«Святитель Филарет Московский». Светлый вечер с Александром Яковлевым - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

«Святитель Филарет Московский». Светлый вечер с Александром Яковлевым

* Поделиться

Св. Филарет (Дроздов)

У нас в гостях был доктор исторических наук, профессор, автор книг о святителе Филарете Московском Александр Яковлев.

Мы говорили о том, что известно о жизни и служении святителя Филарета, одного из самых образованных и влиятельных людей своего времени.


Л. Горская 

– Здравствуйте, дорогие радиослушатели, в эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер». Здесь с вами в студии Лиза Горская. И сегодня у нас в гостях Александр Иванович Яковлев, доктор исторических наук, профессор исторического факультета ПСТГУ, профессор факультета мировой истории и политики Московского университета и автор книг, в том числе «Век Филарета» и «Посланник вечности. Рассказы о святителе Филарете». Эти обе книги о жизни, о житии святителя Филарета Московского, которого, я думаю, все так или иначе знают. Мне бы хотелось начать, вот последняя книга у меня в руках, надеюсь, не последняя, но вот свежая – 2018 года, «Посланник вечности». Она, ну не говорю о том, что ее просто приятно взять в руки, что само по себе праздник – то есть это красивая обложка, это хорошее качественная бумага – вот, слышите, хрустит.  

А. Яковлев 

– Иллюстрации какие! 

Л. Горская 

– Иллюстрации потрясающие. То есть тут помимо художественных работ, фотографий, репринт – да, репринт это называется? – каких-то манифестов, документов, которые прямо можно прочитать, разобрать текст на странице, что, конечно, редкость и несказанное удовольствие. И жанр, сама форма этой книги – это рассказы, небольшие рассказы о житие святителя Филарета и, как сказал Александр Иванович перед нашей программой, ее вообще можно читать с любого места, каждый является отдельным произведением. Ну вряд ли кому-то придет в голову читать эту книгу с середины, но тем не менее почему именно такая форма интересная? И, наверное, начнем с первой книги, которая была романом. 20 лет назад, да? 

А. Яковлев 

– Да. 

Л. Горская 

– Вышел, увидел свет «Век Филарета». И вот путь от той книги к этой – как вот так трансформировалась форма, жанр, и почему именно выбор пал вот на такую форму? 

А. Яковлев 

– Здравствуйте. Я, прежде всего, хотел бы немножко поправить, так сказать, ведущую. 

Л. Горская 

– Да, пожалуйста. 

А. Яковлев 

– Потому что вы на равных употребили понятия: жизнеописание и житие. На самом деле это ну само собой подразумевается, что жанры эти различны, но где-то больше десяти лет назад издательство Подворья Свято-Троицкой Лавры выпустило житие святителя Филарета, которое тоже, в общем, мне доверили написать. И житие – это, конечно, уже особый жанр, жанр, так сказать, литературы о святом. Но вы назвали книжку «Век Филарета» – это роман, который мне предложили написать в издательстве «Армада» в 1997 году. И я засомневался: как можно написать роман о святом? И обратился к отцу Андрею Лоргусу со своими сомнениями. А он сказал, что да что ж тут, так сказать, дурного в этом ничего нет. И как раз очень полезно будет для людей прочить жизнеописание человека, который к концу жизни становится святым: как это происходило, вот описать его жизненный путь. И чтобы сделать книжку интереснее, как раз я и избрал форму романа. Но роман – не означает, это выдуманная история, там ничего выдуманного абсолютно нет. То есть кое-где там пишу, что плыли облака по небу, но вот облака по небу – я придумал, а все остальное по документам: по письмам святителя Филарета и письмам к нему, по воспоминаниям о нем и так далее. И вот эта книга вышла в 98-м году, вот буквально почти 20 лет назад и, к моему отчасти удивлению, но, конечно, и удовольствию, она стала пользоваться интересом и спросом у читателей. И после этого было еще два издания этой книжки, «Век Филарета». Потом, как я уже упомянул, по просьбе и предложению Подворья Лавры, написал житие. А вот в прошлом году ко мне обратилось издательство Православного Свято-Тихоновского университета. И главный редактор говорит: Александр Иванович, вот хорошо было бы сделать книжку рассказов о святителе Филарете, не повторяя роман, который у многих еще, так сказать, в памяти, а вот просто сделать историческое такое повествование о святителе. И сначала я засомневался, потому что мне казалось, что я уже все что мог написать, написал. Но потом, когда еще раз обратился и к трудам Святителя, прежде всего проповедям и другим его работам, и воспоминания посмотрел, то, конечно же, убедился в том, что личность Святителя не только велика, но она по сути дела, в общем-то, и неисчерпаема. Дело в том, что после вот 98-го года, издания «Века Филарета», в рамках Свято-Тихоновского университета стал реализовываться Филаретовский проект. По благословению отца ректора, отца Владимира Воробьева, создана была группа, сейчас это центр изучения, так сказать, истории русского богословия. На Подворье проводились вечера Филаретовские, на Подворье Лавры. И кроме того в Свято-Тихоновском издавался ежегодный «Филаретовский альманах». Издали мы однотомник большой трудов святителя Филарета и начали издавать «Летопись жизни и служения святителя Филарета». Ну вот буквально в этом году должен выйти заключительный, седьмой том «Летописи» – все его жизнеописание день за днем. Поэтому, включившись в этот Филаретовский проект, конечно же, сознаешь масштабы личности и глубину участия святителя Филарета. Формально он был московским митрополитом, фактически его называли патриархом без патриаршества. Вот масштабы его включенности и в церковную жизнь России, и не только России, но и вообще Православия за рубежом, потому что он участвовал в деятельности и Восточных Церквей и, так сказать, Константинопольской, Антиохийской, Иерусалимской. И наконец его включенность в государственную жизнь – вы вот увидели в книжке текст манифеста, там несколько таких вот манифестов есть. И в литературную жизнь – известный его поэтический диалог с Пушкиным, так сказать и так далее. Поэтому я согласился на предложение издательства, но построил книгу по такому тематическому принципу – это законченные рассказы о отдельных этапах служения святителя: отдельно о Библейском обществе, как оно возникло и чем закончилось; отдельно о русской Библии, как начался этот проект и как он с большими трудностями протекал. И конечно же, истории, связанные со служением святителя не только уже как главы епархии, но и как духовного наставника. Там есть одна такая главка, «Барыни и монахини» называется – это вот о женщинах, духовных дочерях святителя Филарета. 

Л. Горская 

– А вы сказали, что была мысль назвать книгу «Путешествие святителя Филарета Московского из Петербурга в Москву» – почему? И почему отказались и назвали все-таки иначе? 

А. Яковлев 

– Ну так сказать, почему, потому что в издательстве засомневались, понятно ли будет вообще, о чем идет речь. А мысль-то моя была здесь непростой. Во-первых, потому что жизненный путь святителя – это путь в буквальном смысле слова: он родился и сформировался в провинциальной среде Коломны, потом новый этап – это Лавра Свято-Троицкая, потом Петербург, потом Москва. И, конечно же, его личность менялась, он возрастал в своем служении – и вот этот путь. А почему из Петербурга в Москву, потому что я все-таки историк, прежде всего, и занимаюсь не только историей зарубежных стран, но немножко и историей России. И мне хотелось показать жизнь Святителя на фоне и как участника нашей истории, отечественной истории. А ведь наша история в XIX веке, рубеж XVIII – XIX века – это очень непростая вещь, когда заканчивалась петровская эпоха, вестернизации насильственной, и Россия искала свой путь развития. Путь развития свой экономический, социальный, политический, но в том числе и в церковной жизни. И святитель Филарет, благодаря тому, что он был поставлен на высокое место, оказался причастным и к выработке этого пути и даже участии в реализации этого пути. Ну вот что именно ему доверил Александр II написание манифеста об освобождении крестьян в 1861 году, это и показывает собственно и степень его включенности в эту жизнь. И вот понимаете, говорить о истории России, не говоря о том, что есть два центра, две столицы: Петербург – западный город, западнический город, откуда шло влияние запада, и Москва – оплот нашей традиции отеческой, оплот нашей духовной веры – вот это как бы такие два полюса. И святитель смог соединить, так сказать, вот и современные веяния, современного ему века XIX, и в то же время, опираясь на традицию, традицию не только отцов Церкви, но и традицию, конечно, отеческую, традицию отечественной нашей истории. Поэтому путь из Петербурга в Москву, я думаю. 

Л. Горская 

– Именно этим Святитель привлек вас, ваши научные интересы, если так можно сформулировать или чем? 

А. Яковлев 

– Да вы знаете, на самом деле ведь это мы думаем, что мы идем, а на самом деле нас ведут и, так сказать, это вещи очевидные, я в этом убедился. Потому что в середине 90-х годов я закончили книжку о Александре II – писал просто для себя, потому что мне хотелось разобраться в том, что происходило в России в эпоху великих реформ, когда уже новая Россия, если вы помните, что такое середина 90-х годов, переживала тоже переходный период. И я вдруг смотрю: о чем ни говори в XIX веке, везде Филарет всплывает. Ситуация в Царской Семье – митрополит Филарет, Пушкин – митрополит Филарет, манифест освобождения крестьян – митрополит Филарет. Везде Филарет. И отсюда и возникло мое желание написать о нем уже большую книгу, разобраться самому. Сразу скажу, что я не думаю, что я смог разобраться, потому что все-таки сложная личность, сложное служение. И, конечно же, я не вдаюсь в богословские вопросы. Вот в том самом Филаретовском проекте, о котором я упоминал, в рамках Свято-Тихоновского университета, там у нас есть, действуют разные направления, в том числе вот отец Павел Ходзинский, декан богословского факультета, он занимается богословием святителя Филарета, другие наши коллеги занимаются другими сторонами деятельности. Ну вот я для себя избрал тоже определенное направление.  

Л. Горская 

– Я напоминаю нашим радиослушателям, что в эфире радио «Вера», программа «Светлый вечер». У нас в гостях Александр Яковлев, доктор исторических наук, профессор исторического факультета ПСТГУ, профессор Московского университета и автор книг, о которых мы говорим – «Век Филарета» и «Посланник вечности. Рассказы о святителе Филарете». Между изданием этих двух книг прошло почти 20 лет. 

А. Яковлев 

– Нет, не почти, а просто 20 лет.  

Л. Горская 

– Просто. 

А. Яковлев 

– 98-й и 2018.  

Л. Горская 

– А, даже больше 20 лет! Ну давайте будем совсем точны. Вот вы меня поправили, говоря о том, что это не житие, а жизнеописание. Мы как-то привыкли думать, что вот если человек не святой – у него биография, если он свят – у него агиография, то есть все что связано с его прошлым, это история житийная все-таки. Получается, что нет, как-то мы это разделяем? Или это... 

А. Яковлев 

– Знаете, Елизавета, я думаю, что на ваш вопрос правильнее богослов какой-нибудь ответит. Я не богослов, я для себя... 

Л. Горская 

– Но вы меня поправили. 

А. Яковлев 

– Почему – я со своей позиции. Ну моя позиция здесь простая, что житие подразумевает повествование только о святом, о том, что сделало его святым и как воспринимают его в качестве святого люди, окружение, и потомки. А жизнеописание предполагает, что предметом является жизнь человека в текущих мелочах. Ведь в житиях святого мы не пишем, так сказать, болел он гриппом или не болел.  

Л. Горская 

– Ну мы зачастую и не знаем, болел или нет. 

А. Яковлев 

– Это, может быть, и неважно даже. А скажем вот в «Веке Филарета» я придумал одну интересную историю, которая, как мне кажется, показывает человеческие качества святителя Филарета. Среди его записок и писем была одна коротенькая записочка князю Голицыну Сергею Михайловичу, буквально одна строчка: «Не у вас ли я забыл свои очки?» Я стал думать: а что это значит, как это может быть? Я подумал, что, конечно, святитель Филарет, он испортил зрение еще в Петербурге, когда был ректором Петербургской академии – много читал, много писал, а ведь тогда при свечах все это было, он испортил, значит, тогда стал носить очки. Приехал в Москву – тоже много работает, естественно. Хотя уже у него был секретарь, который ему читал бумаги, а он диктовал резолюции, но глаза все равно уставали. И он лечил глаза, и он берег глаза. И а как же он мог забыть? А он ездил по Москве, значит, он ездил на проповедь, он ездил, так сказать, на какие-то экзамены в учебные заведения, скажем, ездил в Московский университет, ездил к своим знакомым. И где-то что-то он читал – где-то оставил футляр с очками. И я вот на основании этой коротенькой записочки в одно предложение сделал целую главку. Так сказать, это помогло мне показать круг знакомых святителя Филарета в Москве и показать его как человека, а не только как святого. Ну в общем, мне хотелось, конечно же, приблизить его к нам, понимая, что святого от нас отделяет огромное духовное расстояние.  

Л. Горская 

– И прямо хочется попросить вас еще привести примеры и действительно рассказать о том, какой это был человек. Мы же, ну я сейчас поняла про себя, да, что я все-таки святителя Филарета воспринимаю как часть истории, как часть общественной жизни, как явление, как часть церковной жизни, да, как святого, как некий иконописный образ. «Не у вас ли я забыл свои очки...» – и что это был за человек? 

А. Яковлев 

– Ну это вопрос, знаете, слишком большой. Но давайте, попробую что-то сказать вот по этому вопросу, который вы задали. Ну прежде всего вот я упомянул понятие: путь. И если посмотреть на переписку святителя Филарета, переписку и с родителями, а она, слава Богу, издана сейчас Лаврой отдельным томиком, переписку с его служителями, то видно, как он воспитывал самого себя, как он сдерживал самого себя. Потому что в молодости человек, естественно, пылает энтузиазмом, много сил, есть определенное честолюбие, желание что-то сделать, заявить о себе. Но по письмам видно, как святитель Филарет, скажем, сообщает отцу из Петербурга: сегодня служил в домовом храме князя Голицына, обер-прокурора Святейшего синода, и там было одно лицо, присутствия которого я и подозревать не мог, и желать не мог, и такие беседы, пересказать которые не могу. Это был император Александр I. Можно предположить, что он исповедовался у тогда еще архимандрита Филарета. Ну вот с нашей точки зрения, конечно же: ну расскажи отцу-то, кому там, это же не хвастовство – что тебе сказал император, что ты ему ответил – ну расскажи. Он сознательно ничего этого не пишет, он сдерживает себя. Ну в общем, воспитывает себя, чтобы потом можно было воспитывать других. Вы говорите, вот каким он был человеком. Он был очень горячим человеком. И вот эта его, так сказать, не страстность, а эта пылкость, она видна в его проповедях – они дышат чувством. Но это чувство, которое автор проповеди регулирует, сдерживает и направляет в определенное русло. Известна замечательная деятельница Русской Церкви, так сказать, Мария Тучкова, ну Маргарита, которая стала Марией, на Бородинском поле, на месте гибели мужа построила монастырь. И вот опять-таки известно из воспоминаний. Она, горюя о смерти мужа, а потом она потеряла и сына 15-летнего, и горе было беспредельно, приезжает к святителю Филарету на Подворье, вот на Самотеку, а от него выходит дама с тремя мальчиками. И встречая Тучкову, митрополит Филарет говорит: ну вот видите, тоже страдает, вот тоже потеряла мужа на Бородинском поле. Тучкова говорит: как это «тоже» страдает? У нее же сыновья остались, а я-то одна. На что Филарет ей отвечает: ну видимо, она более заслужила милость Бога, чем вы.  

Л. Горская 

– Жестко. 

А. Яковлев 

– Тучкова повернулась и ушла. В слезах ушла. Ну понимаете, вот такое услышать.  

Л. Горская 

– Нет, я даже не понимаю, я не могу это представить. Ну правда. 

А. Яковлев 

– Через полчаса к дому Тучковой подкатывает возок, из которого выходит митрополит Филарет. И слуга говорит: никого не принимают. Он говорит: ну вы доложите все-таки, что это я, может, меня примут. Ну двери перед ним, конечно, нельзя было закрыть. Он входит и обращается к Тучковой: Маргарита Михайловна, простите меня, я был слишком резок с вами. Вот так вот попросить прощения за свою резкость – ну понимаете, так сказать, вот он себя воспитывал в данном случае. 

Л. Горская 

– Откуда нам это известно? 

А. Яковлев 

– Это, к счастью, есть воспоминания. Потому что святитель Филарет был, конечно, легендарной личностью. Появляются многие и мифологические истории, но о нем рассказывали очень много. Он был такой же достопримечательностью Москвы в XIX веке, как Царь-пушка, как Царь-колокол. Он был всегда, вот считали, что он всегда и будет, поэтому, конечно, о нем ходили, так сказать, множество историй. И ну истории, которые я описывал и в романе, и в сборнике рассказов. Это когда на Подворье святитель Филарет выходит утром в халате – а там же, так сказать, не нынешняя система была, там охранников не было нигде. И какой-то диакон, заблудившийся на Подворье, обращается к нему, говорит: не подскажете, где здесь письмоводитель? Я принес жалобу, потому что меня хотят перевести из моего прихода, где у меня хорошие отношения, на другой. Но вот говорят, что надо письмоводителю подать жалобу, просьбу о переводе, и при этом приложить еще деньжат. Митрополит говорит: кто тебе сказал? – Да вот, люди говорят, что надо, что письмоводитель тогда решит мое дело. Он говорит: ну хорошо, я председатель комиссии экзаменационной, которая должна у тебя принять экзамен по переводу, приходи завтра в это же время и принеси мне 25 рублей. 

Л. Горская 

– Ой-ой-ой! 

А. Яковлев 

– Диакон обрадованный, хоть и смущенный (25 рублей огромные деньги были по тому времени), на следующий день приходит. Его встречает святитель Филарет уже в мантии, с панагией, с орденами – он на торжественном богослужении был в Кремле. Диакон заробел и говорит: простите, владыка, я вот здесь говорил с каким-то вот председателем комиссии, он обещал мою просьбу и жалобу пустить в ход. Он говорит: я твой председатель комиссии. Принес 25 рублей? Он говорит: принес. – Возьми их себе, вот тебе 100 рублей за то, что ты, так сказать, готовился потратить на сохранение своего места. Кто от тебя требовал деньги? Он говорит: письмоводитель требовал 15 рублей, еще кто-то требовал там, на Подворье, там 20 рублей. Он их вызывает тут же и говорит: по Писанию надо четверицею ответить за понесенный ущерб. Вот я у этого диакона просил 25 рублей – я ему даю 100 рублей. Ты просил 15 – дай ему 60. Ты просил 20 – дай ему 80. И, обращаясь к диакону, сказал: оставайся на своем месте, если тебя будут трогать кто-то, обращайся прямо ко мне. 

Л. Горская 

– Известна дальнейшая судьба этого человека? 

А. Яковлев 

– Нет, он уехал в свою глухую провинцию. Потому что тогда не было разделения, тогда был и город Москва, и губерния Московская – это была огромная епархия. И он остался, я думаю, в своем, так сказать, деревенском захолустье, но вот с таким воспоминанием, что его судьбу решил сам митрополит Филарет. Ну конечно же, он об этом рассказывал на радостях. Вот так и истории эти все и распространялись. Ну Москва это же ведь город слухов. Сейчас все в интернете слухи читают, а тогда из уст в уста передавали.  

Л. Горская 

– А мне кажется, до сих пор это такое чувство иногда посещает, как будто в Москве живет там ну тысяча человек от силы. Все равно, выходишь на улицу – все знакомые. Куда-нибудь заходишь – тоже все знакомые. И нет, деревня, большая деревня. 

А. Яковлев 

– Ну в то время это было буквально так. 

Л. Горская 

– В эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер». Оставайтесь с нами, мы вернемся через минуту. 

Л. Горская 

– «Светлый вечер» в эфире радио «Вера». Здесь, в студии, Лиза Горская, Александр Яковлев, доктор исторических наук, профессор исторического факультета ПСТГУ, профессор мировой политики Московского университета, автор ряда книг, и в том числе книг о святителе Филарете, про которого мы говорим. И мы хотели с вами поговорить о русской Библии.  

А. Яковлев 

– Это, говоря о русской Библии, конечно, здесь надо, так сказать, вспомнить то что, так сказать, переводы Библии на русский язык появились еще задолго до святителя Филарета – знаменитой Елизаветинской Библии, и до нее был свод, Геннадиевская Библия была. Но в XIX веке, когда Россия стал формироваться как Российская империя, как современное европейское государство, когда ускорилось развитие, и Александр I начал предпринимать реформу духовных школ по всей империи, то возникло сначала Библейское общество, с целью распространения Священного Писания среди населения Российской империи. Причем распространения Писания не только на русском языке, но и на языках народов, которые населяли Российскую империю, она же была многонациональной. И если Библейское общество возникло в 1812 году, то через несколько лет император санкционировал начать перевод Священного Писания на современный русский язык с церковнославянского. Почему это оказалось необходимым и даже важным? Дело в том, что русский язык развивался на протяжении XVIII века весьма ускоренно, и забывался церковнославянский язык, остававшийся языком богослужения, но не языком общения и переставший быть книжным языком. Тем самым между Священным Писанием и обычным читателем возникала некая преграда, трудно уже было, так сказать, читать Священное Писание. Наконец и книги Библии не продавались свободно в книжных магазинах, книжных лавках тогда, а были только атрибутом богослужения в храмах. И начинается вот это историческое дело – создание русской Библии. Был создан переводческий комитет при Библейском обществе, и душой этого переводческого комитета стал архимандрит Филарет (Дроздов), тогда ректор Петербургской духовной академии. И он выработал правила для перевода Священного Писания и сам взялся за перевод Евангелия от Иоанна, самой сложной богословски части Евангелия. И дело пошло, усилиями духовных академий, усилиями тех образованных богословов, священнослужителей, которые уже были в Русской Церкви. 

Л. Горская 

– А мы знаем, какой вообще объем ученых был задействован? Это ну как бы сложно же себе представить вообще масштаб работы этой. 

А. Яковлев 

– Нет, масштаб работы как раз представить себе можно, потому что начали переводить Пятикнижие, перевели Псалтирь и перевели Четвероевангелие – то есть перевели отдельные фрагменты, те фрагменты, которые имели наибольшее значение для повседневной жизни православного человека. И к 1821 году уже эти переводы поступили в продажу, их можно было свободно покупать. Но возникла интрига, связанная с негативными явлениями в деятельности Библейского общества. Потому что и Александр I, и тогдашний глава духовного ведомства Российской империи, князь Александр Николаевич Голицын, они не имели православной подготовки, ну в общем, не говоря уже о богословском образовании. И в своем энтузиазме проявили веру не по разуму. И они стали приглашать в Россию (то есть царь санкционировал, а Голицын приглашал) проповедников и протестантов, и мистиков разного толка, доходило вплоть до поощрения неких ересей (ересь Татариновой и другие) – все это процветало в последние годы царствования Александра I. Так что говорили о мистическом тумане, который опустился на Россию. 

Л. Горская 

– А почему, каков был мотив? 

А. Яковлев 

– Ну вы помните, наверное, что Александр I после победы над Наполеоном и заграничных походов русской армии считался вершителем судеб Европы и он в действительности так воспринимался, вершителем судеб. Но одновременно он открыл для себя христианство. Потому что он был воспитан бабкой, Екатериной II, весьма в вольном духе, так сказать, вольтерьянства и считал религию и церковную жизнь просто необходимым атрибутом государственной жизни, для подчинения подданных. Но когда речь пошла о судьбе его империи и судьбе народа и страны, он пережил очень сильное потрясение осенью 1812 года. И когда удалось победить непобедимого, гениального полководца Наполеона, он откровенно признавал, что, конечно же, это, так сказать, здесь сила свыше помогла. Неслучайно, когда была выбита медаль в честь победы над Наполеоном – обычно на медали в честь победы какое изображение бывает – победителя, значит, должен быть профиль Александра I там быть, а там нет профиля Александра I, там слова: «Не нам, не нам, но имени Твоему» – то есть слава Богу за победу, которая была одержана. Неслучайно, ну а может быть, и случайно (для православного человека неслучайно) последний французский солдат покинул пределы Российской империи 25 декабря 1812 года – ну, какой праздник. Конечно, Александр пережил сильный духовный переворот. Но сила переворота была настолько большой, что она захлестнула и подчинила его, и он уже, не обладая трезвостью разума в вопросах вероучения, как раз и решил, что надо просто верить вот в Бога, надо развивать свою внутреннюю духовную жизнь. А отсюда и те искривления духовной жизни, которые я упомянул. Естественно, что в России поднимается борьба за устранение этих негативных явлений. Ну и как это часто бывает в светской и не только светской жизни, вмешиваются и личные мотивы. И генерал Аракчеев, который завидовал князю Голицыну из-за близости того к императору, воспользовался неурядицами в деятельности Библейского общества, чтобы поставить подножку князю Голицыну и закрыть Библейский проект, а заодно и перевод русской Библии. И перевод Библии был остановлен Александром I в 1824 году, к большому огорчению, конечно, митрополита Филарета. А потом уже, в 26-м году было распущено и Библейское общество. Почему я считаю, что это очень, так сказать, важное дело Святителя. И он смог к нему вернуться только в новое царствование, в царствование сына Николая I, Александра II. И с 1858 года начинается уже работа, вновь возобновляется работа по переводу Библии на русский язык. Она была закончена уже после кончины Святителя, и полная русская Библии, то что мы знаем как Синодальный перевод, вышел в 1876 году. Почему это важно? А ведь вы знаете, святые, они, в отличие от нас, могут за горизонт заглядывать, они могут видеть дальше, чем видим мы из нашего времени. 

Л. Горская 

– То есть получается, извините, уже после смерти святителя Филарета вышел полный перевод? 

А. Яковлев 

– Да. Так, значит, вот... 

Л. Горская 

– За горизонт. 

А. Яковлев 

– Да. К нему, так сказать, один настоятель обращается с вопросом: а не поновить ли мне ризы на иконы в моем храме? Он говорит: да не надо поновлять, придет время – все сдерут и все сломают. Еще до октябрьской революции было полвека, более чем полвека. Почему я говорю здесь о революции и русской Библии? Потому что борьба советской власти против Церкви и против христианства, против православия велась ни на жизнь, а на смерть, чтобы уничтожить православие. И если бы, так сказать, не было перевода Библии на русский язык, если бы была Библия на церковнославянском, труднопонимаемом все-таки (ну согласитесь, без специальной подготовки, специального изучения церковнославянского трудно читать Священное Писание), если бы не было русской Библии, то народ бы мог растерять веру. Но тот подвиг, который предпринял святитель Филарет, возглавив дело по созданию русской Библии, помог уже после 17-го года оставить Священное Писание, которое тайком передавалось в советские годы из рук в руки и помогало людям выстоять. Вот в чем я вижу и величие подвига святителя Филарета в этом отношении. 

Л. Горская 

– Вы меня поразили тем, что святитель Филарет предвидел (говоря о том, что не надо поновлять ризы, что придут и все сдерут и все сломают) ну фактически революцию, смутные времена. И есть еще такие ну как бы эпизоды? 

А. Яковлев 

– Вы знаете, удивительная вещь, это наблюдение отца Павла Ходзинского: церкви, освященные святителем Филаретом в Москве, почти все были снесены или закрыты в советское время. Но, к слову сказать, и его останки были выброшены, специально поруганы были в советское время. Уже когда Лавру вернули, вот оказалось, что утеряна, так сказать, его могила, потом понадобилось специальные усилия по поиску и обретению его останков. 

Л. Горская 

– Почему же? 

А. Яковлев 

– А вы знаете, он воспринимался как знамя, как тогда говорили, «церковной контрреволюции», знамя церковной реакции и так далее. Потому что святитель Филарет стоит рядом с Александром I, он стоит рядом с Николаем I, он стоит рядом с Александром II. Его долгая жизнь, его долгое служение пришлись на царствование нескольких государей, и он вносил свой вклад в жизнь, так сказать, России как Российской империи, а не только, так сказать, Русской Церкви. И конечно, его противники, большевики, они прекрасно все это понимали и они с ним боролись. И в советское время его имя иначе как «церковный мракобес» и «реакционер» иначе и не употреблялось в учебниках по истории. 

Л. Горская 

– К моменту революции святителя Филарета уже полвека, да, получается, не было, да? 

А. Яковлев 

– Он скончался в 1867 году. 

Л. Горская 

– Ровно полвека прошло с момента кончины святителя Филарета до момента революции, и такая ненависть, да, сохранилась. И видимо, настолько была сохранна и память о нем, в хорошем смысле этого слова. 

А. Яковлев 

– Да, конечно. 

Л. Горская 

– Давайте поговорим о святителе как о духовном наставнике. Кто его чада, в чем дух сам, как его описать словами? 

А. Яковлев 

– Вы знаете, давайте я, может, попробую рассказать какие-то истории, так сказать, о Святителе. 

Л. Горская 

– Ну истории, давайте. 

А. Яковлев 

– А потом попробую все это подвести к одному. Ну прежде всего, святитель Филарет был, с одной стороны, на вершине церковной власти, потому что ему принадлежала, по статусу митрополита, шестерка лошадей – то есть мало кто мог позволить себе ездить на шестерке, – он появлялся, естественно, в роскошных облачениях. И сейчас в Оружейной плате хранятся некоторые облачения святителя Филарета, посох, с которым он был на коронации Александра II и так далее. С другой стороны, он был доступен для обычных людей. И на Подворье в известные дни мог прийти любой и попросить у него помощь финансовую. И он говорил стоявшему рядом секретарю-письмоводителю, Святославскому: «Святославский, дай двугривенный», или говорил, скажем: «дай рублик», или говорил: «дай три рубля», – исходя из той просьбы, с которой к нему обращались. А иногда говорил: «Святославский, надо помочь», – и тот доставал ассигнацию в 25 рублей. Ну конечно же, так сказать, вот то что вы упомянули о борьбе, которая была против Церкви и традиции, она же возникла не в 17-м году, а раньше была еще. И однажды к святителю подходит старушка на Подворье с просьбой, протягивает ему письменно изложенную просьбу, и он читает: «Вею-сею, сею-вею, пишу письмо архиерею. Архиерей мой, архиерей, дай мне денег поскорей». Он говорит: матушка, это кто же тебе такое написал? Она говорит: владыка, я неграмотная сама, я вот одного студента попросила написать прошение архиерею и он мне вот такое написал. 

Л. Горская 

– Такое ехидство. 

А. Яковлев 

– Да, издевательское написал. Ну он ей дал какие-то денежки, сказал, что ты все-таки больше студентов не проси, ты достойных людей проси. Вот это говорит об открытости...  

Л. Горская 

– Извините, сейчас перебью. А правда, что послы, иностранные послы, прибывая в Москву, наносили святителю Филарету визит вежливости?  

А. Яковлев 

– Не только послы, иностранные главы государств. Там принц австрийский, когда приезжал в Москву, в обязательном порядке посещал святителя Филарета. Ну я говорю, это была такая же вот достопримечательность Москвы, как Царь-пушка и Царь-колокол, на протяжении десятилетий. И, так сказать, он был известен за границей, потому что его проповеди переводили на латинский, на французский, на немецкий языки. В частности известный Петр Яковлевич Чаадаев перевел две проповеди митрополита Филарета на французский язык и опубликовал их во Франции. То есть он имел и европейскую известность. Ну и если говорить о духовных чадах его, он давал в письмах и устно некоторые советы, которые до нашего времени дошли, и уже забывают, кто их сказал. Например, одной своей духовной дочери, которая жаловалась, что ноги болят и трудно выстаивать долгие службы, он говорит: да присядь. «Лучше сидя молиться, чем стоят думать о больных ногах», – это его слова. И такого рода наставления рассыпаны в его переписке и с современницами, и с современниками. Или на Подворье, куда к нему пришли в гости его духовные чада, а это были, конечно, дворянки с титулами, одна из них спрашивает: владыка, а кого вы больше из нас любите? А там три сидят. Он говорит: всех трех люблю больше. Или ему присылают, так сказать, какие-то вещи – теплые чулки ему присылали, землянику, собранную там в оранжерее, еще какие-то вещи – исходя из того, что сделать приятное, так сказать, своему духовному отцу. Но, конечно же, у него духовные чада были не только среди дворян, но были и среди купечества. И, скажем, вот я был, так сказать, в одном доме, у Сергея Николаевича Чернышова, и он мне показывал чашку, бокал, передававшийся из поколения в поколение – из этого бокала пил святитель Филарет, когда приезжал к ним домой. И сейчас в горке хранится у Сергея Николаевича, как памятная реликвия. 

Л. Горская 

– Они ее не моют, наверное. 

А. Яковлев 

– Ну нет, я думаю, что порядок-то навести можно, посуда есть посуда. И вот это внимание к духовной жизни своих чад, оно очень проявлялась тонко и в то же время очень последовательно. Как раз в книжке рассказов о митрополите Филарете я рассказывал историю Екатерины Владимировны Новосильцевой, которая потеряла своего сына, Владимира, погибшего на дуэли. А дуэль из-за запрета матери жениться на девице, которую мать считала недостойной своего сына, она желала ему лучшей доли. Ну брат вступился за девушку, была дуэль, и оба погибли, скончались. И Новосильцева писала святителю Филарету: я жить не хочу и жить не могу. Но после этого Господь судил ей прожить еще 30 лет. И все эти 30 лет она переписывалась со святителем Филаретом. И вот эта опубликована переписка, и я думаю, что и сейчас можно немало духовных советов почерпнуть из этих писем, наставлений Святителя. Хотя он себя ценил очень скромно. И когда ему духовные дочери говорили: владыка, очень хочется вас увидеть, вот я хочу приехать в Лавру. Он говорил: ради меня в Лавру приезжать не надо, приезжайте ради Преподобного. Вот эта вот духовная трезвость, которой он полностью овладел, он стремился ее передать и своим духовным чадам. 

Л. Горская 

– А как вот эта тонкость духовная, чуткость сочеталась с резкостью? 

А. Яковлев 

– А вы знаете, он помягчал. К концу жизни – это отмечали современники, – он уже резкости такой не проявлял. В молодые годы, когда он только приехал в Москву, по воспоминаниям современников, ну вот не то что ненавистником, но, так сказать, очень зло писал о митрополите Филарете Сергей Михайлович Соловьев. Можно предположить, поскольку предки нашего великого историка были из духовной среды, и видимо, митрополит Филарет обидел кого-то из его предков, перевел с одного прихода на другой, и тот вот затаил обиду. Но резкость действительно была. Он мог обругать священника, он мог назвать дураками экзаменаторов Московской духовной академии, которые задают ну несправедливые вопросы, с его точки зрения, студентам. Или, скажем, священник приносит ему проповедь на просмотр, прежде чем выступать с этой проповедью в Успенском соборе Московского кремля. А он прочитал и говорит: да эта дрянь, а не проповедь! – и бросает проповедь на пол. И тот должен был нагнуться и поднять с пола. Потом все это проходит. И большая терпимость, и большая мягкость. Я вот несколько раз упоминал имя Святославского – секретаря, который у него 35 лет служил при нем, был вот буквально каждый день секретарем. С одной стороны, он не разрешал ему садиться в своем присутствии, и Святославский часами стоял рядом и читал ему бумаги, письма, писал под его диктовку. С другой стороны, святитель Филарет не терпел табачного дыма, а Святославский был страстным курильщиком. Вот почему он терпел курильщика, который, понятно, что он же пропах весь табаком? Ну вот и то, и другое. Вот мне хотелось как раз и в романе, и в рассказах показать живого человека, который вырастал из своей жизни, и его жизнь превращалась в житие. 

Л. Горская 

– А я напоминаю нашим радиослушателям, что в эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер». У нас в гостях Александр Иванович Яковлев, доктор исторических наук, профессор исторического факультета ПСТГУ, профессор Московского университета, автор книг о святителе Филарете. У меня к вам личный такой вопрос. Вот до программы с вами общались, я вам пыталась какие-то там, возмутительные с моей точки зрения истории рассказывать, а вы мне с улыбкой такой мягкой говорили: да все разные, все разные... Это вы у святителя Филарета научились? Такая вот мысль мне в голову сейчас пришла. 

А. Яковлев 

– Ну вы знаете, даже мне как-то, я удивлен вашим вопросом, мне в голову не приходило. Вот ну на самом деле, когда 20 лет ты, хотя и заочно, общаешься с великим человеком, ну и святым человеком, то, наверное, что-то святитель Филарет пытается, так сказать, вложить и пытается чему-то научить. Ну поскольку святые живут, в общем, рядом с нами, то конечно же, воздействие святых мы, может быть, не сознаем, но оно, так сказать, ощутимо. Так что я благодарен, если, так сказать, хоть какие-то крупицы его духовной мудрости и опыта я смог усвоить. 

Л. Горская 

– Это здорово. Я предлагаю все-таки вернуться сейчас к книге. Ну потому что книга, правда, потрясающая, книга свеженькая, и я думаю, что не все наши радиослушатели видели ее. Кстати, какой тираж? 

А. Яковлев 

– Хороший тираж – три с половиной тысячи экземпляров. 

Л. Горская 

– Это сейчас считается много? 

А. Яковлев 

– Ну так сказать, у моих книг бывали и большие тиражи, но сейчас это немало. 

Л. Горская 

– А здесь есть канва истории с Пушкиным, переписки с Пушкиным? 

А. Яковлев 

– Да, конечно, конечно. Ну так сказать, об этом очень много писали, об этом очень много известно. И Николай Николаевич Дроздов, вот известный наш телеведущий и доктор географических наук, он очень любит рассказывать эту историю, связанную со стихотворной перепиской, да. Ну на самом деле они были знакомы и раньше.  

Л. Горская 

– Пушкин и святитель Филарет? 

А. Яковлев 

– Да. Но, так сказать, легенда, то что митрополит Филарет был на экзамене выпускном Пушкина, на экзамене он не был, хотя он ездил на экзамены и в Лицей Царскосельский. Но Пушкин и митрополит Филарет состояли в одном учреждении, а именно в Российской академии. Российская академия, потом включенная Николаем I в состав и Академии наук, была Академией гуманитарных наук, русского языка и литературы. И на заседаниях этой академии они встречались, поэт и митрополит. У них были общие знакомые – та самая дочка Михаила Илларионовича Кутузова, Елизавета Михайловна Хитрово, которая привезла в Москву рукопись стансов Пушкина «Дар напрасный, дар случайный», а потом повезла, так сказать, ответ митрополита Филарета уже в Петербург, Пушкину. Наконец, так сказать, когда Пушкин собирался венчаться с Натальей Николаевной Гончаровой, венчались они ведь в Москве, и первоначально он хотел венчаться в домовой церкви князя Сергея Михайловича Голицына. А дом князя Голицына это сейчас Институт философии на Волхонке, это наискосок от храма Христа Спасителя. И надо было формально получить разрешение, поскольку храм домовый был. Митрополит Филарет запретил там венчаться, потому что по канонам в домовом храме таинство Венчания не происходит. Так что не только было такое безоблачное общение Пушкина и Филарета, но был некоторый такой небольшой конфликт. И он венчался в церкви Большого Вознесения у Никитских ворот с Натальей Николаевной. Они предавали друг другу приветы, так сказать, и были знакомы, в общем, таким образом.  

Л. Горская 

– А он, правда, там венчался, достоверно известно? Потому что я тут сталкивалась с тем, что кто-то оспаривает, что он именно там венчался, в Большом Вознесении. 

А. Яковлев 

– Ну другого варианта я просто не знаю. Ну можно уточнить, конечно, у пушкинистов. 

Л. Горская 

– Ну при случае сделаем. Но хотя я так, насколько помню, традиционно в Большом Вознесении все венчались, в Малом отпевания проходили. Наша дорогая улица (надеюсь, ее архитектурный облик сохранится), которая лежит между этими двумя храмами, почти в том же виде, в котором была при Пушкине, до нас и дошла практически. 

А. Яковлев 

– Ну во всяком случае, до нас дошел хотя бы вот тот дом, в которой жил с молодой женой поэт на Арбате. Сейчас там музей, филиал музея Пушкина московский.  

Л. Горская 

– Вот, конечно, такой еще вопрос. А вот 20 лет вы провели со святителем Филаретом, если так можно сказать. А вот какие качества позволили святителю Филарету стать святителем Филаретом? Он же мальчик Вася из Коломны, сын диакона. 

А. Яковлев 

– Вы знаете, Елизавета, я здесь могу только процитировать себя самого. Потому что в 2002 году, по-моему, была в Соединенных Штатах, в Свято-Троицком монастыре конференция, посвященная святителю Филарету – это в Джорданвилле, так сказать, при семинарии тогда Зарубежной Церкви. И я там выступал с докладом, с одним из докладов о святителе Филарете, и мне задали вопрос вот примерно такой же: слушайте, а почему вот везде Филарет? Я ответил: он был гений. И вы знаете, пытаться разобраться... Ну вот он был гений. И конечно, можно дальше пытаться определять свойства и качества, так сказать, гения в различных сферах, на протяжении отдельных периодов, те что он проявлял. Ну можно говорить, а можно ограничиться и этим. Знаете, вот на самом деле в жизни всех святых есть тайна, которая для нас, я думаю, всегда будет закрыта. Надо просто с уважением отнестись к этой тайне. Мы до конца всего не узнаем. И конечно, вот то, что я написал, так сказать, книги и статьи вот о святителе Филарете, это только малая часть того, что следовало бы написать, конечно. Конечно, я надеюсь, что приблизились в какой-то мере, но это вовсе не означает, что я, так сказать, претендую на раскрытие тайны святителя Филарета. Я думаю, что это еще далеко. 

Л. Горская 

– А седьмой том «Летописи» – это был уже последний том, то есть семь томов всего? 

А. Яковлев 

– Да, седьмой том – это за десять лет примерно. Это жизнеописание день за днем, месяц за месяцем, год за годом, с 1857по 1867 год, год его кончины, когда так сказать ему было видение его отца, за месяц до кончины. Он скончался 19 ноября, значит, 2 декабря, так сказать, по новому стилю. А за месяц до кончины было видение его отца, который сказал ему: береги 19-е число. Отец по сути дела вот предупредил его. И он причащался каждое воскресенье, готовясь к исходу. И в томах вышедших «Летописи» приводятся цитаты из проповедей святителя Филарета, из его писем и что еще, что намного менее известно, из его замечательных резолюций. Потому что он был тружеником великим. Я об этом не упомянул, мне казалось, это само собой подразумевается, но давайте скажем. Он был тружеником с утра и до вечера, он очень много работал, занимался неформально делами епархии. Это уже потом, когда сил недостало, ему два викария помогали в делах епархиальных. И он просматривал письма, бумаги, приходившие в его адрес, решения канцелярии, которые были, и выносил свои резолюции. Резолюции насколько мудрые и содержательные, глубокие, что они после его кончины были опубликованы. Есть многотомное издание резолюций святителя Филарета, оборванное 1914 годом – война началась, уже было не до, так сказать, публикации резолюций. И часть еще до сих пор не издана. И эти резолюции тоже включены в «Летопись». Таким образом, вот эти тома «Летописи» можно читать во многом как материалы к биографии святителя Филарета, полной биографии, которая, я надеюсь, когда-нибудь будет написана. 

Л. Горская 

– Когда-нибудь будет написана? 

А. Яковлев 

– Конечно. 

Л. Горская 

– Я как раз хотела спросить, что дальше. Вот книги, «Летопись» – ведь это и все равно как бы, не исчерпана тема? 

А. Яковлев 

– Не исчерпана. Потому что вы знаете, сейчас вот, слава Богу, Лавра издала проповеди святителя Филарета. Но проповеди они издавали, по сути дела, печатные, а есть рукописные различные варианты. То есть надо поднимать тексты рукописные – это большая текстологическая работа, надо свести вместе письма святителя Филарета, так сказать, собрать воспоминания – это очень большая работа. Например, вы знаете, когда в 2003 году в музее Пушкина в Москве организовывали выставку «Пушкин и святитель Филарет», то там организаторы выставки, Наталья Ивановна Михайлова, она обратилась в Ленинскую библиотеку: вот дайте то, что еще никогда не выставлялось, связанное с митрополитом Филаретом. Оказывается, там стоит большая стопка дипломов университетов, научных обществ, академий, которые избрали митрополита Филарета почетным членом. Но это, она мне рассказывала, что буквально эти дипломы – огромного формата, красивые, – лежат, придавленные многочисленными изданиями, ящиками с книгами, их невозможно просто сейчас вытащить было. Она смогла выцарапать оттуда четыре-пять дипломов, они были выставлены в экспозиции – впервые были выставлены, их никто не видел никогда. То есть если надо смотреть сейчас по архиву, очень много материалов еще не найдено. В частности, в «Филаретском альманахе», усилиями сотрудника исторического музея, Алексея Петрова, удалось напечатать две неопубликованные проповеди святителя Филарета – он нашел их в архивах Исторического музея. А их переписывали от руки москвичи, и вот они в архиве сохранились, а в печатное издание не вошли. А ведь прежде чем писать биографию, надо, конечно, собрать материалы его деятельности, все должно идти вот шаг за шагом. Ну сейчас смешно просто второпях какую-то делать работу. Если уж делать работу, надо делать серьезную академическую биографию. Для этого надо собрать материалы, издать полное собрание сочинений. Так что в будущем филаретоведам предстоит большая и, я думаю, счастливая работа. 

Л. Горская 

– А вы не планируете этим заняться? 

А. Яковлев 

– Насколько хватит сил, я готов поучаствовать. 

Л. Горская 

– Ну дай Бог. К сожалению, закончилась наша программа. Я прошу вас прийти еще, и мы продолжим. Я так поняла, что тема такая, что чем больше говоришь, тем больше хочется говорить дальше, и больше каких-то аспектов открывается. 

А. Яковлев 

– Спасибо. 

Л. Горская 

– А я напомню нашим радиослушателям, что в эфире радио «Вера» была программа «Светлый вечер». Здесь для вас ее провела Лиза Горская. У нас в гостях был Александр Иванович Яковлев, доктор исторических наук, профессор исторического факультета ПСТГУ, профессор Московского университета, ученый исследователь святителя Филарета Московского. Всего доброго. 

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем