Светлый вечер с Владимиром Легойдой

Гость программы — Владимир Легойда, председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, член Общественной палаты РФ.

Темы беседы:

— Страстная Пятница, воспоминание Распятия Спасителя;

— Христианство — как изменило мир?

— Великая Суббота — день страха, день покоя, или день суеты?

— Художественные произведения на тему страданий Христа;

— Как «дорасти» до Воскресения Христова?

Ведущий: Константин Мацан

К. Мацан

- «Светлый вечер» на Радио ВЕРА, здравствуйте, дорогие друзья! У микрофона Константин Мацан. На связи сегодня в этом часе «Светлого вечера», как всегда по пятницам, Владимир Романович Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, главный редактор журнала «Фома», профессор МГИМО, член Общественной палаты. Мы с вами беседуем, наверное, в один из самых главных дней в году – Страстная Пятница сегодня на календаре, и через несколько дней, буквально послезавтра, мы уже надеемся и предвкушаем, что будем праздновать Светлое Христово Воскресение – событие, которое, как принято говорить, и вы об этом тоже в своих выступлениях не раз говорили, самое, может быть, важное в мировой истории, в истории человечества, разделившее историю человечества на до и после. А вот как бы вы, как культуролог, например, или просто как человек, размышляющий над Евангелием и над жизнью, как-то объяснили бы, может быть, тому, кто не очень понимает, почему это главное событие в мировой истории?

В. Легойда

- Здесь я бы два сделал комментария по поводу вашего вступления. Начну, наверное, непосредственно с ответа на вопрос. Если не говорить о сугубо такой христианско-богословской перспективе, в данном случае она будет сотериологической, то, что христиане называют сотериоло́гией, то есть учением о спасении, то есть мы должны говорить об искупительной Жертве Христа Спасителя и, собственно, о спасении человечества, о преодолении той катастрофы, которая произошла в своё время в Эдемском саду, и о чём нам повествует Священное Писание. Если говорить, как вы предложили, с точки зрения такой общекультурной или, если угодно, культурологической, то здесь, мне кажется, весьма просто объяснить, почему это так: потому что, если мы возьмём европейскую культуру, европейскую историю, западную историю шире, да, в общем-то, и мировую, то первый тезис заключается в том, что событий, настолько изменивших ход этой истории, чрезвычайно мало, если о мировой истории говорить. Если говорить о истории Европы или шире – западного мира, я имею в виду Америки, не Соединённых Штатов, а Америки целиком, по крайней мере, с Нового времени, то в этом смысле здесь понятно, что картина мира и представления, они радикально изменились именно с возникновением христианства, то есть с приходом Иисуса Христа. А если использовать лексику современную, то, наверное, правильнее всего будет говорить о перемене системы ценностей и картины мира. Мы как-то с вами уже вспоминали в наших беседах о том, что говоря о нашей культуре, можно говорить, что у неё либо два основания – это античность и христианство, как ценностные системы, либо вот есть такая концептуальная метафора, мне представляющаяся весьма удачной: три главных источника этой культуры – это Афины, Рим и Иерусалим, это греческая философия, римское право и христианство, и вот эти три фундаментальных основания создают эту картину мира. Можно сказать по-другому, можно сказать, что Афины в философии – это истина, понимание истины, познание мира, Рим – это право, это справедливость, а христианство – это благодать, благодать и спасение. Можно и так трактовать эту концептуальную метафору, это не противоречит первому, его раскрывает, поясняет. Единственное, что надо сказать, что, опять же, почему, возвращаясь к вашему вопросу, вот эти два других античных основания после Евангелия тоже проявляются в европейской культуре, в христианском осмыслении, и справедливость, и мудрость, и истина, безусловно. То есть в каком-то смысле это основание иерусалимское, оно оплодотворяет предыдущие два и тоже в несколько измененном виде существует. И если совсем просто говорить, то целый набор ценностей, как того, что мы признаем важным, к чему стремимся и так далее, что такое ценность – то, что кажется важным. Несмотря на то что они, конечно, менялись где-то в течение столетий, тысячелетий мировой и европейской истории культуры, но тем не менее, фундаментально тогда они родились. Но если говорить, повторяю, совсем просто, то основные ценности, которыми мы сегодня пользуемся или многие из ценностей, которыми мы сегодня пользуемся, они появились в нашей жизни именно благодаря христианству. Скажем, это представление о милосердии, вообще милосердие. Я люблю очень повторять, что когда Глеб Жеглов у братьев Вайнеров в книге и потом в фильме говорит о том, что «милосердие – это поповское слово», осуждая это, говоря о том, что это неважно, он на самом деле совершенно прав, потому что действительно, милосердие – это слово, которое приходит в нашу жизнь именно с Церковью, и тема прощения – это то, что культуре Античности, как бы мы ей ни восхищались, несвойственна, как некая такая обязательная ценность, важная ценность, ни милосердие, ни прощение. Ну и так далее, тут можно довольно долго на эту тему говорить, но если вкратце, то вот так я бы сказал.

К. Мацан

- А если посмотреть в этом смысле на христианство в контексте других религиозных традиций, на их фоне иногда звучит такая, ну не критика христианства, а некая проекция предлагается, которая гласит, что едва ли не в любой религиозной традиции есть некое представление об умирающем и воскресающем Боге, и христианство – это еще один вариант такой общечеловеческой какой-то религиозной интуиции. И почему это становится инструментом критики религии? Потому что в этом смысле чего-то совсем уж исключительного в христианстве нет в этой логике. Вот что бы вы в ответ на такую критику сказали?

В. Легойда

- Вы знаете, я эту логику понимаю, но как минимум можно предложить, вспоминая главного юбиляра предыдущего месяца, некую такую антиномичность объяснений существующего порядка вещей, потому что, как мне кажется, даже если допустить, что эта логика, вот она понятна, посмотрите, вот здесь и здесь люди все это придумывали, просто в разных видах. Но есть и другая логика, объясняющая это, и в христианской ретроспективе я не вижу вообще ничего такого, что вот эти факты, о которых мы говорим, что это в разных религиях встречается, чтобы эти факты как-то ставили под сомнение истинность христианства во внутрихристианской логике. Почему? Ну, как минимум, по двум причинам. Во-первых, потому что, безусловно, с точки зрения библейского понимания истории у человечества падшего не может не быть или вполне допустимо, что у него есть отголоски того, что существовало когда-то. Скажем, есть некая память о рае, вот этот потерянный рай, тоска по Эдему, культурное присутствие вот этой темы, оно ведь распространяется на весь мир. Если мы исходим из того, что человечество разбегалось из одной точки, то, конечно, оно несло в себе в памяти этой коллективной какие-то воспоминания. Если совсем просто, в бытовом смысле: вот человек когда-то мог с Богом общаться напрямую, дальше с ним что-то произошло, человек потерял возможность этого общения, и, в общем, память точную о том, как это было, он тоже потерял, но не потерял ее полностью. Вот эти образ и подобие Божии, о которых говорит книга Бытия, они не потеряны, а искажены, но они присутствуют, и их присутствие побуждает человека искать Бога, их искажение не позволяет человеку Бога найти, и поэтому человек начинает вместо Бога поклоняться другим богам. Вот вам довольно, как мне кажется, простое объяснение христианского отношения к другим религиям, возникающим до появления Христа. Есть некое более сложное, может быть, объяснение религий и религиозных традиций, возникающих после христианства уже, но если говорить о том, что было до, то мне кажется, можно так на это смотреть. Это первый аргумент. А второй аргумент, он связан с первым, то есть сам факт присутствия этих вообще религиозных представлений, и в том числе, об умирающем божестве, он легко объясним, но как раз таки с точки зрения христианства они и должны быть другими, и здесь возникает второй момент. Вот эти представления, они все-таки очень сильно отличаются от христианских представлений, потому что даже мало-мальски знакомому, допустим, с тем, что мы знаем о древнегреческой религии, человеку, допустим, с культом бога Диониса, понятно, что кроме какой-то в самом-самом общем виде идеи умирающего и воскресающего божества, понятно, что это фундаментально разные вещи, почему? Потому что греческая религия, так аккуратно скажу, она не знает идей трансцендентного, то есть того, что находится вне природы и совершенно закрыто от познания. А вся тайна и глубина, и истина христианства в том, что воплощается в человека, берет, принимает на себя образ человеческий Бог трансцендентный, то есть Бог, которого в опыте созданного Богом мира не существует, Он вне этого мира. И, собственно, именно это и понуждает Тертуллиана сказать «Верую, ибо абсурдно», потому что в логике земной воплощение такого Бога немыслимо. И, конечно, равно как и в логике всех этих религий, о которых говорят люди с этой аргументацией, там не идет речь о таком боге. В качестве аргумента могу сказать, что, скажем, в исламе, где есть представление о трансцендентном боге, там нет и не может быть представления о боговоплощении, она для исламского богословия немыслима, недопустима, может быть, даже в каком-то смысле кощунственна. Я не знаю, насколько мне удалось, так, может быть, многословно, но я попытался ответить.

К. Мацан

- «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. У нас сегодня в гостях Владимир Романович Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ. И мы продолжаем наш разговор, и у вас был второй тезис, который вы хотели озвучить в ответ на мой вопрос предыдущий.

В. Легойда

- Вот в качестве такого второго тезиса, связанного с первым, я хотел сказать, что, может быть, важно и правильно подчеркнуть, что не только Пасха, которая, безусловно, является этим самым поворотным моментом в истории человечества, но и вот эти дни Страстной недели, которые мы сейчас проходим, эти тяжелейшие дни, последние дни земной жизни Спасителя, они также наполнены глубочайшим смыслом для всего человечества. Это дни, во время которых и совершается самое главное в человеческой истории, поэтому в каком-то смысле, да, наверное, в самом прямом смысле Пасха неразрывно связана со всеми предыдущими днями, каждый из которых чрезвычайно важен, он наполнен какой-то особой глубиной, вневременным таким смыслом, что находит отражение и в богослужениях Страстной Седмицы, и так далее.

К. Мацан

- Ну вот как раз этому был посвящен ваш один из самых свежих подкастов «Собрались с мыслями», вашими гостями в этом выпуске были архимандрит Симеон (Томачинский) и певец Алексей Поддубный, больше известный как Джанго. И вот как раз к одному из мотивов этой беседы я хотел бы обратиться. У нас сегодня на календаре Страстная Пятница, завтра Великая Суббота, по церковному времени мы уже вот почти, собственно, в Великой Субботе находимся. И у вас такая мысль в этом подкасте прозвучала, что, быть может, для апостолов суббота покоя, суббота после распятия оказалась даже более тяжёлым днём, чем день распятия, потому что это крушение надежд, крушение веры. Учитель распят, Учитель умер, Его слова и обещания как бы не сбылись, и «как бы» здесь не слово-паразит, а мы так Ему верили, мы так хотели, чтобы быть с Ним, и вот чем всё закончилось, это такая суббота ужаса. Мы сегодня переживаем её как субботу покоя, потому что мы знаем, что завтра воскресение и так далее. А вот как вам кажется, нам нужно стремиться пережить эту субботу как-то иначе, чем мы привыкли? Вот как-то приобщиться тем чувствам апостолов в какой-то последней безнадёжности и отчаянии, или всё-таки нет?

В. Легойда

- Вы знаете, это очень непростой вопрос. Я, пожалуй, начну с того, что вот эта мысль, она где-то мне, уж не помню в каком виде, но так или иначе вот эти размышления, о которых вы сейчас вспомнили, на них меня натолкнуло что-то прочитанное относительно недавно. И действительно, вот просто хотел бы здесь сакцентировать, почему это так: потому что вот, казалось бы, Пятница – точка максимального напряжения, максимального ужаса, что может быть ужаснее, чем то, что Спаситель оказывается на кресте. Но понятно, что это вот такой эмоционально переживаемый ужас, который в каком-то смысле эмоция всё закрывает, и одновременно, как сильное эмоциональное чувство, она не позволяет (я не знаю, насколько понятно я смогу сейчас выразиться) прийти в твоё сознание вот такой безысходности. Ты просто подавлен эмоцией: страхом, ужасом, сочувствием, но ты свидетель события, которое происходит, то есть событие сильнее всего остального. А вот Пятница случилась, оно произошло. В Пятницу ты был рядом с Учителем, умирающим, погибающим, но ты был рядом с Ним, и Он был. А в субботу Его нет. И это, конечно, ужас, который накрывает ещё сильнее. В чём ужас субботы для апостолов: ты так думаешь, что то, что случилось вчера, оно было концом, это конец, это действительно крушение надежд, это окончательная точка уже в том, что ты ожидал. А точнее, точка там, где ты не ожидал, где ты ожидал чего-то совершенно другого. И действительно, поэтому апостолы, скорее всего, переживали субботу совсем не так, как мы сегодня переживаем, в том числе и богослужебно, хотя там времени нет, но соединяется историческое и вневременное. А теперь, отвечая на ваш вопрос, насколько мы должны это так же ощущать, или следует, можно в более мягком залоге: вы знаете, я вообще не думаю, что нужно как-то особым образом, помимо богослужения, попытки пройти вместе с Церковью, внутри церковной традиции, что нужно как-то эмоционально себя настраивать, из серии: «я должен сегодня чувствовать…» Мы же говорим, что вчера, в четверг, мы вместе с апостолами переживали Тайную Вечерю впервые, но почему бы нам не пережить с ними Великую Субботу? Но я думаю, что Церковь нам такую дала традицию и предлагает нам то, что предлагает субботнее богослужение и, наверное, это самое правильное. А пытаться здесь как-то... Хотя не знаю. Думаю, что любая, ну не то чтобы искусственность, а, знаете, такая установка определенная, что «я должен заставить себя почувствовать вот это», она как-то не вполне верная, как мне кажется.

К. Мацан

- Вопрос, который я нередко задаю священникам, о суете в Великую Субботу. Вроде Суббота покоя, а для пространства такого обычного городского крупного прихода это самое бойкое время, это очень много людей, которые приходят в храм освятить куличи и прочую пасхальную снедь, и это очень часто люди, которые, может быть, один раз в году именно в этот день приходят в храм, и священники на это откликаются. И в храмах, и это замечательно, целый день святят куличи, пасхи, яйца, есть дежурство священников. И это всё, конечно, сопряжено с такой миссионерской деятельностью на приходах, потому что экскурсии по храмам проводятся, дежурные дежурят и отвечают на вопросы пришедших. И у нас тоже в эфире были беседы со священниками, которые рассказывали, как именно благодаря посещению храма с такой утилитарной целью освящения пасхальных яств человек, может быть, впервые как-то знакомился с церковью и потом оставался, становился церковным человеком. Но вот ту же самую тему хотел бы с вами обсудить, потому что есть вопрос не только к священникам, но и к мирянам, к нам, ведь и для нас, тех, кто в субботу идёт святить куличи и пасхи, получается, что день покоя, Великая Суббота, оказывается днём такой некоторой суеты. Вот как вы это чувствуете?

В. Легойда

- Я специально над этим не задумывался никогда. Возможно ответ на этот вопрос будет связан с вопросом предыдущим. Может быть, в каком-то смысле вот эта суета или видимость суеты, по крайней мере, некое действие, которое надо совершить, может быть, это и есть то, что помогает уйти от этого ужаса субботнего вот в апостольском смысле. Не знаю, сложно сейчас сказать, по-разному всегда бывает. Вот, скажем, для семьи это всё равно, когда есть дети, уже такие подрастающие, для которых там впервые или не впервые, а уже ожидаемо вот это вот: «поедем святить куличи и пасхи», по-моему, в этом нет ничего такого неправильного, плохого, и это дай бог, чтобы наша суета была только суетой такого рода. Понятно, что это всё не должно заслонять какие-то глубинные смыслы, но недаром мы говорим о добродетели смирения, которая, помимо прочего, означает и знание нами собственной меры. И, знаете, чтобы переживать Великую Субботу так, как её там переживали святые – наверное, это слишком дерзновенное ожидание. Вот нам дана эта возможность освятить куличи и пасхи. Конечно, важно помнить в этом случае, что ни в коем разе нельзя сводить сам Великий Праздник к поеданию уже обозначенных прекрасных продуктов, вот это, мне кажется, важно.

К. Мацан

- Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Напомню, сегодня с нами на связи в «Светлом вечере» Владимир Романович Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ. Не переключайтесь.

К. Мацан

- «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается, еще раз здравствуйте, уважаемые друзья. У микрофона Константин Мацан. На связи сегодня, в этом часе «Светлого вечера», как всегда по пятницам, Владимир Романович Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, главный редактор журнала «Фома», профессор МГИМО, член Общественной палаты. Мы продолжаем наш разговор в этот очень особенный день в году, в Страстную Пятницу, и уже мы почти находимся мыслями и чувствами в Великой Субботе, а там уже и Светлое Христово Воскресение не за горами. Но вот хочу обратиться к теме, о которой вы начали говорить в первой половине нашего разговора, о том, что такие добродетели, как милосердие, прощение, они чисто христианские в том смысле, что Античный мир этих особенных добродетелей, к которым человек должен стремиться и как-то в себе их проявлять, взращивать, не знал. И это иногда дает повод, опять же, к такой оценке христианства, как, употребим здесь сильное выражение Ницше: «религия рабов», ну или просто вот люди, которые, в силу своей слабости, вот такие непротивленцы, у них милосердие, прощение, подставить другую щёку, а миру нужны герои, сильные и решительные. Вот как вы на такую критику христианства реагируете?

В. Легойда

- Ну, как на незнание христианства, потому что, вы знаете, можно было бы хоть как-то рассматривать это в качестве аргумента, если бы в христианском изложении эти добродетели были увязаны с такой всем понятной и знакомой категорией, как страх, с таким явлением, как страх. А христианство говорит нам как раз таки о том, что любовь изгоняет страх, и что человек, живущий по Богу и боящийся Бога в самом высоком смысле этого слова, то есть боящийся как-то оскорбить своим поведением Святыню, он страха лишён любого другого, и поэтому здесь ни о каком там рабстве и прочем, что понимается в данном случае анти или не христианами, речи, конечно, быть не может, потому что, скорее, страх свойственен тому, что является антонимом таким смысловым смирения – гордыни. Почему гордыня связана со страхом? Потому что именно гордыня понуждает тебя думать или действовать так, что: «ой, а вдруг меня там недостаточно оценят», «ой, а вдруг кто-то подумает, что я слабый», «ой, а вдруг кто-то решит, что я недостаточно бодрый, резкий, сильный, быстрый, умный» и прочее – это ведь всё страх, это страх того, что подумают так. Страх многообразен, его проявления различны. А когда человек смиренный, у него страха нет, у него нет гордыни и у него нет страха, и это величайшая сила, которую чрезвычайно непросто обрести. Собственно, христианство нам говорит, что без Бога невозможно.

К. Мацан

- Поговорим немного о произведениях искусства, которые так или иначе обращаются к событиям Страстной Седмицы, ну и в частности, к Страстной Пятнице – фильм известный, в каком-то смысле легендарный «Страсти Христовы». Я помню, что когда он выходил, на страницах журнала «Фома» была некоторая дискуссия об этом фильме. Каким он в памяти у вас отпечатался? Пересматривали ли вы его с тех пор? И менялось ли отношение к этой киноработе Мэла Гибсона у вас?

В. Легойда

- Вы знаете, я его не пересматривал. Я его смотрел единожды тогда, когда он вышел, наверное, в кинотеатре еще тогда. И он таким образом снят, благодаря таланту режиссера и тому, что показано, что, конечно, он человека не может оставить безучастным. Но, вы знаете, с точки зрения рефлексии над фильмом, очень большое влияние на меня произвела фраза пана Кшиштофа Занусси, который сказал, что «я не могу находиться несколько часов в кресле и смотреть, как распинают Христа». Это удивительная оценка художественного произведения христианином – во-первых, христианином, а во-вторых, человеком, который пытался и пытается о Евангелии говорить в каждой своей работе так или иначе. Это, если хотите, такое введение в дискуссию о возможности, необходимости, допустимости экранизации Евангелия с помощью кинематографа, не будем расширять здесь сознательно, потому что, с одной стороны, можно сказать, что: ну а разве картина какая-то не к такому же эффекту стремится? Но одно дело, когда ты находишься в музее перед картиной, даже если ты проникаешь в это пространство и живешь там, даже перед самым страшным изображением, но все-таки, в чем вот великая правда мысли Занусси, которая меня потрясла: ты все-таки не находишься, знаете, вот в кресле, удержусь, чтобы не сказать «в кресле с попкорном», но, возможно, это имелось в виду кинематограф сегодня, как все-таки в большей степени некое времяпрепровождение. И я не хочу абсолютизировать ни в коем разе это восприятие, эту оценку, это ощущение, оно, наверное, даже у одного и того же человека может быть в разные моменты, в разное время разным, но эта мысль для меня очень дорога, очень важна, потому что это какая-то уже очень сильная встряска для человека. Причем, понимаете, тут много всего раскрывается, потому что есть люди, размышляющие над такими эпизодами – мне встречалось, и подробностями земной жизни Спасителя, которые вообще непонятно зачем нужны, связанные с физиологией и прочим. Здесь в каком-то смысле понятно, что все сконцентрировано на переживании ужаса от физических страданий, но действительно, при этом не нужно забывать, что смотрящий, при всех самых глубоких чувствах и сопереживании, все-таки находится в теплом месте, в уютном и комфортном кинотеатре, и в этом есть какая-то глубинная нестыковка, что ли.

К. Мацан

- Я помню, что в той дискуссии на странице журнала «Фома» давно, в вашей публикации, если я не ошибаюсь, была мысль, что в этом фильме «Страсти Христовы» делается акцент именно на страданиях, на очень серьезных, чудовищных страданиях богочеловека на Кресте, а между тем все-таки центр тяжести евангельской истории приходится, как ни крути, на Воскресение. Если бы эта история заканчивалась Распятием и Голгофой, это была бы совсем другая история и, может быть, мы бы не говорили о событии, перевернувшем человечество, и вот Воскресения, этой темы, вы в фильме не увидели. А как вы сейчас к этой своей мысли относитесь, скажем так?

В. Легойда

- Да, я от нее не отказываюсь. Единственное, о чем сейчас подумал, что ведь Гибсон – католик, а экранизаций же много разных было, попыток экранизаций евангельской истории, но ведь культурные феномены не возникают на пустом месте. Я не знаю, насколько значима лично для Мела Гибсона фигура Франциска Ассизского, но для католической традиции она значимо чрезвычайна. И Франциск как раз тот человек, с которым связывают обычно такой феномен, как стигматы, напомню просто – это раны в тех местах, где по описаниям евангельским были раны у Спасителя на руках и ногах. И вот считается, что Франциск перед своей смертью, уже отошедший от всех своих трудов, он пребывал в уединенной молитве и просил Бога о даровании ему, ну, как бы именно такая католическое: о сорастворении со Христом, и он получил вот эти стигматы, раны, которые были зафиксированы, как считает официальное жизнеописание Франциска, его близкими. И вот этот феномен неизвестен в православной традиции. Тут вот это переживание страданий и буквальное переживание в телесном виде, не внутренние душевные мучения, а вот именно получение тех же ран, которые были внешне, по крайней мере, у Христа. И здесь есть над чем подумать, я имею в виду, в том числе, почему православная традиция ничего подобного не знает? Всё-таки это разные акценты. Повторяю: я не готов утверждать, что существует линейная связь между стигматами и фильмом Гибсона, но я думаю, что вполне можно говорить, что она есть, эта связь.

К. Мацан

- А можно ли в этой связи подумать о том, что существует такая проекция, опять же, культурологическая, что западное христианство – в большей степени христианство Рождества, а восточное христианство, православие – в большей степени религия Пасхи, и в этом смысле именно земные события жизни Христа, кульминацией которых является Распятие и деятельность Христа как человека, проповедника, чудотворца, она ставится под особый знак в западном христианстве, а вот таинственное, необъяснимое событие Воскресения, как вторжение трансцендентного в этот мир, как то, что не укладывается ни в какие категории, ни в какую логику, это вот то, что с особым акцентом отзывается в православном сознании. Что вы об этом думаете?

В. Легойда

- Я думаю, что моих знаний недостаточно, чтобы выносить такую оценку именно западному христианству, без уточнения, что мы имеем в виду, потому что, если здесь католичество и протестантизм, то там уже довольно серьезные расхождения есть. Я думаю, что мне, конечно, знаком этот взгляд, эта оценка западного христианства, как рождественского, а восточного, как пасхального, это некий конструкт такой интеллектуальный, если угодно, духовно-интеллектуальный, но скорее интеллектуальный, который нам должен что-то пояснить, объяснить аналитическим образом о западном и восточном христианстве и об их отличиях, он, наверное, вполне допустим, но я бы его применял не столько к собственно религиозной традиции, сколько к культурной её проекции. Вот в культурной проекции западно-христианской и восточно-христианской, наверное, можно найти подтверждение тому, что если под рождественским понимать то, что исходя из мысли о том, что Бог пришёл в мир, значит, этот мир освящён пришествием и воплощением Спасителя и значит, то, что мы в этом мире делаем в разных сферах, от экономической и политической, до в узком смысле слова – культурной, также может и должно быть освящено присутствием Божьим, вот это вот и есть рождественская проекция. А пасхальная – это то, что мы не концентрируемся на земных проявлениях жизни, а устремлены к паки бытию. Собственно, как писал кто-то из русских философов, что если взять даже идеал культурный средневековой Руси – это святой, а святой как-то в социальной проекции жизни не очень заинтересован, он весь устремлён к жизни будущего века, и поэтому, собственно, эта социальная проекция не развита – была такая мысль то ли у Аскольдова, то ли у Аскольдова по поводу кого-то из наших философов. Это, наверное, всё не лишено оснований именно в таком, скорее, изложении, но это всё-таки проявление уже в культуре, а не, собственно, христианства, потому что я встречал такие трактовки того, что, мол, для западных христиан, католиков, протестантов главный праздник – Рождество, а для нас – Пасха. Я думаю, что любой сознательный христианин, будь то католик или протестант, он, конечно, знает, понимает и скажет, что главный праздник – Пасха.

К. Мацан

- Владимир Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ сегодня на связи с нами в программе «Светлый вечер». Ну вот ещё одна известнейшая культурная проекция на события Страстной недели – стихотворение Бориса Пастернака из «живаговского цикла», стихотворение «Магдалина», которое оканчивается такими знаменитыми словами: «Но пройдут такие трое суток и столкнут в такую пустоту, что за этот страшный промежуток я до воскресенья дорасту». У меня вопрос, может быть, такой сугубо лирический: во-первых, как в вас это отзывается? Во-вторых, вы понимаете, о чём говорит поэт, когда именно эту формулировку находит – «дорасти до воскресенья»? Есть ли в Воскресении что-то такое, до чего нам и вправду нужно дорасти, не просто дожить, дождаться его наступления, а дорасти?

В. Легойда

- Я, наверное, начну с литературного признания: для меня всегда роман и его поэтическое приложение были литературными явлениями разных порядков. Аккуратно скажу, что второе сильно выше. Это первое замечание, признание, рискуя разочаровать поклонников автора. А что касается непосредственно вашего вопроса, мне кажется, что очень сложно рационализировать метафоры и пытаться дать сугубо рациональный ответ, задаваясь вопросом: а что это значит? Мне кажется, что при этом говорить о какой-то недопустимости богословской, религиозно-философской данной мысли конечно не приходится, вполне понятна общая направленность мысли и образа, и метафоры этой, мне кажется. Это знаете как, мы же говорим, читаем в молитвах и просим Бога, чтобы Причастие Святых Христовых Тайн для нас было не в суд и не в осуждение, чтобы мы достойно причащались Святых Христовых Тайн, при этом мы признаем в тех же молитвах, что мы всегда недостойны этого. Когда, вы помните, после возгласа «Святая святым!» хор тут же поет «Един свят, един Господь» – только Господь свят, напоминая нам о нашем состоянии. И мне кажется, здесь вполне так же можно, применительно к этим строчкам, говорить о том, что мы никогда не дорастем вот в этом смысле: «Святая святым!» Но «Един свят, един Господь», для меня это в прямую параллель укладывается.

К. Мацан

- Здесь, может быть, можно еще вспомнить контекст самого стихотворения, здесь как бы лирический герой себя обретает именно в день Распятия, то есть в Пятницу и поэтому именно сегодня хотелось его вспомнить, в том смысле, что действительно, перед нами два дня, «трое суток», как говорит поэт, есть промежуток, в котором мы ждем Воскресение. Мы недавно с вами к этой теме обращались, о которой я хочу в конце нашего разговора спросить, но сегодня невозможно еще раз к этому не обратиться. Существует такое мнение, я его встречал, что Страстная Пятница в каком-то смысле даже более особенный день в году, чем Светлое Христово Воскресенье, при всех оговорках, при всем том, что мы сегодня говорили, о том, что одно без другого не бывает, конечно, центр христианского благовестия – это Воскресенье. Но вот, если угодно, психологически, внутренне для человека важно пройти именно через Страстную Пятницу, это тот день, когда мы стоим у подножия Креста, и это раскрывает что-то очень значимое об опыте христианства вообще, об опыте христианина. Может быть, даже если Воскресенье Христово – это день радости, день уже такого отдохновения, то Страстная Пятница – день самой напряженной внутренней работы и в этом смысле – главный день в году. Как в вас такая мысль отзывается?

В. Легойда

- Диалектически. Дело в том, что, наверное, такой взгляд вполне возможен и с этим дополнением можно сказать, что в каком-то смысле это, безусловно, высшая точка напряжения, и даже сегодня я, по-моему, про это говорил уже. Но мы не можем взять и, допустим, изъять из нашего пасхального богослужения «Слово» Иоанна Златоуста, которое читается всегда, и где есть, может быть, для кого-то такой извиняющая, она и есть, по сути, извиняющая многих, мысль о том, что – «Придите постившиеся и не постившиеся». Это же не значит только: «придите все, кто ел мясо и другие скоромные продукты, и кто их не ел». Это значит, в том числе, наверное, как бы это ни звучало для нас обличающим, но, по большому счёту, это – «Приди и старший сын, и блудный сын, и для тебя тоже есть пир. То есть даже ты не страдал со Мной три дня назад, а Я всё равно тебя принимаю и дарую тебе жизнь вечную». Иначе бы Господь был бы справедливость, а не любовь, такая земная справедливость, а не любовь. Вот с таким дополнением я готов согласиться с тем, о чём вы сказали.

К. Мацан

- А есть ли у вас в опыте, в воспоминаниях Страстная Пятница, которая стала особенной, которая как-то выделяется из ряда других Страстных Пятниц в жизни?

В. Легойда

- Да, у меня есть, причём несколько таких воспоминаний. Но вот одно из самых сильных – это когда я впервые оказался на Святой Земле, причём я бывал там раз шесть или семь, и вот в эти дни несколько раз, в дни Страстной Недели. И вот я помню прекрасно, что первое посещение мы просто видели и переживали, как на наших глазах стала сбываться евангельская история с точки зрения того, что происходило с природой. Причём, вы знаете, не было ничего сверхъестественного, но ветер принёс песок из пустыни, и в нём стало темно. Просто мы шли крестным ходом, и в районе двух часов, начала третьего днём стало темно, и это было для человека, который там находится, переживает, очень сильно. И когда мы шли крестным ходом по пути, как вы знаете, обозначенного в Иерусалиме, Крестного пути, с указателями, по которому ушёл Спаситель, и шли через этот Старый город, где, в том числе, есть всякие разные лавочки и не только со свечками, ещё чем-то, и с какими-то продуктами. И, знаете, когда на тебя обращены самые разные взгляды, от нейтрально-настороженного взгляда полицейских или военных с оружием, я уж не помню, кто там стоял, от каких-то, может быть, неприязненных взглядов людей, не разделяющих твои взгляды, до просто любопытных и прочее-прочее, и вот у меня в тот момент было прямо острое переживание того, что вот так, наверное было и 2000 лет назад.

К. Мацан

- Ну что ж, спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу, в Страстную Пятницу. Дай Бог нам всем, как лирическому герою из стихотворения Пастернака, «дорасти до воскресенья» за эти трое суток, что бы это ни значило, наверное, для каждого это будет значить что-то своё. Владимир Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, главный редактор журнала «Фома», профессор МГИМО, член Общественной палаты, был сегодня на связи с нами и с вами в программе «Светлый вечер». У микрофона был Константин Мацан. Спасибо, до свидания.

Все выпуски программы Светлый вечер

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов

Другие программы

Богослужения утра

Тексты богослужений праздничных и воскресных дней. Пасхальные часы. 20 апреля 2025г.

Светлое Христово Воскресение. Пасха. Пасхальные часы.

Часы Пасхальные поются полностью (без чтения).

Вме́сто 1 ча́са

Тропа́рь Па́схи:

Хор: Христо́с воскре́се из ме́ртвых,/ сме́ртию смерть попра́в// и су́щим во гробе́х живо́т дарова́в. (Трижды)

Воскресе́ние Христо́во ви́девше,/ поклони́мся Свято́му Го́споду Иису́су,/ еди́ному безгре́шному,/ Кресту́ Твоему́ покланя́емся, Христе́,/ и свято́е Воскресе́ние Твое́ пое́м и сла́вим:/ Ты бо еси́ Бог наш,/ ра́зве Тебе́ ино́го не зна́ем,/ и́мя Твое́ имену́ем./ Прииди́те вси ве́рнии,/ поклони́мся Свято́му Христо́ву Воскресе́нию:/ се бо прии́де Кресто́м ра́дость всему́ ми́ру./ Всегда́ благословя́ще Го́спода,/ пое́м Воскресе́ние Его́:/ распя́тие бо претерпе́в,// сме́ртию смерть разруши́. (Трижды)

Ипакои́ Па́схи, глас 4:

Предвари́вшия у́тро, я́же о Мари́и,/ и обре́тшия ка́мень отвале́н от гро́ба,/ слы́шаху от А́нгела: во све́те присносу́щнем Су́щаго/ с ме́ртвыми что и́щете, я́ко челове́ка?/ Ви́дите гро́бныя пелены́, тецы́те и ми́ру пропове́дите,/ я́ко воста́ Госпо́дь, умертви́вый смерть,// я́ко есть Сын Бо́га, спаса́ющаго род челове́ческий.

Конда́к Па́схи, глас 8:

А́ще и во гроб снизше́л еси́, Безсме́ртне,/ но а́дову разруши́л еси́ си́лу/ и воскре́сл еси́, я́ко Победи́тель, Христе́ Бо́же,/ жена́м мироно́сицам веща́вый: ра́дуйтеся!/ И Твои́м апо́столом мир да́руяй,// па́дшим подая́й воскресе́ние.

Тропари́, глас 8:

Во гро́бе пло́тски, во а́де же с душе́ю я́ко Бог,/ в раи́ же с разбо́йником, и на Престо́ле был еси́ Христе́, со Отце́м и Ду́хом,// вся исполня́яй, неопи́санный.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху.

Я́ко Живоно́сец, я́ко рая́ красне́йший,/ вои́стину и черто́га вся́каго ца́рскаго показа́ся светле́йший, Христе́, гроб Твой,// исто́чник на́шего воскресе́ния.

И ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Вы́шняго освяще́нное Боже́ственное селе́ние, ра́дуйся,/ Тобо́ю бо даде́ся ра́дость, Богоро́дице, зову́щим:// благослове́нна Ты в жена́х еси́, Всенепоро́чная Влады́чице.

Го́споди, поми́луй. (40 раз)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Честне́йшую Херуви́м и Сла́внейшую без сравне́ния Серафи́м, без истле́ния Бо́га Сло́ва ро́ждшую, су́щую Богоро́дицу, Тя велича́ем.

И́менем Госпо́дним благослови́, о́тче.

Иерей: Моли́твами святы́х оте́ц на́ших, Го́споди, Иису́се Христе́, Бо́же наш, поми́луй нас.

Хор: Ами́нь. Христо́с воскре́се из ме́ртвых,/ сме́ртию смерть попра́в// и су́щим во гробе́х живо́т дарова́в. (Трижды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Го́споди, поми́луй. (Трижды)

Благослови́.

Ма́лый воскре́сный отпу́ст:

Иерей выйдя на амвон с крестом без трисвечника:

Воскресы́й из ме́ртвых Христо́с, И́стинный Бог наш, моли́твами Пречи́стыя Своея́ Ма́тере, преподо́бных и богоно́сных оте́ц на́ших и всех святы́х, поми́лует и спасе́т нас, я́ко Благ и Человеколю́бец.

Хор: Го́споди, поми́луй. (Трижды)

Вме́сто 3 ча́са

Иерей: Благослове́н Бог наш всегда́, ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в.

Ипакои́ Па́схи, глас 4:

Конда́к Па́схи, глас 8:

Тропари́, глас 8:

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху.

И ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Го́споди, поми́луй. (40 раз)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

И́менем Госпо́дним благослови́, о́тче.

Иерей: Моли́твами святы́х оте́ц на́ших, Го́споди, Иису́се Христе́, Бо́же наш, поми́луй нас.

Вме́сто 6 ча́са

Ипакои́ Па́схи, глас 4:

Конда́к Па́схи, глас 8:

Тропари́, глас 8:

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху.

И ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Го́споди, поми́луй. (40 раз)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

И́менем Госпо́дним благослови́, о́тче.

Иерей: Моли́твами святы́х оте́ц на́ших, Го́споди, Иису́се Христе́, Бо́же наш, поми́луй нас.

Читать полностью

Другие программы

Богослужения вечера

Тексты богослужений праздничных и воскресных дней. Полунощница перед Пасхальным богослужением. 20 апреля (19 апреля) 2025г.

Светлое Христово Воскресение. Пасха. Полунощница перед Пасхальным богослужением.

При закрытых царских вратах и завесе:

Иерей: Благослове́н Бог наш всегда́, ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Трисвято́е по О́тче наш:

Чтец: Святы́й Бо́же, Святы́й Кре́пкий, Святы́й Безсме́ртный, поми́луй нас. (Трижды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Пресвята́я Тро́ице, поми́луй нас; Го́споди, очи́сти грехи́ на́ша; Влады́ко, прости́ беззако́ния на́ша; Святы́й, посети́ и исцели́ не́мощи на́ша, и́мене Твоего́ ра́ди.

Го́споди, поми́луй. (Трижды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

О́тче наш, И́же еси́ на Небесе́х, да святи́тся и́мя Твое́, да прии́дет Ца́рствие Твое́, да бу́дет во́ля Твоя́, я́ко на Небеси́ и на земли́. Хлеб наш насу́щный даждь нам днесь; и оста́ви нам до́лги на́ша, я́коже и мы оставля́ем должнико́м на́шим; и не введи́ нас во искуше́ние, но изба́ви нас от лука́ваго.

Иерей: Я́ко Твое́ есть Ца́рство и си́ла и сла́ва, Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Чтец: Ами́нь. Го́споди, поми́луй. (12 раз)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Прииди́те, поклони́мся Царе́ви на́шему Бо́гу.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Христу́, Царе́ви на́шему Бо́гу.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Самому́ Христу́, Царе́ви и Бо́гу на́шему.

Псало́м 50:

Поми́луй мя, Бо́же, по вели́цей ми́лости Твое́й, и по мно́жеству щедро́т Твои́х очи́сти беззако́ние мое́. Наипа́че омы́й мя от беззако́ния моего́, и от греха́ моего́ очи́сти мя; я́ко беззако́ние мое́ аз зна́ю, и грех мой предо мно́ю есть вы́ну. Тебе́ Еди́ному согреши́х и лука́вое пред Тобо́ю сотвори́х, я́ко да оправди́шися во словесе́х Твои́х, и победи́ши внегда́ суди́ти Ти. Се бо, в беззако́ниих зача́т есмь, и во гресе́х роди́ мя ма́ти моя́. Се бо, и́стину возлюби́л еси́; безве́стная и та́йная прему́дрости Твоея́ яви́л ми еси́. Окропи́ши мя иссо́пом, и очи́щуся; омы́еши мя, и па́че сне́га убелю́ся. Слу́ху моему́ да́си ра́дость и весе́лие; возра́дуются ко́сти смире́нныя. Отврати́ лице́ Твое́ от грех мои́х и вся беззако́ния моя́ очи́сти. Се́рдце чи́сто сози́жди во мне, Бо́же, и дух прав обнови́ во утро́бе мое́й. Не отве́ржи мене́ от лица́ Твоего́ и Ду́ха Твоего́ Свята́го не отыми́ от мене́. Возда́ждь ми ра́дость спасе́ния Твоего́ и Ду́хом Влады́чним утверди́ мя. Научу́ беззако́нныя путе́м Твои́м, и нечести́вии к Тебе́ обратя́тся. Изба́ви мя от крове́й, Бо́же, Бо́же спасе́ния моего́; возра́дуется язы́к мой пра́вде Твое́й. Го́споди, устне́ мои́ отве́рзеши, и уста́ моя́ возвестя́т хвалу́ Твою́. Я́ко а́ще бы восхоте́л еси́ же́ртвы, дал бых у́бо: всесожже́ния не благоволи́ши. Же́ртва Бо́гу дух сокруше́н; се́рдце сокруше́нно и смире́нно Бог не уничижи́т. Ублажи́, Го́споди, благоволе́нием Твои́м Сио́на, и да сози́ждутся сте́ны Иерусали́мския. Тогда́ благоволи́ши же́ртву пра́вды, возноше́ние и всесожега́емая; тогда́ возложа́т на олта́рь Твой тельцы́.

Канон, по традиции, читает один из священнослужителей перед Плащаницей.

Песнь 1:

Кано́н Вели́кой Суббо́ты, глас 6:

Ирмос: Волно́ю морско́ю/ Скры́вшаго дре́вле,/ гони́теля мучи́теля, под земле́ю скры́ша/ спасе́нных о́троцы;/ но мы, я́ко отрокови́цы,/ Го́сподеви пои́м,// сла́вно бо просла́вися. (Дважды)

Припев: Сла́ва Тебе́, Бо́же наш, сла́ва Тебе́.

Тропарь: Го́споди Бо́же мой,/ исхо́дное пе́ние, и надгро́бную Тебе́ песнь воспою́,/ погребе́нием Твои́м жи́зни моея́ вхо́ды отве́рзшему,// и сме́ртию смерть и ад умертви́вшему. (4 раза)

Припев: Сла́ва Тебе́, Бо́же наш, сла́ва Тебе́.

Тропарь: Горе́ Тя на Престо́ле и до́ле во гро́бе,/ преми́рная и подзе́мная, помышля́ющая Спа́се мой,/ зы́бляхуся умерщвле́нием Твои́м:// па́че ума́ бо ви́ден был еси́ мертв, Живонача́льниче. (4 раза)

Припев: Сла́ва Тебе́, Бо́же наш, сла́ва Тебе́.

Тропарь: Да Твоея́ сла́вы вся испо́лниши,/ сшел еси́ в ни́жняя земли́:/ от Тебе́ бо не скры́ся соста́в мой, и́же во Ада́ме, и погребе́н,// истле́вша мя обновля́еши, Человеколю́бче. (Дважды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху.

И ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Катава́сия, глас 6:

Волно́ю морско́ю/ Скры́вшаго дре́вле,/ гони́теля мучи́теля, под земле́ю скры́ша/ спасе́нных о́троцы;/ но мы, я́ко отрокови́цы,/ Го́сподеви пои́м,// сла́вно бо просла́вися.

Песнь 3:

Кано́н Вели́кой Суббо́ты, глас 6:

Ирмос: Тебе́, на вода́х/ пове́сившаго/ всю зе́млю неодержи́мо,/ тварь ви́девши/ на ло́бнем ви́сима,/ у́жасом мно́гим содрога́шеся,/ несть свят,// ра́зве Тебе́ Го́споди, взыва́ющи. (Дважды)

Припев: Сла́ва Тебе́, Бо́же наш, сла́ва Тебе́.

Тропарь: О́бразы погребе́ния Твоего́ показа́л еси́, виде́ния умно́жив./ Ны́не же сокрове́нная Твоя́ богому́жно уясни́л еси́, и су́щим во а́де Влады́ко,// несть свят, ра́зве Тебе́ Го́споди, взыва́ющим. (4 раза)

Припев: Сла́ва Тебе́, Бо́же наш, сла́ва Тебе́.

Тропарь: Просте́рл еси́ дла́ни, и соедини́л еси́ дре́вле разстоя́щаяся./ Одея́нием же Спа́се, е́же в плащани́це и во гро́бе,/ окова́нныя разреши́л еси́,// несть свят, ра́зве Тебе́ Го́споди, взыва́ющия. (4 раза)

Припев: Сла́ва Тебе́, Бо́же наш, сла́ва Тебе́.

Тропарь: Гро́бом и печа́тьми, Невмести́ме,/ содержи́мь был еси́ хоте́нием:/ и́бо си́лу Твою́ де́йствы показа́л еси́,/ богоде́йственно пою́щим:// несть свят, ра́зве Тебе́ Го́споди, Человеколю́бче. (Дважды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху.

И ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Катава́сия, глас 6:

Тебе́, на вода́х/ пове́сившаго/ всю зе́млю неодержи́мо,/ тварь ви́девши/ на ло́бнем ви́сима,/ у́жасом мно́гим содрога́шеся,/ несть свят,// ра́зве Тебе́ Го́споди, взыва́ющи.

Го́споди, поми́луй. (Трижды)

Седа́лен, глас 1:

Гроб Твой Спа́се, во́ини стрегу́щии,/ ме́ртви от облиста́ния я́вльшагося А́нгела бы́ша,/ пропове́дающа жена́м Воскресе́ние./ Тебе́ сла́вим, тли потреби́теля!/ Тебе́ припа́даем, Воскре́сшему из гро́ба,// и Еди́ному Бо́гу на́шему!

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Песнь 4:

Кано́н Вели́кой Суббо́ты, глас 6:

Ирмос: На Кресте́ Твое́/ Боже́ственное истоща́ние/ прови́дя Авваку́м,/ ужа́сся, вопия́ше:/ Ты си́льных пресе́кл еси́/ держа́ву Бла́же,// приобща́яся су́щим во а́де, я́ко Всеси́лен. (Дважды)

Припев: Сла́ва Тебе́, Бо́же наш, сла́ва Тебе́.

Тропарь: Седьмы́й день днесь освяти́л еси́,/ его́же дре́вле благослови́л еси́ упокое́нием дел:/ прево́диши бо вся́ческая и обновля́еши,// суббо́тствуя Спа́се мой, и назида́я. (4 раза)

Припев: Сла́ва Тебе́, Бо́же наш, сла́ва Тебе́.

Тропарь: Си́лою лу́чшаго, победи́вшаго Тебе́,/ от пло́ти душа́ Твоя́ раздели́ся,/ растерза́ющи бо обоя́ у́зы,// сме́рти и а́да, Сло́ве, держа́вою Твое́ю. (4 раза)

Припев: Сла́ва Тебе́, Бо́же наш, сла́ва Тебе́.

Тропарь: Ад Сло́ве, срет Тя огорчи́ся,/ челове́ка зря обоже́на,/ уя́звлена ра́нами, и Всесильноде́теля,// стра́шным же зра́ком поги́бе. (Дважды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху.

Тропарь: Ад Сло́ве, срет Тя огорчи́ся,/ челове́ка зря обоже́на,/ уя́звлена ра́нами, и Всесильноде́теля,// стра́шным же зра́ком поги́бе.

И ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Катава́сия, глас 6:

На Кресте́ Твое́/ Боже́ственное истоща́ние/ прови́дя Авваку́м,/ ужа́сся, вопия́ше:/ Ты си́льных пресе́кл еси́/ держа́ву Бла́же,// приобща́яся су́щим во а́де, я́ко Всеси́лен.

Песнь 5:

Кано́н Вели́кой Суббо́ты, глас 6:

Ирмос: Богоявле́ния Твоего́ Христе́,/ к нам ми́лостивно бы́вшаго,/ Иса́ия Свет ви́дев Невече́рний,/ из но́щи у́треневав взыва́ше:/ воскре́снут ме́ртвии,/ и воста́нут су́щии во гробе́х,// и вси земноро́днии возра́дуются. (Дважды)

Припев: Сла́ва Тебе́, Бо́же наш, сла́ва Тебе́.

Тропарь: Новотвори́ши земны́я Созда́телю, пе́рстен быв,/ и плащани́ца и гроб явля́ют е́же в Тебе́ Сло́ве, та́инство./ Благообра́зный бо сове́тник, Тебе́ Ро́ждшаго сове́т образу́ет,// в Тебе́ велеле́пно новотворя́щаго мя. (4 раза)

Припев: Сла́ва Тебе́, Бо́же наш, сла́ва Тебе́.

Тропарь: Сме́ртию сме́ртное,/ погребе́нием тле́нное прелага́еши,/ нетле́нно твори́ши бо,/ боголе́пно безсме́ртно творя́ прия́тие,/ плоть бо Твоя́ истле́ния не ви́де Влады́ко,// ниже́ душа́ Твоя́ во а́де странноле́пно оста́влена бысть. (4 раза)

Припев: Сла́ва Тебе́, Бо́же наш, сла́ва Тебе́.

Тропарь: Из Небра́чныя проше́д, и прободе́н в ре́бра Соде́телю мой,/ из Нея́ соде́лал еси́ обновле́ние Е́вино, Ада́м быв,/ усну́в па́че естества́ сном есте́ственным,// и жизнь воздви́гнув от сна и тле́ния, я́ко Всеси́лен. (Дважды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху.

И ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Катава́сия, глас 6:

Богоявле́ния Твоего́ Христе́,/ к нам ми́лостивно бы́вшаго,/ Иса́ия Свет ви́дев Невече́рний,/ из но́щи у́треневав взыва́ше:/ воскре́снут ме́ртвии,/ и воста́нут су́щии во гробе́х,// и вси земноро́днии возра́дуются.

Песнь 6:

Кано́н Вели́кой Суббо́ты, глас 6:

Ирмос: Ят бысть,/ но не удержа́н в пе́рсех ки́товых Ио́на:/ Твой бо о́браз нося́,/ Страда́вшаго, и погребе́нию да́вшагося,/ я́ко от черто́га от зве́ря изы́де./ Приглаша́ше же кустоди́и,/ храня́щии су́етная и ло́жная,// ми́лость сию́ оста́вили есте́. (Дважды)

Припев: Сла́ва Тебе́, Бо́же наш, сла́ва Тебе́.

Тропарь: Бие́н был еси́, но не раздели́лся еси́ Сло́ве,/ ея́же причасти́лся еси́ пло́ти:/ а́ще бо и разори́ся Твой храм во вре́мя стра́сти,/ но и та́ко еди́н бе соста́в Божества́ и пло́ти Твоея́.// Во обои́х бо Еди́н еси́ Сын, Сло́во Бо́жие, Бог и Челове́к. (4 раза)

Припев: Сла́ва Тебе́, Бо́же наш, сла́ва Тебе́.

Тропарь: Человекоуби́йственно, но не богоуби́йственно бысть прегреше́ние Ада́мово:/ а́ще бо и пострада́ Твоея́ пло́ти пе́рстное существо́,/ но Божество́ безстра́стно пребы́сть,/ тле́нное же Твое́ на нетле́ние преложи́л еси́,// и нетле́нныя жи́зни показа́л еси́ исто́чник Воскресе́нием. (4 раза)

Припев: Сла́ва Тебе́, Бо́же наш, сла́ва Тебе́.

Тропарь: Ца́рствует ад, но не ве́чнует над ро́дом челове́ческим:/ Ты бо поло́жся во гро́бе Держа́вне, живонача́льною дла́нию,/ сме́рти ключи́ разве́ргл еси́,/ и пропове́дал еси́ от ве́ка та́мо спя́щим, избавле́ние нело́жное// быв Спа́се, ме́ртвым Пе́рвенец. (Дважды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху.

И ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Катава́сия, глас 6:

Ят бысть,/ но не удержа́н в пе́рсех ки́товых Ио́на:/ Твой бо о́браз нося́,/ Страда́вшаго, и погребе́нию да́вшагося,/ я́ко от черто́га от зве́ря изы́де./ Приглаша́ше же кустоди́и,/ храня́щии су́етная и ло́жная,// ми́лость сию́ оста́вили есте́.

Го́споди, поми́луй. (Трижды)

Конда́к Вели́кой Суббо́ты, глас 6:

Бе́здну заключи́вый, мертв зри́тся,/ и сми́рною и плащани́цею обви́вся,/ во гро́бе полага́ется я́ко сме́ртный Безсме́ртный:/ жены́ же приидо́ша пома́зати Его́ ми́ром,/ пла́чущия го́рько и вопию́щия:/ сия́ суббо́та есть преблагослове́нная,// в не́йже Христо́с усну́в, воскре́снет тридне́вен.

И́кос:

Содержа́й вся на Крест вознесе́ся,/ и рыда́ет вся тварь, Того́ ви́дящи на́га ви́сяща на дре́ве,/ со́лнце лучи́ сокры́, и зве́зды отложи́ша свет:/ земля́ же со мно́гим стра́хом поколеба́ся, и мо́ре побеже́,/ и ка́мение распаде́ся, гро́би же мно́ги отверзо́шася,/ и телеса́ воста́ша святы́х муже́й./ Ад ни́зу сте́нет,/ и иуде́е сове́туют оклевета́ти Христо́во Воскресе́ние./ Жены́ же взыва́ют:/ сия́ суббо́та есть преблагослове́нная,// в не́йже Христо́с, усну́в, воскре́снет тридне́вен.

Песнь 7:

Кано́н Вели́кой Суббо́ты, глас 6:

Ирмос: Неизрече́нное чу́до,/ в пещи́ изба́вивый/ преподо́бныя о́троки из пла́мене,/ во гро́бе мертв/ бездыха́нен полага́ется,/ во спасе́ние нас пою́щих:/ Изба́вителю Бо́же,// благослове́н еси́. (Дважды)

Припев: Сла́ва Тебе́, Бо́же наш, сла́ва Тебе́.

Тропарь: Уязви́ся ад, в се́рдце/ прие́м Уя́звеннаго копие́м в ре́бра,/ и воздыха́ет огне́м Боже́ственным иждива́емь,/ во спасе́ние нас пою́щих:// Изба́вителю Бо́же, благослове́н еси́. (Трижды)

Припев: Сла́ва Тебе́, Бо́же наш, сла́ва Тебе́.

Тропарь: Бога́т гроб,/ в себе́ бо прии́м я́ко спя́ща Соде́теля,/ жи́зни Боже́ственное сокро́вище показа́ся,/ во спасе́ние нас пою́щих:// Изба́вителю Бо́же, благослове́н еси́. (Трижды)

Припев: Сла́ва Тебе́, Бо́же наш, сла́ва Тебе́.

Тропарь: Зако́ном уме́рших/ е́же во гро́бе положе́ние, всех прие́млет Жизнь,/ и сего́ исто́чника показу́ет воста́ния,/ во спасе́ние нас пою́щих:// Изба́вителю Бо́же, благослове́н еси́. (Трижды)

Припев: Сла́ва Тебе́, Бо́же наш, сла́ва Тебе́.

Тропарь: Еди́но бя́ше неразлу́чное,/ е́же во а́де, и во гро́бе, и во Еде́ме,/ Божество́ Христо́во, со Отце́м и Ду́хом,/ во спасе́ние нас пою́щих:// Изба́вителю Бо́же, благослове́н еси́.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху.

И ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Катава́сия, глас 6:

Неизрече́нное чу́до,/ в пещи́ изба́вивый/ преподо́бныя о́троки из пла́мене,/ во гро́бе мертв/ бездыха́нен полага́ется,/ во спасе́ние нас пою́щих:/ Изба́вителю Бо́же,// благослове́н еси́.

Песнь 8:

Кано́н Вели́кой Суббо́ты, глас 6:

Ирмос: Ужасни́ся боя́йся не́бо,/ и да подви́жатся основа́ния земли́:/ се бо в мертвеце́х вменя́ется в вы́шних Живы́й,/ и во гроб мал странноприе́млется./ Его́же о́троцы благослови́те,/ свяще́нницы воспо́йте,// лю́дие превозноси́те во вся ве́ки. (Дважды)

Припев: Сла́ва Тебе́, Бо́же наш, сла́ва Тебе́.

Тропарь: Разруши́ся Пречи́стый храм,/ па́дшую же совозставля́ет ски́нию:/ Ада́му бо пе́рвому Вторы́й, И́же в вы́шних Живы́й,/ сни́де да́же до а́довых сокро́вищ./ Его́же о́троцы благослови́те,/ свяще́нницы воспо́йте,// лю́дие превозноси́те во вся ве́ки. (4 раза)

Припев: Сла́ва Тебе́, Бо́же наш, сла́ва Тебе́.

Тропарь: Преста́ де́рзость ученико́в,/ Аримафе́й же изря́дствует Ио́сиф:/ ме́ртва бо и на́га зря, над все́ми Бо́га,/ про́сит и погреба́ет, зовы́й:/ о́троцы благослови́те,/ свяще́нницы воспо́йте,// лю́дие, превозноси́те во вся ве́ки. (4 раза)

Припев: Сла́ва Тебе́, Бо́же наш, сла́ва Тебе́.

Тропарь: О чуде́с но́вых!/ О бла́гости!/ О неизрече́ннаго терпе́ния!/ Во́лею бо под земле́ю печатле́ется, И́же в вы́шних Живы́й,/ и я́ко льстец, Бог оклевета́ется./ Его́же о́троцы благослови́те,/ свяще́нницы воспо́йте,// лю́дие превозноси́те во вся ве́ки. (Дважды)

Благослови́м Отца́, и Сы́на, и Свята́го Ду́ха, Го́спода.

И ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Катава́сия, глас 6:

Хор: Ужасни́ся боя́йся не́бо,/ и да подви́жатся основа́ния земли́:/ се бо в мертвеце́х вменя́ется в вы́шних Живы́й,/ и во гроб мал странноприе́млется./ Его́же о́троцы благослови́те,/ свяще́нницы воспо́йте,// лю́дие превозноси́те во вся ве́ки.

В начале 9-й песни, по традиции, отверзаются царские врата. Совершающий полунощницу иерей с диаконом, совершив каждение вокруг Плащаницы.

Песнь 9:

Кано́н Вели́кой Суббо́ты, глас 6:

Ирмос: Не рыда́й Мене́ Ма́ти,/ зря́щи во гро́бе,/ Его́же во чре́ве без се́мене зачала́ еси́ Сы́на:/ воста́ну бо и просла́влюся,/ и вознесу́ со сла́вою, непреста́нно я́ко Бог,// ве́рою и любо́вию Тя велича́ющия. (Дважды)

Припев: Сла́ва Тебе́, Бо́же наш, сла́ва Тебе́.

Тропарь: В стра́ннем Твое́м рождестве́,/ боле́зней избежа́вше па́че естества́,/ ублажи́хся Безнача́льне Сы́не:/ ны́не же Тя Бо́же мой,/ бездыха́нна зря́щи ме́ртва,/ ору́жием печа́ли растерза́юся лю́те,// но воскресни́, я́ко да возвели́чуся. (4 раза)

Припев: Сла́ва Тебе́, Бо́же наш, сла́ва Тебе́.

Тропарь: Земля́ покрыва́ет Мя хотя́ща,/ но устраша́ются а́довы вра́тницы,/ оде́яна ви́дяще оде́ждею окровавле́ною, Ма́ти, отмще́ния:/ враги́ бо Кресто́м порази́в я́ко Бог,// воскре́сну па́ки, и возвели́чу Тя. (4 раза)

Припев: Сла́ва Тебе́, Бо́же наш, сла́ва Тебе́.

Тропарь: Да ра́дуется тварь,/ да веселя́тся вси земноро́днии,/ враг бо плени́ся ад:/ с ми́ры жены́ да срета́ют,/ Ада́ма со Е́вою избавля́ю всеро́дна,// и в тре́тий день воскре́сну. (Дважды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху.

И ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

При пении катавасии 9-й песни иерей с диаконом поднимают Плащаницу и вносят в алтарь. Вслед за этим царские врата закрываются. Плащаницу полагают на святой престол, где она должна оставаться до отдания Пасхи.

Катава́сия, глас 6:

Не рыда́й Мене́ Ма́ти,/ зря́щи во гро́бе,/ Его́же во чре́ве без се́мене зачала́ еси́ Сы́на:/ воста́ну бо и просла́влюся,/ и вознесу́ со сла́вою, непреста́нно я́ко Бог,// ве́рою и любо́вию Тя велича́ющия.

Трисвято́е по О́тче наш:

Чтец: Святы́й Бо́же, Святы́й Кре́пкий, Святы́й Безсме́ртный, поми́луй нас. (Трижды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Го́споди, поми́луй. (Трижды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Чтец: Ами́нь.

Тропа́рь, глас 2:

Хор: Егда́ снизше́л еси́ к сме́рти, Животе́ Безсме́ртный,/ тогда́ ад умертви́л еси́ блиста́нием Божества́./ Егда́ же и уме́ршия от преиспо́дних воскреси́л еси́,/ вся Си́лы Небе́сныя взыва́ху:// Жизнода́вче, Христе́ Бо́же наш, сла́ва Тебе́.

Ма́лая сугу́бая ектения́:

Иерей: Поми́луй нас, Бо́же, по вели́цей ми́лости Твое́й, мо́лим Ти ся, услы́ши и поми́луй.

Хор: Го́споди, поми́луй. (Трижды, на каждое прошение)

Иерей: Еще́ мо́лимся о Вели́ком господи́не и отце́ на́шем, Святе́йшем Патриа́рхе Кири́лле и о Господи́не на́шем Высокопреосвяще́ннейшем митрополи́те (или архиепископе, или преосвященнейшем епископе) имярек, и о всей во Христе́ бра́тии на́шей.

Еще́ мо́лимся о богохрани́мей стране́ на́шей, власте́х и во́инстве ея́, да ти́хое и безмо́лвное житие́ поживе́м во вся́ком благоче́стии и чистоте́.

Еще́ мо́лимся за всю бра́тию и за вся христиа́ны.

Иерей: Я́ко ми́лостив и человеколю́бец Бог еси́ и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Иерей: Сла́ва Тебе́, Христе́ Бо́же, Упова́ние на́ше, сла́ва Тебе́.

Хор: Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь. Го́споди, поми́луй. (Трижды) Благослови́.

Отпу́ст Литурги́и Вели́кой Суббо́ты.

Иерей: Христо́с, И́стинный Бог наш, моли́твами Пречи́стыя Своея́ Ма́тере, преподо́бных и богоно́сных оте́ц на́ших и всех святы́х, поми́лует и спасе́т нас, я́ко Благ и Человеколю́бец.

Хор: Го́споди, поми́луй. (Трижды)

Читать полностью

Другие программы

Богослужения утра

Тексты богослужений праздничных и воскресных дней. Светлая Пасхальная Заутреня. 20 апреля 2025г.

Светлое Христово Воскресение. Пасха. Светлая Пасхальная Заутреня.

Предстоятель принимает в левую руку Крест с пасхальным трисвещником, в правую — кадило.

Ровно в 12 часов (по местному времени) при закрытых царских вратах и завесе священнослужители поют первый раз стихиру:

Духовенство в алтаре:

Воскресе́ние Твое́, Христе́ Спа́се,/ А́нгели пою́т на Небесе́х,/ и нас на земли́ сподо́би/ чи́стым се́рдцем// Тебе́ сла́вити.

При каждом пении стихиры предстоятель в предшествии диакона со свечой совершает каждение вокруг престола.

Открывается завеса.

Во второй раз стихиру поют немного громче:

Духовенство в алтаре:

Открываются царские врата, и остаются открыты до конца Светлой Седмицы.

В третий раз стихира поется громко и до половины:

Духовенство в алтаре:

Воскресе́ние Твое́, Христе́ Спа́се,/ А́нгели пою́т на Небесе́х,/

Хор завершает:

И нас на земли́ сподо́би/ чи́стым се́рдцем// Тебе́ сла́вити.

Кре́стный ход:

Духовенство выходит из алтаря.

Начинается крестный ход, во время которого все непрерывно поют стихиру:

Люди: Воскресе́ние Твое́, Христе́ Спа́се,/ А́нгели пою́т на Небесе́х,/ и нас на земли́ сподо́би/ чи́стым се́рдцем// Тебе́ сла́вити.

В крестном ходе впереди несут фонарь, за ним несут парой запрестольный Крест и запрестольный образ Божией Матери (таким образом, чтобы тот, кто смотрит на приближающийся крестный ход, видел их расположенными также, как в алтаре (запрестольный Крест — справа, образ Божией Матери — слева)). Далее идут двумя рядами, попарно, хоругвеносцы, певцы, свещеносцы со свечами, диаконы со своими свечами и кадильницами и за ними священники, младшие впереди. В последней паре священников идущий справа несет Евангелие, идущий слева — икону Воскресения. Завершает шествие предстоятель с трисвещником и Крестом. Там, где один священник, допускается мирянам нести на пелена́х иконы Воскресения Христова и Евангелие. (Артос на этом крестном ходе не носят, поскольку он еще не освящен.)

Крестный ход в обычном порядке идет вокруг храма при непрерывном трезвоне.

Обойдя храм, крестный ход останавливается пред закрытыми западными дверями храма. Носящие святыни останавливаются около дверей лицом к западу в следующем порядке: фонарь (по центру, непосредственно перед дверями), затем (от южной стороны к северной) запрестольный Крест, Евангелие, икона Воскресения, запрестольный образ Божией Матери, по сторонам становятся хоругвеносцы и свещеносцы. Предстоятель и сослужа́щие священники становятся пред святынями по чину.

Трезвон прекращается.

Настоятель, приняв от диакона кадило, при полной тишине совершает каждение святынь, духовенства, певцов и предстоящих и, в заключение, диакона.

Диакон принимает кадило, кадит предстоятеля и возвращает ему кадильницу.

Предстоятель, трижды (а не один раз) крестообразно назна́меновав кадилом затворенные церковные двери, возглашает велегласно:

Иерей: Сла́ва Святе́й и Единосу́щней и Животворя́щей и Неразде́льней Тро́ице, всегда́, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Пасха́льное нача́ло:

Духовенство, велегласно:

Христо́с воскре́се из ме́ртвых,/ сме́ртию смерть попра́в// и су́щим во гробе́х живо́т дарова́в. (Трижды)

Духовенство: Да воскре́снет Бог, и расточа́тся врази́ Его́,/ и да бежа́т от Лица́ Его́ ненави́дящии Его́.

Хор: Христо́с воскре́се из ме́ртвых,/ сме́ртию смерть попра́в// и су́щим во гробе́х живо́т дарова́в.

Духовенство: Я́ко исчеза́ет дым, да исче́знут,/ я́ко та́ет воск от лица́ огня́.

Хор: Христо́с воскре́се из ме́ртвых,/ сме́ртию смерть попра́в// и су́щим во гробе́х живо́т дарова́в.

Духовенство: Та́ко да поги́бнут гре́шницы от Лица́ Бо́жия,/ а пра́ведницы да возвеселя́тся.

Хор: Христо́с воскре́се из ме́ртвых,/ сме́ртию смерть попра́в// и су́щим во гробе́х живо́т дарова́в.

Духовенство: Сей день, его́же сотвори́ Госпо́дь,/ возра́дуемся и возвесели́мся вонь.

Хор: Христо́с воскре́се из ме́ртвых,/ сме́ртию смерть попра́в// и су́щим во гробе́х живо́т дарова́в.

Духовенство: Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху.

Хор: Христо́с воскре́се из ме́ртвых,/ сме́ртию смерть попра́в// и су́щим во гробе́х живо́т дарова́в.

Духовенство: И ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Хор: Христо́с воскре́се из ме́ртвых,/ сме́ртию смерть попра́в// и су́щим во гробе́х живо́т дарова́в.

Духовенство: Христо́с воскре́се из ме́ртвых,/ сме́ртию смерть попра́в

Хор: И су́щим во гробе́х живо́т дарова́в.

Открываются двери храма. Все входят в храм и поют праздничный тропарь:

Люди: Христо́с воскре́се из ме́ртвых,/ сме́ртию смерть попра́в// и су́щим во гробе́х живо́т дарова́в.

И поют, пока диакон не выйдет на великую ектению.

Духовенство входит в алтарь.

Вели́кая ектения́:

Диакон: Ми́ром Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй. (На каждое прошение)

Диакон: О Свы́шнем ми́ре и спасе́нии душ на́ших, Го́споду помо́лимся.

О ми́ре всего́ ми́ра, благостоя́нии Святы́х Бо́жиих Церкве́й и соедине́нии всех, Го́споду помо́лимся.

О святе́м хра́ме сем и с ве́рою, благогове́нием и стра́хом Бо́жиим входя́щих в онь, Го́споду помо́лимся.

О вели́ком Господи́не и Отце́ на́шем Святе́йшем Патриа́рхе Кири́лле, и о Господи́не на́шем, Высокопреосвяще́ннейшем митрополи́те (или: архиепископе, или: преосвященнейшем епископе) имярек, честне́м пресви́терстве, во Христе́ диа́констве, о всем при́чте и лю́дех, Го́споду помо́лимся.

О Богохрани́мей стране́ на́шей, власте́х и во́инстве ея́, Го́споду помо́лимся.

О гра́де сем (или: О ве́си сей), вся́ком гра́де, стране́ и ве́рою живу́щих в них, Го́споду помо́лимся.

О благорастворе́нии возду́хов, о изоби́лии плодо́в земны́х и вре́менех ми́рных, Го́споду помо́лимся.

О пла́вающих, путеше́ствующих, неду́гующих, стра́ждущих, плене́нных и о спасе́нии их. Го́споду помо́лимся.

О изба́витися нам от вся́кия ско́рби, гне́ва и ну́жды, Го́споду помо́лимся.

Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Пресвяту́ю, Пречи́стую, Преблагослове́нную, Сла́вную Влады́чицу на́шу Богоро́дицу и Присноде́ву Мари́ю, со все́ми святы́ми помяну́вше, са́ми себе́ и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко подоба́ет Тебе́ вся́кая сла́ва честь и поклоне́ние, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Далее — Пассхальный канон, который полностью поется хором: и ирмосы, и припевы, и тропари, и катавасии.

На каждой песни канона совершается каждение.

При соборном служении каждение совершают все иереи поочередно (а при большом числе иереев — попарно).

Песнь 1:

Канон Пасхальный, глас 1:

Ирмос: Воскресе́ния день,/ просвети́мся, лю́дие./ Па́сха, Госпо́дня Па́сха:/ от сме́рти бо к жи́зни,/ и от земли́ к небеси́,/ Христо́с Бог нас преведе́,// побе́дную пою́щия. (Четырежды)

Припев: Христо́с воскре́се из ме́ртвых.

Тропарь: Очи́стим чу́вствия, и у́зрим/ непристу́пным све́том/ Воскресе́ния, Христа́/ блиста́ющася,/ и ра́дуйтеся, реку́ща,/ я́сно да услы́шим,// побе́дную пою́ще. (6 раз)

Припев: Христо́с воскре́се из ме́ртвых.

Тропарь: Небеса́ у́бо досто́йно да веселя́тся,/ земля́ же да ра́дуется,/ да пра́зднует же мир,/ ви́димый же весь и неви́димый:/ Христо́с бо воста́,// весе́лие ве́чное. (6 раз)

Катава́сия:

Воскресе́ния день,/ просвети́мся, лю́дие./ Па́сха, Госпо́дня Па́сха:/ от сме́рти бо к жи́зни,/ и от земли́ к небеси́,/ Христо́с Бог нас преведе́,// побе́дную пою́щия. (Трижды)

Тропарь: Христо́с воскре́се из ме́ртвых,/ сме́ртию смерть попра́в// и су́щим во гробе́х живо́т дарова́в. (Трижды, поско́ру)

Ектения́ ма́лая:

Для произнесения ектений и совершения каждений диакон (со свечой в руке) во всех случаях

исходит из алтаря царскими вратами (во всю Светлую седмицу).

Диакон: Па́ки и па́ки ми́ром Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Пресвяту́ю, Пречи́стую, Преблагослове́нную, Сла́вную Влады́чицу на́шу Богоро́дицу и Присноде́ву Мари́ю, со все́ми святы́ми помяну́вше, са́ми себе́ и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко Твоя́ держа́ва и Твое́ есть Ца́рство и си́ла и сла́ва, Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Песнь 3:

Ирмос: Прииди́те, пи́во пие́м но́вое,/ не от ка́мене непло́дна чудоде́емое,/ но нетле́ния исто́чник/ из гро́ба одожди́вша Христа́,// в Не́мже утвержда́емся. (Четырежды)

Припев: Христо́с воскре́се из ме́ртвых.

Тропарь: Ны́не вся испо́лнишася све́та,/ не́бо же и земля́, и преиспо́дняя:/ да пра́зднует у́бо вся тварь/ воста́ние Христо́во,// в не́мже утвержда́ется. (6 раз)

Припев: Христо́с воскре́се из ме́ртвых.

Тропарь: Вчера́ спогребо́хся Тебе́ Христе́,/ совостаю́ днесь/ воскре́сшу Тебе́,/ сраспина́хся Тебе́ вчера́,// Сам мя спросла́ви Спа́се во Ца́рствии Твое́м. (6 раз)

Катава́сия:

Прииди́те, пи́во пие́м но́вое,/ не от ка́мене непло́дна чудоде́емое,/ но нетле́ния исто́чник/ из гро́ба одожди́вша Христа́,// в Не́мже утвержда́емся. (Трижды)

Ектения́ ма́лая:

Диакон: Па́ки и па́ки ми́ром Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко Ты еси́ Бог наш и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Ипакои́ Па́схи, глас 4:

Хор: Предвари́вшия у́тро я́же о Мари́и,/ и обре́тшия ка́мень отвале́н от гро́ба,/ слы́шаху от А́нгела: во све́те присносу́щнем Су́щаго,/ с ме́ртвыми что и́щете, я́ко челове́ка?/ Ви́дите гро́бныя пелены́, тецы́те и ми́ру пропове́дите,/ я́ко воста́ Госпо́дь, умертви́вый смерть,// я́ко есть Сын Бо́га, спаса́ющаго род челове́ческий.

Песнь 4:

Ирмос: На Боже́ственней стра́жи/ богоглаго́ливый Авваку́м/ да ста́нет с на́ми, и пока́жет/ светоно́сна А́нгела,/ я́сно глаго́люща:/ днесь спасе́ние ми́ру,/ я́ко воскре́се Христо́с,// я́ко всеси́лен. (Четырежды)

Припев: Христо́с воскре́се из ме́ртвых.

Тропарь: Му́жеский у́бо пол,/ я́ко разве́рзый де́вственную утро́бу,/ яви́ся Христо́с:/ я́ко челове́к же,/ А́гнец нарече́ся:/ непоро́чен же,/ я́ко невку́сен скве́рны,/ на́ша Па́сха,/ и я́ко Бог и́стинен// соверше́н рече́ся. (4 раза)

Припев: Христо́с воскре́се из ме́ртвых.

Тропарь: Я́ко единоле́тный а́гнец,/ благослове́нный нам вене́ц Христо́с,/ во́лею за всех закла́н бысть,/ Па́сха чисти́тельная,/ и па́ки из гро́ба кра́сное// пра́вды нам возсия́ Со́лнце. (4 раза)

Припев: Христо́с воскре́се из ме́ртвых.

Тропарь: Богооте́ц у́бо Дави́д/ пред се́нным ковче́гом скака́ше игра́я,/ лю́дие же Бо́жии святи́и,/ образо́в сбытие́ зря́ще,/ весели́мся Боже́ственне,/ я́ко воскре́се Христо́с,// я́ко Всеси́лен. (4 раза)

Катава́сия:

На Боже́ственней стра́жи/ богоглаго́ливый Авваку́м/ да ста́нет с на́ми, и пока́жет/ светоно́сна А́нгела,/ я́сно глаго́люща:/ днесь спасе́ние ми́ру,/ я́ко воскре́се Христо́с,// я́ко всеси́лен. (Трижды)

Ектения́ ма́лая:

Диакон: Па́ки и па́ки ми́ром Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко Благ и Человеколю́бец Бог еси́ и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Песнь 5:

Ирмос: У́тренюем у́треннюю глубоку́,/ и вме́сто ми́ра песнь принесе́м Влады́це,/ и Христа́ у́зрим/ пра́вды Со́лнце,// всем жизнь возсия́юща. (Четырежды)

Припев: Христо́с воскре́се из ме́ртвых.

Тропарь: Безме́рное Твое́ благоутро́бие,/ а́довыми у́зами содержи́мии зря́ще,/ к све́ту идя́ху Христе́,/ весе́лыми нога́ми,// Па́сху хва́ляще ве́чную. (6 раз)

Припев: Христо́с воскре́се из ме́ртвых.

Тропарь: Присту́пим свещено́снии,/ исходя́щу Христу́ из гро́ба, я́ко жениху́,/ и спра́зднуем любопра́зднственными чи́нми// Па́сху Бо́жию спаси́тельную. (6 раз)

Катава́сия:

У́тренюем у́треннюю глубоку́,/ и вме́сто ми́ра песнь принесе́м Влады́це,/ и Христа́ у́зрим/ пра́вды Со́лнце,// всем жизнь возсия́юща. (Трижды)

Тропарь: Христо́с воскре́се из ме́ртвых,/ сме́ртию смерть попра́в// и су́щим во гробе́х живо́т дарова́в. (Трижды, поско́ру)

Ектения́ ма́лая:

Диакон: Па́ки и па́ки ми́ром Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко святи́ся и просла́вися пречестно́е и великоле́пое и́мя Твое́, Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Песнь 6:

Ирмос: Снизше́л еси́ в преиспо́дняя земли́,/ и сокруши́л еси́ вереи́ ве́чныя,/ содержа́щия свя́занныя, Христе́,/ и тридне́вен, я́ко от ки́та Ио́на,// воскре́сл еси́ от гро́ба. (Четырежды)

Припев: Христо́с воскре́се из ме́ртвых.

Тропарь: Сохрани́в це́ла зна́мения Христе́,/ воскре́сл еси́ от гро́ба,/ ключи́ Де́вы не вреди́вый в рождестве́ Твое́м,// и отве́рзл еси́ нам ра́йския две́ри. (6 раз)

Припев: Христо́с воскре́се из ме́ртвых.

Тропарь: Спа́се мой,/ живо́е же и неже́ртвенное заколе́ние,/ я́ко Бог Сам Себе́/ во́лею приве́д Отцу́,/ совоскреси́л еси́ всеро́днаго Ада́ма,// воскре́с от гро́ба. (6 раз)

Катава́сия:

Снизше́л еси́ в преиспо́дняя земли́,/ и сокруши́л еси́ вереи́ ве́чныя,/ содержа́щия свя́занныя, Христе́,/ и тридне́вен, я́ко от ки́та Ио́на,// воскре́сл еси́ от гро́ба. (Трижды)

Ектения́ ма́лая:

Диакон: Па́ки и па́ки ми́ром Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Ты бо еси́ Царь ми́ра и Спас душ на́ших и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Конда́к Па́схи, глас 8:

А́ще и во гроб снизше́л еси́, Безсме́ртне,/ но а́дову разруши́л еси́ си́лу,/ и воскре́сл еси́, я́ко победи́тель, Христе́ Бо́же,/ жена́м мироно́сицам веща́вый: ра́дуйтеся,/ и Твои́м апо́столом мир да́руяй,// па́дшим подая́й воскресе́ние.

И́кос:

Е́же пре́жде со́лнца Со́лнце заше́дшее иногда́ во гроб,/ предвари́ша ко у́тру, и́щущия я́ко дне мироно́сицы де́вы,/ и друга́ ко друзе́й вопия́ху:/ о други́ни! Прииди́те, воня́ми пома́жем те́ло живоно́сное и погребе́ное,/ плоть воскреси́вшаго па́дшаго Ада́ма, лежа́щую во гро́бе./ И́дем, потщи́мся я́коже волсви́, и поклони́мся,/ и принесе́м ми́ра я́ко да́ры, не в пелена́х, но в плащани́це обви́тому,/ и пла́чим, и возопии́м: о Влады́ко, воста́ни,// па́дшим подая́й воскресе́ние.

Воскре́с Иису́с от гро́ба,/ я́коже прорече́,/ даде́ нам живо́т ве́чный// и ве́лию ми́лость. (Трижды)

Песнь 7:

Ирмос: О́троки от пе́щи изба́вивый,/ быв Челове́к,/ стра́ждет я́ко сме́ртен,/ и стра́стию сме́ртное,/ в нетле́ния облачи́т благоле́пие,/ Еди́н благослове́н// отце́в Бог, и препросла́влен. (Четырежды)

Припев: Христо́с воскре́се из ме́ртвых.

Тропарь: Жены́ с ми́ры богому́дрыя в след Тебе́ теча́ху:/ Его́же, я́ко ме́ртва, со слеза́ми иска́ху,/ поклони́шася ра́дующияся Живо́му Бо́гу,/ и Па́сху та́йную// Твои́м, Христе́, ученико́м благовести́ша. (4 раза)

Припев: Христо́с воскре́се из ме́ртвых.

Тропарь: Сме́рти пра́зднуем умерщвле́ние,/ а́дово разруше́ние,/ ино́го жития́ ве́чнаго нача́ло,/ и игра́юще пое́м Вино́внаго,/ Еди́наго благослове́ннаго// отце́в Бо́га, и препросла́вленнаго. (4 раза)

Припев: Христо́с воскре́се из ме́ртвых.

Тропарь: Я́ко вои́стинну свяще́нная,/ и всепра́зднственная сия́ спаси́тельная нощь,/ и светоза́рная,/ светоно́снаго дне,/ воста́ния су́щи провозве́стница:// в не́йже безле́тный Свет из гро́ба пло́тски всем возсия́. (4 раза)

Катава́сия:

О́троки от пе́щи изба́вивый,/ быв Челове́к,/ стра́ждет я́ко сме́ртен,/ и стра́стию сме́ртное,/ в нетле́ния облачи́т благоле́пие,/ Еди́н благослове́н// отце́в Бог, и препросла́влен. (Трижды)

Ектения́ ма́лая:

Диакон: Па́ки и па́ки ми́ром Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Бу́ди держа́ва Ца́рствия Твоего́ благослове́нна и препросла́вленна, Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Песнь 8:

Ирмос: Сей нарече́нный и святы́й день,/ Еди́н суббо́т Царь и Госпо́дь,/ пра́здников пра́здник/ и торжество́ есть торже́ств,// во́ньже благослови́м Христа́ во ве́ки. (Четырежды)

Припев: Христо́с воскре́се из ме́ртвых.

Тропарь: Прииди́те, но́ваго виногра́да рожде́ния,/ Боже́ственнаго весе́лия,/ в наро́читом дни Воскресе́ния,/ Ца́рствия Христо́ва приобщи́мся,/ пою́ще Его́// я́ко Бо́га во ве́ки. (4 раза)

Припев: Христо́с воскре́се из ме́ртвых.

Тропарь: Возведи́ о́крест о́чи твои́, Сио́не, и виждь:/ се бо приидо́ша к тебе́,/ я́ко богосве́тлая свети́ла,/ от за́пада, и се́вера, и мо́ря,/ и восто́ка ча́да твоя́,// в тебе́ благословя́щая Христа́ во ве́ки. (4 раза)

Припев: Пресвята́я Тро́ице, Бо́же наш, сла́ва Тебе́.

Троичен: О́тче Вседержи́телю, и Сло́ве, и Ду́ше,/ треми́ соединя́емое во Ипоста́сех Естество́,/ Пресу́щественне и Пребоже́ственне,/ в Тя крести́хомся,// и Тя благослови́м во вся ве́ки. (4 раза)

Катава́сия:

Сей нарече́нный и святы́й день,/ Еди́н суббо́т Царь и Госпо́дь,/ пра́здников пра́здник/ и торжество́ есть торже́ств,// во́ньже благослови́м Христа́ во ве́ки. (Трижды)

Ектения́ ма́лая:

Диакон: Па́ки и па́ки ми́ром Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко благослови́ся и́мя Твое́ и просла́вися Ца́рство Твое́, Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Песнь 9:

Диакон: Вели́чит душа́ моя́/ воскре́сшаго тридне́вно от гро́ба// Христа́ Жизнода́вца.

Хор:

Ирмос: Свети́ся, свети́ся,/ но́вый Иерусали́ме:/ сла́ва бо Госпо́дня/ на тебе́ возсия́./ Лику́й ны́не/ и весели́ся, Сио́не./ Ты же, Чи́стая, красу́йся, Богоро́дице,// о воста́нии Рождества́ Твоего́.

Припев: Вели́чит душа́ моя́/ воскре́сшаго тридне́вно от гро́ба// Христа́ Жизнода́вца.

Припев: Вели́чит душа́ моя́/ во́лею страда́вша, и погребе́на,// и воскре́сшаго тридне́вно от гро́ба.

Припев: Христо́с но́вая Па́сха,/ Же́ртва жива́я,/ А́гнец Бо́жий,// взе́мляй грехи́ ми́ра.

Тропарь: О Боже́ственнаго, о любе́знаго,/ о сладча́йшаго Твоего́ гла́са!/ С на́ми бо нело́жно/ обеща́лся еси́ бы́ти,/ до сконча́ния ве́ка Христе́:/ Его́же, ве́рнии,// утвержде́ние наде́жди иму́ще, ра́дуемся. (Дважды, с припевом)

Припев: А́нгел вопия́ше Благода́тней:/ Чи́стая Де́во, ра́дуйся!/ И па́ки реку́: ра́дуйся!/ Твой Сын воскре́се/ тридне́вен от гро́ба,/ и ме́ртвыя воздви́гнувый:// лю́дие, весели́теся.

Припев: Возбуди́л еси́ усну́в ме́ртвыя от ве́ка,// ца́рски рыка́вый я́ко от Иу́ды лев.

Припев: Магдали́на Мари́я притече́ ко гро́бу,/ и Христа́ ви́девши,// я́ко вертогра́даря вопроша́ше.

Припев: А́нгел облиста́яй жена́м вопия́ше:// преста́ните от слез, я́ко Христо́с воскре́се.

Тропарь: О Па́сха ве́лия и свяще́ннейшая, Христе́!/ О му́дросте, и Сло́ве Бо́жий, и си́ло!/ Подава́й нам и́стее Тебе́ причаща́тися,// в невече́рнем дни Ца́рствия Твоего́.

Припев: Христо́с воскре́се, смерть попра́вый,/ и ме́ртвыя воздви́гнувый,// лю́дие весели́теся.

Припев: Днесь вся́ка тварь весели́тся и ра́дуется:// я́ко Христо́с воскре́се, и ад плени́ся.

Припев: Днесь Влады́ка плени́ а́да,// воздви́гнувый ю́зники, я́же от ве́ка имя́ше лю́те одержи́мыя.

Припев: Вели́чит душа́ моя́// Триипоста́снаго и Неразде́льнаго Божества́ держа́ву.

Припев: Ра́дуйся, Де́во, ра́дуйся,/ ра́дуйся, Благослове́нная,/ ра́дуйся, Препросла́вленная!// Твой бо Сын воскре́се тридне́вен от гро́ба.

Припев: Вели́чит душа́ моя́/ воскре́сшаго тридне́вно от гро́ба// Христа́ Жизнода́вца.

Припев: Вели́чит душа́ моя́/ во́лею страда́вша, и погребе́на,// и воскре́сшаго тридне́вно от гро́ба.

Катава́сия:

Свети́ся, свети́ся,/ но́вый Иерусали́ме:/ сла́ва бо Госпо́дня/ на тебе́ возсия́./ Лику́й ны́не/ и весели́ся, Сио́не./ Ты же, Чи́стая, красу́йся, Богоро́дице,// о воста́нии Рождества́ Твоего́. (Единожды)

Ектения́ ма́лая:

Диакон: Па́ки и па́ки ми́ром Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко Тя хва́лят вся Си́лы Небе́сныя, Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха и Тебе́ сла́ву возсыла́ют, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Ексапостила́рий Па́схи:

Пло́тию усну́в,/ я́ко мертв,/ Царю́ и Го́споди,/ тридне́вен воскре́сл еси́,/ Ада́ма воздви́г от тли,/ и упраздни́в смерть:/ Па́сха нетле́ния,// ми́ра спасе́ние. (Трижды)

Хвали́тны псалмы́, глас 1:

Хор: Вся́кое дыха́ние да хва́лит Го́спода./ Хвали́те Го́спода с небе́с,/ хвали́те Его́ в вы́шних.// Тебе́ подоба́ет песнь Бо́гу.

Хвали́те Его́ вси А́нгели Его́,/ хвали́те Его́ вся си́лы Его́.// Тебе́ подоба́ет песнь Бо́гу.

Стихиры воскресные, глас 1:

Стих: Хвали́те Его́ на си́лах Его́,/ хвали́те Его́ по мно́жеству вели́чествия Его́.

Стихира: Пое́м Твою́, Христе́, спаси́тельную страсть,// и сла́вим Твое́ Воскресе́ние.

Хвали́те Его́ во гла́се тру́бнем,/ хвали́те Его́ во псалти́ри и гу́слех.

Стихира: Крест претерпе́вый, и смерть упраздни́вый,/ и воскресы́й из ме́ртвых,/ умири́ на́шу жизнь, Го́споди,// я́ко Еди́н Всеси́лен.

Стих: Хвали́те Его́ в тимпа́не и ли́це,/ хвали́те Его́ во стру́нах и орга́не.

Стихира: А́да плени́вый и челове́ка воскреси́вый,/ Воскресе́нием Твои́м, Христе́,/ сподо́би ны чи́стым се́рдцем,// Тебе́ пе́ти и сла́вити.

Стих: Хвали́те Его́ в кимва́лех доброгла́сных, хвали́те Его́ в кимва́лех восклица́ния,/ вся́кое дыха́ние да хва́лит Го́спода.

Стихира: Боголе́пное Твое́ снизхожде́ние сла́вяще,/ пое́м Тя, Христе́:/ роди́лся еси́ от Де́вы,/ и неразлуче́н был еси́ от Отца́:/ пострада́л еси́ я́ко челове́к,/ и во́лею претерпе́л еси́ Крест,/ воскре́сл еси́ от гро́ба я́ко от черто́га произше́д,/ да спасе́ши мир,// Го́споди, сла́ва Тебе́.

Стихиры Пасхи, глас 5:

Стих: Да воскре́снет Бог,/ и расточа́тся врази́ Его́.

Стихира: Па́сха/ свяще́нная нам днесь показа́ся;/ Па́сха но́ва свята́я;/ Па́сха та́инственная;/ Па́сха всечестна́я./ Па́сха Христо́с Изба́витель;/ Па́сха непоро́чная;/ Па́сха вели́кая;/ Па́сха ве́рных./ Па́сха две́ри ра́йския нам отверза́ющая.// Па́сха всех освяща́ющая ве́рных.

Стих: Я́ко исчеза́ет дым,/ да исче́знут.

Стихира: Прииди́те/ от виде́ния жены́ благове́стницы,/ и Сио́ну рцы́те:/ приими́/ от нас ра́дости благове́щения, Воскресе́ния Христо́ва:/ красу́йся, лику́й/ и ра́дуйся, Иерусали́ме,/ Царя́ Христа́ узре́в из гро́ба,/ я́ко жениха́ происходя́ща.

Стих: Та́ко да поги́бнут гре́шницы от Лица́ Бо́жия,/ а пра́ведницы да возвеселя́тся.

Стихира: Мироно́сицы жены́,/ у́тру глубоку́,/ предста́вша гро́бу Живода́вца,/ обрето́ша А́нгела/ на ка́мени седя́ща,/ и той провеща́в им,/ си́це глаго́лаше:/ что и́щете Жива́го с ме́ртвыми?/ Что пла́чете Нетле́ннаго во тли?// Ше́дше, пропове́дите ученико́м Его́.

Стих: Сей день, его́же сотвори́ Госпо́дь,/ возра́дуемся и возвесели́мся в онь.

Стихира: Па́сха кра́сная,/ Па́сха, Госпо́дня Па́сха!/ Па́сха всечестна́я/ нам возсия́. Па́сха,/ ра́достию друг дру́га обы́мем./ О Па́сха!/ Избавле́ние ско́рби,/ и́бо из гро́ба днесь,/ я́ко от черто́га/ возсия́в Христо́с,/ жены́ ра́дости испо́лни, глаго́ля:/ пропове́дите апо́столом.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Стихира: Воскресе́ния день,/ и просвети́мся торжество́м,/ и друг дру́га обы́мем./ Рцем бра́тие,/ и ненави́дящим нас,/ прости́м вся Воскресе́нием,/ и та́ко возопии́м:/ Христо́с воскре́се из ме́ртвых,/ сме́ртию смерть попра́в,// и су́щим во гробе́х живо́т дарова́в.

Христо́с воскре́се из ме́ртвых,/ сме́ртию смерть попра́в// и су́щим во гробе́х живо́т дарова́в. (Трижды)

Во время пения стихир Пасхи священнослужители начинают христосоваться между собою в алтаре.

Священнослужители, похристосовавшись между собой в алтаре, исходят на солею.

Предстоятель выходит с Крестом и трисвещником, произносит от себя краткое общее приветствие предстоящим и заканчивает его троекратным осенением Крестом и трисвещником на три стороны возглашая каждый раз:

Иерей: Христо́с воскре́се!

Люди: Вои́стину воскре́се!

Тропа́рь Па́схи:

Хор: Христо́с воскре́се из ме́ртвых,/ сме́ртию смерть попра́в// и су́щим во гробе́х живо́т дарова́в. (Трижды, неспешно)

Предстоятель относит Крест с трисвечником в алтарь и выходит на амвон для чтения Огласительного слова свт. Иоанна Златоустого.

Сло́во огласи́тельное Иоа́нна Златоу́стого:

Иерей: И́же во святы́х отца́ на́шего Иоа́нна, Архиепи́скопа Константинопо́льскаго, Златоу́стаго, сло́во Огласи́тельное во святы́й и светоно́сный День пресла́внаго и спаси́тельнаго Христа́ Бо́га на́шего Воскресе́ния.

А́ще кто благочести́в и боголюби́в, да наслади́тся сего́ до́браго и све́тлаго торжества́. А́ще кто раб благоразу́мный, да вни́дет ра́дуяся в ра́дость Го́спода своего́. А́ще кто потруди́ся постя́ся, да восприи́мет ны́не дина́рий. А́ще кто от пе́рваго часа́ де́лал есть, да прии́мет днесь пра́ведный долг. А́ще кто по тре́тием часе́ прии́де, благодаря́ да пра́зднует. А́ще кто по шесто́м часе́ дости́же, ничто́же да сумни́тся, и́бо ничи́мже отщетева́ется. А́ще кто лиши́ся и девя́таго часа́, да присту́пит, ничто́же сумня́ся, ничто́же боя́ся. А́ще кто то́чию дости́же, и во единонадеся́тый час, да не устраши́тся замедле́ния: любочести́в бо Сый Влады́ка, прие́млет после́дняго я́коже и пе́рваго: упокоева́ет в единонадеся́тый час прише́дшаго, я́коже де́лавшаго от пе́рваго часа́. И после́дняго ми́лует, и пе́рвому угожда́ет, и о́ному дае́т, и сему́ да́рствует, и дела́ прие́млет, и наме́рение целу́ет, и дея́ние почита́ет, и предложе́ние хва́лит. Те́мже у́бо вни́дите вси в ра́дость Го́спода своего́: и пе́рвии и втори́и, мзду приими́те. Бога́тии и убо́зии, друг со дру́гом лику́йте. Возде́ржницы и лени́вии, день почти́те. Пости́вшиися и непости́вшиися, возвесели́теся днесь. Трапе́за испо́лнена, наслади́теся вси. Теле́ц упита́нный, никто́же да изы́дет а́лчай, вси наслади́теся пи́ра ве́ры: вси восприими́те бога́тство бла́гости. Никто́же да рыда́ет убо́жества, яви́ся бо о́бщее Ца́рство. Никто́же да пла́чет прегреше́ний, проще́ние бо от гро́ба возсия́. Никто́же да убои́тся сме́рти, свободи́ бо нас Спа́сова смерть. Угаси́ ю́, И́же от нея́ держи́мый. Плени́ а́да, Соше́дый во ад. Огорчи́ его́ вкуси́вша пло́ти Его́. И сие́ предприе́мый Иса́иа возопи́: ад, глаго́лет, огорчи́ся, срет Тя до́ле. Огорчи́ся, и́бо упраздни́ся. Огорчи́ся, и́бо пору́ган бысть. Огорчи́ся, и́бо умертви́ся. Огорчи́ся, и́бо низложи́ся. Огорчи́ся, и́бо связа́ся. Прия́т те́ло, и Бо́гу прирази́ся. Прия́т зе́млю, и сре́те Не́бо. Прия́т е́же ви́дяше, и впаде́ во е́же не ви́дяше. Где твое́, сме́рте, жа́ло; где твоя́, а́де, побе́да? Воскре́се Христо́с, и ты низве́рглся еси́. Воскре́се Христо́с, и падо́ша де́мони. Воскре́се Христо́с, и ра́дуются А́нгели. Воскре́се Христо́с, и жизнь жи́тельствует. Воскре́се Христо́с, и ме́ртвый ни еди́н во гро́бе. Христо́с бо воста́в от ме́ртвых, Нача́ток усо́пших бысть. Тому́ сла́ва и держа́ва, во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Кто благочестив и Боголюбив — насладись ныне сим прекрасным и радостным торжеством! Кто слуга благоразумный — войди, радуясь, в радость Господа своего! Кто потрудился, постясь, — прими ныне динарий! Кто работал с первого часа — получи ныне заслуженную плату! Кто пришел после третьего часа — с благодарностью празднуй! Кто достиг только после шестого часа — нисколько не сомневайся, ибо и ничего не теряешь! Кто замедлил и до девятого часа — приступи без всякого сомнения и боязни! Кто же подоспел прийти лишь к одиннадцатому часу — и тот не страшися своего промедления! Ибо щедр Домовладыка: принимает последнего, как и первого; ублажает пришедшего в одиннадцатый час так же, как и трудившегося с первого часа; и последнего одаряет, и первому воздает достойное; и тому дает, и этому дарует; и деяние принимает, и намерение приветствует; и труд ценит, и расположение хвалит.

Итак, все — все войдите в радость Господа своего! И первые, и последние, примите награду; богатые и бедные, друг с другом ликуйте; воздержные и беспечные, равно почтите этот день; постившиеся и непостившиеся, возвеселитесь ныне! Трапеза обильна, насладитесь все! Телец упитанный, никто не уходи голодным! Все насладитесь пиром веры, все воспримите богатство благости!

Никто не рыдай о своем убожестве, ибо для всех настало Царство! Никто не плачь о своих грехах, потому что из гроба воссияло прощение! Никто не бойся смерти, ибо освободила нас Спасова смерть! Объятый смертью, Он угасил смерть. Сошед во ад, Он пленил ад и огорчил того, кто коснулся Его плоти.

Предвосхищая сие, Исаия воскликнул: «Ад огорчился, встретив Тебя в преисподних своих». Огорчился ад, ибо упразднен! Огорчился, ибо осмеян! Огорчился, ибо умерщвлен! Огорчился, ибо низложен! Огорчился, ибо связан! Взял тело, а прикоснулся Бога; принял землю, а нашел в нем небо; взял то, что видел, а подвергся тому, чего не ожидал!

Смерть! где твое жало?! Ад! где твоя победа?!

Воскрес Христос, и ты низвержен! Воскрес Христос, и пали демоны! Воскрес Христос, и радуются ангелы! Воскрес Христос, и торжествует жизнь! Воскрес Христос, и никто не мертв во гробе! Ибо Христос, восстав из гроба, — первенец из умерших. Ему слава и держава во веки веков! Аминь.

Тропа́рь Иоа́нна Златоу́стого, глас 8:

Хор: Уст твои́х, я́коже све́тлость огня́/ возсия́вши, благода́ть вселе́нную просвети́:/ не сребролю́бия ми́рови сокро́вища сниска́,/ высоту́ нам смиреному́дрия показа́,/ но твои́ми словесы́ наказу́я, о́тче Иоа́нне Златоу́сте,// моли́ Сло́ва, Христа́ Бо́га, спасти́ся душа́м на́шим.

Ектения́ сугу́бая:

Диакон: Поми́луй нас, Бо́же, по вели́цей ми́лости Твое́й, мо́лим Ти ся, услы́ши и поми́луй.

Хор: Го́споди, поми́луй. (Трижды, на каждое прошение)

Еще́ мо́лимся о Вели́ком Господи́не и Отце́ на́шем Святе́йшем Патриа́рхе Кири́лле, и о Господи́не на́шем Высокопреосвяще́ннейшем митрополи́те (или: архиепископе, или: преосвященнейшем епископе) имярек, и всей во Христе́ бра́тии на́шей.

Еще́ мо́лимся о Богохрани́мей стране́ на́шей, власте́х и во́инстве ея́, да ти́хое и безмо́лвное житие́ поживе́м во вся́ком благоче́стии и чистоте́.

Еще́ мо́лимся о блаже́нных и приснопа́мятных созда́телех свята́го хра́ма сего́, и о всех преждепочи́вших отце́х и бра́тиях, зде лежа́щих и повсю́ду, правосла́вных.

Еще́ мо́лимся о ми́лости, жи́зни, ми́ре, здра́вии, спасе́нии, посеще́нии, проще́нии и оставле́нии грехо́в рабо́в Бо́жиих настоя́теля, бра́тии и прихо́жан свята́го хра́ма сего́.

Еще́ мо́лимся о плодонося́щих и доброде́ющих во святе́м и всечестне́м хра́ме сем, тружда́ющихся, пою́щих и предстоя́щих лю́дех, ожида́ющих от Тебе́ вели́кия и бога́тыя ми́лости.

Иерей: Я́ко Ми́лостив и Человеколю́бец Бог еси́, и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Ектения́ проси́тельная:

Диакон: Испо́лним у́тренюю моли́тву на́шу Го́сподеви.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Дне всего́ соверше́нна, свя́та, ми́рна и безгре́шна у Го́спода про́сим.

Хор: Пода́й, Го́споди. (На каждое прошение.)

Диакон: А́нгела ми́рна, ве́рна наста́вника, храни́теля душ и теле́с на́ших, у Го́спода про́сим.

Проще́ния и оставле́ния грехо́в и прегреше́ний на́ших у Го́спода про́сим.

До́брых и поле́зных душа́м на́шим и ми́ра ми́рови у Го́спода про́сим.

Про́чее вре́мя живота́ на́шего в ми́ре и покая́нии сконча́ти у Го́спода про́сим.

Христиа́нския кончи́ны живота́ на́шего, безболе́знены, непосты́дны, ми́рны и до́браго отве́та на Стра́шнем Суди́щи Христо́ве про́сим.

Пресвяту́ю, Пречи́стую, Преблагослове́нную, Сла́вную Влады́чицу на́шу Богоро́дицу и Присноде́ву Мари́ю, со все́ми святы́ми помяну́вше, са́ми себе́, и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко Бог ми́лости и щедро́т и человеколю́бия еси́ и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Иерей: Мир всем.

Хор: И ду́хови твоему́.

Диакон: Главы́ на́ша Го́сподеви прикло́ним.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Твое́ бо есть, е́же ми́ловати и спаса́ти ны, Бо́же наш, и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Диакон: Прему́дрость.

Хор: Благослови́.

Иерей: Сый благослове́н Христо́с Бог наш, всегда́, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь. Утверди́, Бо́же, святу́ю правосла́вную ве́ру, правосла́вных христиа́н во век ве́ка.

Иерей держа Крест с трисвечником поет в алтаре со всем духовенством:

Христо́с воскре́се из ме́ртвых,/ сме́ртию смерть попра́в//

Хор: И су́щим во гробе́х живо́т дарова́в.

Отпу́ст Па́схи:

Иерей выйдя на амвон с крестом и трисвечником:

Христо́с воскресы́й из ме́ртвых, сме́ртию смерть попра́вый и су́щим во гробе́х живо́т дарова́вый: и́стинный Бог наш, моли́твами Пречи́стыя Своея́ Ма́тере и всех святы́х, поми́лует и спасе́т нас, я́ко Благ и Человеколю́бец.

И осеняет предстоящих Крестом и трисвещником на три стороны, громко произнося при каждом осенении:

Иерей: Христо́с воскре́се!

Люди: Воистину воскресе!

Тропа́рь Па́схи:

Хор: Христо́с воскре́се из ме́ртвых,/ сме́ртию смерть попра́в// и су́щим во гробе́х живо́т дарова́в.

И нам дарова́ живо́т ве́чный, покланя́емся Его́ тридне́вному Воскресе́нию.

Многоле́тие:

Хор: Вели́каго Господи́на и Отца́ на́шего Кири́лла,/ Святе́йшаго Патриа́рха Моско́вскаго и всея́ Руси́,/ и Господи́на на́шего (Высоко-) преосвяще́ннейшаго имярек,/ (архи-)епи́скопа (митрополита (титул)),/ богохрани́мую страну́ на́шу Росси́йскую,/ настоя́теля, бра́тию и прихо́жан свята́го хра́ма сего́/ и вся правосла́вныя христиа́ны,// Го́споди, сохрани́ их на мно́гая ле́та.

Читать полностью