Поделиться
Нашей собеседницей была Ксения Коледа — дочь священника и жена священника.
Мы говорили о том, какой представляется жизнь священнических семей со стороны, и какая она на самом деле: какие есть особенности, сложности и радости.
Ведущая: Анна Леонтьева
А. Леонтьева:
— Добрый светлый вечер. Сегодня с вами Анна Леонтьева. Мы говорим, как всегда по понедельникам, о семье. У нас в гостях матушка Ксения Коляда, жена иерея Владимир Коляды, настоятеля храма Петра и Павла Новогрудской епархии Белорусской Православной Церкви Московского Патриархата в деревне Жуховичи. Добрый вечер, матушка, я все остальные ваши регалии буду уже по мере сил озвучивать.
К. Коляда:
— Здравствуйте.
А. Леонтьева:
— Матушка Ксения, ну как вы говорите про себя, попадья-поповна — матушка Ксения из семьи священника, мы об этом поговорим. И я матушку нашла в социальных сетях. Поскольку у нас идет пост еще какое-то время, то где-то, наверное, пару недель назад я вас послушала — да, не прочитала, а послушала, и сразу это принесло мне сплошную пользу. Почему, потому что очень здорово было узнать про то, что на самом деле пост, он не столько вот в том, чтобы не кушать скоромного, хотя ну и в этом тоже, разумеется, по силам, как говорится, по здоровью и так далее. А пост в том, чтобы поставить себе какую-то цель духовную, надо полагать, цель и ее достигнуть. Я очень обрадовалась, поставила себе тут же кучу целей — ни одной из них я, конечно, еще не достигла, но во всяком случае мне было очень отрадно это все услышать. И еще какое-то время у меня есть, вдруг чего-то получится. Спасибо вам заранее, матушка.
К. Коляда:
— Очень приятно.
А. Леонтьева:
— И хотелось бы начать, знаете, с чего? У нас в обществе существует довольно много стереотипов вообще о семьях священников, и сегодня хотелось бы начать с того, чтобы их немножко объяснить. А может быть, даже и развенчать. Пункт номер один: дети и родители в семьях священников должны быть какими-то очень-очень идеальными что ли, вот так можно сказать. И вот давайте начнем с вашего детства. Когда вы там, не знаю, учились в школе, вот как вы себя помните, накладывало ли на вас вот это какой-то отпечаток, то что вы дочь священника?
К. Коляда:
— Накладывало. Конечно, накладывало. Потому что действительно люди на меня смотрели, как будто бы я должна быть вот этой вот идеальной, как вы говорите. Но на самом деле семьи священников — это точно такие же семьи обычных людей. Но еще сложность некая заключается в том, что есть некая немножко изоляция, именно потому, что приходится немножко где-то держаться этого статуса. Ну, например, если родители поругались в обычной семье, то это конечно, там стыдно, как-то некультурно, но это обычные житейские дела. Но если ругается батюшка и с матушкой, то это, значит, уже искушает намного больше. И точно так же, если дочка священника не выполнила домашнее задание там, или опоздала, или еще что-то, то всегда это какой-то такой вот подтекст, и всегда на тебя смотрят, как будто бы, ну как бы ладно там, Петя, но не ты же... И это очень сильно раздражало. Но больше, честно говоря, мне тяжело было переживать то, что я выглядела немножко не так, как другие из-за одежды, из-за какой-то там вот прически — вот что-то такое, наверное, что я была не как все. И вот для подростка это намного тяжелее, чем вот эти долженствования взрослых.
А. Леонтьева:
— А что вы имеете в виду, матушка, когда вы говорите, была одета не так, как все?
К. Коляда:
— Ну, например, мой папа ездил по всей как это, в Германию ездил за гуманитаркой, за помощью белорусам. И мы часто одевались тоже от этой гуманитарной помощи. Получается, что у нас была, например, одежда классного качества, из Германии, но все-таки она была не такая, как у обычных людей, с рынка. И это очень сильно, и где-то была зависть, но вместо того, как бы выражалась она именно тем, что вот какое-то такое вот, что ты не как мы. Вот это был первый момент. А второе — мама одевала меня в каком-то более классическом стиле, у меня была юбка ниже колена. Это сейчас уже там, что ни надень, все модно. А тогда все-таки это было как-то немножко так странно, и мне даже прозвища давали не очень приятные. Я его вспоминаю и так прямо мне грустно. Но еще, вы знаете, мне кажется, что это еще связано с каким-то, родители очень заняты были. Мои папа и мама построили два храма в Минске, первый — с 1917 года, приход был открыт моим папой в Минске. И они просто просветители такие: у них там автобусами крестили, возили по всей матушке России экскурсии, проповеди, постоянное миссионерство, с воскресной школой какие-то праздники. Скажу про себя, что я в этом смысле чуть-чуть есть ощущение такой недогляженности какой-то. И поэтому, может быть, где-то была не совсем аккуратная тоже в том числе. Потому что фокус у родителей — мало того, что нас было семеро, так еще огромная просветительская деятельность. Поэтому у меня, наверное, вот больше такие проблемы, очень простые, какие-то такие обиды на родителей: да, автобусами вы крестили, а мне там косички не заплели! Вот что-то такое.
А. Леонтьева:
— Ага. Ну мне кажется, что сейчас самое время представить ваших родителей. Как зовут вашего отца?
К. Коляда:
— Папу зовут протоиерей Александр Рудченко и матушка Наталья Рудченко. Храм Владимирской иконы Божией Матери в городе Минске он построил, и храм Минской иконы Божией Матери в Чижовке, тоже в Минске.
А. Леонтьева:
— Матушка Ксения, а вот очень многие дети, ну и не только из семьей священников, просто из верующих семей, приходят в какой-то момент к некоему подростковому бунту такому, отрицанию, можно сказать, обнулению и поискам своего Бога — то есть прихода ко Христу, ну будем надеяться, но через вот это вот отрицание. Был ли у вас в жизни такой период?
К. Коляда:
— У меня такая интересная история. Я тоже буквально недавно об этом размышляла, что у меня не было конкретно ухода именно из Церкви, ну вот даже просто в голове, у меня не было там потери вот этого Бога. У меня был поиск моего Бога. Я могу сказать, что где-то в лет 15 я поняла, то есть почувствовала Его, вот прямо почувствовала. Я помню, что у меня получилось всю службу простоять осознанно, вот всю литургию, до запричастного, так сказать, да, и тогда почувствовала, что: а, вот оно, присутствие Божие в моей жизни. У меня не было, что родители меня именно там заставляют там, вот такого не было. Но было, очень мне хотелось вот опять-таки как все быть. Поэтому мне хотелось курить, ходить на дискотеки. Я периодически вот скорее вот именно уходила в компании какие-то, где было такое веселье мирское, и я при этом понимала, что это чистый грех, мне было безумно стыдно. А мне все время хотелось быть хорошей девочкой. И получалось, что это такой вот порочный какой-то круг: когда я иду, делаю, потом себя дико виню, иду на исповедь. И, наверное, я и поэтому от веры, может, и не ушла, потому что мне же бы хотелось быть хорошей: ну вот хотя бы вера, хотя бы в храм я иду. Ну вот делаю, но иду и каюсь. Вот такой интересный путь.
А. Леонтьева:
— Не согрешишь, не покаешься?
К. Коляда:
— Ой, это мое любимое выражение.
А. Леонтьева:
— Я хотела еще спросить, матушка, вот были ли какие-то традиции, которые отразились в вашей семье? Было ли что-то такое, что вы привнесли и вот в вашу семью с отцом Владимиром?
К. Коляда:
— Да, были. По той причине что все-таки церковный круг богослужений и праздников очень насыщенный, каждый сезон есть такие большие, яркие праздники, и определенные у нас есть как бы традиции празднования и Пасхи, и Рождества, и каких-то там, например, на Благовещение мы печем жаворонков, перед Благовещением, да, вот как-то такая у нас традиция пошла. Хотя обычно ее делают на сорок Севастийских мучеников. Какие-то у нас еще есть традиции такие именно семейные. Например, летом отдыхать в палатках. Вот прямо много-много лет мы вместо с моими родителями уезжали, и там вот прямо по месяцу, по две-три недели, по полтора месяца были. У нас там есть определенные устои, определенные у каждого свои такие вот задачи своего рода. Плюс еще у меня большая семья, и у нас с батюшкой пять детей и шестая приемная девочка, и у нас очень бурные дни рождения. Поэтому у нас наши в основном традиции все вокруг праздников. Ну просто, например, мы празднуем Новый год, потому что на Рождество все очень сильно заняты другими людьми. Поэтому мы собираемся с родителями обязательно на Новый год. У нас есть такое небольшое, все постное там, все в рамках поста Рождественского, но мы все наряжаемся в каких-то героев. Вот как-то у нас так повелось и мы продолжаем эту традицию. Например, такой вот момент есть у нас.
А. Леонтьева:
— Тот самый Новый год, о который столько копий, да, сломали православные, праздновать его или не праздновать. Вот матушка Ксения празднует с отцом Владимиром и родителями.
К. Коляда:
— Да, празднуем. Потому что другой возможности пообщаться нет. Мы двести километров друг от друга живем. А Новый год — никто нас как раз, все заняты своими делами, и мы с удовольствием тоже заняты своими.
А. Леонтьева:
— Я напомню нашим радиослушателям, что у нас в гостях матушка Ксения Коляда, попадья-поповна, из семьи священника, жена иерея Владимир Коляды, настоятеля храма Петра и Павла Белорусской Православной Церкви Московского Патриархата в деревне Жуховичи. Матушка, а вот еще другой стереотип, который у меня все-таки в голове, наверное, сидит. Первое, что я про вас прочитала: матушка Ксения — коуч про Бога. И вот это слово «матушка» и слово «коуч», оно не у всех вот так вот прямо сразу складывается в голове. Вот как вы дошли до жизни такой, как вы стали коучем?
К. Коляда:
— Классно, классный вопрос: как вы дошли до жизни такой. На самом деле все спасибо пандемия. Вот прямо спасибо пандемия. Потому что до пандемии мы с батюшкой, батюшка был руководителем миссионерского отдела нашей Новогрудской епархии восемь лет, и мы с ним очень вместе активничали: у нас тут и фестиваль, и инициативная группа по здоровому образу жизни, у меня женский клуб, какие-то постоянные движения, мероприятия. И тут происходит пандемия — мы просто вот сидим на приходе в течение пяти месяцев, вообще никуда не выходя, кроме как в деревенский магазин и к бабушке-соседке за молоком. Мы так отдохнули, потому что в течение этих всех лет вот такое прямо выгорание уже было. Мы хорошенечко отдохнули, и потом я чувствую, что мне просто не хватает уже, мне хочется реализовываться, вот как-то движуху вернуть. И я придумала начать вести блог. Ну просто. У меня был небольшой блог, может, там тысяча человек, или семьсот, в разных соцсетях. И потом как-то оно пошло-пошло, смотрю, стал расти он. Потом стала смотреть разные инфо-профессии, да, такие вот, которые онлайн-профессии, выучилась на продюсера. Мне очень понравилась эта работа, я стала помогать людям реализовываться свои профессии, в том числе работать через онлайн, просто вот это такие возможности почувствовала. У меня сестра еще психотерапевт с двадцатилетним стажем, и мы с ней стали запускать большие проекты «Православие и психология», школа «ЛадныЯ». И вот как-то я поняла, что мне не хватает какой-то экспертности и каких-то конкретных инструментов, несмотря на то что уже был определенный опыт — и организаторский, и по коммуникации с людьми, но мне хотелось ну вот кем-то уже быть. И я пошла учиться в академию профессионального коучинга, получила сертификат, с которым я могу работать в любой стране мира, то есть я сертифицированный коуч международного уровня, и я получила инструменты, которые помогают мне прийти к любой цели, в том числе и духовной. Одним словом, вот вы классно сегодня сказали про то, что я себе кучу целей поставила на пост и ни одной не сделала. И вот моя задача, моя работа, чтобы человек ставил себе реалистичные цели, выполнимые, и я помогаю ему их достигать абсолютно в любой сфере — или в отношениях семейных, или в вопросах здоровья. Ну вот, в частности, сейчас меня интересует тема духовности. Я вижу очень, что людей эта тема интересует. Потому что появляются очень много эзотериков, если вы обратили внимание — тарологи, нумерологи, астрологи — их просто пышет, да, вот почему? Потому что люди, во-первых, ищут простых способов решения своих проблем, а во-вторых, потому что у них все равно есть вот эта дыра внутренняя, которую они хотят чем-то заполнить. А Бога в душе нет, и это очень тяжело. Поэтому я вижу, что у людей есть эта потребность и предлагаю им, поскольку в основном постсоветское пространство, все крещены в Православной Церкви, вместо того чтобы искать какие-то другие пути, изучить свою Церковь, свою религию и искать опору в ней.
А. Леонтьева:
— Скажите, матушка, вот мне уже захотелось пойти на какие-нибудь ваши курсы и как-то знаете, окрылиться что ли. Потому что пост — это такое время, когда вот мы привыкли, что мы ходим (ну я говорю, наверное, про себя, не буду про других говорить), ходим с грустными лицами, кушать уже ничего не хочется, вот этой вот растительной еды. Очень хотелось как-то вдохновиться. Вообще, когда я начала свой путь к православию, это было в 90-е годы, когда многие пришли тогда к православию, и многие пришли так с перегибами на местах. Ну вы-то как-то выросли в этом, вам везет.
К. Коляда:
— Везет, конечно. Психотерапия такая.
А. Леонтьева:
— Я представляла себе православную женщину какое-то время своей жизни обязательно в длинной юбке, обязательно с младенцем в руках или там в животе и с горячей мисочкой супа для мужа. А тут мы говорим совершенно о другом образе православной женщины, которая реализовывается не только в семье, но и в профессии. Вот можете немножко про это рассказать, как совместить вот это представление с профессиональным ростом?
К. Коляда:
— Ну вообще считается что реализация — это такая у нас наша внутренняя такая, при рождении данная потребность, потому что мы созданы по образу и подобию Божию. Образ — это ну что-то то, как мы выглядим, одно слово, а подобие — мы всю жизнь пытаемся уподобиться Богу. А Он Творец, Он все создал. Вот точно так же и мы хотим созидать, что-то делать. И ну как, мне нравится теория такая, что, для женщин особенно, есть два пути реализации. Это в воспитании нового поколения — рожаешь детей, воспитываешь новое поколение и таким образом оставляешь свой какой-то вклад в этот мир. А вторая — это в профессии, чтобы не только детям своим, не только поколению, но и как бы миру, через какие-то продукты своей деятельности. Но у меня вот, я благодарна очень сильно Богу за то, что Он мне дал возможность и там и там реализоваться, я надеюсь. Хотя гусей по осени считают или как, цыплят по осени считают. И я не могу утверждать, что мои дети в полной мере там прямо хорошие, воспитанные и так далее, у меня иллюзий таких нет. Но за 13 лет декрета я так устала сидеть в нем, что, мне кажется, у меня столько сил для того, чтобы, наверное, это и от родителей еще пришло, так как они такой жизнью у меня просветительской жили. Но я учусь где-то делегировать на помощников каких-то, чтобы дети тоже оставались под защитой, чтобы они были накормлены, одеты, чтобы все было дома, порядок, чистота и так далее. Хотя с этим часто бывает сложно, потому что невозможно все и сразу, и по-любому какая-нибудь сфера будет ущемляться. Но вот на данный момент я чувствую, что Господь дал мне этот потенциал, и это как притча о талантах, и я ничего не могу с собой сделать, мне хочется их реализовывать и я этим занимаюсь. И вот на данный момент я пишу книгу, где как раз таки идея в первой главе, вот у меня идея заключается в том, что вот этот стереотип о том, что в православной семье только многодетная семья должна быть, путь спасения только там вот через какие-то прямо вот...
А. Леонтьева:
— Чадородие.
К. Коляда:
— И чадородие, и какой-то напряг обязательно, и терпение дикое, нести свой крест. А я считаю, что Господь нас вот действительно любит и принимает такими, какие мы есть, вне зависимости от того сколько у нас детей. У нас может быть и один, и два ребенка, и мы можем быть очень хорошими христианами и достичь спасения. И можем десять детей родить и быть очень плохими людьми, потому что это очень тяжело и крест не по нам, а мы его взяли. И мне очень мой редактор такую классную метафору предложил, и я ее прямо взяла. Помните, передача была «Умники и умницы», и там была да, красная дорожка, желтая и зеленая. И вот красная — она прямо сложная и короткая. Вот мне кажется, многодетность — это вот как раз красная дорожка. А другие дорожки, они тоже существуют, они проще. Ну, может быть, чуть длиннее. Просто выбирай ту, которая по себе. Слушай, как я говорю, слушай свое сердечко, слушай, оно тебя не обманет. Мое сердечко так говорит, и я за ним иду.
А. Леонтьева:
— Ну вы знаете, сердечко слушай, но ведь есть так много правил и ограничений, что сердечко уже как-то так и перенастраивается на них. И вот вы говорите, что Бог любит нас абсолютно любыми. А для многих, в том числе и для меня, это самый такой непростой вообще тезис. То есть не знаю, семейные или это травмы или что-то такое, но я с годами, мне уже много годиков, ловлю себя на том, что и я много годиков хожу в церковь, что мне самое сложное — это вот именно почувствовать вот эту любовь Бога. И я хотела спросить у вас — я, конечно, не обращаюсь к вам как к гуру, но вот я когда вижу вас в социальных сетях, у вас столько радости и столько оптимизма, и так мало тревожности — это у вас сразу так или это вас научили? Или вы как-то работали с собой? Расскажите пожалуйста.
К. Коляда:
— С учетом того, что у меня диагноз тревожное расстройство...
А. Леонтьева:
— О, нам есть о чем поговорить.
К. Коляда:
— Комплимент, да, вы мне хороший сейчас комплимент дали. Значит, я или актриса хорошая, или терапия помогает. Это путь. Это сто процентов путь. Я такой человек, мне очень тяжело что-то терпеть, и поэтому я, если мне что-то плохо, если я чувствую, что, например, как вот тревога, я не могла уже терпеть, и я всеми возможными просто путями работала с этим вопросом. И, естественно, у меня есть несколько священников, доверенных лиц, которые — я специально делаю так, чтобы они были разносторонние. Например, у меня есть два священника с богословским образованием молодых, моего возраста ребята, чтобы они понимали меня вот на уровне поколений — это очень важно. Есть священник-монах, два — один монах, второй семейный — пожилые люди, которые уже другое поколение, более с духовным опытом. И мой муж, и мой отец. Как минимум с шестью человеками я стараюсь вообще советоваться, и когда работаю со своими какими-то вопросами, и по вопросам моих клиентов, или вот если я создаю какие-то курсы, марафоны с духовным каким-то подтекстом, там обязательно будут мнения вот этих шести людей, как правило. Поэтому и в плане своего пути я тоже с ними советовалась. Ну и кроме этого, у меня были очень хорошие психологи, доктора. Потому что человек — это дух, душа и тело. И как бы сейчас это мне, может быть, неловко сейчас говорить для православной аудитории, которая много лет в Церкви, но не решает Церковь все вопросы. Мы же, если зуб болит, мы же не пойдем к священнику, мы же пойдем к стоматологу. Это мы уже понимаем. Хотя моя мама, мне кажется, она все лечит молитвой. Но у меня веры такой нету. Да, я каюсь, у меня нету. Поэтому я хожу к докторам если болею, а если у меня есть какие-то психологические вопросы, я обращаюсь к хорошим специалистам, квалифицированным, нахожу прямо таких достойных, ну на мой взгляд которые. Ну во-первых, для меня важно, чтобы они были в моем мировоззрении, чтобы они были христианами — это очень важно, чтобы не завели меня туда, куда не нужно, ну и помогли какие-то мои вот психологические вопросы разрулить. И, конечно, это путь, это точно не данность, сто процентов. И если говорить, чувствовала ли я всегда, что меня Бог любит — мне кажется, я иногда даже об этом просто иногда не задумывалась, я верила, потому что мне вот так родители сказали: вот делай это, вот постись, вот в храм по воскресеньям ходи, вот то, вот се. А сейчас я наслаждаюсь тем, что я чувствую, что моя вера, она осознанная, не по накатанной, а по моей дороге. И это, конечно, это удовольствие. Это когда идешь в храм, потому что не можешь не идти, так хочется.
А. Леонтьева:
— Я напомню, что сегодня с вами Анна Леонтьева. У нас в гостях матушка Ксения Коляда, жена иерея Владимир Коляды, настоятеля храма Петра и Павла Белорусской Православной Церкви Московского Патриархата в деревне Жуховичи. У нас очень интересный разговор. Оставайтесь с нами.
А. Леонтьева:
— Сегодня с вами Анна Леонтьева. А у нас в гостях матушка Ксения Коляда, жена иерея Владимир Коляды, настоятеля церкви Петра и Павла Белорусской Православной Церкви Московского Патриархата в деревне Жуховичи. А также продюсер, мама шестерых детей, одного удочеренного... Как вас еще назвать, коуч?
К. Коляда:
— Коуч, продюсер.
А. Леонтьева:
— Матушка, а при обилии всех ваших...
К. Коляда:
— Регалий.
А. Леонтьева:
— Деятельностей, вот вы говорили, что ваши родители, поскольку они, папа священник, и очень много он занимался не вами в детстве, и вас было восемь, да, в семье, получается?
К. Коляда:
— Семеро, но одна дочка, сестра умерла моя, поэтому шестеро. Вот так вот прямо в воспитании — шестеро.
А. Леонтьева:
— Вот ваши собственные дети, не испытывают ли они таких же чувств, как вы думаете? Не предъявят ли они вам счета потом, что мама очень много чем занималась, а нами недозанималась.
К. Коляда:
— Я вот думаю, что им будет, с чем, как это говорят, всегда будет с чем прийти к психологу. Скорее всего, да, конечно же, будет. Но я всеми силами, насколько я могу, стараюсь уделять им внимание. Например, у нас есть такая традиция — вот я, кстати, про нее не сказала, — индивидуальное свидание с каждым из детей. Вот, например, я беру одну дочку и говорю: вот у нас с тобой свидание, что ты хочешь? И мы можем пойти с ней куда-то гулять на несколько часов, или пойти в кафе, или в какие-нибудь там центры — я там буду покупать, что она хочет, говорить, играть с ней. И вот дети знают, что им уже вот этот кусочек счастья достанется. Ну и, конечно же, в течение дня тоже, мне кажется, важно каждому ребенку каждый день посмотреть в глаза, чтобы он почувствовал, что он есть, через то что я увижу, что он есть, Поэтому я, как могу, пытаюсь это балансировать. Но, конечно, уверена, что будет к чему придраться.
А. Леонтьева:
— Вот я, кстати, слышала несколько раз, и совсем недавно у нас в гостях была замечательная героиня, которая рассказала, что в Царской Семье была вот эта традиция — выгуливать по одному ребенка. Ну то есть по занятости они не могли, и мама, и папа, да, быть с детьми. Но обязательно или мама, или папа по одному ребенку вот уделяли ему день. Поэтому вы напомнили про эту тоже традицию, и мне кажется, это очень полезно и очень важно. Еще мы говорили, знаете, о том, что когда вот ты едешь куда-то с ребенком в машине, то это уникальный путь — в закрытом таком пространстве поговорить с ребенком. Когда нет времени, то можно просто его подвезти, и ты уже очень много про него узнаешь. У меня вопрос сейчас будет очень непростой, матушка. Мы на радио не разговариваем, конечно же, о политике, но мы никуда не можем уйти от того, что мы живем, конечно, в очень непростое время. И вот мы говорили о том, что у вас был — ну был или есть, я не знаю, с чем работали, — этот синдром тревожного расстройства. Я думаю, что этот синдром, он знаком сейчас очень многим людям. И наши дети, когда уходят, да, например в школу, в какие-то коллективы, занимаются какой-то деятельностью, вот очень часто приходится их успокаивать. Они уходят и как бы подпитываются этой — ну «подпитываются» неправильное слово, подхватывают скорее эту тревожность, ее, как чешую какую-то, с них приходится снимать. Вот сталкивались ли вы с этим с вашими детьми, и как вы вообще с этим работаете? Хотелось бы каких-то прямо конкретных полезных советов.
К. Коляда:
— У меня сейчас, слава Богу, этого нет, но в течение двух с половиной лет я работала с этим вопросом. И вот как раз все грянуло такое вот — и прямо и пандемия, ну и все, что происходит. И я, такая, думаю: вот это да, как мне повезло, как мне Господь дал возможность подготовиться к этому времени. Потому что я бы, наверное, просто с ума сошла. И это дает мне огромную, колоссальную поддержку в работе с клиентами. Потому что они приходят, может быть, и там в стремлении к каким-то целям, но если у человека тревога, она все силы забирает, все мысли на это забирает, в том числе и на детей потом это все, как вы говорите, выкладывается. И получается, что вроде бы тревога только у тебя, а получается, что прямо все и сразу выходит. Ну я не знаю, можно ли прямо говорить так о теории, как я — это буквально две минуты, как работает наш мозг и наше тело, эта тревога работает. Тревога приходит в голове у нас, от наших убеждений, в мыслях, грубо говоря. У нас появляются разные мысли. Ну вот, например, ребенок там идет куда-то — «вот, он попадет под машину» — это мысль, это не реальность. В реальности он просто идет по правилам, переходит в пешеходном переходе, приходит в школу и возвращается назад, и ничего не происходит. Но у нас в голове это уже произошло. И из-за этой мысли мы сразу же получаем чувства, эмоции — вот они здесь у нас прямо сидят. Это эмоция может быть страха, тревоги, волнения, уныния — ну как-то у каждого свое. И вот это нормально, все чувства хороши, когда они не мешают нам жить. Вот, например, там на троечку, от одного до десяти, на двоечку, но если уже 4–5, а если 7–9, то человек уже фактически жить не может. Вот, например, если у него тревога на 9, он уже не сможет выполнять свою функцию на работе полноценно. Ну это реальная проблема. И что дальше происходит: реакция тела от эмоций, от тревоги происходит реакция тела — например, мы начинаем потеть, или ходить туда-сюда, или у нас начинает болеть голова. Как работать с этим? Начинать наоборот — не от головы, потому что мы не можем совладать уже с этими мыслями, они все равно приходят к нам в голову, а от тела. Что делать? Например, делать какую-то очень интенсивную тренировку: присаживаться, как-то руками размахивать — вот прямо чтобы пошла кровь как бы, чтобы «сменить химию тела» это называется у психологов. Или, например, ледяной водой вот прямо умыться, такой вот холодной, или снегом обтереться, или, наоборот, взять чашку горячего чая. То есть как-то, как это сказать, с телом поработать через физические упражнения, горячую или холодную температуру, вот очень сильно. И тогда эмоции немножко улягутся, и тогда уже можно будет заглянуть в голову, может быть, даже выписать эти мысли. И дальше как-то, сократовским диалогом, как взрослый человек, проанализировать, действительно ли вот это объективная мысль, действительно она реальная? Или это просто у меня — я фильм посмотрела вчера, и у меня она вот так вот как бы вырабатывает. Вот если говорить о каких-то вот моих моментах конкретно. Иногда, когда началась вот эта военная операция, очень страшно было, потому что мы хоть и в Белоруссии, но все равно, кто его знает, да. Я вот так вот выглядывала в окно и говорила: Ксюш, посмотри, у тебя там ракеты летают? Не летают. Все, нормально? Нормально. Вот все, и иди, делай свое дело. Ну вот так вот объясняла себе, просто напоминала. Надеюсь, будет вам полезны мои такие, то что меня выручает.
А. Леонтьева:
— Матушка, хотела, знаете, поскольку мы часто говорим в программе о том, что мы приносим сплошную пользу, хотелось у вас попросить немного каких-то конкретных советов. Вот мы говорим о том, что вы собираете женский клуб, да, что вы продюсер. Как вдохновить, как укрепить человека, который вот хочет начать какое-то дело, хочет реализоваться? Вот есть у вас какие-то, так сказать, наработки на эту тему?
К. Коляда:
— Как укрепить человека. Ну я же работаю от человека к человеку. Вот я могу с вами, да, вам конкретно сказать, а гипотетически это очень сложно. Но я могу попробовать. У нас как раз сейчас в нашем проекте с батюшкой — мы ведем сейчас проект «Пост — духовный рост», как раз у нас была неделя по самореализации. И мы говорили о том, что самореализация — это когда мы прожили жизнь не просто так, когда нас любили просто за то, что мы есть, и когда мы чувствовали любовь Божию. То есть фактически любой человек самореализуется тогда, когда он осознает то, что Бог его любит — это как раз то, о чем мы с вами недавно говорили. А реализация — это про то, что он дает этому миру. Поэтому, мне кажется, просто нужно начать с того, чтобы понять, что вы вообще хотите, какие у вас есть таланты, сделать диагностику. Для этого есть даже в интернете, я думаю, если покопаться, можно найти какие-нибудь упражнения по типа профориентации для взрослых, вот что-нибудь такое. Потом, например, задуматься над тем: а что вы смотрите, какие вы фильмы любите, какие вы передачи любите, что вы любите? Вот прямо повыписывать это, и вы таким образом увидите хотя бы зону ваших интересов. Ну если хотите, вот прямо могу сейчас для наших участников вот буквально три вопроса. Первое — прописываете пять профессий, которые бы вы хотели, жизнь, которую вы хотели бы прожить. Вот, например, у меня первая профессия — я бы хотела прожить жизнь оперной певицы. Вот я просто думаю: ну это же...
А. Леонтьева:
— Оперной певицы?
К. Коляда:
— Да, для меня это вот верх просто мечт, это нечто, мне кажется, это невероятно. Второй вопрос: что я уже имею для того, чтобы прожить эту жизнь? Ну я имею слух, голос, музыкальное образование, и я не боюсь сцены, мне нравится ярко одеваться, я не боюсь камеры, например. Ну вот что-нибудь такое. О, у меня уже много чего есть для того, чтобы прожить эту жизнь. И третий вопрос: какую потребность в этой профессии я хочу для себя закрыть? Вот эти три вопроса, они вам вообще покажут очень-очень много про вас. Вот у меня потребность в признании людей. Таким образом, я могу вот писать книги, вести блоги, давать интервью — и, таким образом я, даже не будучи оперной певицей, буду получать вот это признание, для меня этого будет уже достаточно. А у кого-то есть потребность, например, служить людям, там кто-то хочет быть доктором — ну идите волонтером и помогайте, поддерживайте, разными путями. Все, и таким образом человек может реализовываться. Реализация — это не всегда профессия. Реализация — это когда вы свои потребности реализуете разными путями. И каждый из нас уже может реализоваться прямо сегодня, не ожидая, не заканчивая какой-то новый университет. Вот в этом я убеждена на сто процентов.
А. Леонтьева:
— Очень хорошие рецепты и очень хорошие три вопроса. Спасибо большое. Мне, знаете, еще очень понравилось у вас такое высказывание: для того, чтобы купаться в любви, нужно купать в любви. Матушка прокомментируйте, пожалуйста.
К. Коляда:
— Я помню фразу своего папы, который очень часто говорил: не имеешь любви —делай дела любви, любовь появится. Я не знаю, может, это где-то из святых отцов, откуда он взял, я не знаю, то есть это и отвечает на этот вопрос. Для того, чтобы полюбить или чтобы тебя полюбили — это то же самое, относись к другому, как хочешь, чтобы относились к тебе. Это все про одно: просто делай дела любви, вот иди прямо уже сейчас делай. Иди к своим детям, если ты видишь, что твой муж там или твой ребенок ну вот как бы недолюбливает тебя, вот нет коннекта — ну так делай дела любви по отношению к нему. Другой вопрос, что у нас сейчас, в постсоветском пространстве, очень много созависимых отношений, когда мы вот это «купаем в любви» в нашем понимании. А другому человеку не нужно.
А. Леонтьева:
— А он тонет.
К. Коляда:
— А для того нам Господь дал речь, чем мы отличаемся, да, от вавилонских строителей? Тем, что у нас есть речь, где мы можем спросить: дорогой, как бы ты хотел, чтобы как что для тебя любовь, как я могу для тебя проявлять любовь? Вот я раньше думала, что для моего мужа это там вот это, а оказалось, вообще не это. А вот для него помощь, например, когда я с ним еду, какую-нибудь конференцию вместе делаем мы или мы там вместо убираем его машину — что-нибудь такое, вот это для него помощь. Или сайт разрабатываем. А когда я ему красивые слова рассказываю — какой он классный, какой он у меня мужественный, — это все ему приятно, да, но этого недостаточно для любви.
А. Леонтьева:
— То есть купать в любви надо тоже с большим разумением, да?
А. Леонтьева:
— Однозначно. Иначе просто задушить можно этим.
А. Леонтьева:
— Напомню, что у нас в гостях матушка Ксения Коляда, попадья-поповна, дочь священника, жена иерея Владимир Коляды, настоятеля церкви Петра и Павла Белорусской Православной Церкви Московского Патриархата в деревне Жуховичи. Матушка, вот еще один такой стереотип (может, попробую это как-то поаккуратней сформулировать, чтобы не показаться желтой прессой): отношения матушки и ее мужа-священника. Есть ли в таких отношениях место романтике? Есть ли какие-то вещи, которые вот вы делаете, чтобы уделять время друг другу, привнести в жизнь какую-то вот романтику? Поскольку мы уже говорим о любви о том, как купать и купаться в ней.
К. Коляда:
— Да, в тему как раз таки, очень в тему наш пример, семейной нашей пары. Мы с моим супругом уже 15-й год вместе, вот 14 лет было в сентябре как мы повенчались с ним, поженились, и у нас очень хорошие отношения. Мне кажется, что мы с первого дня нашего брака относились к нашей любви как к дару Божиему. И мне кажется, в этом самый большой секрет — в том, что мы относились к этому как не данности, и всегда с ним это обсуждали, что благодарили Бога, благодарили за это и очень-очень берегли. Ну он всегда говорит, что он вообще в голове даже на миг не думал там о разводе, да, то есть ты понимаешь, что, хочешь не хочешь, а с этим человеком будешь жить всю жизнь. И таким образом какие-то конфликты, где было очень неприятно, он выдерживал именно вот, ну как он говорит, на том, что мне нужно сейчас решить этот вопрос, я не смогу от него избавиться, мне придется это решить. А у меня — он очень хороший человек, и когда мы женились, это был такой расчет на то, что рядом с хорошим человеком я буду только лучше становиться. И вот действительно, благодаря его принятию меня такой, какая я есть, смирению перед моими какими-то несовершенствами, я понимаю, что вот мне прямо хочется лучше становиться. И сейчас на данный момент иногда нет сил, иногда там много работы, еще что-то, но я понимаю, что вот если я сегодня не скажу ему доброе слово, сегодня не пойду, не наложу там красиво на тарелочке еду, если его не встречу сегодня, то завтра может и не настать, во-первых. А во-вторых, потом просто привычка эта потихонечку как бы, да — то есть вот сегодня не сделал, завтра не сделал, и потом вообще никогда не сделал. То есть я каждый день просто вспоминаю о том, что мне нужно ему как-то проявить и показать свою любовь. Может, это я просто пойду, его по спине поглажу, уставшим, спрошу, как у него дела. Может быть, предложу: сделать тебе кофеек там или что ты любишь? Там полежать с тобой, посидеть, давай фильм посмотрим — что-то такое. Вот как я про детей говорила, я стараюсь им свидания делать, точно так же с батюшкой своим, тоже предлагаю ему свидание. У нас как раз сейчас каникулы у детей, и мы в конце вот недели с ним поедем в очень красивое место. Дети знают уже, что с нами нельзя, это вот папа с мамой едут, у них там свое какое-то. Вот поэтому отношения — это всегда вклад друг в дружку. Ну и он ко мне точно так же относится поэтому.
А. Леонтьева:
— Матушка, ну вот еще у меня такой есть больной вопрос, который я всем задаю. Потому что вы как мать пятерых, практически шестерых детей, с удочеренной дочерью, вот как, что вы скажете, вот что можно сделать, чтобы наши подростки все-таки если уходили, то вернулись? Как не перегнуть палку в нашем православном воспитании, как сделать (такое слово, может быть, неправильное употреблю, но оно мне почему-то пришло в голову) более харизматичной нашу веру?
К. Коляда:
— Мне кажется, что наши слова вообще ничего не стоят. Только дела. Только делами, только своим собственным примером христианства — такого здравомысленного, такого честного, да, искреннего и осознанного. А дети, они все это секут вообще, они все прекрасно понимают, они видят все. Я когда им говорю: так, первая неделя поста, телевизор не смотрим. Они: мама, а ничего, что ты в телефоне сидишь? Ну то есть сразу же такие моменты, они же это сразу же секут все. И такие: о, мы тоже хотим такую работу, сидеть в телефоне! — еще подколом блогера.
А. Леонтьева:
— Ну да, мама же коуч.
К. Коляда:
— Ну я же блогер еще, то есть я веду, все-таки контент у меня, какие-то, да, приходится снимать, что-то рассказывать, ну неважно что.
А. Леонтьева:
— Так.
К. Коляда:
— И мы, значит, первый момент — это вот эта честность в вере собственная. Второе — принятие того, что мои дети могут быть вообще неверующими. У меня как раз таки моя приемная старшая дочка — она не усыновленная, а приемная, ну это не принципиально, она мне недавно сказала... Она вышла уже замуж, уже там три года они в браке, ее муж атеист. И я она мне недавно сказала, говорит: Ксюша... Ну мы с ней на ты, потому что у нас с ней только десять лет разницы, ну я ей мамой разрешаю тоже называть меня, как ей хочется. И она мне говорит: Ксюша, я же атеистка. Ну я так посмеялась, говорю: а, то есть ты с кем живешь, то значит, мировоззрение и выставляешь себе? Такая: ну да. Я говорю: то есть если ты разведешься и выйдешь замуж за католика, будешь католичкой, да? Она такая: ну не знаю, наверное... Я говорю: ну интересно, интересно... Ну мы с ней расстались, и у меня внутри такая боль, сильная-сильная. Мне так обидно: с шести лет она моя крестница, с шести лет, да, я старалась вот этот пример свой показывать, и все там, и в традиции христианской причащать, исповедовать. И вот так вот мне ребенок говорит: я и крест сняла. Хочется рыдать просто, если честно. Но я себе адекватно говорю: Ксюша, вера — это вопрос веры. Ну если ее у человека нет, и он ее никак не хочет подпитывать — это ее выбор. Я ничего с этим не могу сделать. Но я могу ее любить, продолжать любить, продолжаться за нее молиться. Говорить Богу о ней, а не ей о Боге. И это все, максимум что в моих силах. Но если я перестану ее сейчас любить или как-то показывать ей, что ах ты, такая-сякая, — что это даст? Это только нас еще больше разделит и все. А у нее от этого вера точно не появится. Это ее опыт. И возможно, ей придется, к сожалению, прийти через что-то больное, наверное, возможно, в Церковь. А может быть, вообще никогда не придет. Я не Бог. Вот я прямо снимаю себя с пьедестала Бога, говорю: я не Бог, Господи. Прими за меня это, я не смогла, сделай Ты за меня то, что я не смогла, если надо, открой ей сердце. Если надо ей это. Вот так.
А. Леонтьева:
— То есть вы не стали, да, ее, то что называется, катехизировать, воцерковлять, и предоставили это Богу, стали просто молиться о ней?
К. Коляда:
— Катехизация нужна тем, кто задает вопросы. Я отвечу на любой ее вопрос, и всегда отвечала. Но если я начинаю отвечать на вопрос, давать совет, который у меня не спрашивали — это спасательство, вот это уже созависимость нездоровая. И неважно, это про христианство или не про христианство. Моя мама сразу запугивает, например, то есть она прямо: ой, значит, через скорби придется это все вам переживать, — вот так вот она обычно мне говорит. Ну я не сторонник запугивания верой, вообще не сторонник.
А. Леонтьева:
— Знаете, есть два похода. То есть, когда мы детям что-то все-таки рассказываем (ну я просто вот сейчас размышляю вслух), и мы им рассказываем, мы им, например, ну грубо говоря, какой-то праздник. Ты приходишь к своим детям, которые находятся, они взрослые (ну я сейчас про своих рассказываю), они находятся в духовном поиске. И ты рассказываешь: вот такой-то праздник, я не знаю, Севастийских мучеников, да, и (ну это я не про сегодняшний день) для примера, рассказываешь им, как стояли в озере, как баньку топили, как выскочил один из воинов, как пополнились их ряды, по-моему, военачальником или охранником, который стоял и тоже сошел в озеро, ну и так далее. То есть история очень красивая. Вот не знаю, надо это делать, когда тебя не спрашивают? Или вот просто верить, молиться за них и надеяться, что они, если им мозг не проедать, найдут путь домой.
А. Леонтьева:
— Я не знаю. Мне кажется, нужно чувствовать это. Вот там, где в тему сказать, где не спрашивают — ну сидим, чай пьем, и вы можете свои какие-то, вот мне кажется, если это в тему, если меня это сейчас волнует. Вот сейчас праздник Севастийских мучеников, предположим, меня это волнует, и я хочу поделиться, то я могу это сказать. Но если я вдруг взрослым детям, которые уже по паспорту далеко не дети, начинаю типа училку включать — вот это вот прямо точно не надо. Вот прямо училку включать не надо. Насколько это возможно, уже когда тебе, когда ты уже взрослая тетя, не включать училку.
А. Леонтьева:
— Матушка, осталось совсем немного у нас времени, а пользы принесено много, я надеюсь. Вот хотелось напоследок спросить про молитву, про связь с Богом. Вот дайте нам, пожалуйста, какую-нибудь очень полезный лайфхак на эту тему.
К. Коляда:
— Ну раньше в детстве меня учили читать много молитв по молитвослову, посещать богослужения. А сейчас, с возрастом, уже когда я стала самостоятельной христианкой, я больше молюсь своими словами, и для меня очень важно каждый день находить вот эту связь с Богом. Как я говорю: находить Бога. Так, мне нужно найти Бога. Вот прямо сейчас где-то уединиться. И вообще в каждом дне я стараюсь, чтобы четыре пунктика вот таких основных у меня было закрыто. Это вот эта вот хотя бы минутка с Богом. А лучше больше, когда вот я прямо почувствовала Его. Вторая — это хотя бы минутка в социуме, то есть это быть там с друзьями как-то или, ну поскольку меня блог, у меня с социумом больше, чем минутка. Побыть с семьей — конкретно вот, глаза в глаза. И побыть с самой собой. Вот просто почувствовать: я есть, как мое тело, ничего ли у меня не болит, как у меня на душе. Вот эти вот четыре основных таких вот пунктика — это как мое колесо баланса каждого нового дня, вот что-то такое. И если что-то из этого выбивается, я сразу же это чувствую, мне плохо. И я себе тогда задаю вопрос: так, что это мне плохо, что-то не так? И вспоминаю, что: ага, вот это ты не сделала — не помолилась, ты не чувствуешь Бога, ты одна, ты пошла сама как Бог уже. Корону на себя одела и пошла.
А. Леонтьева:
— Спасибо вам огромное за эту полезную и очень вдохновляющую беседу. Я напомню, что с вами была Анна Леонтьева. У нас в гостях матушка Ксения Коляда, жена иерея Владимир Коляды, настоятеля церкви Петра и Павла Белорусской Православной Церкви Московского Патриархата в деревне Жуховичи, попадья-поповна, мама шестерых детей. Спасибо вам. Всего вам доброго.
К. Коляда:
— Спасибо, Анна. Спасибо большое за столько много добрых, хороших слов.
Все выпуски программы Светлый вечер
