«Путь к священству». Священник Дмитрий Сафонов

У нас в гостях был кандидат богословия, кандидат исторических наук священник Дмитрий Сафонов.

Наш гость рассказал о том, как интерес к истории, в том числе церковной, привёл его к вере, как он стал священником и с чем связан его особый интерес к Патриарху Московскому и всея Руси Тихону.

Ведущая: Кира Лаврентьева

---

Кира Лаврентьева:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Дорогие наши слушатели, здравствуйте, меня зовут Кира Лаврентьева. Сегодня у нас программа «Путь к священству». В этой программе мы всегда говорим о том, как наши гости пришли к вере, идут свой путь в вере, пришли к священству, выбрали самый ответственный, самый непростой, с другой стороны, самый радостный путь, вариант жизни перед Лицом Божьим. Сегодня у нас в гостях священник Дмитрий Сафонов, кандидат богословия, кандидат исторических наук, а сейчас служит в храме Воскресения Словущего в Марьино. Здравствуйте, отец Дмитрий.

Священник Дмитрий Сафонов:

— Здравствуйте, Кира, здравствуйте, уважаемые радиослушатели.

Кира Лаврентьева:

— Мы вас в первую очередь поздравляем с прошедшим юбилеем. Недавно вам исполнилось 50 лет. И это большая дата, мы вас поздравляем и желаем здоровья, сил, благодати, Божьей помощи, чтобы вам подольше послужить на ниве Святой Церкви.

Священник Дмитрий Сафонов:

— Спасибо огромное, Кира. Спасибо за добрые слова и пожелания.

Кира Лаврентьева:

— Отец Дмитрий, много вопросов к вам, потому что у вас очень интересная такая биография, очень витиеватая местами, многогранная, но, конечно, разговор у нас о пути к священству, и предлагаю с этого начать, а дальше уже можно будет какие-то вариации разговора о вашей биографии как раз опробовать. Вы кандидат исторических наук, и в одном из интервью вы говорили о том, что именно ваша профессия историка, привела вас к тому, что вы заинтересовались историей Русской Церкви. И когда вы заинтересовались, соответственно, уже этой историей, вы начали пристально обращать свое внимание на церковь, и вот дальше там что-то интересное развивается, о чем хотелось бы сейчас очень поговорить. Отец Дмитрий, как осуществился ваш приход к вере?

Священник Дмитрий Сафонов:

— Спасибо за этот вопрос. Я вырос в семье, которая не была воцерковлена. Мама пришла к вере уже после меня. Ну вот в старшем классе школы, я учился в историческом классе. Интерес к русскому православию возник и благодаря нашим учителям, хорошим историкам, и благодаря тому, что нас привели в Московский Кремль, и музейщики нам подробно рассказывали об истории Кремля и его святынях. И вот в 16 лет я уже созрел для того, чтобы самостоятельно креститься, я уже хорошо знал историю Русской Церкви, и даже написал целую работу о Крещении Руси. И вот та версия крещения, которую я разделял с другими историками, это 14 августа, 1 августа по старому стилю, 990 года, не 88, а 90, именно киевлян. И вот, как раз приурочив к этой дате, 14 августа 1990 года, я в Богоявленский собор пошел и покрестился уже самостоятельно.

Кира Лаврентьева:

— Интересно. А какой это был год?

Священник Дмитрий Сафонов:

— 1990 год. То есть это было тысячелетие Крещения Киева. То есть условная дата 88-й, историки ее относят скорее к крещению самого Владимира. А Киев — это 990 год. По мнению значительной части историков, единства, конечно, в этой дате нет, но я разделяю точку зрения, что это 1 августа, Изнесение Креста Господня, как традиционно в Константинополе праздновалось, когда император выходил и кропил вместе с патриархом весь город. Вот к этой дате было приурочено крещение киевлян, как считают многие историки. И вот 14 по-новому и 1 августа по-старому было крещение киевлян Владимиром.

Кира Лаврентьева:

— Отец Дмитрий, тогда задам самый незамысловатый вопрос. А как вы подошли к истории церковной в советское время? Это 80-е были ведь, когда вы учились, когда вы работали по профессии, когда вы получали степень. Это конец 70-х, 80-е годы?

Священник Дмитрий Сафонов:

— Ну, я 74-го года, все-таки конец 70-х, я был слишком юный. А вот конец 80-х — это время духовного возрождения, это и выход журнала Московской Патриархии, который стал доступен. И уже можно было купить Библию, я вот с рук покупал, но за большие деньги в 87-м году, но это было уже возможно. И, конечно, радио, тогда это были ещё голоса западные, там радиостанция «Радонеж» в 90-м году возникла, но я помню программы Владыки Антония, которые на меня огромное впечатления произвели еще и очень помогли мне на пути к крещению и в православии. Поездки к святыням уже самостоятельные в Киев и в Лавру, и я, познакомившись с Троице-Сергиевой Лаврой, пошел в семинарию, мне захотелось поступить в семинарию, но мой приход туда задержался уже больше, чем на 10 лет, уже закончив светский институт, аспирантуру. Меня пригласили преподавать в Московские духовные школы. Мы вместе работали, трудились в православной гимназии с профессором Московской духовной академии Алексеем Константиновичем Светозарским. И Алексей Константинович меня позвал на свою кафедру. Я уже к тому времени преподавал в Сретенской духовной семинарии, в Угрешской духовной семинарии, и вот с 2003 года я преподавал в Московской духовной академии, получил духовное образование в академии, в семинарии, уже будучи преподавателем. Защитил там, так сказать, диссертацию по богословию, и до этого была защитная диссертация по Патриарху Тихону светская исторических наук.

Кира Лаврентьева:

— Тогда давайте еще ненадолго откатимся назад и спросим вас: как вы вообще выбирали историю? Почему вы сделали выбор в сторону исторического факультета?

Священник Дмитрий Сафонов:

— Выбор был сделан еще в старшем классе школы. Я очень любил историю, был лучшим учеником в обычной школе. Наш историк замечательный посоветовал мне, что рядом есть школа, где открывается исторический класс. Вот набирают ребят именно в исторический класс. И я поступил в этот класс. Два года отучился последние. И уже не было сомнений, что я буду историком. Поступал только в исторические вузы. И на дневной прошел вот в историко-архивный институт Российского государственного гуманитарного университета. И очень важно, что тогда, благодаря позиции ректора, покойного Юрия Афанасьева, туда приходили необычные преподаватели, именно как факультативно читали курсы по истории Русской Церкви, была специализация. И вот к нам пришел отец Владислав Цыпин, который нам читал историю церкви и историю канонического права. Будущий священник, тогда еще мирянин, Георгий Петрович Чистяков, отец Георгий, замечательный, который очень много сделал для того, чтобы я узнал и изучил Священное Писание, его лекции, еще мирянина. Он рукоположился на наших глазах, стал диаконом в 92-м году, и с батюшкой мы поддерживали отношения до его кончины в 2007-м году. Это был такой удивительный человек, нестандартно мыслящий, оригинальный, но преданный Христу и Его Церкви. Я помню, как он служил в храме в детской больнице, которую он основал, и как мы ходили по палатам к тяжелобольным детям, как он их обнимал, как он их благословлял, плакал вместе с ними, разделял их в скорбь. И вот эта скорбь, которую он в себя все вмещал, она, в конце концов, может быть, силы у него отняла, потому что он всего себя отдавал людям, он без остатка себя отдавал людям, и, к сожалению, в 2007 году от онкологии умер, но это был такой очень светлый человек, многие его помнят в Москве, этого замечательного священника.

Кира Лаврентьева:

— Да, действительно, очень многие помнят отца Георгия. Но я вот что хочу спросить, отец Дмитрий, вопрос лично мой, который меня, конечно, не оставляет равнодушной. Не могу пока понять, как себе на него отвечать. Вот есть история дореволюционная, да? Есть история советская, когда все подтерто, затерто, половина классиков не разрешено, очень много информации скрыто, закрыто, сожжено, под особой печатью запрещено и так далее. Это мы все понимаем. И есть история постсоветская, когда вдруг произошел обвал информации, и все стало можно читать, и все стало можно изучать. Вы как вообще с этим справлялись внутри себя? Вы, когда советской истории учились, вы понимали, что там все-таки есть определенные недоговорки? Ну, 80-е годы, уже понятно, что много запрещённой литературы, которая была в доступе, вы уже сказали про Библию. Можно было достать очень много разных книг и читать их. У вас не вызывало вот тогда ещё, когда вы были неверующим молодым человеком, но уже думали в эту сторону, у вас не вызывало вопросы, ощущение некоего, ну, обмана, что ли, по-другому-то как это назвать? Вот как вы себе отвечали на этот вопрос? Почему спрашиваю? Потому что мы знаем, и примеры у нас на глазах, когда история, ну, буквально берется и переписывается. Что-то затирается, что-то перевирается, и как-то детей совершенно по-другому ведут, по-другому пути, потому что они читают исковерканные учебники. Мы знаем, это происходит на наших глазах вот не так далеко. Как вы вообще для себя отвечаете на этот вопрос? Вот что делать, когда люди переписывают историю по-своему? Как сохранять историческую преемственность? Как беречь вот эти вот факты драгоценные, которые, в общем-то, не подвергаются критике, и их нельзя оспаривать? Какие-то факты, которые мы знаем еще с Крещения Руси?

Священник Дмитрий Сафонов:

— Это серьезная большая тема. И вот мой учитель Николай Николаевич Лисовой, с которым я познакомился уже в зрелом возрасте, мне было 29, но вот до ухода Николая Николаевича в 2019 году мы постоянно с ним общались. Став священником, я ездил к нему домой уже как священник, исповедовал, причащал его и его супругу, покойную Наталью Величко. Вот он всегда, когда этот вопрос ему задавали, он приводил имя Александра Сергеевича Пушкина, который, помните, говорил о любви к отеческим гробам и считал себя историком? Он писал историю Пугачевского бунта, других исторических моментов. Вот именно любовь к Отечеству и любовь к памяти предков, она является ключевым моментом в этом. Если мы не любим Россию, забываем наших предков, то тогда нам могут навязать какие-то концепции, которые придумали за нас. Но если мы любовь эту имеем и чутьё, историческое чутьё, любовь к источнику, к чтению первоисточников, а я по образованию источниковед, нас учили изучать исключительно источники, а не концепции исторического какого-то развития разных авторов, то вот тогда никто не обманет и не сможет обвести вокруг пальца, а на самом деле, вот этот период, конец 80-х — начало 90-х, он был достаточно свободный в плане получения информации. Потом уже, после 93-го года, начали перекрывать каналы, закрывать газеты, я помню, выходила газета «Домострой», которую основал тоже Николай Николаевич с коллегами, и он публиковал все, что он хотел, и прямо писал и на политические темы, и острые темы, которые в конце 90-х уже не могли бы быть опубликованы. Он как бы вводил читателю наследие богословское, историческое и забытых уже авторов публиковал в своей газете. Сейчас вот я эту подшивку часто перелистываю, которую мне Николай Николаевич передал, газета «Домострой», она выходила с 90-го года по 93-й потом переименовалась, но после 93-го уже такой свободы не было. И это действительно кладезь. И не только Николай Николаевич, многие тогда другие авторы, вводили нам, молодым, как раз вот давали возможность для мысли нестандартной, оригинальной и, главное, открывали источники исторические. Вот я помню, как я собирал книги, вот библиотека, которая у меня сейчас есть, она собрана в школьные годы и в студенческие годы. После этого она мало пополняется, к сожалению. То есть еще время было счастливое, что студент на стипендию мог купить по несколько книг в неделю спокойно. За 15 копеек книжку. Были еще советские цены, издательство «Наука», которое закрылось потом, да, и вот это еще наследие. Замечательный институт редактирования, который так любил смотреть Николай Николаевич в соседнем здании Академии наук. И потом этот кризис середины 90-х переломил какую-то традицию. Общественную мысль захлестнула либеральщина вот такая, которая уже на западный манер перековывала умы наших, так сказать, современников. О чем с болью писал Лисовой тоже в той же газете уже в 90-е уже. И потом опять уже возрождение интереса к русской традиции происходит уже вот на наших глазах.

Кира Лаврентьева:

— Отец Дмитрий, а ваш интерес к патриарху Тихону, ведь вы автор двух уже книг про патриарха Тихона. Книги называются «Святитель Тихон и его время». Чем обусловлен интерес к патриарху Тихону?

Священник Дмитрий Сафонов:

— Поступив в аспирантуру Российского государственного гуманитарного университета, хотел изначально писать работу по истории русской церкви XVI века. Мой научный руководитель, академик Сергей Михайлович Каштанов, ныне здравствующий, вот ему в январе исполнилось 92 года, он руководил меня как медиевиста, готовил как медиевиста по источникам средневековой Руси. Но так случилось, что у меня оказались доступны материалы по Патриарху Тихону. Тогда архивы были более-менее открыты, в том числе архивы спецслужб. В 90-е годы открывались для исследователей, в том числе аспиранты. Как аспирант я смог получить доступ к делу Патриарха Тихона. И начал изучать этот период более внимательно, хотя я к нему интерес проявлял уже давно, и решил посвятить свою работу Патриарху Тихону. Особенно меня поразили новые факты, которые противоречили общепринятым представлениям о святителе. И, сопоставив источники из разных архивов, я убедился, что те мифы, которые созданы советской властью о патриархе, они не соответствуют его реальному облику. И многие документы, которые ему приписаны, в том числе вот знаменитое завещательное послание, опубликованное после его смерти, тоже не является подлинным. То есть Патриарх готовил подобный документ, участвовал под давлением в его подготовке, но не подписал его в том варианте, в котором он был опубликован, он не подписан и не принят патриархом. И когда я в 2004 году опубликовал, архимандрит этой обители, где мы находимся, отец Дионисий, он меня попросил написать статью об этом для «Богословского вестника». И вот эта статья, она поставила точку в вопросе о подлинности завещательного послания. Сегодня все историки, коллеги из Тихоновского университета и другие коллеги, они просто ссылаются на эту статью и пишут, подложность завещательного послания доказана в этой работе, без всяких вопросов, потому что всевозможные источники сопоставлены, и тогда уже были. И вот это один из фактов, связанный с Патриархом Тихоном, и много очень мифов, которые сознательно создавали органы советской власти через советские газеты, они некритично восприняты историками, вошли в историографию в 80-е и в 90-е годы. Я постарался в своей книге вот разоблачить эти мифы, как бы очистить, как помните у Солоухина «Черные доски», да? Вот это подлинный лик святителя.

Кира Лаврентьева:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. У нас в гостях священник Дмитрий Сафонов, кандидат богословия, кандидат исторических наук, сейчас служит в храме Воскресения Словущего в Марьино, автор книг «Святитель Тихон и его время». Меня зовут Кира Лаврентьева. Вы знаете, отец Дмитрий, о чем хочу спросить. Раз уж мы заговорили о советских фейках, назовем это современным молодежным словом, в отношении святителя Тихона. Как вы думаете, ваше мнение? Если мы сейчас ненадолго отойдем от святителя Тихона в сторону страстотерпца царя Николая II, его манифест об отречении, подписанный карандашом в поезде на станции Дно, можно ли считать историческим документом, на ваш взгляд? Сейчас всё больше и больше идёт разговоров о том, что это вообще, в принципе, нелепейшая ситуация, потому что канцелярия в поезде царя всегда присутствовала. То есть это документы, печати, это всё-всё очень официально. Непонятная, еле слабо различаемая подпись царя в манифесте об отречении ещё и карандашом, ну, в принципе, не могла считаться историческим документом. Я так много это слышу от людей, уже знающих, что мне и вас, конечно, хочется спросить, как человека, который понимает в вопросе.

Священник Дмитрий Сафонов:

— Ну, я могу ответить свою позицию, убеждение, но я боюсь, что мой ответ не всем понравится. Может быть, и вам тоже. Я на основе огромного количества источников, прежде всего воспоминаний, это целый корпус мемуаров. Вот у нас в России умер в 1978 году замечательный современник, который сам принимал отречение, Василий Витальевич Шульгин, которого многие наши интеллигенты посещали бы целое паломничество, там, от Глазунова начиная, тот же Лисовой, там, десятки-десятки историков все записывали, и заканчивая зарубежными выжившими, да, современниками. Здесь не было ни у кого из современников, по крайней мере, сомнений, там, до работ Мультатули, по-моему, ни у кого не было сомнений, что это подлинный документ. Ни у современников, ни у историков. Вот что там... В этих работах я не вижу обоснований серьезных для того, чтобы подвергать сомнению подлинность отречения. Возьмите дневники самого государя, его переписку с супругой. И мы просто иногда вот один как раз из таких стереотипов, так их назовем, это то, что наша церковь, она была вот такой, знаете, монархической, и она прям вот очень сильно держалась за монархию. На самом деле, этого не было. Вот когда государь отрёкся, и тот же Патриарх Тихон, и все члены Синода, и все архиереи, кроме одного, по-моему, Андроника Никольского, выразили поддержку полную Временному правительству, и тут же вынесли государев трон из зала заседаний Синода. При этом я с огромным уважением отношусь к Дому Романовых, к истории, к вкладу. Вот я на свой юбилей получил награду от Её Императорского Высочества Марии Владимировны, Орден Святой Анны. Мне даже батюшки, которые хорошо знают эти традиции, говорят, вот ты можешь теперь на дворянство претендовать. Я вспомнил, что его прадед, который из крестьян поступил в Александровское военное училище, заслужил тоже личное дворянство именно своими воинскими подвигами в Первой мировой войне и тем стал офицером. Поэтому я очень с большой любовью отношусь и государю, и почитаю, как страстотерпца, но факт исторический, как историк, у меня очевиден. Он подписал отречение и сделал это сознательно.

Кира Лаврентьева:

— Ну понятно, но, может быть, отчасти из-за того, что и церковь тоже была уже не монархическая, так легко отказалась от государя, и случилась революция со всеми последующими трагедиями, которые она за собой принесла. Ну да, в общем, вопрос такой тяжелый. Спасибо вам огромное, отец Дмитрий, за ответ. Ну, давайте тогда перейдем к священству. Когда вы стали действительно верующим человеком, вы сразу задумались о том, что хотите принять сан?

Священник Дмитрий Сафонов:

— Ну, я хотел изначально поступить в семинарию, приезжал, смотрел, так сказать, покупал книги, богословские труды, но всё-таки решил закончить, историческое образование получить, и многие тогда священники, будущие, получали совет от своих духовников в то время: «Ты получи сначала светское образование», и в советское время так тоже благословляли. Потому что богословское образование, оно ложится, когда на фундамент серьёзной гуманитарной подготовки, оно гораздо лучше усваивается, чем если оно сразу на школьную программу, там нет оснований, там нет фундамента вот этих свай фундамента для того, чтобы усвоить сразу богословие, наше дореволюционное богословие, нашу традицию. Вот Николай Николаевич Лисовой, он же не учился в духовных школах, но он сразу в 1969 году был принят в штат издательского отдела Владыкой Питиримом и просто был направлен в архивы библиотеки изучать источники. Вот я сейчас работаю с его черновиками с тех лет. То есть человек штудировал том за томом богословское русское наследие, историю церкви, каноническое право, русскую филологию, дореволюционных авторов. У него были такие возможности. Он сидел и работал несколько лет в библиотеках с закрытыми фондами. Вот такое самообразование, оно и есть самое ценное. Вот те студенты, которых мы готовили в академии, которые ходили в библиотеку и читали это, и сейчас они защитились, они талантливые учёные. А кому нужно было для галочки, для образования, просто для карьеры, те этим не интересовались, и, собственно, преемство не произошло, к сожалению, в таком научном плане. Хотя, может быть, они замечательные пастыри, но вот я общаюсь с теми своими учениками, которые защитили диссертации, которые до сих пор в науке, и таких достаточно много. И многие из них были на Радио ВЕРА. И вот любовь к русской церковной истории, она нас объединяет. И это именно когда, знаете, есть такое понятие в источниковедии: эмпатия, чувствование, ну, в других науках тоже. То есть когда суверенный голос прошлого говорит в тебе, ты выстраиваешь живой диалог с этим своим, ну пусть это Патриарх Тихон, да я слышу его голос, суверенный, очищенный от наслоений, от разных мифов и легенд, через источники, такое погружение, но здесь не в мистическом плане, а именно в научном. Живой голос, как Лаппо-Данилевский писал: «Услышать, суверенный голос автора источника». И воссоздать его таким, каким он был. Такая задача и художественная, в том числе. Я постарался в своей книге и некий такой образ представить патриарха, как живого человека, и без приукрашиваний, и с другой стороны, без ложных представлений о нем.

Кира Лаврентьева:

— Это очень интересно. Давайте напомним нашим слушателям, что у нас в гостях священник Дмитрий Сафонов, кандидат богословия, кандидат исторических наук, сейчас служит в храме Воскресения Словущего в Марьино, автор книг про святителя Тихона, патриарха Московского. Меня зовут Кира Лаврентьева, мы вернемся после короткой паузы.

Кира Лаврентьева:

— Здравствуйте, дорогие наши слушатели. «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. Мы говорим о пути к священству, об истории, о науке со священником Дмитрием Сафоновым, кандидатом богословия, кандидатом исторических наук. Отец Дмитрий сейчас служит в храме Воскресения Словущего в Марьино. Также отец Дмитрий много времени в своих научных трудах уделял святителю Тихону, о нем написал две книги, о которых как раз, о святителе Тихоне, мы как раз много говорили в первой части нашей программы. И в свете этого хочу задать еще один вопрос на эту тему, отец Дмитрий. Иногда авторы книг, которые приходят к нам, да, про каких-то святых или исторических личностей, но чаще святых, говорят о том, что у них есть некая, ну и духовная тоже связь со святым. Вы сказали только о связи такой подлинной, больше научной, да? А я хочу вас спросить про ментальную, какую-то такую больше духовную связь, поддержку от него, от Святителя Тихона. Имеет ли место быть? Простите за личный вопрос, но вот как-то не обходится без него этот разговор.

Священник Дмитрий Сафонов:

— Да, это очень важная тема, Кира. Спасибо за этот вопрос. Действительно, я ощущаю вот, когда я начал этим заниматься, погрузился вот в его документы, сложности судьбы. Я так полюбил. Вот когда у меня родился первый ребёнок, я назвал Тихон. Вот ему сейчас 21 год, он учится на кафедре теологии Лингвистического университета. И всегда-всегда чувствую вот некую такую его заботу. Вот даже сейчас, когда я перешёл временно служить в храм Марьино, а там покровитель общины святитель Лука Войно-Ясенецкий, вот первый храм святителя Луки был построен 20 лет назад, а храм Воскресенья Словущего буквально три недели назад, освящен малым освящением, начал богослужение. И вот Святитель Лука, это же тихоновец такой настоящий, который до 61 года аж дожил, да, то есть, ну, тихоновский дух этот он нёс до конца. Он был очень человек принципиальный, никогда не прогибался, и, как говорят, я низко не кланяюсь. Вот как он был воспитан в духе традиции святителя Патриарха Тихона, а что здесь греха таить, это известно, что под давлением советских обстоятельств, особенно после 1943 года, когда церковь жила под контролем Совета по делам Русской Православной Церкви, и Карпов тот же самый занимал еще руководителя, должность руководителя в МГБ отдела «О» по борьбе с церковной контрреволюцией. То есть и прослушки, и контроль, и подписки соответствующие. Все это было. Вот такие люди, как Лука, я других вообще примеров-то и не назову, до конца несли дух святителя Тихона, и когда в новый храм я пришёл, первое, что увидел, икону святителя Тихона и икону святителя Луки. Вот эти два святых для меня основные в моей жизни. Я много тоже изучаю труды святителя Луки, сейчас вышли его проповеди тамбовского периода. Удивительные совершенно вещи он там говорил для своего времени. Он призывал открыть все храмы. И вот священникам давал такие резолюции. Вот ты священник, иди служи. Нет храма, в домах служи. Вот он раздавал такие вот указы. Всех священников пригласил, кто находился в тюрьме, кто был преследован, всем дал такие разрешения. Обновленцев, наоборот, отстранял, старался их вытеснить, чтобы обновленческая традиция, она ведь влилась в церковную жизнь. Как бы, хотим мы этого или нет, она влилась, да, значительная часть обновленцев пришли в церковь в 43, 44, 45 годах. И они принесли свое очень нехорошее наследие.

Кира Лаврентьева:

— А какое?

Священник Дмитрий Сафонов:

— Ну, это и такой подчеркнутый карьеризм. Это и церковные награды, которые они, вот интересно, в обновленческих архивах, их мало сохранилось, но некоторые документы есть, как бы указ синода обновленческого вот такому-то протоирею митру, но за 50 рублей, ну, там может быть другая цифра, и он пишет, ну, у меня нет таких денег, не нужна мне митра. То есть они все эти бесконечные награды. Помните Введенского? Шесть панагий. Вот это вот карьеризм, самолюбование, а святитель как говорил? Священнику одна награда положена — стоять у престола Божия. Никаких митр, открытых царских врат, крестов с украшениями — это всё архиерейские прерогативы. И не давал он таких наград. Вот такой был человек традиций ещё 20-х годов, которые были святителем Тихоном заложены. А вот это вот безудержное стремление к самолюбованию, к какому-то, знаете, самовозвеличиванию, ну и нечестность. Вот секретарь, святитель Луки, Леоферов такой был, бывший обновленец, он следил за святым и нам оставил подробное описание его высказываний, он докладывал о нём всё. С одной стороны, это источник, с другой стороны, вот характер Леоферова, да, донести, опорочить перед органами власти. Вот это суть обновленчества. Святитель Лука говорил, обновленчество — это не церковная такая вот направленность, это измена Христу. И заставлял их каяться, на коленях молить о прощении, а не просто формально, как они это делали, переходили. И даже в свой стаж обновленческий вносили официальные анкеты в патриархию потом. Вот святитель Лука против этого резко выступал. А наследие-то оно влилось всё-таки. Святитель с этим бороться, но возможности его были очень ограничены. Он принимал обновленческих архиереев, но потом постепенно их отодвигал, отодвигал, отодвигал, и, да, наконец, на покой постарался большинство отправить, потому что он-то понимал, какие семена они несут в церковь.

Кира Лаврентьева:

— Отец Дмитрий, вы сказали о неком родстве, по вашим ощущениям, между святителем Лукой и святым патриархом Тихоном. Что их объединяет? Вот какие бы черты личностные, человеческие вы бы назвали?

Священник Дмитрий Сафонов:

— Ну, это, во-первых, это такая абсолютная преданность к Христу, то есть человек, который забывает о себе. Вот Святитель Тихон говорил: «Пусть погибнет мое имя в истории, лишь бы церкви была бы польза». Когда ему говорили, что давайте не будем патриарха поминать, он говорит: да кому надо, пусть не поминает. А святитель Лука, когда его упрекали, ему говорили, вот вы же дети, вы многодетный отец, вы оставили детей и приняли монашество, приняли вот такой путь крестный, он постоянно находился в тюрьмах, в лагерях, и он сказал: «Я ни на минуту не жалею, что я отдал все ради Христа, и я служу только Ему». Когда его, великого ученого, хирурга, лауреата Сталинской премии лишили возможности выходить на конференции, в научное сообщество, участвовать в каких-то симпозиумах благодаря тому, что он был архиерей. Он сказал: «Я все готов отдать Христу, и свои научные звания, и все свои научные работы. Это ничто для меня, только Христос». Вот эта вот преданность абсолютная Христу и Его Церкви, она их объединяет. Это не просто слова, это действительно и в их жизни это постоянно проявлялось. Ведь святитель Лука был рукоположен без прямого благословения Патриарха Тихона, там тоже интересная история, у меня в книге она описана, Патриарх находился в Донском монастыре, в том помещении у Тихоновского храма, возле ворот, там вот это сохранилось, музей сейчас там находится, и там была возможность у него через форточку выглядывать и приходящих благословлять. И одним из приходящих был святитель, он канонизован зарубежной церковью, у нас не канонизован, так скажем, архиепископ Андрей Ухтомский, который был инициатором хиротонии святителя Луки. И он ему благословил: побольше архиереев поставляй, побольше надёжных людей поставляй, я тебя благословляю. И он рукоположил вместе с другим архиереем Луку, и потом уже Святитель Тихон его в июле пригласил, лично с ним сослужил, как бы утвердил его хиротонию официально в июле после того, как он вышел из тюрьмы. Это вот такой действительно отказ от любых вот этих вот, знаете, таких бюрократических каких-то вещей, вот именно преданность Христу всё решает. Если человек предан Христу, благословляю, рукополагаю, без всяких проволочек. Вот это вот действительно то, что тогда, в то время объединялось понятием тихоновец. Это человек, абсолютно преданный Христу, который готов на любые испытания, тюрьмы, этапы ради Христа, ради Церкви, и не думает о себе.

Кира Лаврентьева:

— А вы себя этим тихоновцем в какой-то степени можете ощутить, почувствовать как-то себя, ощутить свое место перед Христом как тихоновец?

Священник Дмитрий Сафонов:

— Ну вот я таким себя и стараюсь ощущать, мерить свою жизнь по жизни Патриарха Тихона. А главное его свойство было в том, что он очень всегда полагался на волю Божию, и мы разучились так жить. Мы всё время думаем: как завтра, как судьба сложится, а если так или иначе, вот такое маловерие. А Патриарх в сложных случаях, когда ему ставили невозможный выбор: либо предать церковь, либо мы расстреляем духовенство, вот таких-то близких к нему людей, или арестуем близких к нему людей, того же Якова Анисимовича Полозова. Он молился, вставал на колени и молился, может быть, несколько ночей. И в каждом случае решение приходило само собой. Что-то разрешалось, и ситуация выправлялась. Господь сам решал за святителя, как лучше.

Кира Лаврентьева:

— Отец Дмитрий, для вас что самое главное в вашем священстве, самое ценное? Давайте вернёмся к нашей теме о пути к священству.

Священник Дмитрий Сафонов:

— Да, это тоже очень хороший, глубокий вопрос. Вот я хочу вспомнить своего уже покойного, к сожалению, наставника, духовного, настоятеля, отца Дмитрия Разуманова. Я с ним познакомился в 2000 году, его духовное чадо, она стала моей матушкой, он нас с венчал. И он сразу сказал, что я должен быть священником, это 2000-й год. А я увлекался преподаванием, написанием диссертации, научной работой. И вот постоянно он об этом мне говорил, только в 2011-м стал диаконом, в 2013-м священником, в его храме служил до момента его ухода. В 2020-м году он умер от ковида, оставив 8 детей. Один из них, старший, диакон. Замечательная семья. И батюшка всегда мне говорил: ты вот, хотя и священник, но в основном время сидишь в церковной организации. Я много лет посвятил работе в отделе межцерковных связей. И служил только по выходным. И он говорил: я всегда буду молиться, чтобы ты служил часто. И вот как раз я получил указ в храм, временное распоряжение в храм, где действительно острая нужда в священстве, и рядом с домом этот храм, и действительно вижу людей, которым я нужен, которым можно служить и каждый день, и часто, как хотел мой духовник, хотя, конечно, это может быть будет в ущерб науке и преподаванию, но вот святитель Тихон, он служил очень часто, он, как любую возможность служить, он использовал, и это ему не мешало, и управлять церковью, и делать это успешно, потому что только в молитве священник чувствует укрепление от Бога, только стоя у престола, он реализует себя в том призвании, которое Господь ему дал в хиротонии. И об этом Святейший Патриарх говорил и мне, и другим ставленникам говорит, когда он рукополагает священников для Москвы.

Кира Лаврентьева:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Напоминаю, что у нас в гостях священник Дмитрий Сафонов, кандидат богословия, кандидат исторических наук, сейчас служит в храме Воскресения Словущего в Марьино, автор книг про святителя Тихона Патриарха Московского. Отец Дмитрий, знаете, о чем хотелось спросить? Вы себя как ощущаете? Больше кандидатом богословия, исторических наук, преподавателем, ну как бы таким научным сотрудником, или больше священником? Вот из вот этих двух ипостасей, которые явно вырисовываются в вашей жизни, какая стоит первее? Вот по ощущениям. Понятно, что священство всегда первее, потому что это такой вот уже Божий дар, Божий призыв, но вот внутренне вы себя как ощущаете? Простите опять за личный вопрос, такой уж у нас разговор получается сегодня.

Священник Дмитрий Сафонов:

— И вот Святитель Тихон меня научил полагаться на волю Божию и не пытаться...

Священник Дмитрий Сафонов:

— Размышлять.

Священник Дмитрий Сафонов:

— ...искать своего. Вот действительно, я после хиротонии, 10 лет назад, священнической основное время посвящал работе в отделе и преподаванию, и за это время я посетил более 50 стран разных, подсчитывал, сидел перед юбилеем. И это была действительно напряжённая такая деятельность, международная, дипломатическая, межрелигиозный диалог требовал значительных усилий. А вот сейчас я, сам Господь меня через благословение Владыки викария, архиепископа Матфея, поставил в храм, где я востребован ежедневно.

Кира Лаврентьева:

— Но я хочу просто пояснить, я ни в коем случае не задаю этот вопрос как провокационный, не приведи Господи, потому что ваша деятельность научная, она, скорее, помогает даже во многом вашему священству, потому что вы обучаете будущих священников непосредственно сами, занимаетесь миссией. Просто я почему спрашиваю? Ведь священство — это совершенно полноценное такое служение. И научная ваша деятельность, да, и вот этот труд на ниве Святой Церкви, это тоже полноценное служение. А у вас еще семья и дети. И, конечно, на это нужно, наверное, больше ресурсов, чем использует, ну, обычный человек, который занимается одной профессией, допустим, семьей. Вот он ходит на работу, а потом идет домой. Для вас это постоянное переключение, то есть это колоссальная постоянная внутренняя работа и, так уж честно признаемся, скорее всего, трудозатратная очень внутренняя. Вот поэтому я и спрашиваю, то есть это, скорее, знаете, поддержка людям, которые, может быть, тоже на каком-то находятся вот таком вот распутье в плане внутреннего кризиса. И, наверное, иногда в исключительных случаях Господь действительно попускает и быть священником, да, и ещё преподавать. Это случаи нередкие. У нас они есть в церкви, и слава Богу. Слава Богу.

Священник Дмитрий Сафонов:

— Ну вот я сейчас ощущаю, что моё призвание — быть в храме у Престола и с людьми. И то, что я сделал...

Кира Лаврентьева:

— То есть всё-таки вот это больше. Сейчас пришло другое время.

Священник Дмитрий Сафонов:

— Да, пришло другое время, и уже нет и тех сил физических, возможностей для написания чего-то такого принципиально нового и большого, и даже преподавание, мы сейчас только в Российском православном университете, ну вот я еще на кафедре теологии в МГЛУ преподаю, то есть это в основном уже по остаточному принципу, а, конечно, главное призвание — это священство, потому что Господь дает такой дар, которому нужно отдавать себя. Либо происходит условное выгорание, либо сам Господь такого священника отторгает, который не реализует себя в том, куда он его поставил, а пытается найти себя в науке преподавании как главного. Но в итоге это может кончиться, так сказать, невозможностью служить просто. Поэтому я считаю, что главное —это призвание служить престолу и помогать людям, окормлять людей, вести их ко Христу.

Кира Лаврентьева:

— А что самое сложное для вас в священстве?

Священник Дмитрий Сафонов:

— Ну самое сложное — это увидеть боль другого и принять её как свою. Отдать человеку своё сердце, может быть, тому человеку, которого ты первый раз видишь, который, может быть, плохо знает церковные традиции, но научить его видеть Христа как Личность, а не просто формально ставить свечки или просить у Бога то, что мне нужно здесь и сейчас, а завтра, когда это приходит, забыть о Нем, чтобы Христос был постоянно в сердце. Но для этого нужно быть живым примером такого несения Христа в Церкви, как им был Патриарх Тихон, Святитель Лука, а мы только учимся этому по мере наших сил. Вот полностью себя соотнести со Христом. Вот недавно мы отмечали день святителя Григория Паламы, исихастская традиция. И вот я много размышлял об исихастской традиции в контексте других религиозных практик, в частности, медитативной практики дзен-буддизма. И вот всё-таки, даже при том, что, казалось бы, такое же погружение, сосредоточение, внутренняя концентрация, и те же самые адепты дзен, они достигают значительных, даже учёные показывают, фиксируют их мозговую деятельность, говорят о существовании дефолт-системы мозга, которая отдельно существует, вот бодрствование и сна. Но ведь исихастская практика — это ещё более глубоко. Там нет Бога у буддистов, а у нас есть живой Христос. То же дыхание, то же положение тела, но у нас живая молитва, вертикальная связь с Богом, энергийная связь. Тот Свет Фаворский, о котором пишет святитель Григорий, он реально ощутим в этой молитвенной практике. То есть, открываются такие внутренние горизонты. Но мне, как религиоведу, по второй специальности, вот интересно сопоставить нашу религиозную жизнь внутреннюю с другими религиями, потому что всё-таки Бог открывает Себя людям разных традиций. Не то, что все религии ведут к Богу как ложные мыслят синкретисты, но Бог один. Он же один, но в разных религиях о Нем представления разные. Конечно, православие — это прямая дорога к Богу. Но мы не можем сказать, что среди других религий они во всём заблуждаются и Бога совсем не чувствуют. Бог пытается всех спасти, всем открыться. У них тоже есть некий опыт. И об этом наши святые пишут. Вот тоже Николай Японский писал о том, что...

Кира Лаврентьева:

— Богообщение, да?

Священник Дмитрий Сафонов:

— Ну, речь идёт не о Богообщении, а о попытке человека прорваться к Богу внутренне. Какие-то вот практики духовные, которые могут давать результат хотя бы временный. Вот как, кстати, Николай Японский пишет о буддизме, что у них действительно глубокое изучение психологии человека. Он хвалил эту практику, да, то есть, при том, что в целом направление и ложное, но вот...

Кира Лаврентьева:

— Еретическое, да.

Священник Дмитрий Сафонов:

— Ну, ересь — это то, что в христианстве. В нехристианстве это уже не ересь, но всё-таки мы не должны относиться к людям других традиций с небрежением.

Кира Лаврентьева:

— С небрежением.

Священник Дмитрий Сафонов:

— Как апостол Павел говорит: будьте в мире со всеми людьми, их Господь будет судить по их совести, по их доброте. Мы часто видим, убеждаемся в нашей жизни, много мусульман, как они добры бывают к людям. Воспитание, с детства привитый навык помогать старшим, уважение, которое проявляет молодежь, в отличие от, скажем, нашей русской молодежи иногда, пожилым. Всегда вскакивают в метро люди, воспитанные на востоке или в наших районах, где мусульмане внутри, а наши могут сидеть. Господь судит по сердцу, прежде всего, хотя мы не забываем слов Господа о том, что никто не может прийти к Отцу, как только через Меня.

Кира Лаврентьева:

— Да, спасибо вам, конечно, огромное, отец Дмитрий, вы так глубоко отвечаете на все вопросы. Отец Дмитрий, ну такой житейский вопрос, хватает ли вам сил и времени на семью? Не могу не спросить, потому что уж очень много у вас разных важных дел.

Священник Дмитрий Сафонов:

— Спасибо, Кира, за этот вопрос. Да, семья — это большая моя поддержка. Вот супруга, она тоже по образованию теолог. Мы вместе работали с ней в общецерковной аспирантуре. Она магистр теологии, закончила аспирантуру. И к разговору о том, что теология не востребована. Она, вот как теолог, трудится в Российской Академии Образования на должности советника президента именно в своей области. То есть это действительно востребованное направление, которое мы создавали в 10-е годы. И вот Владыку Иллариона Волоколамского хотелось бы вспомнить, который возглавлял общецерковную аспирантуру и создавал эту отрасль как новое направление научной мысли в России. И мои дети, это старший студент-теолог, девочки, которые, старшая студентка, младшая еще в школе. Конечно, я часто уже ловлю себя на мысли, что слишком, может быть, мало времени уделял детям, когда они были маленькими, сейчас они уже почти большие. Но это всегда дилемма для священника: разрываться между домом и приходом и какой-то другой деятельностью. Ну, сейчас бы я уже, возвращаясь назад, конечно, больше бы гораздо времени проводил с детьми, чем это реально происходило. К сожалению, так.

Кира Лаврентьева:

— Ну, оглядываясь на детство ваших детей, на вот уже определенный пройденный отрезок времени жизни с ними, что бы вы посоветовали родителям, христианам, которые тоже хотели бы, чтобы их дети из церкви, конечно, никуда не ушли?

Священник Дмитрий Сафонов:

— Главный принцип — это то, что мы должны в детях раскрывать дар Божий — это творец. Творец — это креатив, как бы сейчас сказали молодёжь. То есть чем отличается человек от других живых существ? Он наделён Богом навыком творчества. Как Бог творит, пиит, Пушкин пишет, Бог — это пиит. Творец, поэт. И человек наделён этим. Если мы даем возможность детям исключительно потреблять контент, да, через гаджеты, через телефон и прочее, и они теряют... навык уходит творческий, то мы теряем, собственно, основное в наших детях, они становятся потребителями чужого контента. И не могут соотнести истинные ценности и ложные ценности. Вот что самое главное. А для того, чтобы этого не было, невозможно просто взять и забрать телефон. Нужно наполнить душу тем, что реально заполняет эту интересно ребёнку. Это различные направления творчества, и, конечно, храмы. А родителям легче сунуть в руки гаджет, и ребенок занят, и родители свободно могут заниматься своими делами. Вот это самая большая ошибка, которую мы все совершаем, и нынешние родители совершают. Я вижу тех детей, которые растут без гаджетов, есть такие исключительные родители, которые их так воспитывают, и это совсем другие дети. И они ко Христу тянутся, ощущают, главное, это ощущение внутреннее благодати Божией. Оно может быть в рабочем состоянии, а может быть в забитом таком, нерабочем состоянии. Люди творческие, они чувствуют гораздо ярче. Люди, которые научились себя реализовывать, будь то музыка, искусство, что-то еще, творческая личность, она ближе к Богу, потому что Бог Творец, и человек в твоем творчестве приближается к Богу, даже если эти люди не были вот такими формально религиозными людьми. Вспомним, в советское время люди не имели возможности ходить в храмы, посещать богослужения, молиться. Но сколько было замечательных русских поэтов, там, может быть, с трагической жизненной кончиной, тот же Рубцов, да, но светлое проявление духовного чувства, да, вот, через Господь, как бы, через них вот играл на струнах русской души, да вот этот мелос русской души через них выражался, Сам Господь их направлял, конечно, сложные жизненные обстоятельства, там тяжелые судьбы, но вот открываешь эти стихи и видишь, что без Господа не могли быть написаны, вот это 20 век, ведь это время тотального безбожия. Таких творческих людей много достаточно, и мы их знаем. Многие пришли, кто дожил, к церкви, там, конечно, Распутин, другие, а кто-то не успел, но это их не делает меньше поэтами, меньше творческими личностями.

Кира Лаврентьева:

— Да что говорить, Левитан, художник известный, был как бы не классическим прихожанином храма, но при этом его сюжеты глубоко религиозны. Это сложно отрицать. То есть иногда человек, вне зависимости даже от своих каких-то действий в отношении храма, проводит благодать Божью.

Священник Дмитрий Сафонов:

— Я бы ещё хотел одну важную сферу своей деятельности указать, чтобы мы уложились. Это Святая Земля и Императорское Православное Палестинское Общество, куда меня привёл Николай Николаевич Лисовой. Наше общество сейчас активно работает. Я член Совета с 2013 года благодаря активной позиции Сергея Вадимовича, нашего председателя, Степашина. Общество динамично развивается не только в научном плане, как раньше это в советское время было, а это и паломничество, это и активная международная деятельность, это и правозащитная деятельность, и разные другие направления, которые отражены на нашем официальном сайте. И вот сейчас мы проводим конференцию 130 лет Антонина Капустина, архимандрит, основатель русско-духовной... ну, не основатель, а создатель русской Палестины, так скажем. Он создал русскую Палестину.

Кира Лаврентьева:

— Отец Дмитрий, ну а конфликт на Ближнем Востоке как-то отражается на вот этой вашей деятельности Российского палестинского общества?

Священник Дмитрий Сафонов:

— Конечно, когда началась очередная война арабо-израильская в октябре прошлого года, мы провели круглый стол, пригласили МИД, Богданов Михаил Леонидович присутствовал, другие сотрудники МИДа, и мы заняли общую единую позицию, основанную на международном праве, которое сводится к тому, что согласно всем резолюциям ООН должно быть создано Палестинское государство. Палестина имеет право жить на своей земле. А то, что происходит сейчас, и происходило тогда особенно, это, иначе как словом, геноцид невозможно назвать. При том, что отношения с государством Израиля очень хорошие, вот Сергиевское подворье, которое мы получили назад и восстановили благодаря государственной поддержке, оно приняло израильских беженцев, израильтян, евреев, которые в приграничных с арабами районах потеряли возможность там находиться. И там общество на благотворительной основе разместило этих евреев, израильтян, и помогало им, как было возможно.

Кира Лаврентьева:

— И буквально пару слов, как сейчас дела Православной Церкви на Святой Земле, как они идут, на ваш взгляд?

Священник Дмитрий Сафонов:

— Ну вот я поддерживаю постоянную связь с архимандритом Вассианом (Змеевым). Мы вместе трудились в Духовной Академии много лет и дружим много лет, и когда его назначили начальником миссии осенью прошлого года, я батюшку сразу привез в ИППО к Сергею Вадимовичу, познакомил, и до сих пор мы на связи, и радуюсь за него, как он активно возрождает дело миссии. Вот недавно он сослужил предстоятелю Иерусалимской церкви, святейшему патриарху Феофилу у Гроба Господня. Главное это молитва у Гроба Господня. Говорил основатель нашего общества Василий Степанович Хитрово: «Стать твердой ногой у Гроба Господня». Вот это, стать твердой ногой, это не только дело церкви, это государство, это вместе, единое. Мы не можем разложить по полочкам, как говорил Лисовой, да, здесь одно, здесь другое. Церковь, государство вместе создавали феномен Русской Палестины. ИППО — общественная организация, МИД — это государство, поддержка администрации президента очень важна, и, конечно, Церковь, Русская Духовная Миссия. Но только вместе мы можем сохранить наше присутствие в этой земле.

Кира Лаврентьева:

— Спасибо огромное за этот многогранный разговор. Отец Дмитрий, благодарю вас от души. Дорогие друзья, «Светлый вечер» на Радио ВЕРА подошел к концу. Напомню, что у нас в гостях был священник Дмитрий Сафонов, кандидат богословия, кандидат исторических наук. Сейчас отец Дмитрий служит в храме Воскресения Словущего в Марьино. Также батюшка — автор книг про святителя Тихона, которые называются «Святитель Тихон и его время». Меня зовут Кира Лаврентьева. Отец Дмитрий, мы вас благодарим от всей души за этот удивительный многогранный разговор. А с нашими слушателями прощаемся до следующего вторника. Всего вам доброго и до свидания.

Священник Дмитрий Сафонов:

— Спасибо большое.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Дни Страстной седмицы». Священник Антоний Лакирев
• «Воспитание детей с аутизмом и другими особенностями ментального развития». Светлана Шифрина
• «Кючук-Кайнарджийский мирный договор»