Сказания о Русской земле. Флорентийская уния

Поделиться

Мы видели, что уже к началу XV века, Турки овладели Балканским полуостровом и держали в осаде несчастную Византию, причем только крепкие стены Царьграда, а затем и разгром Тамерланом Баязета отсрочили на несколько десятилетий падение этой когда-то великой державы. С целью спасти себя от предстоящего ужасного порабощения Турок, Византийский император Иоанн Восьмой Палеолог, предшественники коего на протяжении многих веков были столь крепкими ревнителями Православия, решил искать сближения с папой, рассчитывая при его помощи поднять всю Западную Европу против Турок. Такого же образа мыслей держался и Царьградский патриарх Иосиф. Желание их встретило горячий отклик в лице папы Евгения Четвертого, низложенного, как раз в это время, громадным большинством голосов на Базельском соборе, причем на его место был избран другой папа (Мартин V).

Не обращая никакого внимания на свое низложение, Евгений IV поспешил собрать другой собор в Италии, в городе Ферраре, перенесенный затем во Флоренцию — для решения вопроса столь огромной важности, как соединение Греческой церкви с Латинской. На собор этот прибыл Византийский царь Иоанн Восьмой Палеолог с патриархом Иосифом, множество высшего Латинского духовенства и двадцать два представителя Православной церкви, в том числе и преданный всецело папе — митрополит всея Руси.
Кто же был этим митрополитом?

После смерти митрополита Фотия великий князь Василий Васильевич Московский, вместе со всеми другими князьями, решил поставить в митрополиты уже знакомого нам Иону, бывшего тогда епископом Рязанским, и снискавшего святостью своей жизни общую любовь и уважение, причем еще митрополит Киприан, увидя его в первый раз молодым монахом, предсказал ему в будущем этот великий сан. Однако, Святому Ионе суждено было не скоро стать... митрополитом всея Руси. Как мы знаем, назначение митрополита зависело от патриарха Царьградского.
Но, очевидно, в Царьграде, где уже замышлялась уния с папой, не мог быть по душе такой крепкий Православный человек, как Иона, а потому его встретили там известием, что митрополит для Руси уже поставлен. Это был ловкий и хитрый Грек Исидор... Поэтому, смиренный Иона должен был отправиться из Царьграда обратно в Русскую Землю вместе с Исидором, в качестве простого спутника последнего.

Прибыв в Москву, Исидор стал тотчас же собираться на собор во Флоренцию, который он выставлял, как восьмой Вселенский. Конечно, этот собор, созываемый в неправославной стране, должен был показаться подозрительным великому князю Василию, но отклонить Исидора от поездки на него он не мог. Однако, предчувствуя недоброе, великий князь, отпуская митрополита, сказал ему: «Смотри же, принеси к нам древнее благочестие, какое мы приняли от прародителя нашего Владимира, а нового, чужого не приноси; если же принесешь что-либо новое и чужое, то мы не примем».
Исидор поклялся великому князю не изменять Православию и отправился в дорогу в сентябре 1437 года.
…
Собор сразу же оказался таким, каким его себе и представлял Василий Темный. Он... задался исключительно целью подчинить папе всю Греческую церковь; самыми главными и опасными предателями в этом деле были митрополиты: наш Исидор и Виссарион Никейский.

Достойным же их противником выступил епископ Ефесский — Марк, причинивший своею твердостью огромные досады папе. Тем не менее, после долгих и жарких прений, уния, то есть союз Православной церкви и Латинской, при полном подчинении первой последней, — состоялась.

Исидор … уехал из Флоренции с великим пожалованием от папы: — он был назначен папским кардиналом.

Исидор торжественно вернулся в Москву в 1441 году, приказав нести перед собою большой Латинский «крыж» (крест) и три серебряных палицы. Прибыв в Успенский Собор, куда собралось вместе с великим князем Василием Васильевичем все боярство и высшее духовенство, он стал служить обедню по-новому: поминать ... вместо вселенского патриарха — папу, а по ее окончании велел читать грамоту о соединении церквей.

Все растерялись. «Все князи умолчаша и бояре и инии мнози…» говорит летописец.

Не растерялся только один великий князь Василий Васильевич, обыкновенно столь уступчивый. Он назвал Исидора Латинским «ересным прелестником» и лютым волком, а не пастырем, велел свести с митрополичьего стола и заключил под стражей в Чудовом монастыре.

После этого, был собран собор Русских епископов, которые, рассмотрев подробно дело, осудили Исидора. Вскоре, однако, он нашел случай бежать из своего заточения и пробраться к папе, при котором занял … приближенное место. Великий князь не преследовал его, но вновь решил возвести Иону митрополитом... и отправил об этом письмо в Царьград к патриарху, прося иметь право и впредь ставить митрополита из Русских же — собором Русских епископов.
...
Флорентийская уния не принесла никакой пользы Византийскому императору Иоанну; известие о ней было встречено в Константинополе народным бунтом, а папа дал Иоанну всего 300 воинов и несколько десятков тысяч золотых, обещая, впрочем, созвать крестовый поход. Но его уже плохо слушали в Европе, а деятельный султан Магомет Второй неослабно готовился, между тем, к завладению великим городом. Царь Иоанн не дожил до этого; Царьград пал при преемнике Иоанна — его родном брате императоре Константине.

Турки вели приступ с моря и с суши, беспрерывно в течение семи недель... 29 мая, с восходом солнца, начался страшный приступ. Турок было около 300.000 человек; из ... жителей Царьграда, вооружили только 5.000 граждан и монахов; кроме того, было 2.000 иностранных войск, под начальством храброго Генуэзского рыцаря — Джустиниани. Турки как бешеные вломились в город, после чего началась страшная резня. Император Константин сражался геройски, но наконец пал под ударами неприятеля.

Взятие Константинополя Турками поразило всю Европу. Для Русских же людей — эта потеря была так же тяжела, как поражение своей собственной Родной Земли. Слишком много связей и преданий было у нас с несчастной, некогда славной Византией...