Поделиться
Один из журналов, где публиковались стихи Олега Дозморова.
Бывший сведловчанин, филолог, журналист и редактор Олег Дозморов последние четыре года живёт и работает в Великобритании. Друг и соратник знаменитого Бориса Рыжего, он уехал трудиться, выражаясь современным языком, обычным банковским клерком, так сложилась на сегодня его житейская судьба.
Между тем, перед нами – очень русский поэт, сохраняющий драгоценную традицию стихотворчества, «не только – цитирую – в использовании узаконенных инструментов и нотной грамоты, но и в верности себе, своему неизбежно неповторимому способу освоения вечных тем».
Старший «через поколение» поэт-собрат указал на дотошно-неистребимую привязанность Дозморова к классике. Действительно, с радостным, иногда смешным, а чаще – грустным узнаванием сталкиваешься у Олега на каждом шагу. И это всегда – преображение.
В освоении честной и печальной темы «тоски по подлинности», «изгнания из рая» – он, конечно, прежде всего, родственен классикам: Баратынскому, Ходасевичу, Георгию Иванову; близок и современному Сергею Гандлевскому. Вот, послушайте, как отражается в его – вероятно, памятной с детства и почти протокольной зарисовке Александр Блок:
Заката отсветы красивы
меж облетающих осин.
Вон – дети страшных лет России
идут в ближайший магазин.
А после – вон из магазина,
пути не помня своего.
И слышно у подъезда: «Зина,
открой!» И снова ничего.
Олег Дозморов, из книги «Смотреть на бегемота»
Бегемот в названии – не только гиппопотам с рекламного билборда (лирический герой мерзнет на остановке в ожидании автобуса и рассматривает щит), это ещё и бегемот из библейской книги Иова.
И понимание этого второго смысла обозначает вторую, традиционную систему координат расколотого надвое мира и трещины, прошедшей, говоря словами Гёте «через сердце поэта».
Писатель Леонид Костюков недавно написал о Дозморове большую статью и тоже заговорил о традиционности: «Бог отвечает Иову, с потрясающей и внезапной косвенностью: а кто ты такой, чтобы вообще спрашивать Меня?! а видел ли ты мир, который Я создал? бегемота, левиафана? — и нас, конечно, не удивляет, что главной поэзией в Книге Иова становятся слова Бога. <…> Однажды сумевший восхититься Божьим миром, не устает восхищаться им — вот, наверное, главное содержание книги Олега Дозморова.
По сути, вера поэта в регулярные основы языка есть вера в глубокую связь языка и мира, а также – в регулярность, в гармонию мира.
Эта вера архаична; насколько она возможна в ХХI веке? Ключевой вопрос современности – насколько она современность? точнее, мы наблюдаем вокруг себя истинно новый мир или тот самый, в котором Бог разговаривал с Иовом, только в новых декорациях? Вопрос не праздный. Ответ Дозморова: тот самый».
Вот почти автобиографические стихи, написанные от лица лирического героя:
Темнеет рано. Осень словно вор.
Во тьме играют дети возле школы.
Роняет парк свой головной убор –
вот он и голый.
И плоский Балэм сколько видит глаз
заледенел в огнях горизонтально,
но я в колонке зажигаю газ,
и все нормально.
И утром в небе розовом висит
(мир не прекрасен, но не безнадежен)
такой простой, наивный реквизит,
что Он – возможен.
Балэм – это район Лондона, «Он» – конечно, с прописной буквы…
Олег Дозморов, из книги «Смотреть на бегемота»
Я снова вспомню старшего поэта-собрата, который указал на дотошную и неистребимую привязанность Дозморова к классике – в предисловии к книге.
Приведя прочитанное стихотворение целиком, Владимир Гандельсман заключил: «Это ответ на нигилизм, на воцарившееся Ничто XX века, это восстановление жизненных ценностей, чьи образы становятся самим бытием и преобразуют мир».
