Поделиться
У нас в гостях были настоятель храма Воскресения Христова в Толстопальцево священник Дмитрий Кузьмичёв и его супруга Ника.
Разговор шел о важности почитания родителей, как не копить обиды и как строить уважительные отношения между поколениями в семье.
Ведущая: Анна Леонтьева
А. Леонтьева
— Программа «Семейный час» на Радио ВЕРА. С нами и с вами Священник Дмитрий Кузьмичев, настоятель храма Воскресения Христова в Толстопальцево и Матушка Ника. У микрофона Анна Леонтьева. Добрый вечер, дорогие.
Священник Дмитрий Кузьмичев
— Добрый вечер.
А. Леонтьева
— Сегодня мы хотим поговорить о такой очень разносторонней, очень непростой теме, как почитание родителей и общение с нашими дорогими подрастающими детьми. Мы решили начать эту программу с того, что наш любимый богослов, педагог, знаток древних языков Евгений Андреевич Авдеенко ставит вопрос так: что как условие спасения предшествуют вере? И это уже само по себе очень неожиданный вопрос. Что может предшествовать вере как условию спасения? И вот на этот вопрос он даёт такой развернутый ответ, рассказ о жизни и путешествии Авраама, его отца Фарры. Наверное, отец Дмитрий немножко тут дополнит.
Священник Дмитрий Кузьмичев
— Ну вот заповедь о почитании отца и матери и долголетии на земле, и принятие в удел той земли, которую Господь тебе даёт. То есть вот эта заповедь так звучит, ну если мы её не дословно говорим, а мы говорим о ней. И вот как раз на примере жизнеописания праотца Авраама, как отца всех верующих, мы видим, что как раз вот условия спасения и начало веры, оно осуществилось в Аврааме через почитание отца, то есть через сыновство. Каким образом, вот Евгений Андреевич об этом говорил в своих лекциях, о том, ведь изначально Авраам родился, ну как бы мы говорим, в неверующей семье, в языческой, или сейчас это неверующая семья, и где почитание Единого Бога не было распространено, но тем не менее,
услышав повеление Божие выйти из дома отца твоего, из дома родства твоего, тем не менее, вот этот поход в Землю Обетованную начинает его отец Фарра, т.е. по благословению Фарры Авраам выводит народ, и он упокаивает отца и только дальше продолжает свой путь. При этом нет никаких разногласий на почве, так сказать, с отцом у него. Он любит своего отца, его почитает, сохраняет сыновство, хранит богопочитание, сохраняет веру, вот оказывается через вот эти все составляющие вот моменты на жизни как раз праотца Авраама мы видим что такое одновременно исполнение заповеди почитания отца и сыновство, и отношение Фарры тоже к сыну, он, любя сына Авраама, исполняет то, что Бог сказал Аврааму, т.е. сказал сыну, очень важный момент.
Матушка Ника
— Да уж, это вообще, батюшка, я чуть-чуть дополню, это просто мы вот с вами так это проговариваем, а представьте себе, да, это вот так вот встать со всем домом своим, это все равно, что вот взять сейчас там, собраться не только своей семьей, а еще всеми родственниками, которые у нас есть, и ехать неизвестно куда. Идти. Они шли. Мы-то сейчас поехали бы. А они шли. И они выходят. Они же выходят куда? Они в пустыню выходят. Представляете, насколько должно быть упование на то, что Господь сказал. И главное, что насколько должны быть близкие между отцом и сыном взаимоотношения, чтобы отец поверил, что сын говорит то, что истина. Вот пожилой уже отец.
— Да, и голос Божий: Авраам, — говорит, — «выйди», ты выйди из всего того, выйди из своей зоны комфорта тогдашней, да? А что такое выйти? Вот и Авдеенко об этом говорит, а что такое, значит, выйти со своим племенем, выйти в никуда фактически? Это значит разрыв всех родственных связей, разрыв всех социальных связей, и фактически все люди, которые идут с тобой, они доверяют тебе, и одновременно, и они остаются без какой-то такой внешней защиты, кто их в этом походе защитит, только они сами и Бог. Вот, оказывается, вот эта вот такая история, она, когда ты вот, я до сих пор всегда перечитываю вот эту историю с Авраамом, у меня иногда вообще все эти вещи, ну, укладываются постепенно, и вот я, как говорят, экстраполирую на отношения уже со своим папой, который почил в Бозе, со своими детьми. Сейчас я понимаю, что, оказывается, как надо было взаимодействовать и в своей семье, и со своим родом, чтобы уподобляться праотцу Аврааму. Конечно, есть недостаточность в этом, она и будет, но это очень интересно, что… Это же стремление до века,вот это стремление, и оказывается, что вот это состояние, по сути, состояние благодати, которое семью должно наполнять. И она наполняет не только семью, но и весь род в целом. То есть вот что такое пятая заповедь, вот если её глубина, она неисчерпаемая.
Матушка Ника
— А знаете, ещё есть старый фильм такой как раз про Авраама, а старый, насколько я знаю, по-моему, немецкий, да, с Ричардом Харрисом, ну там просто если хотя бы, понимаешь, чтобы современный человек хотя бы немножко представил, как это. Фильм хороший, фильм снятый, там хорошо очень играет актер, который играет Авраама.
Священник Дмитрий Кузьмичев
— Да, ну, понятно, что фильм замечательный, но, конечно, художественный образ он не… Как он называется?
Матушка Ника
— «Авраам».
Священник Дмитрий Кузьмичев
— Да, он до конца не передаёт всего накала библейского, но, тем не менее, то, что испытал Авраам, и те искушения, которые он получил, перенёс, они научают многому. Почему? Потому что именно сохранение сыновства, Богосыновства, именно сыновства, да, и оправдание веры, определение веры, оно приводит к таким вещам, когда именно вот мы говорим о том, что вот мы не можем семьи создать, вот у нас нестроения, часто люди приходят на исповедь, говорят, вот я там… Люди старшего поколения, оказывается, они там со своими родителями не могут до сих пор, которые старше их, выстроить отношения правильные с детьми и с внуками. То есть везде идет вот этот слом. Слом того, что непонимание, что такое пятая заповедь, как она вообще в глубине должна отражаться.
А. Леонтьева
— Да, отец Дмитрий, ну я думаю, что тотальное, на самом деле, непонимание как со стороны детей, так и со стороны родителей. Я думаю, что мы сегодня с двух сторон хотели эту проблему как-то подсветить, не осветить, а подсветить. Потому что вот мы говорим о пятой заповеди, и очень часто я уже рассказывала тут, что когда я писала книгу о депрессии подростков, то нашла для себя такое определение, как пьедестал,
родители часто себя воздвигают, и вот поговорим о том, насколько это хорошо, но я вот этот образ создала именно как педестал родителя, который не слышит, что творится у подножия, то есть он уже такой такой родитель-родитель, что он не понимает на самом деле, что происходит там внизу. И я часто после этой книги разговариваю с родителями, они пишут, и мы даже созваниваемся. И очень часто я с болью понимаю, что без какой-то работы родитель не может услышать своего ребёнка. И то есть он знает, как... Это же касается очень во многом и наших православных семей. То есть родитель знает, как надо, и он как бы ребёнка пытается подстроить под это как надо, и получается взаимонепонимание, потому что какие-то моменты можно отпустить вожжу и так далее. И это такие, знаете, хорошие семьи и такие хорошие родители. И я вот уже научилась слышать какие-то вещи, когда я понимаю, что то, что я скажу сейчас, тоже не услышат. То есть тут надо какую-то другую работу проводить. Какие-то более опытные люди, какие-нибудь православные психологи, что ли, которые, ну, не какие-нибудь, а мы знаем таких психологов православных. Я часто к Евгению Ульеву апеллирую, к Татьяне Воробьевой, героине наших программ, потому что тут такая глубина, что вот одним разговором как бы не исчерпать.
Матушка Ника
— Знаете, хочется добавить, такая очень распространенная ошибка родительская. Многие родители считают, что родители должны быть во что бы то ни стало правы. Родитель всегда прав. Это ошибка. Мы с вами все люди. И мы тоже можем совершать ошибки, и дети должны знать, что мы можем ошибаться. Это надо объяснять. И еще дело все в том, что мы нередко, стремясь причинить добро своему ребенку, мы стараемся его от всего оградить, забывая о том, что у каждого человека свой жизненный опыт. И каждый ребенок, особенно уже в подростковом возрасте, он, вообще-то говоря, должен иметь право на свою ошибку. Пускай он сделает, как он считает нужным, просто если выстраиваются правильные отношения между родителем и ребёнком, то ты можешь просто поддержать его, как-то ему дать направление, а потом пускай он сделает, как он считает. Ну пускай у него даже что-то не получится, пускай он спотыкнётся, он имеет право на это, это его жизненный опыт. А мы иногда, будучи такими родителями, как Аня, ты говоришь, на пьедестале, мы ему не даем даже такого права.
А. Леонтьева
— Я напомню, что сегодня с нами и с вами Священник Дмитрий Кузьмичев, настоятель храма Воскресения Христова в Толстопальцево и Матушка Ника. Ну, давайте немножко подберёмся поконкретнее к этой теме, потому что с чего бы начать? Вот мне хочется каких-то конкретных примеров вот этих вот взаимонепониманий на почву того, что родитель знает, как надо, и родитель всегда прав. Ну, наверное, приведу пример из своей книги, потому что я очень откровенно рассказала нашу историю с дочерью. И эта книга оказалась не только о депрессии, а о том, как два человека долго и ошибаясь, и падая мучительно, ищут друг с другом контакт. Вот, на самом деле, никакой книгой не исчерпаешь жизни, потому что я могу теперь продолжать это всё писать, потому что вот этот вот контакт, он находится, теряется. Не знаю, вот как-то так. Я думаю, что вам тоже знакомы эти ситуации, но я открою радиослушателям такой не секрет, открою, что у отца Дмитрия и матушки Ники дом постоянно наполнен посетителями, взрослыми, детьми и подростками. И очень я с восхищением и с радостью смотрела, с какой радостью, извините за тавтологию, дети идут, такие подрастающие дети, идут к вам в дом. Вот расскажите, что нужно для того, чтобы завоевать доверие, как проводить с ними время.
Матушка Ника
— Батюшка, мне начать или ты будешь?
— Ну, я сейчас своё скажу видение, как всё это происходило. Конечно, больше сперва тянутся к матушке Нике, потому что она имеет такой дар рассуждения, вот, и, ну, как вот женщина, да, она очень любит этих всех наших...
Матушка Ника
— Наверное, это больше относится к слушанию.
Священник Дмитрий Кузьмичев
— Это, кстати, очень огромная душа. Да, к слушанию. Потому что очень важный момент, мы не умеем слушать и слышать. Потому что взрослые, они знают уже сразу ответы на все вопросы, которые им задаст их чадо. Ну, соответственно, и чадо, и друзья, и так далее. Здесь вопрос межпоколенческих отношений. Потому что всегда родители: да, я же опытнее, я знаю больше, я прожил жизнь, что ты мне можешь сказать? И мы забываем о том, что у них уже своя жизнь началась, особенно... Ну, младенцы — это история одна, да, то есть они считаются там... Но мы-то не касаемся её, да. А вот когда уже подростковые истории идут, они же начинают общаться не только с нами, они выходят в мир, у них школа, спортзалы, какие-то свои, как говорят, тусовки начинаются, да. И здесь очень важный этот момент — не потерять контакт с ними на этом переходе, чтобы они понимали, что они возвращаются в дом, где их встретят, поймут, обнимут и поговорят. Конечно, какие-то вещи надо, может быть, где-то начать и пресекать, это понятно, то есть воля родителя, она есть, то есть есть вот родитель, есть ребёнок, это антологически не меняется, Богом так устроено. Но тут надо понимать, что воля родителя и исполнение пятой заповеди – это заповедь любви, прежде всего, и не насилия ни в коем случае, и понимания. Потому что вот мы же вспоминаем притчу о блудном сыне, где Господь первый идёт навстречу блудному сыну согрешившему, одному из сыновей.
То есть отец выходит первый навстречу, его задача как раз родители уметь снять с себя вот эту вот, так сказать, вот эту защиту такую, да, я там, так сказать, родитель, всё, ты должен ко мне прийти, нет, и уметь выйти на эту дорогу к сыну, это очень важно, к сыну, ну да, к сыну, к дочери, к своему чаду. Вот, и, например, вот как раз Матушка Ника, у неё очень хорошо всегда была и есть такая способность выслушать человека. И она может даже больше рассказать, потому что она в разговорах проводила с ними времени больше, потому что я всегда был больше занят каким-то внешним действием, а вот...
А. Леонтьева
— Вообще, вы ещё очень много времени и сил, в частности, матушка, на это тратили, я помню, какие смотрели фильмы, обсуждали книги.
Матушка Ника
— У нас было так заведено, да, у нас было заведено так дома...
А. Леонтьева
— Это такая редкость сейчас.
Матушка Ника
—...что мы всех друзей наших детей мы приглашали к себе в дом. И дети, вот эти вот уже подростки от 15 до 20 лет, они у нас собирались, их много было, их действительно иногда там было по 18, по 20 человек, они могли одновременно быть у нас дома. Мы с ними старались проводить время и старались их выслушать. И я помню, как мы собирались, у нас большая комната, где мы собирались за столом, и отец Дмитрий начинал читать им книги вслух.
Потому что, оказывается, не все юноши и девушки, они, например, знают русскую классику. Я помню, какое было удивление, просто удивление у этих ребят, когда отец Дмитрий читал «Очарованный странник» Лескова.
А. Леонтьева
— Это же такой приключенческий, вообще захватывающий, романтичный.
Матушка Ника
— Да, когда читаешь это и тут же обсуждаешь, что с ним происходит, с главным героем, их мнение, а что они об этом думают. Это было интересно. Мы читали много книг. Я помню, мы говорили в одной из передач тоже, когда мы им читали «Камо грядеши», и мы видели, как они спорят между собой насчет главных героев. И мы видели, как они плачут, когда уже в конце книги на арене цирка разрывали этих христиан. То есть мы видели их живую реакцию на происходящее в книге. И главное, что таким образом ещё очень хорошо было сказать о том, как ты думаешь. Вот что ты думаешь об этом. Я, взрослый человек, могла сказать, что я думаю на равных с ними. Мы вообще с ними смотрели ещё очень много фильмов. Мы предлагали свои фильмы, конечно, их смотрели вместе, обсуждали, они предлагали свои, и мы старались их все равно посмотреть и найти какое-то зерно в том, что они показывали. Причем еще интересно спрашивать у них, почему они конкретно этот фильм выбрали. Почему они вот именно его хотят посмотреть, а не какой-то другой. То есть вообще я считаю, что с ребёнком лет, наверное, с 10 надо постараться дружить. Уже как-то постараться внутренне себя поставить рядышком и сказать, что я тебя слушаю внимательно, ты скажи, что тебя волнует, я не буду не назидать, не ругать, я просто тебя выслушаю. Если ребёнок начинает доверять, то, дорогие родители, не потеряйте этого доверия. Это очень хрупкий такой инструмент, очень нежный, очень тонкий, но это то, что поможет ребёнку потом перейти спокойно во взрослую жизнь. Я могу сказать, забегая вперёд, все подростки, которые у нас были, практически все, они все остались в церкви, они не ушли из храма. Они потом создали семьи, и многие так и приходят к нам обратно домой и стараются с нами продолжать общаться.
А. Леонтьева
— Но это вот я хотела, знаешь, спросить, потому что вот эти вот от 15 до 20 лет, как ты назвала, это же самый такой иронический вот этот возраст, когда всё с усмешечкой воспринимается, и даже то, что как бы в детстве ребёнок. Отрицание авторитетов, и как ты заставишь ребёнка прочитать «Камо грядеши», и как ты заставишь какие-то фильмы посмотреть, как это удаётся?
Матушка Ника
— Удавалось.
Священник Дмитрий Кузьмичев
— Ну, тут вот, знаете, как хорошая мысль такая сейчас вот прям пришла. У нас какая вообще проблема в воспитании? У нас основной такой вот лейтмотив, основные слова мы говорим: делай, как я сказал. Вот я тебе сказал, ты так должен сделать. Ну а вот надо, да, а здесь надо, наверное, переформатировать нам, родителям,
делай, как я, делай собственный пример. То есть ну вот по младенцам это сейчас видно, даже вот у нас сейчас внук уже, да вот видим вот все вот как ты будешь себя вести, что ты будешь говорить, он будет впитывать, как губка, просто пока мы молодые тоже были родители, мы какие-то вещи тоже не понимали мы, все с колес приходилось обучаться, примеров наших родителей не хватало. Рядом тоже, может, кого-то не было, но у нас был такой основной момент, даже если какое-то нестроение случалось в семье, семья живет, всегда что-то есть, всегда была такая история. То есть, собственный пример — это, прежде всего, мы всегда говорим о прощении, о благодарении, то есть, мы всегда старались конфликт закончить прощением и очень важно вот почему ребенок, потом подросток, он чувствует ложь, ложь в плане примера, потому что когда, например двое ругаются: мама и папа при всех, особенно при детях, а мирятся они почему-то в интимной обстановке, когда никто не видит. И ребёнок не видит или подросток, что там родители-то помирились, он думает, что они в конфликте, это его ранит, постоянные конфликты ранят его, мы же любим говорить о детских травмах, да? Ранят его. И потом, опять же, вопрос создания семьи. А дальше он будет так же все это переносить уже в свою будущую семью, не видя примера того, что родители уже помирились, но просто они тебе это не показали. Они сказали: делай как я. Просто не показали.
Матушка Ника
— Мы на самом деле старались обязательно, если вдруг какой-то был конфликт, чтобы
дети видели, что мы помирились. Обязательно это было. Не нарочито, не театрально. Но мы старались, у нас было это, мы держали это в голове, что они должны увидеть. То есть при детях мы могли друг другу слова какие-то сказать добрые, хорошие, и поцеловать друг друга, и обнять. То есть они это видели. А вот если вернуться к подросткам, мы как бы выстраивали с ними контакт, когда ты внимательно слушаешь, что тебе говорит юный такой человек, и стараешься его поддержать в том, что он предлагает. Потому что вот к нам же приходили подростки, и вот они сидят, разговаривают между собой, что-то обсуждают, и вдруг говорят: вы знаете, вот давайте снимем фильм. А давайте. Представляете, и они на нас так смотрят внимательно, а отец Дмитрий им говорит: а давайте. И дальше у нас же этот фильм существует. Представляете, мы целых полтора года... Ну не для широкого показа, конечно, ну там нечего скрывать особо. Этот фильм можно, в принципе, ну так вот, если кто-то попросит показать, просто он очень любительский.
Он не для широкого показа просто потому, что он очень любительский, и он именно и дорог, он сейчас уже прошло, там, лет 10 с этого времени, или 15, да? Но он, может, в какой-то степени семейный, да? Да, но дело всё в том, что он всем участникам он очень дорог, потому что мы тогда, понимаете, вот мы когда сказали: а давайте, дальше они начали распределяться, кто что будет делать. Кто будет делать костюмы? Кто за эти костюмы отвечает? А мы, главное, им не мешали. Кто будет писать сценарий? Какие роли будет там играть? У нас нашлись те ребятки, которые очень хорошо, кстати, очень профессионально сняли видеоматериал. Они потом даже поступили во ВГИК и там учатся сейчас. То есть, представляете, каждый себя проявил из них, как он мог. И там действительно интересно, мы же, когда снимали его, мы еще снимали то, что было за кадром, это были очень смешные моменты. И причем они же, они когда поняли, что им помогают, у них настолько разбушевалась фантазия, мы с отцом Дмитрием, например, знаем, как ставить свет ночью.
Потому что мы это всё прошли вместе с ними. Мы подгоняли ночью машину в лес, к аккумулятору подключали провода, и на деревьях расставляли этот свет, причём его же надо обязательно лампу какой-то прозрачной бумагой, чтобы это был такой, в общем, мы хорошо теперь знаем, как ставить свет. У нас начались эти, конечно же, летом мы начали снимать этот фильм, вот, а потом мы ушли в осень, потом в зиму, потом опять весна. Вот, представляете, мы снимали полтора года. Они, я помню, что. У них был такой сюжет, что молодой парень, физик, он провел над собой эксперимент, и в результате этого эксперимента он переместился из нашего времени в какую-то реальность такую интересную, и в этой реальности он продолжает что-либо делать.
Фэнтези. И вот там они попросили, чтобы в съёмках участвовали лошади. Это было тоже своё вот... Представляете, мы там пошли на то, чтобы они снимали вот это всё. Из-за того, что мы живём за городом, они привели своих собак.
Вот, чтобы были как-то и лошади, и собаки, вот как этот парень-физик, как он бежит там через поле, а за ним там на лошадях гонятся с собаками, в общем, это было так интересно. Много можно рассказывать про это. Или там, когда они, представляете, вот они у нас на третьем этаже, на чердаке нашего дома, они сделали логово таких разбойников, там у них были разбойники по теме. Вот, и интересно, что они сами там все стены обтянули тканью, такие коряги там сделали, в общем, подсветку сделали, вот, и интересно было, они догадались и сняли, что вот они в лесу как бы лезут под пень какой-то, да, и раз пролезают, значит, оказываются на чердаке нашего дома. В общем, для них это было целое событие, это их очень между собой сдруживало, взаимопонимание было. Да, они-то, кстати, и решились.
Священник Дмитрий Кузьмичев
— Какие-то конфликты возникали, тоже мы наблюдали, как они будут это решать. Потом даже была такая некая стагнация, так и прекратилось всё. А мы так уже не вмешивались, смотрели, так доделают они до конца. Проблема-то ещё вообще людей, и, кстати, молодёжи в том числе сейчас, что вот за какое-то дело берутся, но не доделывают, не хватает духа, не хватает терпения, ну вот не хватает уже сил. И вот очень важно, чтобы их смотивировать таким образом, чтобы всё-таки дело было до конца доделано. То есть, как говорят, гештальт был закрыт, это очень важно.
Матушка Ника
— Да-да-да. А я ещё им говорила ребятам, говорю: пройдёт лет 10-15, и вы будете со слезами смотреть на этот фильм.
А. Леонтьева
— Да я помню даже, как этот фильм демонстрировали в вашем доме, и сколько эмоций было именно у участников съёмок. Напомню, что сегодня с нами и с вами Священник Дмитрий Кузьмичев, настоятель храма Воскресения Христова в Толстопальцево, Матушка Ника, с вами Анна Леонтьева. Мы вернёмся через минуту.
А. Леонтьева
— «Семейный час» на Радио ВЕРА. С нами и с вами Священник Дмитрий Кузьмичев, настоятель храма Воскресения Христова в Толстопальцево и Матушка Ника. У микрофона Анна Леонтьева. Продолжаем говорить про почитание наших дорогих родителей. Скажите, вот я была такой, посетила сайт, он назывался «Токсичные родители». Когда вот я как раз писала книжку, мне стало очень интересно. И я вступила, меня впустили. Мне хотелось узнать, что такое токсичные родители, какие там вообще отношения. И я была поражена. То есть, на самом деле какие-то чудовищные вещи описывались, и я, конечно, прошу прощения, если кто-то меня услышит, но я думаю, что какие-то проблемы были, а какие-то немножко дорабатывались. Дорабатывались до вот такого вот, реально, простите, жести такой, вот как говорят подростки. И я думаю, что в процессе написания книжки я вообще поняла, что подростки склонны немножко дорабатывать эти свои проблемы не потому, что они хотят что-то выдумать или хотят соврать. Вот, может быть, это полезная будет тоже мысль.
Потому что они испытывают некую боль, какую-то вот пустоту, боль. Пустота вообще сквозит обычно, да? И это больно. И они как бы докручивают реальность. То есть в реальности вроде как всё так более-менее, вот, или даже хорошо. Вот я встречала подростков, у которых всё хорошо, они придумали чрезвычайно такие драматичные истории с жизнью семьи, потому что, ну, как бы боль, которая объяснима, она проще, чем вот эта внутренняя вот эта вот, да, которая необъяснима. Вот, сейчас я вообще задаюсь вопросом, что происходит, почему столько вот у нас депрессии и панических атак, и это началось задолго до начала военной операции, и это как бы вот уже скорее взрослые думают про это, а дети уже очень-очень давно ходят, пьют таблетки и так далее. Я не прошу вас исчерпать сейчас этот вопрос. Может быть, просто у вас какие-то были наблюдения, какие-то вещи, которые могут, так сказать, вот обнаружить вот эти штуки, и как с ними работать?
Священник Дмитрий Кузьмичев
— Ну, тут, знаете, каждая семья, каждая семья – это отдельный мир и отдельная история. То есть, отношения мамы-папы, дедушки-бабушки и детей. То есть, если мы берем поколенческую историю, три поколения. Вот, предположим, да, где-то полные, семья где-то не полная, все равно это вот история поколенческая. И часто, как вот вспоминаем, да, Тургенева «Отцы и дети», непонимание одних поколений другими, вот старшие могут на проблемы смотреть свысока, со стороны своего опыта, да, с другой стороны они не понимают уже, чем дышит, чем живет молодёжь современная, им современная, да? Вот, потому что всё-таки разрыв есть. Понятно, что мы уже как, например, там, ну вот нам уже там по шестому десятку, мы там не пойдём с матушкой там отплясывать на дискотеку, потому что вот мы сейчас понимаем, что у нас сейчас
внук Лука, сейчас он подрастет, у него будет какая-то своя история, уже что-то поменяется, он уже... вот сейчас он вырастет, будет общаться там с подростками, какие-то молодежные тусовки, на него тоже будет влияние иметь всю эту историю, но мы хотя бы должны понимать,
что вообще происходит, ну то есть быть, как говорят, ну понимаете, какие события вокруг, чем подростки там интересуются, что они читают, что они там слушают. Это очень важно сейчас, чтобы вот этот тоже разрыв не потерять.
Вот, и доносить им тоже своё видение вот этого мира, ну и, конечно, нравственную позицию, это обязательно не надо стоять, но надо понимать, что здесь ещё надо очень, наверное, место ещё Богу дать, у нас какая проблема? Правильно ли, или часто ли мы вообще за детей молимся Богу? Вот этот вопрос такой. Кстати, это касается и православных родителей, православных семей. То есть мы забываем о том, что Бог промышляет о каждом человеке, и о твоём ребёнке тоже. И должна быть у него какая-то защита.
А. Леонтьева
— На самом деле, простите, что я перебила, но у нас вот как раз с этим немножко я чувствую туговато, я на самом деле про себя говорю. Вот передоверить Богу, потому что очень хочется, чтобы хорошо очень было у детей. Ну да. И ты делаешь для этого всё. И получается, что ты…
Матушка Ника
— Чем больше мы их ограждаем, тем меньше мы им возможности даём проявить себя. И, кстати, знаете, вот батюшка начал говорить о том, что место Богу. Вот здесь я обращаюсь к верующим, к православным. Мы же имеем возможность попросить Бога о благословении: Господи тем-то или тем-то моего ребёнка. Мы нередко начинаем ругать детей за что-то. И вот каждый может проверить себя, насколько эмоционально в этот момент мы бьём в другой мир. Смотрите, а вот ты такой, там, а ты сякой, вот прям как кулаком лупим, да? А в то же время, когда ребенку пожелать что-либо хорошее, у нас не хватает эмоциональных сил. Вот я сейчас для себя как бы такой момент, который я стараюсь обязательно сделать. Вот ночью просыпаюсь, но не спится. Ну как раз, и это же тот самый хороший момент, когда можно начать молитву своими словами. Господи, благослови сына моего. И крепкой верой, милосердием, желанием послужить Богу и людям. То есть, что бы я хотела в нем видеть, я как раз вот об этом прошу. Господи, благослови его этим. Понимаете, если мы будем просить для детей каких-то духовных благ, Господь никогда не откажет. Вообще мы с отцом Дмитрием это сразу изначально как бы считали, мы за своих детей молились, чтобы в первую очередь они были верующими людьми, крепкой веры, Господи, дай им, остальное все приложится. Остальное все оно, кем будет ребенок, какой он выберет себе путь, это его выбор. А вот чтобы у него была крепкая вера, потому что очень многие такие моменты в жизни, они как раз вот, если ты имеешь веру, тебе легче как бы, опираясь на неё, уже легче ориентироваться.
А. Леонтьева
— Да это не то слово. И вроде ты говоришь простые вещи, но на самом деле они настолько вот нужны, которые, потому что очень хорошо, очень хорошо своими словами ты умеешь сказать об этом.
Матушка Ника
— Ну вот я как бы это видела и видела на примере наших подростков, которые у нас собирались. Ведь ко мне приходили родители, иногда рассерженные родители и говорили: почему мой там сын или дочь у вас проводит, а у нас была такая ситуация, вот благо дом позволяет, да, у нас они некоторые прямо оставались и жили. И я благодарила Бога, слава тебе, Господи, что они у нас, а не ушли куда-то там в страну далече. Вот, а приходили рассерженные родители и говорили: почему они у вас там ночуют и днюют и живут, а я в свою очередь задавала вопрос родителям: родители, а я хочу это у вас спросить, почему ваши дети оказались у меня в доме? наверное это вот если быть немножечко так скажем, может быть, где-то вы их недослушали, может, где-то вы на них передавили, может, где-то оказалась какая-то с вашей стороны некорректность к ним. Ведь я искренне считаю, что можно многое-многое детям донести в спокойном тоне. Да, они все по-разному это воспринимают. У нас все вот эти подростки, они все разные. И в силу своего характера, вот у нас сын, он такой, он оправдывает своё имя, Серафим, он такой, эх, взрывной такой. Он еще человек очень творческий, он художник по образованию.
И да, конечно, вот ему что-то объясняешь, он понимает всё по-своему. Ещё плюс, как человек творческий, он может это всё так как-то, в общем, повернуть, что даже и не ожидаешь. И надо научиться. Я же говорю уже о реализованном опыте, который он же приходит со временем. И ты понимаешь, что да, вот тебя поняли, и может быть, поняли неправильно, но надо найти в себе силы собраться сказать еще раз. Кстати, в этом мне очень помогал батюшка. Потому что батюшка, он всегда с подростками разговаривал всегда более весомо и более спокойно, потому что я могу там что-то эмоционально сказать, а он всегда говорил как-то более, так скажем, уравновешенно.
Священник Дмитрий Кузьмичев
— Что самое интересное, вот я даже заметил, уже как уже став священником, когда идут жалобы, например, на исповеди, ну, в основном женщины там начинают жаловаться там, ну, обычно, что там старшие сыновья уже сами уже взрослые, там, пьющие, ещё что-то тоже там проблема опять семейная, межпоколенческая, и как раз начинаешь уже им говорить, такие вот советы давать, ну вы начинайте за своё чадо молиться, оно же ваше чадо, сколько бы… вот я говорю, папа и мама – это не меняется история, всё равно мать, какая бы она ни была, или отец, он будет переживать своё чадо, даже если тебе 90, а твоему чаду 60, он всё равно для тебя ребёнок. Вот эта возрастная история, она не меняется, так тогда молитесь в любом возрасте, чтобы Господь даровал ему то, что вы не дали в воспитании. Вот вы не смогли это дать, молитесь о том, чтобы ему трезвую жизнь, любовь, ну какие-то вещи, которыми Бог может поделиться с человеком. Это же ваш сын, это ваша молитва за него. И, оказывается, мы как родители, всё об этом забываем. То есть мы пытаемся внешними вещами проломить ситуацию, которую мы уже можем не контролировать. Ну вот получилось так. Где-то сами, как говорят, накосячили в воспитании, недосмотрели что-то, гнев какой-то проявили, невнимание. Ну что делать, нам инструкцию же никто не давал. Да, но вот вопрос благословения, если вернуться к Аврааму,
Фарра и Авраам, благословение сыновства и отцовства, оказывается, у родителей есть божественное право благословлять своих детей, и потому как ты за него молишься, так Господь будет исполнять просимое, если ты будешь всё время говорить своему чаду: ты, прости, Господи, такой-то, сякой-то, да, там не учишься. Потом смотришь, да, во что превратился-то. И правда, что да. Ну, так сказать, ты его антиблагословил как бы. Фактически, знаете, антиблагословил, фактически проклял. Не называя, что я тебя проклинаю, а просто пожелал ему плохого. Ты такой-сякой-немазанный-сухой. Да, и что я хочу добавить, ведь когда ты говоришь родителям, вы уже их проклинаете, говорят, нет, батюшка, не проклинаю, такого не может быть. Конечно, в здравом уме никакой родитель не будет, если он нормальный, проклинать. Но вы о нём всё время Богу говорите, какой-то вот негатив сливаете, да, и Господь исполняет то, что вы просите. Надо понимать. И, кстати, это касается отношения мужа и жены тоже напрямую. То есть, если мы друг друга не благословляем, не молимся друг за друга, и не хотим, так сказать, пожелать добродетели, вместо, так сказать, страстей, то и получается, что жена недовольна мужем, и будет всё время жаловаться. Муж жалуется на жену, но не благословляют друг друга, не молятся друг за друга, и не желают у Бога подать противоположное то, что, как говорят, святые отцы, чтобы страсти заменялись на противоположные добродетели. Ну, смотришь, ну, вот так вот все и живём потом. Так в страстях и остались.
А. Леонтьева
— Напомню нашим радиослушателям, что с нами Священник Дмитрий Кузьмичев, настоятель храма Воскресения Христова в Толстопальцево и Матушка Ника. Да, история про благословение и антиблагословение, конечно, потрясающая.
Матушка Ника
— Я, знаете, если можно, я добавлю, вдруг кому-то это будет полезно. То, что я прошла со своим сыном. У нас с ним было такое непонимание достаточно долго. И в какой-то момент вот именно меня выручило именно то, что у нас с ним достаточно доверительные отношения, и мы с ним часто беседуем. И вдруг в одной из бесед, тогда моему сыну уже было 20 лет, даже чуть-чуть больше 20, я выясняю, что у него есть такая детская обида. С ним случилась такая страшная история. В четыре года у него заболел живот. Врачи подумали, что это аппендицит. И мы поехали, это 98-й год, это не сейчас, мы поехали в Филатовскую клинику, приходим туда в приемный покой, нас встречает врач, я веду своего ребенка за одну руку, врач за другую. Мы доходим до лифта, она со мной мирно беседует о том, что вот мы сейчас поднимемся на какой-то там этаж, вот, там, значит, ребеночек будет свое лечение проходить, а я вернусь обратно. Мы доходим до лифта, дальше происходит то, что было очень страшно для меня и оставило травму для моего сына. Она заходит в лифт первый, дергает к себе ребенка и двери закрываются. Я помню, что я билась об этот лифт, у меня была просто страшнейшая ситуация. Потом, в общем, как-то мы выяснили, куда его положили, и оказывается, это чтобы не было долгих расставаний.
А. Леонтьева
— Ну да, методы такие были.
Матушка Ника
— Да, знаете, методы такого достаточно суровые, так скажем. А ребенок тогда подумал, что его за что-то наказали и бросили. И мне мой сын это проговорил. Знаешь, говорит, что когда я оказался в лифте с незнакомой тетей, для меня было впечатление, что меня бросили. Что я что-то сделал не так, и меня бросили. Вот. А я ему в свою очередь начала рассказывать, как я там, с другой стороны лифта, готова была расшибиться об эти двери. Я даже не знала, на какой этаж она поехала. А меня дальше никуда не пустили, вот и мы с ним эту ситуацию всю проговорили внимательно значит он рассказал свои переживания тогдашние, я ему рассказала свои, мы с ним обнялись и знаете что, я для себя сделала такую пометочку, я стала ему потом писать обязательно, хотя бы смской, проговаривать вслух и писать, я тебя очень люблю. Вот представляете, оказывается прошло столько времени, вот мы забываем о том, что мы, это, кстати, касается опять-таки мужа с женой, мы забываем иногда, что вот эти простые слова: я тебя очень люблю. И мы вот сейчас часто в разъездах, сын наш там тоже часто в разъездах, и вот вечером после того, как мы попрощались, я ему могу иногда там поздно вечером или ночью, и я знаю, что он за это очень благодарен. И я знаю, что у нас начали вот эти вот непонимания, которые были долгие годы, сейчас моему сыну уже больше 30, но оно начало вот исчезать врачеваться.
А. Леонтьева
— Это такая хорошая информация, что можно начинать в любом возрасте.
— Совершенно верно. Хоть в старости. Да, да, да. И что людям это нужно, как бы этот контакт с родителями, эта любовь. Отец Дмитрий что-то нашел, какую-то цитату нашёл.
Священник Дмитрий Кузьмичев
— Значит, по поводу родителей, Александра Фёдоровна говорит: родители должны быть такими, какими они хотят видеть своих детей. Не на словах, а на деле. Они должны учить своих детей примером своей жизни. Вот что ещё можно больше сказать?
А. Леонтьева
— Это золотые слова, да, потому что нам-то хочется, чтобы дети были лучше нас и жили лучше нас, да, и как бы и карьеру делали больше, чем мы. А вот оно как.
Священник Дмитрий Кузьмичев
— Ну, потому что мы, наверное, забываем о том, что, в первую очередь, должна быть заложена какая-то нравственная основа, но это только собственный пример. Вот потому что вот другого примера, как от родителей ребёнок, откуда ему взять? Он потом возьмёт примеры, если ему здесь, в семье, не дадут, другие совершенно, так сказать, как ему захочется, но уже это будет совершенно другая история. По-другому с ним надо будет работать.
А. Леонтьева
— Слушайте, я вспомнила такую историю, которую мне хочется рассказать. Она про родителя. Её рассказала мне со слезами моя подруга. Её родители были в разводе. Папа был женат. И она вполне поддерживала с ним отношения, но, как часто бывает, со стороны матери шёл такой негатив, о папе нельзя было говорить. Или плохо, или ничего, это называется. И даже встречались они иногда тайно. Но в какой-то момент отец приехал, и как бы она очень обрадовалась, ну, потому что он редко приезжал. Оказалось, что он приехал, потому что у него было очень плохо с деньгами, и прямо вот совсем плохо. И его жена, как бы он боялся, что он придёт домой, и жена узнает, что у него нет денег, и он приехал попросить у неё денег. Ну, как взаймы, но уже в таком возрасте, когда человек взаймы может не отдать, просто ему нечем отдать. Вот, и она очень расстроилась и очень рассердилась, на самом деле, потому что, ну вот, приехал, да, денег попросить. Да и, в общем-то, и бюджет-то был как бы рассчитан, не было каких-то лишних трат, вот. Но отказать ему она не смогла, дала ему денег, потом звонила каким-то подружкам, жаловалась, что вот у неё такая травма, вот отец приехал занять денег, а я думала, он меня хотел увидеть и так далее. Отец её очень благодарил за это, потому что у них не произошло скандала с его женой в семье. И вот прошло совсем немного времени, и отец сгорел от онкологии. И вы знаете, это потрясающе, но самое тёплое её воспоминание и самая большая её благодарность Богу за то, что она тогда ссудила отцу вот эту небольшую сумму денег, которую он просил, на которую она рассчитывала. И для меня это просто такая история до слёз, понимаете, потому что где-нибудь на сайте «Токсичные родители», вот я уверена, сказали бы: ага, пришёл, пришёл наконец-то тебя повидать, травму тебе опять нанёс. Понимаете? А это как бы... Вот от этого ухода он вдруг как дверка какая-то приоткрыл, свет полыхнул, и в этом свете всё стало по-другому. И это, ну, история вот такая вот о том, что очень часто же у нас к родителям очень много, на самом деле, обид и претензий до тех пор, пока они не уйдут из этой жизни. Потому что потом... Ну, правда, часто и после этого.
Священник Дмитрий Кузьмичев
— Да, это вот такой момент важный. Его, наверное, только может, конечно, исцелить Господь, но нужно движение сердца всё равно, то есть должен быть какой-то прорыв. Да. По сути дела, на самом деле каждый человек способен на вот такую историю, т.е. движение в сторону покаяния, особенно в плане пятой заповеди. Только вопрос: хотим ли мы этого? Мы говорим, да, вот сейчас, возвращаясь к основной теме наших всех разговоров, там, хочу создать семью. Господи, а может, только не сейчас? Может, попозже? Может, сейчас не надо? И также здесь, с родителями, также такая же тянучка идёт. Вот. На самом деле, каждый человек хочет любви и сострадания. Хочет, чтобы были папа и мама рядом. Вот это заложено в нас. Это вот... Просто как бы мы не хотели с этим не согласиться. Многие, да, вот сайт токсичных родителей там, да? На самом деле, это отсутствие любви родителей, и человек всегда это будет переживать. Он хочет этого, потому что есть отец, есть мама. Есть Бог в конечном итоге всего. И Бог нас любит как Отец. Вот, это очень важный момент, который мы всегда забываем. Как бы донести другим, это только если человек может, ну не знаю, здесь уже воля человека, то есть принять это или нет.
Матушка Ника
— Да, а я знаете, сразу хочу добавить: умение замечать хорошее. Это же тоже то, что можно начать в любое время жизни. Можно начать в юности, можно в зрелом возрасте, а можно уже и в преклонном. Хорошее в детях и в родителях. Вот родителям бы я посоветовала просто взять, и я всегда советую выписать все хорошее, что вы помните. Это мы советуем мужу и жене, когда они начинают выстраивать диалог между собой, в своей программе «Диалог в семье», выписать всё, что вы помните хорошее. Это очень хорошо посоветовать родителям, чтобы они вспомнили и выписали всё хорошее, что они помнят в течение жизни, когда был ребёнок с ними рядышком.
Даже когда он уже ушёл в свою жизнь, улетел, как птица, всё хорошее запомнить, мы запоминаем почему-то плохое. И у нас, знаете, как мешок камней на шее, у нас вот это всё плохое, которое мы туда складываем, складываем. А вот научиться запоминать хорошее – это же труд.
И ещё, если есть обиды, повторюсь, может быть, но это тоже такой момент, который надо сделать. Надо написать письмо. Письмо своему сыну, своей дочери. Или сын, или дочь может написать письмо своим родителям. Отдельно отцу написать письмо, отдельно матери. Если это люди верующие, прочтите потом это письмо перед иконой. Пошлите эту весточку Богу.
Выплакайте в этом письме всё, что вы хотели сказать, и в конце найдите в себе силы пожелать хорошего. Хорошего вот тому человеку, которому вы пишете. Даже если этот человек не рядом с вами сейчас. Это то, что нужно, и это действие, которое нужно сделать, чтобы что-то начало меняться в жизни.
А. Леонтьева
— Спасибо огромное. На самом деле я в заключение хочу сказать, что я была на встречах «Диалог в семье» у отца Дмитрия и у матушки Ники во Владимирской области и заметила вот эту вот силу вручную написанных писем и слов. То есть я как-то свидетельствую, что они имеют какую-то иную природу, иную какое-то воздействие производят на нашу душу, и действительно какой-то вот такой диалог с Богом там угадывается. Спасибо большое. Напомню, что сегодня в нашем «Семейном часе» приняли участие Священник Дмитрий Кузьмичев, настоятель храма Воскресения Христова в Толстопальцево и Матушка Ника. У микрофона была Анна Леонтьева. Всего вам доброго.
Священник Дмитрий Кузьмичев
— Спасибо, до свидания!
Матушка Ника
— До свидания!
Все выпуски программы Семейный час
Владу Бунину нужно лекарство, чтобы побороть рак крови
Поделиться
Владислав и Елена познакомились в зимний день в одном из парков Воронежа. Он подхватил её за руку на скользком склоне, чтобы девушка не упала — с этого началась их дружба. С тех пор прошло уже 10 лет, за это время пара поженилась, и у них родился сын. Жизнь молодых людей была наполнена радостью и семейными хлопотами. Влад собирался построить загородный дом, чтобы быть с родными ближе к природе. Но болезнь никогда не считается с планами.
Не так давно самочувствие молодого человека стало стремительно ухудшаться. И на обследовании в больнице ему сообщили о тяжёлом диагнозе — онкологической болезни крови. Уютные семейные ужины, совместные прогулки и активный отдых — обо всём этом пришлось позабыть. Теперь Владислав всё время проводит в больничной палате, Лена часто его навещает, а сына он видит только по видеосвязи. Однако супруги не теряют надежды, что Влад скоро поправится и вернётся домой. Они признаются, что болезнь сделала их ещё ближе. Слова о любви звучат чаще прежнего, и каждая встреча, как праздник.
Сейчас Владислав находится в активной стадии лечения. Чтобы победить рак крови, ему необходим дорогостоящий препарат, который лишает вредоносные клетки возможности расти. Это ключевой шаг к ремиссии. Но семья молодого человека не в силах оплатить весь курс самостоятельно.
Помочь Владиславу Бунину пройти лечение и вернуться к родным можем мы с вами. Сбор для него открыт на сайте фонда «ДоброСвет».
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Роман «Авиатор» — исторический контекст». Анастасия Чернова
Поделиться
Гостьей программы «Исторический час» была писатель, кандидат филологических наук, доцент Московского государственного университета технологий и управления имени К. Г. Разумовского Анастасия Чернова.
Разговор пойдет о романе Евгения Водолазкина «Авиатор», как через фантастическую судьбу персонажа этого романа показано изменение людей и общества после революционных событий в России в начале ХХ века, как на месте Соловецкого монастыря возник один из самых страшных лагерей для заключенных и как даже в после падений человек может снова обрести себя через покаяние и обращение к Богу.
Все выпуски программы Исторический час
«Паломничества в современной России». Юрий Минулин
Поделиться
Гостем программы «Вечер воскресенья» был руководитель направления религиозного туризма в Российском Союзе туриндустрии, руководитель паломнической службы «Радонеж» Юрий Минулин.
Мы говорили с нашим гостем о его пути к вере, об интересных людях, повлиявших на этот путь, а также о том, как еще в советские годы он начинал организовывать экскурсии, связанные с религиозными темами, как создавались различные паломнические маршруты и как они развиваются и меняются сегодня.
В начале выпуска — воспоминания о первой экскурсии по московским местам, связанным с Патриархом Тихоном, организованной в 1989 году. Юрий Минулин говорит о том, как экскурсионная деятельность переросла в паломничества, вспоминает церковную молодёжную среду 1970–1980-х годов, чтение Евангелия, участие в богослужениях и поездках.
Обсуждается различие между паломничеством и религиозным туризмом, участие церковных инициатив в туристическом сообществе, создание школы экскурсоводов, развитие маршрутов по России и за её пределами.
Во второй части — рассказ о поездках в Торопец, на Соловки и Синай, о музеях и школах, связанных с именем Патриарха Тихона. Завершается выпуск воспоминаниями о встречах с отцом Иоанном Крестьянкиным и Патриархом Алексием II, о поездках на Синай и соловецкий остров Анзер и о том, почему у каждого паломничества должна быть вершина — и ею должна быть Литургия.
Ведущие: Игорь Цуканов, Кира Лаврентьева
Диакон Игорь
— Добрый вечер, дорогие друзья. «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. У микрофона Кира Лаврентьева.
К. Лаврентьева
— Добрый вечер.
Диакон Игорь
— И я, диакон Игорь Цуканов. Как всегда, в это время мы говорим с нашими гостями в студии на тему «Христианин в обществе», и сегодня у нас в студии очень интересный гость, с которым можно поговорить на очень большое количество потрясающе интересных тем. Это Юрий Ахметович Минулин, руководитель паломнической службы «Радонеж», которая существует в этом году, я так понимаю, 36 лет, она отмечает своего существования. Также Юрий Ахметович руководитель направления религиозного туризма в Российском союзе туриндустрии, и в качестве такой преамбулы еще скажу, что вот служба «Радонеж», паломническая служба «Радонеж», мы сейчас не про радио говорим, а про паломническую службу. Она существует, как я уже сказал, 36 лет, и возят паломников по какому-то широчайшему спектру направлений. Это далеко не только Россия, хотя, конечно, это в первую очередь Россия, но это и Израиль, и Сербия, и Греция, и Грузия, и даже Египет, и даже Китай, насколько я, так сказать, ознакомившись с сайтом, выяснил. Юрий Ахметович, добрый вечер! Христос воскресе!
Ю. Минулин
— Здравствуйте, дорогие радиослушатели!
Диакон Игорь
— Первое, с чего хотелось начать наш разговор, когда я некоторые ваши интервью читал, готовясь к интервью, к сегодняшнему, к беседе нашей, я обнаружил, что служба-то ваша начиналась в 1989 году с того, что вы организовывали экскурсии по местам, связанным со святейшим патриархом Тихоном, по московским местам, связанным с его служением, с его жизнью. И мне хотелось спросить, а какую роль играет Святейший Патриарх, святой Патриарх Тихон в вашей жизни вообще? Я так по многим вашим замечаниям во многих ваших интервью понял, что это для вас человек, ну, важный не только потому, что с него началась служба «Радонеж», по многим причинам. Правильно я понял?
— Да, вы правильно поняли. Ну, надо сказать, что я по образованию учитель истории. Для меня история и жизнь общества — это не пустые слова, а это жизнь человека и его деятельность в том многообразии, которое может быть в жизни каждого человека. Когда я учился, я пришел в церковь. Это было в последние, скажем так, года моей учебы в школе. Это был 1978 год. Пришел в Богоявленский собор. Мы со своим другом удрали из школы и поехали в Троице-Сергиеву Лавру. Там нам встретился один человек и сказал, а у нас скоро пост. Возьмите конфетку и вы можете, потом это есть уже нельзя. Я не понял, почему это так, а он мне говорит: а пойдем на молебен. Я впервые пошел на молебен. Это 78-й год. Это обычный мальчик из советской школы. Мы пришли в подклет Успенского собора, где покоится Алексей Первый и многие другие. Сейчас уже там покоится Патриарх Пимен, 35 лет, которому было совсем недавно. И там был молебен. Нас окатили водой. Я поворачиваюсь к нему и спрашиваю: а что это такое? Говорят, благодать. Так мы и решили. Вот понимаете, в следующую субботу я пошел в храм. Что это был за день, я только помню, что март. И так все началось. Ну вот интересно, вы спросили ведь о патриархе Тихоне. Потом была очень интересная христианская среда, людей, молодежи, которая читала Евангелие все 80-е годы. И мы как-то возрастали друг с другом и ездили по святым местам. С матушкой Иулианией, тогда Марией Каледой, или с Васей Каледой, или с кем-то еще мы отправлялись туда-сюда, я очень многих видел тогда, встречал, это были активные люди, это были живые люди, с ними было интересно общаться. Ну вот и еще очень важным моментом являлось, конечно, такое образовательное направление. Ты должен учиться. Вот вся среда: ты должен учиться. Плохо ли ты учился в школе? Хорошо, это не имело значения. Самое главное, ты должен дальше учиться. И вот это образование, это заставляет человека учиться и в христианской среде, в общем-то, в полуподпольной. Самиздат никто не отменял, всё, у меня есть ещё книги, куча самиздата ещё. Вот. На Соловках я их храню. И дело в том, что вот таким образом мы как бы подошли, что нужно учиться, и я поступил в институт, поэтому не смог ходить в Богоявленский собор. Мой институт был совсем рядом, и Крупский педагогический, потому что там ходило много наших преподавателей, могли увидеть, могли отчислить, и много такого. Но вот с этого момента история, она стала, ну скажем, акцентироваться. Она стала реальностью. И надо сказать, что и 80-е, и даже 90-е годы, да и сейчас, всё это для меня живое действие. Действие нашей жизни, и то, как ты к ней относишься, то, как ты в ней живёшь. И вот когда встал вопрос о... Что же мы можем сделать в год тысячелетия Крещения Руси? Я пришел к отцу Кириллу, тогда Кирилл Глебович Каледа, просто Кирилл, мой друг, говорю, Кирилл, а мы можем сделать экскурсию? Почему экскурсию, я могу объяснять, но это длинно, не надо сейчас.
Я уже закончил курсы экскурсоводов, к этому моменту, в 88 году. Он говорит: а как это делать? Я говорю, у тебя есть материал, у меня есть знакомый методист, мы это все можем сделать. А как? Ну, если есть Пушкин в Москве, есть Лермонтов в Москве, Маяковский, почему не может быть Патриарха Тихона в Москве? И в 89-м году, в октябре-месяце, прошла первая экскурсия. Но какая большая была радость, что в это же время, 9 числа октября, был канонизирован Патриарх Тихон. Я не буду рассказывать всей истории, как это происходило и что. Это не моя деятельность в данный момент. Кто-то знает больше, пусть он и расскажет. Самое главное, что мы к этому подошли. Мне иногда нравится выражение «думайте иначе». Ну почему не может быть вот так же? Но самое интересное и важное, что для общества советского это было нужно. У нас первые экскурсии происходили так. Люди приезжали из, ну, скажем так, из какого-то НИИ или завода, у них была экскурсия, потом ресторан, а потом театр на Таганке. Вот сначала они ездили на Таганку, потом они начали ездить на наши экскурсии. Мы провели их 150 экскурсий за год.
Это очень большое количество. Это великолепно. И надо отдать должное. Вот когда вы спросили, для меня это стало исследованием церковной жизни, исследованием себя, исследованием отношения к тем событиям, которые в нашей жизни происходили. Затем я закончил институт и написал дипломную работу «Практический опыт Патриарха Тихона. Русская Православная церковь от февраля 17-го до ноября 17-го». Вот и всё. И её утвердили в 90-м году. Я благодарен нашему преподавателю, который жив и здоров сейчас, и преподает в том же вузе, Ольга Владимировна Розина, которая это разрешила. А наш деканат, ну, ректор учебный совет пропустил.
Диакон Игорь
— То есть это об избрании как раз в том числе святителя Тихона на патриарший престол.
Ю. Минулин
— Ну, практически да. Оппонентом был Цыпин.
Я пошел, попросил, а они утвердили. И вот когда вы говорите, как происходило, вот не случайно следующим этапом было появление, например, как появилось наше знакомство с обществом «Радонеж». В 90-м году в феврале-месяце в Доме культуры «Меридиан» проходило большое собрание, посвященное патриарху Тихону. Там были все. Отец Владимир Воробьев, отец Дмитрий Смирнов, кто только не был.
Все были. А проводило общество «Радонеж». Мы пришли с отцом Кириллом, тогда еще просто Кирилл Глебович. Кирилл, ну надо просто объединить усилия и сделать что-то. Мы пришли и познакомились, давайте мы будем вместе, мы будем экскурсиями, а вы будете своим заниматься. Так и произошло. Февраль девяностого года. И все 35 лет мы дружим и работаем совместно. Вот вы знаете, ну, наверное, это великолепное время открытий и возможностей. И самое главное, вот их, те зачатки или те ростки, не упустить и не потерять до сих пор, потому что мой ближайший друг открыл храм святителя Тихона Патриарха Московского в городе Клин, отец Анатолий Фролов. Ну как вот с ним, с которым мы читали Евангелие в течение 15 лет, мы до сих пор дружим, и не помогать друг другу в том, чтобы храм становился, ремонтировался, люди ходили, а мы ездили, встречались, передавали друг другу опыт, помогали друг другу. И вот это, наверное, и была та позиция, которая была, ну скажем, заложена, я сейчас скажу всё-таки, наверное, кем, это таким человеком, как отец Глеб Каледа. Безусловно, вот этот человек для меня стал, ну скажем, светочем как отец, как семейство, как ученый и как христианин. И то, как он относился к своей жизни, к жизни, в которой он работает, ну скажем, профессиональной и активной позиции. И тогда же появился Свято-Тихоновский институт, с которым нужно было просто помогать, возить что-то, перевозить, тогда все что-то помогали друг другу. И эта общественная жизнь, она дала свои ростки, свои, ну скажем... Прекрасные плоды. Да, она дала свои плоды.
К. Лаврентьева
— Программа «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА у нас в студии. Юрий Ахметович Минулин, руководитель паломнической службы «Радонеж», руководитель направления религиозного туризма. У микрофонов диакон Игорь Цуканов и Кира Лаврентьева. Юрий Ахметович, в одном из интервью, когда вы рассказывали как раз, что начинали с экскурсии про патриарха Тихона, там было имя и митрополита Вениамина Федченкова, скажите, пожалуйста, на ваш взгляд, чем обусловлен такой интерес к патриарху Тихону тогда и какое значение личность патриарха Тихона сейчас имеет для современного человека? Почему важно молиться патриарху Тихону? Вот если вы внутренне это как-то ощущаете, то будем благодарны, если поделитесь с нами.
— Вы знаете, если вы говорите о том, что было в прошлом, это как открытые врата. Возможность рассказать о человеке. Вы знаете, долгое время мы, когда готовили экскурсию, я думаю, сейчас это меня иногда посещает, всегда, в общем, когда мы готовим какое-то направление, меня посещает такое. Мы готовим о святом или о человеке?
Мы говорим о людях, об обществе или церкви в обществе, или обществе в церкви. Вот это движение тогда очень было важно. Для нас, будучи людьми, верующими христианами, мы должны были рассказать миру о церкви знакомыми им формами. Почему экскурсия о Пушкине? Эта форма знакомая, но перевёрнутая и изменённая. А как нам это рассказать? Мы его ощущаем как светоча. Вот вы знаете, вы задали это очень сложный вопрос. Патриарх Тихон не очень много говорил о каких-то перспективах, возможностях. Скорее, он даже больше иногда сострадал тому, что он не сможет сделать. Он переживал от того, что всё рушится. А вот в наши девяностые годы, восьмидесятые, и в нынешние, я думаю, так же, перенесём это, у нас появляются возможности. И, с другой стороны, у нас появляется очень много сложных периодов, ну, например, закрытость территории, закрытость страны, обусловленность религиозного понимания на сегодняшний день, например, как мы ощущаем себя православными людьми, и мир на нас смотрит по-другому. А тогда, вы смотрите, на Патриарха смотрели, как на последнего из могикан. Ведь тот же самый Павел Корин не смог написать картину. Он же не смог написать. Что ему помешало тогда? Он же всё сделал, все эскизы были готовы. Ну, как бы он готов? И вот это полотно, огромное полотно, я это полотно увидел в 79-м году. И мне тогда сказали,: вот он стоял здесь с кисточкой, хоть бы измазать, а не смог. Что это значило? Вот то же самое и здесь. Что для нас был Патриарх? Для нас Патриарх оказался...
Вот почему в 90-х годах столько было связано с Патриархом Тихоном? Ведь и не только, потому что он был первым, кто прославлен был в лике святых уже в советский период. Не в постсоветский, в советский период. 89-й год — это советский период. Обычный, нормальный. Мы брали автобус, и еще не знали, посадят ли нашего старосту за то, что мы взяли автобус. Ну, потому что его нельзя было брать на это религиозное мероприятие. Уж точно его могли, Царство Небесное ему, отличный человек, Виктор Иванович. Но это было же так. Он патриарх стал для нас как знамя, что церковь жива. Я долго спрашиваю, вот для себя, мы ведь экскурсию делали, естественно, материал очень большой делали тогда. Вот смотрите, в течение ста лет все наши патриархи, Сергий, Алексей Первый, Алексей Второй, Пимен, они думали о
патриархе Тихоне. Почему-то, не говоря о нём, самый большой реакционер для советской власти — это патриарх Тихон. Он олицетворение того, что он, в общем-то, самый реакционный в церкви, а самый реакционный — это его вера. Тихоновцы — его вера, его уверенность, что церковь будет жива.
А они постепенно-постепенно открывают Малый Собор, где начинают варить миро. А ведь рядом Патриарх. Миро варят с ним. А это за 50-е годы. В Донском монастыре. А миро что это? Значит, все миром помазаны. А кто рядом лежит? Яков Анисимович Полозов и Патриарх Тихон.
История лежит. И вот эта история через историю, когда человек воспринимает свою жизнь и наполняется его жизнь, она, наверное, очень такая, скажем, важная, и вот это то, что все 70 лет они думают, размышляют о том, что необходимо, если не прославить, то увековечить имя Патриарха. Прославить, они же не знали, что пройдет только 70 лет, и советской власти не будет. Хотя об этом говорили. И об этом говорили: вы проснетесь, а ее не будет. Я это очень хорошо помню в 91-м году, когда произошли события известные. А это говорили те же самые люди, которые были вокруг Патриарха: Алексей Мечев и Сергий, отец Сергий. Все они воспринимали это временным, но не знали, какое время пройдет.
И вдруг Патриарх решает, Патриарх Пимен, который помнил то время, решает вопрос о том, что они будут канонизировать Патриарха. Если переключаться сейчас, на сегодняшний день, на ваши вопросы, я бы ответил так. 22 февраля 2025 года, в день обретения мощей Патриарха Тихона, я приехал в Торопец. Не первый раз, но приехал в Торопец. И для меня это было время, как будто я встретился с тем человеком, которого я знал очень долго и давно. Я бы не сказал, что нужно обязательно много рассказывать. Я бы сказал так, приезжайте в Торопец, поторопитесь в Торопец, там есть Патриарх. Там всё дышит им, там дышит его жизнью. Вот сейчас, коль я уже переключусь на последнюю часть вашего вопроса, было перенесение мощей Патриарха Тихона в город Торопец. Прошло это 12-го числа, я был только что там.
Диакон Игорь
— Торопец, извините, включусь просто на секунду, это город, где он провёл своё детство, и где он учился в училище. Вот в первом училище, которое он закончил, был второй выпуск. Нужно пояснить для слушателей.
Ю. Минулин
— Я совершенно с вами согласен, но теперь там есть училище, детская школа Патриарха Тихона, там есть дом-музей Патриарха Тихона. Сохранился храм, где служил и отец Иоанн Белавин, папа Василия Ивановича Белавина, и в любом случае он бегал по этим улицам. И надо отдать должное, как люди и священники относятся и поминают его, они его знают, они его помнят. В этом городе около 15 храмов. Они все живы и здоровы. Они все восстановлены. Пешеходные улицы красивы. Но вот там есть единственное место, где жил Патриарх. Причем у нас есть с вами усадьба Патриарха. В этом моменте мы можем сказать, что в мире нет музея Патриарха, а у нас есть.
Вот таких музеев Патриарха ведь почти нет. А у нас есть. И вот здесь тоже интересный вам момент. Почему такое внимание, отношение и у светских людей к Патриарху? Сохранили дом, не разрушили за это время. Там же война прошла. Недалеко Ржев. Там такое было. Ржевский котел, И Великих Лук ничего не осталось. А это город весь живой. И они все думают о том, что это
по молитвам Матери Божьей Корсунской, святителя Тихона, Александра Невского и тех святых, которые их покрывают в этой жизни. И вот возвращаясь к тому, что вот как проходило это, возглавил это все митрополит Тверской и Кашинский Амвросий, и его все, скажем, все наши священники, которые несли эти мощи, понимаете, он как будто пришел в этот город, еще раз, вот этими мощами. Вот эта служба и то настроение, которое было в момент открытия памятника, открытия музея и богослужения, оно свидетельствовало о каком-то единении внутри и общества, и церкви. И надо сказать, ведь вы правильный вопрос задали. Патриарх ведь историческая личность. Очень часто вот к этому отнести нужно. Для меня он как бы раскрывал меня как человека, как, ну, не историка, а как, ну, скажем, деятеля, туристического деятеля, конечно, можно так назвать, того, который много путешествует по нашему миру. Вот и для меня это открытие ну и требующие которые еще потребуется открывать и открывать
К. Лаврентьева
— Спасибо, Юрий Ахметович.
Диакон Игорь
— «Вечер воскресенья», дорогие друзья, на Радио ВЕРА у микрофона Кира Лаврентьева и диакон Игорь Цуканов. Сегодня мы беседуем с Юрием Ахметовичем Минулиным, руководителем паломнической службы «Радонеж». И вернёмся в студию буквально через несколько секунд. Пожалуйста, не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. Ещё раз здравствуйте, дорогие наши слушатели. У нас в студии Юрий Ахметович Минулин, руководитель паломнической службы «Радонеж», руководитель направления религиозного туризма в Российском союзе туриндустрии. У микрофонов диакон Игорь Цуканов и Кира Лаврентьева.
Диакон Игорь
— Юрий Ахметович, мы вот первые полчаса проговорили о Святейшем Патриархе Тихоне, чему вот я, например, очень рад, но хотелось, конечно, ещё поговорить, собственно, о том деле, которым вы занимаетесь вот уже 36 лет. Занимаетесь вы организацией паломничеств.
И, конечно, мне хотелось спросить, как вы осмысливаете вообще паломничество с точки зрения, ну, просто как верующий человек, как христианин? Что это такое? Это же не просто путешествие, которое организуется для верующих людей. Каков смысл паломничества вообще? Вы наверняка об этом очень много думали за все эти годы, и, наверное, как-то переосмысливали. Вот что вы сегодня могли бы на эту тему сказать?
Ю. Минулин
— Знаете, спасибо вам большое, но, коли вы меня назвали «Паломническая служба «Радонеж» и «Религиозный туризм Российского союза туриндустрии», я всё-таки скажу о двух вещах, которые необходимы. И, наверное, это и связано с Патриархом Тихоном, и с тем, что мы говорили в первые полчаса. Дело в том, что 90-е годы привели к тому, что мы должны были рассказать человеку о Христе. Его благая весть, и Слово Божие, и Евангелие должно было быть донесено. Наверное, это и должно было сказаться. И тогда необходимо было сказать тем языком, который знал человек. И мы обратились к туристическому. Тогда не было паломничества как такового. Ведь паломничество всё-таки это религиозное поклонение и литургическое действие, церковное. А религиозный туризм это познание и изыскание,
изучение. И ничего не надо путать, и ничего страшного. Когда они перекликаются, ничего страшного нет. Другое дело, есть закон один, есть закон другой, и мы им пользуемся. Но в самой-то жизни мы понимаем, что мы едем в путешествия, и сегодня мы с вами, отправляясь в любое путешествие, мы думаем, вот мы посмотрим то-то, то-то, а здесь будет у нас отдых, а потом литургия. Почему? Да будет воскресный день.
Так было очень часто. И вот если говорить о путешествиях, конечно, мы путешествуем очень много. Это Владивосток, Сахалин, Петропавловск-Камчатский, Курильские острова, Байкал, Алтай, Алтай-Монголия, Сибирь. У нас 20 лет есть направление, сибирское направление, которое работает на Енисее, Красноярске, которое возглавляет человек, который бросил когда-то свое дело, немецкую фирму, и занимается путешествиями, прекрасный экскурсовод, замечательный человек и организатор этого процесса. Точно так же было направление на Соловки и Валаам, помогая Валааму открываться, Соловкам помогая им организовывать их пространство и их руководители, которые или друзья или наши ученики. К словоу, ученики они учились в нашей школе, которая называется подготовка экскурсоводов на паломнических маршрутах. Я понимаю, что в данный момент это можно называть и в Крыму, точно так же, как, Царство Небесное отцу Валерию Бояринцеву, который уехал из нашего храма Ильи Обыденного, уехал он в город Алупку, в Алупку я приехал и сказал: а теперь мы будем с вами воцерковлять отдых. Почему? Потому что паломничество и отдых, конечно, тоже несовместимы. С одной стороны. А с другой стороны, почему? Вы не можете отдыхать, а в субботу-воскресенье вы не можете ходить в храм. Мы это взяли в 92-м году, а потом в туризме, в туристических компаниях, и потом в Российском союзе индустрии, в других рассказывали. В Греции, в Италии, в Болгарии, в Черногории, вы должны включить экскурсии по святым местам. И они их включили. На Кипре. Это тогда, когда вы едете отдыхать, они включили экскурсии не только, ну там, к Зевсу к какому-нибудь очередному на Кипре, но обязательно по святым местам, к Кикской иконе Божьей Матери. То же самое было в Болгарии. Синай. Синай это отдельно. Здесь вот давайте все-таки мы здесь... Они это включали всегда, потому что нужно было бы встретить солнце. Ничего подобного, так не делается. Если ты человек религиозный, неважно, паломник или религиозный просто, ты обязан там два дня быть. А не просто подниматься и опускаться. Потому что ты никогда не успеешь попасть на службу. Она начинается в три часа ночи. И что вы хотите? А ты там солнце встречаешь. Так что вопросы есть. И вопросы можно решить так или иначе. Но самое основное. Вот что позволило нам, соединителям, обратиться к туристическому сообществу? Первое, это то, что мы знали, что они такие же люди, как мы с вами. Мы такие же, мы живём в одном обществе. Просто мы расскажем о том, что вот есть церковь, есть богослужение, есть Слово Божие.
Давайте жить вместе, друг с другом, помогать друг другу. Да быть просто человеками. Если ты с ним живешь, он тебя видит то, как ты живешь, то, как ты относишься к своему деланию. А ведь паломническую службу я придумал в девяносто шестом году, название, чтобы акцентировать и понять, что это религиозное, церковное служение, паломническое служение. Слово «служба» — это служение. И когда сейчас им пользуются, мне это приятно. А вот для советского человека, который в 90-е годы был, это было непонятно.
Диакон Игорь
— Там фирма.
Ю. Минулин
— Там фирма, а здесь какая-то служба. Не будем сейчас упоминать сегодняшний день, есть свои особенности, но самое основное. Я завершу этот вопрос, примерно ваш вопрос, таким ответом о туристическом сообществе. Вы знаете, я когда-то вышел с одной из выставок, они большие проходили, я понял нехитрую такую мысль. Вы знаете, с этими людьми я буду крестить детей.
И через некоторое время мне позвонил мой друг из Питера, и сказал: ты к этому относишься серьёзно? Да. Приезжай, у меня сын родился, мне нужно, чтобы кто-то был крёстный. Я поехал. Я поехал, не потому что это счастье. Это счастье, когда тебя приглашают, зовут, и когда ты кому-то нужен. И вот самое основное в паломничестве и в паломнической службе, и в самом служении, чтобы ты не только был нужен, но ты был готов ответить каждый день о своем уповании. Вот. Потому что, ну, вот... Ну, наверное, можно это сказать. Перед тем, как я поехал в Торопец 12 мая сего года, я поехал в Донской монастырь ранним утром на 11 числа и побывал у мощей патриарха Тихона, потом я побывал у отца Даниила Сарычева, которого лично я знал, который нами руководил, когда мы должны были петь мальчишками, и у Александра Александровича Солженицына. Вы знаете, вот каждое паломничество должно начинаться с молитвы, каждое путешествие должно начинаться с проработки маршрута, а у каждого путешествия должна быть вершина, а у каждого паломничества должна быть литургия. А всё остальное — это детали. Как есть, сколько есть, когда есть или где спать — это технические истории. Они должны быть обязательно, потому что он остаётся человеком. И вот здесь мне было приятно, что к нам, как к паломникам, как к людям церковным в том туристическом сообществе отнестись с огромным уважением. Именно поэтому они ходят в храм сами, без нашей помощи.
К. Лаврентьева
— Юрий Ахметович, от Синая до Соловков — так звучит до сих пор девиз паломнической службы «Радонеж». И, конечно, хочется спросить, какие лично у вас есть излюбленные места паломничеств, куда вы возвращаетесь снова и снова с большой радостью и вдохновением?
— От Синая до Соловков. В девяносто восьмом году, когда нам нужно было написать первый наш каталог, мы долго сидели смотрели на лист бумаги. И мой сын все говорил, ну что пишем-то?
И вот так и родилось от Синая до Соловков. Дело в том, что есть одна особенность. И мы, слава Богу, с вами, так как мы все немного историки, и немного занимались ей, и изучали, у каждого народа есть свои вершины путешествий. И вот у российского народа всегда было путешествие на Соловки. Почему? Так с юга были печенеги,
с запада были тевтонцы и товарищи другие. Ну, Сибирь, понятно, не освоена, там тяжело ходить. Куда шли наши просветители от преподобного Сергия? Да на север. Куда шла наша вся, ну, даже экономика? Тоже на север. Где самый большой форпост? Соловки оказались. И это наше, ну, скажем, то наше достояние, удивительное достояние, неизученное достояние. Его так много. Потому что реки закрылись, дороги не проложились, железные дороги прошли левее-правее, а они застыли. Сольвычегодск, Чердынь-Соликамск, и много-многое другое. А почему Синай? Дело в том, что после того, как мы в 80-е годы нашей христианской общины читали Евангелие, следующая книга, было шесть дней творения Библии. И слова, и заповеди Моисея мы изучали на Библии, на тех страницах. И проникаясь тем, что это произошло на Синае, как вершине. У каждого человека, наверное, у общества всегда есть твоя вершина, у еврейского народа была вершина вот эта. И эти заповеди, они же легли в основу всей нашей жизни. Ну, и следующее, очень простое. Они находятся на одной параллели. Это вот, ну, всё.
Диакон Игорь
— Соловки и Синай?
Ю. Минулин
— Да. Если вы проведёте их туда. Не случайно патриарх Никон организовывает Новый Иерусалим. Они тоже находятся на этом. Они все очень близко, по прямой проходят. Оно притягивается. И он, когда строил его, понимая, что больше мы туда не поедем, или долго не можем съездить на Новый Иерусалим, он построил образец, лучший образец в мире. Это я вам подтверждаю, потому что ученый из Америки приезжал, мы его встречали в девяностые годы когда-то, и он изучал очень много, и он просто был поражен этому, ну вот, детищу такому.
К. Лаврентьева
— Синай, монастырь святой Екатерины, соответственно. Там, где находится как раз Неопалимая Купина, мощи святой великомученицы Екатерины чудесным образом туда перенесенные ангелами, ну и место, где Моисей говорил с Богом. Там невероятно, там могила Аарона, там просто всё. Там 10 заповедей даны Моисею. То есть это такое начало нашей христианской истории.
Ю. Минулин
— Оно, с одной стороны, завершение вот этого путешествия, ведь путешествие, любое путешествие, когда тебе дают какие-то заповеди или свод законов, ты к нему должен быть готов, хотя бы чуть-чуть. Или хотя бы тянуться к ним. И вот это там получили. Но я вам могу сказать одно, конечно, это пребывание на Синае, во-первых, восхождение сложное. Второе, это ночь. Третье, это если ты служим, а мы служили Литургию, и, конечно, место. Сними обувь, это место свято. Вот это так. А теперь я вам скажу другой вопрос. Почему на острове Анзер есть Голгофа? Четыре столетия Голгофо-Распятский скит. Храм. И огромная трагедия XX века в этом месте. Голгофа. Вот для меня эти исторические вещи, как и первый ваш вопрос, иногда бывают не отвечены. Я не могу на него ответить. Я могу просто вот перекреститься и встать, и помолиться, и не говорить ни о чём больше. Точно так же, как на Синае. Я просто снял обувь и встал на эту...
был февраль, холодно, ничего, встал, место это свято, сними обувь, сделай что-нибудь. То же самое, вот что можно сказать о Голгофе на Анзере, и потом произойдет наша российская Голгофа 20 века. Вот мне хотелось бы немножко переключить, наверное, на сегодняшний день. Хотелось бы, чтобы больше изучали историю. Знакомились с местами. Вот сейчас очень много ездят по стране. И, наверное, все-таки я переключусь на Торопец быстро, потому что... Почему? Потому что вот в этом городе можно рассказать о патриархе, об Александре Невском,
можно рассказать о космонавтах, в этом городе космонавта два необычных.
Диакон Игорь
— Напомним, дорогие друзья, что это «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА, и мы говорим сегодня с Юрием Ахметовичем Минулиным, руководителем паломнической службы «Радонеж». У микрофона Кира Лаврентьева, диакона Игорь Цуканов. Да, Юрий Ахметович про Торопец еще раз.
Ю. Минулин
— Знаете, мне очень радостно говорить о Торопце, потому что в этом городе есть то соединение исторических и мест. Вот мы с вами говорили о Соловках и о Синае, а здесь, в общем-то, вся наша история нашего государства российского. Здесь и Александр Невский, здесь и Патриарх Тихон. Неслучайно и сама тема: князья и святители появилась в туристическом сообществе Твери. И она имеет сейчас даже государственную поддержку. То же самое. Появляется музей Патриарха. Здесь же проходили такие вещи, которые, в общем-то, необычные. Два человека. Один мальчик и второй. Один уехал в Америку и создал шаттл, а другой уехал в Москву и создал буран. Как вам нравится? Такой музей там тоже есть. И в городах, в этих городах есть необычность. В наших городах. Ну, для чего я это говорю? В нём чувствуется жизнь и особенности нашей культуры. И когда вот пребываешь у дома музея Патриарха Тихона, вот радуйся то, что небольшой город нашёл себе средство.
Сохранить дом, восстановить дом, благодаря... Создать музей, благодаря отцу Георгию Фролову, например, который его 20 лет длили. И на сегодняшний день даже они приняли за такое участие, что будет попечительский совет.
Дом Музея Патриарха Тихона, общественно-церковный попечительский совет, помощи музею. Потому что, естественно, немного осталось вещей и памятных вещей Патриарха, да и много что еще нужно воссоздать, и само методически его выстроить, как рассказывать все. Много вопросов. Вот эта инициатива, вот эта жизнь,
и то, что мы вот видели, что есть школы, например, патриарха Тихона в Торопце. Дети, которые с радостью идут в храм и помогают митрополиту нести его посох.
Это очень приятно и это радует. Молодые папы и мамы приходят с детьми на день встреч мощей Патриарха Тихона. Вот решение. Значит, что-то произошло за 35 лет. Значит, какое-то участие мы произвели. И вот, наверное, Церковь и вот то, как мыслил Патриарх: «Не сходите с пути креста. Идите им, и Господь поможет вам на ваших путях, крестных, двигаться». И когда мы говорим о паломничестве и религиозном туризме, мы, в принципе, должны помнить одно. Самое главное — это вершины или движение к тому, к чему ты идешь. Главное — ради чего ты вступил на этот путь. Чтобы цель, которую ты поставил, она была бы реализована. А вот от нас зависит, вот если говорить о паломнических службах и туристических организациях, которые занимаются религиозным туризмом, зависит всё-таки помочь им раскрыть. Раскрыть вот то многообразие нашей жизни и открыть красоту нашего мира, мира Божия.
Диакон Игорь
— Юрий Ахметович, я ещё хотел, знаете, успеть затронуть, ну что ли, тему сегодня. Вот вы рассказывали сейчас очень много и так как-то вот ярко о 90-х годах, когда очень много чего хорошего начиналось. И ну как-то все работали вот так совместно, да, и огромное количество людей, которых мы сегодня все знаем по именам, вот они все трудились буквально плечо к плечу, локоть к локтю, и среди этих людей, насколько вот я знаю, вы были лично знакомы и со Святейшим Патриархом Алексием, ну, по крайней мере, какое-то общение у вас было, да? И еще вы были, ну это еще до, конечно, 90-х годов, вы лично знали отца Иоанна Крестьянкина, когда вы еще вот в Печоры приезжали. Я не знаю, может быть, если хотите, можем как-то об обоих поговорить сразу, или о ком-то из них. Просто очень интересно ваше личное восприятие этих людей, какими они вам запомнились. Потому что, конечно, сегодня, из сегодняшнего нашего дня, оборачиваясь и глядя на них, мы понимаем, что это и тот, и другой, это люди очень важные для церкви.
Ю. Минулин
— Вы знаете, мне не надо оборачиваться назад. Я всегда их вспоминаю сейчас. Дело в том, что для меня это как бы неестественная жизнь последнего времени особенно, что если то, что мы тогда получили как заряд энергии или заряд душевных сил и благословений, то, и мы сейчас можем исполнить, то это вообще удивительно. Давайте два сюжета. Для меня отец Иоанн... Ну, не забывайте, мы были советскими людьми, мальчиками. Айболит 66 он для меня. Айболит, и мы бежим к нему. Но это не так. И это так. Ну, потому что есть образы, которые тебе складываются в детстве, они переносятся. И приезжаешь, и приходишь в монастырь. Подходишь к человеку, берёшь благословение. Слово «берёшь благословение, подходишь» — это какие-то даже не те слова. Ты просто рядом стоишь и слушаешь.
Диакон Игорь
— Прикасаешься.
Ю. Минулин
— Да. Вот это жизнь, которой ты прикоснулся. И если ты прикоснулся, ты вот в этот момент этим и живёшь и дальше. Вот здесь вот важнейший момент. И он говорит, ну такую, к нему подходит паломница или просто: вот сегодня у нас Сорока севастийских мучеников, я же в монастырь приехала, я должна вот здесь в монастыре быть, храм есть севастийских мучеников? Иди туда. Вот такое благословение. Ну, а меня он спросил следующее: А тебя почему Юра-то зовут? Ну, как тебя зовут? Юра. Юра или Георгий? Да, я умно начал говорить, что есть Юрий Всеволодович Владимирский. Он посмотрел на меня и махнул рукой: Георгий. Как вам? И когда мне рассказывают, конечно, я понимаю, что я Юрий, но я понимаю, что для меня оставлено то, что он мне сказал. И вот эти эпизоды, которые были там в монастыре в 80-е годы, они дали основу... Ну, мое первое паломничество было в 79-м году, во время поста, именно в монастырь Печор.
Вышло пять человек и проследовало по брусчатке от поезда. Пять километров надо было дойти до монастыря. Мы подошли к монастырю, было холодно, но мы были какие-то приподняты, восторжены в чем-то. Раннее утро.
Мы постучались в дверь. Храм, монастырь был закрыт. — Вы куда? — сказал привратник. И здесь нужно было сказать слово — на раннее богослужение. Дверь приоткрылась, и нас пустили. Это было в шесть утра. Поезд приходил рано. Москва-Таллин. Через Тарту. Так и была встреча. А вот об его святейшестве я расскажу, наверное, другими словами. Этому человеку довелось открыть так много, что он открыл, наверное, много сердец и много начинаний но так как всего рассказать нельзя, я расскажу один эпизод. Моя дочь, она поёт и у неё было выступление, Дом союзов, и на каком-то шахматном турнире ей нужно выступить с музыкальным оформлением этого всего, и она своего «Василька» переделывает под новогоднюю песню, удивительная песня, замечательно прошла, но ведь что было перед этим, и она мне это посылает, в этом зале маленькую девочку благословил Патриарх Алексей. Ей было три года, и она это помнит. Это была первая, сейчас я скажу, первая Рождественская елка во Дворце съездов нашей России. И там присутствовал Патриарх Алексей Второй. А она сидела рядом. Тогда это было возможно. И она подошла по благословение.
И она это помнит всю свою жизнь. Три года не помнит. От трёх лет до сегодняшнего. Вы понимаете, вот мне больше нравится тогда, когда человек живёт с этим, переживает, несёт это, доносит до другого человека, и чтобы ему было, ну тому человеку, которому это досталось, радостно, и чтобы он с этим мог идти дальше, потому что каждый из них тебя настраивал на выполнение, ну, скажем, твоей человеческо-христианской миссии, не говоря об этом ничего, а просто благословляя или направляя, или определяя твое имя. Ну, это же понятно. Нас же с вами не крестили, меня не крестили, как Георгия. Нет. Ну, чего так это придумывать-то?
Есть начальник над нами всеми, он Георгий Победоносец, так вот ему пусть и будет с тобой, он же всех нас окормляет.
Диакон Игорь
— Ну а паломничество — это ведь тоже способ как раз нести, как сказать, актуализировать ту память, которая могла бы быть просто памятью, а это способ именно актуализировать какие-то свои переживания, веру, в конце концов, ну вот в реальной жизни, то есть это возможность, ну, делать то, что ты веришь, ну, как бы вот в некотором смысле материализовать, да, и прикасаться к этому тоже руками. Это же тоже, в общем, другой способ, но тоже это об этом.
Ю. Минулин
— Вы знаете, паломничество как таковое — это движение. Движение — взял, взял одежду и пошёл туда. Взял и пошёл на гору. Взял и пошёл на гору, и взял скрижали. Внимание! Любой человек, следующий в путешествие и в паломничество, должен помнить две вещи, которые конкретно. Он должен знать, куда он пойдёт и знать, для чего он встал и пошёл. И вот это вот движение, оно, наверное, самым основным образом, оно же есть в Евангелии, оно есть в Библии, и оно есть в человеке. Человек не может сидеть на месте. Он встал и пошёл. Господь сказал, он пошёл. Движение. Вот это движение, это импульс, это...
Ну, вообще-то, это искра Божия, которая в данный момент должна. Другое дело, почему берут благословение перед паломничеством? То же самое. Ну, у людей много желаний. Надо их немного все-таки систематизировать. И это тоже правильно. То же самое, когда едут в путешествие, надо посоветоваться. Если ты можешь взять гору, ты бери ее. А если не имеешь возможности, ну, может быть, по горке походить здесь, поближе где-нибудь, не будь ты непредусмотрительным или самонадеянным. Ведь данный момент... Но я ещё переключусь на другой момент. Паломничество — это ещё и научение. Это ещё и обучение. Представьте себе, что едет на 8 дней путешествие по Италии или по России. Сколько нужно хороших тем рассказать? Какой должен быть экскурсовод? Почему мы сразу поставили вопрос подготовки экскурсоводов на паломнических маршрутах? Их как бы нет, не существует, есть экскурсоводы. Но на паломнических маршрутах такого ещё нет. Это я могу заявить. Оно будет, но его нету. Туристический экскурсовод есть, а на паломничестве ещё нужно прописать в документах. Но это отдельная тема. Но ведь он есть, и мы должны его готовить. И человек, который едет, он должен получать правильную информацию. Не только правильно ехать, а еще информацию получать. Почему мы обратились в Свято-Тихоновский институт и организовали целое направление по менеджменту?
А сами открыли курсы подготовки экскурсоводов. Потому что без подготовленного человека... И спасибо большое. Патриарх Алексей благословил. Потому что отец Александр Марченко подает всегда на эти документы, что нас благословили 20 лет тому назад, и мы это делаем, если так уж говорить. Но вопрос в том, что подготовленный человек, ведь помогает, не священник. Священник должен молиться. Он не всегда обязан знать что-то и все до конца. Хорошо, если знает. Есть такие. Но экскурсоводы должны заниматься утилитарными вещами, размещать людей, кормить людей еще, и рассказывать, и маршрут прокладывать. И вот тогда он должен быть знатоком. И вот этот момент очень важен. И здесь его нужно обязательно сочетать, соединить.
К. Лаврентьева
— Спасибо огромное, Юрий Ахметович. Дорогие друзья, это была программа «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. И в студии у нас был Юрий Ахметович Минулин, руководитель паломнической службы «Радонеж», руководитель направления религиозного туризма в Российском Союзе туриндустрии. У микрофонов были диакон Игорь Цуканов, Кира Лаврентьева. Юрий Ахметович, помощи Божией и новых свершений.
Диакон Игорь
— Ещё заранее приглашаем вас ещё как-нибудь к нам прийти, потому что, по-моему, мы поговорили примерно половину в лучшем случае тем, которые хотелось затронуть.
Ю. Минулин
— Знаете, что мне хотелось бы продолжать? В последнее время у меня встает вопрос, самый основной, что делать сейчас? Вы вот этот вопрос задали, а вот как переключить на сегодняшний день, это очень сложно. У нас общество стало другим, отличающимся от 90-х годов. Меня это больше интересует сейчас.
К. Лаврентьева
— Ну да. Мы это с удовольствием с вами ещё обсудим. Продолжим, мы надеемся. До свидания. Спасибо огромное.
Диакон Игорь
— С Богом. Всего доброго.
Все выпуски программы: Вечер Воскресенья
