«Путь к священству». Игумен Арсений (Девятериков)

У нас в гостях был игумен Спасо-Преображенского монастыря в городе Белёве игумен Арсений (Девятериков).

Наш гость рассказал о своем пути к вере и священству, о том, как и почему выбрал для себя монашество, а также об истории старейшего в Белёве монастыря, где он несёт своё служение, и о святом блаженном Никифоре, который погребён на территории обители.

Ведущие: Константин Мацан, Кира Лаврентьева.

---

К. Мацан

— «Светлый вечер» на радио «Вера». Здравствуйте, уважаемые друзья. У микрофона моя коллега Кира Лаврентьева —

К. Лаврентьева

— Добрый вечер.

К. Мацан

— И я, Константин Мацан. А в гостях у нас сегодня игумен Арсений (Девятериков), настоятель Спасо-Преображенского монастыря в городе Белёве. Добрый вечер.

Игум. Арсений (Девятериков)

— Добрый вечер.

К. Мацан

— Я напомню нашим радиослушателям и вам, что в этих программах, в этих беседах, которые мы с Кирой по вторникам на радио «Вера» ведем, мы говорим со священником о его пути к вере и в вере. Думаю, у многих тех, кто смотрит со стороны на Церковь, на религиозную жизнь, есть такое интуитивное представление, что человек в алтаре стоит, на амвон вышел в облачении, он какой-то особенный, другой, ему на роду было так написано — стать священником. А между тем, священниками не рождаются, а становятся. И это люди, вышедшие из того же общества, из той же среды, как и их современники. Но почему-то вследствие каких-то жизненных выборов они дерзают служить у алтаря, преподносить людям таинства и вот так вот посвятили свою жизнь Богу. Не все верующие этот путь выбирают, не все верующие мужчины к этому чувствуют призвание, то есть идти таким путем. И нам кажется всегда, что это путь каких-то вопросов, ответов, поисков, сомнений, преодолений. И, наверное, поиск ответов на эти вопросы может быть интересен и релевантен, соотнесен с жизнью любого нашего радиослушателя, который точно так же себе вопросы о вере ставит. Вот о вашем пути мы бы хотели сегодня поговорить, на какие-то вопросы вместе с вами поразмышлять.

К. Лаврентьева

— Отец Арсений, скажите, пожалуйста, вот вы иеромонах. Естественно, каждый человек, который делает такой глубокий кардинальный выбор в жизни, наверняка он проходит какие-то этапы на пути к этому. Какие вехи вот этого пути были у вас? Почему именно монашество? Мы даже сейчас не говорим про священство, потому что монахов у нас довольно немного было за всю историю нашей программы. И, конечно, мы просто обязаны, если можно так выразиться, задать этот вопрос: почему монашество?

Игум. Арсений (Девятериков)

— Можно сказать, что приводит Господь, и нам самим поистине какой-то призыв изнутри, когда человек доходит до какого-то определения и уже начинает понимать, что именно жизнь в миру не совсем отвечает каким-то потребностям, что человек желает себя посвятить полному служению Богу и отречься от каких-то внешних обстоятельств, которые мешают ему всецело себя именно посвятить на служение Богу, Церкви и людям, которые в этой Церкви находятся. И наступает этот момент, и принимается такое решение. Но, вообще, судя по своей жизни, такое ощущение, как будто Господь как-то руководил моим путем жизненным, что я именно пришел в монастырь, стал монахом. А уже священство, конечно, это такое послушание, которое было возложено священноначалием, в котором мы принимаем сан. А монашество, конечно, это выбор личный. И выбор этот был сделан непросто, потому что серьезный шаг. Но с Божьей помощью этот выбор был сделан и по этому пути, слава Богу, я иду. Когда-то давно мой духовник, игумен тоже, когда я еще совсем молодой приезжал к нему на исповедь, совсем тогда еще невоцерковленный, но на исповедь старался хотя бы раз в год появляться. И я спросил: «Не понимаю я вас, как вы, монахи, живете? Такая жизнь не совсем обычная, привычная». Ну вот, Господь управил так, что теперь и я живу этой жизнью. И слава Богу. Благодарен Богу за это.

К. Мацан

— Путь к вере и в вере это часто путь этапов, от одного этапа к другому. Какие важнейшие этапы на вашем пути к вере и в вере вы бы обозначили? Вы уже начали рассказывать, что был период какой-то очень поверхностной воцерковленности. А что ему предшествовало? Как из него, из этой поверхностной воцерковленности, вы все-таки пришли глубже к церковной жизни?

Игум. Арсений (Девятериков)

— Ну, первый этап это рождение в мир. Родился в обычной семье, в семье рабочих. Люди трепетно относились к вере, но не были воцерковлены, не были воспитаны в вере мои родители. В 6 лет я принял Таинство крещения, и после этого таинства... Я болел, у меня была бронхиальная астма, и она сошла на нет буквально в течение каких-то года-двух, то есть тоже исцеление произошло. Ходили в храм редко, но все равно к храму дорога была показана моими родителями, и я к этому относился трепетно, но не был воцерковлен. Занимался спортом, в городе, где я родился, это город Каменск-Уральский Свердловской области, там был военно-патриотический клуб. Он был связан с казачьим обществом. И наши наставники нас как-то, после того, как их начал окормлять иеромонах Нестор, тогда иеромонах Нестор, который приехал восстанавливать порушенный там монастырь, помню, мы готовились к соревнованиям и нам сказали, что сейчас черные монахи приедут зал освящать, чтобы меньше травм было в соревнованиях по рукопашному бою. И они приехали, для нас это было необычно — в мантиях, строгие, в клобуках, какие-то такие не от мира сего, эти люди нам, действительно, какими-то инопланетянами казались. А потом наши наставники всех нас чуть ли не в приказном порядке: так, грешники, на исповедь к батюшке. (Смеется.) Он же вас окормляет.

К. Мацан

— По-военному так.

Игум. Арсений (Девятериков)

— Да. Многие, между прочим, немножко так воспротивились, наши курсанты, но все же мы все пошли. И вот я в первый раз попал на исповедь. Мне было 16 лет. И после этого все-таки благодать таинства коснулась сердца, хотя я пришел: ну, чего мне рассказывать, всё, как обычно, как у всех. А потом я первый раз пришел на исповедь, второй раз пришел, потом причастился. И как-то начал потихонечку молитву утром и вечером читать. Потом был период, когда по своей юности отходил, редко посещал, но в целом все равно к храму тянуло. Ну, и благодаря своему духовнику, его молитвам, это были непростые моменты в моей жизни, Господь же, когда человек отходит от правильного пути, Господь, желающий всем спастись и «в разум истины прийти», Он нас обращает к Себе чем? Бывает, скорбями, бывает, болезнями. В жизни у меня тоже был непростой период и, благодаря этому периоду, Господь меня привел к осознанию того, что все-таки жизнь нужно свою менять и жизнь нужно менять полностью. И потихонечку-потихонечку, я пришел к своему духовнику, который за меня особо молился, настоятель монастыря, и начал там жить, начал там трудиться. Через полгода был облачен в подрясник и четыре года нес послушание. То есть был послушником, а потом уже был пострижен в монашество с наречением именем Арсений в честь преподобного Арсения Великого.

К. Мацан

— А долго вы были монахом до принятия сана?

Игум. Арсений (Девятериков)

— Не очень.

К. Мацан

— У нас все, кто приходят в такого рода программы, именно иеромонахи, игумены, все говорят «не очень». Мы понимаем, и время такое было, и сейчас отчасти остается, что священников мало, даже сейчас мало священников на всю полноту Русской Православной Церкви. Их очень мало, их не хватает для того количества верующих, которые сейчас есть. Это факт, это посчитано статистически. Поэтому человек, как правило, принимает постриг и очень быстро становится священником. Мне поэтому каждый раз очень интересно спросить: вот этот период — монах, но еще не священник — что это за жизнь? Ведь, по идее, это то, к чему человек стремится, когда он уходит в монастырь. Может быть, я сейчас предполагаю глупость, но человек хочет жить в монастыре, быть монахом. Ну, в известной степени быть не обремененным тем служением, которое есть у священника, чтобы было личного времени на молитву, на уединенность, на внутреннее делание. А ему, по сути, поручают работу с людьми — священник всегда такой центр притяжения разных людей. Вот что это за период монашества без священства, расскажите об этом.

Игум. Арсений (Девятериков)

— Ну, в любом случае монах, его главное делание это молитва. Как говорил преподобный Серафим Саровский, монах без молитвы это как обгорелая головешка, то есть из нее уже ничего не сделаешь, и уже и даже в топку не пойдет. Конечно, самое главное это молитва, молитва келейная, молитва церковная, общее правило, общие службы. Но монах это еще и послушания. А послушания, особенно новоначальным, по слову преподобных наших отцов, что он должен постоянно трудиться — трудиться, трудиться, трудиться. Даже, может быть какое-то более малое правило, но чтобы новоначальный находился в трудах, чтобы не было никаких помыслов, чтобы все-таки плоть была нагружена, то есть были физические труды. Конечно, когда человек принимает постриг, первое время монах на крыльях летает, то есть это время такого особого духовного состояния. И, действительно, это такое время, чтобы у человека сформировалось в это время осознание, что он монах, что он уже, скажем так, не имеет каких-то свободных прав, потому что монашество это есть отречение своей воли, это есть полностью послушание. Есть три обета, которые дает монах, которые он неукоснительно должен соблюдать на протяжении всей своей жизни, до конца своих дней. Поэтому монах все-таки особо себе не предоставлен и поэтому он, конечно же, есть труды такого времени...
А вообще, конечно, всё должно созидаться по порядку. Вначале строится фундамент, потом строятся стены, потом строится крыша. Если человек, скажем так, еще неопытный духовно, и он начнет углубляться в молитвенное делание без должного руководства или без особого благословения, то этот человек может чрезмерно. Чрезмерность в любом ее проявлении не нужна. Если человек начнет, даже если сугубо молиться или постоянно трудиться, вот именно монах, тем более новоначальный, ему это может повредить. То есть всему свое время. Когда человек духовно возрастает, тогда уже пора и уединяться для молитвенного подвига. Преподобный Варсонофий Оптинский мечтал, когда он нес все свои послушания, он особо мечтал о том, что настанет время, пойду на покой, будет у меня келейка, буду заниматься Иисусовой молитвой. Хотя он и во время своего послушания, конечно, он упражнялся и совершал молитвенное свое делание, но чтобы особым образом можно было это делать. У нас сейчас, к сожалению, часто встречаются такие случаи, что человек приходит в монастырь, он говорит: я сюда пришел молиться, дайте мне келью отдельную, я буду бить поклоны. Но всё должно быть поровну, всё должно быть вовремя и всё должно быть...

К. Лаврентьева

— В балансе.

Игум. Арсений (Девятериков)

— Да, в балансе.

К. Мацан

— Игумен Арсений (Девятериков), настоятель Спасо-Преображенского монастыря города Белёва, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер». А вот как то, что вы сейчас рассказываете о монашеской жизни, применимо к жизни мирян? Мы вас и спросили о монашестве, но среди наших слушателей, я полагаю, меньшинство монахов и большинство мирян. При этом, как мне кажется, вы сейчас говорите о некоторых универсальных законах духовной жизни. Поясните, а вот нам, простым людям, как эту меру искать, в чем она заключается?

Игум. Арсений (Девятериков)

— Во-первых, во всяком деле нужно руководство, особенно в деле спасения души обязательно нужно духовное руководство, то есть как-то пытаться... Конечно, есть какие-то ситуации, когда это невозможно — человек далеко живет и невозможно, то есть нет возможности посещать часто храм, тогда, конечно, есть святоотеческое наследие, которым тоже нужно пользоваться с руководством, с рассуждением. Сейчас, слава Богу, есть разные средства связи, и есть разные какие-то средства общения, то есть, чтобы можно было посоветоваться со священником, задать вопрос: что читать, как молиться, какое правило. Но при этом священник должен понять, какой образ жизни у человека, какое у него здоровье, чтобы дать молитвенное правило, дать какой-то совет духовный. То есть нужно понимать, то есть, чтобы врач поставил важный диагноз, ему нужно знать всю историю болезни пациента. Так же и здесь — здесь тоже идет духовное врачевание, духовное руководство. Поэтому обязательно должен быть духовник у человека, который пытается спасаться, спасать свою душу. Во-вторых, все-таки надо нам понимать, что чувство меры должно быть во всем. Как говорят про монахов, я вернусь к монашеству, о чем мы говорили, что у монаха есть, как у птицы, есть два крыла — есть молитва и есть послушание. То есть если не будет одного либо другого, то птица уже не полетит. Так же и здесь. То есть все равно для мирянина обязательно чтение Священного Писания, чтение духовной литературы, назидательное чтение, чтение святых отцов, жития святых, и обязательно молитва келейная и общественная, и участие в Таинствах Церкви. Самое главное — Причастие, причащаться Святых Христовых Таин нужно чаще стараться. Но опять же, как благословит духовник.

К. Мацан

— Вам много приходится общаться именно с мирянами? Не с монахами, а с людьми внешними, которые приходят в монастырь на службы. Есть ли такая практика?

К. Лаврентьева

— И много ли их, этих мирян?

Игум. Арсений (Девятериков)

— Наш монастырь находится в городе, есть прихожане, конечно же, потому что монастырь общедоступен, открыт для посещения. Есть паломники, которые приезжают помолиться. Но вообще, приход у нас не такой большой, порядка, может быть, 40-50 человек постоянных прихожан, которые приходят на службы. Приезжают паломники, приезжают просто туристы, такой светский туризм, посмотреть на сохранившиеся храмы, на монастырь. Он расположен в таком очень живописном месте, люди просто приезжают, приходят. С ними приходится общаться.

К. Мацан

— Почему я об этом спрашиваю. Потому что мы в последнее время не только и даже не столько на волнах радио «Вера», сколько вообще в разных дискуссиях, круглых столах, конференциях церковных и околоцерковных поднимаем тему молитвы. Мы, я имею в виду все спикеры, сообщество тех, кто в этих конференциях участвует. И то тут, то там звучат голоса, что мало люди молитвой интересуются вообще, скорее, привыкли люди молитвословствовать с Молитвословом, вычитывать молитвенное правило. При том, что опытные духовники говорят, что просто вычитывание не есть молитва. Ну, вот эта тема обсуждается. Вот вы говорите, что важно мирянину тоже спрашивать совета, как молиться: как мне молиться, как не впасть в ошибки. А я хочу вопрос ребром поставить: а вообще, люди спрашивают, людям это интересно? К вам приходят люди, миряне с вопросом «отец Арсений, как мне правильно молиться»? Или правы те, кто говорят, что никому это неинтересно — читай Молитвослов и всё будет в порядке.

Игум. Арсений (Девятериков)

— Люди приходят, люди интересуются, задают вопросы. Опять же, за ответом обращаешься к назиданиям святых отцов. А вообще, самое главное помнить одно — молитва дается молящемуся. То есть если человек не начал какой-то путь, он этот путь не пройдет. Как, в принципе, с любым деланием. Так же и с деланием молитвы — если человек не молится, то хотя бы начинать с того, что просто вычитывать, может быть, не осознавая, не понимая что-то. Но со временем, если человек начинает молиться со вниманием, у него рождается молитва и эта молитва у него, как дыхание, то есть неотъемлемой частью человека становится, частью жизни.

К. Лаврентьева

— А что самое сложное для монаха в первые годы его пострига, когда он еще не стал священником, когда он еще не влился в церковную литургическую жизнь, пока только себя ощущает, пытается найти себя в этой новой монастырской жизни, в этом новом режиме организации жизненной, вот этой монашеской молитвенной семьи? Как он себя находит в этом, что самое сложное для него в эти годы или месяцы, в общем, в первое самое такое новоначальное для монаха время?

Игум. Арсений (Девятериков)

— Ну, любому постригу, будь то иноческий постриг, будь то монашеский постриг, ему предшествует время, которое называется послушничеством. То есть человек находится...

К. Лаврентьева

— У вас это время 4 года длилось.

Игум. Арсений (Девятериков)

— Да, у меня 4 года.

К. Лаврентьева

— А что это были за 4 года, отец Арсений?

К. Мацан

— А это долго или мало?

К. Лаврентьева

— Мне кажется, это долго — быть послушником 4 года.

Игум. Арсений (Девятериков)

— По-разному. Тут уже на решение духовника. То есть, просто сейчас, к сожалению, есть такие случаи, что люди встают на этот путь и не доходят по этому пути. И сейчас чаще всего дается времени побольше. Обычная практика минимум три года. Есть какие-то случаи, когда поменьше человек является послушником. Всё зависит от духовного созревания, когда уже духовник, настоятель, игумен монастыря видит, что человек уже готов, готов идти этим путем. Мне мой настоятель, он же и духовник, видимо, в свое время дал еще раз время подумать и решить. И как раз это время послушничества — это такой переход от сознания мирского человека, то есть который живет в миру по мирским законам, по своим привычкам, это переход из этого состояния в состояние осознания монашеского жития в послушании. Потому что, в первую очередь это свое «я» остается за стенами монастыря, должно оставаться. То есть послушание, отречение своей воли. Причем это такой, как сказать, тоже непростой шаг для новоначального — именно отсечение своей воли.

К. Лаврентьева

— Это глубоко аскетическая такая история.

Игум. Арсений (Девятериков)

— Да. Но через это должен проходить монах и он должен на этом основывать свое монашеское пребывание, потому что если человек начинает жить по своему хотению, то есть самочинно, уже плодов он таких хороших не даст.

К. Лаврентьева

— Отец Арсений, вот сейчас вы настоятель монастыря в старинном русском городе Белёв. У вас есть определенное послушание, вы выполняете хозяйственные вопросы, у вас есть собственные личные послушания как монаха, о которых мы сейчас довольно долго говорили. Наверное, очень много дел в течение дня, и вам нужно решать определенные задачи, у вас все время есть и рутинные дела. Есть ли у вас какое-то целеполагание в сторону мирских прихожан? Почему мы с Костей то с одной, то с другой стороны пытаемся задать этот вопрос. Потому что лично мне очень интересно, есть ли у вас какая-то направленность в их сторону? Потому что понятно, что у монаха, моноединица, есть совершенно свой внутренний мир, где есть только он и Бог. Для него, наверное, ну, если со стороны порассуждать, прихожане это такая лишняя нагрузка — со всеми их вопросами, скорее всего, мирскими. И наверняка очень мало кто спрашивает вас «батюшка, а как мне молиться?» Я думаю, что практически никто вас об этом не спрашивает. Скорее всего, вам задают очень мирские вопросы, которые вас наверняка тяготят. Может быть, они вам мешают сосредоточиться на своем внутреннем мире. Но так или иначе вы поставлены послушанием опять же, послушанием поставлены в городе, ваш монастырь в городе, где, в основном, прихожане это мирские люди — с семьями, с заботами, работами, проблемами, искушениями, страстями, радостями своими, рождением детей, крестинами, венчаниями. Вот насколько вам удается найти ресурс в их сторону? Работать на их территории, если можно так выразиться, выходить «из себя» и идти к ним.

Игум. Арсений (Девятериков)

— Действительно, это послушание, это часть послушания именно как послушание пастыря, потому что это есть забота о тех людях, которые приходят. Конечно же, есть какие-то вопросы, есть какие-то проблемы у них. Мы стараемся помогать, стараемся поддерживать и духовно, то есть не просто на уровне...

К. Лаврентьева

— Постись, молись.

Игум. Арсений (Девятериков)

— Да. Где-то приходится вникать, где-то помогать какие-то вопросы решать. Потому что это наши прихожане. мы должны о них заботиться, и поддерживать их не только в духовном, где-то приходится и в материальном плане поддержать. Где-то приходится помочь, дать пару трудников, чтобы сходили разгрузили дрова, вот такое. То есть не всегда, конечно, удается, не всегда. Но по мере сил стараемся обязательно поддерживать, потому что в большей степени это люди уже пожилого возраста, в большей степени это женщины, кому-то нужна помощь. Хотя они по-своему тоже пытаются монастырю помочь: прийти на уборку храма, где-то еще в какие-то моменты пытаются поддерживать. И такая гармоничная связь присутствует — друг другу помогать, поддерживать духовно и по мере сил трудами.

К. Лаврентьева

— «Светлый вечер» на радио «Вера», дорогие радиослушатели. В этом часе с нами игумен Арсений (Девятериков), настоятель Спасо-Преображенского монастыря в городе Белёве. У микрофона Константин Мацан и я, Кира Лаврентьева. Мы вернемся после короткой паузы.

К. Мацан

— «Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается. Еще раз здравствуйте, уважаемые друзья. У микрофона моя коллега Кира Лаврентьева и я, Константин Мацан. В гостях у нас сегодня игумен Арсений (Девятериков), настоятель Спасо-Преображенского монастыря в городе Белёве. Мы продолжаем наш разговор о пути отца Арсения к вере, в вере, в священстве и к священству. Как раз к этой магистральной теме я бы хотел сейчас обратиться. Вы сказали, начали рассказывать в первой части программы о том, как была первая исповедь по «разнарядке» военного руководителя, просто курсантов отправили на исповедь, потому что приехал священник. И потом вы как-то легко начали говорить, что была вторая, потом третья, будто бы эта первая случайная исповедь какое-то значение имела дальнейшее. А что потом — во второй, в третий раз снова заставило человека захотеть пойти на исповедь, если не было какого-то религиозного воспитания. То есть после первого знакомства возникло желание вернуться — вот что это было за желание?

Игум. Арсений (Девятериков)

— Исповедь в первую очередь это Таинство Церкви, Таинство покаяния. И, конечно, Таинство особо влияет на душу человека. И я так понимаю, в первую исповедь, когда, даже не осознавая, что-то я говорил, все-таки благодать коснулась души. И душа, увидев, скажем так, цель, к которой нужно потихонечку двигаться, она отреагировала, душа человеческая душа отреагировала на эту цель, на этот призыв. А потом, конечно, ну, ведь совесть есть у каждого человека, это неотъемлемое качество души и порой она нет-нет нас обличает. И порой обличает так сильно, что... А потом, помня ту благодатную легкость, когда человек принес покаяние, покаялся, пусть даже и в неосознанных грехах, но все равно он понимает, что это нельзя, что это неправильно, и после этого уже появилась такая потребность, что когда что-то накапливается, совесть обличает, и надо прийти на исповедь, попросить прощения. И можно сравнить исповедь, как вот, ребенок, он что-то натворил, приходит и просит прощения у своих родителей. Мы у своего Творца тоже должны просить прощения. И не просто просить, но еще и исправляться, приносить плоды покаяния, то есть, чтобы прощение было не просто попросили и пошли дальше, а чтобы человек действительно изменился, потому что покаяние это есть изменение сознания. Но я тогда этого еще не осознавал, конечно, но на каких-то, видимо, именно духовных ощущениях так и произошло, стало происходить, что стал ходить, пусть и редко, но приходить исповедоваться.

К. Мацан

— А что стало, если угодно, тем поворотным моментом, каким-то щелчком, когда уже началась такая осмысленная постоянная церковная жизнь с погружением, когда вы пришли в церковь, и это уже стало тем направлением жизни, которое потом в итоге и привело к послушничеству в монастыре и потом уже к монашеству? Как от такого просто хождения время от времени на исповедь человек приходит к воцерковлению, к началу пути воцерковления уже полноценного?

Игум. Арсений (Девятериков)

— Опять же, благодаря духовному руководству. Когда духовник, видя, что чуть-чуть человек стоит на месте, он подсказывает, чтобы человек дальше развивался — дает советы духовные, дает какие-то примеры, рассказывает, как человек должен расти, то есть человек уже сам, руководствуясь этим назиданием, я начал уже понимать и осознавать. И пришел, благодаря этим советам к тому, чтобы уже самому понять, что жизнь без молитвы утренней и вечерней, жизнь без Таинств, без богослужений, и каждое воскресенье без участия в богослужении, она неправильна. То есть это уже получается нарушение, соответственно, и заповедей, нарушение уставов Церкви, которые предписывают каждому человеку посещать регулярные богослужения, участвовать в Таинствах. И это действительно желание. То есть потом, пережив снова такое желание, человек уже начинает жить этим. Поэтому вот, такими этапами случилось.

К. Лаврентьева

— Отец Арсений, насколько тяжело или легко монаху меняться? Ведь происходят в течение жизни определенные этапы, когда человек начинает новую жизнь — даже внутри себя он становится новым человеком. Иногда это происходит без каких-то видимых резких жизненных перемен. Получается, что с вами всегда три ваших основных послушания, еще множество церковных, внутрицерковных послушаний, у вас есть определенные задачи, дела, о которых мы сегодня говорили. Вот эта вся кухня монашеская. Но тем не менее жизнь идет. Может быть, над какими-то вопросами приходится задумываться, что-то переосмысливать заново. Есть вообще этому вопросу место в вашей конкретной жизни или я сейчас преувеличиваю, с неба хватаю вопрос? Может быть, вы не углубляетесь в такие вопросы или не углубляетесь в некоторые внутренние рефлексии?

Игум. Арсений (Девятериков)

— Вообще, изменения должны быть всегда и в лучшую сторону. Потому что в этом и заключается суть именно духовной жизни, чтобы человек все-таки совершенствовался — он должен развиваться. И у нас есть какие-то временные периоды, то есть прошел год, и, оглянувшись назад, проанализировав, что было сделано так, что было сделано не так, какие были цели достигнуты — имеются в виду не только внешние цели и задачи, которые дает священноначалие, которые необходимы для жизни монастыря, но и также духовные цели, которые все равно себе ставишь, начинаешь над собой работать и продолжаешь... Вернее, начинает человек над собой работать, когда уже осознанно выбирает путь духовной жизни. Конечно, идут изменения. И изменения касаются в первую очередь человека, уже долго живущего в монастыре, он уже не представляет себе жизни вне...

К. Лаврентьева

— Монастырской ограды.

Игум. Арсений (Девятериков)

— Да, вне этой монастырской ограды. Потому что ограда имеет не только внешнее, но и духовная ограда. И многие люди, посещая святые места: вот, тут мы заходим, тут чувствуется благодать...

К. Лаврентьева

— Свой мир.

Игум. Арсений (Девятериков)

— Да, свой мир. И в этом миру человек уже привыкает: распорядок дня, молитвенное правило утреннее, богослужение, трапеза. То есть всё по уставу монастыря. Человек привыкает жить по уставу. То есть, конечно, не так, что захотел и побежал. Но у игумена не всегда получается, потому есть какие-то внешние послушания — могут направить туда, сюда, потому помимо послушания игумена монастыря, мне приходится нести еще послушание благочинного монастырей Белёвской епархии. И, слава Богу, иногда необходимо выезжать за территорию монастыря. На самом деле, выезжать приходится чаще по тем или иным причинам, в том числе и по этой.

К. Лаврентьева

— У нас бывают в гостях благочинные разных округов. Но попросим, наверное, вас еще раз рассказать, какие обязанности у благочинного определенного территориального округа?

Игум. Арсений (Девятериков)

— Мы, благочинные монастырей...

К. Лаврентьева

— Да, что делают благочинный? Он служит Литургию в разных храмах, уезжает на большие праздники в какой-то престол, если где-то есть престольный праздник. Что он еще делает, какие у него еще обязанности?

Игум. Арсений (Девятериков)

— Ну, обязанность, как у любого благочинного, следить за порядком. Как любой благочинный, его задача следить, чтобы был порядок в храмах, то есть, чтобы был мир в братии монастыря, чтобы все послушания, данные архиереем, настоятелем, выполнялись. И, конечно, административная работа — это какие-то письма, отчеты лежат на благочинном. Ну и, конечно же, это помощь архиерею в том, чтобы какие-то вопросы, которые, допустим, могут быть сокрыты от общего порядка, чтобы они были решены. То есть, не доходя до владыки...

К. Лаврентьева

— Кстати, а что это за вопросы? Может быть, это нельзя до владыки доводить, но что это за вопросы?

Игум. Арсений (Девятериков)

— Есть какие-то внутренние проблемы, которые можно решить без вмешательства владыки.

К. Лаврентьева

— Отец Арсений, насколько легко вас отпустили ваши близкие в монастырь? Ведь вы были молодым человеком, вели не очень церковный образ жизни. И тут, исповедуетесь вместе с другими спортсменами своей группы и начинаете исповедоваться регулярно, а потом становитесь не то что священнослужителем, а вообще монахом. То есть со стороны ваших родственников, родителей, наверное, это выглядело не очень оригинально.

Игум. Арсений (Девятериков)

— Да, к сожалению, у нас в обществе...

К. Лаврентьева

— Или очень оригинально.

Игум. Арсений (Девятериков)

— Есть такое непонимание монашества, потому что очень много... Потому что монашество само по себе сакральное, закрытое и что-то такое неизвестное, оно рождает в людях всяческие домыслы, всяческие какие-то подозрения. Вообще, почему так принято понимать, что в монастырь — это как бы всё, то есть это самое последнее пристанище. (Смеётся.) То есть нигде не пригодился — пошел в монастырь. На самом деле, бытует такое мнение, многие люди, особенно, далекие от Церкви, они не понимают, что есть монашество. И, конечно, нелегко мои близкие отреагировали на это. Ну, может быть, они думали, что я сейчас чуть-чуть побуду, потом одумаюсь и буду жить обычной для всех людей привычной жизнью. Но все-таки, слава Богу, этот путь был избран и по этому пути я иду. Было тяжело, но благословение от родителей я получил, хотя я уже был совершеннолетним, то есть, в принципе, имел право принимать самостоятельные решения, но все-таки благословение родителей имеет особую силу...

К. Лаврентьева

— Они вас благословили?

Игум. Арсений (Девятериков)

— Да, они благословили.

К. Лаврентьева

— А вы с ними поддерживаете отношения?

Игум. Арсений (Девятериков)

— Да, конечно. Они уже в престарелом возрасте. Конечно, созваниваемся, проявляем заботу...

К. Лаврентьева

— А они сами стали воцерковленными людьми?

Игум. Арсений (Девятериков)

— Они ходят в храм, воцерковились, но, скажем так, на своем уровне, потому что... Когда я приезжаю иногда, когда владыка дает возможность, посещаю их, может быть, раз в год бываю дома. Конечно, общение не прекращается, потому что это наши родители, мы должны за них молиться, мы должны их поддерживать. Это наша обязанность. Есть Божья заповедь о почитании своих родителей, и мы эту заповедь должны исполнять.

К. Мацан

— Игумен Арсений (Девятериков), настоятель Спасо-Преображенского монастыря, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер». Мы продолжаем говорить о пути отца Арсения к священству. Вот как раз об этом я хотел бы спросить: вы помните, как вы впервые о монашестве задумались? Вы стали монахом, потом священником, поэтому у нас не столько вопрос о пути к священству, а о пути к монашеству. Ну вот, человек живет обычной жизнью. Как вы только что сказали, мы все, наверное, и вы тоже в свое время были полны какими-то своими представлениями о монашестве. И вот, впервые человек думает: может быть, и я откажусь от семьи, от будущей семейной жизни и посвящу себя Богу целиком. Как это впервые было?

Игум. Арсений (Девятериков)

— Непросто вспомнить. Действительно, как-то Господь положил такую благую мысль на сердце, что, действительно, видя... Может быть, еще видя в том, что монастыри наши сейчас совсем полноценные, как-то Господь и вложил такой помысел — сначала помогать, трудиться в монастыре, а уже именно монастырская жизнь так привлекла уже там. Потому что, когда был первый подъем, первый помысел, ну, духовник сказал: ты сначала поживи, посмотри. Тут много таких вас, видели молодых...

К. Мацан

— Горячих молодых...

Игум. Арсений (Девятериков)

— Да. Ну, слава Богу, этот призыв такой, благой такой помысел все-таки укоренился в сердце и, пока не принял монашеский постриг, этот помысел всегда, стремление к монашеству всегда было. И сейчас есть, потому что монах всегда должен стараться быть, как и любой человек, стараться стать лучше, то есть совершенствоваться, развиваться. Без этого невозможно. Если стоять на месте, то не достичь того, к чему мы стремимся, к спасению своих бессмертных душ, и еще помочь тем, кто рядом.

К. Лаврентьева

— Отец Арсений, ведь вы настоятель. Мы не успели рассказать об этом в начале нашей программы, но ничего не мешает нам сделать это сейчас. Настоятель крупнейшего монастыря города Белёв. И вы очень долго восстанавливали, и монастырь за 500 лет, в 2025-м году будет 500 лет его существования, только вдумайтесь в эту цифру — 500 лет монастырю. Он что только ни переживал, какие только нападения он ни переживал, и даже во время Великой Отечественной войны гитлеровцы не сумели его разрушить, хотя делали определенные попытки. И также я хочу нашим радиослушателям напомнить, что город Белёв всего лишь на один год старше города Москвы, то есть это старейший исторический русский город, который находится в Тульской области. Я думаю, что многие из наших радиослушателей с удовольствием посетили бы его, потому что известен он не только белёвской пастилой, а еще многим-многим другим — русским зодчеством, белёвским кружевом. У вас рядом женский монастырь, как раз откуда это кружево пошло. И я потихоньку подбираюсь к своему вопросу. У вас на территории монастыря находятся мощи блаженного Никифора Белёвского. Как раз 24-го октября будет день его памяти, день прославления его. И если кто-то из наших радиослушателей хочет посетить город Белёв и ваш монастырь, они могут это как-то приурочить ко дню святого блаженного Никифора. И я знаю о том, что много чудес происходит и происходило от его мощей, связанных с его личными вещами, которые хранятся у вас в монастыре. Могли бы вы нам немножко об этом рассказать?

Игум. Арсений (Девятериков)

— Да, у нас в монастыре погребен блаженный Никифор Белёвский. Начать с того, что монастырь, по сути, это такое градообразующее место, потому что монастырь расположен на месте древней Белёвской крепости — там, где зарождался сам город Белёв. То есть на том месте, где появились первые православные жители после воцерковления вятичей священномучеником Кукшей. Монастырь расположен на высоком живописном берегу реки Оки. Но Ока там еще не такая, как здесь, уже ближе к Москве, она там только-только берет свое начало из Орловской области. Монастырь всегда считался таким особым местом для белёвцев. И недаром так Господь управил, что белёвская пастила, вы ее упомянули, она изготавливается из яблок, которые растут в яблоневых садах, там огромные сады, которые исторически еще с XIX века город Белёв окружают. И такая связь, у нас праздник Преображения Господня в народе называют Яблочным Спасом, то есть люди особо почитали это место. И всегда все жители города Белёва, и исторически это известно, и сейчас они приходят в монастырь, приходят на наш престольный праздник, очень много людей собираются. Монастырь наш являлся последним пристанищем, местом, где погребали почетных жителей города Белёва, то есть такое особенное место. И блаженный Никифор, который жил в первой половине XIX века, который был уроженцем соседнего с Белёвым села, он здесь именно по той любви людей к этому святому, которого уже при жизни почитали святым, пристанище обрел в нашем монастыре, как особо почетное место. С правой стороны от древнего храма, Спасо-Преображенского собора, главного храма нашей обители, который был построен в 1686-м году, там и был погребен блаженный Никифор.
Блаженного Никифора еще при жизни почитали святым за его особый образ жизни, юродство Христа ради, он нес этот подвиг и за этот подвиг ему Господь даровал дары благодати Святаго Духа исцеления — по его молитвам исцелялись люди, исцелялись домашние животные, которых люди очень ценили, относились по-особому, дар прозорливости, то есть он видел будущее, как настоящее, и дар духовного врачевания, то есть люди исцелялись от духовной болезни, то есть он мог исцелить, пообщавшись с человеком. Его жизнеописание собрал священномученик Петр (Зверев), архиепископ Воронежской, в его бытность в нашем монастыре настоятелем. Священномученик Петр был с 1909-го по 1916-й год настоятелем нашего Спасо-Преображенского монастыря.
И как раз с этого времени начали собираться чудеса, которые связаны с блаженным Никифором. Есть книжица, куда записываются эти события, происходящие с людьми. И по сей день блаженного Никифора очень сильно люди почитают, они приходят на его могилку, молятся, прикладываются к кресту, просят и получают по его молитвам просимое от Господа. Вообще, при жизни блаженного Никифора, последние годы жизни он был парализован, его почитали купцы города Белёва. Город Белёв — это древний купеческий город, было очень много купцов. Даже было порядка десяти семей купеческих, главы которых имели статус купец 1-й гильдии, то есть это очень богатые люди, если сравнить, как сейчас олигархи, они были богатые. И они, видя то, что когда-то кто-то брал к себе на попечение блаженного Никифора, когда он был парализован, расслабленным последние годы, когда кто ухаживал за ним, у тех дела шли в гору.

К. Лаврентьева

— И все начали его к себе зазывать.

Игум. Арсений (Девятериков)

— Да, имея меркантильный такой интерес. Но блаженный Никифор помогает всем. И по сей день приезжают люди, просят, молятся ему и получают просимое. Люди, кто не могут иметь детей, приезжают и молятся, и блаженный Никифор своими молитвами у Господа вымаливает им чадо.

К. Лаврентьева

— Так что приезжайте в монастырь, дорогие радиослушатели, Спасо-Преображенский монастырь города Белёва.

К. Мацан

— Но не только для вымаливания чад, а в принципе. Мне кажется, что та история монастыря, тот облик его наместника, настоятеля, который сегодня у нас в гостях был, рисует светлый образ православия и церковной жизни, к которому хочется приобщиться.

К. Лаврентьева

— Очень чистый, да.

К. Мацан

— Спасибо огромное отцу Арсению. Игумен Арсений (Девятериков), настоятель Спасо-Преображенского монастыря города Белёва, был сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер». В студии также у микрофонов были моя коллега Кира Лаврентьева и я, Константин Мацан. До свидания.

К. Лаврентьева

— Всего хорошего.

Игум. Арсений (Девятериков)

— Спаси, Господи. До свидания. Приезжайте в нашу обитель.

К. Лаврентьева

—  Спаси Господи.