В аптеке большого нижегородского села Лыскова было тихо и прохладно. За прилавком стоял молодой человек в отглаженной белой сорочке и атласных нарукавниках. Его звали Андрей Медведев. Он был помощником аптекаря. Андрею исполнилось четырнадцать лет, когда он поступил сюда на службу. Мальчик на лету схватывал аптечную премудрость и вскоре уже знал названия, состав и область применения даже самых сложных лекарств. Аптекарь стал всё реже и реже появляться на рабочем месте, доверив дело смышлёному помощнику.
Зазвенел дверной колокольчик, и в аптеку вошла женщина. Бедно одетая, с заплаканным лицом, она беспомощно оглядывала стеллажи с лекарствами.
— Что угодно? — вежливо поинтересовался Андрей.
Женщина умоляюще посмотрела на него.
— Сын у меня болеет... Если не достану лекарство, помрёт...
Она протянула Андрею рецепт. В нём был указан довольно редкий и дорогостоящий препарат. Андрей снял с полки склянку и, поставив перед женщиной, назвал цену.
Из глаз посетительницы потекли слёзы. Она развернула скомканный платок. На прилавок со звоном высыпались несколько мелких монет. Их не хватило бы даже на пузырёк рыбьего жира...
Андрея с головы до пят пронзила жалость к несчастной. Он решительно протянул ей лекарство.
— Вот, берите так. Не надо денег!
За это подаренное лекарство Андрею пришлось вернуть в кассу почти половину своего жалованья. Но молодой человек совсем не расстроился — он был счастлив, что смог помочь кому-то в беде. И с тех самых пор всё чаще стал задумываться об истинном предназначении человеческой жизни...
Эти раздумья, в конце концов, привели Андрея в монастырь. В тысяча восемьсот двадцать втором году в Высокогорской пустыни неподалёку от города Арзамаса он принял монашеский постриг с именем Антоний. А в тысяча восемьсот тридцать первом году был назначен настоятелем Троице-Сергиевой Лавры. Одним из первых дел нового настоятеля стало возрождение заведённой ещё в четырнадцатом веке основателем Лавры, преподобным Сергием Радонежским, традиции бесплатных трапез для бедных, странников и инвалидов. По распоряжению отца Антония специально для них была устроена кухня и особая трапезная, где вкусно и сытно обедали по тысяче человек в день.
Распорядился настоятель и о приёме и размещении больных бедняков в монастырской лечебнице на полном содержании. Выздоровевших снабжали тёплой одеждой и продуктами первой необходимости. На территории Троице-Сергиева монастыря стараниями отца Антония было открыто бесплатное ремесленное училище для мальчиков с мастерскими и сиротский Дом призрения. Неподалёку от Лавры — женская богадельня и училище для девочек. Благодаря хлопотам настоятеля Лавры даже за её территорией — в Посаде — были вымощены и приведены в порядок центральные улицы.
Однажды отцу Антонию довелось посетить посадскую тюрьму. Грязь, сырость, теснота и духота, в которой пребывали заключённые, повергли его в ужас. «Это ведь тоже люди!» — сказал он тогда тюремному начальству. А через год с небольшим выстроил в Посаде новое тюремное помещение с домовой церковью во имя иконы Божьей Матери «Утоли Моя Печали». Здание настоятель Лавры спроектировал лично и возвёл его на щедрые пожертвования одной из своих духовных дочерей.
«Вашему попечению, отец наместник, обязан я тем, что завещанное преподобным Сергием человеколюбие распространяет свой дух и свои действия», — писал отцу Антонию митрополит Московский Филарет Дроздов. Настоятелем Троице-Сергиевой Лавры отец Антоний пребывал до самого дня своей смерти — 12 мая 1877 года. А в конце двадцатого века — в 1998 году — отец Антоний был прославлен Русской Православной Церковью в чине преподобного.
Все выпуски программы Имена милосердия
«Жили-были»
В этом выпуске ведущие Радио ВЕРА Анна Леонтьева, Алла Митрофанова, Алексей Пичугин, а также наш гость — протоиерей Александр Дьяченко — поделились своими личными историями о том, как супруги, вместе двигаясь к Богу, приближались друг к другу и явили пример того, как жизнь церковная явно отражается на жизни семейной.
Антон Чехов. «Архиерей»
«...Показалось преосвященному, будто в толпе подошла к нему его родная мать Мария Тимофеевна, которой он не видел уже девять лет, или старуха, похожая на мать, и, принявши от него вербу, отошла и всё время глядела на него весело, с доброй, радостной улыбкой, пока не смешалась с толпой. И почему-то слёзы потекли у него по лицу. На душе было покойно, всё было благополучно, но он неподвижно глядел на левый клирос, где читали, где в вечерней мгле уже нельзя было узнать ни одного человека, и — плакал. Слёзы заблестели у него на лице, на бороде. Вот вблизи ещё кто-то заплакал, потом дальше кто-то другой, потом ещё и ещё, и мало-помалу церковь наполнилась тихим плачем. А немного погодя, минут через пять, монашеский хор пел, уже не плакали, всё было по-прежнему...»
Из позднего — 1902 года — сочинения Чехова «Архиерей» читал народный артист России Владимир Заманский. Именно с эпизода всенощной службы под Вербное воскресение и начался, судя по записной книжке писателя, этот лиричный, проникновенный рассказ, написанный, как вспоминал Бунин — «изумительно». «...Только тот, кто занимается сам литературой и сам испытал эти адские мучения, может постигнуть всю красоту этого произведения». Конец цитаты.
В «Архиерее» преображено многое: и сам автор, издавна страдающий чахоткой; и образ мамы писателя, Екатерины Яковлевны; и многолетнее общение Чехова с священнослужителями; и впечатление от купленной им в ателье фотокарточки, на которой один болеющий крымский епископ бережно обнимает свою престарелую родительницу (эта фотография стояла у Чехова в ялтинском кабинете).
Но главное — думы о том, как может страдать христианская душа честного и благочестивого священноначальника, тяжко хворающего и горько сознающего перед кончиной, как мало стяжал он в своей высокопоставленной жизни — любви.
«...Преосвященный сидел в алтаре, было тут темно. Слёзы текли по лицу. Он думал о том, что вот он достиг всего, что было доступно человеку в его положении, он веровал, но всё же не всё было ясно, чего-то ещё недоставало, не хотелось умирать; и всё ещё казалось, что нет у него чего-то самого важного, о чём смутно мечталось когда-то, и в настоящем волнует всё та же надежда на будущее, какая была и в детстве, и в академии, и за границей.
«Как они сегодня хорошо поют! — думал он, прислушиваясь к пению. — Как хорошо!»
Издавна любимый мною православный литературовед Михаил Дунаев в одной из своих книг вспоминал об архиепископе Иоанне Сан-Франциском (тоже архиерее!), который сетовал, что в чеховском рассказе показана лишь душевная жизнь героя, но не духовная. Учёный осторожно возражал, что мы имеем дело с искусством светским, но не церковным. И ещё обращал внимание на то, что действо произведения, как и в случае с одухотворённым рассказом «Студент», — творится в дни Страстной Седмицы. То есть в неделю, предшествующую Пасхе, когда Церковь вспоминает о крестных страданиях Христа и Его распятии. Для верующего человека это время особого духовного напряжения.
«... Пришла старуха мать. Увидев его сморщенное лицо и большие глаза, она испугалась, упала на колени пред кроватью и стала целовать его лицо, плечи, руки. И ей тоже почему-то казалось, что он худее, слабее и незначительнее всех, и она уже не помнила, что он архиерей, и целовала его, как ребёнка, очень близкого, родного.
— Павлуша, голубчик, родной мой!.. Сыночек мой!.. Отчего ты такой стал? Павлуша, отвечай же мне!..»
Кланяюсь великому актёру, муромскому затворнику и молитвеннику Владимиру Петровичу Заманскому — за это его давнее и дивное чтение.
...Перечитывая «Архиерея», я вдруг поймал себя на желании — забыв, что имею дело с выдуманным героем — помолиться об упокоении души преосвященнейшего Петра (в миру, как мы слышали — Павла), а вослед тому — и раба Божьего Антония. Чехова — то есть.
Все выпуски программы Закладка Павла Крючкова
«Афонская тетрадь. Истории о преподобном Паисии Святогорце»
Преподобный афонский старец Паисий Святогорец оставил огромное духовное литературное наследие. Издано несколько томов его бесед с духовными чадами. Перу старца принадлежат рассказы о святых и афонских подвижниках. А сколько книг написано о самом преподобном Паисии! Не только его ученики со всего света, но и многие из тех, кому посчастливилось жить с ним бок о бок на Святой Горе Афон, записывали удивительные случаи из жизни старца Паисия, его поучения и наставления. Именно так поступил в своё время иеромонах Киприон — насельник русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне. В 2015 году его записи были изданы Православным Свято-Тихоновским гуманитарным университетом под заглавием «Афонская тетрадь. Истории о преподобном Паисии Святогорце».
Автор записок с огромным почтением говорит о старце. Вспоминает, что каждый день к отцу Паисию со своими проблемами приходили сотни людей, и он с искренним участием, внимательно выслушивал каждого. Разрешал самые сложные вопросы, согревал своей любовью, поддерживал молитвой, утешал, укреплял и наставлял на правильный путь простыми и добрыми словами. Некоторые из этих слов старца иеромонах Киприон приводит в своей «Афонской тетради». Например, отец Паисий не раз повторял, что духовную жизнь нужно начинать не только с внешних её проявлений, но прежде всего — с сердца. Паисий Святогорец часто напоминал о важности молитвы. Однажды в качестве примера он рассказал историю из собственной жизни. Ещё до монашеского пострига старец Паисий — тогда его ещё звали Арсений — участвовал во Второй Мировой войне. Когда в апреле 1941-го фашисты вторглись в Грецию, он был призван на фронт. Служил связистом. Старец вспоминал, что чем чаще удавалось выйти на связь с центром дивизии, тем больше поднимался боевой дух солдат. «То же самое и в молитве — чем чаще будем обращаться к Богу, тем уверенней и радостней будем ощущать себя. Всегда нужно молиться и не унывать», — говорил старец Паисий.
В жизни преподобного Паисия Святогорца было много чудесного. Господь видимым образом заботился о нём. Однажды старец заболел и из-за слабости почти не вставал с постели. У него закончились продукты. Жил преподобный тогда в полном уединении, поблизости не было никого, кто мог бы ему помочь. В один из дней старец Паисий с большим трудом поднялся и вышел во двор своей маленькой монашеской хижины, чтобы подышать свежим воздухом. Вдруг со стороны моря прилетела птица. В когтях у неё трепыхалась крупная рыба. Птица разжала когти, и рыба упала прямо во двор отца Паисия! Старец вознёс Богу благодарственную молитву, пожарил рыбу, и так подкрепил свои силы.
Автор книги «Афонская тетрадь» с огромной теплотой вспоминает о старце. Иеромонах Киприон пишет: «Так и видишь его, беседующего и одновременно вяжущего четки, или поглаживающего котенка, или поливающего свой небольшой огород». И мы, читатели, со страниц книги тоже словно своими глазами видим преподобного Паисия Святогорца, слышим его добрые слова. И он помогает нам.
Все выпуски программы Литературный навигатор