«Святая Одилия Эльзасская». Архимандрит Филипп (Рябых)

Нашим собеседником был настоятель храма Всех святых во французском Страсбурге архимандрит Филипп (Рябых). Разговор шел о жизни и подвиге святой преподобной Одилии Эльзасской и о почитании западных святых неразделенной Церкви православными христианами.

Ведущий: Александр Ананьев

---

А. Ананьев

— Добрый вечер, дорогие друзья. В очередной раз в этот предпраздничный час я приветствую вас на радио «Вера». Меня зовут Александр Ананьев. И я, с позволения сказать, профессиональный неофит. Ну только лишь в том плане, что каждую неделю в понедельник вечером я сажусь перед микрофоном в светлой студии радио «Вера» и начинаю программу «Вопросы неофита». Но если быть совсем откровенным, вопросов у меня действительно очень много. И один из главных вопросов для меня: почему мы, христиане, задача, которых любить друг друга и быть вместе, вот такое впечатление, что стремимся разделиться? Как так получается? Кто за это несет ответственность? Можем ли мы это как-то изменить? Почему у нас существует так много течений в нашей христианской Церкви, почему есть католики, протестанты, православные, разный ли у нас Бог и разные ли у нас святые? По поводу святых у меня даже есть ответ: да, разные. Но как так вышло? На эти и другие вопросы я хочу получить сегодня ответ от моего собеседника, священника, с которым я имею честь быть и счастье быть знакомым лично, священника, благодаря которому Страсбург украшает, ну вот есть в Страсбурге «розовый ангел», а есть как мы с женой называем, «белая жемчужина» Страсбурга — замечательный храм Всех Святых в Страсбурге, построенный с Божией помощью и силами этого человека. Представитель Русской Православной Церкви при евроинститутах, архимандрит Филипп (Рябых). Добрый вечер, отец Филипп.

Архимандрит Филипп

— Здравствуйте, Александр. Всех приветствую, и с горячим приветом из Страсбурга.

А. Ананьев

— Скажите, пожалуйста, как обстоят дела в Страсбурге сейчас? Ну вот как у нас обстоят дела: богослужения проходят в штатном режиме, стараемся быть на богослужениях в масках, лжица омывается после каждого причастия, а в остальном вот все так, как было раньше. Как в этом отношении дела в Страсбурге сегодня?

Архимандрит Филипп

— Александр, у нас тоже постепенно жизнь вошла в обычное русло, привычное, доковидовских времен. Однако, конечно, есть условия, которые мы стараемся соблюдать — это находиться в масках во время богослужения для верующих, а также соблюдать, по возможности, дистанцию между людьми. И, конечно, при входе в наш храм стоит дезинфектор, и люди, входящие в храм, могут дезинфицировать руки. В остальном все, собственно, обычная жизнь. Также мы дезинфицируем лжицу после каждого причастия, а так все остальное в своем обычном русле происходит.

А. Ананьев

— Ну вот насколько я помню, вот в этом замечательном храме Всех Святых в Страсбурге — сколько он там, года четыре, наверное, открыты у него двери?

Архимандрит Филипп

— Малое освящение храма прошло в декабре 2017 года. И затем 26 мая 2019 года Святейший Патриарх Кирилл освятил наш храм. То есть, собственно, первая литургия в храме была совершена 23 декабря 2018 года. Таким образом, мы подходим к дате в три года, то есть нашему храму три годика, он еще совсем маленький.

А. Ананьев

— Ну вы знаете, во-первых, у меня лично ощущение, что этот храм не просто давно, а он там был всегда, в Страсбурге, настолько он идеально, органично, промыслительно вписался в архитектуру и атмосферу города. И более того, я думаю, что у местных жителей, не только у прихожан вашего храма, но и у тех, кто просто живет рядом, по соседству, и часто видит этот храм, тоже ощущение, что этот храм был всегда. По крайней мере я точно знаю, что вот на кафедральном соборе, на смотровой площадке в центре Страсбурга, там, где бронзовые указатели на главные достопримечательности Страсбурга, появилось указание на храм Всех Святых, в частности.

Архимандрит Филипп

— Правда, я могу только подтвердить то, что вы сказали. Потому что люди, приходящие к нам в храм, они постоянно об этом говорят, ну и хорошим таким свидетельством любви горожан к нашему храму являются очень частые фотографии, которые размещаются на частных страницах в Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) в Инстаграме (деятельность организации запрещена в Российской Федерации). Также разные сообщества любителей фотографии, они выставляют фотографии нашего храма совершенно в разное время суток, и это говорит о такой признательности и любви к нашему храму. Здесь любят гулять, наш храм открыт для французов, мы не закрываемся ни от кого. Хотя, конечно, основная наша паства и люди, которые приходит в храм, это наши русскоязычные верующие, православные из разных стран — из России, Украины, Белоруссии, Молдавии, Грузии, и приходят французы. Наш храм открыт каждый день кроме понедельника, понедельник мы так отдыхаем. В церковной традиции понедельник посвящен Ангельским Силам, поэтому мы, как ангелы, немножко приходим в себя после трудовых дней. Потому что действительно, особенно в выходные дни очень много людей приходит и на службы, потом просто мы принимаем на территории храма. Особенно в теплое, хорошее время, солнечное, у нас действительно очень много людей. Так что ходят все довольные, радостные, всем очень нравится, все говорят такие вот комплименты. Некоторые говорят, что для них это как маленькое путешествие в Россию. Потому что здесь наш комплекс — у нас храм и рядом стоит приходской центр, обнесена территория, поэтому можно сказать, что это такое небольшое место, где представлена так наша архитектура, наша культура. И человек вдруг вот действительно из архитектуры западной, розового песчаника, потому что Страсбург в основном построен из розового песчаника, которого в довольстве в Боргезе, в горах находится, и вот вдруг человек приходит совершенно в другое место, он вот переносится — белая архитектура, зеленая крыша медная, и вдруг это совершенно какие-то другие формы, необычные для города, золоченые купола, кресты — и вот все это, конечно, людям напоминает очень, конечно, уголок России. И так мне французы и говорят: voyage en Russie— путешествие в Россию. Поэтому вот так действительно удалось создать. с Божией помощью, место очень теплое, открытое, в котором рады всем. Я надеюсь, что нам Бог даст силы именно так и настраиваться, держать это, быть открытыми ко всем людям.

А. Ананьев

— Вот до чего обидно, что из-за ковидных мероприятий была, ну я так понимаю, была закрыта чайная, которая у вас там работает — богато украшенная, в русской традиции, с самоварами. Сейчас она работает?

Архимандрит Филипп

— Да, когда только позволили условия, мы открыли вновь, и уже открыли даже на таком, более продвинутом уровне — теперь это называется ресторан «Достоевский», ресторан православной кухни. Мы не стали только выделять отдельно русскую кухню, но и кухни других православных народов. У нас шеф-повар это грузинка, и у нас есть грузинские блюда, русские, украинские. И французам очень это нравится, они приходят и открывают для себя культуру не только как духовную культуру, как мы молимся в храме, но затем могут пройти и посидеть в нашем уютном ресторанчике, что тоже, в общем, возникает как некий комплекс такой. Вот мы задумывали не для того, чтобы, может быть, вот ну для кого-то ресторан — это как-то странно звучит: вот ресторан при храме, что это такое, как это можно? Но дело в том, что ресторан — это не место такого увеселения, где все упиваются, где люди, какое-то творится непотребство, нет. Ресторан — это культура кулинарная, там, где представляют блюда, где культурное обслуживание, и собственно, мы такой именно ресторан создали. У нас нет шума, нет гама, никто не упивается. Мы представляем именно кулинарную культуру наших народов, и французов это очень привлекает.

А. Ананьев

— То есть на первое подают русский борщ, на второе грузинские хинкали, а закуску армянский ламаджо.

Архимандрит Филипп

— Да, это как кто закажет, то есть возможны разные комбинации. И вот, действительно, можно попробовать чисто грузинскую кухню, начать с пхали, затем хинкали, можно по-русски, по-славянски начать — с борща горячего, блинчики с красной икрой взять — то есть мы действительно такие блюда подаем, традиционные для наших стран. И здесь, в Страсбурге, это, можно сказать, единственное место уникальное, где французы могут прийти и увидеть православный храм, зайти и почувствовать, что является душой русских православных — как раз это и есть вера, православная вера, это центр нашей жизни, и вокруг него строится все остальное. Они могут зайти и в библиотеку, иногда мы делаем концерты, устраиваем выставки. И у нас работает ресторан, и они могут там или выпить чаю, кофе, или, в общем, покушать плотно и открыть для себя русскую культуру. Причем у нас в ресторане на стенах висят фотографии различных деятелей русской культуры, науки. Недавно мы открыли такой небольшой красный царский зал, который посвящен костюмированному балу 1903 года, известному, посвященному 200-летию основания Петербурга, где императорская чета и русская знать были одеты в костюмы XVII века, и, в общем, такой уникальный бал был. Вот мы посвятили этому целый зал, и французы, в общем-то, в восторге оттого, что они могут это увидеть в Страсбурге. И мы рады, что мы людям доставляем радость, теплоту, согреваем, и какие-то возникают очень трогательные разговоры. Я иногда там тоже что-то делаю, помогаю в ресторане, и вот такие происходят встречи необычные. Я бы сказал, что это не просто насладиться едой, но иногда в этом ресторане происходят встречи и разговоры очень интересные — разговоры о вере, разговоры о русской культуре, и они очень бывают необычные. Я вот даже так думаю, что какой-то в этом промысл Божий есть, что мы открыли такое заведение, ресторан. Он, конечно, нам помогает тоже как-то жить, выживать, у нас же вот сама наша община должна содержать этот храм, и, конечно, ресторан нам в этом отношении помогает. Но все-таки я вижу, что его задача в другом состоит, вот в том, чтобы происходили встречи между людьми. Вот когда есть вот эти разделения, непонимание, может быть, историческая отчужденность, когда люди не знали, кто такие — здесь, я имею в виду, на западе, не знают, кто такие православные, что такое Православная Церковь, а мы не знаем толком, кто такие католики, как они живут. И здесь вот можно в такой непринужденной обстановке встретиться, поговорить. Люди задают вопросы, не боятся, какие-то, в общем-то, происходят открытия для них тоже. Вот это, я думаю, это очень ценно. И, может быть, слава Богу, что это тоже одна из наших миссий, задач — организовывать такие встречи межкультурные.

А. Ананьев

— «Вопросы неофита» на светлом радио. Сегодня на них отвечает мой дорогой гость, настоятель храма Всех Святых в Страсбурге, представитель Русской Православной Церкви при евроинститутах, архимандрит Филипп (Рябых). Я Александр Ананьев. Друзья, вот пока вы слушаете программу, если у вас есть такая техническая возможность, просто в поисковике, в интернете забейте: «Страсбург, храм Всех Святых» — ну вот чтобы перед глазами была картинка. Потому что то, что рассказывает отец Филипп, это само по себе прекрасно, но вы должны видеть этот храм. Я так сожалею, отец Филипп, что вот в предстоящие рождественские праздники у нас с женой не будет возможности —ну пока еще это довольно сложно, — посетить ваш замечательный храм, приехать в Страсбург, поклониться местным святыням. Но надеюсь, что однажды ситуация все же изменится с Божией помощью. Вот какой вопрос к вам. Храм построен в Страсбурге в честь Всех Святых. Скажите, в честь действительно всех святых или в честь святых Русской Православной Церкви?

Архимандрит Филипп

— Храм построен в честь всех святых, которые почитаются во Вселенской Церкви, и наш престольный праздник приходится на воскресенье после Пятидесятницы, после Святой Троицы. И, собственно, тогда Церковь прославляет и явленных святых — тех, которые канонизированы, известны, внесены в диптихи Православной Церкви, но и также тех, которые, может быть, остались скрыты от внимания или по незнанию — мы просто не знаем этих святых. Поэтому Церковь, собственно, и установила такой день, чтобы раз в году мы чествовали всех — и тех, кого знаем, и кого не знаем, всех, кто составляет небесную Церковь. И, собственно, вот, конечно, даже здесь мы когда находимся, на западе Европы, мы для себя открываем, что даже наши диптихи Русской Православной Церкви, достаточно широкие, просторные, тем не менее не охватывают всех святых. Кто-то не включен в этот список, не по какому-то злому умыслу, конечно, а вот по тем самым историческим недоразумениям, которые складывались в веках — и по дальности расстояний, по неизвестности, может быть, не дошла информация — я говорю прежде всего о святых неразделенной Церкви. Все-таки когда вот я тоже 11 лет сюда назад приехал, по решению священноначалия, то у меня было какое-то ощущение, чувство, что я еду в страну, которая не является православной, где нет святынь православных, то есть я не ожидал здесь встретить православных святынь. Но когда ты погружаешься в историю местную, то ты узнаешь и понимаешь, что ты все-таки приехал в место, которое тысячи лет было единой Церковью с твоей Церковью, к которой ты принадлежишь, до разделения между Католической и Православной Церквями тысяча лет истории совместной. И, соответственно, та жизнь, которая протекала здесь, те подвижники, которые здесь жили, они является и твоими подвижниками, и жизнь древней Церкви местной, она является и твоей историей. Вот это открытие потрясающее, оно иногда, когда я вот об этом думал, размышлял, оно очень вдохновляет. Ты понимаешь, насколько велик Господь, что вот Он не ограничивает Свое присутствие, Свое действие какой-то конкретной территорией, конкретным народом. Вот мы читаем в Библии, в Евангелии о том, что Господь приглашает все народы к Себе, и действительно, и Он не просто приглашает на страницах книги, Он это в жизни осуществляет. Он действует среди других людей, не только среди православных, потому что они Ему дороги, и Он ищет к ним подход, Он взывает, Он является им, наставляет их. Я слышу такие истории от людей, живущих здесь, французов, о заботе, которую проявляет Господь к ним также. И, конечно же, в истории христианства здесь это проявлялось неоднократно. Эти истории очень трогательные, они очень похожи на истории, которые мы знаем из своих преданий, из своих святцев, из житий святых. И вот здесь, на земле Эльзаса, очень много просияло подвижников и подвижниц. Вообще надо сказать, что здесь очень много святых женщин, и они очень здесь стоят, можно сказать, даже на первом месте, как-то выделяются особенно. И вот этот ансамбль, этот сонм возглавляет преподобная Одилия Эльзасская. Это святая VII–VIII века, скончалась она в 720 году. День рождения ее неизвестен, конечно, не сохранилось каких-то источников об этом, но вот скончалась, день ее кончины известен — это 13 декабря 720 года, то есть это время, когда Церковь была едина Западная и Восточная. Это наша тоже подвижница. И вот когда я встретился с ней, это действительно была встреча. Я впервые поехал на гору святой Одилии спустя несколько дней после моего прибытия в Эльзас, в Страсбург. Потому что я спросил вот наших прихожан, куда мне стоит поехать, чтобы увидеть что-то в Эльзасе, именно вот необычное и чисто эльзасское, то что для всех эльзасцев очень дорого. Мне сказали: надо поехать на гору святой Одилии, обязательно побывать там. И я совершенно ничего не знал об Одилии, я ничего не знал об этой горе, ни об истории, я просто доверился вот тому, что мне сказали, что это символ Эльзаса, и туда надо поехать, чтобы познакомиться с Эльзасом. И я это сделал, меня отвезли на ту гору. И как только я туда приехал и начал обходить гору, монастырь, дошел до мощей, то с каждым шагом я понимал, что я нахожусь в святом месте. Я, конечно, не уповаю на свое какое-то субъективное восприятие, но я потом уже, позже видел, что многих людей, кого я привозил на эту гору, кто приезжали сами и потом рассказывали о своих впечатлениях, что они переживали похожие вещи, что, значит, это не просто мой какой-то уникальный, единственный опыт, это опыт, который свойствен многим людям, посетившим эту гору. И даже великие умы, великие люди, вот, например, немецкий поэт Гете, который, собственно, побывал однажды в паломничестве на горе святой Одилии, восхитительно писал и об этой святой, о горе. И вот ты понимаешь, что это что-то общее, то есть это то, что происходит от Святого Духа, от благодати Божией.

А. Ананьев

— Я даже отмечу, отец Филипп, что вот передо мной открыта сейчас ваша статья, посвященная святой Одилии, что вы отдельно отмечаете, что Гете нарек свою позднюю дочерь именем святой Одилии — ну говоря о поздней дочери, он имел в виду главную героиню своего третьего романа, «Избирательное сродство».

Архимандрит Филипп

— Это так. И вот это, знаете, и меня вот, собственно, иногда люди спрашивают: Одилия это не католическая святая? Она же здесь, на Западе просияла. Как мы можем почитать католических святых, мы, православные? Меня это удивляет. Потому что, ну как я сказал, во-первых, это святая неразделенной Церкви, то есть когда Западная Церковь полноценно называлась Православной Церковью. И то, что мы ее не знали, не слышали о ней, не умаляет ее святости. Те люди, которые жили здесь, которые приходили в паломничество к ней в древние времена, у них не было сомнений в ее святости. И вот когда мы, православные, приезжаем сегодня на эту гору, подходим к ее мощам, то мы тоже ощущаем и чувствуем ее живое присутствие и благодатность этого места. Что я подразумеваю под благодатностью? Прежде всего очень умиротворение на душе, появляется радость, такая очень тихая, спокойная, умиротворенная, чистота на душе — это как будто бы ты прикасаешься к какому-то чистому источнику. Вот эти ощущения, это то, что входит в твою душу помимо, может быть, даже тебя самого. Ну, конечно, если твоя душа открыта, и она готова это принимать. Ну вот как раз это происходит со многими, кто туда приезжает. И это говорит об одном только — что это место святое. Это подтверждение даже не из книжки, не из речи какого-то другого человека, а твой личный опыт тебя убеждает, что это место необычное. И когда, конечно, ты погружаешься в житие этой святой, узнаешь, то ты понимаешь, почему так происходит. Вот есть люди выдающиеся (мы упомянули Гете сегодня) в разных сферах жизни. И в том числе есть люди, которые рождаются с очень тонкой организацией души, которые очень восприимчивы, которые восприимчивы к духовному, к небесному, особенно чувствуют Бога, и такие люди вот сияют на духовном небосклоне. Они, может быть, рождаются раз в столетие, может быть, даже в тысячелетие, таких святых даже вот как бы сложно потом найти. Я вот приведу только один пример — святителя Николая Мирликийского, его почитание удивительное, да, то есть как люди вот находят его помощь, он откликается на молитвы. Вот Одилия была очень уникальным человеком духовным в этом регионе. Она родилась слепой, и по тем законам, того времени, отец просто не хотел ее принять. Потому что считалась инвалидность, любая форма инвалидности это как некое что ли пятно на родителях: Бог не дал здорового ребенка, потому что есть какой-то грех на родителе. И такой ребенок не считался полноценным человеком, его даже порой не крестили, оставляли на выживание — ну выживет, доживет до какого-то возраста, может быть, тогда посмотрим, что с ним делать. То есть вот такое было еще варварское отношение к инвалидности, хотя франки в то время были уже крещеными, христианами. И вот отец, герцог, занимавший высокое положение, собственно, руководивший всей этой землей, испугался слепого ребенка, посчитал, что она может принести какое-то несчастье или, в общем, какую-то навести тень на род герцога. И он приказал Одилию, свою дочку, умертвить. Но вступилась мать и попросила, отстояла ее. Ее отдали из дворца кормилице, та ее вырастила. Но отец узнал о том, что все-таки слухи доходят до подданных и приказал ее удалить дальше. Мать отправляет ее в Бургундию, к своей тете, в монастырь, и там девочка, собственно, растет. Но остается некрещеной, никому не известной. Однако Господь является епископу в Баварии, проповеднику, который, собственно, узнает о том, что есть вот эта девочка, ее нужно крестить. Он идет в этот монастырь, находит девочку, узнает, что все так, как ему это было открыто. Он ее крестит, и она во время крещения обретает зрение. Ну и дальше история, вот действительно удивительно, как все происходит. Примирение дочери и отца, и отец, несмотря на свой скверный характер, в конце концов дает дочери землю на горе для монастыря. Она там поселяется и собирает вокруг себя других дев, создается монастырь, в который приходит множество паломников.

А. Ананьев

— Ну я так понимаю, это вообще первая женская обитель в Эльзасской земле, так это или нет?

Архимандрит Филипп

— Да, это первая женская обитель. Вы знаете, много кто начинает делать обители, строят первые монастыри, но иногда мы даже ничего о них не знаем, в истории просто пропадают их следы. А вот здесь возникла такая обитель — да, она была первая, но в ней была такая какая-то мощь, которая проросла через столетия, несмотря на пожары, на разных завоевателей, на разные разрушения, реформацию, французскую революцию, которые пытались все это стереть с лица земли. Ничего не удалось. Монастырь каждый раз, как птица Феникс, восставал из пепла. Мощи прятали, и они потом вновь обретались, и они дожили до сегодняшнего дня.

А. Ананьев

— Сейчас мы прервемся ровно на минуту — у нас полезная информация на светлом радио. А через минуту мы продолжим увлекательную историю преподобной Одилии и наш разговор с настоятелем храма Всех Святых в Страсбурге, архимандритом Филиппом (Рябых). Не уходите далеко, продолжим совсем скоро.

А. Ананьев

— «Берегите себя от гордости и эгоизма, которые заставляют нас предпочитать свою волю воле Всевышнего», — так наставляет нас святая земли Эльзасской, преподобная Одилия. День памяти святой Одилии будем отмечать мы уже совсем скоро, и именно ей хочу посвятить сегодня наш разговор с настоятелем храма Всех Святых в Страсбурге, архимандритом Филиппом (Рябых). Вы знаете, отец Филипп, вот как для вас в свое время было открытием знакомство с этой святой, так и для меня вот в эти дни становится открытием. Потому что я, конечно же, слышал имя Одилии, я конечно же знал, что есть такая святая, но вот такой плотной связи с этой удивительной святой я не ощущал так, как ощущаю сегодня. И знаете, что меня больше всего поражает во всей этой истории — я очень много общаюсь с самыми разными людьми и очень часто сталкиваюсь вот с одной из самых больших проблем, ну она носит духовно-психологический характер: люди не могут построить, в первую очередь девушки, не могут построить отношения семейные крепкие, настоящие, основательные со своим избранником, и очень часто остаются в одиночестве, либо несчастны в семейной жизни, и из-за всего этого они очень страдают именно по той причине, что они не нашли в себе сил очень часто (я не говорю, что это правило, но это случается, я вижу эту закономерность) примириться с отцом — простить ему либо уход из семьи, либо какие-то обиды, либо какое-то отношение. И вот история святой Одилии, она ведь как раз про это. Именно она четыре ночи на камне вымаливала душу отца, попавшую в ад, и спасла эту душу, я ведь правильно понимаю?

Архимандрит Филипп

— Да, вот как раз это удивительный талант святой Одилии, которой, в общем-то, мы восхищаемся до сих пор — это ее талант любить. Любить, несмотря ни на что. Ведь действительно ее отец отверг, она, конечно, потом это узнала, уже будучи взрослой и вернувшись в отчий дом, она знала эту историю свою — о жестокости отца, о том, что он не хотел ее принять. О том, как когда ее младший брат хотел вернуть ее в отцовский дом, то вместо открытости, приятия, он вообще получил удар от своего отца, тот просто его стукнул, и предание говорит, что он сам испугался, потому что он подумал, что он убил своего сына-наследника. Но оказалось не так, и святая Одилия помолилась, и ее брат выздоровел. Но затем отец против ее воли хотел отдать ее замуж, это тоже не получилось. То есть он делал очень много в жизни своей дочери зла и, по сути, хотел уничтожить. И вот эта девочка, несмотря на все то зло, которое причинил отец, она все-таки могла что-то разглядеть в отце доброе, хорошее. Потому что он не такой все-таки деспот был, есть все-таки свидетельства о том, что он и делал и добрые дела, и был человеком, который все-таки прислушивался к промыслу Божиему. Он же ведь подарил и землю святой Одилии для монастыря, и он разрешил ей принять монашество, то есть все-таки у него было не совсем грубое и злое сердце. И вот она это могла разглядеть, она могла это увидеть в своем отце — его доброту, его человечность. И когда, действительно, отец умер, он явился ей во сне и попросил ее молитв, потому что он был в адском огне. И святая Одилия, ни о чем не думая, все оставляет и принимает решение идти молиться на камне до тех пор, пока Господь не помилует ее отца. И нам житие говорит о том, что она молилась там четыре дня и четыре ночи, когда ей было видение, что некий священник в священническом облачении поднимает за руку отца на небо. И после этого она прекратила свою молитву. Вот эта трогательность любви, сострадания. Или другой случай, когда однажды в монастырь пришел прокаженный (проказа — страшная болезнь), и сестры отказались его принимать, давать ему пищу, все от него убежали. Тогда святая Одилия вышла, сама омыла его раны, накормила, и произошло чудо — этот человек на следующий день очистился. То есть она не боялась проявлять любовь, в ней было очень много любви, вот это, наверное, то чем она была таланлива, и то что заложило монастырь в духовном отношении и всегда его берегло, сохраняло на протяжении столетий. Конечно, вот такие люди, они нам являются примером. Мы не все всегда в силах так себя вести, так поступать, мы бы, наверное, обижались, не простили. Сейчас вот я, знаете, иногда как священник слышу такие истории, когда люди приходят и на исповедь или просто на беседы, рассказывают, как они не могут простить своим родителям что-то, что те их в чем-то обидели, в чем-то обделили, что-то им недодали. Или, наоборот, родители, которые обижаются на своих детей, и вы знаете, подолгу не разговаривают друг с другом. Даже не хотят звонить друг другу, встречаться. Таких историй очень много, они вокруг нас. Иногда люди просто об этом не говорят, потому что им стыдно сказать, что я давно не звонил своей матери или своему отцу, потому что я на него за что-то обиделся. И человеку стыдно сказать, за что он обиделся. Может быть, там что-то в сердцах мать или отец сказали, и человеку трудно даже священнику сказать, признаться, за что он обиделся на своего отца или мать, потому что это стыдно. То есть сама причина, она настолько мелкая, и человек даже стыдится того, что вот он из-за этой причины мог так долго обижаться на своего отца или мать. К сожалению, это происходит именно между очень близкими людьми. И иногда люди, когда, например, в таком пребывают долгом неприятии друг друга, вдруг мать или отец умирает. И люди просто льют крокодильи слезы, потому что вот как я не успел ничего сказать «прости» или примириться — это действительно трагедия, это душераздирающе всегда. Тем более причины, как я сказал, бывают мелкие, их давно надо простить, вообще на следующий день уже, они не стоят того, чтобы им там годы пребывать в какой-то вот такой вот злобе и осуждении. И вот Одилия, она нам показывает, что даже посмотрите, как с ней отец обходился. Это, я думаю, что если бы с нами так обходился бы, современными людьми, кто-то из наших близких, мы бы его знать не хотели бы до конца жизни.

А. Ананьев

— Да, в наши страшные и непростые порой времена, отец Филипп, иной раз родители так обходятся с детьми, что порой душа в пятки.

Архимандрит Филипп

— Да, есть такое. И вот есть, конечно, может быть, какие-то тяжелые, трудные ситуации, я их сейчас не беру в расчет. Действительно, может быть, есть такие вещи какие-то особенные, которые требуют особого разговора. Но вот как священник я могу это подтвердить, я сталкиваюсь часто в разговорах с людьми, которые как-то открывают свое сердце, рассказывают именно о таких каких-то мелких обидах, которые длятся годами, годами длятся, люди не общаются друг с другом или там общаются очень мало, как-то сдержанно, сквозь зубы, что называется. И это удивительно, что мы теряем столько времени злобу, на то чтобы ее сохранять, как-то лелеять в своем сердце, вместо того, чтобы быстрее все это прервать, помолиться, попросить прощения друг у друга, сказать: все-таки мы близкие люди, что же мы в таком состоянии находимся? Вот, может быть, святая Одилия, ее пример может как-то нас вдохновить, как-то нам дать, сообщить этой любви, это нежности трогательной, которую она проявила к своему отцу, к другим людям. Она действительно вот очень была милосердная. Когда я вот читаю ее житие, мне почему-то представляется, что она очень как родственница, как такая близкая очень святителю Николаю. Вот она по своей милости, по своей любви очень близка к святителю Николаю. По своей молитвенности, преданности Богу, вот такой непамятливости зла она близка к преподобному Серафиму Саровскому, который тоже на камне вот молился за весь мир, за всех людей. И вот эта близость к нашим святым, которых мы хорошо знаем, которым мы молимся, она удивительна. То есть действительно люди жили в разные века, на разных расстояниях, а у них одни и те же чувства, одни и те же действия. Это говорит только об одном: что в них действовал один Святой Дух, Который их учил так жить, Который их к этому привел, к этой жизни. Поэтому мы, как православные христиане, мне кажется, мы должны, наоборот, радоваться, когда мы открываем такие истории и таких святых. И мне кажется, это странно, если люди, например, возражают против того, чтобы включать в святцы Русской Церкви святых древней Западной Церкви только на том основании, что они почитаются Католической церковью. Это как-то очень странно. Ведь мы же должны смотреть на то, где дышит Святой Дух, где Он, изучить, посмотреть на это и увидеть эту родственность, сродство христианскому духу и признать это. То есть иначе мы будем противниками Святого Духа — это же это страшно, то есть мы, конечно, не можем так себя вести.

А. Ананьев

— Отец Филипп, вот какой вопрос к вам. Как мне кажется, к святой Одилии приходят с просьбой дать им сил примириться с отцом в первую очередь. Ну вот это мое внутреннее ощущение, я конечно же, этого не знаю, но догадываюсь. Если бы у меня был конфликт, не дай Бог, с моим папой, я бы пришел к ней и сказал: дай мне сил, помоги мне найти в себе душевное мужество простить и молиться за своего отца, что бы он ни сделал. Тем не менее, мне кажется, что это не единственная просьба, с которой приходят к святой Одилии. Ну вот, например, передо мной сейчас западное изображение святой Одилии — замечательная, очень красивая икона средневековая, насколько я понимаю, где святая Одилия изображена с открытыми глазами на книге, которую она держит в руках. И я насколько понимаю, открытые глаза здесь символизируют не только чудо прозрения слепой дочки герцога при крещении.

Архимандрит Филипп

— Конечно, да. Именно так с самого начала это и понималось, что святая Одилия прозрела не только телесно, но и духовно, и для того, чтобы на ней явились дела Божии. Собственно, вот ее прозрение, оно параллельно тому чуду, о котором мы читаем в Евангелии — о слепорожденном, которого исцелил Господь. Вот я думаю тоже, что Господь нам являет такие евангельские чудеса, в прямом смысле этого слова, вот такая же совершенно ситуация, как была в Евангелии: человек родился слепым, а Господь его исцелил и даровал ему зрение. Здесь, спустя семь веков примерно после проповеди Спасителя после Его земной жизни, такая же ситуация: рождается девочка слепая, и ей Господь дает зрение как Свой дар. Мне кажется, что тоже это по промыслу Божию делается, для того чтобы мы уверялись в реальности евангельских чудес, что они не только возможны тогда, когда был Спаситель на земле, но Господь всегда с нами, Он может творить те же самые чудеса, о которых мы читаем в Евангелии. Поэтому святая Одилия с самого начала своего почитания верующими людьми почиталась как покровительница слепых людей или страдающих глазными болезнями. Причем есть еще один такой эпизод в жизни святой Одилии, который ее сделал вот такой целительницей глазных болезней. Однажды, когда она спускалась со своей горы вниз, на встречу к людям — многие паломники просто не могли подняться на гору от бессилия, тогда не было там прекрасной дороги наверх. И вот она, чтобы послужить им, помочь, она спускалась сама вниз. И однажды она встретила слепого человека, больного, уже истощенного, который вот не мог просто уже долезть до горы. И она его обвязала, но не было рядом воды, и она помолилась, чтобы Господь дал ей источник воды. И из земли потекла вода, она смогла омыть раны этого человека, глаза его, и произошло чудо — его зрение очистилось, он стал видеть. И вот этот источник до сих пор существует, от него зафиксировано много чудес, именно прежде всего в помощь людям слепым или страдающим глазными болезнями. Это чудотворный источник, мы тоже к нему ездим, молимся около него, набираем святую воду. И омываем свои глаза, пьем ее. И я также от наших православных людей слышал истории о том, как эта вода помогает в облегчении каких-то болезней глаз. Когда вот мне одна прихожанка рассказывала, что у нее болели очень глаза, она должна была идти к доктору, и вот перед тем она поехала на гору святой Одилии, помолилась, взяла воды, умыла глаза, и эта боль у нее прошла. Она пришла к доктору, доктор ей сказал, что у нее очень хорошая ситуация, что ее проблема решается. Она это однозначно связала с помощью святой Одилии, ее источником.

А. Ананьев

— «Вопросы неофита» на светлом радио. Мы продолжаем разговор с настоятелем храма Всех Святых в Страсбурге, архимандритом Филиппом (Рябых), представителем Русской Православной Церкви в евроинститутах. Опять же. отец Филипп, сейчас перед моими глазами сейчас очень красивая икона святой Одилии, которая сейчас украшает и, я так полагаю, даже не просто украшает, она живет в храме Всех Святых с 2019 года. Я ведь правильно понимаю, что она у вас там есть, эта икона?

Архимандрит Филипп

— Да. У нас, правда, есть история о двух иконах. Одна икона, которая у нас есть в храме, с частичкой мощей святой Одилии, она у нас находится уже давно. Мы ее заказали для нашего прихода в Минском женском монастыре Свято-Елисаветинском, нам ее там написали и привезли, она примерно у нас с 2014 года, если я не ошибаюсь, находится. А вот в 2019 году мы заказали еще одну икону, другую, которую мы приготовили в подарок Святейшему Патриарху Кириллу. Мы готовились — это вообще тоже отдельная история о чудесном присутствии и действии святой Одилии. Потому что когда было назначено время освящению нашего храма, и Святейший Патриарх готовился к приезду сюда, в Страсбург, мы конечно озаботились вопросом: а что же подарить Святейшему Патриарху об Эльзасе, о нашей общине? И, конечно, вот первое, что пришло в голову, это икона святой Одилии, покровительницы Эльзаса, куда приезжает Святейший на освящение. Мы заказали эту икону, и иконописец здесь, сюда специально приехал, он писал ее здесь. Мы его отвезли на гору святой Одилии, чтобы он вдохновился, чтобы он посмотрел разные ее изображения и создал вот такой православный иконописный образ. Он его создал, он написал эту икону, она была готова, мы ее освятили и приготовили в подарок Святейшему Патриарху. Кроме того, мы, чтобы тоже Святейшему дать информацию об этой святой, мы подготовили такую брошюру с ее подробным житием, описанием, и у нас это был такой заготовленный подарок для Святейшего владыки. И в программе Патриарха было также посещение кафедрального собора Страсбурга, встреча с архиепископом Страсбурга. И, конечно, мы были в таком прямом контакте с архиепископией католической Страсбурга — о протоколе, о всех разных деталях, подробностях встречи, визита. И, конечно, меня спросили: а что можно было бы подарить Святейшему Патриарху? Я здесь сказал: ну это, в общем, ваша воля, что вы желаете, как вы, значит, решите. И секретарь передала архиепископу, и через какое-то время у меня раздается звонок, и она звонит и говорит: вы знаете, архиепископ решил подарить Святейшему Патриарху частицу мощей святой Одилии. Я был настолько потрясен этим сообщением. Потому что вот я знал о нашем подарке, о том, что мы приготовили, я об этом ничего не говорил в архиепископии католической, они ничего об этом не знали. И вдруг вот из множества всего, разных подарков, они перебирали, они мне даже там что-то такое перечисляли, и я все-таки сказал: нет, вы сами все-таки решите, что вы будете дарить. И в конечном итоге они вдруг сами решают подарить Святейшему Патриарху частицу мощей святой Одилии. И вот я это воспринял однозначно как такое благоволение святой Одилии, ее благословение и пожелание, чтобы в нашей Русской Церкви, ее лучше знали, чтобы мы ее почитали, чтобы, дай Бог, чтобы ее имя было в наших святцах, потому что это специальное решение Священного синода должно последовать для этого. И вот такое совпадение, оно может быть только, происходить чрез духовные каналы, так скажем, через ее молитву, через ее предстательство. И так и произошло, мы в храме подарили икону Святейшему Патриарху, а в кафедральном соборе Страсбурга архиепископ вручил Святейшему частицу мощей святой Одилии, которые Святейшей забрал в Москву, и нашу икону, и эту частицу мощей. Поэтому сегодня можно сказать, что в граде Москве пребывает частица мощей святой Одилии с ее иконой. Я надеюсь, что вот это может помочь нашим верующим Русской Церкви знать эту святую, полюбить, почитать. Ну кому-то, может быть, суждено будет приехать сюда в паломничество, побывать в этом месте чудесном. Так что я вот в это очень верю, что здесь сама святая Одилия как-то постаралась и проявила свое действие.

А. Ананьев

— Ох, и не говорите, отец Филипп, очень хочется, конечно, приехать и поклониться, и побыть рядом. Я хочу спросить вас вот о чем: знаете ли вы, где сейчас в Москве хранится чтица мощей святой Одилии, врученная Святейшему?

Архимандрит Филипп

— Вы знаете, я пока не знаю об этом, потому что потом, после его приезда сюда, настал этот период ковида и все этих смятений. Поэтому, честно говоря, я не знаю, не владею информацией об этом. Может быть, что-то вот как-то Святейший решит или решил уже, где она находится, где частица мощей находится. Может быть, пока в его домовом храме, пока, может быть, он не увидел то место, где могла бы для общего поклонении находиться частица мощей. Ну и потом, как я сказал, что все-таки очень важен этот процесс внесения в святцы святой Одилии Русской Церкви, чтобы церковная полнота включила ее свой календарь, в почитание. И тогда уже можно будет без такого сомнения предложить ее, эту святыню, почитанию верующих. Мне кажется, все-таки это два процесса связаны между собой, поэтому нужно дождаться, когда будет такое принято решение. Я надеюсь, что это будет сделано, потому что мной было направлен уже и рапорт, и необходимые документы, и я знаю, что соответствующие комиссии по канонизации святых и комиссия по церковному календарю рассматривает этот вопрос. Но вот я думаю, что все что-то затянулось из-за пандемии, из-за всех вот этих потрясений. Но надеюсь, что с Божией помощью они все-таки не помешают вот такому почитанию святой Одилии в нашей Церкви.

А. Ананьев

— Отец Филипп, не могу не спросить, вопрос будет неофитский. Я насколько понял, поскольку святая Одилия все-таки святая еще неразделенной Церкви, Русская Православная Церковь также почитает ее как святую. Но вот, судя по тому, что вы говорите, официально это еще пока не признано. Так святая она для нас или нет?

Архимандрит Филипп

— Вы знаете, как вот происходит вообще в церковной жизни, что какой-то подвижник почитается верующими, ему совершается молитва, есть свидетельства о чудесах, и потом все это обобщается, все это узнается, проверяется, и затем уже Церковь выносит такое, проводит канонизацию, причисление к лику святых. В случае с Одилией, с древними святыми, такого пути не нужно. Еще святитель Иоанн (Максимович), который был в том числе и епископом во Франции какое-то время, он делал знаменитый доклад на Синоде Русской Зарубежной Церкви о почитании западных святых. Так вот он там, собственно, говорил, что нам не требуется канонизировать этих святых, потому что они уже канонизированы древней Церковью. Нам требуется только открытие их — то есть знакомство с их житием и их почитание. И, собственно, вот это призыв верующих к почитанию святых, он осуществляется через внесение в церковный календарь. То есть что такое внесение в церковный календарь? Это означает, что Церковь, полнота Церкви удостоверяет, что это действительно человек святой и приглашает верующих его почитать. Вот такое приглашение к почитанию святого, собственно, требуется, чтобы полнота церковная знала, что да, этот человек почитается всей Церковью. Но это не мешает нам почитать местно этого святого. Тем более, как я сказал, он канонизирован древней Церковью, то есть какой-то специальной канонизации не требуется повторной, новой. Это было еще до разделения Церквей, поэтому это означает только наше признание. Вот, знаете, есть процедура, когда Поместная Церковь — Грузинская или там Сербская — канонизирует какого-то святого, своего подвижника, то Русская Церковь специальным решением Синода вносит этого подвижника в свои святцы, то есть таким образом мы предлагаем и своим верующим также смело почитать этот святого. Почему это Церковь делает? Вот как бы кто-то может спросить, зачем такие сложности, да, вот в почитании святых. Ну они нужны, потому что, к сожалению, знаете мы тоже видим какую-то псевдосвятость, иногда начинают почитать каких-то людей, которые их святость совершенно сомнительная, и таких примеров в истории немало. И люди начинают ошибаться. Потом верующие, значит, задают вопрос: а почему, что это, разве этот человек святой или не святой? И вот поэтому Церковь установила такой порядок, чтобы не было лжесвятости, чтобы людей не обмануть, не ввести в заблуждение, то Церковь исследует вопрос и действительно удостоверяет, что да, этот человек угодил Богу, он прославлен Богом, поэтому верующие люди могут смело его почитать.

А. Ананьев

— Спасибо вам большое, отец Филипп. У меня еще много, очень много к вам вопросов. И о том, почему же мы такие похожие и разные и не вместе, и что нас может объединить, и что нас разделяет, и как человеку объединиться с родителями. И, самое главное, как человеку объединиться с Богом. И очень надеюсь, что мы продолжим этот разговор, и я еще смогу задать вам все свои вопросы. Ну а пока я поздравляю вас с наступающим праздником, с днем памяти святой Одилии. Сегодня мы беседовали с настоятелем храма Всех Святых в Страсбурге, представителем Русской Православной Церкви при евроинститутах, архимандритом Филиппом (Рябых). Обязательно найдите отец Филиппа в социальных сетях и подпишитесь на страничку храма, чтобы хотя бы отчасти жить жизнью и этого замечательного храма. Спасибо вам большое, отец Филипп. Спасибо.

Архимандрит Филипп

— Спасибо, Александр, вам за замечательный разговор, беседу. Всего вам доброго.

А. Ананьев

— До свидания. Александр Ананьев, радио «Вера». Вернуться к этому разговору вы всегда можете на нашем сайте https://radiovera.ru/. И пусть уже наконец Господь поможет открыть границы между нами как в прямом смысле, так и в переносном.