«Путь к священству». Священник Михаил Чередник

У нас в гостях был настоятель храма преподобного Амвросия Оптинского в поселке Керамика Самарской области священник Михаил Чередник.

Наш гость рассказал о своем приходе к вере и пути к священническому служению и о том, как в этом пути явно чувствовалось участие и направление Божие.

Ведущая: Кира Лаврентьева

---

К. Лаврентьева

— Здравствуйте, дорогие наши слушатели. «Светлый вечер» на Радио ВЕРА приветствует вас. Меня зовут Кира Лаврентьева. И с радостью хочу представить нашего сегодняшнего гостя: в гостях у светлого радио священник Михаил Чередник, настоятель храма преподобного Амвросия Оптинского в посёлке городского типа Керамика Самарской области. Здравствуйте, отец Михаил.

Свящ. Михаил Чередник

— Добрый день.

К. Лаврентьева

— Добро пожаловать в нашу студию. Конечно, всегда очень радостно, когда приезжают к нам священники — гости из регионов. Я сама из Сибири, поэтому у меня всегда сердце так согревается. Думаю, сейчас поговорим, поговорим про жизнь. И отец Михаил, конечно, хочется с вами поговорить о пути к священству, о пути к вере, о по пути в вере. Мы все так или иначе идём, идём в вере, пытаемся, падаем, встаём. Давайте, наверное, с этого прямо и начнём — как вы стали верующим человеком. А уже потом перейдём к теме священства. Как всё это развивалось в вашей душе, как вы вошли в ограду святой Церкви?

Свящ. Михаил Чередник

— Ну, если честно, очень так непросто для себя. Но в то же время, многие сейчас священники, которые оказались бы на моём месте, рассказали бы то же самое. Но только ситуация меняется. Я был неверующим человеком. Насколько я помню, меня крестили лет в семь. Я запомнил этот момент, такой детский яркий момент. Советские времена, всё-таки сложновато было, не все храмы совершали крещение. Но тем не менее я очень запомнил, когда крещение само прошло, я крестик на себе в руки взял, всем показывал, такой довольный. Но потом, когда я пришёл полностью к вере, это было мне лет, наверное, 17-18. То есть осознанно, наверное, я пришёл уже в храм лет в 18. Там были определённые обстоятельства жизни. Семья у нас неверующая, то есть у нас никого из ближайшего окружения не было верующих людей. Это один из самых удивительных моментов, когда человек из неверующей семьи приходит к Богу. Притом это так происходило достаточно интересно, всё непросто. Всегда во время жизни возникают какие-то вопросы, ты пытаешься на них ответить, но не всегда находишь ответы. Но тем не менее как-то что-то стало закрадываться в душу постепенно, что всё не так просто. Я уже на тот момент начал работать, отучился.

К. Лаврентьева

— Какая-то потеря смыслов произошла?

Свящ. Михаил Чередник

— Вы знаете, это были 90-е, здесь, наверное, не только потеря смыслов...

К. Лаврентьева

— А потеря вообще всего.

Свящ. Михаил Чередник

— Даже не столько потеря всего, сколько, наверное, вот это лицезрение происходящего — то, что в 90-е происходило, как всё это было. Мягко говоря, не устраивало меня вот это вот... Если даже взять основной вопрос такой: и что, вот это всё будет происходить, и за это никто не будет отвечать? Как-то это очень странно, наводило на очень такие непростые мысли: что же всё-таки происходит в нашей жизни? Кто будет за это отвечать, когда это всё закончится? Много было разных раздумий, прочее. И постепенно у меня мама первая начала в храм ходить. Потихонечку я за ней там начал двигаться. Ну, конечно, сказать, что я начал двигаться — ну, можно сказать, что да. Представляете, человек был неверующий и стал воцерковляться, практически с нуля? Не практически, а полностью с нуля. То есть я элементарно даже не знал, как в храм зайти, как креститься нужно. То есть как вот ребёнок приходит в школу в первый класс, вот так оно и было. В основном я, конечно, руководствовался душой, не вот самим сердцем руководствовался, не умом. Потому что, приходя в храм, я вообще практически ничего не знал ни про службу, ни про храм, ни про что. Вот только чувство одно, что мне надо в храм — душа тянулась туда. И это невозможно было умом объяснить. Было множество вопросов. И на них ответы так вот сразу не находились, что там пришёл, обдумал — нет, конечно. Встречались люди, слава Богу, такие, которые помогали, направляли, подсказывали. И вот я потихонечку начал воцерковляться.
На этот момент я как раз работал, метро строил — самарское метро. Всё, конечно, было необычно. У меня по работе всё получалось, то есть развивался, трудился, опыт приобретал. И в определённый момент жизни — после 20 лет, наверное, я уже на тот момент года три поработал в метро — стали появляться в душе странные помыслы такие. Вроде бы как будто меня всё устраивает на работе, но в то же время как будто что-то нет. То есть я, конечно, не понимал, что со мной происходит. То есть те внутренние изменения, какие были во мне, я их не мог проанализировать, но понимал, что меня что-то не устраивает. Вроде всё в порядке, вроде бы у меня всё хорошо получается на работе, стараюсь по мере возможности там. И всё равно была какая-то неудовлетворённость. И потихонечку так, не спеша стал приходить такой помысел плотный, чёткий, что надо идти в другую сторону. Конечно, было очень страшно, если честно. Человек живёт одной жизнью, и тут с ним начинают происходить какие-то такие вещи, которые не связаны с ним самим — они приходят извне. И не сказать, что прям так резко на тебя что-то навалилось — нет, всё аккуратненько, постепенно, без, так сказать, резких движений, что что-то произошло и тут же всё поменялось. Нет, такого не было. Да, там были обстоятельства жизни, но так брать их за точку перемены — нет.

Наоборот, эти обстоятельства жизни были настолько разные, они постепенно-постепенно приводили. Как раз развал СССР произошёл, упадок работы в метрострое. И пришлось уйти уже оттуда. И я уже к тому моменту начал понимать, что, в общем-то, как ни странно, но меня Господь ведёт совершенно в другую сторону. Конечно, было очень сложно принять это всё, но тем не менее я уже начал понимать, что Господь меня ведёт к священству. Это был для меня, знаете, как вот идёт человек в одну сторону, потом так раз, и ему сообщают, что вам надо просто развернуться и пойти в другую сторону. Конечно, знаете, это как вот идёшь, идёшь, а потом разворачиваешься и не знаешь, куда идти, не знаешь вот этого направления.

К. Лаврентьева

— То есть там, где ты находишься, больше нельзя, а куда идти — не знаешь.

Свящ. Михаил Чередник

— Да, получается такая ситуация, что вроде бы ты умом понимаешь, что тебе нужно повернуть, а куда тебе идти и что делать, ты не понимаешь, то есть ты не знаешь дорогу. У меня даже такая ассоциация немножко с теперешним моментом. У наш же у всех в телефонах есть навигаторы. Когда есть помехи какие-то, то настройка сбивается и навигатор начинает крутиться. И примерно у меня такое же состояние было. То есть меня то в одну сторону разворачивает, то обратно меня ведёт. Это очень был такой для меня ключевой момент, потому что это была как будто точка отсчёта: либо я разворачиваюсь и иду дальше по этому пути, либо я остаюсь здесь и что-то продолжаю делать. Но осознание того, что меня Господь ведёт, уже было явственно. Вопрос был лишь в том, что мне дальше делать. Но перед тем, что дальше делать, я ощутил такой момент, очень интересный в своей жизни, один из ключевых таких и знаковых. Я понял, что мне дают возможность выбора. Почему-то иной раз люди говорят, что у них не было выбора. Это неправда, я могу засвидетельствовать, что такой выбор существует всегда. Вот если тебя к чему-то Господь ведёт, Он тебя не заставляет это делать, Он тебя подводит к этому, а выбор ты делаешь сам. Вот это я очень хорошо ощутил из-за того, что был период, настолько сложный, что, честно скажу, я был в сильнейшем напряжении вообще всех умственных и духовных сил. Один раз мне задали вопрос, человек подходит и говорит — я уже был священнослужителем, и он мне задаёт вопрос: «Может быть такое, чтобы помыслов не было?» И я человеку отвечаю то, что я пережил, я ему говорю: «Да, может быть». Помыслы же приходят к нам постоянно, как с одной стороны, так и с другой стороны, и в определённый момент я прям ясно ощутил на себе, когда от меня убрали все помыслы. То есть мне настолько было тяжело духовно вот это всё воспринять. Я прям вот это запомнил на всю свою жизнь, что вот в этот момент все мои помыслы, знаете, вот прям как отключились.

К. Лаврентьева

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. У нас в студии священник Михаил Чередник, настоятель храма преподобного Амвросия Оптинского в посёлке городского типа Керамика Самарской области. Меня зовут Кира Лаврентьева. Отец Михаил, честно говоря, я даже дышать боюсь от того, что вы сейчас говорите. Потому что, знаете, это очень похоже на рождение, на процесс родов. Так как, когда рождается новая Божия личность, тебе очень больно — ты ни вздохнуть, ни пошевелиться не можешь. Какие там уже помыслы? — тебе бы просто пережить вот этот момент. Но он является ключевым.

Свящ. Михаил Чередник

— На самом деле там помыслов было очень много.

К. Лаврентьева

— Естественно. Много разных и в разные стороны.

Свящ. Михаил Чередник

— Мне поступали звонки с предыдущей работы. Я там в промежуточном был поиске — тоже устроился на работу, недолго проработал. Приезжают люди, говорят, что мы вот сейчас тебе всё обеспечим, у тебя сейчас всё будет, такая у тебя должность будет...

К. Лаврентьева

— Искушения такие.

Свящ. Михаил Чередник

— Не то слово, это прям вот действительно было очень серьёзное искушение. И говорят, что с деньгами проблем не будет. И вот этот момент я уже запомнил на всю жизнь. Вот прям всё в сторону отходит. И прям был момент такой, точно по времени не могу сказать, сколько он происходил — мне абсолютно свободно дали возможность выбора. Вот прям прошёл момент этот, и я в спокойном состоянии смог выбрать, то есть всё обдумать. То есть от меня убрали помыслы. Я надеюсь, что все понимают про что идёт речь, потому что помыслы приходят постоянно, без постановок. Но они даются ровно столько, сколько сможет выдержать человек, и не больше. Вот я как бы ощутил это на себе: когда нужно было сделать серьёзный выбор, Господь сделал так, что этот выбор...

К. Лаврентьева

— В тишине сделан.

Свящ. Михаил Чередник

— Да. Знаете, как: «Тишина! Эфир», — тишина в эфире, всё. И вот у меня это было. То есть я прям могу засвидетельствовать, что такое существует. Что это не просто приходят помыслы или не приходят — это не хаотичность, здесь всё закономерно. То есть мне дали возможность выбора. Конечно, этот выбор я не мог не сделать. Знаете, когда говорят, что я не мог поступить иначе — мог.

К. Лаврентьева

— Мог испугаться просто по-человечески, и всё, конечно. Гарантии, семья — семью кормить надо. Мог просто испугаться.

Свящ. Михаил Чередник

— Тогда ещё семьи не было. Я просто не понимал, куда я иду и что это такое. Представляете, как вот праотцу Аврааму Господь сказал, что ему сейчас надо всех собрать и пойти туда, не знаю, куда. То есть просто тебе надо уйти.

К. Лаврентьева

— Я про него тоже вспоминаю, пока вы сейчас говорите.

Свящ. Михаил Чередник

— А почему вот его ставят всем в пример? Потому что ты сейчас должен собрать и объяснить всем, что надо идти туда, куда ты не знаешь. Вот точно так же, представляете?

К. Лаврентьева

— Моисею, наверное, да?

Свящ. Михаил Чередник

— Нет, именно Аврааму. Моисей выводил уже, а Авраам повёл всё своё семейство. Вот представьте: все твои близкие, за исключением мамы, на тебя смотрят, как на человека, у которого что-то приключилось в жизни такое. Даже сейчас вспоминаю: папе было очень стыдно. Мы с папой работали, потому что мой папа очень долго работал в самарском метрострое, заслуженный работник метростроя. Он меня как бы тоже по своим стезям подтянул, был моим наставником. И пока мы вместе работали, ему, конечно, было очень стыдно — я начал в храм ходить. То есть я лет с 18 одновременно начал сразу на кране работать и начал в храм ходить. И он очень этого стыдился, что сын стал верующим. Тогда это было как-то, мягко говоря, странно. Хотя, честно говоря, я сам считал до того, как пришёл в храм, что верующие — это люди, мягко говоря, не в себе, назовём это так. Потом я стал одним из них — таким же не в себе. И папа очень переживал на эту тему. Но потом прошло время и он стал этим гордиться, мотивируя это тем, что, в общем-то, я вёл себя для своих лет достаточно адекватно. То есть я занимался спортом, не пил, не курил, то есть вот такие вещи, так сказать, вёл нормальный образ жизни, не разгульный, сидел книги читал. Он говорил: «Чего ты не идёшь на какую-нибудь дискотеку?»
А ты с работы приходишь, во-первых, и усталый, и уже не интересовало это. Как бы хотелось чего-то такого — уже поглубже заглянуть. И я читал различные книги, Священное Писание, другие книги. И вот он всё на эту тему переживал. Но потом, правда, всё, слава Богу, образовалось. Поэтому, если посмотреть с точки зрения родственников, которые, мягко говоря, были в шоке от моего выбора — думаю, что вот об этом тоже нужно говорить. Потому что люди, которых Господь призывает к священству, проходят, в том числе, и это. Это тоже очень немаловажный момент, когда твои близкие становятся твоими неблизкими. Вот это прям такой очень болезненный момент. Потому что восприятие твоё личное и восприятие других людей начинает разниться.

К. Лаврентьева

— Ты как будто один остаёшься.

Свящ. Михаил Чередник

— Да, совершенно верно. И вот вы очень правильно подметили: во-первых, с теми людьми, с кем я общался, мои сверстники, ровесники, у меня с ними пропали общие интересы. А тех людей, с которыми у меня были бы эти интересны, их просто не было физически, я с ними не познакомился. Поэтому здесь какое-то время я находился один. Поэтому, когда время пришло сделать выбор, я его сделал — поступил в Самарскую духовную семинарию. Она была училищем, потом уже статус поменялся. Я, отучившись три года — я где-то, наверное, в 1997 году поступил... Я даже интересно поступил. Я даже не знал, куда туда поступать. То есть для меня это была абсолютно другая жизнь. Я даже не знал, как к этому приступиться правильно. У меня не было знакомых никаких, я со священниками особо так сильно не общался. Так — люди подсказывали, но я по большей части шёл вот по такому Божьему Промыслу, по наитию. Знаете, как из дремучего леса ведут человека, вот примерно так и было. Я пришёл в семинарию немножко необычно: там потребовался водитель. А я как бы уже думал поступать. И я, в общем-то, попал в качестве водителя в семинарию, потому что у меня как бы опыт вождения был. Я начал работать и попутно сразу сказал, что я, в общем-то, думал, что хочу поступать. И заодно, пока я работал, на меня посмотрели, предложили там экстерном закончить первый курс. Я уже поступил сразу на второй курс, там уже начал жить.

К. Лаврентьева

— Сколько вам было лет, отец Михаил?

Свящ. Михаил Чередник

— Наверное, 21, скорее всего. Потому что если я с 18 лет работал в метрострое, до 1996 года. Скорее всего, наверное, где-то в 1997 году я поступил, то есть мне был 21 год. Ну то есть уже пришёл я туда совершенно осознанно. То есть без всяких там вариантов, что, может быть, да, может быть, нет. У меня уже не было никаких сомнений, что я пришёл именно сюда. И вот что самое интересное: придя в семинарию, — знаете, я тоже этот момент запомню на всю жизнь — у меня появилось ощущение, что я вот шёл какой-то очень-очень долгой дорогой и дошёл до того места... знаете, когда ты идёшь-идёшь долго и приходишь домой.

К. Лаврентьева

— К источнику — всё, ты дома, и напиться не можешь.

Свящ. Михаил Чередник

— Да, ты пришёл домой и успокоился. И вот там я понял, что я пришёл правильно. Там, конечно, слава Богу, я и друзей обрёл, вот именно таких настоящих, по вере, с кем мы, слава Богу, дружим до сих пор. Поэтому такой период как бы прихождения к священству был очень непростым.

К. Лаврентьева

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Напомню, что у нас в гостях священник Михаил Чередник, настоятель храма преподобного Амвросия Оптинского в посёлке городского типа Керамика Самарской области. Меня зовут Кира Лаврентьева. Мы вернёмся после короткой паузы, пожалуйста, не переключайтесь.

К. Лаврентьева

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. Напомню, что у нас в гостях священник Михаил Чередник, настоятель храма преподобного Амвросия Оптинского в посёлке городского типа Керамика Самарской области. Меня зовут Кира Лаврентьева. Честно говоря, боюсь дышать — я уже говорила об этом, у меня всё это так и продолжается в течение этого часа, отец Михаил. Почему? Мы очень часто спрашиваем наших гостей: как они пришли к вере, как они пришли к священству? Спрашиваем про отблеск вечной жизни в глазах другого человека — про такого проводника, который привёл тебя в храм или привёл тебя в семинарию, к священству. И у большинства гостей этот проводник есть, тот или иной: бабушка, дедушка, батюшка в ближайшем храме, друг, какой-то случайный знакомый в поезде. Но, понимаете, настолько пронзительно вы рассказываете вот об этом одиночестве, с одной стороны, когда ты идёшь один в пустыне и тебе больно, страшно, ты точно не знаешь, куда идти. Ты просто как-то движешься по наитию, а оказывается, что Господь в тот момент был ближе всего к тебе. Может быть, сейчас кому-то это очень будет важно услышать — ты не один.

Свящ. Михаил Чередник

— Промысл Божий действует над каждым человеком. Это вот как раз свидетельство того, что это то, что мы не можем понять, и никогда не поймём, потому что у каждого своё. Ещё раз повторюсь: если бы сейчас многие священники могли бы выступить и рассказать свою историю, то действительно очень интересные будут истории. Потому что когда мы общаемся между собой, все рассказывают, что я был тем-то, я был тем-то, то есть мы люди абсолютно из разных сфер жизни, из разных социальных слоёв.

К. Лаврентьева

— Да, призваны Богом.

Свящ. Михаил Чередник

— Да. Вот нас собрали всех — этого отсюда выдернули, этого отсюда, этот был тем-то. И никто никогда не помышлял, что он будет священнослужителем.

К. Лаврентьева

— Проанализировать это невозможно.

Свящ. Михаил Чередник

— Невозможно. То есть можно сказать, что это какое-то стечение обстоятельств, но совершенно как бы спокойно через время ты понимаешь, что это Промысл.

К. Лаврентьева

— То, что вы описываете, это просто зов такой. Тебя зовут, ты не знаешь куда идти, но идёшь.

Свящ. Михаил Чередник

— Да, ты идёшь на голос, то есть ты идёшь туда, куда тебя душа ведёт. То есть у тебя нет — знаете, как вот идёшь по городу, а там таблички такие, указатели, что тебе нужно сюда идти.

К. Лаврентьева

— Отец Михаил, просто я сейчас подумала, что ведь этих призывов может быть несколько в жизни каждого человека. И как страшно пропустить поворот. Потому что если ты пропускаешь поворот — вот этот самый выбор, о котором вы говорили, — да, вы могли бы его не делать, но вы бы, скорее всего, прошли бы ещё один круг и всё равно бы его сделали потом, только уже спустя какие-то потери. То есть всё равно зов никуда не уходит, и он продолжается уже болью, если ты его не слушаешь. Он уже боль тебе приносит, если ты поступаешь неправильно. Но он есть какое-то время, может быть, потом уходит. Но страшно пропустить поворот, действительно. У нас сегодня аллегория есть в виде навигатора — пропускаешь и заезжаешь на новый круг по МКАДу, пока заедешь опять туда, куда нужно.
Свящ. Михаил Чередник

— Да здесь вы абсолютно правы. Здесь вот как раз момент того, что тебе будет больнее, присутствует. Вот почему Божий Промысл универсален во всех отношениях? Потому что он точно знает, что мы можем сделать на этой земле, как мы можем реализовать себя. И если ты просто-напросто закопаешь свой талант, что будет хорошего? — ничего не будет хорошего. Поэтому Господь в любом случае принимает наш выбор, но Он нас и подталкивает к правильному выбору. Да, ты можешь отказаться. Был момент — я же прекрасно помню, что я мог отказаться, никто не заставлял. Вот прямо ты стоишь так на распутье — можешь не пойти, дело-то твоё. То есть нет такого, что тебя сейчас кто-то придёт и заставит, или придёт и обвинит тебя, что ты не пошёл этим путём — нет такого. Это вот твой личный внутренний выбор.

К. Лаврентьева

— Это душа болит.

Свящ. Михаил Чередник

— Да, совершенно верно. То есть здесь это вот именно к тебе относится, не к кому-то там, кто тебя направляет, а именно к тебе — это твой выбор. И если ты уходишь в сторону — с таким я тоже сталкивался, люди рассказывали, которые шли разными путям, — то Господь потом всё равно приводит, но уже более так болезненно. Да, всё это присутствует. Но это не означает, конечно, что когда ты пришёл, то у тебя всё стало хорошо — нет. Это только начало пути.

К. Лаврентьева

— Какое-то время ты напитываешься тем, что ты нашёл — всё-таки нашёл то, что искал. А потом начинается новый виток.

Свящ. Михаил Чередник

— Да, потом начинается новый виток, этап. Да, действительно, он уже начался, когда я там начал учиться. Слава Богу, друзья появились. Что самое интересное, под одной крышей жили с матушкой, так знали друг про друга-то, не рассматривали друг друга в качестве супругов. Потом как-то оно, может быть, опять же, как будто бы случайно, но случайностей-то нет. На последнем курсе мы стали так встречаться, общаться. Что самое интересное — один момент такой из жизни супруги: она в детстве, точно не могу сказать в каком возрасте, попросила у Господа, чтобы у неё... это была детская просьба такая, она потом сама рассказала — я был очень удивлён, мягко говоря. У неё такое желание было: сменить фамилию, выйти замуж за священника и жить в городе. Мама над ней, мягко говоря, посмеивалась — у неё мама верующая, она там в храм ходила, и супруга сама с детства в храм ходила. Мама ей говорила: «Да где же тебе священников взять-то тут?» А тогда ещё и семинарии не было, когда у неё все эти, так сказать, внутренние эти вот детские пожелание происходили. Но вот получилось так, что муж у неё священник, она сменила фамилию и стала жить в городе.

К. Лаврентьева

— Все мечты сбылись детские.

Свящ. Михаил Чередник

— Не знаю, все мечты и не нужно, чтобы сбылись, конечно. Но вот основное, конечно, сбылось. Ну а дальше, конечно, тут вопрос уже самого служения. Он уже такой открытый как бы с двухтысячного года, когда я начал служить в качестве диакона. Я проходил послушание в городе в одном из храмов. Здесь такого, наверное, опыта набирался общения с людьми.

К. Лаврентьева

— Тюремное служение...

Свящ. Михаил Чередник

— Тюремное служение пришло чуть попозже. Я где-то лет, наверное, 12 с небольшим был диаконом. Потом в 2013 году меня рукоположили в священники. Я ещё год пробыл на том месте, где я был диаконом — в том храме. Такой, знаете, год адаптации был у меня, потом уже владыка меня назначил в определённое место — в Керамику. Там уже я начал более такую активную деятельность — в плане строительства. Потому что там не было храма. Там приход существовал, но храма не было. Поэтому владыка сказал, что надо строить, потому что место, достаточно такое развивающееся. Это прям рядом с городом всё, то есть буквально прям висит табличка, что Самара заканчивается, и следующий посёлок Стройкерамика начинается. А храма там нет. В соседних посёлках городского типа храмы есть, а здесь нет. А это прям вот на въезде в город, то есть посёлок находится на одном из выездов из города — въезд-выезд из города. Где-то в 2014 году там произошло освящение места. Уже полноценно с 2015 года я начала участвовать в строительстве храма, с нуля, всё абсолютно с нуля. И попутно ещё там с 2015 года началось служение в колонии строгого режима — в области. Там, конечно, тоже такой достаточно своеобразный мир, такой очень непростой.

К. Лаврентьева

— Но вы ещё молодым человеком были, относительно. И вы и сейчас молоды. И вас отправляют в колонию строгого режима — определённый опыт всё равно должен быть, когда ты туда идёшь. У вас его не было, и пришлось, видимо, нарабатывать уже по ходу пьесы.

Свящ. Михаил Чередник

— В общем-то, да. И даже дело не в том, сколько тебе лет.

К. Лаврентьева

— Я и говорю, что дело не в годах, да.

Свящ. Михаил Чередник

— Дело не в годах, а просто-напросто здесь ты как бы встречаешься с абсолютно новой стезёй, абсолютно новой. То есть для меня это был далёкий мир. Почему я его таким далёким миром называю — потому что специфика этой тюремной жизни такая очень непростая, мягко говоря. Там очень много нюансов. Когда я пришёл туда первый раз, было, конечно, достаточно непросто. Я, наверное, целый год там служил просто... просто служил, не пытаясь там как-то показать себя, наоборот. В чём такая главная специфика этого служения — ты там будешь тем, кем ты являешься.

К. Лаврентьева

— Да, их не проведёшь.

Свящ. Михаил Чередник

— Да, там никого не обманешь, то есть ты там из себя никого не построишь.

К. Лаврентьева

— Да, благочестивого строить бессмысленно.

Свящ. Михаил Чередник

— Целый год я, наверное, просто служил — там ко мне присматривались, смотрели на меня, как я веду себя, что я говорю там, сопоставляли там. И я присматривался к людям там. Одну из, наверное, таких всё-таки непростых действий — это оставаться именно священнослужителям, то есть не уходить в сторону...

К. Лаврентьева

— Панибратства.

Свящ. Михаил Чередник

— Да, то есть не вставать на сторону заключённых, не вставать на сторону администрации, а проповедовать Христа. Вот это вот самое главное, что как бы я понял для себя. Потому что всё равно же общение происходит и с той и с этой стороны. Ты не можешь кого-то там игнорировать, а с кем-то общаться — нет. Но это тюремное служение, конечно, мне очень много открыло, в плане человеческих душ, очень много. Конечно, там пришлось соприкоснуться с человеческим горем. Вы знаете, это такое место концентрации зла — я его вот так ощущал. Оно очень такое непростое место. Конечно, по самому опыту служения было очень интересно, в плане того, что там как-то по-особенному даже служилось. Потому что, наверное, где больше зла, там больше и благодати Божией. Я смотрел на людей — они там, находясь вот в таких непростых, мягко говоря, условиях, как бы шли к Богу. Вот это было очень удивительно. То есть люди старались искренне исправиться. При том там были не просто люди, в первый раз попавшие в места заключения, а именно уже люди, которые неоднократно попадали в такие места. И приходилось сталкиваться с очень серьёзными такими обстоятельствами людей, что иной раз даже было сложно что-то посоветовать. Потому что там истории разные приходилось выслушивать.

К. Лаврентьева

— С некоторыми просто поплакать, по-моему, да?

Свящ. Михаил Чередник

— Там, знаете, вплоть до того, что... Понятно, что мы все не без греха, приходилось, так сказать, объяснять людям, что даже если ты, допустим, вот этого не совершал, это ещё не означает, почему ты здесь находишься. Здесь, конечно, я почерпнул очень большой опыт, соприкоснулся с очень интересными людьми. Понял для себя, что важно для человека в этот момент. В определённый как бы момент, когда пришлось учиться для того, чтобы преподавать школе, то есть пришлось учиться в институте, нас отправили на учёбу в институте. И я там как бы тоже в одной из работ подчеркнул именно вот это внутреннее состояние людей, которые находятся в заключении, и как относятся они, вот попав туда, уже к своим близким, насколько сильно влияет семья. Вот это я прямо на себе ощутил — вот эти моменты, очень важные для людей, что именно. Допустим, человек попадает когда в места лишения свободы, ты можешь надеяться только на себя. По-хорошему, ты никому не нужен, потому что это каждый за себя. Да, там есть знакомства, там есть всё, но в данный момент ты понимаешь, что твоя близкая опора — это твоя семья, если она у тебя есть.
И вот многим людям то, что есть жена, есть ребёнок, очень сильно помогало. В этот момент ты прекрасно понимаешь, многие понимали, что это является сейчас, на данный момент, твоей поддержкой. И многие очень сильно страдали от того, что от них отказались близкие. У тебя теряется смысл. Конечно, здесь невозможно отобразить, что происходит в душе человека, в двух словах этого не скажешь. Но на самом деле вот то, что тебя оторвали от семьи, и ты понимаешь, что, да, ты в этом виноват. И ты понимаешь, что для тебя значит семья. Это очень важно. Я был свидетелем того, что делает с людьми желание исправления, что вот у тебя есть семья и ты не хочешь больше попадать туда. Я был свидетелем, и я с этим человеком, слава Богу, общаюсь сейчас. Он очень сильно пересмотрел свою жизнь. Хотя его очень сильно, так сказать, тянуло в сторону по неправильной дороге, но именно семья сыграла очень большую роль. Он говорит, что ради семьи готов исправиться.

К. Лаврентьева

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. У нас в гостях священник Михаил Чередник, настоятель храма преподобного Амвросия Оптинского в посёлке городского типа Керамика Самарской области. Меня зовут Кира Лаврентьева. Да, пронзительные вещи вы рассказываете, отец Михаил. Ведь, опять же, это тема про одиночество. Ну хорошо, если есть семья. А если у тебя отнимается всё? Близкие отказались, родные отвернулись — ты в этой тюрьме. И у тебя единственный, кто есть, по сути дела, это Христос, если ты Его встретил. Если ты не встретил, то, видимо, тебе надо как-то двигаться в эту сторону. Потому что человеческих сил тут нет, чтобы тебя поддержать.

Свящ. Михаил Чередник

— Давайте, наверное, скажем более чётко в этом плане. Если взять... это не колония строго режима и другие тюрьмы, где ты никому не нужен там, кроме близких, если даже у тебя нет близких. Это касается всех, не только колоний, не только тех людей, которые в заключении. По большому счёту, мы нужны только Богу. Вот так, как мы Ему нужны, мы не нужны никому. Даже, знаете, всякое бывает, какие бы у нас ни были хорошие взаимоотношения с близкими, всё равно у нас не такие отношения с ними, как с Богом. Поэтому каждый человек, я думаю, может на себе это ощутить. Тем более когда люди ходили в храм, постоянно там... Я говорю: «Вы счастливые люди — вы можете в храм ходить постоянно, вы исповедуетесь и причащаетесь...» — я старался минимум один раз в месяц приезжать, то есть вырываться с момента стройки минимум один раз.
Да, это было очень непросто, потому что было связано с определёнными обстоятельствами жизни, внутреннего процесса: стройки храма — вот этого всего. И я говорю: «Вы счастливые люди. Вот вы сейчас ходите в храм постоянно, молитесь. У вас есть такая возможность. Когда закончится срок отбывания наказания, вы выйдите и так не будете ходить в храм». Они говорят: «Батюшка, да будем ходить». Я говорю: «Поверьте мне — не будете. Вот сейчас вы выйдите, вас эта суета, вот эта мирская жизнь очень сильно закрутит. А здесь вам деваться просто некуда и вы ходите. А почему? А потому что вам Господь даёт эту уникальную возможность». Они выходят, и всё происходит точно так, как вот и было сказано. Я говорю: «Ну как — ходите в храм? Как часто ходите в храм?» — «Да вот, батюшка, некогда. Что-то у меня там то то, то это». Я говорю: «Ну, понятно?» — говорят, что понятно.

К. Лаврентьева

— Отец Михаил, я вас хотела спросить вот о чём: вот про путь к священству мы с вами поговорили очень глубоко. И кажется, что одно дело ещё до священства дойти, а если переносить этот опыт на опыт светского человека, то дойти до какого-то определённого момента рождения личности своей собственной во Христе. Вот ты доходишь до этого момента священства. И кажется, что все трудности позади, такого душевного плана, эти мучения позади, теперь можно жить и как бы и служить Богу. Но там же открывается совершенно новая история. Такого явного, может быть, призыва уже нет. И ты, с одной стороны, по нему скучаешь, а с другой стороны, думаешь: а что дальше, что я должен делать? И когда я говорила на эту тему с одним монахом известного монастыря, он мне сказал: «Кира, но ведь главное — это внутреннее делание». То есть в какой-то момент тебя призывают, а потом ты уже начинаешь углубляться внутрь. Ты не жди каждый раз таких озарений, резких поворотов жизни, открытий. В какой-то момент ты начинаешь на одном и том же месте, то есть в клети своей души, в своей келье, в своей жизни вот этой, ты начинаешь уже её возделывать. И вот это совершенно другой уровень такого кризиса. Он хороший, правильный, но тут тоже надо правильно и как бы с Богом это всё делать. Я сейчас очень, наверное, так запутано спрашиваю, но, отец Михаил, мне кажется, вы понимаете меня.

Свящ. Михаил Чередник

— Нет, не запутано. Да, совершенно верно, здесь...

К. Лаврентьева

— Вот ты священник, вот ты выстроил храм. Казалось бы, уже весь этот внутренний жуткий совершенно кризис вроде и позади. А с другой стороны, у тебя есть сейчас уже новый этап для возделывания. И нужно понять, как это правильно всё возделывать, чтобы жизнь твоя была богоугодна.

Свящ. Михаил Чередник

— Здесь доверяешься Богу, Он тебя ведёт — и всё. Вот если взять это с точки зрения, как это происходит — это работа.

К. Лаврентьева

— Монотонная каждодневная работа.

Свящ. Михаил Чередник

— Да. То есть это служение, в том числе, как вот люди ходят на работу. То есть ты должен себя заставлять, ты должен не бояться вот этих будней, потому что вот одно за другим, и привыкание бывает — всё есть. То есть духовную жизнь, во-первых, нельзя регламентировать и загнать в какие-то рамки. В ней есть взлёты, падения — всё есть. Здесь нельзя как-то сказать, как в сказке, что у них было какое-то испытание, а потом они жили долго и счастливо — это так не бывает. У каждого священнослужителя есть моменты в жизни, в которых он как бы доходит до определённой стадии. Вот он подрос уже, знаете, как в школу пришёл человек — ну что же ему всё в первом классе, что ли, сидеть? Ты вот подтянулся здесь, пошёл дальше. И вот этот опыт нарабатывается с годами. То есть он приходит с определёнными обстоятельствами жизни. Ты трудишься, трудишься и вот двигаешься. Самое главное тут это движение, потому что ты понимаешь, что не можешь не двигаться.
Проще всего, конечно, когда понимаешь через время, что чем больше ты Богу доверяешь, тем тебе проще идти становится. И ты идёшь даже не тем путём, которым ты как бы хочешь, а лучше тем, который тебе Господь даёт. Я даже много раз убеждался на себе при строительстве храма, когда ты пытаешься организовать всё, обустроить этот процесс непростой возведения храма: надо встретиться с этими людьми, надо вот это сделать, и здесь, и тут, и там. По сути дела ты как бы прилагаешь человеческие усилия, забывая иной раз — да, такое тоже случается, — что ты находишься здесь, но не ты всё решаешь, а решается сверху. И я был неоднократно научен в процессе строительства храма этому — от Бога научен. Допустим, мне надо с этим человеком встретиться, мне надо тут вот с этим встретиться человеком. А потом раз — и ничего не получается. Просто вообще ничего не идёт. Просто вот стоишь, хоть плачь, и всё, просто не знаешь, что делать. Тебе надо деньги где-то взять. Потом успокаиваешься, голову опускаешь вниз...

К. Лаврентьева

— Смиряешься.

Свящ. Михаил Чередник

— Да. Так спокойно говоришь: «Господи, помоги». И ты идёшь сюда, этот человек тебе выходит навстречу, ты с ним встречаешься, потом делаешь это. У тебя происходит вот с этим встреча. И всё обустраивается намного лучше, чем бы ты сам всё это делал.

К. Лаврентьева

— Вот, дорогие слушатели, давайте уметь слушать.

Свящ. Михаил Чередник

— Да, здесь момент присутствия Бога всегда существует. Вопрос в том, насколько ты чувствителен, чтобы это услышать. Вот это вот очень важный момент, я думаю, для каждого человека. Потому что иной раз мы немножко забываемся, нам кажется, что мы сами решаем проблемы, но на самом деле это не так. Господь всегда рядом с нами, намного ближе, чем мы думаем. И всегда Он готов прийти на помощь, но только в тот момент, когда мы хотим от него помощь, а не когда пытаемся сами решить и у нас что-то не получается. Я всегда ассоциацию с детьми провожу: когда смотришь на маленьких детей — какую-то возможность дашь им что-то сделать. Маленький ребёнок пробует, пробует, что-то делает, делает, у него что-то получается, что-то не получается, он расстраивается, бросает всё. И ему говоришь такой: «Ну что, получилось?» — «Нет». И как бы с собой точно такую же ассоциацию проводишь, как с маленьким ребёнком.

К. Лаврентьева

— Отец Михаил, честно говоря, ждала и не дождалась, по скромности вашей вы это не упомянули, но я думаю, что для многих наших слушателей будет интересно узнать, что при непосредственном вашем участии началось тюремное служение радиостанции ВЕРА. Расскажите, пожалуйста, как это всё происходило и зарождалось?

Свящ. Михаил Чередник

— Банально. У меня не было помощника, в плане того, что вот когда приезжаешь в колонию, там были те люди, которые пели, и они освободились. И мне пришлось матушку свою возить. Она была беременна пятым ребёнком.

К. Лаврентьева

— И четверо, естественно, где-то оставались в это время. Я это, как мать, сразу отмечаю.

Свящ. Михаил Чередник

— Да, мы их отсортировывали. И как бы ей уже стало тяжело, просто физически стало тяжело ездить, потому что каждая беременность по-разному проходит. Поэтому здесь у меня наступил такой период, что некому петь Литургию — вот я приехал послужить, а петь некому. И каким-то образом мы так с Костей пересеклись. Потому что мы в храме, где я раньше служил, в городе, мы как бы с одного места. И мы как-то разговорились, я говорю: «Костя, мне прям очень надо, чтобы мне кто-то попел». Он говорит: «Я могу попеть». Ладно, хорошо, слава Богу. И он стал мне помогать, и мы долгое время там проводили, так сказать, в службах, он приезжал, помогал. И вот эта тема так тихонечко, так сказать, нарисовалась...

К. Лаврентьева

— И переросла в фонд просвещения «Вера»

Свящ. Михаил Чередник

— В общем-то, да. Он ещё так тоже переживал: как там, что там? Я говорю: «Костя, давай начнём, а там уж видно будет». Вот и начали, всё. Вот так всё запросто началось. Конечно, были сомнения, опять же: сможем, не сможем, пойдёт, не пойдёт? Я говорю: «Костя, надо начать, а там как Бог даст».

К. Лаврентьева

— А сейчас это уже переросло в проект тюремного служения «Апрель», фонд просвещения «Вера». И, конечно, многие колонии, места лишения свободы знают нашу радиостанцию как раз при непосредственном участии отца Михаила. Начиналось всё с него, дорогие друзья, хоть он не хочет этого признавать, не хочет таких громких слов.

Свящ. Михаил Чередник

— Я думаю, что всё-таки здесь больше заслуг Константина.

К. Лаврентьева

— Божий Промысл. Мы с вами говорили об этом всю программу — вот опять же Божий Промысл.

Свящ. Михаил Чередник

— Да, Божий Промысл. Поэтому оно всё так, знаете, для нас как будто бы обыденно, а на самом деле потом это оборачивается...

К. Лаврентьева

— Чудесами какими-то.

Свящ. Михаил Чередник

— Да, в общем, можно и так сказать.

К. Лаврентьева

— Спасибо огромное за этот пронзительный, не побоюсь этого слова, хотя отец Михаил меня и перед программой предупреждал: пожалуйста, Кира, давайте обойдёмся без высокопарных фраз, — но не могу, отец Михаил, действительно пронзительный разговор. Какой-то он очень жизненный, очень пронзительный и очень правдивый, есть в нём Божия правда.

Свящ. Михаил Чередник

— Вы знаете, тут, наверное, это и нужно услышать.

К. Лаврентьева

— Душа человеческая просит этого.

Свящ. Михаил Чередник

— Да, потому что вот есть моменты, когда люди сомневаются. Надеюсь, что мой опыт кому-то поможет.

К. Лаврентьева

— Да, будем надеяться.

Свящ. Михаил Чередник

— Потому что я же сам тоже сомневался, тоже точно так же двигался.

К. Лаврентьева

— Мучился, страдал.

Свящ. Михаил Чередник

— Да.

К. Лаврентьева

— Спасибо огромное! Дорогие наши слушатели, священник Михаил Чередник, настоятель храма преподобного Амвросия Оптинского в посёлке городского типа Керамика Самарской области, был сегодня с нами в этом часе. Меня зовут Кира Лаврентьева. Отец Михаил, мы вас от всей души благодарим, желаем помощи Божий.

Свящ. Михаил Чередник

— Спасибо большое, что пригласили.

К. Лаврентьева

— Спасибо огромное. До свидания, всего доброго.

Свящ. Михаил Чередник

— До свидания.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Дославянское население Руси». Александр Морозов
• «Социальное служение и вера». Инесса Панченко
• «Присоединение Астрахани к России». Александр Музафаров

---

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов