особенностях богослужений наступающего воскресенья и предстоящей недели. С вами Марина Борисова и клирик храма Живоначальной Троицы у Салтыкова моста в Москве, священник Николай Конюхов. Продолжая тему женской недели, у нас еще 1 октября — память преподобной Евфросинии Суздальской, но у нас Евфросиний так много, и вот в особенности после того, как напомнили всем, что есть еще Евфросиния Полоцкая, Евфросиния Московская, принесли их мощи, мы теперь все в курсе, что есть много святых Евфросиний, и все они, в общем-то, замечательные, удивительные, долготерпеливые, и им всегда можно помолиться, попросить помощи в терпении скорбей. Но 1 же октября у нас память преподобного Илариона Оптинского, и мне хотелось бы подробнее поговорить об этом, потому что, когда мы вспоминаем Оптинских старцев, то у нас такое какое-то общее понятие. Выделяется, как правило, в памяти, естественно, старец Амвросий, а кто еще? Ну, пожалуй, старцы Лев и Макарий, причем больше Макарий, чем Лев, потому что именно Макарий занимался книгопечатанием и очень много оставил писем, у него большое эпистолярное наследие. Ну, о ком еще? Ну, может быть, об отце Нектарии еще кто-то вспоминает, просто потому что попал он в самое трагическое время. А то, что Оптинские старцы — это отдельная удивительная духовная школа, и в этой школе были ученики и выученики, и вот как раз преподобный Иларион — это тот самый ученик, которого вырастил отец Макарий буквально вот на замену себе, двадцать лет учил и выучил. Причем попал будущий старец Иларион в Оптину уже взрослым, сложившимся человеком, ему было тридцать три года, и, в общем, прожил такую, достаточно цельную жизнь мирянина, как с детства ему хотелось, интересна ему была вот монашеская жизнь, но удивительно, вот отец его не благословил, преподобного Феодосия Печерского мать не благословляла и даже на цепь сажала, он все равно сбегал в монастырь, а здесь полное послушание.
о. Николай
— Потому что отец.
М. Борисова
— Сказали: учись портняжному делу — вот и учился, учился, потом даже свою собственную артель собрал, но при этом как-то удивительно промыслительно не получалось у него жениться, потому что отец еще благословлял жениться, а жениться никак не выходило, потому что одна невеста скоропостижно скончалась, вторая невеста оказалась из семьи сектантов, в общем, как-то не вышло. И когда в результате он попал-таки в Оптину пустынь, он был, по-видимому, готов в полной мере стать монахом, но это еще не значит, что он был готов стать старцем. Вообще его назначение в преемники к старцу Макарию для всех было шоком, потому что все знали, что у старца Макария есть ученик блестящий, который еще при жизни старца стал известен — это Амвросий, а это просто келейник, который вот со старцем все время, помогает ему и в бытовых, и в других каких-то делах, но его не видно, не слышно, и звать его никак, и вдруг он становится после смерти старца Макария старцем, который окормляет. Если к Амвросию очень много мирян приходило и это очень много сил и времени у него отнимало, то здесь окормление всей братии, окормление сестёр всех женских монастырей, которые имели отношение к Оптиной пустыни, плюс все заботы скитоначальника. Личность совершенно уникальная. Но мы всегда стараемся для себя что-нибудь выцепить из описаний жизни святых людей.
о. Николай
— Меня тут три момента поразило. С одной стороны, вот вы правильно отметили, как родители сказали, что рано тебе пока в монастырь, и он послушался, особенно отец, все-таки отец — это закон в семье, и очень важна роль отца, и то, что у нас сейчас безотцовщина, много семей, где нет папы, и женщины воспитывают своих, в том числе, мальчиков, и не понимают, почему такая просадка с дисциплиной, они не хотят слушаться, потому что для них не очень логично, что мама устанавливает некое законодательство. Обычно все-таки папа устанавливает законодательство, а мама его поддерживает, она говорит: «Слушай, сынок, я все понимаю, но папа сказал так». И вот это правильная система для наших семей, чтобы женщины не брали на себя роль вот именно такого законотворца и главы семьи, и чтобы просили прямо, если даже отцы не сильно включены, в том плане, что они постоянно на работе, можно всегда попросить папу, чтобы он установил некие правила, по которым будет жить семья в его отсутствие, и поддерживать это законодательство, и говорить, чтобы мама не брала на себя вот этого, что «я, доченька, за тебя, я все понимаю, но папа вот не разрешил, давай попросим его, может, он разрешит». Сами женщины себе очень сильно облегчат в этом плане жизнь. А дети, видите, все равно, вот когда они понимают, что — да, папа установил такое законодательство, и пока, до восемнадцати лет я обязан быть в послушании, и Иларион будущий, тогда он Родион был, он слушался. И интересно еще то, что он приобрел достаточно серьезный житейский опыт, потому что не всякий человек может быть духовником, в том числе, если он не обладает знаниями, как у людей вообще жизнь проходит. То есть иногда то, что ты, например, приобрел какую-то светскую профессию, поработал на светской работе — это хороший опыт, ты начинаешь по-другому вообще людей воспринимать, ты уже не начинаешь там закатывать глаза: «как это вы на всенощной не были?!» Ну, человек был на сутках, сутки — это когда работаешь с восьми до восьми. И ты уже не говоришь: «Нет, ну подождите, всё, причащаться нельзя», потому что ты сам уже знаешь, ты сам прошел, это очень полезно. И, конечно же, Макарий видел, с одной стороны, скромность Илариона, а с другой стороны, содержательность внутреннюю, в том числе и опыт определенный, опыт житейский, потому что в старчестве сочетается удивительным образом опыт духовный, духовная мудрость и опыт житейский, когда человек знает, как вообще, что бывает в жизни, что такое отношения детско-родительские, что такое отношения супружеские, что такое отношения в коллективе, что такое отношения на работе, и так далее, и так далее. Это, конечно, очень ценный опыт, который потом человек может инкорпорировать уже в свои какие-то духовные советы. И, конечно, вот эта ненавязчивость, такая скромность Илариона, который вот просто помогал, ну, вроде бы, действительно просто приносил старцу его еду, помогал ему выйти, и нам кажется: ну как это так, он же там не получал каких-то духовных дарований, связанных с проповедью, но просто одно присутствие при духовном человеке, и когда ты ему служишь... Я уже рассказывал один раз, как приезжал как-то мой духовник, отец Сергий Вишневский, покойный сейчас, в Москву, и он приехал в Сретенский монастырь, я увидел и прямо так обрадовался, что вот мой старец приехал, и я побежал просто, взял его пальто, и вот шёл с этим пальто, и чувствовал какую-то такую радость, я думаю, что вот так и ходил бы, как Иларион за Макарием ходил, и я тоже прочувствовал вот этот момент, как здорово просто рядом со старцем находиться, что-то ему принести, чем-то помочь. У меня несколько таких моментов в жизни было, когда я прямо ощущал эту радость, соприсутствие и возможность помочь по-настоящему духовному человеку, и ты от этого сам возносишься постепенно, то есть у тебя самого в сердце что-то меняется в лучшую сторону, а когда ты на постоянной основе это делаешь, вот как преподобный Иларион, то, конечно, он насытился вот этим и приобрёл какие-то духовные дарования. Он же не сам навязывался и сказал, что «я буду теперь старцем», потому что у нас с этим проблемы определенные, у нас же люди напрашиваются в учителя, говорят: «сейчас я тебе расскажу, как правильно, что такое покаяние, всё сейчас тебе расскажу», ну вот эти самочинные учителя, самочинные старцы — это обычно беда.
М. Борисова
— Но у него ещё была очень хорошая, как сказать, школа, что ли, или тренировочная база, когда с этой артелью, у него артель была в Саратове, и Поволжье вообще было наводнено всевозможными сектами, поскольку там и раскольники были разных толков, и не только они, там и «хлысты» были, и кого там только не было. И это вот хорошо знакомое многим неофитам чувство, когда ты горишь только что приобретённой верой и понимаешь, что вот она правильная, но объяснить человеку, который, скептически ухмыляясь, говорит тебе, что это всё бред, ты не можешь, у тебя нету слов. И вот такая школа апологетики, когда от того, что ты не можешь найти своих слов, ты начинаешь бесконечно обращаться к Писанию, к святоотеческим словам, не то, что ты их заучиваешь — они как-то сами заучиваются просто потому, что ты их очень часто повторяешь другим людям за неимением собственных слов. И вот эта колоссальная, конечно, помощь была, потому что укладывается в голове, и там уже не поймёшь, это твои мысли или это Григория Нисского мысли, ну, в общем, мысли, которые в твоей голове лежат, как на полке книжной, и их можно оттуда взять и процитировать.
о. Николай
— Знание вообще святоотеческого наследия, ведь Оптинские старцы, они не просто взялись с воздуха, они приняли там от Паисия Величковского духовное знание, которое несли, и там же они изучали очень подробно писания древних отцов-подвижников, их переписывали, кто-то занимался переводами, и вот эти «отечники», конечно, давали вот такую крепкую духовную основу, на которой можно было и в полемику вступить, можно было и совет какой-то духовный дать, и можно было в своей жизни этот совет использовать.
М. Борисова
— Напоминаю нашим радиослушателям: в эфире Радио ВЕРА еженедельная субботняя программа «Седмица», в которой мы говорим о смысле и особенностях богослужений наступающего воскресенья и предстоящей недели. С вами Марина Борисова и наш сегодняшний гость, клирик храма Живоначальной Троицы у Салтыкова моста в Москве, священник Николай Конюхов. Что касается знатоков писаний и самих писателей, у нас будет возможность отдельно повспоминать самую популярную книгу многих веков на Руси — это «Четьи Минеи» митрополита Димитрия Ростовского, память его 4 октября. Но раз уж мы про книжную премудрость заговорили, мне хочется особенно поговорить о пророке Ионе, память которого Церковь отмечает 5 октября. Книга самая загадочная, наверное, в Библии, ну, может быть, одна из самых загадочных, поскольку в ней всё не так, в ней все действуют как-то неправильно, и вместо того, чтобы давать какие-то ясные с самого начала ответы, она, скорее, ставит не очень ясные вопросы. Начнём с того, что сам пророк бежит от исполнения воли Божьей. Вообще это не очень укладывается в голове, поскольку пророк, он в курсе того, что это его служение, но тут не только нежелание выполнить волю, вот сказали: «Иди в Ниневию и возвести», а он вместо этого решил от Бога сбежать. То есть как он вообще в море очутился — это вот побег от Бога, потому как не хочет он в эту Ниневию, не хочет он это обличительное слово говорить ниневитянам.
о. Николай
— Кстати, интересно, я читал рассуждения разные, почему он всё-таки не хотел туда пойти, потому что для нас, вроде как, это просто: «Господи, не хочу, не нравится мне Твоё задание, исходя из того, что просто не хочу куда-то ехать», мужчины вообще в целом существа достаточно такие ленивые, и просто вот он не захотел — это не так, и дело не просто в каком-то упрямстве пророка Ионы. Интересная деталь: Ниневия был языческий город, огромный, больше ста тысяч человек, нравы там были далеки вообще от какой-либо морали, то есть обычный такой языческий мегаполис, поэтому у пророка Ионы сложилась такая картина в голове, что он вот скажет им, и они просто посмеются над святыней. То есть иудеи, они достаточно были замкнуты в своём религиозном сознании, они считали, что вот спасутся только иудеи, весь мир остальной развращён, у них была некая изоляционная такая система, которая связана, в том числе, и с заповедями Божьими, которые даны, чтобы иудеи сохранили своё самосознание, и в том числе религиозное монотеистическое сознание, он запретил им общаться с язычниками, смешиваться, в браки вступать и всё остальное. Но постепенно Господь меняет эту систему, и мы видим, вот как раз книга пророка Ионы, она уже такая новаторская, она что-то новое раскрывает, то есть, оказывается, Господь промышляет и о язычниках тоже, не только об иудеях, это было новостью для многих, в том числе для людей Божьих, с этой стороны они Бога ещё не очень понимали и знали. И поэтому, когда Господь ему даёт такое повеление, в голове у Ионы: «ну они же всё равно просто посмеются над моей проповедью, это всё равно как давать святыню псам, вот зачем? Они ведь всё равно не послушаются, это бесполезно». И вот у него, из особого такого его религиозного чувства, религиозной ревности, может быть, даже, он как бы бежит, чтобы этого не было. Но всё равно он идёт против Бога, и он прекрасно это знает, ведь когда начинается буря, его будят, там все начинают спрашивать: «А из-за чего это, что случилось? Он выходит и говорит, что это вот из-за меня, я потому что не послушался Бога, и говорит: «Если вы меня выкинете за борт, то всё успокоится». Потом, кстати, интересно, что язычники вот эти на корабле плыли, они не хотели его выбрасывать, даже после того, как они знали, что он причина вот этих бед, и они там уже выбросили запасы какие-то, еду, и узнав от него же самого, что он — причина бед, они его боятся выбрасывать. Вообще, язычники в этой книге выглядят достаточно симпатично, и вот эти на корабле, потому что они не хотели от Ионы избавляться, вообще там спрашивали как-то, потом они молились, потом они, после того, как море утихло, принесли жертву истинному Богу. Есть даже предание, что после этого Иона весь этот корабль воцерковил своим вот таким поступком, что он привёл, показал, кто истинный Бог по-настоящему. Тут очень много всяких интересных смыслов, но самый главный смысл, конечно, связан с тем, что вот эта проповедь Ионы, которую он считал бесполезной, Господь сказал: «Иди!» И он открыл волю Божию, что через сорок дней весь город погибнет, потому что вы грешники лютые, и вышел он за город наблюдать за этим всем, за исполнением пророчества. Ну, Бог же ему открыл, а Бог же не говорит неправду, значит, оно так и будет. И тут ниневитяне, вместо того, чтобы обидеться на Бога, рассердиться, Иону самого убить, что часто бывало, пророков побивали камнями, они начинают каяться — вот это новость, представляете? Причём они такое покаяние проявили, которое не всегда иудеи проявляли: разодрали одежду, посыпали голову пеплом, наложили на всех пост, все перестали есть, даже животным запретили есть, какой вой там поднялся на всю Ниневию, и всё, когда подошло время, Господь помиловал этот город.
М. Борисова
— А Иона обиделся.
о. Николай
— Просто вообще, я очень люблю вот эту фразу, он так говорит обиженно: «Я так и знал, что Ты Бог милосердный!», как бы в претензию. Ну, то есть зачем вообще я тогда говорил? И более того, Иона доходит до такого уныния, говорит: «Я вот хочу умереть здесь, лечь и умереть, всё, больше ничего не хочу».
М. Борисова
— Ну, конечно, потому что всё не так, и Бог ведёт себя как-то неправильно, и вообще всё неправильно, и обещали другое.
о. Николай
— Да, и главное, что любимое вот это растение, которое некоторые называют тыквой, но это не совсем тыква, это местное такое небольшое действительно росло растение, которое ему очень нравилось, оно умерло, то есть всё плохо, и любимое растение тоже умерло.
М. Борисова
— Это просто я хочу напомнить радиослушателям утверждение того, что Бог может сотворить что угодно, Господь в течение одного дня дал вырасти растению, которое давало тень...
о. Николай
— Да, можно было под ним укрыться.
М. Борисова
— ... и потом, в течение следующего дня, уничтожил это растение, чем привёл в ещё большее возмущение.
о. Николай
— Иона вообще абсолютно наш человек, абсолютно. Я, когда читал, думал: ну насколько у него живые эмоции, насколько он вот прямо... И что самое интересное для меня, это прямо очень важно: он всё это выражает искренне Богу, то есть он не прикрывается каким-то лицемерием, он не пытается изобразить хорошую мину при плохой игре, он честно говорит Богу о своих чувствах, вот он раскрывает сердце своё перед Господом, и Господь даёт ответ на его запрос. Ведь чем книга заканчивается? Она заканчивается неким вопросом от Бога, Он говорит: «Слушай, в один день выросло это растение, в один день умерло, и ты так пожалел его, оно тебе нравилось. А как ты думаешь, не надлежит ли мне пожалеть город в сто тысяч человек, чтобы их уничтожать всех, тем более, что они покаялись, как ты думаешь?» Всё, на этом аминь, заканчивается книга пророка Ионы. Нет, это одна из самых моих любимых книг Ветхого Завета, я всем советую настоятельно её прочитать, всего четыре главы, она не очень небольшая, но это максимально событийная книга, она отличается от других, потому что в других книгах пророческих обычно там, собственно, пророчества приводятся долгие, там много каких-то рассуждений, ещё что-то, всё это очень интересно, но здесь это событийная книга, она абсолютно чёткая. И вот отношения Бога и Ионы — это прямо нечто, что нам может дать некое понимание того, насколько важно искренне общаться с Богом, искренне проговаривать все свои переживания перед Богом, и в итоге признавать и подчиняться именно воле Божией, чтобы не навязывать Богу свою волю, а уметь увидеть Его, вот когда Он протягивает свою руку, что-то меняет в жизни, и с любовью подчиниться.
М. Борисова
— Но здесь мы вступаем на зыбкую почву, где очень трудно найти грань между дерзостью и дерзновением.
о. Николай
— Ну, и он нигде не проявляет именно какое-то неблагоговение. Во-первых, он всегда знает, когда он поступает неправильно, он понимает, что поступает неправильно, то есть вот когда он сбегает от Бога, он знает, что неправ.
М. Борисова
— Так ведь и мы, когда поступаем неправильно, зачастую знаем, что поступаем неправильно.
о. Николай
— Да, но в итоге-то он идёт. Но, знаете, вот эта книга пророка Ионы — это всего лишь эпизод из его жизни. Он, во-первых, скорее всего, был родом из пророческой школы, то есть он был преемником, как мы рассказывали про старца Илариона, который был преемником другого старца Макария, также и пророк Иона, скорее всего, был знаком с великими пророками другими, в том числе, с пророком Исайей, вот есть такое предположение, то есть что он учился в этой пророческой школе, и что он был праведником, и мы просто видим один эпизод его жизни, мы не видим ни приквел, ни сиквел, что было до и после. Есть, кстати, предположение, что пророк Иона остался, это только предположение, но такая есть история, что он остался в этой Ниневии потом.
М. Борисова
— Но для современного человека, конечно, камнем преткновения является чудо с рыбой.
о. Николай
— А, с китом?
М. Борисова
— Да.
о. Николай
— У нас любят рассуждать про кита, приводят какого-то австралийского моряка, которого проглотил кит, а потом выплюнул через какое-то время. Но тут нужно понимать, что, с одной стороны, чисто физически «кит» — это условное название, там какая-то большая рыба, то ли это акула была, то ли ещё что-то, сейчас нам тяжело точно понять. Но там в духовном плане сказано, что он сошёл в некую бездну, то есть эта рыба, она уплывает в бездну, и он, когда пошёл против Бога, когда он решил не исполнить волю Божью, он в итоге оказался в бездне, вот в этом шеоле, «шеол», там есть вот это еврейское слово — преисподняя. И после того, как он там оказался, с ним происходит какое-то изменение, он начинает там как-то думать, молиться, с благодарностью обращается к Богу о том, что Он его избавил от смерти, и потом всё-таки он спасается, его выплёвывает около Ниневии эта рыба, и он идёт исполнять волю Божию, а потом у него опять какие-то проблемы. Но, знаете, это наш путь. Вот чем мне нравится эта книга, это тем, что она описывает живой путь живого христианина, который сомневается, который сначала не туда пошёл, потом пошёл туда, но не то сделал, потом сделал то, что надо, но что-то расстроился. И вот эта постоянная история, она показывает, что не надо этого бояться, не надо думать, что я должен, как, знаете, есть же агиографическая литература, где вот родился в благочестивой семье, очень благочестивым, не вкушал молоко по средам и пятницам, и вот разговаривал только правильными словами, никогда с детьми другими не играл, и вообще был с детства уже с нимбом. И мы читаем вот эти агиографические произведения, смотрим на свою жизнь, и там вообще ничего не сходится, и мы считаем, что это просто какие-то инопланетяне. А когда мы читаем книгу пророка Ионы, мы понимаем, что всё это живо, что святые — это такие же живые люди, с такими же проблемами, у них тоже какие-то бывают кризисы и переживания, и так далее, то есть это для нас очень вдохновляющая книга, она говорит, что не бойся ошибаться, бойся не делать выводы правильные.
М. Борисова
— Спасибо огромное за эту беседу. Вы слушали программу «Седмица», с вами были Марина Борисова и клирик храма Живоначальной Троицы у Салтыкова моста в Москве, священник Николай Конюхов. Слушайте нас каждую субботу, до свидания, до новых встреч.
о. Николай
— Всего хорошего.
Все выпуски программы Седмица
Владу Бунину нужно лекарство, чтобы побороть рак крови
Поделиться
Владислав и Елена познакомились в зимний день в одном из парков Воронежа. Он подхватил её за руку на скользком склоне, чтобы девушка не упала — с этого началась их дружба. С тех пор прошло уже 10 лет, за это время пара поженилась, и у них родился сын. Жизнь молодых людей была наполнена радостью и семейными хлопотами. Влад собирался построить загородный дом, чтобы быть с родными ближе к природе. Но болезнь никогда не считается с планами.
Не так давно самочувствие молодого человека стало стремительно ухудшаться. И на обследовании в больнице ему сообщили о тяжёлом диагнозе — онкологической болезни крови. Уютные семейные ужины, совместные прогулки и активный отдых — обо всём этом пришлось позабыть. Теперь Владислав всё время проводит в больничной палате, Лена часто его навещает, а сына он видит только по видеосвязи. Однако супруги не теряют надежды, что Влад скоро поправится и вернётся домой. Они признаются, что болезнь сделала их ещё ближе. Слова о любви звучат чаще прежнего, и каждая встреча, как праздник.
Сейчас Владислав находится в активной стадии лечения. Чтобы победить рак крови, ему необходим дорогостоящий препарат, который лишает вредоносные клетки возможности расти. Это ключевой шаг к ремиссии. Но семья молодого человека не в силах оплатить весь курс самостоятельно.
Помочь Владиславу Бунину пройти лечение и вернуться к родным можем мы с вами. Сбор для него открыт на сайте фонда «ДоброСвет».
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Роман «Авиатор» — исторический контекст». Анастасия Чернова
Поделиться
Гостьей программы «Исторический час» была писатель, кандидат филологических наук, доцент Московского государственного университета технологий и управления имени К. Г. Разумовского Анастасия Чернова.
Разговор пойдет о романе Евгения Водолазкина «Авиатор», как через фантастическую судьбу персонажа этого романа показано изменение людей и общества после революционных событий в России в начале ХХ века, как на месте Соловецкого монастыря возник один из самых страшных лагерей для заключенных и как даже в после падений человек может снова обрести себя через покаяние и обращение к Богу.
Все выпуски программы Исторический час
«Паломничества в современной России». Юрий Минулин
Поделиться
Гостем программы «Вечер воскресенья» был руководитель направления религиозного туризма в Российском Союзе туриндустрии, руководитель паломнической службы «Радонеж» Юрий Минулин.
Мы говорили с нашим гостем о его пути к вере, об интересных людях, повлиявших на этот путь, а также о том, как еще в советские годы он начинал организовывать экскурсии, связанные с религиозными темами, как создавались различные паломнические маршруты и как они развиваются и меняются сегодня.
В начале выпуска — воспоминания о первой экскурсии по московским местам, связанным с Патриархом Тихоном, организованной в 1989 году. Юрий Минулин говорит о том, как экскурсионная деятельность переросла в паломничества, вспоминает церковную молодёжную среду 1970–1980-х годов, чтение Евангелия, участие в богослужениях и поездках.
Обсуждается различие между паломничеством и религиозным туризмом, участие церковных инициатив в туристическом сообществе, создание школы экскурсоводов, развитие маршрутов по России и за её пределами.
Во второй части — рассказ о поездках в Торопец, на Соловки и Синай, о музеях и школах, связанных с именем Патриарха Тихона. Завершается выпуск воспоминаниями о встречах с отцом Иоанном Крестьянкиным и Патриархом Алексием II, о поездках на Синай и соловецкий остров Анзер и о том, почему у каждого паломничества должна быть вершина — и ею должна быть Литургия.
Ведущие: Игорь Цуканов, Кира Лаврентьева
Диакон Игорь
— Добрый вечер, дорогие друзья. «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. У микрофона Кира Лаврентьева.
К. Лаврентьева
— Добрый вечер.
Диакон Игорь
— И я, диакон Игорь Цуканов. Как всегда, в это время мы говорим с нашими гостями в студии на тему «Христианин в обществе», и сегодня у нас в студии очень интересный гость, с которым можно поговорить на очень большое количество потрясающе интересных тем. Это Юрий Ахметович Минулин, руководитель паломнической службы «Радонеж», которая существует в этом году, я так понимаю, 36 лет, она отмечает своего существования. Также Юрий Ахметович руководитель направления религиозного туризма в Российском союзе туриндустрии, и в качестве такой преамбулы еще скажу, что вот служба «Радонеж», паломническая служба «Радонеж», мы сейчас не про радио говорим, а про паломническую службу. Она существует, как я уже сказал, 36 лет, и возят паломников по какому-то широчайшему спектру направлений. Это далеко не только Россия, хотя, конечно, это в первую очередь Россия, но это и Израиль, и Сербия, и Греция, и Грузия, и даже Египет, и даже Китай, насколько я, так сказать, ознакомившись с сайтом, выяснил. Юрий Ахметович, добрый вечер! Христос воскресе!
Ю. Минулин
— Здравствуйте, дорогие радиослушатели!
Диакон Игорь
— Первое, с чего хотелось начать наш разговор, когда я некоторые ваши интервью читал, готовясь к интервью, к сегодняшнему, к беседе нашей, я обнаружил, что служба-то ваша начиналась в 1989 году с того, что вы организовывали экскурсии по местам, связанным со святейшим патриархом Тихоном, по московским местам, связанным с его служением, с его жизнью. И мне хотелось спросить, а какую роль играет Святейший Патриарх, святой Патриарх Тихон в вашей жизни вообще? Я так по многим вашим замечаниям во многих ваших интервью понял, что это для вас человек, ну, важный не только потому, что с него началась служба «Радонеж», по многим причинам. Правильно я понял?
— Да, вы правильно поняли. Ну, надо сказать, что я по образованию учитель истории. Для меня история и жизнь общества — это не пустые слова, а это жизнь человека и его деятельность в том многообразии, которое может быть в жизни каждого человека. Когда я учился, я пришел в церковь. Это было в последние, скажем так, года моей учебы в школе. Это был 1978 год. Пришел в Богоявленский собор. Мы со своим другом удрали из школы и поехали в Троице-Сергиеву Лавру. Там нам встретился один человек и сказал, а у нас скоро пост. Возьмите конфетку и вы можете, потом это есть уже нельзя. Я не понял, почему это так, а он мне говорит: а пойдем на молебен. Я впервые пошел на молебен. Это 78-й год. Это обычный мальчик из советской школы. Мы пришли в подклет Успенского собора, где покоится Алексей Первый и многие другие. Сейчас уже там покоится Патриарх Пимен, 35 лет, которому было совсем недавно. И там был молебен. Нас окатили водой. Я поворачиваюсь к нему и спрашиваю: а что это такое? Говорят, благодать. Так мы и решили. Вот понимаете, в следующую субботу я пошел в храм. Что это был за день, я только помню, что март. И так все началось. Ну вот интересно, вы спросили ведь о патриархе Тихоне. Потом была очень интересная христианская среда, людей, молодежи, которая читала Евангелие все 80-е годы. И мы как-то возрастали друг с другом и ездили по святым местам. С матушкой Иулианией, тогда Марией Каледой, или с Васей Каледой, или с кем-то еще мы отправлялись туда-сюда, я очень многих видел тогда, встречал, это были активные люди, это были живые люди, с ними было интересно общаться. Ну вот и еще очень важным моментом являлось, конечно, такое образовательное направление. Ты должен учиться. Вот вся среда: ты должен учиться. Плохо ли ты учился в школе? Хорошо, это не имело значения. Самое главное, ты должен дальше учиться. И вот это образование, это заставляет человека учиться и в христианской среде, в общем-то, в полуподпольной. Самиздат никто не отменял, всё, у меня есть ещё книги, куча самиздата ещё. Вот. На Соловках я их храню. И дело в том, что вот таким образом мы как бы подошли, что нужно учиться, и я поступил в институт, поэтому не смог ходить в Богоявленский собор. Мой институт был совсем рядом, и Крупский педагогический, потому что там ходило много наших преподавателей, могли увидеть, могли отчислить, и много такого. Но вот с этого момента история, она стала, ну скажем, акцентироваться. Она стала реальностью. И надо сказать, что и 80-е, и даже 90-е годы, да и сейчас, всё это для меня живое действие. Действие нашей жизни, и то, как ты к ней относишься, то, как ты в ней живёшь. И вот когда встал вопрос о... Что же мы можем сделать в год тысячелетия Крещения Руси? Я пришел к отцу Кириллу, тогда Кирилл Глебович Каледа, просто Кирилл, мой друг, говорю, Кирилл, а мы можем сделать экскурсию? Почему экскурсию, я могу объяснять, но это длинно, не надо сейчас.
Я уже закончил курсы экскурсоводов, к этому моменту, в 88 году. Он говорит: а как это делать? Я говорю, у тебя есть материал, у меня есть знакомый методист, мы это все можем сделать. А как? Ну, если есть Пушкин в Москве, есть Лермонтов в Москве, Маяковский, почему не может быть Патриарха Тихона в Москве? И в 89-м году, в октябре-месяце, прошла первая экскурсия. Но какая большая была радость, что в это же время, 9 числа октября, был канонизирован Патриарх Тихон. Я не буду рассказывать всей истории, как это происходило и что. Это не моя деятельность в данный момент. Кто-то знает больше, пусть он и расскажет. Самое главное, что мы к этому подошли. Мне иногда нравится выражение «думайте иначе». Ну почему не может быть вот так же? Но самое интересное и важное, что для общества советского это было нужно. У нас первые экскурсии происходили так. Люди приезжали из, ну, скажем так, из какого-то НИИ или завода, у них была экскурсия, потом ресторан, а потом театр на Таганке. Вот сначала они ездили на Таганку, потом они начали ездить на наши экскурсии. Мы провели их 150 экскурсий за год.
Это очень большое количество. Это великолепно. И надо отдать должное. Вот когда вы спросили, для меня это стало исследованием церковной жизни, исследованием себя, исследованием отношения к тем событиям, которые в нашей жизни происходили. Затем я закончил институт и написал дипломную работу «Практический опыт Патриарха Тихона. Русская Православная церковь от февраля 17-го до ноября 17-го». Вот и всё. И её утвердили в 90-м году. Я благодарен нашему преподавателю, который жив и здоров сейчас, и преподает в том же вузе, Ольга Владимировна Розина, которая это разрешила. А наш деканат, ну, ректор учебный совет пропустил.
Диакон Игорь
— То есть это об избрании как раз в том числе святителя Тихона на патриарший престол.
Ю. Минулин
— Ну, практически да. Оппонентом был Цыпин.
Я пошел, попросил, а они утвердили. И вот когда вы говорите, как происходило, вот не случайно следующим этапом было появление, например, как появилось наше знакомство с обществом «Радонеж». В 90-м году в феврале-месяце в Доме культуры «Меридиан» проходило большое собрание, посвященное патриарху Тихону. Там были все. Отец Владимир Воробьев, отец Дмитрий Смирнов, кто только не был.
Все были. А проводило общество «Радонеж». Мы пришли с отцом Кириллом, тогда еще просто Кирилл Глебович. Кирилл, ну надо просто объединить усилия и сделать что-то. Мы пришли и познакомились, давайте мы будем вместе, мы будем экскурсиями, а вы будете своим заниматься. Так и произошло. Февраль девяностого года. И все 35 лет мы дружим и работаем совместно. Вот вы знаете, ну, наверное, это великолепное время открытий и возможностей. И самое главное, вот их, те зачатки или те ростки, не упустить и не потерять до сих пор, потому что мой ближайший друг открыл храм святителя Тихона Патриарха Московского в городе Клин, отец Анатолий Фролов. Ну как вот с ним, с которым мы читали Евангелие в течение 15 лет, мы до сих пор дружим, и не помогать друг другу в том, чтобы храм становился, ремонтировался, люди ходили, а мы ездили, встречались, передавали друг другу опыт, помогали друг другу. И вот это, наверное, и была та позиция, которая была, ну скажем, заложена, я сейчас скажу всё-таки, наверное, кем, это таким человеком, как отец Глеб Каледа. Безусловно, вот этот человек для меня стал, ну скажем, светочем как отец, как семейство, как ученый и как христианин. И то, как он относился к своей жизни, к жизни, в которой он работает, ну скажем, профессиональной и активной позиции. И тогда же появился Свято-Тихоновский институт, с которым нужно было просто помогать, возить что-то, перевозить, тогда все что-то помогали друг другу. И эта общественная жизнь, она дала свои ростки, свои, ну скажем... Прекрасные плоды. Да, она дала свои плоды.
К. Лаврентьева
— Программа «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА у нас в студии. Юрий Ахметович Минулин, руководитель паломнической службы «Радонеж», руководитель направления религиозного туризма. У микрофонов диакон Игорь Цуканов и Кира Лаврентьева. Юрий Ахметович, в одном из интервью, когда вы рассказывали как раз, что начинали с экскурсии про патриарха Тихона, там было имя и митрополита Вениамина Федченкова, скажите, пожалуйста, на ваш взгляд, чем обусловлен такой интерес к патриарху Тихону тогда и какое значение личность патриарха Тихона сейчас имеет для современного человека? Почему важно молиться патриарху Тихону? Вот если вы внутренне это как-то ощущаете, то будем благодарны, если поделитесь с нами.
— Вы знаете, если вы говорите о том, что было в прошлом, это как открытые врата. Возможность рассказать о человеке. Вы знаете, долгое время мы, когда готовили экскурсию, я думаю, сейчас это меня иногда посещает, всегда, в общем, когда мы готовим какое-то направление, меня посещает такое. Мы готовим о святом или о человеке?
Мы говорим о людях, об обществе или церкви в обществе, или обществе в церкви. Вот это движение тогда очень было важно. Для нас, будучи людьми, верующими христианами, мы должны были рассказать миру о церкви знакомыми им формами. Почему экскурсия о Пушкине? Эта форма знакомая, но перевёрнутая и изменённая. А как нам это рассказать? Мы его ощущаем как светоча. Вот вы знаете, вы задали это очень сложный вопрос. Патриарх Тихон не очень много говорил о каких-то перспективах, возможностях. Скорее, он даже больше иногда сострадал тому, что он не сможет сделать. Он переживал от того, что всё рушится. А вот в наши девяностые годы, восьмидесятые, и в нынешние, я думаю, так же, перенесём это, у нас появляются возможности. И, с другой стороны, у нас появляется очень много сложных периодов, ну, например, закрытость территории, закрытость страны, обусловленность религиозного понимания на сегодняшний день, например, как мы ощущаем себя православными людьми, и мир на нас смотрит по-другому. А тогда, вы смотрите, на Патриарха смотрели, как на последнего из могикан. Ведь тот же самый Павел Корин не смог написать картину. Он же не смог написать. Что ему помешало тогда? Он же всё сделал, все эскизы были готовы. Ну, как бы он готов? И вот это полотно, огромное полотно, я это полотно увидел в 79-м году. И мне тогда сказали,: вот он стоял здесь с кисточкой, хоть бы измазать, а не смог. Что это значило? Вот то же самое и здесь. Что для нас был Патриарх? Для нас Патриарх оказался...
Вот почему в 90-х годах столько было связано с Патриархом Тихоном? Ведь и не только, потому что он был первым, кто прославлен был в лике святых уже в советский период. Не в постсоветский, в советский период. 89-й год — это советский период. Обычный, нормальный. Мы брали автобус, и еще не знали, посадят ли нашего старосту за то, что мы взяли автобус. Ну, потому что его нельзя было брать на это религиозное мероприятие. Уж точно его могли, Царство Небесное ему, отличный человек, Виктор Иванович. Но это было же так. Он патриарх стал для нас как знамя, что церковь жива. Я долго спрашиваю, вот для себя, мы ведь экскурсию делали, естественно, материал очень большой делали тогда. Вот смотрите, в течение ста лет все наши патриархи, Сергий, Алексей Первый, Алексей Второй, Пимен, они думали о
патриархе Тихоне. Почему-то, не говоря о нём, самый большой реакционер для советской власти — это патриарх Тихон. Он олицетворение того, что он, в общем-то, самый реакционный в церкви, а самый реакционный — это его вера. Тихоновцы — его вера, его уверенность, что церковь будет жива.
А они постепенно-постепенно открывают Малый Собор, где начинают варить миро. А ведь рядом Патриарх. Миро варят с ним. А это за 50-е годы. В Донском монастыре. А миро что это? Значит, все миром помазаны. А кто рядом лежит? Яков Анисимович Полозов и Патриарх Тихон.
История лежит. И вот эта история через историю, когда человек воспринимает свою жизнь и наполняется его жизнь, она, наверное, очень такая, скажем, важная, и вот это то, что все 70 лет они думают, размышляют о том, что необходимо, если не прославить, то увековечить имя Патриарха. Прославить, они же не знали, что пройдет только 70 лет, и советской власти не будет. Хотя об этом говорили. И об этом говорили: вы проснетесь, а ее не будет. Я это очень хорошо помню в 91-м году, когда произошли события известные. А это говорили те же самые люди, которые были вокруг Патриарха: Алексей Мечев и Сергий, отец Сергий. Все они воспринимали это временным, но не знали, какое время пройдет.
И вдруг Патриарх решает, Патриарх Пимен, который помнил то время, решает вопрос о том, что они будут канонизировать Патриарха. Если переключаться сейчас, на сегодняшний день, на ваши вопросы, я бы ответил так. 22 февраля 2025 года, в день обретения мощей Патриарха Тихона, я приехал в Торопец. Не первый раз, но приехал в Торопец. И для меня это было время, как будто я встретился с тем человеком, которого я знал очень долго и давно. Я бы не сказал, что нужно обязательно много рассказывать. Я бы сказал так, приезжайте в Торопец, поторопитесь в Торопец, там есть Патриарх. Там всё дышит им, там дышит его жизнью. Вот сейчас, коль я уже переключусь на последнюю часть вашего вопроса, было перенесение мощей Патриарха Тихона в город Торопец. Прошло это 12-го числа, я был только что там.
Диакон Игорь
— Торопец, извините, включусь просто на секунду, это город, где он провёл своё детство, и где он учился в училище. Вот в первом училище, которое он закончил, был второй выпуск. Нужно пояснить для слушателей.
Ю. Минулин
— Я совершенно с вами согласен, но теперь там есть училище, детская школа Патриарха Тихона, там есть дом-музей Патриарха Тихона. Сохранился храм, где служил и отец Иоанн Белавин, папа Василия Ивановича Белавина, и в любом случае он бегал по этим улицам. И надо отдать должное, как люди и священники относятся и поминают его, они его знают, они его помнят. В этом городе около 15 храмов. Они все живы и здоровы. Они все восстановлены. Пешеходные улицы красивы. Но вот там есть единственное место, где жил Патриарх. Причем у нас есть с вами усадьба Патриарха. В этом моменте мы можем сказать, что в мире нет музея Патриарха, а у нас есть.
Вот таких музеев Патриарха ведь почти нет. А у нас есть. И вот здесь тоже интересный вам момент. Почему такое внимание, отношение и у светских людей к Патриарху? Сохранили дом, не разрушили за это время. Там же война прошла. Недалеко Ржев. Там такое было. Ржевский котел, И Великих Лук ничего не осталось. А это город весь живой. И они все думают о том, что это
по молитвам Матери Божьей Корсунской, святителя Тихона, Александра Невского и тех святых, которые их покрывают в этой жизни. И вот возвращаясь к тому, что вот как проходило это, возглавил это все митрополит Тверской и Кашинский Амвросий, и его все, скажем, все наши священники, которые несли эти мощи, понимаете, он как будто пришел в этот город, еще раз, вот этими мощами. Вот эта служба и то настроение, которое было в момент открытия памятника, открытия музея и богослужения, оно свидетельствовало о каком-то единении внутри и общества, и церкви. И надо сказать, ведь вы правильный вопрос задали. Патриарх ведь историческая личность. Очень часто вот к этому отнести нужно. Для меня он как бы раскрывал меня как человека, как, ну, не историка, а как, ну, скажем, деятеля, туристического деятеля, конечно, можно так назвать, того, который много путешествует по нашему миру. Вот и для меня это открытие ну и требующие которые еще потребуется открывать и открывать
К. Лаврентьева
— Спасибо, Юрий Ахметович.
Диакон Игорь
— «Вечер воскресенья», дорогие друзья, на Радио ВЕРА у микрофона Кира Лаврентьева и диакон Игорь Цуканов. Сегодня мы беседуем с Юрием Ахметовичем Минулиным, руководителем паломнической службы «Радонеж». И вернёмся в студию буквально через несколько секунд. Пожалуйста, не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. Ещё раз здравствуйте, дорогие наши слушатели. У нас в студии Юрий Ахметович Минулин, руководитель паломнической службы «Радонеж», руководитель направления религиозного туризма в Российском союзе туриндустрии. У микрофонов диакон Игорь Цуканов и Кира Лаврентьева.
Диакон Игорь
— Юрий Ахметович, мы вот первые полчаса проговорили о Святейшем Патриархе Тихоне, чему вот я, например, очень рад, но хотелось, конечно, ещё поговорить, собственно, о том деле, которым вы занимаетесь вот уже 36 лет. Занимаетесь вы организацией паломничеств.
И, конечно, мне хотелось спросить, как вы осмысливаете вообще паломничество с точки зрения, ну, просто как верующий человек, как христианин? Что это такое? Это же не просто путешествие, которое организуется для верующих людей. Каков смысл паломничества вообще? Вы наверняка об этом очень много думали за все эти годы, и, наверное, как-то переосмысливали. Вот что вы сегодня могли бы на эту тему сказать?
Ю. Минулин
— Знаете, спасибо вам большое, но, коли вы меня назвали «Паломническая служба «Радонеж» и «Религиозный туризм Российского союза туриндустрии», я всё-таки скажу о двух вещах, которые необходимы. И, наверное, это и связано с Патриархом Тихоном, и с тем, что мы говорили в первые полчаса. Дело в том, что 90-е годы привели к тому, что мы должны были рассказать человеку о Христе. Его благая весть, и Слово Божие, и Евангелие должно было быть донесено. Наверное, это и должно было сказаться. И тогда необходимо было сказать тем языком, который знал человек. И мы обратились к туристическому. Тогда не было паломничества как такового. Ведь паломничество всё-таки это религиозное поклонение и литургическое действие, церковное. А религиозный туризм это познание и изыскание,
изучение. И ничего не надо путать, и ничего страшного. Когда они перекликаются, ничего страшного нет. Другое дело, есть закон один, есть закон другой, и мы им пользуемся. Но в самой-то жизни мы понимаем, что мы едем в путешествия, и сегодня мы с вами, отправляясь в любое путешествие, мы думаем, вот мы посмотрим то-то, то-то, а здесь будет у нас отдых, а потом литургия. Почему? Да будет воскресный день.
Так было очень часто. И вот если говорить о путешествиях, конечно, мы путешествуем очень много. Это Владивосток, Сахалин, Петропавловск-Камчатский, Курильские острова, Байкал, Алтай, Алтай-Монголия, Сибирь. У нас 20 лет есть направление, сибирское направление, которое работает на Енисее, Красноярске, которое возглавляет человек, который бросил когда-то свое дело, немецкую фирму, и занимается путешествиями, прекрасный экскурсовод, замечательный человек и организатор этого процесса. Точно так же было направление на Соловки и Валаам, помогая Валааму открываться, Соловкам помогая им организовывать их пространство и их руководители, которые или друзья или наши ученики. К словоу, ученики они учились в нашей школе, которая называется подготовка экскурсоводов на паломнических маршрутах. Я понимаю, что в данный момент это можно называть и в Крыму, точно так же, как, Царство Небесное отцу Валерию Бояринцеву, который уехал из нашего храма Ильи Обыденного, уехал он в город Алупку, в Алупку я приехал и сказал: а теперь мы будем с вами воцерковлять отдых. Почему? Потому что паломничество и отдых, конечно, тоже несовместимы. С одной стороны. А с другой стороны, почему? Вы не можете отдыхать, а в субботу-воскресенье вы не можете ходить в храм. Мы это взяли в 92-м году, а потом в туризме, в туристических компаниях, и потом в Российском союзе индустрии, в других рассказывали. В Греции, в Италии, в Болгарии, в Черногории, вы должны включить экскурсии по святым местам. И они их включили. На Кипре. Это тогда, когда вы едете отдыхать, они включили экскурсии не только, ну там, к Зевсу к какому-нибудь очередному на Кипре, но обязательно по святым местам, к Кикской иконе Божьей Матери. То же самое было в Болгарии. Синай. Синай это отдельно. Здесь вот давайте все-таки мы здесь... Они это включали всегда, потому что нужно было бы встретить солнце. Ничего подобного, так не делается. Если ты человек религиозный, неважно, паломник или религиозный просто, ты обязан там два дня быть. А не просто подниматься и опускаться. Потому что ты никогда не успеешь попасть на службу. Она начинается в три часа ночи. И что вы хотите? А ты там солнце встречаешь. Так что вопросы есть. И вопросы можно решить так или иначе. Но самое основное. Вот что позволило нам, соединителям, обратиться к туристическому сообществу? Первое, это то, что мы знали, что они такие же люди, как мы с вами. Мы такие же, мы живём в одном обществе. Просто мы расскажем о том, что вот есть церковь, есть богослужение, есть Слово Божие.
Давайте жить вместе, друг с другом, помогать друг другу. Да быть просто человеками. Если ты с ним живешь, он тебя видит то, как ты живешь, то, как ты относишься к своему деланию. А ведь паломническую службу я придумал в девяносто шестом году, название, чтобы акцентировать и понять, что это религиозное, церковное служение, паломническое служение. Слово «служба» — это служение. И когда сейчас им пользуются, мне это приятно. А вот для советского человека, который в 90-е годы был, это было непонятно.
Диакон Игорь
— Там фирма.
Ю. Минулин
— Там фирма, а здесь какая-то служба. Не будем сейчас упоминать сегодняшний день, есть свои особенности, но самое основное. Я завершу этот вопрос, примерно ваш вопрос, таким ответом о туристическом сообществе. Вы знаете, я когда-то вышел с одной из выставок, они большие проходили, я понял нехитрую такую мысль. Вы знаете, с этими людьми я буду крестить детей.
И через некоторое время мне позвонил мой друг из Питера, и сказал: ты к этому относишься серьёзно? Да. Приезжай, у меня сын родился, мне нужно, чтобы кто-то был крёстный. Я поехал. Я поехал, не потому что это счастье. Это счастье, когда тебя приглашают, зовут, и когда ты кому-то нужен. И вот самое основное в паломничестве и в паломнической службе, и в самом служении, чтобы ты не только был нужен, но ты был готов ответить каждый день о своем уповании. Вот. Потому что, ну, вот... Ну, наверное, можно это сказать. Перед тем, как я поехал в Торопец 12 мая сего года, я поехал в Донской монастырь ранним утром на 11 числа и побывал у мощей патриарха Тихона, потом я побывал у отца Даниила Сарычева, которого лично я знал, который нами руководил, когда мы должны были петь мальчишками, и у Александра Александровича Солженицына. Вы знаете, вот каждое паломничество должно начинаться с молитвы, каждое путешествие должно начинаться с проработки маршрута, а у каждого путешествия должна быть вершина, а у каждого паломничества должна быть литургия. А всё остальное — это детали. Как есть, сколько есть, когда есть или где спать — это технические истории. Они должны быть обязательно, потому что он остаётся человеком. И вот здесь мне было приятно, что к нам, как к паломникам, как к людям церковным в том туристическом сообществе отнестись с огромным уважением. Именно поэтому они ходят в храм сами, без нашей помощи.
К. Лаврентьева
— Юрий Ахметович, от Синая до Соловков — так звучит до сих пор девиз паломнической службы «Радонеж». И, конечно, хочется спросить, какие лично у вас есть излюбленные места паломничеств, куда вы возвращаетесь снова и снова с большой радостью и вдохновением?
— От Синая до Соловков. В девяносто восьмом году, когда нам нужно было написать первый наш каталог, мы долго сидели смотрели на лист бумаги. И мой сын все говорил, ну что пишем-то?
И вот так и родилось от Синая до Соловков. Дело в том, что есть одна особенность. И мы, слава Богу, с вами, так как мы все немного историки, и немного занимались ей, и изучали, у каждого народа есть свои вершины путешествий. И вот у российского народа всегда было путешествие на Соловки. Почему? Так с юга были печенеги,
с запада были тевтонцы и товарищи другие. Ну, Сибирь, понятно, не освоена, там тяжело ходить. Куда шли наши просветители от преподобного Сергия? Да на север. Куда шла наша вся, ну, даже экономика? Тоже на север. Где самый большой форпост? Соловки оказались. И это наше, ну, скажем, то наше достояние, удивительное достояние, неизученное достояние. Его так много. Потому что реки закрылись, дороги не проложились, железные дороги прошли левее-правее, а они застыли. Сольвычегодск, Чердынь-Соликамск, и много-многое другое. А почему Синай? Дело в том, что после того, как мы в 80-е годы нашей христианской общины читали Евангелие, следующая книга, было шесть дней творения Библии. И слова, и заповеди Моисея мы изучали на Библии, на тех страницах. И проникаясь тем, что это произошло на Синае, как вершине. У каждого человека, наверное, у общества всегда есть твоя вершина, у еврейского народа была вершина вот эта. И эти заповеди, они же легли в основу всей нашей жизни. Ну, и следующее, очень простое. Они находятся на одной параллели. Это вот, ну, всё.
Диакон Игорь
— Соловки и Синай?
Ю. Минулин
— Да. Если вы проведёте их туда. Не случайно патриарх Никон организовывает Новый Иерусалим. Они тоже находятся на этом. Они все очень близко, по прямой проходят. Оно притягивается. И он, когда строил его, понимая, что больше мы туда не поедем, или долго не можем съездить на Новый Иерусалим, он построил образец, лучший образец в мире. Это я вам подтверждаю, потому что ученый из Америки приезжал, мы его встречали в девяностые годы когда-то, и он изучал очень много, и он просто был поражен этому, ну вот, детищу такому.
К. Лаврентьева
— Синай, монастырь святой Екатерины, соответственно. Там, где находится как раз Неопалимая Купина, мощи святой великомученицы Екатерины чудесным образом туда перенесенные ангелами, ну и место, где Моисей говорил с Богом. Там невероятно, там могила Аарона, там просто всё. Там 10 заповедей даны Моисею. То есть это такое начало нашей христианской истории.
Ю. Минулин
— Оно, с одной стороны, завершение вот этого путешествия, ведь путешествие, любое путешествие, когда тебе дают какие-то заповеди или свод законов, ты к нему должен быть готов, хотя бы чуть-чуть. Или хотя бы тянуться к ним. И вот это там получили. Но я вам могу сказать одно, конечно, это пребывание на Синае, во-первых, восхождение сложное. Второе, это ночь. Третье, это если ты служим, а мы служили Литургию, и, конечно, место. Сними обувь, это место свято. Вот это так. А теперь я вам скажу другой вопрос. Почему на острове Анзер есть Голгофа? Четыре столетия Голгофо-Распятский скит. Храм. И огромная трагедия XX века в этом месте. Голгофа. Вот для меня эти исторические вещи, как и первый ваш вопрос, иногда бывают не отвечены. Я не могу на него ответить. Я могу просто вот перекреститься и встать, и помолиться, и не говорить ни о чём больше. Точно так же, как на Синае. Я просто снял обувь и встал на эту...
был февраль, холодно, ничего, встал, место это свято, сними обувь, сделай что-нибудь. То же самое, вот что можно сказать о Голгофе на Анзере, и потом произойдет наша российская Голгофа 20 века. Вот мне хотелось бы немножко переключить, наверное, на сегодняшний день. Хотелось бы, чтобы больше изучали историю. Знакомились с местами. Вот сейчас очень много ездят по стране. И, наверное, все-таки я переключусь на Торопец быстро, потому что... Почему? Потому что вот в этом городе можно рассказать о патриархе, об Александре Невском,
можно рассказать о космонавтах, в этом городе космонавта два необычных.
Диакон Игорь
— Напомним, дорогие друзья, что это «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА, и мы говорим сегодня с Юрием Ахметовичем Минулиным, руководителем паломнической службы «Радонеж». У микрофона Кира Лаврентьева, диакона Игорь Цуканов. Да, Юрий Ахметович про Торопец еще раз.
Ю. Минулин
— Знаете, мне очень радостно говорить о Торопце, потому что в этом городе есть то соединение исторических и мест. Вот мы с вами говорили о Соловках и о Синае, а здесь, в общем-то, вся наша история нашего государства российского. Здесь и Александр Невский, здесь и Патриарх Тихон. Неслучайно и сама тема: князья и святители появилась в туристическом сообществе Твери. И она имеет сейчас даже государственную поддержку. То же самое. Появляется музей Патриарха. Здесь же проходили такие вещи, которые, в общем-то, необычные. Два человека. Один мальчик и второй. Один уехал в Америку и создал шаттл, а другой уехал в Москву и создал буран. Как вам нравится? Такой музей там тоже есть. И в городах, в этих городах есть необычность. В наших городах. Ну, для чего я это говорю? В нём чувствуется жизнь и особенности нашей культуры. И когда вот пребываешь у дома музея Патриарха Тихона, вот радуйся то, что небольшой город нашёл себе средство.
Сохранить дом, восстановить дом, благодаря... Создать музей, благодаря отцу Георгию Фролову, например, который его 20 лет длили. И на сегодняшний день даже они приняли за такое участие, что будет попечительский совет.
Дом Музея Патриарха Тихона, общественно-церковный попечительский совет, помощи музею. Потому что, естественно, немного осталось вещей и памятных вещей Патриарха, да и много что еще нужно воссоздать, и само методически его выстроить, как рассказывать все. Много вопросов. Вот эта инициатива, вот эта жизнь,
и то, что мы вот видели, что есть школы, например, патриарха Тихона в Торопце. Дети, которые с радостью идут в храм и помогают митрополиту нести его посох.
Это очень приятно и это радует. Молодые папы и мамы приходят с детьми на день встреч мощей Патриарха Тихона. Вот решение. Значит, что-то произошло за 35 лет. Значит, какое-то участие мы произвели. И вот, наверное, Церковь и вот то, как мыслил Патриарх: «Не сходите с пути креста. Идите им, и Господь поможет вам на ваших путях, крестных, двигаться». И когда мы говорим о паломничестве и религиозном туризме, мы, в принципе, должны помнить одно. Самое главное — это вершины или движение к тому, к чему ты идешь. Главное — ради чего ты вступил на этот путь. Чтобы цель, которую ты поставил, она была бы реализована. А вот от нас зависит, вот если говорить о паломнических службах и туристических организациях, которые занимаются религиозным туризмом, зависит всё-таки помочь им раскрыть. Раскрыть вот то многообразие нашей жизни и открыть красоту нашего мира, мира Божия.
Диакон Игорь
— Юрий Ахметович, я ещё хотел, знаете, успеть затронуть, ну что ли, тему сегодня. Вот вы рассказывали сейчас очень много и так как-то вот ярко о 90-х годах, когда очень много чего хорошего начиналось. И ну как-то все работали вот так совместно, да, и огромное количество людей, которых мы сегодня все знаем по именам, вот они все трудились буквально плечо к плечу, локоть к локтю, и среди этих людей, насколько вот я знаю, вы были лично знакомы и со Святейшим Патриархом Алексием, ну, по крайней мере, какое-то общение у вас было, да? И еще вы были, ну это еще до, конечно, 90-х годов, вы лично знали отца Иоанна Крестьянкина, когда вы еще вот в Печоры приезжали. Я не знаю, может быть, если хотите, можем как-то об обоих поговорить сразу, или о ком-то из них. Просто очень интересно ваше личное восприятие этих людей, какими они вам запомнились. Потому что, конечно, сегодня, из сегодняшнего нашего дня, оборачиваясь и глядя на них, мы понимаем, что это и тот, и другой, это люди очень важные для церкви.
Ю. Минулин
— Вы знаете, мне не надо оборачиваться назад. Я всегда их вспоминаю сейчас. Дело в том, что для меня это как бы неестественная жизнь последнего времени особенно, что если то, что мы тогда получили как заряд энергии или заряд душевных сил и благословений, то, и мы сейчас можем исполнить, то это вообще удивительно. Давайте два сюжета. Для меня отец Иоанн... Ну, не забывайте, мы были советскими людьми, мальчиками. Айболит 66 он для меня. Айболит, и мы бежим к нему. Но это не так. И это так. Ну, потому что есть образы, которые тебе складываются в детстве, они переносятся. И приезжаешь, и приходишь в монастырь. Подходишь к человеку, берёшь благословение. Слово «берёшь благословение, подходишь» — это какие-то даже не те слова. Ты просто рядом стоишь и слушаешь.
Диакон Игорь
— Прикасаешься.
Ю. Минулин
— Да. Вот это жизнь, которой ты прикоснулся. И если ты прикоснулся, ты вот в этот момент этим и живёшь и дальше. Вот здесь вот важнейший момент. И он говорит, ну такую, к нему подходит паломница или просто: вот сегодня у нас Сорока севастийских мучеников, я же в монастырь приехала, я должна вот здесь в монастыре быть, храм есть севастийских мучеников? Иди туда. Вот такое благословение. Ну, а меня он спросил следующее: А тебя почему Юра-то зовут? Ну, как тебя зовут? Юра. Юра или Георгий? Да, я умно начал говорить, что есть Юрий Всеволодович Владимирский. Он посмотрел на меня и махнул рукой: Георгий. Как вам? И когда мне рассказывают, конечно, я понимаю, что я Юрий, но я понимаю, что для меня оставлено то, что он мне сказал. И вот эти эпизоды, которые были там в монастыре в 80-е годы, они дали основу... Ну, мое первое паломничество было в 79-м году, во время поста, именно в монастырь Печор.
Вышло пять человек и проследовало по брусчатке от поезда. Пять километров надо было дойти до монастыря. Мы подошли к монастырю, было холодно, но мы были какие-то приподняты, восторжены в чем-то. Раннее утро.
Мы постучались в дверь. Храм, монастырь был закрыт. — Вы куда? — сказал привратник. И здесь нужно было сказать слово — на раннее богослужение. Дверь приоткрылась, и нас пустили. Это было в шесть утра. Поезд приходил рано. Москва-Таллин. Через Тарту. Так и была встреча. А вот об его святейшестве я расскажу, наверное, другими словами. Этому человеку довелось открыть так много, что он открыл, наверное, много сердец и много начинаний но так как всего рассказать нельзя, я расскажу один эпизод. Моя дочь, она поёт и у неё было выступление, Дом союзов, и на каком-то шахматном турнире ей нужно выступить с музыкальным оформлением этого всего, и она своего «Василька» переделывает под новогоднюю песню, удивительная песня, замечательно прошла, но ведь что было перед этим, и она мне это посылает, в этом зале маленькую девочку благословил Патриарх Алексей. Ей было три года, и она это помнит. Это была первая, сейчас я скажу, первая Рождественская елка во Дворце съездов нашей России. И там присутствовал Патриарх Алексей Второй. А она сидела рядом. Тогда это было возможно. И она подошла по благословение.
И она это помнит всю свою жизнь. Три года не помнит. От трёх лет до сегодняшнего. Вы понимаете, вот мне больше нравится тогда, когда человек живёт с этим, переживает, несёт это, доносит до другого человека, и чтобы ему было, ну тому человеку, которому это досталось, радостно, и чтобы он с этим мог идти дальше, потому что каждый из них тебя настраивал на выполнение, ну, скажем, твоей человеческо-христианской миссии, не говоря об этом ничего, а просто благословляя или направляя, или определяя твое имя. Ну, это же понятно. Нас же с вами не крестили, меня не крестили, как Георгия. Нет. Ну, чего так это придумывать-то?
Есть начальник над нами всеми, он Георгий Победоносец, так вот ему пусть и будет с тобой, он же всех нас окормляет.
Диакон Игорь
— Ну а паломничество — это ведь тоже способ как раз нести, как сказать, актуализировать ту память, которая могла бы быть просто памятью, а это способ именно актуализировать какие-то свои переживания, веру, в конце концов, ну вот в реальной жизни, то есть это возможность, ну, делать то, что ты веришь, ну, как бы вот в некотором смысле материализовать, да, и прикасаться к этому тоже руками. Это же тоже, в общем, другой способ, но тоже это об этом.
Ю. Минулин
— Вы знаете, паломничество как таковое — это движение. Движение — взял, взял одежду и пошёл туда. Взял и пошёл на гору. Взял и пошёл на гору, и взял скрижали. Внимание! Любой человек, следующий в путешествие и в паломничество, должен помнить две вещи, которые конкретно. Он должен знать, куда он пойдёт и знать, для чего он встал и пошёл. И вот это вот движение, оно, наверное, самым основным образом, оно же есть в Евангелии, оно есть в Библии, и оно есть в человеке. Человек не может сидеть на месте. Он встал и пошёл. Господь сказал, он пошёл. Движение. Вот это движение, это импульс, это...
Ну, вообще-то, это искра Божия, которая в данный момент должна. Другое дело, почему берут благословение перед паломничеством? То же самое. Ну, у людей много желаний. Надо их немного все-таки систематизировать. И это тоже правильно. То же самое, когда едут в путешествие, надо посоветоваться. Если ты можешь взять гору, ты бери ее. А если не имеешь возможности, ну, может быть, по горке походить здесь, поближе где-нибудь, не будь ты непредусмотрительным или самонадеянным. Ведь данный момент... Но я ещё переключусь на другой момент. Паломничество — это ещё и научение. Это ещё и обучение. Представьте себе, что едет на 8 дней путешествие по Италии или по России. Сколько нужно хороших тем рассказать? Какой должен быть экскурсовод? Почему мы сразу поставили вопрос подготовки экскурсоводов на паломнических маршрутах? Их как бы нет, не существует, есть экскурсоводы. Но на паломнических маршрутах такого ещё нет. Это я могу заявить. Оно будет, но его нету. Туристический экскурсовод есть, а на паломничестве ещё нужно прописать в документах. Но это отдельная тема. Но ведь он есть, и мы должны его готовить. И человек, который едет, он должен получать правильную информацию. Не только правильно ехать, а еще информацию получать. Почему мы обратились в Свято-Тихоновский институт и организовали целое направление по менеджменту?
А сами открыли курсы подготовки экскурсоводов. Потому что без подготовленного человека... И спасибо большое. Патриарх Алексей благословил. Потому что отец Александр Марченко подает всегда на эти документы, что нас благословили 20 лет тому назад, и мы это делаем, если так уж говорить. Но вопрос в том, что подготовленный человек, ведь помогает, не священник. Священник должен молиться. Он не всегда обязан знать что-то и все до конца. Хорошо, если знает. Есть такие. Но экскурсоводы должны заниматься утилитарными вещами, размещать людей, кормить людей еще, и рассказывать, и маршрут прокладывать. И вот тогда он должен быть знатоком. И вот этот момент очень важен. И здесь его нужно обязательно сочетать, соединить.
К. Лаврентьева
— Спасибо огромное, Юрий Ахметович. Дорогие друзья, это была программа «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. И в студии у нас был Юрий Ахметович Минулин, руководитель паломнической службы «Радонеж», руководитель направления религиозного туризма в Российском Союзе туриндустрии. У микрофонов были диакон Игорь Цуканов, Кира Лаврентьева. Юрий Ахметович, помощи Божией и новых свершений.
Диакон Игорь
— Ещё заранее приглашаем вас ещё как-нибудь к нам прийти, потому что, по-моему, мы поговорили примерно половину в лучшем случае тем, которые хотелось затронуть.
Ю. Минулин
— Знаете, что мне хотелось бы продолжать? В последнее время у меня встает вопрос, самый основной, что делать сейчас? Вы вот этот вопрос задали, а вот как переключить на сегодняшний день, это очень сложно. У нас общество стало другим, отличающимся от 90-х годов. Меня это больше интересует сейчас.
К. Лаврентьева
— Ну да. Мы это с удовольствием с вами ещё обсудим. Продолжим, мы надеемся. До свидания. Спасибо огромное.
Диакон Игорь
— С Богом. Всего доброго.
Все выпуски программы: Вечер Воскресенья
