Поделиться
Встречаюсь со своими невоцерковленными друзьями и удивляюсь их самонадеянности. Не осуждаю, потому что сама недавно такой была.
Вот один друг мне говорит:
— Я курить могу бросить на раз, у меня нет зависимости.
— Так брось.
— А я не хочу.
— Ну да, ну да.
Подруга страдает обжорством и тоже уверена, что независима. Просто всё очень вкусное, а лишний вес совсем не лишний.
Знакомый убеждён, что нецензурные слова в речи — это его изюминка. Сквернословие было моим самым труднопобедимым грехом. Казалось бы, что сложного? Перестать произносить два-три совершенно ненужных в речи слова, которые никак не влияют на смысл предложения...
Помню, до того, как пришла к вере, разговаривала с одним алтарником. Он поделился, что физически чувствует пагубное влияние сквернословия. Говорил: вот в компании кто-то выругается, а у меня мороз по спине. Я тогда решила, что он драматизирует.
Когда сама стала посещать службы, молиться, регулярно исповедоваться, тоже поняла, что отходит благодать, если речь грязная.
Каждый раз на исповеди произносила: «каюсь в сквернословии». И сама же про себя думала — «да сколько можно?!!».
Я чувствовала себя бессильной перед этими словами — паразитами. В какой-то момент я перестала вслух сквернословить. Много времени прошло с тех пор, но в мыслях эти гнилые слова проскакивают до сих пор.
Беда в том, что мы думаем самостоятельно победить грех. А это невозможно. Человек слишком слаб. Особенно, когда есть привычка служить тому или иному греху. А у меня она была.
В Евангелии от Матфея читаем: «А Иисус, воззрев, сказал им: человекам это невозможно, Богу же всё возможно».
Мои друзья возражают — так зачем это нужно — освобождаться от пагубных привычек, если нам и так хорошо. Грешим же, и ничего не делается.
Люди думают, что все происходит буквально — совершил грех и упал замертво. Но это не так. Грех разрушает постепенно. У человека есть возможность проблему заметить, постараться остановить процесс, измениться.
Это похоже на работу в саду. Деревья и кустарники надо регулярно подрезать, чтобы растение было красивым, сильным и здоровым. Слишком отросшие ветки тянут вниз. При появлении плодов они могут совсем обломиться, и тогда не будет урожая. Если не срезать заражённые жучком кончики ветвей, болезнь проникнет в глубокие ткани и поразит весь организм. Некоторые кусты так запущены, что оттуда торчит только сухостой, еле живого ствола и не видно вовсе.
Так и мы покрыты грехами, как бедные растения, если их не обрезать вовремя. Приходим на исповедь, раз за разом срезаем сухоту, спиливаем омертвелые части, счищаем гниль. Удаляя одну больную ветку, за ней обнаруживаем другую, которая тоже требует лечения. Только на таинстве исповеди можно это сделать — очиститься, чтобы стать полезными себе и обществу.
Посмотрите на любой запущенный сад. Какое-то время он ещё просуществует в болезни и унынии. Но финал его предсказуем и печален. Если только не придёт добрый садовник. Его нужно лишь пригласить. И тогда мы перестанем быть запущенными садами, а станем цветущими парками, украшающими жизнь.
Автор: Анни Берг
Все выпуски программы Частное мнение
Пётр Петровичев. «Вид на церковь святого Иоанна Крестителя с Рождественской улицы в Нижнем Новгороде»
Поделиться
— Маргарита Константиновна, спасибо, что пригласили меня в Музей русского импрессионизма! Я сегодня вечером еду к родственникам в Нижний Новгород. Чемодан уже собрал с утра. Время ещё есть, и я рад провести его в таком замечательном месте.
— А вы раньше бывали в Нижнем, Леонид Сергеевич?
— Да вот, как-то всё не доводилось. Обычно родственники ко мне в Москву приезжают. А теперь вдруг к себе позвали. Ну, а я с удовольствием. Люблю новые места, новые впечатления. А в Нижнем Новгороде есть, на что посмотреть!
— О, безусловно! Один из древнейших городов России. Видами и архитектурой Нижнего Новгорода вдохновлялись многие живописцы.
— А вот интересно, есть ли здесь, в Музее русского импрессионизма, какое-нибудь полотно с изображением Нижнего Новгорода?
— Есть, Леонид Сергеевич! Вот, взгляните — справа от вас, в резной раме бронзового цвета.
— Пётр Петровичев. «Вид на церковь святого Иоанна Крестителя с Рождественской улицы в Нижнем Новгороде». 1919 год.
— Пётр Иванович Петровичев был одним из значимых живописцев первой половины ХХ века. Ученик Исаака Левитана, Валентина Серова и Аполлинария Васнецова. В технике импрессионизма — свободной, фактурной — он изображал лирические русские пейзажи. Особенно любил писать с натуры памятники древнего зодчества. Петровичева неспроста называли певцом русской старины.
— Маргарита Константиновна, вы сейчас для меня открыли нового удивительного художника! Я о нём раньше не слышал.
— Без Петра Ивановича Петровичева просто невозможно представить отечественную пейзажную школу. Он умел своим искусством тонко передать зрителю лирическое своеобразие русского пейзажа.
— Это вы точно сказали, Маргарита Константиновна! Смотрю на картину, и прямо ощущаю этот простор! Широкая улица, старинные здания, Волга вдалеке поблёскивает синей гладью. А на переднем плане картины, слева от зрителя — белокаменный храм с шатровой колокольней. Судя по названию полотна — это и есть церковь святого Иоанна Крестителя.
— Да, один из древнейших храмов Нижнего Новгорода. Есть версия, что это с его паперти в 1612 году, в Смутное время, нижегородский купец Кузьма Минин призывал горожан сплотиться и защитить Москву от польских захватчиков. Правда, тогда церковь была ещё деревянной. Каменный храм, который мы видим на картине, построен на его месте в 1683 году. Кстати, правильное, полное название храма — церковь Рождества Иоанна Предтечи на Торгу.
— А, так видимо, отсюда и название улицы — Рождественская! А почему — «на торгу»?
— А вот, видите здание с колоннами? Это типичные старинные торговые ряды. Да и на первых этажах соседних домов тоже угадываются лавочки и магазины. Возле них снуёт народ. Перед нами — торг, то есть, рынок, базар. Ну, а раньше на торгу обязательно стоял храм. Чтобы люди в будничной суете не забывали о Боге.
— Вон оно что! Да, теперь заметил. Наверное, эти детали от меня ускользнули, потому что я на краски засмотрелся. Удивительные! Где-то почти прозрачные, где-то яркие. Жизнерадостный пейзаж!
— А знаете, искусствоведы давно подметили, что творчество русских живописцев, воспитанных на иконописи, как правило оптимистично по настроению.
— Петровичев учился иконописи?
— Да, художник начинал с неё. Ещё подростком он поступил в иконописную и резную школу при Ростовском музее древностей. А уже потом, в 1892 году — в Московское училище живописи, ваяния и зодчества.
— Теперь понятно, почему от картины словно исходит внутренний свет! Кстати, Маргарита Константиновна, вы не знаете, сохранился ли храм Рождества святого Иоанна Предтечи до нашего времени?
— Сохранился! И выглядит сейчас практически так же, как на этом полотне Петра Ивановича Петровичева. Так что вы, когда приедете в Нижний Новгород, без труда его найдёте.
— Кстати, до отправления-то осталось всего ничего! Как незаметно время пролетело. Ещё раз спасибо вам, Маргарита Константиновна, за приглашение в Музей русского импрессионизма. И за то, что познакомили меня с замечательным художником, Петром Петровичевым.
— Ангела хранителя вам в дорогу, Леонид Сергеевич!
Все выпуски программы Свидание с шедевром
Павел Трубецкой. «Мать и дитя»
Поделиться— Маргарита, посмотри какая необычная скульптура! Впрочем, не удивлена: мы ведь с тобой в московском Музее русского импрессионизма.
— Да, вижу, Оля! Работа Павла Петровича Трубецкого. Или Паоло Трубецкого, как сам он часто подписывался, потому что был наполовину итальянцем. Он жил и творил в конце 19-го — первой половине 20-го века. Скульптурная композиция называется «Мать и дитя».
— Вообще-то я думала, что импрессионизм — это стиль живописи. А тут — скульптура... Неожиданно.
— Правда, скульптурный импрессионизм — довольно редкое явление. Павел Трубецкой, пожалуй, один из немногих его представителей. Для импрессионизма характерно своеобразное видение натуры. Однако у Трубецкого оно гармонично переплетается с вполне классическими художественными приёмами.
— Я как раз на это и обратила внимание! Фигуры женщины и ребёнка — их головы, лица, руки — вроде бы выполнены в привычной реалистичной манере. Но в то же время скульптура выглядит как будто слегка незавершённой, не до конца отточенной. Кажется, на ней заметны даже вмятины от ладоней мастера, и видно, как двигались его руки. Где-то эти движения резкие, неровные. Где-то — наоборот, плавные.
— И этим контрастом скульптор создал потрясающую динамику. Тем более это поразительно, что материал композиции — не мягкая и податливая глина, а довольно непростая для такой работы бронза.
— Бронза? Никогда бы не подумала! Композиция выглядит лёгкой, воздушной. А знаешь, Маргарита, ведь эта своеобразная небрежность, незаконченность, создаёт удивительный скульптурный рельеф. Благодаря им с любого ракурса на изваянии видна игра света и тени. Кажется даже, что женщина и мальчик двигаются!
— Ты права, Ольга. Из-за необычной техники границы скульптуры как бы размываются, фигуры приобретают внутреннюю экспрессию, можно сказать — «оживают». Это свойство работ Трубецкого отмечал живописец Илья Репин. Он называл творчество Павла Петровича искренним, трогательным, а главное — жизненным. Таким и было творческое кредо самого Трубецкого: «видеть поэзию жизни во всём, что окружает».
— Скульптура лиричная, одухотворённая. А кто же они, эти «Мать и дитя»? С кого Трубецкой их лепил? Или это просто фантазия скульптора?
— Нет, Оля, не фантазия. Павел Петрович запечатлел горячо любимую супругу Элин и их единственного сына Пьера.
— Чувствуется огромная любовь, с которой скульптор создавал своё произведение!
— Да! Трубецкого неспроста называли искренним художником. Коллеги-современники утверждали: по работам Павла Петровича можно с большой долей вероятности определить его отношение к модели.
— А ещё почему-то — печаль...
— В 1908-м году, буквально через несколько месяцев после того, как скульптор начал работу над композицией «Мать и дитя», его сын Пьер заболел и скоропостижно скончался. Мальчику было всего два года...
— Творчество помогло художнику пережить горе?
— Помогло, и потом не раз ещё помогало. В 1927 году супруга Трубецкого, Элин, тяжело заболела. Скульптор нашёл лучших врачей, пробовали всё возможное, чтобы её вылечить. Однако женщина умерла. Всю оставшуюся жизнь Павел Петрович воплощал в своём творчестве образ любимой жены и сына.
— А где можно увидеть эти его скульптуры?
— Ну, например, в итальянском городе Палланца есть монумент работы Трубецкого — мемориал павшим в Первой Мировой войне. В одной из его скульптурных групп — женщине с ребёнком — просматриваются черты Элин и Пьера.
— И всё же, несмотря ни на что, от работы Трубецкого «Мать и дитя» веет светлым настроением.
— Скульптор говорил: «Как после ненастья всегда показывается солнце, так и радость всегда побеждает в жизни и творчестве». Трубецкого называли художником-оптимистом, который с детской непосредственностью умел всюду находить красоту.
— И нас с тобой, Маргарита, скульптор Павел Трубецкой сегодня научил видеть её по-особенному.
Все выпуски программы Свидание с шедевром
Неизвестный художник. «Омовение ног»
Поделиться— Андрей Борисович, смотрите, это она! Картина, которую вы так хотели увидеть здесь, в Русском музее...
— «Омовение ног» кисти неизвестного художника начала 19-го века...
— Помню, что евангельский сюжет, который лежит в основе этой картины, вас как-то особенно волновал.
— Да, Маргарита Константиновна. Сюжет о том, как во время последней трапезы Христа с двенадцатью учениками Он начал умывать ноги ученикам и вытирать полотенцем, которым был препоясан. А Пётр отвечал: «Господи! Тебе ли умывать мои ноги?.. Не умоешь ног моих вовек...»
— И тогда Иисус ответил ему, что Пётр пока этого не понимает, но поймёт позже. Фигуру Христа, омывающего ноги Петру, мы видим на картине в центре композиции. Вокруг них — другие апостолы.
— Они смотрят на происходящее взволнованно...
— И обратите внимание, Андрей Борисович, на облик Христа. Он высвечен золотистыми и светлыми оттенками. В то время как на общем фоне полотна преобладает более тёмная, охровая гамма: приглушённые оттенки бронзового и бежевого цветов. Этот контраст создаёт ощущение сокровенности и величия момента.
— Знаете, Маргарита Константиновна, я иногда размышляю над сюжетом. И мысленно дерзаю ставить себя на место ученика Христа, которому Он омыл ноги. Пытаюсь понять, как апостолы реагировали тогда, что чувствовали... Наверное то, что переворачивает душу, преображает её. Когда сам Господь являет собой пример смирения и кротости... И как сказано в Евангелии, «Если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны умывать ноги друг другу».
— И Господь здесь говорит, конечно, не о конкретных действиях учеников, а о том, как, с какими мыслями и чувствами они должны служить ближним. Не по обязанности, но из любви, как это делал Сам Христос. И поэтому можно сказать, что омовение ног — это своего рода метафора, образное выражение деятельной христианской любви к ближнему.
— И на картине эта мысль читается в изображении самого Христа — художник показал Его низко склонённым перед апостолом.
— Интересно, что этот евангельский сюжет широко распространён в иконографии, но нечасто встречается в живописи. Из западноевропейских художников, например, к ней обращался разве что венецианец Тинторетто в 16 веке, и ещё можно найти несколько гравюр на эту тему.
— И это ещё одна причина, почему мне так хотелось увидеть этот шедевр Русского музея, который сейчас перед нами. Жаль, что мы не знаем имени художника, создавшего его.
— Долгое время считалось, что картину «Омовение ног» написал Владимир Боровиковский.
— А, тот самый, что жил на рубеже 18 и 19-го веков.
— Да. Но в 1955 году искусствоведы Русского музея провели экспертизу, которая опровергла авторство Боровиковского. Эксперты определили примерное время написание работы — конец 18-го или первая четверть 19-го века. Но вот имя художника установить не удалось.
— Зато сохранилась изображённая в красках евангельская история о смирении Христа.
Все выпуски программы Свидание с шедевром
