«Великий пост в семье». Священник Александр Акулин

У нас в гостях был настоятель московского храма во имя святого праведного Иоанна Кронштадтского в Головине священник Александр Акулин.

Мы размышляли с нашим гостем, как объяснить детям, что такое пост и для чего соблюдать установленные ограничения в еде и развлечениях, а также мы говорили, как преодолевать конфликты в семье, которые могут возникать во время поста, в частности из-за накопившейся усталости и раздражения.

Ведущие: Александр Ананьев, Алла Митрофанова

---

А. Ананьев:

— Добрый вечер, дорогие друзья. В очередной раз семейный стол, семейный чай, семейный вечер и «Семейный час» вместе с ведущей Аллой Митрофановой...

А. Митрофанова:

— Ведущим Александр Ананьевым.

А. Ананьев:

— А почему ты на меня смотришь с таким укором, жена?

А. Митрофанова:

— Почему с укором?

А. Ананьев:

— Недостойное поведение для супруги в светлой студии Радио ВЕРА. И мы с огромным удовольствием приветствуем нашего сегодняшнего гостя, настоятеля храма во имя святого праведного Иоанна Кронштадтского в Головине, в Москве, на севере столицы — священник Александр Акулин. Добрый вечер, отец Александр, здравствуйте.

Иерей Александр:

— Да, добрый вечер.

А. Ананьев:

— Начнем, собственно, с того, чем я и собираюсь закончить: одна из целей нашего сегодняшней программы, не буду этого скрывать, обратить внимание слушателей Радио ВЕРА на — я не назову беду, я назову испытание...

Иерей Александр:

— Испытание, да.

А. Ананьев:

— И испытание не только для вас, дорогой отец Александр, но и для всех слушателей Радио ВЕРА. Потому что Господь, Он всегда дает возможность помочь, протянуть руку помощи и, собственно, подняться на ступеньку выше по пути к Богу, и вот это как раз та самая возможность. Еще раз: возможность не столько для отца Александра, сколько для всех нас, потому что тот, кто помогает, получает, пожалуй, что больше. В Крещенскую ночь, с 18 на 19 января, в приходском доме при храме святого Иоанна Кронштадтского на Кронштадтском бульваре, в Москве, возник пожар — предполагают, поджог, расследование ведется. Самое главное, что выгорело практически все: ризница, воскресная школа, церковный дом — ну все то, чем, собственно говоря...

А. Митрофанова:

— Община живет.

А. Ананьев:

— Живет община, да, и все то, что создано руками отца Александра. И сейчас конечно же, перед ним стоит задача космического масштаба: восстановить все, возродить все, и отстроить и наладить все заново. Разумеется, такие испытания Господь дает не просто так. Я очень хорошо помню, Алечка, как мы с тобой вместе стояли на пепелище тоже сгоревшего прекрасного деревянного храма в Калужской области.

А. Митрофанова:

— Под Оптиной пустынью.

А. Ананьев:

— Под Оптиной пустынью, да. И я с невероятным удивлением слушал матушку настоятеля этого храма, которая с счастливыми глазами говорила: я так счастлива. И я так спрашиваю: почему? У вас сгорел храм, что может быть страшнее? Она говорит: вы не понимаете, у нас много лет все было так хорошо, что я подумала, что Господь нас оставил. Вы вдумайтесь: у нас так много лет все было настолько хорошо, что мне показалось, что Господь нас оставил. И когда случилось это испытание, я поняла, что Господь нас на самом деле не оставил, Он с нами, и слава Богу за все. Вот такое парадоксальное мышление настоящего христианина. Это удивительная совершенно история. Расскажите, пожалуйста, какие работы предстоят, какие работы ведутся. Ну про масштаб трагедии мы можем себе представить — по сути, сгорело все. А что делается и что необходимо сделать?

А. Митрофанова:

— Храм-то цел, правильно я понимаю?

Иерей Александр:

— Да, вот самое главное, что храм цел. И когда это все происходило на наших глазах, мы все это видели, приехали очень быстро, буквально там за восемь минут, вот как мне позвонил алтарник, что у нас горит школа, горит церковный дом. Я был на проруби, освящал иордань, и с этой иордани я буквально вот за восемь минут доехал до храма и уже увидел, значит, огонь, запах дыма почувствовал и, самое интересное, огонь шел прямо на храм. И такое ощущение, что прямо храм мог бы загореться, потому что был юго-восточный ветер, и он прямо со школы гнал огонь на храм. Но, конечно, стали молиться, зашли в храм, чтобы, если такой риск был, что храм мог загореться, слава Богу, этого не произошло, но мы все равно предприняли попытку, там я стал антиминсы как-то пытался все-таки взять с собой, вынести из храма. Но когда вышел из храма, увидел, что абсолютно храм, и даже ничего с ним не случилось, то есть вот он как беленький был, так и стоял. И уже когда пожар закончился, мы даже вот пожелтевших пятен нигде не нашли — то есть храм вот прямо как будто бы как он был, в первозданном виде, так и остался.

А. Ананьев:

— Фактически чудо.

Иерей Александр:

— Да, то есть огонь развернулся, когда стали молиться, припали к иконе Иоанна Кронштадтского, огонь развернулся в другую сторону, то есть он пошел в сторону парка и выгорела та, другая сторона дома. Хотя алтарник, который ночевал в храме — он многодетный, и он попросил после службы остаться, чтобы утром ему на работу. Он рядом с храмом работает, а живет в Пушкино, очень далеко ездить. И поэтому, когда он проснулся, да, вот от криков, что пожар, то есть он увидел именно, что огонь был как раз именно в этой стороне дома, где лестничная площадка, и огонь шел как раз, потом как мы поняли, что он должен был идти в сторону храма, там был очаг. Но потом огонь развернулся, и выгорела другая сторона дома, то есть абсолютно не та, которая близко к храму, а как будто Господь отвел огонь в противоположную сторону дома. Вот это явное чудо.

А. Митрофанова:

— Дом то есть, получается, принял на себя удар, чтобы отвести от храма.

Иерей Александр:

— Да.

А. Митрофанова:

— Слушайте, а дети-то у вас сейчас где занимаются из воскресной школы?

Иерей Александр:

— Дети сейчас занимаются пока в бытовках, в палатке — МЧС нам дали такую надувную палатку, и сейчас военно-спортивно патриотический клуб занимается именно в этой палатке, там же проходят какие-то такие вот небольшие встречи. Также мы сейчас, у нас строилось такое здание для православной трапезы, ну чтобы можно было там чай попить, такая чайная. И сейчас усиленно идет отделка, внутренняя отделка, и где-то вот в моменты между работами там приходится тоже пока заниматься. Там помещение сушится, там тепло, и там приходится заниматься детям. Ну вот часть занятий идет в самом храме, часть в бытовках, часть вот в этой новой трапезной.

А. Ананьев:

— Вы планируете воссоздать то, что было уничтожено огнем? Или же у вас есть какие-то более далеко идущие планы или представления? Ведь это же, с одной стороны, плохо. С другой стороны, это же возможность сделать что-то большее, может быть.

Иерей Александр:

— Да, и вот Владыка наш приехал, то же самое сказал, что нет худа без добра. Потому что действительно, если что-то произошло, такое вот несчастье, то потом Господь, как правило, помогает. То есть правильно, как вот эта матушка сказала, из Калужской области, что Господь посетил, и вот это было чувство, и оно мне сродни. Потому что я то же самое ощутил, даже мурашки прямо такие пробежали, когда это все происходило. Ну вот слава Богу за все. Это действительно была такая квинтэссенция того, что происходило в ту ночь. И поэтому есть четкое понимание того, что что-то, наверное, Господь поможет нам сделать более знаковое, более значимое. Может быть, не только воссоздать и в том виде, а как-то есть планы немножко, может быть, расширить, сделать удобнее планировку, сделать, может быть, помещения какие-то, более приспособленные для занятий детей.

А. Ананьев:

— А сколько детей занимаются?

Иерей Александр:

— Ну вот сейчас, в связи с тем, что произошел пожар, у нас немножко, конечно, народ подразбежался, потому что испугались таких спартанских условий, где-то сейчас около 50 детей осталось.

А. Ананьев:

— Все равно много.

Иерей Александр:

— Много, да. А до этого у нас на пике где-то доходило до 80 учащихся. У нас замечательный хор, замечательный педагог, у нас поставлена вот эта работа, именно каждое воскресенье детишки сами поют службу, литургию, то есть там бывает на два антифона, со взрослым хором. То есть это такая очень серьезная работа, и прихожане это отмечают, те люди, которые бывают в гостях, они тоже это видят, отмечают, что прямо за короткий период дети стали петь литургию. Ну вот сложно сказать да, наверное, хочется верить, что Господь говорит: кого люблю, того наказую. Наверное, это, может быть, и есть наказание, не как вот какое-то грозное предостережение...

А. Ананьев:

— Как возмездие.

Иерей Александр:

— А как наказ, как наставление, как поучение некое такое, может быть, впрок что-то, а может быть, как толчок.

А. Ананьев:

— У меня другой образ немножко. У меня образ тренера в тренажерном зале. Он видит, что вот с этими весами и с этими упражнениями, и с этим подходом ты уже справляешься. Он говорит: хорошо, давай, будет другой вес, другое количество подходов. И тебе, конечно, вначале тяжело, у тебя все отваливается, и ты думаешь: за что мне, тренер, почему ты меня так не любишь? А он, наоборот, тебя любит, он в тебя верит, что ты справишься. Поэтому он тебя сейчас так мучает.

А. Митрофанова:

— Как помочь-то вам, отец Александр?

Иерей Александр:

— Помочь? Да, слава Богу, люди всячески помогают, откликнулись. Конечно, пока этого недостаточно, чтобы начать какие-то строительные работы, но уже такой вот большой всплеск мы увидели активности. А некоторые прихожане там тоже как-то помогли финансово и включились в работу там как-то по месту, помогли там с каким-то разбором завалов небольших, да, там пока мы что-то начали уже. Перемыли посуду, которая была там в трапезной на первом этаже, привели в порядок какие-то вещи, кто-то пожертвовал утраченные облачения, уже много поступило разной помощи и от батюшек, от священников соседних приходов. Владыка очень помог, то есть на приходах тоже организовал сбор, собрали копеечку. Поэтому, конечно, в рамках того, что утрачено, пока это, конечно, небольшая часть, но если потихонечку как-то народ всколыхнется и всем миром, то я думаю, что мы сможем.

А. Ананьев:

— Ну вот наша задача сейчас, да, обратить внимание слушателей Радио ВЕРА — мы с Алечкой, как два чебурашки, которые прошли через ремонт и строительство, понимаем, что сейчас цены на стройматериалы выросли в пять раз, да и потом уже какие-то материалы вообще исчезли с рынка. И это очень трудно, и для вот прихода это просто непосильная ноша. И я призываю всех слушателей Радио ВЕРА...

А. Митрофанова:

— Ну у кого возможность есть.

А. Ананьев:

— У кого есть возможность, вне зависимости от того, в каком городе вы слушаете, чуть-чуть помочь приходу отца Александра. Где можно найти информацию о способах финансовой поддержки?

Иерей Александр:

— Да самое простое — на сайте нашего храма: https://hramgolovino.ru/. Или можно в группе храма Иоанна Кронштадтского в Головине — это группа ВКонтакте, в соцсетях, в Телеграме есть группа, то есть, в принципе, несложно найти.

А. Ананьев:

— И там же можно посмотреть на то, как идут работы.

Иерей Александр:

— Да, совершенно верно. То есть очень много людей уже приезжало из разных приходов, которые как-то поучаствовали, помогли. И вот приезжали, смотрели, говорят: ой, а мы же, может, что-то еще здесь сделаем, может быть, что-то еще тут сможем помочь? Да вот такие были предложения: давайте мы что-то, может, какой-то фильм запишем о приходе, давайте мы что-то вот это покажем, то покажем. Ну, в общем, были рады, что действительно не стоим на месте, двигаемся.

А. Ананьев:

— Ну помогай вам Бог. Желаю, чтобы лет через пять вы вспоминали вот эти дни, когда всем миром восстанавливали вот этот приходской дом, запомнились как самые светлые и так правильные, наверное, дни. А ведь оно в жизни, наверное, так всегда и бывает.

А. Ананьев:

— «Семейный час» на Радио ВЕРА. Алла Митрофанова, Александр Ананьев и настоятель храма во имя святого праведного Иоанна Кронштадтского в Головине, в Москве, священник Александр Акулин, сегодня у нас в гостях. И говорим мы сегодня не о пожаре, мы сегодня говорим о третьей неделе Великого поста.

А. Митрофанова:

— Закончилась вторая неделя Великого поста, и вот впереди третья, то есть все по полной программе.

А. Ананьев:

— Да, мы на пути к Пасхе, и это не всегда простой путь. Особенно если ты не какой-нибудь просветленный монах где-нибудь в прекрасной обители, где тебе никто не мешает поститься.

А. Митрофанова:

— Семейный человек.

А. Ананьев:

— Семейный человек — с этими родственниками, с этими женами, мужьями, детьми, собаками, ипотеками, готовкой, уборкой, и вот оно все мешает Великому посту. Шучу, конечно, немножко, отчасти. Вот тема сегодняшней программы сегодня простая, с одной стороны, а с другой стороны, невозможно сложная, потому что сто человек дадут на этот вопрос сто разных ответов. Мне очень интересно, какой ответ даст отец Александр, который очень много работает с детьми, да, вы отчасти еще преподаватель, наставник и очень хорошо знаете, как можно найти поход к детям. А разговор сегодня будет о том, как приучать детей к посту, что делать с подростками, и как быть, если в семье неверующие и постящиеся, как избежать трудностей. Но хотя их не избежать, но хотя бы найти пути решения.

А. Митрофанова:

— Ну хотя бы прямых конфронтаций. Хотя, мне кажется, это в 90-е особенно был актуальный такой вопрос, когда приходилось заново проходить этим путем, то есть открывать для себя очень многие вещи и какие-то срединные пути искать, царские. А сейчас уже немало есть рекомендаций вполне эффективных.

А. Ананьев:

— Да. У нас с Алечкой пока детей нет, я сразу скажу, напомню наши слушателям, поэтому для нас эта тема ну такая терра инкогнито, мы там пока еще ничего не знаем. Дай Бог, и нам придется решать эти проблемы, обязательно придется. Но для очень многих этот вопрос актуален. Как я себе его вижу? Великий пост — как любой пост, как любая духовная жизнь — это моя личная задача. В списке задач христианина нет там: привлечь, заставить, обучить, привязать к батарее и не кормить сосисками всех домашних. Нет такой задачи.

Иерей Александр:

— Конечно.

А. Ананьев:

— Твоя задача — самому молитвой и постом идти к Пасхе. Я правильно понимаю?

Иерей Александр:

— Да, все совершенно верно. Ну давайте поразмышляем на эту тему, действительно, сто голов — сто умов, и может быть много версий. Я хочу, наверное, начать с того, что, может быть, с какого-то своего опыта. Вот то что Алла сказала, что мы все прошли этот нелегкий путь 90-х — кто-то был за церковной оградой, кто-то уже в церковной ограде был, кто-то входил в нее, делал первые шаги. Ну вот меня родители привели в храм, в аккурат где-то в 89-м году все это начиналось, они сами воцерковлялись, и стали воцерковляться, вот действительно очень активно.

А. Ананьев:

— А вам было?

Иерей Александр:

— А мне было на тот момент где-то шесть, когда пришли. Потом уже как-то вот поститься где-то я начал, да, уже фактически сразу, но по чуть-чуть. То есть родители, они такое приняли соломоново решение, как, в общем-то, большинство родителей, они говорят: ну понятно, в школе надо питаться. Как бы собирать кто-то нам, готовить с собой какие-то сухие пайки и прочее — это очень было сложно. Поэтому они говорят: кушайте и ешьте все. Вот мы с братом ходили в школу и ели то, что нам там давали. Конечно же, как бы вот мама говорила, что первую неделю, Страстную, надо как-то повоздерживаться как-то немножко, по возможности. Мы тоже пытались с братом вот как-то избежать: ну как бы макароны ешь, котлету не ешь, да, там котлету другу отдай. Это очень хорошо получалось. Мама такие иногда слова интересные говорила, сейчас вспоминаю, она говорила: вот когда ты ешь мясо постом, ты как будто бы крысу ешь.

А. Митрофанова:

— Ой! Ой!

Иерей Александр:

— Страшно, да?

А. Ананьев:

— Как говорил этот, Форест Гамп: мама всегда умела объяснить сложные вещи...

А. Митрофанова:

— Так, чтобы мне было понятно.

Иерей Александр:

— Да, простите за такое высказывание. Но действовало стопроцентно, есть не хотелось.

А. Ананьев:

— Слушайте, а вот сейчас как священник, вы одобряли бы такой поход? Ну все-таки мясо — это не крыса, а мотив-то на самом деле другой.

Иерей Александр:

— Да, абсолютно другой. Я еще раз повторю, что просто было то время, оно было иное, когда мы только делали первые шаги.

А. Митрофанова:

— Еще было непонятно, что как вообще.

Иерей Александр:

— Мы все учились. И поэтому вот иногда некая акривия, некое такое вот, может быть, жесткое вразумление, оно работало. Сейчас, конечно, век технологий, информации, сейчас очень сложно, наверное, такими шорами ребенку объяснять, да и не нужно, это будет просто, наверное, некая такая искалеченная психика. И тот, кто идет по этому пути, потом мы видим, пожинаем плоды, и приходится расхлебывать, потом приходится эти ситуации разбирать, с этими детьми как-то работать. Но, слава Богу, таких историй мало. Таких семей сейчас немного. Может быть, где-то там в глубинках или где-то при монастырях как-то пытаются жестко заставить ребенка поститься. В основном все-таки родители относятся с пониманием в церковных семьях. Естественно, если в школе, конечно, предлагают еду — конечно же, дети пускай едят, потому что им нужно развиваться, растущий организм. И я не знаю, так вот особо не встречал, особенно среди молодых священников, очень многие с пониманием относятся. Вот где-то кто-то еще из более такого взрослого духовенства, еще можно найти, встретить священника, который бы говорил: нет, все равно и в школе надо стараться и поститься строго. У меня самого четверо школьников, шесть детей, вот четверо школьников уже, да, и здесь вот я их не заставляю, то есть абсолютно. Если их кормят в школе, конечно же, они пускай они едят. Но дома уже мы стараемся как-то хранить пост.

А. Ананьев:

— Вопрос, как-то я не могу не спросить — он отвратителен, мой вопрос, в формальности, но мне, правда, интересно, как это работает. Питание детей в школах. В средних там, обычных, мирских школах, там же есть установленный рацион питания детей, и он взят не с потолка, это там какие-то специалисты разрабатывали, чтобы было сбалансировано там мясо, еще что-то. В православных гимназиях, в школах каким образом решается этот вопрос? Ведь нельзя же себе представить так, что учебное заведение, которое имеет аккредитацию, которое должно соблюдать правила, говорит: значит, вот эти правила мы соблюдаем, а здесь, простите, мы будем кормить детей так, как сочтем нужным. Как этот вопрос решается в православных учебных заведениях?

Иерей Александр:

— Ну вот у нас есть тоже недалеко от нас православная гимназия, и там у меня знакомые дети учатся. Вообще мы как бы дружим очень, сам я являюсь ответственным по воскресным школам Северного викариатства, и поэтому вот тесно общаемся тоже и с православными гимназиями, и с такими учебными заведениями при храмах есть тоже, да, где все-таки какие-то начальные классы, пытаются вести преподавание, то есть мы как-то наблюдаем, смотрим, да, ну как-то пытаемся тоже быть в курсе, что происходит. И вот могу сказать, что в большинстве случае, конечно же, план питания соблюдается. И более того, скажу, он соблюдается, он просто не может не соблюдаться.

А. Ананьев:

— То есть мясо, масло, яйца, котлеты.

Иерей Александр:

— Совершенно верно. Только с одним с одной поправкой: все-таки вот какие-то такие самые строгие дни, может быть, поста пытаются переключить там на рыбу, на что-то такое, менее скоромное. То есть полностью из рациона, конечно же, не убирается мясная пища, но минимизируется или заменяется теми заменителями возможными, которые могут быть вот на первой, на Страстной седмице. Допустим, у нас есть певчая, Мария, в храме, она говорит: вот детишки пришли, в первый день и порадовались, что им дали, значит, макароны с сыром. И вот дочка не стала есть, говорит: нет, я в первый день макароны с сыром есть не буду.

А. Ананьев:

— Какой зайчик.

Иерей Александр:

— Да.

А. Ананьев:

— Но с другой стороны, ребенок остался голодным. Ну будь там еда без сыра...

Иерей Александр:

— Ну в храме поела, да, что делать.

А. Ананьев:

— Ужасно переживаю всегда за детей, у них такая чистота, они как хотят сделать правильно, они же могут так себе навредить.

А. Митрофанова:

— А вы знаете, больше, гораздо больше, чем вопрос питания, меня в этом смысле интересует вопрос, связанный с другими формами аскезы — телефон, интернет, Ютуб, какие-то, не знаю, компьютерные игры. Многие же дети там имеют такое, как это сказать, определенное разрешение от родителей определенное количество минут в день или в неделю провести за компьютерной игрой. Ну соответствующим образом подобранной, естественно. И вот в этом плане, мне кажется, гораздо сложнее, чем с едой, переходить на другие формы — себя, ну я не знаю, каким-то образом воспитывать тоже. Расскажите, как это у вас решается. У вас четверо школьников — то есть это молодые люди, которые уже сознательно могут или хотя бы пытаются себя контролировать. Как это решается? Как со срывами быть, если срывы бывают?

Иерей Александр:

— Да, в общем-то, как-то срывы, конечно, бывают, они бывают и вне поста, и в любое время могут быть срывы. Ну, конечно, сложно мне говорить именно за всю мою семью, потому что в основном матушка занимается детьми. Это, к сожалению, потому что приходится, особенно первую седмицу, бывать в храме целиком, безвылазно. Да и потом тоже график очень плотный, духовенство сейчас, конечно, очень загружено, работы очень много, слава Богу, то есть приходится много трудиться. И это очень хорошо, с одной стороны. С другой стороны, все-таки семья страдает. Потому что, наверное, может быть, и дети хотели бы больше какого-то внимания и присутствия отца дома. Но, с другой стороны, может быть, и где-то вот это есть такая лазейка, да, — отца нет, и можно как-то доброй маме как-то немножечко там как-то что-то в уши налить чего-то, да, каких-то слез.

А. Ананьев:

— «Мама, пустяки, дело житейское, как говорил Карлсон».

Иерей Александр:

— Да, то есть как бы в нашей семье, слава Богу, мама как-то тоже старается, приглядывает и пытается тоже немножко минимизировать, хотя бы в первые дни поста телефон. Тоже какой-то идет такой договор, что где-то поменьше в первые дни, возможно, вообще не играть в телефон. Вот у нас, когда я был маленький, просто решалось кардинально: завешивался телевизор такой салфеткой...

А. Митрофанова:

— Телевизор постится.

Иерей Александр:

— Да, телевизор постится. И до Пасхи он просто был завешан салфеткой. Вот иногда приходил папа и говорил: это самое, я устал, — салфеточку поднимал и включал телевизор. Вот такое тоже бывает. И здесь, бывает, сам тоже устанешь, и множество каких-то вопросов, каких-то дел — все равно ты ныряешь в телефон, потому что нужно отвечать, нужно быть тоже на связи. И не всегда получается оставить сети. Как бы есть такое выражение: «И вот они оставили сети и последовали за Христом», апостолы. Оставить сети не всегда получается и, к сожалению, дети тоже это видят.

А. Митрофанова:

— Оставить соцсети не всегда.

Иерей Александр:

— И дети это видят, и тоже хотят этим самым ну не то чтобы упрекнуть, ну как бы: вот, смотрите, вы же от телефонов не отказываетесь, и почему у нас отбираете. Поэтому мы все-таки не отбираем, мы просто вот хотя бы ну чуть-чуть, немножечко минимизировать.

А. Ананьев:

— Вопрос в лоб: на телефонах ваших детей стоят установленные вами программы родительского контроля?

Иерей Александр:

— Да, у взрослых детей стоят. У маленьких, в общем-то, там и не надо контролировать особо, потому что пока еще ничего такого там нет. Там просто несколько игр каких-то, а в основном дети смотрят эти Ютубы, гоняют там всякие разные какие-то обзоры.

А. Ананьев:

— Ютубы, знаете ли, тоже разные бывают.

Иерей Александр:

— Ну контролируем, как можем, смотрим, пока это все как-то работает.

А. Ананьев:

— А как регулярно вы мониторите?

Иерей Александр:

— Ну в основном тоже занимается этим матушка. Да, в общем-то, регулярно. Они иногда, допустим, если вот айфон, когда старый айфон ребенку отдаешь, там есть такая функция — то есть он запрашивает какое-то приложение или игру, и, естественно, там мама пока не проверит, не посмотрит, можно или нельзя, то есть она не разрешает. То есть в принципе вообще нельзя установить то, что будет наносить явный вред. Поэму такого вот явного вреда, слава Богу, там нет, И, естественно, контролируется время. То есть вечером там обрубается это все, чтобы не сидели там ночью, не заглядывали в телефон.

А. Ананьев:

— Жена, я установлю такую программу у тебя на телефон — ты слишком много работаешь. Ну сейчас мы прервемся на минуту, у нас полезная информация на Радио ВЕРА. А через минуту я хочу спросить вас, отец Александр, вот о чем, чтобы у вас была возможность поразмышлять пока над ответом. Если дети понимают, что они под контролем, не вырастут ли они: а) с пониманием, что родители им не доверяют, б) не получится ли так, что вы блокируете развитие их персональной ответственности? Ну потому, что: ну а что, за мной все равно следят. Какая тут ответственность? Здесь скорее нужна изобретательность, чтобы обойти запреты. Но это мое сейчас вот такое вот размышление. Мне интересно услышать ваши мысли по этому поводу. Через минуту, не переключайтесь, мы скоро вернемся.

А. Ананьев:

— «Семейный час» на Радио ВЕРА. Сегодня с вами, как всегда, ведущая Алла Митрофанова...

А. Митрофанова:

— Ведущий Александр Ананьев.

А. Ананьев:

— И наш дорогой гость, настоятель храма во имя святого праведного Иоанна Кронштадтского в Головине, в Москве, священник Александр Акулин. Говорим мы сегодня, конечно же, о Великом посте и о семье. Как приучать детей к посту? Как контролировать и стоит ли контролировать? Как заставлять и стоит ли заставлять? Как доверять и стоит ли доверять? Большой вопрос. Как быть, если в семье неверующие и постящиеся? Если муж не доверяет жене — на отношениях можно ставить крест.

Иерей Александр:

— Конечно.

А. Ананьев:

— Если жена не доверяет мужу — на отношениях можно ставить крест. И если родители устанавливают на телефоны детей контролирующие программы — это автоматически значит, что родители не доверяют своим детям. Вопрос сложный. Я понимаю, что не контролировать детей неправильно, иначе они засунут все пять пальцев в розетку. Но где границы между контролем и делегированием какой-то ответственности? Это зависит от возраста, это зависит от воспитания, это зависит от окружения, от чего?

Иерей Александр:

— Да, в общем-то, от всех факторов, наверное, понемногу. И как я уже сказал ранее, вот то что мы вот как раз таки не совсем блокируем, не совсем не доверяем, то есть наоборот, стараемся доверять, наоборот, доверяем детям. В этом смысле даже могу сказать, что была возможность у меня детей отдать в православную гимназию. Но тоже было, мы с супругой поговорили и пришли к выводу, что, в общем-то, ребенок должен находиться в социуме, то есть адаптироваться среди тех вот обычных ребят, обычных школьников, а ребята должны дружить, ребята должны вместе играть. Мы же росли, выросли, и сейчас я тоже смотрю, приходят в храм и тоже разные ребята, подростки, которые росли в обычной семье, в семье, в которой в храм никто не ходил. Но вдруг Господь касается сердца — и человек приходит. И начинаешь общаться — и юноша умный, образованный, то есть не испачкался, как-то не принял все, что можно было принять вот эти соцсети, хотя он все это знает.

А. Ананьев:

— Подождите, подождите, любопытно. Простите, перебью. Соцсети — это зло?

Иерей Александр:

— Нет, я имел в вид не соцсети, может быть даже, а просто все, что в интернете, можно же найти такую помойку.

А. Ананьев:

— Безусловно. Но понимаете, как-то свинья, она-то грязь находит. И есть мухи, есть пчелы. Вот пчелы находят цветы, а мухи, они находят вы сами понимаете что.

Иерей Александр:

— Конечно, да.

А. Ананьев:

— Весь вопрос в том, подо что у тебя заточен фокус зрения — это раз, момент. А во-вторых, есть в моем окружении замечательнейшие православные гимназии, с замечательными настоятелями, но даже там иногда бывают такие удивительные перекосы. Ну в первую очередь, знаете, из-за чрезмерно ретивых родителей, опять же с наилучшими... Смотрите, я сейчас никого не осуждаю ни в коем случае, я просто понимаю, что здесь мы констатируем какой-то перегиб, что называется, вроде как во благо, но получается смешно. Там рассматривался вариант о чтении лекций детям о вреде соцсетей, любых.

Иерей Александр:

— Ну это, конечно, перебор.

А. Ананьев:

— Вы понимаете, в чем штука...

А. Митрофанова:

— Это детей, например, отрубить от всех каналов журнал «Фома» в Телеграме, ВКонтакте. А дети причем нам пишут сейчас, подростки: слушайте, я там читаю журнал «Фома». Или там от Радио ВЕРА отрубить тоже.

А. Ананьев:

— Ну «Вопросы Веры и Фомы» опять же.

Иерей Александр:

— Ни в коем случае. Тут нужно как бы, наоборот, воцерковить, наверное, соцсети. Не отрезать, а именно постараться добавить нашего присутствия, чтобы мы были там, чтобы именно было больше добра, больше позитива во всем этом. Поэтому здесь не стоит об этом разговор. И я, может быть, неправильно немножко высказался о том, что юноша, да, видел все — и как бы отрицательную сторону, и позитивную, но выбрал положительное и пришел в храм сам. Вот я об этом хотел сказать, что именно бывают такие интересные случаи, когда вроде бы все предпосылки были, казалось бы, к тому, чтобы вот он, как один из прочих, мог бы пройти мимо храма. Но, зайдя однажды, что-то его привлекло, и он стал алтарником, и в храме помогает. И вот такие случаи, конечно же, заслуживают внимания. Наверное, вот об этом я хотел сказать.

А. Митрофанова:

— Слушайте, а если позволите, мне бы хотелось к теме Великого поста вернуться. Какие, вот по вашему опыту отцовскому, самые сложные были моменты, которые связаны были с объяснением сути поста? Вот, ну я не знаю, когда дети совсем маленькие, наверное, у них одно восприятие, когда они становятся подростками, оно уже меняется, и там уже важна и вся глубина и высота, а при этом на том языке, на котором они в состоянии воспринять. Как вы им объясняете? Что самое сложное в этом объяснении для вас?

А. Ананьев:

— Ну что там говорить, я крестился в 40 лет, мне сейчас 45, у меня из года в год меняется восприятие поста — своих задач, смысла поста. Ну и я только-только там открываю для себя сейчас все это. Я думаю, что у тебя же тоже меняется?

А. Митрофанова:

— Конечно, меняется. Ну так на меня смотришь: вот, типа, у меня жена в храме давно. И что теперь? Тоже меняется.

А. Ананьев:

— Ну правда. Ты в храме уже 64 года, о чем речь.

А. Митрофанова:

— Спасибо.

Иерей Александр:

— Ну вот у меня старшей дочери 16 лет. И, конечно, когда ей, когда она родилась, мне было там 24 года, 23 — ну, в общем, это, конечно, было одно восприятие. А сейчас уже возраст совсем другой, и уже другое восприятие. Наверное, если Господь даст пожить, то через несколько лет будет абсолютно иное, может быть, возможно, восприятие, но от этого суть поста-то не меняется. Наша задача как бы вот это почувствовать в себе, возрасти вот до того именно идеала, который Господь нам показал идеал поста, который святые отцы показали нам идеал поста. Но в то же время, конечно же, с поправкой на то время, на те условия. Потому что хорошо соблюдать в той мере пост, как соблюдали те древние подвижники, когда вокруг была та обстановка. А когда обстановка меняется с каждым годом, и я вспоминаю, как в 90-е годы, когда есть нечего было, отец приносил гречку — ему вот зарплату давали, мешок гречки, хорошо. Кому-то резиновые там уточки давали, кому-то мыло. Вот поэтому времена были достаточно тяжелые и, в общем, поститься было, с одной стороны, проще, потому что не было каких-то искушений. Ведь как-то было все очень просто, пирожков напекут с капустой...

А. Ананьев:

— Великий пост продолжался 365 дней в году.

Иерей Александр:

— Да, ну по сути так, да.

А. Митрофанова:

— Причем несколько лет.

Иерей Александр:

— По сути так. Даже мечтали, чтобы вот этой докторской колбасы родители принесли домой кусочек, да, это было как сказка.

А. Ананьев:

— И потом, отец Александр, в докторской же мяса-то не было, абсолютно постный продукт.

А. Митрофанова:

— Послушайте, ну вот приходит ребенок к вам, один из ваших, и говорит: папа вот я сейчас, у нас Великий пост, я не ем конфеты, я не хожу в Ютуб, не смотрю там какие-то свои ролики, которые привык. Ну почему? Ну вот ну почему вот это все? Ну жизнь несправедлива. А я хочу конфеты, я хочу смотреть свои ролики, ты мне не разрешаешь. Почему?

А. Ананьев:

— Может показаться, что она слышит такие слова от мужа. Это правда.

Иерей Александр:

— Ну вот да, здесь корень вопроса в том, что фактически я, наверное, очень добрый человек, поэтому я даже очень сильно не ограничиваю. То, о чем я уже пытался сказать, если что-то я пытаюсь, к чему-то призвать, вот они говорят: ой, все... уже заговенье? Значит, завтра нам нельзя будет есть мяса? Они с ужасом как бы, да, воспринимают эту информацию. Но потом как-то пост легко проносится. Мы рисуем на стене такой, значит, вешаем плакат с семью такими...

А. Ананьев:

— Это у вас календарь такой?

Иерей Александр:

— Календарь такой, путь к Пасхе. И вот они отсчитывают там, на нем отмечают: вот еще день прошел, еще день прошел. И, конечно же, есть всякие такие читмилы, как сейчас модно говорить, ну некие разгрузочные какие-то моменты, когда, бывает, позволяем, что-то где-то даем какое-то послабление. И они тоже, в общем-то, с радостью относятся к этому, детишки, что вот все-таки какой-то, раз неделька прошла, я говорю: Торжество Православия. Вот вам ради праздника давайте как бы там сырную пиццу закажем, то есть без мяса, но с каким-то облегчением.

А. Ананьев:

— Слушайте какое прекрасное ноу-хау. И даже словечко то какое подобрали —читмил. Я пытаюсь перевести это на русский язык, следуя современным традициям и трендам...

А. Митрофанова:

— Да, современное законодательство уже. Тенденция.

Иерей Александр:

— Да, сейчас модно.

А. Ананьев:

— Ну это время такое. Так. Читмил — как перевести на русский, чтобы было понятно всем нашим слушателям? Cheat — это жульничество, а meal — еда, ну такая вот...

Иерей Александр:

— «Лазейка», наверное.

А. Митрофанова:

— Лазейка.

А. Ананьев:

— Прекрасный вариант. Прекрасно.

Иерей Александр:

— «Кроличья нора» — где-то срезать на повороте немножечко.

А. Митрофанова:

— Или «призовая еда», если не дословно, а по смыслу переводить. Призовая, может быть, или какая-нибудь поощрительная.

Иерей Александр:

— Поощрительная. Ну чтобы не надорваться.

А. Митрофанова:

— А как быть, вот если... Кино, например. Есть же люди, которые радикально воспринимают: все, никакого кино там, мультфильмы — ерунда, телевизор постится, телефоны постятся, компьютеры, ноутбуки постятся, все постятся. Как у вас этот вопрос решается, что дети смотрят?

Иерей Александр:

— Да просто немножко рацион меняем. Так же, как и в еде, немножечко, да, где-то чуть-чуть прижимаем, так и, в принципе, и в фильмах каких-то тоже. Ну стараемся какое-то доброе кино вместе посмотреть. Вот, допустим, если получается уехать на дачу, супруга иногда вот в пятницу детей увозит и в субботу вечером они возвращаются, чтобы в воскресенье уже быть на службе. И вот это время такое, самое радостное для них, они говорят: ой, пожалуйста, мы в пятницу вечером приедем, и включите нам какой-нибудь хороший фильм. И, конечно же, вместе смотрим. Сейчас, слава Богу, есть хорошие фильмы и мультики хорошие. Поэтому, в общем-то, в этом смысле есть что посмотреть, есть что выбрать. Вот что-то из старого, конечно, можно, какие-то сказки. Но, в основном, конечно, нет такого жесткого фильтра, вот, в принципе, как в остальное время. Просто сейчас, конечно, нужно отдать еще дань тому, что в школе очень большая нагрузка у детей. И они так домой приходят, им, конечно, хочется отдохнуть, хочется что-то посмотреть, но просто некогда. И буквально там какой-то, может быть, коротенький мультик там, какую-нибудь серию там просто из того, что идет по телевидению, мы не запрещаем. То есть разгрузка, конечно, должна какая-то быть. Ну просто чтобы это не превращалось в какое-то просиживание у телевизора, чтобы не страдали уроки, не страдали остальные дела. Но для этого мы оставляем такой вот читмил, можно сказать, некую лазейку на выходные. То есть вот именно когда есть возможность съездить на дачу, там на одну ночку, они вот как раз смотрят какой-нибудь вместе. Иногда мне приходится — не приходится даже, правильно сказать, а получается вырваться и с ними вместе тоже посмотреть какой-нибудь добрый фильм.

А. Ананьев:

— «Семейный час» на Радио ВЕРА. Алла Митрофанова сегодня с вами...

А. Митрофанова:

— Александр Ананьев.

А. Ананьев:

— Да, и наш дорогой гость, которому мы безумно благодарны за вот это вот иностранное, неприятно звучащее, но прекрасное по смыслу словечко «читмил». Я взял его на вооружение благодаря вам, спасибо вам большое. Я даже знаю, какой читмил устраивать для жены теперь во время Великого поста.

А. Митрофанова:

— Заинтриговал.

А. Ананьев:

— Есть у нас там, да, есть у нас там то, что радует, но то что, в общем, хотя иногда бывает так тяжко, что... Ну что далеко ходить, для тебя читмил — это какие-то маленькие путешествия, просто выбраться куда-то, выдохнуть. Хотя понятно, что Великий пост не время для развлечений, сменить картинку перед глазами...

А. Митрофанова:

— Это еще и контекст общий. Ну то есть просто каждый раз себе задаешь вопросы: люди так страдают, а ты куда-то...

А. Ананьев:

— Да, птицам нужно небо, рыбам нужна вода, а Алле Сергеевне Митрофановой нужно путешествовать.

А. Митрофанова:

— Но опять же, да, дождемся, когда немножечко изменится внешняя ситуация. Тогда и поговорим.

А. Ананьев:

— Что-то мне подсказывает, что ты особо дожидаться не будешь, ты как-то сама изменишь этот мир к лучшему, чтобы все было нормально.

Иерей Александр:

— Здесь есть компромисс: можно путешествие заменить паломничеством. В нашей как раз ситуации.

А. Митрофанова:

— А у нас, кстати, всегда у нас любое путешествие в итоге к паломничеству сводится.

Иерей Александр:

— Вот так, в общем, и это будет такое тоже своего рода читмил.

А. Ананьев:

— Причем даже если ты не планируешь, Господь так все управляет, что ты идешь-идешь по какому-нибудь древнему Константинополю, утыкаешься носом в стену, думаешь: ой, что это, как интересно. Заходишь — а это Влахернский храм тот самый.

А. Митрофанова:

— Который на карте не обозначен.

А. Ананьев:

— Как так вышло? Мы его не нашли бы в этих трущобах, если бы искали. А тут вот Господь как-то Сам привел. Сплошь и рядом такие истории, это правда. Слушайте, у меня к вам вот какой вопрос. Сейчас я попробую сформулировать его максимально таким парадоксальным образом. Если родитель не заставляет, ну как это, не принуждает, в хорошем смысле, детей к посту, это является поводом для исповеди? Это грех или нет?

А. Митрофанова:

— Родительский, ты имеешь в виду?

А. Ананьев:

— Да.

А. Митрофанова:

— Почему?

А. Ананьев:

— Ну вот с точки зрения именно духовной. С точки зрения православия. Вот я родитель, у меня есть дети, я сам стараюсь соблюдать пост, я все. А детям говорю: ребятки, на ваше усмотрение. У меня нет такой задачи, не прописано нигде. Моя задача — чтобы вы были здоровы, образованы, чтобы у вас была одежда, и чтобы вы были в безопасности, и эмоциональной, и физической. Все. Задачи взять вас за уши и тащить как бы наверх по этой лествице, у меня нет. По логике так.

Иерей Александр:

— Ну получается, так, да.

А. Ананьев:

— И мне просто стало любопытно. Вот вы, как священник, как ответите, это грех или нет?

Иерей Александр:

— Безусловно, это, конечно, не грех. Почему, потому что, конечно, родитель несет ответственность за своих детей, полную абсолютно ответственность. Но все-таки задача родителя — показать пример, то есть увлечь за собой. То есть вот именно мы можем наблюдать, как идет, допустим, утка и за ней утята. То есть все-таки очень так устроено мудро: дети так или иначе они доверяют, они с детства привязаны к родителям. И вот если это с детства уже показано как пример, как некая такая форма необходимости где-то, да, превозмочь свои желания, где-то немножечко себя чуть-чуть где-то духовно ущемить, да, то есть немножечко себя как-то так настроить на этот путь, тяжелый путь поста — он на самом деле тяжелый, потому что вокруг много не постящихся, большинство не постящихся, и детям тяжеловато бывает. Но по крайней мере в семье они могут уподобиться родителям и последовать их примеру. И поэтому иногда вот, может быть, такой момент, когда мы заставляем, это может потом обернуться еще хуже, то есть это может быть таким как бы отвращением, когда ребенок вообще уйдет, он просто перестанет доверять родителю. Поэтому лучше, наверное, показать на своем примере. И поэтому если родитель делает все, в общем-то, правильно, старается как-то привлечь, старается создать условия определенные. Ведь тоже дома можно приготовить вкусную постную пищу, очень вкусную, которую любят дети, и они будут есть.

А. Ананьев:

— Тогда смысл поста теряется. Если делаешь все, чтобы никто не заметил, что сейчас пост. А какой смысл тогда? Нет, я знаю, что постная еда, она может быть настолько восхитительной — эти постные пироги с капустой и картошкой, эти маринованные огурцы...

А. Митрофанова:

— Вареники.

А. Ананьев:

— Это вишневое варенье... Ну Бога ради, всего полно, всяких вариантов, а тогда какой смысл?

Иерей Александр:

— Ну вот здесь как раз и есть тот момент, что, наверное, это как-то такое более личное дело, да, пост. Это вот как молитва. Сей род изгоняется только молитвой и постом, говорит Господь, да. Поэтому молитва и пост это, в общем-то, оружие. Но это не есть необходимость такая вот, жестко законодательная. Да, мы, конечно, призывает нас Господь поститься. Но вот сказано, что приидите все, когда на Пасху мы слышим слова Иоанна Златоуста о том, что приидите все постящиеся и не постящиеся — это еще раз говорит о том, что хорошо, если ты провел пост правильно, воздержался от вкушения скоромной пищи, помолился при этом, сделал какое-то духовное делание — это замечательно. Но если другой человек по каким-то причинам не мог, да, а ведь разные причины есть. В том числе, наверное, для детей вот есть уважительная причина — детство, потому что растущий организм, и часто сейчас бывает экология, питание. Сейчас продукты подбери. Это раньше можно было где-то в деревне, в селе можно было питаться вот той едой, выращенной на своем огороде, во множестве разные засолки, соления, чего только этого не было. Сейчас же этого ничего нет, в квартирах у большинства людей ничего этого нет. Поэтому приходится где-то балансировать. Это поститься стало, с одной стороны, тяжелее, но с другой легче, потому что есть аналоги, есть много всякого...

А. Ананьев:

— Конечно, есть креветки, есть щупальца кальмаров, их можно есть сколько угодно. Я знаю восемь способов приготовления щупалец кальмара и место, где их можно купить дешево. Кстати, в одном из приходов московских храмов, там ребята занимаются тем, что привозят вот эти вот хвосты этих, как его, осетров, и эти кальмары.

А. Митрофанова:

— Слушай, ну вот ты сейчас рассказываешь — нас слушают люди, которые лишь пытаются там на гречку наскрести денег.

А. Ананьев:

— Там дешево, вот как раз на людей с очень низкими доходами, но желающих порадоваться.

Иерей Александр:

— Есть множество рецептов, как из гречки сделать котлеты, разные тоже кушанья. Поэтому здесь, наверное, это не самое главное все-таки. И опять мы приходим к самому главному, что пост — это не еда. То есть пост — это еда, но это второстепенно, еда. То есть первостепенное — это действительно какой-то такой подвиг, какой-то то есть уход от развлечений, борьба со страстями, да, вот, наверное, вот здесь.

А. Митрофанова:

— Детям как вы объясняете, вот для чего мы сейчас себя ограничиваем?

Иерей Александр:

— Да, вот это самое сложное и есть. Потому что с каждым годом, вот опять возвращаясь, с каждым годом ответ на этот вопрос разный. И если как-то раньше просто как-то и для себя я объяснял, и детям объяснял, что это вот некое такое самоограничение, это как некое духовное упражнение, что как вот некий духовный снаряд такой, который мы должны как-то превозмочь, должны как-то постараться. Ради чего? Из любви к Богу, понятно, да, там из того, чтобы как-то себя подготовить. Вот спортсмен готовится к каким-то важным, ответственным соревнованиям, он же прикладывает старания. Он начинает как бы больше заниматься, больше предпринимает каких-то усилий, чтобы подготовить себя, чтобы быть в нужной форме. Вот так и здесь давайте и мы постараемся как-то немножко себя где-то в чем-то вот так ужать как-то.

А. Ананьев:

— Где-то в чем-то как-нибудь.

Иерей Александр:

— Да, ну вот как-то так. Последнее время, конечно, вот опять же как-то больше склоняюсь на то что сам, своим примером, и тем что в семье созданы такие условия для того, чтобы была просто постная пища, и просто вот как-то побольше помолиться. То есть, может быть, детей как-то привлечь к тому, что вот давайте мы помолимся, давайте мы как-то поговорим, подумаем о посте, для чего пост, к чему он нас готовит, к какому празднику мы идем. То есть вот как-то больше привлечь к такой вот духовной стороне, наверное.

А. Митрофанова:

— А молиться они любят у вас?

Иерей Александр:

— Любят, но...

А. Митрофанова:

— Но не любят.

Иерей Александр:

— Не всегда бывает. Так, в целом, любят. Но тяжеловато бывает иногда поднять на молитву. Вот с утренней, конечно, молитвой тяжелее. Потому что там в школу все никак не раскачаются, я, как правило, уже убегаю на службу. С вечерней молитвой полегче, конечно.

А. Ананьев:

— Усталость и раздражение. Если Великим постом у кого-то из близких, родных возникает усталость и раздражение, о чем это свидетельствует? Есть несколько вариантов ответа. Вариант первый — это свидетельствует о том, что все правильно, потому что без усталости и раздражения никак. Погладить по голове, сказать: терпи, отец, все будет нормально, мы купим тебе стейк после Пасхи. Вариант второй — если нет радости, значит, что-то пошло не туда. Должна быть радость, благодарность и понимание, ради чего все это делаешь. А если все это есть, не может быть усталости и раздражения. Вариант третий — а мое какое дело? Потому что мой духовный путь — это мой духовный путь. Человек рядом, собственно, если устал — отдохни, если раздражен — сходи, поешь. Все. Какой правильный ответ?

Иерей Александр:

— Да, вопрос, конечно, не в бровь, а в глаз. Почему, потому что действительно у каждого, наверное, человека есть родственники не постящиеся, есть те, которые пытаются поститься, может быть, где-то, но изнемогают, приходят в какое-то такое вот уже состояние, что не могут нести. Ведь даже мы посмотрим, как бывает и на беговой дорожке — раз, и устала лошадка. Ну и что, то есть, конечно, раздражение, да что греха таить, и у священников бывает раздражение очень часто.

А. Ананьев:

— Да ладно, у священников не может быть.

Иерей Александр:

— Бывает.

А. Ананьев:

— Вы же другие.

Иерей Александр:

— Нет.

А. Митрофанова:

— Иные.

Иерей Александр:

— Мы такие же люди, и поэтому тоже бывает иногда, да, вот ну чувствуешь, что ты срываешься, чувствуешь, что ты чуть-чуть и надорвешься. И вот здесь, конечно, наверное, лучше, как вот говорят: рыбу ешь, людей не ешь, да, то есть вот как многие дают духовные советы. Или там ешь что-то такое скоромное, но не срывайся на людей. Поэтому мы приходим к сути поста: то есть если пост в радость, если пост дает духовные силы к тому, чтобы победить страсти — это одно. А бывают какие-то болезни, бывают какие-то у человека немощи свои, да, которые просто вот не может человек. У нас буквально даже этим постом уже подходят бабушки и говорят: ну не можем, мы начали, мы пытались, мы чуть попробовали, не можем.

А. Ананьев:

— «Не шмогла я, не шмогла», как в том анекдоте.

Иерей Александр:

— И тут приходится просто вот обнять, сказать: хорошо, конечно, кушайте. То есть нет, батюшка, мы в какие-то дни, мы среда пятница, мы воздержимся. Но остальное время мы не сможем, потому что у нас идет расстройство организма. И, конечно же, тут приходит одно только четкое правило: не человек для субботы, а суббота для человека. И поэтому здесь пост, все-таки он как костыль, как инструмент, как помощь нам. Но если один может всю эту меру, всю помощь принять для себя духовную, другой примет чуть-чуть. Даже вот есть так, что приходят люди, говорят: батюшка, я недельку первую подержу и последнюю, Страстную. А все остальное время можно я буду как-то вот по мере сил питаться. Ну вот среда и пятница.

А. Ананьев:

— Вот опасный путь. Наши западные братья, они же, в общем, насколько я понимаю, они ужали пост до одного дня.

А. Митрофанова:

— Ну нет, ну все очень по-разному.

А. Ананьев:

— Ну по-разному. Но вот в ряде случаев там просто один день — это Страстная пятница.

А. Митрофанова:

— Нет, все очень по-разному. От семьи зависит опять же, ну такие же обстоятельства, как и у нас, самые разные вводные могут быть. А вот еще же, понимаете...

А. Ананьев:

— Я к тому, что поиск легкого пути, он всегда опасен.

А. Митрофанова:

— Ты понимаешь, на самом деле это не поиск легкого пути, это, наоборот, усложнение. Потому что, если у тебя организм нормально переносит ограничения в еде, ты можешь вообще даже и не парься, и все хорошо. А когда ты здесь не можешь, и тебе, получается, надо где-то усиливать пост — в добрых делах, например, в молитве его усиливать, то есть там как-то больше времени уделять молитве или ходить с раскрытыми глазами, не пробегать мимо человека, который просит помощи. И вот тут начинается: елки... тут ты понимаешь, что ты вообще ничего не можешь. И это как раз гораздо сложнее. То есть ты понимаешь, что ты вот здесь себе что-то ослабил — ну, значит, в каком-то другом месте надо натянуть. И да, и это прямо испытание такое может быть.

А. Ананьев:

— Ну да. И потом ведь еще, если возникает вот эта усталость и раздражение, почему я сделал акцент на том, что, значит, все идет правильно. Я, например, Великим постом всегда не мучаюсь, но отчаянно скучаю по бокалу хорошего вина за ужином. Великим постом — нет. И где-то к середине ты понимаешь: о, друг мой, так у тебя зависимость? Раз у тебя бьется в голове вот это вот «хочу, хочу, хочу», так, может быть, все-таки у нас уже есть проблемы, если тебе этого так хочется, и ты без этого вообще никак не можешь. Вот, друзья, я обращаюсь к слушателям Радио ВЕРА, простите нас за какие-то искушения, может быть, которые вы сейчас услышали в рамках этого часа. Исключительно от любви и по нашему с Аллой, по моему неразумению.

Иерей Александр:

— Чисто по немощи.

А. Ананьев:

— «Чисто по немощи» — вот еще одна фразочка, которую, да... Напомню, сегодня у нас в гостях был настоятель храма во имя святого праведного Иоанна Кронштадтского в Головине, в Москве, на севере столицы, священник Александр Акулин, который сейчас своими руками, с Божией помощью и с помощью прихода, восстанавливает сгоревший приходской дом, сгоревшую воскресная школу, ризницу. Был страшный пожар в Крещенскую ночь в этом году, с 18 на 19 января. И это то, с чего мы разговор начали. Если вы присоединились только что, на сайте Радио ВЕРА можно прослушать начало этого разговора и узнать детали и подробности. Напомните, пожалуйста, как можно принять участие в восстановлении этого приходского дома.

Иерей Александр:

— Да, можно приехать лично, посмотреть, увидеть все своими глазами, благо что находимся мы в Москве, если вы живете в Московском регионе, это легко сделать. А можно, если живете не в Москве, то, конечно, можно зайти на сайт, посмотреть на сайте, в соцсетях храма Иоанна Кронштадтского в Головине. То есть можно ВКонтакте найти информацию и просто все увидеть своими глазами, то есть информацию, которая размещена там. Есть даже где-то мой телефон, кто-то, по-моему, где-то выкладывал. Мне даже люди звонили, и мы беседовали лично. Ну в любом случае лучше, конечно, один раз увидеть, чем сто раз услышать. Потому что кажется: ну что там, дом сгорел. Мне вот люди: а, да это дом церковный, это воскресная школа, ну храм-то цел. Слава Богу, храм цел, конечно. Но ведь вся церковная жизнь — то есть там и воскресная школа, там и военно-спортивный патриотический клуб, и клуб «Покров», и множество других проектов, которые мы вели, все было вот там сосредоточено, сгорела ризница, то есть очень много моментов. Поэтому лучше увидеть. Но еще раз, если кому-то будет интересно, то можно найти любую информацию как-то и даже связаться со мной. И, если есть возможность финансово помочь, то можно тоже по тем реквизитам, которые есть на сайте, можно сделать, конечно, какую-то помощь. Но еще раз хочу обратиться к нашим слушателям о том, что, может быть, кого-то я ввел искушение, сказав, что где-то есть какие-то читмилы или какие-то такие лазейки. Это, конечно же, не является неким правилом, это не является неким постоянством, и это не является каким-то таким моментом, где, может быть, есть какое-то оправдание тому, что иногда надрываются наши духовные и физические силы. И мы уже так устроены, люди слабые, человек слаб, да, особенно если есть какие-то болячки или какие-то уже трудности, с каждым годом мы не молодеем, становится, может быть, тяжелее поститься. Это все не оправдания, но все-таки, еще раз повторю, что все-таки не пост является как бы некоей целью, то есть цель — единение с Богом. То есть пост — это помощник наш, инструмент для того, чтобы достичь единения с Богом. То есть это как, в общем-то, такие духовные крылья — пост и молитва. Поэтому нужно, конечно, поститься, нужно прилагать старания, но все-таки, конечно, не надорваться самое главное.

А. Ананьев:

— Спасибо, отец Александр. Сегодня с вами была Алла Митрофанова...

А. Митрофанова:

— Александр Ананьев.

А. Ананьев:

— И настоятель храма во имя святого праведного Иоанна Кронштадтского в Головине, в Москве, священник Александр Акулин. Всего доброго.

А. Митрофанова:

— До свидания.

Иерей Александр:

— До свидания.

---

Все выпуски программы Семейный час

• «Опасные представления о семье». Священник Алексей Дудин
• «Бог рядом». Священник Дмитрий и Ника Кузьмичевы
• «Преодоление сложностей в семье». Священник Дмитрий и Ника Кузьмичевы