Поделиться
Сын священника, в молодости он, однако, избрал путь разбойной жизни; затем покаялся и стал монахом-миссионером на крайнем Севере, у самых норвежских пределов. Слава о его делах дошла далеко: проповедник был принят и поддержан царём в Москве. Он трудился ради обращения ко Христу небольшого коренного северного народа — саамов, или лопарей, как их называли в древности на Руси.
Всё это сказано про преподобного Трифона Печенгского — «чудотворца, лопарский народ просветившего святым крещением», как сказано в его житии.
Преподобный Трифон (в миру — Митрофан) родился в тысяча четыреста восемьдесят пятом году в Торжке, входившем в состав Новгородской земли. Он рос в благочестивой семье и с детства любил богослужение. Это, по словам жития, «церковное божественное семя» помогло святому в трудные годы.
Ведь, повзрослев, он отошёл от церковной жизни, стал атаманом шайки разбойников. Как через много лет написал голландский путешественник Симон ван Салинген, близко сошедшийся со святым Трифоном, «много народу ограбил и разорил он на границе и много крови пролил, в чём раскаялся и о чём горько сожалел».
Митрофан вернулся к вере, решил оставить прежнюю жизнь и уйти на самый крайний север, к Студёному морю, как называли на Руси Северный Ледовитый океан. Однажды будущий святой услышал призыв Божий идти в безлюдное место, которое он и нашёл у реки Печенга. Там, среди приполярных лесов и тундры, он начал свою проповедь, обращённую к народу лопарей (современных саамов).
Саамы, коренные жители Приполярья, поначалу приняли проповедника весьма враждебно. Они жили по-язычески, поклонялись идолам, почитали духов, обожествляли животных, занимались магией. Митрофан рассказывал им про единого Бога — Творца мира, который через Моисея и пророков предвозвестил о Сыне Божием — Иисусе Христе, Распятом и Воскресшем, чтобы спасти людей и дать им жизнь вечную.
Язычники с яростью восприняли эту проповедь: православного проповедника жестоко истязали и даже угрожали убийством. Митрофан переносил страдания как возмездие за то, что он сам когда-то совершал с другими людьми.
Но терпение святого возымело действие: местные жители смягчились и стали общаться с Митрофаном, тем более что он говорил с ними во всех смыслах на одном языке: освоил их речь, узнал их обычаи. Со временем многие захотели креститься.
Митрофан не был священником: вместе с другим подвижником Севера — преподобным Феодоритом Кольским — он пошёл за помощью к святителю Макарию — архиепископу Новгородскому и вернулся со священником — иеромонахом Илиёй, привёз богослужебные книги. В тысяча пятьсот тридцать втором году у места впадения реки Намайоки в Печенгу была построена церковь во имя Святой Троицы, а при ней основан монастырь. В нём Митрофан и принял постриг, став Трифоном.
Весть об этой обители разнеслась широко: сюда стали приходить паломники, русские купцы и рыболовы привозили припасы...
Так начиналась православная жизнь в этих местах: Свет Христов рассеял «полярную ночь» язычества. Сотни местных жителей приняли крещение и далеко разнесли весть о Трифоне, имя которого сохранено в саамских преданиях. Некоторые крещёные лопари приняли монашеский постриг и вошли в число братии монастыря, став одной духовной семьёй с русскими иноками.
Как написал известный мурманский поэт двадцать первого века Николай Колычев,
Стяжатели молитвы и труда,
Носители духовности России,
Они пришли за Трифоном сюда,
Подвластны Божьей воле — высшей силе.
Святой Трифон ещё многие годы служил Богу «в последних концах северной страны», как поётся в тропаре этому святому.
Юлия Вознесенская «Путь Кассандры» — «Пробуждение от грёз»
Поделиться
Фото: Suliman Sallehi / Pexels
Во сне, физическом сне тела, человек проводит треть жизни. А сколько времени уходит на сон души? Не проводим ли мы большую часть жизни, грезя наяву? Таким вопросом задается героиня романа Юлии Вознесенской «Путь Кассандры или приключения с макаронами». Действие романа происходит в недалёком будущем. Лжемессия, то есть, Антихрист, правит миром. Земляне — кроме тех, кто не принял его печати — большую часть времени проводят в так называемой Реальности — в сконструированных компьютерами симуляциях. Юная Кассандра выбрала виртуальный мир рыцарского замка. Однажды она слышит в нём балладу о Спящей Красавице, которая начинается такими словами: «Состарилась, состарилась принцесса».
Удивлённая, Кассандра прислушивается. В балладе рассказывается, как Спящая Красавица, проспав положенные сто лет, проснулась сама, без принца, немощной старухой, которой остаётся только признать: жизнь её прошла во cне.
Для Кассандры наступает прозрение. «А не похожи ли мы все на эту принцессу из баллады?»— говорит она себе и задаётся вопросом, почему ей бывает так тоскливо. Кассандра тоскует, сама того не зная, о подлинной жизни — реальной, живой, осмысленной.
В финале повести мы радуемся за героиню, но ведь грезить наяву можно не только с помощью технологий. «Душа моя, восстань, что спишь?» — слышим мы ежегодно Великим постом, когда в храмах звучит покаянный канон святого Андрея Критского. Но восстаём ли мы? Пробуждаемся ли? Сон души порой бывает трудно распознать. К счастью, Кассандре это удалось.
Все выпуски программы: ПроЧтение
Элизабет Гаскелл «Жёны и дочери» — «О чём не пожалеем накануне смерти»
Поделиться
Фото: freestocks.org / Pexels
В час смерти человек вспоминает прожитую жизнь. Какие в тот час приходят к нам воспоминания? Писательница Элизабет Гаскелл ставит такой вопрос в одном из эпизодов романа «Жёны и дочери».
Отец семнадцатилетней Молли Гибсон женился во второй раз. К мачехе Молли испытывает неприязнь. В первый день после свадьбы, оставшись наедине с отцом, Молли говорит, что не будет называть мачеху мамой. Отец не возражает, но девушка видит, что он огорчён. Проходит несколько минут, и Молли порывисто говорит:
— Папа, я буду звать её мамой!
— Ты не пожалеешь об этом, Молли, — отвечает отец, — когда наступит твой последний час.
Слова мистера Гибсона — универсальное этическое правило. Принимая решения, стоит подумать: будем или не будем мы жалеть о них в последний час? Кто имеет память смертную, не согрешит вовек, сказал Авва Дорофей, духовный писатель шестого века. Правильная память о смерти не имеет ничего общего с унынием. Напротив, она мотивирует жить полной, осмысленной жизнью. И, конечно, принимать верные решения, о которых мы не будем сожалеть.
Мачеха искренне привязывается к Молли. Так героиня понимает, что отец был прав, и она приняла правильное решение, о котором не будет сожалеть.
Все выпуски программы: ПроЧтение
Люси Монтгомери «Энн из Эвонли» — «Грех как беда»
Поделиться
Фото: cottonbro studio / Pexels
Как мы относимся ко греху?
Ответу на этот вопрос посвящён один из эпизодов повести Люси Монтгомери «Энн из Эвонли». Шестилетний Дэйви набедокурил: сказал взрослым, что его сестрёнка Дора потерялась. Марилла, приютившая и Дэйви с сестрой, и шестнадцатилетнюю Энн Ширли, главную героиню повести, отправляет мальчика спать без ужина. Энн пытается поговорить с ним по душам, и выясняет, что Дэйви уже неделю не молится. Намеренно. А всё потому, что мальчик однажды услышал, что, если он не будет молиться, с ним произойдет нечто страшное. «Наверное, какие-нибудь страшные приключения», — подумал Дэйви. И перестал молиться в ожидании этих приключений.
— Но ничего страшного так и не произошло, — разочарованно говорит он.
— Произошло, — отвечает Энн.
— То, что меня уложили без ужина? — удивляется мальчик. — Так это ерунда.
— Нет, Дэйви, кое-что другое. Действительно страшное. То, что ты солгал. То, как бесчестно поступил с нами. Это и есть худшее, что могло с тобой произойти.
Притихший Дэйви задумывается. Энн одержала маленькую победу — она научила мальчика видеть беду не в том наказании, которое следует за грехом, а в самом грехе, в том искажении, которое грех неминуемо вносит в душу. И мелочей здесь не бывает. Игумения Арсения Себрякова, подвижница благочестия девятнадцатого века, писала: «Любой грех оскверняет сердце, расслабляет его, делает порочным, слабым, недеятельным, слепым и глухим».
Энн Ширли сумела объяснить Дэйви, чем опасен грех, и мальчик в конце главы принимает решение: «Не буду я больше грешить, оно того не стоит».
Все выпуски программы: ПроЧтение
