Поделиться
1 Кор., 145 зач., X, 12-22.
12 Посему, кто думает, что он стои́т, берегись, чтобы не упасть.
13 Вас постигло искушение не иное, как человеческое; и верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так чтобы вы могли перенести.
14 Итак, возлюбленные мои, убегайте идолослужения.
15 Я говорю вам как рассудительным; сами рассуди́те о том, что говорю.
16 Чаша благословения, которую благословляем, не есть ли приобщение Крови Христовой? Хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение Тела Христова?
17 Один хлеб, и мы многие одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба.
18 Посмотрите на Израиля по плоти: те, которые едят жертвы, не участники ли жертвенника?
19 Что же я говорю? То ли, что идол есть что-нибудь, или идоложертвенное значит что-нибудь?
20 Нет, но что язычники, принося жертвы, приносят бесам, а не Богу. Но я не хочу, чтобы вы были в общении с бесами.
21 Не можете пить чашу Господню и чашу бесовскую; не можете быть участниками в трапезе Господней и в трапезе бесовской.
22 Неужели мы решимся раздражать Господа? Разве мы сильнее Его?
Комментирует священник Стефан Домусчи.
В каждом сообществе существует своего рода профессиональный язык. Церковное сообщество в этом смысле не исключение. Есть отдельные слова — есть целые словосочетания, употребляемые церковными людьми. Одним из таких слов является слово «искушение», получающее в языке верующего сугубо негативное значение. Все бы ничего, но есть у этого слова одна особенность — оно подспудно звучит как оправдательное. Его нередко произносят, когда хотят оправдать свой поступок, ссылкой на искусителя. Возникает ситуация похожая на ту, что произошла в раю — «жена дала мне плод и я ел».
Стремясь к тому, чтобы коринфяне не ссылались на бессилие перед возникающими соблазнами, апостол в сегодняшнем чтении, говорит им о том, что постигшее их искушение есть вполне человеческое, то есть вполне находящееся в рамках их человеческих сил, и даже человеческой рассудительности. Что в свою очередь значит, что апостол очень высоко ставит духовные способности своих адресатов, призывая их не бояться собственного кажущегося им бессилия. Кроме того, он естественно поддерживает их словами о Боге, который не попустит искушения свыше их сил, всегда поддержит и подаст облегчение.
Но чем же так опасно идолослужение, которым их искушают?
Пример, который он приводит, очень важен и сегодня часто упоминается сам по себе. Апостол говорит, что те, кто причащаются Хлебу и Чаше приношения причащаются Телу Христову и Его Крови.
Что же дает это Приобщение?
Оно созидает Церковь — как Тело Христово. Он так и пишет: «Один хлеб, и мы многие одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба». Это значит, что через Причастие мы теснейшим образом соединяемся не только со Христом, но и со всеми причастниками, становимся друг другу сотелесными, братьями и сестрами. Теми, кто стремится воплотить дело Христово в жизнь, сделать так, чтобы замысел Божий о мире восторжествовал. При этом заповеди перестают быть личными правилами, исполнение которых ведет к собственной выгоде, и становятся основаниями общей жизни.
Однако причащение Телу — образ, на который возможно посмотреть в иной перспективе. Если причащение Христу приобщает божественной жизни, то причащение идоложертвенному приобщает людей языческой жизни, которую Павел называет общением с бесами. При этом у него нет сомнений, что совершать сразу два действия и находиться в двух состояниях для человека невозможно. Он может быть един либо с Богом, либо с лукавым, либо стремиться к добру, либо ко злу.
Чтение завершается словами, которые по-русски звучат довольно странно: «Неужели мы решимся раздражать Господа? Разве мы сильнее Его»? Однако в греческом слово, которое переведено как «раздражать» можно перевести так же и как «возбуждать ревность». Это последнее значение как раз звучит вполне по-ветхозаветному, ведь Бог Отцов — ревнитель. Он ревнует о христианах как о своих детях, и не оставит их в руках лукавого, Он проведет их через все искушения, только бы они доверяли Ему.
