… в 1043 году Ярослав предпринял поход и на Царьград. Причина этого похода заключалась в следующем. После крещения святого Владимира греки жили с русскими очень мирно и свято соблюдали договоры, подписанные при Ольге и Игоре. Но однажды случилось, что русские с греками поспорили на торгУ; произошла драка, и один русский был убит. Ярослав, горячий и неукротимый, несмотря на свои преклонные годы, пришел за эту обиду в большой гнев и, собрав большое войско, посадил его на ладьи и отправил к Царьграду, под начальством сына своего Владимира, при двух воеводах: Вышате и Иване Творимириче.
Греческий царь Константин Мономах, узнав о приготовлениях русских к войне, послал тотчас к Ярославу послов с предложением мира, говоря, что из-за такой маловажной причины не следует нарушать добрый и старый мир и вводить в войну два больших народа.
Но Ярослав, рассказывают греки, прочитав царское послание, прогнал послов с бесчестием и послал Константину гордый и презрительный ответ. Греки, конечно, почитали убийство русского маловажным делом и хотели отделаться дарами и деньгами, но Русь дешево не отдавала свою кровь и никаких обид не прощала, особенно льстивым грекам. Русская голова, погибшая в Царьграде, всегда волновала всю Русскую землю, и вся Земля, не разбирая опасностей, собиралась, как один человек, мстить за свою кровь.
Получив такой ответ от Ярослава, Константин стал готовиться к защите: он прежде всего захватил находившихся в Царьграде русских, опасаясь их возмущения, и разослал их по отдельным областям. Затем он вооружил свои корабли и войска и выслал их к входу из Черного моря в Босфор, где обыкновенно останавливалась Русь — в небольшой гавани, у маяка Искреста. Греческие и русские суда стали друг против друга, но боя не начинали. Царь Константин снова послал своих приближенных просить мира. Князь же Владимир отослал их назад с посрамлением, сказав, что примет мир не иначе, как получив на каждого Русского воина по три фунта золота. Конечно, царь Константин столько золота дать не мог и начал битву.
Вот как рассказывает про эту битву грек Пселл, состоявший в то время, как она шла, при императоре Константине: «Царь ночью с кораблями приблизился к русской стоянке и потом на утро выстроил корабли в боевой порядок. Русские, с своей стороны, от противоположных пристаней вышли на довольно значительное пространство в открытое море. Поставив все свои корабли по одному в ряд и этой цепью перехватив все море от одних до других пристаней, построились так, чтобы или самим напасть на нас, или принять наше нападение. … Однако, никто не двигался вперед, и обе морские силы стояли неподвижно.
… император подал знак двум из больших кораблей и приказал понемногу двигаться вперед против русских ладей. Большие корабли ровно и стройно вышли вперед, а сверху копьеносцы и камнеметатели подняли военный крик; метатели же огня построились в порядке, удобном для бросания его.
Тогда большая часть русских лодок, высланных навстречу, быстро гребя, устремились на … корабли, а потом, разделившись, окружив и как бы опоясав каждый из отдельных больших кораблей, старались пробить их снизу балками, а греки бросали сверху камнями и веслами. Когда против русских начали метать огонь и в глазах у них потемнело, то одни из них стали кидаться в море, как бы желая проплыть к своим, а другие не знали, что делать, и в отчаянии погибали.
Затем император подал второй знак, и уже большее число больших кораблей двинулось вперед; за ними пошли другие корабли, следуя сзади, или плывя рядом. … греческая сторона уже ободрилась, а русские стояли неподвижно.
Когда, разрезывая воду, большие корабли очутились против самых русских лодок, то связь их была разорвана, и строй их рушился; однако, некоторые из них осмелились стоять на месте, но большая часть повернула назад.
Между тем … сильный ветер поднялся с востока, возмутил море вихрем, который и устремил волны на русских и потопил часть их лодок тут же, а другие, загнав далеко в море, разбросал по скалам и утёсистым берегам; иные из них были настигнуты греческими большими кораблями, которые и предали их пучине, со всеми гребцами и воинами; другие, будучи рассечены пополам, были выкинуты на ближайшие берега...».
Так рассказывает грек Пселл про это морское сражение, причем сам же указывает, что больше всего помогла грекам поднявшаяся буря. Выкинутые этой бурей тела русских собирались греками, после чего они обирали с покойников одежду и вещи.
Корабль князя Владимира был также разбит бурею, и сам он чуть не погиб. Воевода Иван ТворимИрич еле успел посадить его на свою лодку. Оставшиеся в живых русские пошли домой — одни пешком по берегу, другие на оставшихся судах. Всего на берегу после бури собралось шесть тысяч человек; они были наги, голодны, без припасов и без начальства, так как никто из старших княжеской дружины не хотел идти с ними, предпочитая вернуться на ладьях.
Тогда доблестный ВышАта, воевода Ярославов, видя столько воинов брошенных без вождя на произвол судьбы, воскликнул от жалости: «Не поеду я к Ярославу, а пойду с ними», и высадился из своей лодки на берег и сказал, прощаясь с князем Владимиром: «Если я жив буду, то с ними, а если погибну, то с дружиной». И после этого принял начальство над нагими и голодными воинами.
Между тем греки выслали погоню за русскими ладьями. Узнав об этом, Владимир повернул назад, вступил в бой с греческими кораблями и разбил их со славой: четыре из них взял в плен со всеми людьми и убил самого греческого воеводу. После этого он с большой честью вернулся в Киев к отцу.
Не такова была судьба благородного ВышАты. Он благополучно добрел со своими больными, увечными и еле одетыми и обутыми воинами до ВАрны. Здесь их поджидал греческий воевода. Наши вступили в бой, но были разбиты; при этом, восемьсот человек и сам Вышата попали в плен, после чего были приведены в Царьград и ослеплены.
Неудачное окончание описанного похода нисколько не уменьшило значения Руси в Царьграде: слишком силен и могущественен был русский князь Ярослав, и слишком храбры и неустрашимы были русские войска. Да, кроме того, греки и не могли существовать без русских товаров: хлеб, мехА, медь, рыба, воск, янтарь, золото — все это привозилось из Руси. Потому греки были рады, когда через три года им удалось восстановить с Ярославом прежний мир.
По этому миру ВышАта со слепой дружиной был отправлен на родину, где их встретили с большим почетом. На Руси же после этого можно было видеть много слепцов.
На радио «Вера» вы слушали книгу Александра Дмитриевича НечволОдова «Сказания о Русской земле».
1 июля. О смелости пророчества Исаии

В 10-й главе Послания апостола Павла к римлянам есть слова: «Исаия смело говорит: Меня нашли не искавшие Меня; Я открылся не вопрошавшим о Мне».
О смелости пророчества Исаии — священник Родион Петриков.
Почему апостол Павел называет эти слова Исаии смелыми? Потому что они переворачивают человеческую логику.
Нам привычно думать, что Бог открывается только тем, кто Его ищет, кто, так сказать, достоин. А тут всёсовершенно иначе. Господь Сам приходит к тем, кто даже не думал о Нём.
Это вызов религиозной гордыне. Это как если бы хозяин виноградника, вместо работников, которые трудились у него весь день, первым делом накормил бы случайных прохожих.
Но в этом и есть Евангелие: никогда око за око и зуб за зуб. Господь не ждёт, пока мы дорастём до Него. Он наклоняется к нам, как к детям.
Вот она, смелость Божьей любви.
Все выпуски программы Актуальная тема
1 июля. О личности и трудах Ивана Глазунова

Сегодня 1 июля. В этот день в 1762 году родился издатель Иван Глазунов.
О его личности и трудах — протоиерей Артемий Владимиров.
Когда он завершал свой творческий путь, в его багаже уже были сотни прекрасных, изданных с огромной тщательностью красивых книжных шедевров. По истории, искусству, литературе, свод законов Российской империи, за которые он получил золотую медаль на Владимирской ленте с подписью «За полезное» от самого государя-императора Николая Павловича I.
Иван Петрович Глазунов — пример неутомимого скромного труженика, который не гонялся за успехом и дешёвой популярностью, но целеустремлённо, с молитвой, со скромностью и вместе с добропорядочностью медленно шёл к тому успеху коммерческому, который сделал его лучшим российским издателем двух столиц.
И, поминая с любовью раба Божьего Иоанна, давайте обратим внимание на наш книжный шкаф и остановим свой взор на тех редких уже сейчас книгах, которые сопровождали нас в нашем детстве, отрочестве, были переданы нам с любовью нашими бабушками и дедушками.
Ибо всякая вещь, сработанная с вдохновением и молитвою, несёт в себе некую духовную силу, как, несомненно, это в отношении полезных, душеполезных книг, уже ныне составляющих раритет и украшение нашего жилища.
Все выпуски программы Актуальная тема
Послание к Римлянам святого апостола Павла

Рим., 104 зач., X, 11 - XI, 2.

Комментирует епископ Переславский и Угличский Феоктист.
Здравствуйте! С вами епископ Переславский и Угличский Феоктист.
Одна из важных лично для апостола Павла тем — это тема спасения евреев. Павел не мог не переживать о своих собратьях, а потому, проповедуя язычникам, он не забывал и о евреях. Сегодня во время литургии в православных храмах звучит отрывок из 10-й и 11-й глав Послания апостола Павла к Римлянам. В этом отрывке затрагивается сразу несколько вопросов, однако давайте сосредоточим наше внимание на тех словах, которые касаются проповеди среди потомков праотца Иакова, ведь те препоны, которые мешали уверовать во Христа соплеменникам апостола Павла, зачастую мешают уверовать и людям, не имеющим никакого отношения к еврейскому народу.
Глава 10.
11 Ибо Писание говорит: всякий, верующий в Него, не постыдится.
12 Здесь нет различия между Иудеем и Еллином, потому что один Господь у всех, богатый для всех, призывающих Его.
13 Ибо всякий, кто призовет имя Господне, спасется.
14 Но как призывать Того, в Кого не уверовали? как веровать в Того, о Ком не слыхали? как слышать без проповедующего?
15 И как проповедовать, если не будут посланы? как написано: как прекрасны ноги благовествующих мир, благовествующих благое!
16 Но не все послушались благовествования. Ибо Исаия говорит: Господи! кто поверил слышанному от нас?
17 Итак вера от слышания, а слышание от слова Божия.
18 Но спрашиваю: разве они не слышали? Напротив, по всей земле прошел голос их, и до пределов вселенной слова их.
19 Еще спрашиваю: разве Израиль не знал? Но первый Моисей говорит: Я возбужу в вас ревность не народом, раздражу вас народом несмысленным.
20 А Исаия смело говорит: Меня нашли не искавшие Меня; Я открылся не вопрошавшим о Мне.
21 Об Израиле же говорит: целый день Я простирал руки Мои к народу непослушному и упорному.
Глава 11.
1 Итак, спрашиваю: неужели Бог отверг народ Свой? Никак. Ибо и я Израильтянин, от семени Авраамова, из колена Вениаминова.
2 Не отверг Бог народа Своего, который Он наперед знал. Или не знаете, что говорит Писание в повествовании об Илии? как он жалуется Богу на Израиля, говоря
Чувство национальной исключительности — это то, с чем человечество живёт, пожалуй, всю свою историю. Так, ещё в описании переселения праотца Иакова и его потомства в Египет мы находим библейское замечание, которое говорит, что египтяне воспринимают как мерзость пастухов, а потому Иакова селят отдельно от прочих египтян, ведь израильтяне были народом пастухов (см. Быт. 46:34). Подобных по своей сути мест в Библии — масса, Новый Завет не является исключением, ведь и Сам Христос в беседе с финикийской женщиной тоже намекает на национальную исключительность евреев (см. Мк. 7:25–29). Любой народ имеет свои уникальные черты, а потому у любого народа есть причины для гордости, но, как мы понимаем, израильский народ здесь стоит особняком: ведь к нему Бог обращался напрямую, только его Бог называл Своим любимым чадом, и только этот народ некоторый период своей жизни жил под управлением Бога.
Тесные отношения Бога с израильтянами продолжались столетиями, и вполне естественно, что за это время мысль об особенном пути своего народа стала частью национальной идентичности евреев. Однако вот в чём проблема: как и любая иная гордыня, чувство национальной исключительности способно ослепить людей, оно способно сделать народ нечувствительным к проявлениям воли Божией. Именно это, как мы знаем, произошло с израильским народом: уверовать во Христа им помешала гордыня. Конечно, она, как и всякий иной порок, развивалась постепенно, и это развитие упомянул апостол Павел в прозвучавшем только что отрывке Послания к Римлянам: апостол сослался на двух великих людей прошлого — на Моисея и на Исайю — каждый из которых в своё время говорил о некотором особенном упорстве потомков Иакова, и это упорство нельзя объяснить ничем иным, кроме гордыни.
Впрочем, апостол Павел, несмотря на все свои переживания, не терял оптимизма, он верил, что Бог остался верен Своим обетованиям, а потому Он не отверг Свой народ, апостол верил, что точно так же, как Бог воззвал еврейский народ из небытия, так Бог может и обратить его к покаянию, к обращению ко Христу и спасению.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов