Семён Гейченко и Любовь Сулейманова

Поделиться

«Я бы не смог выжить, если бы мою судьбу не разделила жена моя», —говорил легендарный учёный-пушкинист, директор Пушкинского Государственного заповедника, Семён Степанович Гейченко.

Семён Степанович вспоминал, как в 1944-м, вернувшись с фронта, смотрел на своё отражение в зеркале. Худой, в волосах — седина, под глазами — глубокие тени, левый рукав пиджака пустой. «Калека, старик» — горько усмехался Гейченко собственному отражению. Между тем, ему был всего сорок один год. Кажется, только вчера он, молодой и востребованный искусствовед, изобретатель новаторских форм музейной работы, водил экскурсии по Петергофским дворцам. Всё это было словно в другой жизни. А нынешняя жизнь Семёна Гейченко — два года лагеря за плечами, где он оказался по ложному обвинению в антисоветской деятельности. Потом — война. На фронте Семён получил тяжелое ранение, лишился руки и был демобилизован. И вот, теперь он в Тбилиси, в эвакуации. Нужно начинать жить заново, но как? «Голодный жаждет хлеба, бесприютный — крова, больной душой — любви и милосердия. Мне же нужно всё это, — писал Гейченко в то непростое для него время.

Тогда он ещё не знал, что совсем скоро встретит ту, которая даст ему и любовь, и милосердие, и заботу. Однажды в коридоре госпиталя, куда он устроился на работу помощником санитара, Семён столкнулся с молодой медсестрой. Хрупкая девушка подняла на него взгляд, и Семён утонул в её бездонных чёрных глазах. В голове зазвучали пушкинские строки: «Я помню чудное мгновенье / Передо мной явилась ты...»

Через несколько дней они случайно встретились в парке. Поздоровались, пошли рядом. Она сказала, что её зовут Люба Сулейманова. А потом они стали видеться после работы почти каждый день. Бродили по улицам города. Семён рассказывал Любе о своём любимом поэте — Пушкине, читал его стихи. И больше не чувствовал себя стариком.

В начале 1945-го Гейченко позвонили из Петербурга и пригласили возглавить Пушкинский заповедник. Фашисты превратили Михайловское в руины, и музей предстояло восстанавливать из пепла в буквальном смысле слова. Но Гейченко не испугался. Он был рад вернуться к любимой работе. Выезжать требовалось немедленно. «А как же Люба?» — спрашивал себя Семён. И отвечал: «Я не имею права портить ей жизнь. Она молода, красива. Зачем ей безрукий калека почти на 20 лет старше?»

В Михайловском царила разруха. Немцы не пощадили память великого поэта, и даже могила Пушкина была заминирована. Гейченко поселился в бывшем немецком блиндаже, и с головой погрузился в работу. Вспоминать бездонные чёрные глаза он строго-настрого себе запретил. Но однажды утром вышел на улицу... и вновь обжёгся об этот взгляд! То было не мимолётное виденье: перед ним, в лёгком платье и с большим чемоданом в руках, стояла Люба Сулейманова. Не выдержав разлуки с любимым человеком, девушка приехала из Тбилиси в Михайловское.

Они поженились. Отсутствие комфорта не испугало Любовь Джалаловну. Ведь она была рядом с Семёном и хотела разделить с ним все трудности, во всём ему помогать. В 1950 году у супругов родилась дочь Татьяна. Постепенно стали отступать и трудности. Благодаря работе Семёна Степановича, Михайловское восставало из руин. И вот уже нет отбоя от экскурсантов. Гостей с улыбкой встречала Любовь Джалаловна, и угощала яблочным пирогом, приготовленным ею по рецепту бабушки Александра Пушкина.

Счастливый брак Семёна Степановича и Любови Сулеймановны продлился 46 лет. Они всё делали вместе. Жили, работали. Друзья и коллеги вспоминали, что, обращаясь друг к другу, супруги неизменно говорили: «душа моя». Потому что ощущали себя единым целым.

Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен

• Схимонахиня Марфа Арзамасская (в миру Мария Протасьева) и её семья
• Григорий (Миткевич), архиепископ Калужский и Боровский и его родители
• Игумения Емилия Верхо-Харьковская и ее семья