Светлый вечер с Виталием Безруковым (эфир от 29.04.2015)

У нас в гостях был актер, режиссер, сценарист Виталий Безруков.
Наш гость рассказал о работе над фильмом "Излечить страх", в котором он сыграл главную роль - святителя Луку Войно-Ясенецкого, и о том, как эта работа повлияла на него. Кроме того Виталий Сергеевич говорил о работе в театре и о том, как воспитывал и учил своего сына - известного актера Сергея Безрукова.

Ведущие: Владимир Емельянов, Лиза Горская

В. Емельянов

— На радио «Вера» программа «Светлый вечер», здравствуйте! В студии Владимир Емельянов и Лиза Горская. У нас сегодня в гостях актёр, сценарист...

Л. Горская

— Драматург!

В. Безруков

— Режиссёр!

В. Емельянов

— Театральный педагог Виталий Сергеевич Безруков. Здравствуйте, добрый вечер!

В. Безруков

— Добрый вечер, здравствуйте!

Наше досье

— Виталий Безруков. Родился в 1942 году в селе Белавино Горьковской области. После окончания школы поступил в театральную студию Свердловского театра. В 1966-м окончил Школу-студию МХАТ с красным дипломом. Служил во МХАТе, затем в Московском драматическом театре имени Пушкина, с 1980-го — в театре Сатиры. В телефильме-опере «Анна Снегина» сыграл поэта Сергея Есенина. Преподавал в Школе-студии при МХАТе. Пишет сценарии к фильмам и сериалам, снимается в кино, ставит спектакли. Сын Виталия Безрукова — известный актёр Сергей Безруков.

В. Емельянов

— Мы рады вас приветствовать! Кратко скажу, что Виталий Сергеевич окончил Школу-студию МХАТ в 1966 году. Мало того, что просто окончил, а ещё окончил её с красным дипломом. Для актёра это не так-то уж и просто — окончить актёрский факультет с красным дипломом. И работал во МХАТе, в театре имени Пушкина, в театре Сатиры даже. И хотелось бы спросить: в каком театре служите сейчас?

В. Безруков

— Ровно в шестьдесят лет, когда государство сказало, что «вы можете быть пенсионером», я этим законом воспользовался. Моё глубочайшее убеждение, что надо сознательно уступать дорогу молодым. Я был в очень отличной форме в шестьдесят лет и играл Василькова в «Бешеных деньгах», постановки Андрея Миронова — Царство ему Небесное! И играл в шестьдесят лет героя, которому там сорок лет, по-моему, или что-то около — уже сейчас не помню. Но, слава Богу, я уже был в том состоянии, что я уже состоявшийся драматург и режиссёр, и педагог у своего сына в Школе-студии МХАТ, что меня уже это тяготило — я имею в виду работа в театре, когда нужно являться, с дачи через все эти пробки. Вдруг заменяется спектакль, и тебе надо мчаться. Это ужасно, унижение какое-то в моём возрасте — мне казалось, что это очень большой возраст 60 лет.

В. Емельянов

— А сейчас, когда вам 73?

В. Безруков

— Мальчишки! В 60 лет только жизнь начинается. Так вот, по поводу своего убеждения: и я решил уходить, раз возможно. Я приглядел актёра — очень талантливый актёр, который играл тоже лакея в этом спектакле. Я с ним поговорил, он счастлив был. Я с ним персонально поработал и готов был передать ему эту роль. И поговорил с Шурой Ширвиндтом, с которым мы сидели практически 20 лет — всю «высшую меру», как я называл: «Всё, я высшую меру оттрубил, Шура!» А он говорил: «Да куда ты, Виталий, что ты? Я сейчас главный режиссёр, мы...» Я говорю: «Шура, ты же на меня не поставишь Арбенина? А этих мерзавцев, которых я играл, ну, кроме Василькова, — а остальное всё отрицательное, в сатире же отрицательные персонажи, как правило. Вон сколько я переиграл всяких таких секретарей, негодяев, — я не хочу уже. Я уже хочу сам учить, сам ставить». И к этому времени я уже поставил «Страсти по Емельяну», в скобочках «Ведьма» — пьеса, которая пошла, как говорили люди, занимающиеся вот этим бизнесом, они говорили: «Виталий, мешает твоя «Ведьма». Там в центре стоит печка, она трансформируется — тоже мной придуманная декорация — трансформируется и в храм, и в сарай, и всеми разными боками она поворачивается. И говорят: «Твоя печка русская, как танк, прошла по всей Руси и задавила все наши доходы!» И я сознательно ушёл.

В. Емельянов

— Виталий Сергеевич, ваш сын создатель Московского губернского театра, который находится в Кузьминках, если мне память не изменяет.

В. Безруков

— Да.

В. Емельянов

— В его театре служит его же супруга Ирина. А вот у вас не было тоже желания попасть... ну, не то, чтобы попасть, а каким-то образом помочь ему своим присутствием в труппе.

В. Безруков

— Если вы знаете историю нашей семьи, творческую сторону, вы знаете, что я воспитал сына как человека, я даже получил медаль «Почётный гражданин» от Правительства Москвы за становление сына как актёра, как личности. Я к нему отношусь... считаю, что он талантливей меня, ибо я с детства посмотрел, что... Знаете, как есть такой афоризм: «умей среди людей близких видеть людей недалёких», — а я поступил наоборот, парадоксально — в близком человеке увидел далёкого: я понял, что он будет великим артистом — всё для этого есть. И всё предложил для этого: музыкальная школа — чтобы он учился. И в Школе МХАТ преподавал я, ибо некому было. Табаков только набрал на курс. И, как правило, сейчас в вузах набирают мастера, а сами — нет. И преподают несостоявшиеся актёры, которые со сцены, ни в кино — ничего нет. Чему они могли научить? И я бросился спасать, благо на это закрыл глаза Олег Табаков. И я все четыре года, начиная с «мастерства актёра», все отрывки — всё это делал я, вплоть до дипломного спектакля. И художественному слову, всё...

В. Емельянов

— Весь курс?

В. Безруков

— Всё! Четыре года. И «художественное слово» — всё учил я, вплоть до того, что и танец дипломный поставил ему я — плясочку «цыганочку» поставил ему.

В. Емельянов

— Погодите, вы учили только его или весь курс?

В. Безруков

— Нет, его! Я пришёл спасать своего сына, я понял, что он достоин персонифицированного мастер-класса, он только! А кто попадал туда? А туда попадали такие, как Маша Порошина, которая тоже считает себя моей ученицей. Они попадали, но не всё же им моноспектакли! А все, кто попадал, они волей-неволей были соучениками Серёжи, они исповедовали то, что я передавал — то, чему научили меня великие мастера. У нас были великие мастера! Они были в достатке материальном и позволяли тратить своё время на нас — всё, какое считали нужным. Так вот, история этого. И поэтому дальше я так — всё для сына, для такой личности, как он, с его способностями, с его — как угодно называйте... Кто поможет? Вы знаете наш террариум единомышленников — вот что такое сфера искусств. Да и она не только в театре, она везде. Вот зная это, я старался работать на него. Я стал его личным драматургом, писал для него пьесы, где он играл, естественно, главные роли. Это моя идея с Есениным — Есенина он сыграл. Это моя идея с Пушкиным, когда Серёжа сказал: «Батя, чего-то меня уже по второму кругу, как говорится, используют — всё одно и тоже!» То есть брали от него режиссёры то, что лежало на поверхности, то, что он может уже — не надо с ним работать. А он говорит: «А помнишь я на третьем курсе — ты инсценировочку написал, — Пушкина я играл?» На третьем курсе уже! И всё, он говорит: «Напиши-ка пьесу!» И благо... Я с благодарностью отношусь к Гурвичу Марку Абрамовичу — директору — он так увлёкся этой идеей, поддержал её очень. Я считаю, что он просто очень поддержал. Он говорит: «Давайте, Виталий Сергеевич! Ну и что, что он там в «Табакерке», будет играть Пушкина, и всё!» Тем более уже тогда пошла слава о нём, он уже был прославленный актёр. И я написал пьесу. Работал я год в «ленинке», а потом за месяца полтора написал пьесу. И вот эти пробные вещи привели меня к убеждению, что двух Безруковых на сцене многовато!

В. Емельянов

— И поэтому всё-таки было принято решение, что не надо...

В. Безруков

— Да! Не надо. Вы знаете, что... ой!... Даже в Ермоловском театре, я помню, столько было вывешено доброжелателей — жёлтой прессы: «Ой, банда Безруковых абонировала...» Из двух человек банда! А аншлаги-то были только когда там были Безруковы! На все спектакли были — опять потерпели очередную победу!

В. Емельянов

— А у нас играет кто-нибудь вообще вот — родители и дети? Например, Алентова и Меньшова? Нет? Вдвоём.

В. Безруков

— Они, я знаю, в том же Пушкинском театре, сама Юля поставила спектакль с родителями. По-моему, там какой-то спектакль...

В. Емельянов

— Но она как режиссёр?

В. Безруков

— Режиссёр. Она — режиссёр.

В. Емельянов

— То есть они играют, а она как режиссёр?

В. Безруков

— Она как режиссёр. Нет, такого нет. Я считаю, что там лишний дать повод недоброжелателям камень бросить...

В. Емельянов

— Позубоскалить, да.

В. Безруков

— Нет, позубоскалить — мягко сказано, а камень бросить, от которого можно окриветь или потерять сознание, а могут камнем и убить. Помните, как «Полесская легенда»-то, да?

В. Емельянов

— Но мне кажется, что ваш сын довольно крепко так стоит на ногах и довольно крепкий человек.

В. Безруков

— Да, но я открою, что он подвержен влиянию. И слава Богу, что с детства был рядом батя. Со школы прям — он из школы выходил: «Там оставь всех приятелей — рядом батя!» Футбол — давай, рыбалка — давай! Всё время я. Я потому что знал по себе — я рос в военное и послевоенное время — подростки — это самый жесточайший возраст, и соревнуются они только в плохом: ты кошку пнул, а я её камнем прибью.

Л. Горская

— Неправда! Тут я с вами поспорю!

В. Безруков

— Поверьте мне, вы — женщина, а я — мужчина, я прошёл через это! Только плохое! Этот самый, Тимур и его команда — это сказка!

Л. Горская

— Вы знаете, у нас во дворе был мальчик, который первый выучил английский, и мы ходили все наперебой, учили этот несчастный английский, чтобы говорить, как Лёша, на английском.

В. Емельянов

— А ещё небось девочки были в него влюблены?

Л. Горская

— Это не помню, это вряд ли! Нет, в кого-то другого были влюблены! (Смеётся).

В. Безруков

— Это не показатель! Я говорю в целом. В целом, когда дворы на дворы, драки, когда в другой район пойдёшь с девушкой с того района и можешь не вернуться домой живым.

В. Емельянов

— Давайте вернёмся к театру, очень хочется поговорить!

В. Безруков

— Да, согласен. Так вот, закончили на чём?

В. Емельянов

— Виталий Сергеевич, ну, про Губернский театр всё понятно — двух Безруковых быть не может.

В. Безруков

— Да, не может быть там.

В. Емельянов

— Тем более трёх.

В. Безруков

— Да! Но просто я не в курсе.

В. Емельянов

— Я просто посмотрел список труппы.

В. Безруков

— А! Я даже не знаю кто там в труппе. Я там не появляюсь!

В. Емельянов

— Всё, я понял!

В. Безруков

— Вообще не появляюсь! Я появляюсь на премьере.

В. Емельянов

— Понятно, как зритель!

В. Безруков

— Да, как зритель! Иногда даже говорю: «Можно, я куплю билет?» Я в состоянии купить билет, потому что всё... Знаете, как хорошо Ширвиндт — он же потрясающий! Я учился юмору, сатире; юмору у друзей, как юморист Шура Ширвиндт говорит: «Почему-то ко мне на премьеру друзья, не бедные, просят контрамарку, но когда я к ним приду, — а у них бутики или что-то там, — мне благотворительно никто шикарные туфли не дарит!» Не дарит никто! Считают, что вот эта сфера искусства, театра обязана почему-то делать такие вещи.

В. Емельянов

— У него потрясающее чувство юмора, у Александра Анатольевича.

В. Безруков

— Да, я его обожаю, мы с ним в очень хороших отношениях.

В. Емельянов

— Я его тоже обожаю. Мне удалось в подарок получить его книгу последнюю, которую он написал — «Рассеянный склероз», не помню точно, что-то такое. И я к нему подошёл, и говорю: «Александр Анатольевич, подпишите мне книжку, пожалуйста!» Он говорит: «Ну, зачем тебе это нужно? Ну, зачем?» Вот. А у нас несколько бесед таких было приватных, я говорю: «Вот вам 80 с чем-то лет, вы умрёте, у меня будет книжка, а автографа не будет. Вы представляете? Ну, обидно же!» Он говорит: «Аргумент весомый!» — и подписал. Он настолько самоироничен, а с такими людьми очень всегда приятно общаться.

В. Емельянов

— Напоминаем, что вы слушаете «Светлый вечер» на радио «Вера». В студии Владимир Емельянов и Лиза Горская. У нас сегодня в гостях Виталий Сергеевич Безруков — актёр, драматург, сценарист, театральный педагог и режиссёр.

Л. Горская

— Виталий Сергеевич, я думаю, что стоит всё-таки раскрыть нашим радиослушателям секрет! Ведь мы с вами именно сегодня здесь собрались не случайно, а для того, чтобы поговорить о фильме!

В. Безруков

— Да, повод хороший!

Л. Горская

— О необычном совершенно фильме, я бы даже сказала, который является событием кинематографа этого года, а, может быть, вообще эпохальном!

В. Безруков

— Ой, какие слова! Я, вообще, не слышал таких слов тысячу лет!

Л. Горская

— А вы когда-нибудь видели фильм, который был бы посвящён выдающемуся человеку, святому на больших экранах в прокате?

В. Безруков

— Честно признаюсь, в большой прокат, то есть на большой экран, я не хожу вообще. Потому что время жалко и повода не было, чтобы вот — иди и смотри. А ходил только на премьеры работ своего сына и на свои работы, то, что вот было — вот «Высоцкий» я был на премьере, был на премьере … вот ремейк-то, про жуликов-то этих... шлем-то они...

В. Емельянов

— «Джентльмены удачи»!

В. Безруков

— Вот, да! Спасибо, подсказал! Эклер уже в голове. «Джентльмены удачи», вот был на премьере. Но тоже очень неловко себя чувствовал, потому что я хохотал — я очень смешливый человек и, если смешно, я не могу. А рядом женщина только подхихикивала, интеллигентная женщина сидела, подхихикивала, и мне было как-то неудобно. И когда, наконец, я получил уже вот этот диск дома в телевизор, уж тут я хохотал, что собака вздрагивала от моего хохота.

Л. Горская

— Со мной тоже не все мои друзья в кино ходят, я тоже там со своими эмоциями, очень непосредственно выражаю.

В. Безруков

— Вот я только на это. Кстати, вчера очень хороший вопрос-просьбу задала девушка, сказала: «А скажите, вот я приду домой. Родственники там, друзья, вот что сказать мне про ваш фильм?» И я, вообще, импровизатор — как на лекциях и прочее, многое могу говорить, и как актёр, и творческий человек, — без импровизации это мёртвое, это догма. И я тут же сказал такую вещь: «А вы знаете, я сейчас, да уже давно, уверовал в сарафанное радио! Это не просто сарафан — какая-то тряпка, — нет, а то, что из уст в уста». И вдруг подключился продюсер, сказал: «У нас денег нет на рекламу. Реклама — двигатель торговли, а у нас нет денег на рекламу, и поэтому фильм не будет прорекламирован. Но я больше верю этому сарафанному радио — из уст в уста — ибо вы, посмотрев его, и если вы искренне говорили восторженно об этом фильме, вы придёте и скажите своим родственникам про этот фильм. Скажите: «Идите, смотрите!» И вы уже отвечаете за это мнение! Ибо, если они сходят, посмотрят, скажут: «Фу, ничего ты не понимаешь ни в кино, ни в этом... ну, ерунда!» И поэтому вы, прежде чем порекомендовать, разблаговестить об этом фильме, вы прежде, наверное, три раза подумаете. Но, уж если вы скажете — вы отвечаете!»

В. Емельянов

— Виталий Сергеевич, 30 апреля в широкий прокат выходит фильм под названием «Излечить страх». Фильм изначально назывался «Лука», он о святителе Луке, о жизни Валентина Феликсовича Войно-Ясенецкого. Он уникальный человек, по которому история прошлась таким катком. Я читал его биографию в нескольких источниках, в том числе в Большой медицинской энциклопедии 1956 года, он ещё был жив тогда, потому что он скончался в 1961 году. Биография его удивительная, конечно: остаться одному с четырьмя детьми и быть в Ташкенте в момент установления советской власти, басмачи, резня, жуть и всё такое прочее. Ко всему прочему, уникальный врач, помимо того...

В. Безруков

— Гениальный врач! Хирург гениальный.

В. Емельянов

— Гениальный хирург. «Очерки о гнойной хирургии» три издания претерпели, очерки об анестезии, если мне память не изменяет. Творил чудеса просто, и потрясающая фигура! Очень много всего. Расскажите нам, пожалуйста, подробнее об этом фильме, о вашей работе. Исторического материала очень много, вы прямо с головой ушли туда, погрузились?

В. Безруков

— Начну с вашего конечного вопроса — с головой или как. Это определяет моя школа, школа правды — это МХАТовская школа, реалистическая школа: предельно существовать в определённых задачах и прожить той жизнью, которая тебе предлагается, вот, в частности, Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий. Сказать, что я о нём давно знал, это было бы лукавство и был бы грех. Я, действительно, не знал и не слышал о нём.

В. Емельянов

— Но вы же не врач!

В. Безруков

— Да, может быть, от того! Но, всё-таки я был религиозный и верующий человек — мог бы я и это знать. Святого Луку я знал и всех апостолов, но вот этого не знал, признаюсь. Если кто видел, могли обратить внимание: в конце, когда идёт саундтрек, поёт этот прекрасный певец украинский: « Жи-и-ить» — вот это прекрасный тенор; там идёт, нарисованы чудеса исцеления. Когда интервью было, я сказал, что «я позволяю вставить мою фамилию туда и сказать мои слова: «Я могу свидетельствовать о чуде исцеления, благодаря тому, что моя судьба и жизнь соприкоснулись с именем и жизнью Войно-Ясенецкого — святителя Луки!» Дело в том, что несколько лет назад у меня обнаружили страшную болезнь — онкология. И вот, волею судьбы, вот видите, вот это может быть чудо, чудеса...

В. Емельянов

— Промысел!

В. Безруков

— Промысел. Когда я был на приёме у хирурга, в наукограде на обследовании, вот у него в библиотеке я увидел эту книгу. Ну, поскольку я человек пишущий, мне интересно всё, что даже на глаза попалось: ой, в священном одеянии и вдруг — хирург! Меня это заинтересовало. И я его прочёл. Это небольшая книжечка, это Василий Марущак написал, отец-дьякон. И я прочёл, меня поразило: как это — священник и хирург? Это оказывается взаимосвязано! И потом, как вы сказали, прочёл всю эту биографию — что он перенёс. И я, когда лёг на операцию, у меня в мозгах — я не лукавлю — присутствовал вот этот вот... во-первых, взгляд у него запоминающийся — сквозь очки, это лицо, это такой уверенный, где-то даже диктаторский взгляд, что «делайте, как я!» или что-то такое. И он меня просто, как говорится, поразил. И благодаря этому, я так, может быть, считаю, что благодаря именно этому стечению обстоятельств, операция прошла благополучно, и я, слава Богу, до сих пор жив!

В. Емельянов

— Слава Богу!

В. Безруков

— Да. И я вот говорю, что это — чудо. Чудо, что я соприкоснулся с этим. Но чудо и дальше произошло. В сентябре, два или три года назад, — уже как время летит! — мне звонок. Я сижу, репетирую со своими студентами, готовлю студентов-выпускников для Губернского театра Сергея, для спектакля «Пушкин» — молодёжь отобрал, с ними работаю — прекрасных, талантливых, красивых. И вдруг звонок: «Виталий Сергеевич, мы вам сейчас пришлём по факсу текст, сценарий. Пока мы добираемся по пробкам, постарайтесь прочесть, у нас с вами серьёзный разговор». И мне серёжин секретарь уже приносит текст, я на одном дыхании почитал, и приходят эти два человека — продюсер Олег Сытник и режиссёр. И разговор: «Прочли?» — «Прочёл». Меня потрясли отдельные сцены, правдивые, шокирующие даже. Несмотря на то, что я видел фильм Прошкина «Чекист». Видели этот фильм?

В. Емельянов

— Да.

В. Безруков

— Страшный фильм! По натурализму даже, по всему — страшный фильм. Я говорю: «Вы что, будете так действительно снимать?» Он говорит: «Да, будем так честно снимать!» Меня это вдохновило. А я, вот как сейчас перед вами сижу — эдакий 113 килограммов...

В. Емельянов

— Уверенного веса!

В. Безруков

— Мэтр такой, который может себе позволить на завтрак бутерброд с красной рыбой. И они говорят: «Вот мы хотим...» Я говорю: «А как? Я же вот — смотрите-ка!» Они говорят: «Ну, вот как вы будете себя вести дальше. Мы вас утверждаем! Потому что вы — это всё уровень... И потом вы портретом похожи, особенно когда он в тюрьме».

В. Емельянов

— Но в гриме вы, правда, похожи!

В. Безруков

— В тюрьме особенно! Когда мне вешали портреты и один к одному гримировали...

В. Емельянов

— Ой, вы знаете, в тюрьме, я видел как раз в БСЭ, он настолько худой там!

В. Безруков

— Ну, а я-то к этому времени похудел! И я понял: чтобы сыграть эту роль, надо жертвовать собой. И я сел на диету, которую исповедует Сева Шиловский. Знаете, такой актёр, режиссёр — Сева Шиловский. Мы с ним друзья.

В. Емельянов

— А что за диета? Нашим слушательницам будет интересно.

В. Безруков

— Я его встретил на каком-то рауте и говорю: «Севка, что с тобой случилось?» — а он худенький такой весь, хотя он пухляшечка был такой, небольшого роста пухляшка. Я говорю: «Что с тобой?» Он: «Диета, о-у!» Я говорю: «Ну, что?» Он говорит: «Давай на ухо!» И как рявкнет: «Жрать надо меньше!!!» И вся диета. И я сел на эту диету: утром маленький кусочек хлеба — вот если есть этот квадратик, вот в половиночку, — на него два маленьких, тоненьких кусочка красной рыбки — вот это завтрак. Потом, в обед супчик, такой, можно с курочкой, без хлеба, половинку тарелочки. И последнее принятие пищи, трапеза, в шесть вечера. До шести если я промахнулся, не успел — всё, в ночь уже идёшь вот до этого бутербродика.

В. Емельянов

— Без кефира, без ничего?

В. Безруков

— Ничего! Позволял себе только чай, кофе в процессе съёмки, чтобы себя взбодрить, наркоманить. Вот такая вот диета. И я похудел как раз к началу съёмки — начались мои как раз сцены, в конце октября. И я похудел на 23 килограмма.

В. Емельянов

— 23 килограмма — это серьёзно!

В. Безруков

— Серьёзно. И когда я похудел, я уже стал похож. И мне стало безумно легко. Только единственно, честно признаюсь, не дай Бог это кому-нибудь испытать — такую диету. Ибо, если ты уже привык питаться нормально — а я не обжора, нет, я просто питаюсь нормально.

В. Емельянов

— Просто люблю вкусно поесть!

В. Безруков

— Да, вкусно поесть и много. Знаете, иногда говорят: «Чаще, но меньше». А получается часто и помногу.

В. Емельянов

— А почему переименовали фильм? Изначально ведь назывался «Лука», а стал называться «Излечить страх». Напомню, что с 30 апреля вы можете смотреть его в кинотеатрах.

В. Безруков

— Я боюсь идти на этот фильм, когда пойдёт неподготовленный зритель, который просто купил билеты. Знаете как: «Я купил билеты — подай мне искусство, какое я хочу!» Вот это страшно! Я смотрел фильм «Высоцкий» и готов был убить, когда кто-то рядом включал телефон и начинал разговаривать: «Это то-то, то-то...» Ужасно! Наша публика, ой, когда с попкорном — там человек умирает, а с попкорном разговаривает и ха-ха-ха, хи-хи-хи. Это тяжело.

В. Емельянов

— Но теперь это культура посещения киносеансов!

В. Безруков

— Но я-то себя уже не могу переделать!

В. Емельянов

— Я вас понимаю очень хорошо.

Л. Горская

— Сейчас уже и в театре так себя ведут!

В. Безруков

— Да, и в театре, и по телефону...

В. Емельянов

— Попкорна, по-моему, нет в театре.

Л. Горская

— Есть. Я была недавно в театре Маяковского, куда массово привели школьников, они все сидели с попкорном.

В. Емельянов

— Серьёзно?

В. Безруков

— Я такого не видел. То, что с телефонами... Я Серёже... но он такого уровня личность, что он мог себе позволить играть спектакль, и вдруг в телефон кто-то, да так звонко, заговорил. Он остановил сцену и партнёру говорит: «Подожди, дай поговорить человеку!» Зал взорвался аплодисментами, тот со стыда чуть не сгорел.

В. Емельянов

— Сомневаюсь!

В. Безруков

— Что? Ну, как — все смотрят и все шикают.

В. Емельянов

— А ему всё равно!

В. Безруков

— Нет-нет.

В. Емельянов

— Чего-то я не уверен, что он со стыда чуть не сгорел.

В. Безруков

— Нет-нет. Такого внимания он никогда не получал — если весь зал вдруг на него обращает внимание, не каждый к этому готов.

В. Емельянов

— Правильно это, с точки зрения...

В. Безруков

— Серёжи?

В. Емельянов

— Да. Взять и остановить спектакль.

В. Безруков

— Да. Но он — мастер, он сразу может включиться опять в то действие на том же градусе.

В. Емельянов

— Он — понятно. А остальные люди, которые пришли в театр?

В. Безруков

— Ну, ничего страшного! Если рядом звонок этот и всё... Ничего, шутка мастера — это простительно, я считаю, это моё убеждение.

В. Емельянов

— И всё-таки, как вы считаете, почему переименовали фильм?

В. Безруков

— А я до этого ещё не дошёл. Вы ещё вопрос задали по поводу тридцатого: пойду ли я смотреть?

В. Емельянов

— Нет, я не задавал вопрос, я нашим слушателям напомнил, что они могут пойти 30 апреля, что в кинотеатрах начинается премьера фильма «Излечить страх», который изначально назывался «Лука». В главной роли в этом фильме снялся как раз Виталий Сергеевич Безруков.

В. Безруков

— Да, но мне показалось, что и меня тоже спросили: пойду ли я смотреть? Я говорю, что я с опаской бы пошёл посмотреть, как реагирует народ, для кого, в общем-то, и всё искусство. Так вот, а насчёт переименования: неисповедимы пути Господни. Я не знаю, это без меня, со мной не согласовывались, ничего. Также как монтаж фильма — там на такой сериал материала, столько снято, что там такой сериал можно сделать! И моё ещё убеждение, вы извините, но это моё: я считаю, что вот этот полный формат, этот экран, кинотеатр — это обедняет фильм. Скажу почему: там, в основном, из того, что я вижу, результат. Результат! А до этого процесс. Процесс. Допустим, там бьют меня, а до этого же процесс... Вот когда меня избивают — там есть, когда прикладом дробят руку, — а до этого сцена, когда энкаведешник говорит: «Валентин Феликсович, вы — гениальный хирург, но и вы священник, да. Но крестить вы сможете и левой рукой, а вот без правой руки оперировать не сможете. Выбирайте!» И вот там процесс — когда я смотрю на свою руку, кладу ему: «Бей!» И вот бьют. Так вот, в кадре только бьют, а процесс решения, когда он выбирает Бог или … вот этого нет.

В. Емельянов

— Виталий Сергеевич, скажите, а сейчас, вообще, принято снимать, делать две версии: широкоэкранную показывать в кинотеатрах, и, всё-таки сериал. А, может быть, и то, что касается «Излечить страх», это такая же история будет?

В. Безруков

— Вот молю, молю Бога, чтобы так и случилось.

В. Емельянов

— Думаете, что будет так?

В. Безруков

— Да.

В. Емельянов

— Во-первых, надо денег отбить. Если он идёт по телевидению — это реклама.

В. Безруков

— Есть другой вариант. Серёжа, под влиянием Ролана Быкова — он его очень любил и очень его приобщал: «Снимай детское кино!» — и Серёжа снял: реальная сказка, где он и продюсер, и главный режиссёр, и исполнитель главной роли. Я посмотрел — честное кино, современное! Он — Иванушка-дурачок там и Кощей Бессмертный там — Ярмольник — говорит: «Ты же дурак! Ну, я же бессмертный! — олигарх, бизнесмен. — Я же бессмертный, милый! На войне ты здоровье потерял, а на войне умные люди деньги зарабатывают!» Там всё есть: и сказка, и мечи, и Кощей Бессмертный — всё есть! Денежки потратил Серёжа, заложил всё, мы в такие долги... банки там такие накрутили...

Л. Горская

— Мы сегодня упоминали продюсера фильма «Лука» Олега Сытникова, и он уже был у нас в эфире, он приходил.

В. Безруков

— И он говорил, что долги...

Л. Горская

— Да-да, что он даже дом заложил, чтобы фильм снять.

В. Безруков

— И мы тоже заложили: квартиры, машины, дачи — всё заложили! И я заканчиваю про сына: и, слава Богу, нашёлся тот человек, один! — вот которого я жду, без хороших людей нельзя жить. Нашёлся тот человек, который дал деньги взаймы, но без всяких процентов: будут деньги — отдашь!

В. Емельянов

— Мы напоминаем, что у нас сегодня в гостях актёр, сценарист, театральный педагог, режиссёр, драматург Виталий Сергеевич Безруков. Мы вернёмся к вам через минуту!

 

Л. Горская

— В эфире программа «Светлый вечер». С вами в студии Лиза Горская и Владимир Емельянов. У нас в гостях Виталий Безруков — артист, драматург, режиссёр и исполнитель главной роли в фильме «Излечить страх». Хочется про фильм поговорить, потому что, действительно, с таким трудом его снимали. Я помню прекрасно, что Олег Сытник до последнего не был уверен, что этот фильм состоится, и стольким люди жертвовали, и вы, в частности, через многое прошли.

В. Безруков

— Вы правы, что Сергей Витальевич справится. Но я рассказал о том, что это, оказывается, уже как правило. Видите как: когда вкладывают, это не всегда удачно, это не всегда легко и просто, потому что уже был пример. Я к тому это сказал, не оттого, что мне говорить о Сергее Безрукове — слава Богу, о нём говорят и у него своя жизнь. А я говорю, что это ведь, оказывается, уже было, значит, это, как правило, тяжело! Вот он вложился бедный, вот его-то я как раз понимаю, потому что я это видел на близком человеке. И я говорю, что дай Бог, чтобы купил Первый канал, показал этот фильм, и тогда все были бы... Во-первых, посмотрят те, кто захотят прийти с попкорном и дома. Я считаю, что самой главной победой в выпуске этого многосерийного фильма «Есенин» — оттого, что не пошли вот это галопом по Европам... короткая жизнь, но на 70 лет жизни хватило жизни Есенина. И поэтому принесли в дом! Человек пришёл, пивка пьёт, пузо чешет, а тут ему, пожалуйста — нате! И оказывается открытие какое-то. Так и это. Молю Бога, чтобы пришёл, как вы сказали, на кухню к зрителю, чтобы он был, как сказать... ужиная, у него времени нет, ему спать, завтра утром на работу, и чтобы он и ужинал, и посмотрел этот фильм, ибо мне кажется всё-таки... Я вот ехал, дорогой разговаривал с Арсением: этот фильм, который людей работает и воздействует на лучшую половину человека как личности, не на ту часть, половинную, животного и зверя, а ту духовную, ту, что отличает человека от зверя, на эту. Это лекарство, которое народ, особенно молодёжь, не хочет принимать. Это лекарство, которое говорит: «Задумайся! Суета сует. Не всё, что материально именно истинно, а то, что... Вот, оказывается, чем надо жить: торопись делать добро, торопись помочь ближнему!»

В. Емельянов

— Горькое лекарство, поэтому и не глотается, поэтому и не хотят!

В. Безруков

— Да, поэтому надо его постараться принести. И, как говорится, кто захочет, тот проглотит, воспримет, а остальные — да хоть кол на голове теши. Если у него на генном уровне даже заложено потребительское животное начало: «Дай! Дай! Дай! Хочу в живот! Хочу наслаждения!» — ничего этот фильм не даст, да никакой ничего не даст!

Л. Горская

— Всё-таки как вам так удалось довести это дело до конца? Потому что, как я уже говорила, Олег Сытник — продюсер фильма — приходил в гости к нам в студию, мы обсуждали проблемы, связанные со съёмкой этого фильма: не хватало ресурсов, не хватало средств, люди закладывали дома, продавали машины артисты, продюсеры. Просто, можно сказать, жизнь свою клали для того, чтобы это дело довести до конца, и всё равно не было уверенности. Как удалось пройти этот путь?

В. Безруков

— Опять, поскольку я верующий человек — на всё воля Божия! Видимо, так было угодно. И ещё вот, может быть, это покажется святотатством или чем-то, но я верю в то, что вот, допустим, именно меня избрал Войно-Ясенецкий, позволил себя исполнить в этой роли. Равно как и Сергей Есенин позволил именно Сергею Безрукову...

Л. Горская

— Но вот Олег Сытник говорил, что у них вообще не было сомнений, что именно вы должны исполнить главную роль. А у вас были какие-то сомнения, когда вы соглашались?

В. Безруков

— Я не знал, во-первых, кто, чего и что, а он мне вот это и говорил: «Только вы, Виталий Сергеевич! Мы берём только...» А, вот ещё что! Я — человек, как вы уже поняли, самолюбивый...

Л. Горская

— Кто не самолюбивый, пусть первый бросит в вас камень!

В. Безруков

— Да, и когда... Я не люблю слово «кастинги», я старался не ходить на это: берёте — так берёте; нет — так нет! Зачем? Да — да, нет — нет.

В. Емельянов

— Это поэтому у вас 15 ролей в кино и 10 в театре?

В. Безруков

— Наверное, да.

В. Емельянов

— Я как раз хотел вам этот вопрос задать в самом начале нашей встречи: что за такой солидный актёрский стаж, список из 15 ролей в кино и из 10 ролей в театре, скажем так, средний довольно-таки!

В. Безруков

— Согласен с вами!

В. Емельянов

— И мне как раз хотелось, и в течение этой передачи я и пытаюсь понять: почему? В силу вашего характера, в силу вашей неуживчивости? Но вот сейчас вы частично ответили, что эти пробы, кастинги — всё это...

В. Безруков

— Да, не люблю! А вот этот меня подкупил, он сказал: «Виталий Сергеевич, претендентов много, было, есть». Я говорю: «О, всё! Если есть претенденты, я умываю руки, я не участвую, я на пенсии! Я вот сижу за столом, вы у меня в гостях, всё, я в порядке. Я прожил 70 лет, — 69 тогда что ли, — прожил до этого, и, сколько Бог даст, ещё проживу. Не было и нет!» И он говорит: «Нет-нет! Всё, Виталий Сергеевич, как говорится... Только не берите с нас большие деньги!» Я говорю: «Да нет, нормально, ничего такого... Я профессионал, я работать ведь буду, это же ведь не милостыня».

В. Емельянов

— Нет, нормально! Работа должна оплачиваться!

В. Безруков

— И определили эту сумму. Но были случаи, когда мы иногда снимались в долг. То есть не платили, говорили, что вот сейчас у продюсера денег нет, но мы вам тогда-то вернём всё. И однажды был такой случай: как-то чувствую, что меня опускают, что что-то не верю, не поверил...

В. Емельянов

— Кидают!

В. Безруков

— Да, кидают. И приехал тогда, примчался Олег Сытник, сказал: «Виталий Сергеевич, я тут в затруднении, я тут заложил это... Поверьте, даю слово офицера!» А у меня отец офицер был — полковник контрразведки. И для меня честь офицера... «Всё, — я говорю, — Олег, слов нет! Говоришь, вернут и всё — для меня не проблема!» Я на съёмки всегда приезжал со своими деньгами, чтобы если что-то мне не понравится — а мне, бывало, не нравилось в сценарии что-то, и сценарист артачился. Я говорю: «Я вот денежку вынимаю из кармана, покупаю билет, и вы меня не увидите, и всё!» Они: «Нет, давайте консенсус найдём!» Находили консенсус. Так что я вот так — не за счёт съёмочных дней жил.

В. Емельянов

— То есть вы и к сценарию приложились там?

В. Безруков

— А как же! Ну, это уже, знаете как, прёт из меня.

В. Емельянов

— Зуд!

В. Безруков

— Зуд. Я же профессионал в этом деле. И у Розова учился... мастер-класс — это драматургия. Поэтому есть какие-то законы, которые я впитал, знаю, а их нарушают в моём присутствии неграмотностью или там какими-то нонсенсами такими, что я говорю, как у меня отец — контрразведчик... Там придумали сцену, когда он голодовку... и говорит: «Принесите мне мяса жаренного и нож и вилку!» А оказывается, что он задумал зарезать себя. Я говорю: «Где вы в тюрьме НКВД видели, чтобы ему принесли кусок жареного мяса? Вы когда-нибудь видели настоящих чекистов?» Вот сцена, когда меня бьёт чекист, это я всё поставил, я сам, я просто знаю! Папа мне рассказывал, что это за контора!

В. Емельянов

— Ну, это же жуть!

В. Безруков

— Это страшное дело! Это люди, которые за идею, за свою веру вот эту, они пойдут на всё для достижения цели, у них нет ничего...

В. Емельянов

— Мы напоминаем, что у нас сегодня в гостях Виталий Сергеевич Безруков — актёр, сценарист, театральный педагог, режиссёр и исполнитель главной роли в фильме «Излечить страх», который вы сможете увидеть в кинотеатрах с 30 апреля.

Л. Горская

— Виталий Сергеевич, скажите, вот вы, согласившийся на роль святителя Луки, и вы сейчас, когда фильм уже завершён, вот-вот мы ждём его в прокате, вы один и тот же человек? Или всё-таки как-то эта роль на вас повлияла и изменила вас?

В. Безруков

— Абсолютно! Кардинально! Я скажу так, что я был верующий, но не воцерковлённый, многих вещей я не знал. Но меня как-то судьба подталкивала к этому жизненному пути. У меня сосед по площадке архиепископ Киприан был 15 лет. Из них, из архиепископов выбирали Патриарха. Вот один из таких людей был. Удивительная личность, очень много сделал для меня добра и помогал мне, и материально иногда, потому что... бедность, бедность! Артисты советские молодые были... Много и с благодарностью я о нём вспоминаю. И потом я ходил на службы к нему, я видел всю механику этого дела: как кадилом машут, как благословляют, как ходят — я уже видел. И, главное, я музыкальный человек, музыку иногда сочиняю, песни свои для спектаклей, слух у меня хороший. И там же мелодика тоже — мелодика церковного песнопения. И, к сожалению величайшему, из-за войны я не мог туда ехать озвучивать, там озвучивает тот артист, который...

В. Емельянов

— Вы снимали на Украине?

В. Безруков

— Да, на Украине и в Белоруссии. Вот эта зима вся в Белоруссии.

В. Емельянов

— Ну, так он же, по-моему, из обнищавших белорусских дворян, вообще.

В. Безруков

— Польских.

В. Емельянов

— Польских. Отец у него католик был.

В. Безруков

— Да, католик. Поляк, из польских он...

Л. Горская

— И что же изменилось в вас?

В. Безруков

— И вот я... Просто не мог отказать в ответе!

В. Емельянов

— Извините, что я перебил! Простите!

В. Безруков

— И вот судьбою меня так всё это приближало, приближало. Потом вот эта роль. И, опять же, это мои убеждения — в результате 54 года я занимаюсь этой профессией, — я убеждён, что человек, который играет подлецов на сцене, невольно это откладывается, ибо школа, реалистическая русская школа, которая пошла и в Америке...

Л. Горская

— Театральная.

В. Безруков

— Театральная. Она предполагает, что вот если ты привык всё время держать так вот себя на сцене, то уже и в жизни ты... это накладывает отпечаток.

В. Емельянов

— Опять прошу прощения, что вклиниваюсь! Тогда кабинет психиатра должен быть родным кабинетом.

В. Безруков

— Конечно! Так и не даром же говорится: актёром или идиотом надо родиться! Это же рядом, как Ломброзо, рядом всё это — ненормальность... если нормальный человек...

В. Емельянов

— Это же надо снимать каким-то образом?

В. Безруков

— Пили! Чаще всего люди пьют — снимают стресс.

В. Емельянов

— А кто не пьёт?

В. Безруков

— А кто не пьёт — вот я лично занимаюсь физическим трудом: я строю, строгаю, сварщик хороший, прекрасный водитель автомобиля, ну, и вот пишу. То есть есть отвлечения.

В. Емельянов

— То есть вы просто переключаетесь?

В. Безруков

— Да, переключаюсь.

В. Емельянов

— Потому что мы знаем, примеры же есть, были, точнее, актёры, которые единожды сыграв какую-то роль очень мощную...

В. Безруков

— Гамлета.

В. Емельянов

— Ну, скажем, да! Но накладывало такой серьёзный отпечаток, что потом были очень серьёзные проблемы с головой!

В. Безруков

— Недавно я видел передачу — Марк Захаров рассказывал как раз вот об этой теме. И говорит: «Да, иногда актёры, особенно когда успешно роль сыграна и отклик у зрителя, и популярность...» Он какой-то... а, «Шут Балакирев»! — вот он рассказал. И там сыграл актёр — то ли шута Балакирева, то ли... актёра он назвал, — и у него произошло такое вот это... Что он говорит: в Тольятти они играли спектакль — он не хотел оттуда уезжать, просил политического убежища в Тольятти, на Волге!

В. Емельянов

— Бедный!

Л. Горская

— А почему?

В. Безруков

— Сдвиг по фазе — сошёл с ума!

Л. Горская

— Это то самое испытание медными трубами, которое считается самым сложным.

В. Безруков

— Это другое! Это то, что вот задали вопрос — это вот старания... Вот эту грань между образом и человеком-актёром — чем тоньше, тем гениальней! А если она совсем сотрётся, то это уже... Вот эта вот работа над... погружение... похудение для этой роли. А потом мне как раз Марущак этот, когда на премьере был, он сказал... А, раньше ещё он сказал: «Виталий Сергеевич, будьте почтительней и осторожней с именем, — то есть вот с образом этим, — ибо он может вас ожечь!» Я тогда не понял как это. И вот однажды на съёмке было — как-то я так веселился, так что-то такое — это обычно я на неделю приезжал, блок отсняли, и я уезжал в Москву. И вот последний съёмочный день, всё удачно, всё хорошо. И там есть падение — когда я падаю на пол. Камеру на полу установили, и раз дубль, два дубль, три. А потом говорят: «Виталий Сергеевич, вы пока отдохните, попейте кофе, а мы переставим камеру повыше, чтобы поймать лицо, когда вы без сознания падаете». И я ушёл, попил кофе. «Мотор!» — бьёт меня он, я расслабленный падаю и у меня нижнее вот это левое ребро хрюп! — и я не встаю. А они, оказывается, за это время, родные мои братья-славяне, украинцы, подложили ящики, чтобы не камеру поднимать, а просто ящики — чтобы я выше падал. А я упал как раз ребром на это... У нас было освящение на начало фильма, и практически на каждом съёмочном дне присутствовал представитель Церкви — священник, который следил, чтобы не было ляпов. А ляпы могли быть...

В. Емельянов

— Ну, да. Как консультант.

В. Безруков

— Как консультант, да. И, кстати, как вдохновитель. Ибо, допустим, в паузах он со мной разговаривал, я ему рассказывал о чём-то, делился чем-то своим, и он меня даже подбадривал. Была сцена с купелью, где я крещу — это для меня... для меня ребёнок — это святое. А тут ещё, честно-то признаться, ребёнка-то ведь отдают не из-за того, что он будет прославлен, а оттого, что маме кормить нечем. Там съёмка эта шла с утра и до позднего вечера. И вот те, у которых были средства, они взяли ребёночка и уехали, а у этой не было, это в Белоруссии было. Представляете, какой ужас? И вот этот ребёночек зарабатывает в этом возрасте — вот какие у меня мысли в это мгновение, — я беру тельце, я должен окунуть, а не дай Бог выскользнет, а не дай Бог... А купель эта, я говорю: «Воду хоть подогрейте! Давайте руки мне кипятком ошпарьте, прежде чем мне его взять», — потому что он сразу реагирует, кричит.

В. Емельянов

— Тяжело было, да?

В. Безруков

— Конечно! И рядом священник который был, он говорит: «Виталий Сергеевич, не робейте! Вы настолько делаете это профессионально, настолько убедительно! Вы, — говорит, — как апостол Пётр!» Так что вот, видите, это было... Но, опять возвращаясь к тому, в результате пришёл к тому, что у меня есть человек, с которым я готов и делюсь своими чаяниями, помыслами и прочим — это отец Фёдор, это настоятель храма и создатель храма как зодчий, как художник. Это в Белоруссии. Он чем-то напоминает храм Христа Спасителя.

В. Емельянов

— Вы какой город имеете в виду в Белоруссии?

В. Безруков

— Минск в Белоруссии! Столица. Это был эксперимент советской власти, что никаких церквей, нет религии, всё!

В. Емельянов

— Но во время войны-то его чуть ли вообще не с лица земли стёрли, этот город. Поэтому они решили и не восстанавливать ничего.

В. Безруков

— Да, и благодаря вот этому «Батьке» вот это началось. Но, самое главное, вот этот подвижник — отец Фёдор...

В. Емельянов

— Я даже понял, о каком храме вы говорите. И даже представляю, где это территориально находится.

В. Безруков

— Да, там два: один деревянный, где пока ещё идёт служба; а другой вот этот со ступеньками, это всё... Обогревающиеся ступеньки, вязь на перилах — всё это он рисовал, то есть это создатель, Бог его сподобил! И я говорю: «Как щедр Господь на таланты бывает!» И бывает, что если уж одарил, то всем — не только истовой верой: вот верующий человек и работает на веру Христову, а, практически, художник! Какие у него картины там!

В. Емельянов

— Но святитель Лука, кстати, тоже был художником!

В. Безруков

— И художник тоже, да-да.

В. Емельянов

— Помимо всего прочего, он же ещё и год проучился на юридическом факультете. Но на юридическом факультете не задалось у него. Но у него, кстати, и не задалось сразу поступить на художественное отделение, он уже потом брал частные уроки.

В. Безруков

— Но, как он говорит, что он уже просто выбор сделал. Он выбор сделал, посмотрев на мир людской, что больше он принесёт не на ниве художественной, а на ниве медицины.

В. Емельянов

— Так он ещё и на ниве медицины сделал выбор! Все же очень удивились, почему он пошёл в земство. А он сказал: «Я с отличием заканчивал медицинский факультет именно для того, чтобы быть мужицким врачом, земским!»

В. Безруков

— Да-да!

В. Емельянов

— Действительно, был земским врачом. Мы напоминаем, что фильм «Излечить страх», в котором Виталий Сергеевич Безруков сыграл главную роль, вы сможете увидеть в кинотеатрах с 30 апреля. Сходите, посмотрите, потому что сама по себе фигура святителя Луки, этого человека, она просто уникальна. И если есть желание, можете просто почитать в интернете о нём, о его жизни. Я могу сказать, что этот достаточно такой тяжёлый, суровый каток прошёлся по его судьбе, начиная с того, что он похоронил молодую жену, остался один с четырьмя детьми, три ссылки. К концу жизни он вообще ослеп, по-моему, в 1955 году, он уже ничего не видел.

Л. Горская

— Продолжал оперировать слепым.

В. Емельянов

— Да, слепым продолжал оперировать. И очень не простая у него священническая жизнь была.

Л. Горская

— И как врач он внёс огромный вклад в медицину. Он, собственно, основоположник целого направления в хирургии. До сих пор хирурги по его книгам учатся и оперируют!

В. Емельянов

— Настольная книга, да.

В. Безруков

— Замечание, понравилось: что и священническая жизнь была непростая.

В. Емельянов

— Очень непростая, да!

 

В. Безруков

— Его не хотели сюда, к Москве-то, хотя могли бы! А там, подальше, на периферии.

Л. Горская

— Но это был человек такого масштаба, что ему разрешили указать сан, подписываясь под книгой. Потому что когда ему сказали: «Знаешь что, мы твою книгу издадим, но просто давай мы не будем писать, что ты — епископ». Он сказал: «Тогда я книгу не буду издавать!» И ему в советское время разрешили! И он был лауреатом Сталинской премии, что не мало важно.

В. Емельянов

— Кстати, вот что удивительно! Священник и — лауреат Сталинской премии.

Л. Горская

— Епископ.

В. Емельянов

— Епископ — лауреат Сталинской премии. Ну, про 30 апреля мы вам сказали. Фильм называется «Излечить страх». Наш вам совет его посмотреть! Виталий Сергеевич, спасибо большое, что нашли время зайти к нам, рассказать о вас, о вашей семье, в том числе, о вашей работе в этом фильме. Напоминаем, что у нас в гостях сегодня был Виталий Сергеевич Безруков — актёр, сценарист, театральный педагог и режиссёр. В студии «Светлого вечера» радио «Вера» были Владимир Емельянов и Лиза Горская. До свидания, всего доброго!

Л. Горская

— Всего доброго!

В. Безруков

— Спасибо вам большое!