Поделиться
Фото: Сергей Власов / Пресс-служба Патриарха
Творчество — как служение Богу. Именно в этом видел свое предназначение известный духовный писатель и публицист XX века Сергей Нилус.
Сегодня мы говорим о преподобном Моисее Оптинском и книге Сергея Нилуса «На берегу Божией реки».
Место действия — монастырь Оптина пустынь неподалеку от города Козельска Калужской губернии.
Время действия — начало XX века.
С октября 1907 года по июнь 1912 года, почти пять лет, писатель Сергей Александрович Нилус с семьей жил в монастыре Оптина пустынь.
С 1 января 1909 года он взял за правило вести ежедневные записки своего пребывания в Оптиной пустыни, из которых родилась его книга «На берегу Божией реки».
«Река Божия» — это поэтической образ Оптиной Пустыни, где время течет неспешно, как река, и несет обитателей монастыря на своих волнах в царство Вечной Жизни.
Многие порядки в обители и строй духовной жизни сохранились от первого настоятеля Оптиной, схиархимандрита Моисея.
Сергей Александрович Нилус жил в Оптиной пустыне, когда прошло уже более полувека со дня кончины Моисея Оптинского, но память о мудром старце передавалась из уст в уста.
В книгу «На берегу Божией реки», например, вошла история об одном иеромонахе, который в слезах явился к настоятелю признаться в грехе прелюбодеяния.
Преподобный Моисей Оптинский первым делом его спросил: «А ты веруешь ли, раскаиваешься ли?»
— Верую и раскаиваюсь! — ответил тот.
— А если веруешь, становись со мной и молись!
Настоятель сам прослезился, стал перед иконами на колени, поставил иеромонаха возле себя, и начали они молиться. И такую сильную молитву он произнёс, что иеромонах так и упал, залившись слезами.
— А теперь иди с миром, — говорит настоятель.
— А как же служить? — спрашивает иеромонах. — Как же? Грех-то?
— Принимаю твой грех на себя. Иди и служи.
С той поры тот иеромонах совершенно исправился.
При преподобном Моисее обитель Оптина пустынь в середине XIX века преобразилась и расцвела. Старые храмы подновились, начали строиться и новые, вокруг них выросли корпуса братских келий, трапезной, библиотеки. Но главной заботой Моисея Оптинского было духовное состояние братии.
Старец Моисей учил монахов быть строгим к собственным грехам и проявлять снисхождение и любовь к ближним.
Как-то один монах пришел к настоятелю пожаловаться на мальчика из певчих, который жил вместе с ним в келье. В последнее время мальчик стал грубить, пропускать церковные службы, и монах хотел, чтобы настоятель его наказал. Выслушав жалобу, отец Моисей покачал головой и задумался...
— Жаль мальчика! Детская душа — ангельская. Так ты говоришь: к тебе поступил, хорош был; а у тебя пожил, и нехорош стал? Отчего же он у тебя именно и нехорош стал? С кого же он взял дурные примеры? — спросил настоятель.
Монаха даже в жар бросило. Тот и не рад был, что пошёл жаловаться на мальчика. Он ясно увидел, что он-то сам, своей неисправностью, и был виноват в порче мальчика.
Нам не довелось жить в одно время со знаменитыми Оптинскими старцами. Хорошо, что их наставления и изречения сохранились на страницах книг, и одна из них — замечательное произведение Сергея Нилуса «На берегу Божией реки».
Все выпуски программы Прообразы
Второе послание к Коринфянам святого апостола Павла
Поделиться
2 Кор., 190 зач., X, 7-18.
Комментирует священник Стефан Домусчи.
Здравствуйте, дорогие радиослушатели! С вами доцент МДА, священник Стефан Домусчи. Многие современные люди ведут себя довольно самоуверенно. А как на самоуверенность смотрит христианство? Ответ интереснее, чем можно было бы ожидать, и даёт его апостол Павел в отрывке из 10-й главы 2-го послания к коринфянам, который читается сегодня в храмах во время богослужения. Давайте его послушаем.
Глава 10.
7 На личность ли смотрите? Кто уверен в себе, что он Христов, тот сам по себе суди, что, как он Христов, так и мы Христовы.
8 Ибо если бы я и более стал хвалиться нашею властью, которую Господь дал нам к созиданию, а не к расстройству вашему, то не остался бы в стыде.
9 Впрочем, да не покажется, что я устрашаю вас только посланиями.
10 Так как некто говорит: в посланиях он строг и силен, а в личном присутствии слаб, и речь его незначительна,
11 такой пусть знает, что, каковы мы на словах в посланиях заочно, таковы и на деле лично.
12 Ибо мы не смеем сопоставлять или сравнивать себя с теми, которые сами себя выставляют: они измеряют себя самими собою и сравнивают себя с собою неразумно.
13 А мы не без меры хвалиться будем, но по мере удела, какой назначил нам Бог в такую меру, чтобы достигнуть и до вас.
14 Ибо мы не напрягаем себя, как не достигшие до вас, потому что достигли и до вас благовествованием Христовым.
15 Мы не без меры хвалимся, не чужими трудами, но надеемся, с возрастанием веры вашей, с избытком увеличить в вас удел наш,
16 так чтобы и далее вас проповедовать Евангелие, а не хвалиться готовым в чужом уделе.
17 Хвалящийся хвались о Господе.
18 Ибо не тот достоин, кто сам себя хвалит, но кого хвалит Господь.
На одной из лекций меня как-то спросили, почему современные бизнес-тренеры настраивают человека на успех, а православие всё время говорит о грехах и человеческом несовершенстве. Чем можно объяснить такую разницу? Действительно, от первых очень часто можно услышать призывы повторять себе «я лучший», «я успешный», «у меня всё получится». От вторых зачастую слышишь слова о необходимости быть смиренным. С точки зрения обывательской, выигрывают очевидно первые, потому что картина, которую они рисуют явно более привлекательная.
Однако в сегодняшнем тексте из послания апостола Павла к Коринфянам нет ни бахвальства, ни отказа от какой бы то ни было собственной значимости. Напротив, есть взвешенная позиция, в которой всё оказывается на своих местах. Да и слово «смирение», которым обычно пугают, означает лишь осознание своих границ, своего места в мире, в отношениях с Богом и другими людьми.
Но прислушаемся к апостолу Павлу. Размышляя о том, насколько он как апостол подотчётен коринфской общине, он призывает не в меру требовательных общинников помнить о его статусе. Может показаться, что это совершенно не смиренно с стороны Павла... Но в том то и дело, что апостол прекрасно знает свою меру. Он действительно основал коринфскую общину и много преуспел в деле проповеди, но меру эту успеха определил для него Бог. Апостол осознаёт значимость своего труда, но понимает, что действовал с помощью Божией, и это понимание позволяет ему занять взвешенную позицию. Итогом его размышлений становится лаконичная и очень точная фраза: «хвалящийся, хвались о Господе», то есть помни, что при всех твоих усилиях и стараниях рядом с тобой всегда был Господь, поддерживающий, направляющий и определяющий меру пройденного тобой пути.
Слово «самоуверенность» воспринимается христианами как недальновидное и глупое. И дело не только в том, что сам по себе человек очень ограничен в своих ресурсах и возможностях, но в том, что в наивных попытках отстоять свою самость он отказывается от присутствия в его жизни Творца. Бог, конечно, никуда из жизни человека не уходит, потому что все мы как бы ни жили, живём благодаря Его любви, но кто-то впускает её в свою жизнь, а кто-то живёт ей вопреки.
Христианство начинается с того, что человек осознаёт: концентрируясь на себе, он ограничивает и обедняет свой мир и, напротив, открывая своё сердце ближнему и Богу, бесконечно свой мир обогащает.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
От мала до велика
Поделиться
О библейском происхождении выражения «От мала до велика» и его различных формах употребления.
Все выпуски программы Первоисточник
«Всемилостивый Господи, помажь сердце мое елеем милости Твоей»
Поделиться
Всемилостивый Господи, помажь сердце мое елеем милости Твоей.
Да никогда не вспыхнет в нём гнев на сильного, не зародится презрение к слабому. Посмотри, роса утренняя — всех слабее...
Да никогда не совьёт в сердце моём ненависть к ненавидящим меня. Да вспомню я о конце их и сохраню мир свой.
Милосердие открывает путь к сердцу всякой твари и несёт радость.
Немилосердие омрачает чело и несёт печаль одиночества.
Помилуй милостивого, Рука Пренежная, и открой ему тайну милости Твоей.
Богочеловек — чадо милости Отца и святости Духа. Весь мир — лишь притча о Нём. Могущественные светила небесные и мельчайшие капли озёрные, собою рассказывают о Нём. Всё небесное и земное, от пресильных Серафимов до мельчайшего комочка пыли, рассказывают притчу о Нём — прасущности и праисточнике своём.
Что такое твари на земле и во вселенной, если не притча о солнце?
Воистину, также и всё видимое, и невидимое, являет собой притчу о Богочеловеке. Сущность её проста, притч о ней множество бесконечное.
Друзья мои, как же рассказать мне вам о сути, если вы притч понимать не умеете?
О, если бы знали вы ту сладостную беспредельность и силу, когда проникаешь до сердца всех притч, туда, где они начинаются, и где кончаются. Туда, где язык немеет, и где всё сказано раз и навсегда!
Какими скучными становятся тогда все долгие и однообразные повествования, сочинённые людьми. Такую же скуку испытывает тот, кто привык слышать раскаты грома и созерцать сверкание молний, но вынужденный слушать рассказы о грозе.
Приими мя в Себя, Сыне Единородный, чтобы стать мне одно с Тобой, как когда-то до сотворения и падения.
Да закончится долгая и томительная притча моя о Тебе, хотя бы мгновением лицезрения Тебя. Да закончится самообман мой о том, что я — нечто рядом с Тобой, или нечто без Тебя.
Пресыщены уши мои притчами. Устали зеницы мои взирать на тщеславную пестроту одежд, Тебя лишь жаждут видеть они, Источник мой, сокрытый миром за пустыми притчами и пёстрыми одеждами.
