— Признаюсь, Геннадий Петрович, я был удивлён, увидев в Самарском художественном музее картину Николая Ярошенко «Слепцы». Художник родился в Полтаве, учился в Санкт-Петербурге, большую часть жизни провёл в Кисловодске. Интересно, как его полотно попало в Самару?
— Это я могу вам сказать, Андрей Борисович. Была у нас в городе до революции купеческая династия Шихобаловых — известные благотворители и меценаты. Её представители — супруги Павел Иванович и Вера Лаврентьевна Шихобаловы, увлекались искусством, объездили полмира, изучая архитектуру и живопись. И собрали богатую коллекцию картин своих современников.
— Прямо как Павел Третьяков!
— Да, я читал, что именно пример московского мецената вдохновил самарских купцов. Павел Иванович и Вера Лаврентьевна лично общались с художниками и покупали у них полотна. И «Слепцы» были приобретены из первых рук, у Николая Ярошенко. А что, ценная картина?
— Важная — и для истории русской живописи, и для самого художника. В 1878 году Николай Ярошенко вступил в Товарищество передвижных художественных выставок, а год спустя написал «Слепцов». По этой работе видно, насколько автор разделяет принципы передвижников — сочувствует простому народу, правдиво отображает жизнь.
— Не сомневаюсь, что художник рисовал правдиво. Но, к сожалению, человеку двадцать первого века эту правду уже не распознать. Что за люди на картине? Название подсказывает, что они незрячие. Видно, что одеты бедно. Идут погожим летним днём вдоль высокого берега реки, а куда, откуда и зачем — непонятно.
— Это калики перехожие — странники-богомольцы. Позади них на картине виден купол одного из храмов Киево-Печерской лавры. Слепцы возвращаются из паломничества, а куда — трудно сказать. Такие люди не имели своего угла и жили, скитаясь от монастыря к монастырю.
— Бездомные, что ли?
— Нищие странники девятнадцатого века отличались от современных бездомных по сути. Сегодня на улице оказываются люди, в жизни которых произошла какая-то драма. Знаете, как бывает — человек не выдерживает груза обстоятельств, и его жизнь идёт под откос. Калики, которых изобразил Николай Ярошенко, такую жизнь избрали по своей воле.
— Но слепыми-то они родились — где ж тут выбор?
— Слепота — это не причина отправляться в путь. Каждый из этих странников мог бы жить под присмотром здоровых родственников. Ведь выгнать из дома беспомощного инвалида — это грех и стыд. Но слепцы уходили от родных, собирались в такие вот артели, как на картине, и паломничали. Они видели свое призвание в том, чтобы жить, полагаясь на Бога.
— А где же слепцы ночевали? Хорошо летом можно под открытым небом выспаться, а зимой как?
— Многие добросердечные люди пускали странников на ночлег и кормили их — это считалось делом праведным, богоугодным. К тому же такие вот слепцы были хорошими рассказчиками. Они могли увлекательно поведать о своих походах, о монастырях, знали наизусть жития святых, пели духовные песни.
— Любили их, значит, — вот и привечали. А вот как сам Николай Ярошенко относился к своим героям — я не пойму. Вроде убогими их нарисовал — одежонка ветхая, котомки через плечо, лапти. А смотришь на картину — и тепло на душе. Как так?
— Работа настоящего мастера! Николай Ярошенко изобразил слепцов так, чтобы вызвать у зрителя сострадание, напомнить о людях, которые нуждаются в помощи. При этом мягкий пастельный колорит картины, золотистое свечение воздуха, купол храма на горизонте дают ощущение тепла и покоя. Композиция дарит надежду, что странники — под кровом Всевышнего. Господь заботится о каждом, а мы должны подражать Ему в милосердии — вот лейтмотив картины «Слепцы».
«Картину Николая Ярошенко „Слепцы“ можно увидеть в Самарском областном художественном музее».
Отраженный эффект. Наталия Лангаммер
Недавно обнаружила в себе такое детское, строптивое восприятие заповедей Божьих. Словно, папа запрещает делать что-то, что приятно и хочется. И я не про объедение тортами.
Так я воспринимала запрет осуждать других. Все объяснения, что нельзя себе присваивать право Бога судить, что мы все равно ошибаемся в своих рассуждениях о других, они важные, но касались только моего ума.
Вот этого «возненавидь грех» в душе не было. Даже когда другие люди сторонились обсуждений с оценками людей, мне казалось, они какие-то неискренние. Ну как можно не иметь свою точку зрения относительно поведения кого-то из знакомых. Тем более, если он совершил вопиющий поступок!
И вот здесь я и отловила свою ошибку. Осуждая, судя других, я мучаю свою душу. Смотрите, какая тут схема.
Осуждая, я приписываю другим свою мотивацию. И чем темнее моя душа, тем чернее выглядят и души окружающих. Если предположить, что для меня норма ложь, то мне будет казаться, что это — норма и для окружающих. Если для меня норма — говорить пакости о людях за спиной, то я буду думать, что и другие обо мне говорят плохо за спиной. Если для меня норма в своем суде быть беспощадной, то и от других я жду такого же отношения к себе.
Как страшно! Человек с темным оком весь мир видит темным! Вот о чем говорил Господь.
И выход, как обычно, один — молитва. И прошение Господа очистить мою душу. Ведь если око мое светло, то и тело светло. И мир светлый, и от меня свет Божий передастся другим.
А вкусность процесса осуждения — это сладкий яд. Но все это понимается только тогда, когда Господь приходит в душу, все в ней чистит и белит. Вот такую ловушку я обнаружила на духовном пути. Станем трезветь и молиться. Без этого никак.
Автор: Наталия Лангаммер
Все выпуски программы Частное мнение
15 сентября. Об искреннем призывании Бога
В 19-й главе Евангелия от Матфея есть слова Христа одному юноше: «Что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог».
Об искреннем призывании Бога, — епископ Черняховский и Славский Николай.
15 сентября. О Христе Спасителе
В 15-й главе 1-го Послания апостола Павла к коринфянам есть слова: «Христос умер за грехи наши, по Писанию».
О Христе Спасителе, — иеромонах Назарий Рыпин.