«Верующий и неверующий в семье»

В этом выпуске ведущие Радио ВЕРА Константин Мацан, Алексей Пичугин, Анна Леонтьева и наш гость, исполняющий обязанности настоятеля храма cвятых равноапостольных князя Владимира и княгини Ольги в Черемушках протоиерей Владимир Быстрый поделились своими историями о том, как неверие одного из супругов преодолевалось верой другого.

Ведущие: Константин Мацан, Алексей Пичугин, Анна Леонтьева

---

К. Мацан

— Это «Светлые истории» на Радио ВЕРА. Здравствуйте, дорогие друзья. Как всегда, по понедельникам в этом часе на волнах Радио ВЕРА мы делимся самым личным, сокровенным, самым теплым, интересным — рассказываем светлые истории. Меня зовут Константин Мацан. В студии мои дорогие коллеги. Анна Леонтьева. Привет, Аня.

А. Леонтьева

— Добрый вечер.

К. Мацан

— Алексей Пичугин.

А. Пичугин

— Здравствуйте.

К. Мацан

— И наш сегодняшний гость, протоиерей Владимир Быстрый, исполняющий обязанности настоятеля храма святых равноапостольных князя Владимира и княгини Ольги в Черемушках. Добрый вечер.

Протоиерей Владимир

— Добрый вечер.

К. Мацан

— И тема наша сегодняшняя замечательная, мы ее сформулировали так: «Неверующий муж освящается женою верующей, жена неверующая освящается мужем верующим». Истории о том, как неверие одного из супругов преодолевалось, что бы это ни значило, верой другого. Но тема на самом деле на разрыв, потому что сколько примеров таких семей есть, наверное, вот вокруг каждого, если просто оглядеться. Иногда это истории комические, чаще очень комические. Иногда трагические. Надеюсь, что не так часто очень трагические. Но вот вообще бывает такое, мы в этом живем, когда два человека, самых близких друг другу по жизни, тем не менее на каком-то глубоком уровне мировоззренчески разнятся. И парадоксально, что это может стать причиной, не знаю, крушения брака, а может стать чем-то, что парадоксальным образом людей выводит на какой-то такой особенный уровень близости. Вот, наверное, об этом мы сегодня поговорим. Я хотел бы начать, отец Владимир, с вас. У вас наверняка, как у пастыря, вот таких историй перед глазами множество.

Протоиерей Владимир

— Ну к сожалению, как-то истории...

К. Мацан

— Хорошее начало — к сожалению.

Протоиерей Владимир

— Истории в основном какие-то грустные бывают, по поводу того, о чем вот мы сейчас перед передачей говорили, что, конечно, с семейной жизнью сейчас огромные проблемы, и даже, казалось бы, уже закаленные в семейной жизни люди не всегда выдерживают, не всегда могут найти правильное решение. Но вот то, что я сейчас хочу рассказать, это такая очень трогательная и смешная в то же время история. Потому что все персонажи такие довольно комичные, очень интересные.

К. Мацан

— Так.

Протоиерей Владимир

— Это история началась в 91-м году, когда у нас в храме, когда я служил в храме святителя Николая в Хамовниках, образовалась воскресная школа. Ну это были такие годы, когда все горели, когда только, так сказать...

А. Леонтьева

— Только-только.

Протоиерей Владимир

— Как говорится, все пошли в храмы, и воскресная школа быстро набралась. И интересно, что в основном заинтересованными людьми были родители. Не столько дети, сколько родители. Ну и поэтому вот общались мы с родителями очень плотно, очень, так сказать, тесно и, в общем-то, эти люди стали такими друзьями настоящими. То есть как-то очень быстро из такого взаимоотношения, как говорится, пастырь там и пасомый, духовник там, значит, послушник или послушница, все перешли в очень такие нежные и теплые дружеские отношения, которые продолжаются до сих пор, то есть уже сколько лет...

А. Пичугин

— Больше тридцати, получается.

Протоиерей Владимир

— Да. И была такая одна семья. Значит, муж был чуть постарше. Был — к тому, что он, к сожалению, не так давно трагически погиб в автокатастрофе. Но это, так сказать, отдельная история. И она пришла, жена — как всегда, женщины больше, так сказать, восприимчивы к вере, она привела своих детей, мальчика и девочку. И там активно занималась в воскресной школе, все там что-то готовила, в общем, какие-то хозяйственные нужны, организационные. А он так, значит, как-то очень с подозрением ко всему относился. И даже с какой-то некоей ревностью. Потому что как-то молодая жена пошла там, значит, куда-то, там ходят батюшки какие-то, тоже молодые, и что там она делает, пропадает. Ну не то чтобы она пропадала, но в субботу, воскресенье она там достаточно долго, вся эта воскресная школа, проводила. Она тем более активистка, эта женщина была. А он еще был офицер такой спецслужб, поэтому у него вообще, как говорится, так был на всех взгляд такой очень. Ну и вот он, я с ним познакомился, долгое время мы так знакомились шапочно, и потом так вот, здрасте — здрасте. Он бегал все время, занимался спортом, спортсмен, и он всегда, значит, в субботу или в воскресенье, когда была там воскресная школа, заканчивалась, он забегал за своей семьей в таких шикарных красных трусах, с обнаженным торсом. А он бегал и зимой, и летом в трусах этих красных, с обнаженным торсом. Так все там вот. И смотрел очень пристально из-за забора, так сказать, из-за ограды на меня, да, что там как-то. Потом мы ним на улице как-то стали встречаться. Ну потом он вот, значит, стал как-то со мной заговаривать. У него такая была манера интересная — он людей понимал, ну чтобы человека понять, надо было потрогать.

А. Пичугин

— Интересно.

Протоиерей Владимир

— У него как-то тактильно, да. И он взял мою руку — ну обычно мужчины там пожали руку, а я чувствую, что он как-то так взял руку. Потом как-то так там какой-то там локоть потрогал, потом там по плечу постучал — то есть какие-то вот такие вещи. Ну и, видимо, ощупав, как говорится, меня, он пришел к выводу, что, в общем, нормально все, хорошо, и уже стали мы как-то общаться, стал разговаривать. Стал уже, так сказать, заходить не в красных трусах, а уже в каком-то, так сказать, приличном костюме там, и в храм стал заходить так. Потом мы поехали... Вот к стыду своему, я не помню, куда мы поехали. Куда-то мы поехали с воскресной школой в такое вот достаточно длительное паломничество. А первое паломничество было в Пюхтицкий монастырь, но он не поехал — ну там, видимо, по службе. А еще куда-то мы поехали, мы много ездили очень, и он поехал. И вот тут я почувствовал в нем вообще просто такого надегу и опору. То есть он просто на себя взял, поскольку он, так сказать, был обучен очень хорошо известными, как говорится, службами, то он вообще просекал, как сейчас говорят, поляну сразу же. Вот он мог зайти на вокзал, сразу определить, кто где, кто чем занимается. Сразу отсекал человека, если там какие-нибудь — ну там вьются все время, это 90-е годы, личности разные. А там едет куча детей, куча родителей, куча сумок там каких-то, чемоданов. И он тут же наводил порядок. Причем как-то он это делал, вообще непонятно, то есть каким-то там взглядом, словом, значит, и все успокаивалось.

А. Леонтьева

— Такие люди.

Протоиерей Владимир

— Да. Поэтому я как-то почувствовал в нем такое. Потом его стали все называть наш староста. Так сказать, он был такой наш староста. Ну это как бы пока такие организационно такие дружеские мероприятия. Ну вот. А потом он, в общем, стал постепенно ходить в храм, стал исповедоваться, стал молиться. Ну потом, когда дети уже подросли и уже перестали ходить в воскресную школу, а они жили рядом с Новодевичьим монастырем, он стал ходить как-то в Новодевичий монастырь. Ну там как-то напротив, полторы минуты, перейти дорогу. И там он тоже навел какие-то, а там, значит, перезнакомился со всеми, он очень общительный, со всеми перезнакомился и стал там просто вот своим человеком, который делал для них очень много. То есть они все время ездили к отцу Ипполиту...

А. Пичугин

— В Рыльск.

Протоиерей Владимир

— Да, в Рыльск. Он все время возил все этих матушек на своей машине к отцу Ипполиту. Он там с ними все время о чем-то рассказывал, что-то советовался. Наводил порядок в храме, значит. Потому что там разные в Новодевичий монастырь люди ходили, и он там как-то всех умудрялся вот выстроить так, чтобы не было никаких безобразий. Ну и вот потом он просто стал таким вот, мы когда садились, например, где-то, он уже меня, можно сказать, затыкал, и начинал, так сказать, проповедовать. То есть у него появился какой-то такой дар слова необычайный. Ну он много читал там, естественно, Евангелие, толкования, много беседовал с разными там вот с какими-то там матушками, из монастыря какими-то старицами, отцом Ипполитом. То есть как-то он это все впитывал, просто вот как губка. И мог он подойти на улице просто к человеку, да, и что-нибудь такое сказать. И человек там потом к нему подходил, говорит: «Вы знаете, вот вы мне сказали, что почему же я в храм не хожу, и вот я стал ходить». То есть вот действительно такие. А он обладал таким потрясающим даром, он там мог усмирить... Мы ехали как-то в метро, и там какая-то компания такая нехорошая, какие-то там, пиво, там что-то приставали ко всем. Ну и как-то это все, агрессия росла-росла, и что делать, непонятно. И он неожиданно подсел, там вычислил главаря, подсел к нему так и говорит: «Ну что, дружок, я чувствую, тебе очень плохо». И этот такой вот раздухарившийся полупьяный, значит, молодой человек, такой гопник, как говорится, он неожиданно сказал: «Да, меня девушка бросила...»

А. Леонтьева

— О Господи...

Протоиерей Владимир

— Он говорит: «Да, дорогой», — и повел просто такую какую-то миссионерскую проповедь. И, в общем, кончили тем, что они обнимались, так сказать, и целовались. Он ему надавал там каких-то молитвословов, иконочек там и так далее. Народ смотрел, я и народ в метро просто смотрел как на какое-то чудо. Потому что действительно вот просто там трое или четверо было совершенно отвязных таких парня, и он нашел... Мог подойти на улице к девушке какой-нибудь, которая курит. И говорит: «Такая красивая девушка. Ну зачем ты куришь? Ты же...» — и там тоже начиналась проповедь. И самое смешное, что она бросала курить. Потому что потом очень часто, ну много там офисов всяких, и он там все время бегает, значит, и мог...

А. Леонтьева

— Никого не пропускал, да.

Протоиерей Владимир

— Никого не пропускал, там ко всем подходил. И к офицерам из Министерства обороны мог подойти тоже. Там сказать: «Так, мужики, что спортом не занимаетесь?» Или: «Что в храм не ходите?» Там вот так вот, совершенно спокойно. И даже, в общем, можно сказать, затмил свою верующую жену. Она уже, так сказать, если раньше она была таким локомотивом, да, и всю семью тянула, то потом, в общем, он уже, как говорится, взял бразды правления такие духовные в свои, как говорится, руки. И такой вот был замечательный человек. И очень сейчас, конечно, тяжело, что его не стало. Потому что такой вот был и помощник такой просто замечательный. Потому что всегда он как-то и учил всех. Мог подойти к батюшке там в Новодевичьем монастыре, сказать: «Вот ты проповедь сказал, ну вот надо было вот, если бы ты это сказал, то она была бы вообще просто, так сказать, потрясающая». И его все слушали, самое смешное, что никто из батюшек на него не обижался. А все говорят: «Да-да-да, спасибо. Да, вот это вы правильно сказали». То есть такой вот.

К. Мацан

— Как вам кажется, может быть, мы сегодня об этом еще поговорим, но мне просто реально интересно: а в какой ситуации проще семье стать верующей целиком, когда сначала жена неверующая, а муж верующий или наоборот? Я где-то слышал такое, что вот когда там муж верующий, жена неверующая, она рано или поздно подтянется. А вот когда наоборот, может быть, мужчина будет долго и не подтягиваться. Или нет таких наблюдений у вас?

Протоиерей Владимир

— Ну к сожалению, конечно, можно, наверное, так это, статистики нет такой, кстати, жалко очень. Как-то социология у нас не очень. Хотя было бы интересно какую-то статистику такую навести. Но так вот, визуально...

А. Пичугин

— А она будет очень неутешительная.

Протоиерей Владимир

— Ну на то она и статистика, она не должна утешать.

К. Мацан

— Она отрезвляющая.

Протоиерей Владимир

— Да, вот правильно, она должна отрезвлять, а не утешать. И задавать вопросы и, так сказать, намечать какие-то пути развития. Не секрет, что, конечно, женщин больше. Но если появляется мужчина, то, как правило, он, так сказать, как бы без обиды, чтобы женщины не обижались, все это достаточно серьезно, вот как-то так...

К. Мацан

— Основательно.

Протоиерей Владимир

— Основательно, вдумчиво, не торопясь, как-то вот так все.

А. Леонтьева

— Деятельно.

Протоиерей Владимир

— Деятельно, да. Потому что это уже, так сказать, отвлекаясь, три секунды скажу, что сейчас вот видно, что люди ходят по тридцать лет в храм, да, и вообще ничего не знают. то есть просто вот, как будто бы... И мало того что не знают, то есть даже таких вот каких-то совершенно простых вещей.

А. Пичугин

— Знаете, я с одним священником тут как-то тут беседовал, так получилось, что достаточно долго в машине ехали. Ну и обсуждали какие-то практики, он много лет не служил, был за штатом. И когда он решил возвращаться к активному служению, он говорит, а все поменялось, подходы поменялись. Мы же когда рукополагались, в ранние 90-е, нас никто не учил — он из такой глубоко провинциальной епархии, — нас же никто не учил, как надо. Мы пришли, нам сказали, как делать, мы и делали. А потом пришли уже образованные, и вот ты сейчас возвращаешься и понимаешь, что ты как бы ничего не знаешь.

К. Мацан

— Светлые истории мы сегодня рассказываем. Мы — ведущие Радио ВЕРА, Анна Леонтьева, Алексей Пичугин, я Константин Мацан, и наш сегодняшний гость, протоиерей Владимир Быстрый. Ну вот я не случайно задал вопрос про то, кто из супругов скорее приведет за собой в храм — мальчик девочку или девочка мальчика. У меня, кстати, есть свой пример, когда жена оказалась основательнее мужа, но я об этом потом расскажу. Аня, вот я всегда вдохновлен, когда перед тобой лежит, как это только что Леша назвал...

А. Леонтьева

— Тетрадочка.

К. Мацан

— Такой талмуд с историей.

А. Пичугин

— Если перед Аней лежит этот талмуд, значит, историй будет много.

К. Мацан

— Дорогие друзья, Анна Леонтьева — один из самых ответственных ведущих Радио ВЕРА. Она готовится к «Светлым историям» письменно.

А. Леонтьева

— Я уже столько слышала эту вашу шуточку и столько раз отвечала, что я просто не умею импровизировать.

К. Мацан

— Я не шучу сейчас.

А. Леонтьева

— И если я что-то хочу рассказать более или менее связно, мне хотя бы нужно набросать, я так вижу слово.

К. Мацан

— А остальные ведущие, как видите, работают без шпаргалок.

А. Пичугин

— Заметьте.

А. Леонтьева

— Да-да, в том-то и дело. Я просто к батюшкиной истории хотела сказать, вы прямо рассказываете — у меня очень похожий есть друг, очень хороший друг в таком же примерно чине. И настолько вот у него все похоже происходило, вот это воцерковление. Это такой организованный человек, это такой цепкий ум. То есть вот все, что я там читаю годами и еще не дочитала, он, по-моему, прочитал там за месяц, начал всем это рассказывать, стал старостой храма. И вот это вот ну недаром становятся офицерами, это очень большая энергия и очень большая организованность. Поэтому я прямо вот узнала в вашем друге этот персонаж. А я хочу рассказать историю, которая произошла на одном приходе, она такая частями грустная, но очень светлая. Пара, Наталья и Владимир, познакомились в самолете — Владимир был летчиком, а Наталья стюардессой. И потом Владимир был военным, и Наталья, как человек такой глубокий и очень такой думающий, читала-читала книги и вот пришла в Церковь. Пришла, стала ходить в церковь. А Владимир как-то над ней посмеивался. И никак не поддавался. Ну вот военные такие люди, очень основательные, ну я так предполагаю, поэтому нужно прямо вот доказательства какие-то, понимаете. И вот жили они, не тужили, и в какой-то момент произошла страшная катастрофа. Наталья ехала за рулем автомобиля и, видимо, была очень-очень уставшая, потому что она заснула. Впоследствии эксперты говорили, что буквально четыре секунды длился ее сон, она ехала по МКАДу, но за это время она ударилась вот об эту разделительную штуку, и машина перевернулась, и все машины, которые летели по МКАДу, стали врезаться в эту машину. Наталью доставили в больницу с травмами, несовместимыми с жизнью — у нее был ушиб головы, разломаны кости таза, ребра, нога, оторван желудок. В общем, она была в таком состоянии, что доктор, которому ее привезли, сказал, что оперировать это совершенно бесполезно. На операции, конечно же, настоял Владимир. Она какое-то время еще там лежала, и вот врачи все-таки взялись ее собирать, буквально вот собирать. И было чудо вообще, что она осталась жива в этом состоянии. Но, представляете, они ее собрали. И она долго пролежала в больнице, а в это время настоятель храма, куда она ходила, прямо пришел и сказал прихожанам: все молимся. Все стали молиться. И Владимир стал молиться первым. И все это время, пока она лежала в больнице, Владимир ходил в храм. И вот Наталья стала возвращаться к жизни и стала приходить в храм. Сначала она приходила на костылях, потом с палочкой. А потом она пришла со своим мужем, чтобы повенчаться. И вот это было так странно. Ну батюшка с матушкой рассказывают, что было так радостно видеть их, стоящих у алтаря, и таких вот горячо верующих. И прошло какое-то время, они прожили много лет жизни. Владимир, представляете, ушел на Пасху. Прямо в день Пасхи он отошел ко Господу. И опять же батюшка с матушкой рассказывают, что служба была пасхальная, все прихожане несли белые цветы, и ну вот «Христос воскресе!» — и это было так удивительно, что вот прямо в день Пасхи он ушел. А Наталья осталась. И через какое-то время врачи обнаружили опухоль. И Наталья как-то очень радостно, очень собранно стала готовиться к встрече с мужем. Говорят, она приходила в храм и, знаете, прямо вот тихонечко так разговаривала с кем-то и была очень-очень радостной. Но опухоль оказалась доброкачественной. И Наталья сейчас с нами, на этом приходе, ее все очень любят. И, знаете, такое интересное наблюдение. Стюардессы, они очень опрятно всегда одеваются, очень красиво красятся, с прямой спинкой — вот такая вот, даже невозможно сказать, что с ней произошла такая ужасная авария и она была такая поврежденная. Вот такая вот светлая история.

А. Пичугин

— Да, как всегда, у тебя какие-то пронзительные истории. И даже не прокомментируешь. Ну тут и комментировать-то...

А. Леонтьева

— Потому что, понимаете, они потому что из жизни.

К. Мацан

— Меня очень зацепило, что ты сказала, когда вот уже ушел супруг, как бы Наталья с каким-то, ну без отчаяния встретила новость об опухоли. Потому что у меня вот перед глазами пример — ну не такой же, само собой, но отсылающий как бы к тому же — к тому, что браки совершаются на небесах и они там продолжаются.

А. Леонтьева

— В это верю.

К. Мацан

— Вот у меня родственники такие, ну родственники двоюродные, там бабушка, дедушка, какие-то многоюродные, жили всю жизнь вместе. И когда дедушка ушел, бабушка очень тосковала, и вот после этого у нее обнаружилась онкология. И все это понимали. Никто не говорил, но все понимали, что она очень хочет туда. Вот туда. Одной здесь как-то не нравится, ей хочется туда. И как бы она вот там свой путь прошла, и какие это были светлые похороны. Вот ни у кого не оставалось сомнения, что дедушка, он такой всегда был очень ответственный, любящий, он туда первым пошел, он там все приготовил...

А. Леонтьева

— Да, приготовил.

К. Мацан

— Он все как бы организовал, и вот уже ждал в светло убранной горнице свою подругу жизни. И она как-то вот так ушла к нему. Вот я помню, тогда мы на похоронах на ее были, и все это чувствовали, что вот браки совершаются на небесах, в том смысле что они уже совершенны там — вот там уже их ничто не разлучит, там уже полная любовь и ничего больше у них уже в их жизни нет там.

А. Леонтьева

— Ну да, и это очень хорошая информация для всех, кто потерял свою половинку. Потому что, знаете, иногда какой-нибудь такой богослов как начнет тебе: там не женятся, не выходят замуж... И ну как бы и что? Близких-то людей мы должны там встретить и обнять.

К. Мацан

— Ну вот я не знаю, что скажет отец Владимир. Мы знаем эти слова Писания, что в Царствии Небесном, там не женятся. Но как-то вот мы же когда говорим об этом чаянии того, что встретим там наших близких, мы же чаем любви, какого-то союза любви. В какой форме он будет — ну у нас на это не хватает разумения, слов и мышления. Но то, что Бог есть любовь, что там будет любовь, сомнений нет. Не знаю, что отец Владимир скажет.

Протоиерей Владимир

— Нет, ну здесь это вот — не женятся, не выходят замуж, — это несколько все-таки о другом там говорилось. И там же говорилось и о скопцах ради Царствия Небесного, это же не значит, что там... Нет, некоторые так и считали, какой-нибудь Ориген там, говорят, чуть ли не два раза себя оскоплял, чтобы уж наверняка. Потому что первый раз как-то не подействовало, второй раз. Хотя был совершенно гениальный такой вот, как бы не стал святым отцом, уклонился...

К. Мацан

— Был осужден потом собором. Но внесший вклад.

Протоиерей Владимир

— Ну он, конечно, там колоссальный, это просто да, непонятно, как это все можно написать. Так что не в этом дело. Но это все-таки все о другом. Ну изначально же мы знаем, что Господь сотворил мужчину и женщину. Потом мужчина, сказал: нехорошо быть человеку одному, сотворим ему, так сказать, помощника по нему. И там, как говорят, не помощника, а даже можно перевести как «восполняющего» да, то есть что все-таки какая-то такая, вроде все хорошо, но надо еще как-то немножечко восполнить.

А. Пичугин

— И изначально-то речь шла не о земной жизни.

Протоиерей Владимир

— Да, потому что все-таки это райская жизнь, поэтому уже такая вот...

А. Пичугин

— От этого можно отталкиваясь, рассуждать, что...

Протоиерей Владимир

— Ну и, собственно, заповеди была первые даны, что плодитесь и размножайтесь, и населяйте землю там. Уход, так сказать, возделывание райского сада.

А. Пичугин

— В поте лица будешь добывать...

Протоиерей Владимир

— Нет, это уже потом было сказано, не ешь там от плодов. Это уже потом было сказано. Вначале вот такие были заповеди Господа.

К. Мацан

— Мне однажды духовник прислал такую, знаете, картинку, мемчик. Я не знаю, что он имел в виду, рлефлексировал ли он на тему моей последней исповеди. Но слова были такие: «Его настолько закалила семейная жизнь, что о загробной он думал с облегчением».

Протоиерей Владимир

— Ну это, в общем, да, конечно. Нет, ну все, естественно, все тяжело, конечно. Какая бы счастливая на самом деле семья не была, все равно все это переживается. Просто другое дело, как все это переживается.

К. Мацан

— Ну мы продолжим сейчас об этом размышлять и рассказывать истории. Нас сегодня в студии, как всегда, четверо. Наш дорогой гость, протоиерей Владимир Быстрый, и мы, ведущие Радио ВЕРА, Алексей Пичугин, Анна Леонтьева, я Константин Мацан. Мы скоро вернемся, через небольшую паузу. Не переключайтесь.

К. Мацан

— Светлые истории рассказываем мы сегодня, как всегда в этом часе, на волнах Радио ВЕРА по понедельникам. Мы — это наш сегодняшний гость, протоиерей Владимир Быстрый, исполняющий обязанности настоятеля храма святых равноапостольных князя Владимира и княгини Ольги в Черемушках, мои дорогие коллеги, Анна Леонтьева, Алексей Пичугин, я Константин Мацан. Я напомню, что «Светлые истории» — это одна из немногих программ на Радио ВЕРА, которую можно не только слушать, но и смотреть на сайте https://radiovera.ru/ или на наших аккаунтах в социальных сетях. Например, ВКонтакте нас ищите и комментируйте тоже обязательно. Мы эти истории собираем, мы читаем их и потом делимся в эфире. Вот, кстати, здесь, в этом месте, я хотел бы одну историю зачитать. Немножко отвлечемся от нашей магистральной темы, но история прекрасная. Недавно вышла программа у нас на тему «Подарок от Бога» — вот я в ней не участвовал, мои дорогие коллеги рассказывали на эту тему истории. И вот Светлана Степанова, наша слушательница, вот такую историю написала, как комментарий к одному из видео. «Один из моих подарков — это десятирублевая монета, которая хранится уже более десяти лет. История такая. Очень хотелось попасть в Оптину пустынь, прямо очень. Но одной в первый раз было страшновато. А среди знакомых не было тех, кто хотел бы разделить мое желание. И вот появилась знакомая, которая предложила поехать вместе. Но в тот момент стало все упираться в деньги. Деньги были, но они были на погашение обязательств. Но поехать очень хотелось. И вот стою как-то на остановке в ожидании общественного транспорта, а сама в раздумьях и внутренних спорах — быть или не быть. Поехать — а потом как быть? Не поехать? Но ведь желание огромное. И в этот момент начинают доставать, готовить деньги на проезд. В то время вводились десятирублевые монеты с городами воинской славы, тогда их многие начинали коллекционировать. И вот достаю монету и вижу, что одна из них с изображением какого-то города. Присматриваюсь — а там Козельск. Ни до ни после мне таких монет не попадалось. (А Козельск — нужно просто пояснить тем, кто не знает, он вот прямо рядом с Оптиной пустынью, буквально те же самые места.) Конечно, я поняла, что это зеленый свет к поездке свыше. Все деньги были потрачены на поездку. И, что самое удивительное, при возвращении сумма на покрытие обязательств сама собой как-то набралась: кто-то вернул давно взятый долг, на возврат которого я уже не надеялась, появилась какая-то подработка и так далее. Словом, ничего не пришлось занимать. И вот с тех времен эта монетка так и хранится — как доказательство присутствия Бога в моей жизни».

А. Леонтьева

— Это такие истории, что даже когда Бог уже просто вот монетку — пожалуйста. Никаких намеков.

К. Мацан

— «Приезжай», — говорит Господь.

А. Леонтьева

— Потрясающе. Спасибо за эту историю.

К. Мацан

— Ну что же, Светлана Степанова, если верить этому пользователю, аккаунту в YouTube, так зовут автора этой истории. Пожалуйста, дорогие друзья, пишите, мы их читаем, мы их собираем и потом озвучиваем в эфире. Ну а мы возвращаемся к нашей магистральной теме — про то, как когда один супруг неверующий, а другой или другая верующие, вот возникает любопытный симбиоз, и неверующий как-то спасается верующим, или чья-то вера преодолевает неверие другого. Леша.

А. Пичугин

— Я когда узнал тему программы, я почему-то сразу вспомнил историю. Сейчас я другую расскажу... Я почему-то всегда так делаю: сейчас я другую расскажу, а пока вот эту.

К. Мацан

— А ты, как грамотный журналист, ты такой тизер вбрасываешь.

А. Пичугин

— Даже не тизер, я пытаюсь время растянуть, наверное, на две короткие истории.

К. Мацан

— Это наша профессия.

А. Пичугин

— Это не семейная история, мне знакомая одна рассказывала где-то в аудитории когда-то, что у нее был тоже в свою очередь приятель, есть, наверное, товарищ. И дело было тоже в какие-то ранние 90-е, и она его, ну может быть, не только его, но вот она, уже как воцерковившийся сознательно человек, стала приводить в храм. И вот он упирался, не хотел, говорил, это было очень тяжело ему, абсолютно не нужно было, неинтересно. И вот, говорит, прошло десять лет, и он такой уже маститый священник, мы с ним встречаемся, и он говорит, ну что-то обсуждаем, что вот это понимаешь, вот это не понимаешь, ну да, вам-то, мирянам, собственно, и понимать не надо. Главное, чтобы мы, пастыри, могли что-то вам рассказать и объяснить. Почему-то я сразу вспомнил эту историю, когда узнал тему программы. Не знаю, почему.

К. Мацан

— Так.

А. Пичугин

— Я про семейную хотел рассказать историю, которая, наверное, во многом повлияла на мой путь в Церковь. Ну так получилось, что она стала определяющей, хотя и за много-много лет до моего прихода в храм. Я воцерковлялся в небольшой подмосковной общине. Я, кажется, уже про эту общину много раз рассказывал в «Светлых историях». Ну действительно, нет отца Александра уже много лет — вот девятнадцать в этом году, как он погиб в автомобильной аварии, но дня, конечно, не проходит, чтобы я его не вспоминал, чтобы я как-то вот наше все общение, поездки. Мы много достаточно куда-то ездили, я бы даже не называл это какими-то экскурсиями, паломничествами, просто ездили — то в какую-то деревушку под Рязань, то много раз ездили на остров Кий в Белом море. И все говорили, говорили, все это я впитывал. И поэтому, конечно, я переживаю вот эти разговоры уже спустя там два десятка лет, до сих пор переживаю. А когда-то, собственно, багаж весь у отца Александра копился с юности. А это были там, он родился в 41-м году, отец погиб на фронте как раз достаточно быстро. И вот это послевоенное первое поколение детей, которое воспитывалось в такой безотцовщине, в каких-то не очень благополучных средах. Так же отец Александр будущий тоже в достаточно неблагополучной среде рос московской, московских дворов. Знаете, как там Визбор, по-моему, пел, про аккорды — сейчас вот точно не вспомню, он очень точно это сказал в одной из песен, что там первые три блатных аккорда в тополиных московских дворах, — что-то такое вот у отца Александра было. Там Визбор чуть постарше, отец Александр чуть помладше, но все это было первое послевоенное поколение. И с какими-то там, рассказывал, какие-то машины угоняли, «Москвичи», покататься, где-то в районе Ходынки. И когда он со своей супругой познакомился, о какой-то церковной, естественно в 60-е годы, там в 70-е ранние никакой Церкви не было. Но так как это была такая переросшая из этих хулиганских дворов полублатных очень быстро в какую-то очень интеллигентскую такую, ну если можно, не знаю, ее назвать диссидентской, наверное, можно, средой. Вот это вот люди из этих дворов пришли в какую-то такую самиздатовскую диссидентскую среду, читали книги, ездили, слушали. Он попал в Новую Деревню к отцу Александру Меню, и они познакомились. Ну вот, собственно, вот он почему-то этим знакомством очень дорожил всю жизнь. Хотя несмотря на то что, может быть, они, конечно, когда-то и встречались впоследствии, тогда, в середине 60-х — начале 70-х это никак на его воцерковление, приход к вере не повлияло. Но это повлияло на какое-то его мировоззрение, оно, наверное, начало меняться вот именно в эту сторону, в сторону присутствия в твоей жизни чего-то более высокого, чем было до этого. И вот там крестилась его жена, Татьяна. Где-то там у нее на работе как-то она встретила, был такой священник очень известный, он впоследствии в Зарубежную Церковь перешел, протоиерей Лев Лебедев. Вот где-то дома он ее крестил, она стала ходить, искать какие-то храмы. У Саши, будущего отца Александра, вообще никаких там идей на этот счет не было. Но вот постепенно, где-то к началу 80-х годов, она его привела к будущему, нет, тогда уже был действующим, молодому священнику отцу Дмитрию Смирнову в Крестовоздвиженский храм в Алтуфьево, там он крестился. Жили они рядом с Москвой, у них была московская квартира, но жили они в основном на даче в Десне — это по Калужскому шоссе недалеко от Москвы. И вот в Десне храма не было, был ближайший храм в поселке Вороново, тоже по Калужскому шоссе — это сейчас Новая Москва, по-моему, тогда это было Подольский район. Собственно, я эти места знаю, потому что у нас там дача. И я там тоже в этом Подольске рос, и меня там крестили когда-то, и воцерковляться стал, соответственно. И он стал ездить постепенно, как-то она его все-таки, я не знаю, то ли у них тогда не сложился с отцом Дмитрием Смирновым какой-то контакт, то ли это было далеко до Алтуфьево все-таки ездить. А этот храм по прямой, от Десны до Вороново, Калужское шоссе, автомобиль у них был. Он стал ездить, помогать настоятелю. Надо сказать, что у настоятеля того храма вороновского, игумена Пантелеимона, был очень-очень сильный диабет, и он даже он с трудом заканчивал службу, от этого диабета он в начале 90-х, по-моему, в 94-м году и умер. С трудом заканчивал службу и сидел в алтаре. Отец Александр говорил, что он больше ничего не мог. Он там, говорит, и проповедь зачастую говорил, просто потому что он сидит. А дальше я, говорит, его на его машине возил в Подольск, в Климовск соседний, домой. И вот в один из этих приездов он познакомился с отцом этого игумена Пантелеимона. А отец его был архиепископом Мелхиседек (Лебедев). Но так получилось, что когда-то у владыки Мелхиседека умерла жена, еще в 60-е годы, он постригся в монашество, и вместо отца Василия вот потом стал архиепископом Мелхиседеком. Через какое-то время, он тогда был на Свердловской кафедре, но он часто приезжал к себе домой, и они там с отцом Александром будущим вели долгие задушевные разговоры. А отец Александр все делал руками, вот он в то время делал камин в доме владыки Мелхиседека. И вот в очередной приезд они там что-то познакомились, разговорились. Он говорит: да ты же готовый священник. Он говорит: да я тут, в Москве, вроде. Все, поехали со мной в Свердловск, я тебя рукоположу. И вот он его рукоположил, и отец Александр долго-долго служил, достаточно много лет служил в Свердловской области, потом уже под Екатеринбургом. Но потом у него тяжело болела мама, он вернулся сюда, в Москву, и ему дали руины в том же Подольском районе, собственно говоря. Он там поездил по Подмосковью, но так вот получилось, что храм, который он восстанавливал и в котором он до конца жизни прослужил, куда я в свое время пришел, это были такие руины, потом уже не руины. До сих пор это какое-то невероятно близкое для меня место, я и туда, в этот храм, приезжаю, и к нему на могилу, вот в подмосковное село Никулино в Подольском районе. Но интересно, что я работал когда-то на одной радиостанции, и у нас ведущей новостей была женщина, с которой мы как-то разговорились, она говорит: Леша, ну ты вот как-то вроде там воцерковленный человек, я в этом не очень разбираюсь. Но я когда-то, говорит, встречалась с сыном очень высокопоставленного священника из Пензы. Ну, в общем, недолгими расспросами выяснилось, что этот священник — а владыка Мелхиседек когда-то было Пензенским, до Свердловска. И отец Пантелеимон, тогда еще совсем не игумен и не священник, а обычный молодой человек, вот они встречались с этой женщиной. Он собирался на ней жениться и сделал ей предложение, она отказала ему. И тогда он постригся в монашество. И вот как-то эти две истории в моей жизни совпали...

К. Мацан

— Ничего себе.

А. Пичугин

— Спустя много-много лет я познакомился еще и с той женщиной, которая фактически дала такую точку отсчета, одну из точек отсчета моей церковной жизни. Вот это очень как-то необычно было. И вроде история, она про многое, но изначально да, про то, как вот Татьяна когда-то своего мужа, Александра, подтолкнула к Церкви, помогла ему. А потом вся эта история развернулась.

К. Мацан

— «Светлые истории» мы сегодня рассказываем, как всегда, в этом часе на Радио ВЕРА. Мои дорогие коллеги, Анна Леонтьева, Алексей Пичугин, чью историю мы только что услышали, я Константин Мацан, наш сегодняшний гость, протоиерей Владимир Быстрый. Отец Владимир, ну вот история Леши как в вас отозвалась?

Протоиерей Владимир

— Ну отозвалась, конечно. Потому что, всегда интересны истории такие панорамные, когда прямо вот откуда-то появляются какие-то люди, которые, значит, все оказываются друг с другом связаны, и какие-то такие. Это, конечно, действительно, во-первых, интересно, важно, забирает, конечно, это.

А. Пичугин

— Мне почему-то казалось, что вы кого-то из участников из этой истории знали.

Протоиерей Владимир

— Нет, мне все время хотелось сказать, что я знаю, где Вороново. И где Десна, и где Вороново, я знаю. Поскольку у меня там чуть еще дальше в Калужской области дача, поэтому.

К. Мацан

— А вы мимо проезжаете.

Протоиерей Владимир

— Поэтому я мимо все время проезжаю, да.

К. Мацан

— Очень красивый храм.

Протоиерей Владимир

— Да, усадебный храм замечательный. Вообще такое место интересное.

К. Мацан

— Ну вот я в начале программы сказал, что у меня есть история, гендерно окрашенная — в том смысле что эта история про то, как вы, отец Владимир, сказали, что если приходит там мужчина к вере, то уж основательно. И, слава Богу, это так. А вот у меня история немножко контрпример, но она такая тоже очень необычная. Я вообще сейчас расскажу, у меня есть вот три таких кротких портрета семейных. Не портрета, а таких наблюдений вот за разными семьями, о которых мы сегодня рассказываем истории. И вот первая — это молодые люди, примерно мои ровесники, а это было там лет десять назад. Девушка из нецерковной семьи совершенно, там закончившая вуз и проведшая много времени в ночных клубах, вот вкусившая все плоды молодой разгульной жизни, в какой-то момент решила, что нужно остепениться — ей это надоело, смысла в этом не было. И она встретила хорошего церковного парня. Такого незашоренного, там успешно работающего. Ну вот он в свое время сам тоже в студенчестве воцерковлялся, и он такой вот, у него все понятно с мировоззрением, в общем, тверд в этом мировоззрении как раз. И что меня в этой истории поразило, это вот пример какое-то мудрого женского смирения. Потому что эта вот моя знакомая, она просто буквально, выйдя за него замуж, она за мужем и пошла. То есть без всякой гордыни, без всякого такого «что это тут мне будут говорить», она слушала, что он ей говорит и делала. То есть надо читать правило утреннее. Будем читать, дорогой. Там надо прочитать вот эту книжку митрополита Антония Сурожского. Конечно, давай. Что дальше? Дальше будешь читать там это. Давай. Там завтра на литургию. Поехали. То есть вот как муж говорит, так и будем жить в плане церковности. Потому что он опытный, я неопытная, мне вот это надо. И она как-то очень вот легко и быстро, с таким доверием мужу и Богу, наверное, стала воцерковляться. И это был прекрасный пример. А потом шло время, шли годы, и муж, что ожидается в такой ситуации часто, что ну сейчас вот человек с этим познакомился, на неофитском порыве воспринял, а потом, что называется, наигрался в это и ну как-то вот охладел, как-то все пошло по инерции. Или вовсе из Церкви ушел, в плохом случае. А тут получилось совсем по-другому, что в какой-то момент муж стал не то чтобы охладевать к Церкви, а вот человек проходит, как мне это представляется, по крайней мере судя по себе, понимаю такой момент: что я в Церкви давно уже, я здесь все уже понимаю, знаю, и какие-то вещи, могу о них судить. Поэтому этот священник не тот, здесь церковная жизнь не так устроена. Этот проповеди говорит не о том. А священноначалие не понимает. Ну и так далее. Это вот где-то я встречал, мне рассказывали вернее, что однажды писатель духовный, Сергей Иосифович Фудель, в частной беседе сказал — ну это его мнение, что ему кажется, что основные грехи в жизни человека, особенно церковного, начинаются после сорока. Потому что уже гордыня есть: вот я уже все понял, и я уже тут вот как бы разобрался.

Протоиерей Владимир

— «Со мной такого никогда не будет», — да, еще такое тоже бывает.

К. Мацан

— Право судить. И в этой молодой семье, ну относительно молодой, вот муж как-то стал так вот: я это в Бога верю, Церковь принимаю, но как-то я вот все-таки немножко сам по себе. А супруга — наоборот. Вот в этот момент она за мужем не пошла. Она настолько вот вкусила этой сладости, что ей наоборот, все мало, и она только больше во всем этом укреплялась. Ну и какой-то такой вот, для меня, скажем, таким примером этого стало. Когда мы с ней однажды обсуждали, как она говорит, мне очень важно в какой-то момент стало, чтобы у меня была не только литургия, но и всенощная. Вот чего греха таить, мы часто на литургию ходим, особенно с детьми там, да, ну когда-то в субботу вечером не приехать. Для меня вот важно. То есть человек вот на каком-то этапе воцерковления как бы не отходит, а наоборот, еще больше ныряет: а мне вот этого мало. Это вот такая история про то, как жена воцерковлялась вслед за мужем. Вторая история — уже про возрастную пару, ее мне рассказывал духовник, что была семья — жена верующая, муж неверующий. И причем муж как-то агрессивно неверующий. Вот он прямо с каким-то, с какой-то ревностью и подозрением относился к тому, что жена бегает в храм, и он очень раздражался на эту тему. И поэтому она всегда была на службах только по будним дням. Потому что пока муж на работе, она с утра на службу, а в выходные — нет, надо быть дома как бы, с семьей. При этом тоже они, у них была традиция, каждые выходные ездить куда-нибудь на какой-нибудь пикничок вдвоем, за город. Они садились на электричку, ехали там до любой станции вот незнакомой, сходили там — на дальней станции сойду, трава по пояс. И вот шли в какой-то там лесок, какую-то снедь с собой брали, чаек в термосе. И вот садились, дышали воздухом, смотрели на речку, как-то так проводили время. Тоже любопытный момент, что вообще так семья крепкая. Вот семейные традиции, они никуда друг от друга не отдаляются, время вместе проводят. Но почему-то у мужа очень негативное отношение вот к церковной жизни. Не знаю, что там, недоверие или сам он неверующий. И вот однажды в очередной раз... А она все ходила, ходила, и там торопилась домой со службы, чтобы муж там как бы не заметил, что она была в храме. Не потому, что там нельзя, ну лишний раз будет ругаться на эту тему, что-то такое. Это длилось там годами, и как-то вот терпела она, терпела. И в какой-то момент очередной они садятся на электричку, едут так за город и сходят в районе Загорска, то бишь Сергиева Посада. А жена не знала, почему они туда приехали, но вот супруга уже так немножко опасается: сейчас скажет, вот, что мы с тобой, этот монастырь, опять меня притащила в свою церковь. Муж молчит. Сели в лесочке где-то, муж нормально, все, и едят, общаются, все нормально. Вечером домой приехали — муж вообще, как лапочка, ни слова. А у них были деньги скоплены на то, чтобы купить домик какой-нибудь небольшой где-нибудь так на старость себе. И вот вскоре после этого в очередной раз они уже обсуждают, что вот уже сумма скопилась, нужно покупать. И супруг говорит: «Знаешь, а давай вот там вот, вот у этого Загорска, вот там где-нибудь, рядом монастырем». Она говорит: «Ты что, с ума сошел, ты мне про монастырь говоришь? — Знаешь, а мне там понравилось как-то». И так и получилось. И купили они домик там, и стал он постепенно воцерковляться. Ну а третья история, она для меня апогей вообще нашей сегодняшней темы. Тоже мне духовник рассказывал. Но уж как-то уж больно она для меня вот такая парадигмальная. Муж и жена — жена верующая, муж неверующий. Муж какой-то там бизнесмен, видимо, с большим кругом общения, с друзьями. Вот ходят они в сауну, не знаю, в баню, заседают там в ресторанах, с алкоголем наверняка. Ну вот такой образ жизни у мужа, там деловые партнеры, всякое такое, друзья. И вот в очередной раз сидят они с друзьями ну там, предположим, в бане, выпивают. Время там час ночи. И герой этой истории, собственно, муж говорит: «Если мы сейчас домой ко мне приедем, нам моя жена поляну накроет, вот влегкую так вот, по щелчку». Ему говорят: «Ты что с ума сошел? Ты сейчас женщину разбудишь — она тебя со скалкой встретит ночью. — Спорим, вот хотите, проверим». Типа не верим, давай. Он звонит, говорит: «Дорогая, мы через час будем, пожалуйста, все приготовь». Они так в шоке немножко. Они приезжают домой ночью к нему, и действительно жена встала, видно, что спала, встала, как-то делась там для гостей, какую-то закусочку приготовила, что-то там, картошку сварила, все накрыла им на стол. Друзья в шоке. Друзья заходят, садятся за стол, значит, видят там всю эту поляну накрытую. Жена безропотно их оставляет: «Все, сидите, дорогие, я там пойду, книжку почитаю, потом посуду за вами помою, когда вы...» И друзья так, что как так можно типа, жене говорят: «Как так?» Вот объясните нам, почему это так. И она говорит: «Понимаете, ну я человек верующий, а муж мой, он нехристь, ну он неверующий. И я знаю, что я надеюсь, что я в будущей жизни как-то я чаю все-таки рая. А мужа моего в будущей жизни, к сожалению, ничего не ждет. Ну судя по тому, как он себя ведет, как он живет, в Бога не верует. Поэтому пусть он хотя бы здесь, на земле, получает по максимуму удовольствий. Потому что там, боюсь, на это он рассчитывать он уже не может».

Протоиерей Владимир

— Да...

А. Леонтьева

— Ничего себе.

К. Мацан

— И муж это услышал, видимо, впервые. Его это настолько поразило. Он вот после этого воцерковился. Я не знаю, вот как бы что его поразило конкретно. Думаю, масса каких-то было эмоций. Но если вот так вот со стороны пытаться эту историю анализировать, мне кажется, что это про то, что человек вдруг увидел, что жена, которая верит в Бога, читает молитвы, ходит в храм — это не просто слова. Оказывается, так можно жить. Это, оказывается, то, во что человек по-настоящему верит. И живет в соответствии с этой верой. И вот это был пример живого, подлинного христианства, когда не на словах, а когда у человека между словами, делами и верой нет зазора. Его настолько это поразило, что вот он жизнь свою переменил. И вот так вот верой жены спасся неверующий муж.

А. Пичугин

— Очень, конечно, такая воодушевляющая история. Интересно, она это сказала с расчетом, что он это услышит?

К. Мацан

— Ну вот этого я уже не знаю.

А. Леонтьева

— А мне хотелось как раз сказать, что это очень педагогично было. Это было то самое нужное слово, в нужное время сказанное.

А. Пичугин

— Да.

А. Леонтьева

— Потрясающе.

К. Мацан

— Ну вот такая история. Для меня она как-то вот прямо венчает наш сегодняшний разговор свой патериковостью. Но мне ее рассказывали, как историю, которая вот происходила на самом деле.

А. Пичугин

— Вполне могла.

А. Леонтьева

— Конечно. Верим.

К. Мацан

— Ну что, спасибо огромное. Наш сегодняшний гость, протоиерей Владимир Быстрый, исполняющий обязанности настоятеля храма святых равноапостольных князя Владимира и княгини Ольги в Черемушках, мои дорогие коллеги, Анна Леонтьева, Алексей Пичугин и я, Константин Мацан, рассказывали сегодня для вас светлые истории. И мы обязательно продолжим это делать через неделю на волнах Радио ВЕРА. Я напоминаю, что «Светлые истории» можно слушать, а можно еще и смотреть на сайте https://radiovera.ru/ и в наших аккаунтах в социальных сетях, например, ВКонтакте. Так что мы вас приглашаем в студию, оставайтесь с нами. До новых встреч на волнах Радио ВЕРА. И на всех остальных наших площадках. До свидания.

А. Пичугин

— Всего доброго.

А. Леонтьева

— До свидания.

Протоиерей Владимир

— До свидания. Всего доброго.

---

Все выпуски программы Светлые истории

• «Страдания как лествица духовного восхождения»
• «Имейте любовь между собою»
• «Божий призыв»