«Невидимая брань». Епископ Переславский и Угличский Феоктист

У нас в студии был епископ Переславский и Угличский Феоктист.

Разговор шел о книге преподобного Никодима Святогорца «Невидимая брань». О том какие удивительные советы духовной жизни содержит эта книга и как она перерабатывалась святителем Феофаном Затворником при переводе на русский язык.

Этой программой мы продолжаем цикл бесед, посвященных книгам, к которым полезно обратиться в период Великого поста.

Первая беседа с архимандритом Симеоном (Томачинским) была посвящена книге блаженного Августина «Исповедь».

Вторая беседа с протоиереем Павлом Великановым была посвящена книге архимандрита Эмилиана (Вафидиса) «Толкование на подвижнические слова Аввы Исаии».

Третья беседа со священником Стефаном Домусчи была посвящена книге философа, богослова Павла Евдокимова «Этапы духовной жизни».

Ведущий: Константин Мацан

---

Константин Мацан

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Здравствуйте, уважаемые друзья. В студии у микрофона Константин Мацан. Этой программой мы продолжаем цикл бесед, который на этой неделе у нас выходит в «Светлом вечере» в часе с 8 до 9. И цикл этот посвящен на этой неделе, на первой неделе Великого поста, книгам Великого поста, «Книги на Великий пост». Спикеры Радио ВЕРА, наши гости, делятся с нами размышлениями о какой-то книге, которую либо перечитывают Великим постом, либо просто могут рекомендовать как чтение очень подходящее к этому особенному времени. Я с трепетной радостью приветствую нашего сегодняшнего гостя. Епископ Переславский и Угличский Феоктист. Добрый вечер.

Епископ Феоктист (Игумнов)

— Добрый вечер.

Константин Мацан

— Нашим слушателям ваше имя, ваш голос, безусловно, известны по программе «Евангелие. День за днем», а вот сегодня тот случай, когда вы на час у нас в эфире в кресле гостя. Книга, которую вы предложили со своей стороны в этом часе обсудить, вспомнить — это книга преподобного Никодима Святогорца «Невидимая брань». Вроде бы от православного монаха ожидаешь, что чтением на Великий пост будет книга по аскетике, но книг по аскетике много. Какое место среди разнообразной монашеской литературы занимает для вас книга преподобного Никодима Святогорца «Невидимая брань»?

Епископ Феоктист (Игумнов)

— Будет некорректно говорить о себе как о монахе для меня. Да, конечно, у меня имя монашеское.

Константин Мацан

— Как мой сын говорит, ему 12 лет, сейчас все школьники так говорят: ну, по фактам. По фактам вы же монах?

Епископ Феоктист (Игумнов)

— По фактам? Со сложного вопроса вы начали. По фактам я архиерей. Монашеская жизнь подразумевает нечто иное, то есть пребывание в монастыре, в послушании у игумена и соответствующие вещи. У меня все же жизнь другая, и она в этом смысле приближена к жизни священника простого. Поэтому сугубо монашескую литературу мне печально читать, потому что понимаю, насколько я далек от исполнения тех обетов, которые я когда-то принес, и мне от этого бывает больно. Поэтому я читаю другого рода литературу, ту, которую можно читать всем, даже архиереям, и которая никоим образом не противоречит моему не мной выбранному образу жизни. Тому образу жизни, который мне благословило священноначалие нести — архиерейскому. А «Невидимая брань» как раз одна из таких книг. Она хороша тем, что она легко доступна, она есть везде, просто невообразимое количество изданий и переизданий, цифровые версии, аудио версии и всё, что хочешь. Она интересна тем, что изначально она общехристианская, потому что ее довольно непростая история началась с небольшой брошюрки для сестер монашествующих католичек еще в 18-м веке. Потом она была адаптирована уже преподобным Никодимом Святогорцем и довершил работу святитель Феофан Затворник. Сегодня те версии книги, которые мы имеем, кроме греческой версии, сделаны уже с русской святителя Феофана Затворника. Эта такая многоступенчатость, думается, помогла книге обрести законченный вид. Это не один автор, который как-то поработал, нет, это три автора, жившие в разных культурах, в разных языковых средах, с разным опытом и, что важно, в разные эпохи. Каждый из них что-то свое внес и сделал ее такой, можно сказать, эталонной, бесспорной. Когда читаешь, нет необходимости подвергать какому-то сомнению. Самому надо двигаться в сторону того, что там написано. Сегодня у нас большой выбор книг, но тут в чем дело? Одни не соотносятся с твоим образом жизни. «Лествица» прекрасная книга, но она все же про монахов, прям про монахов. Или какие-то книги более современных авторов, где можно найти что-то спорное. Здесь спорного нет.

Константин Мацан

— Если даже содержание открыть и название главок читать, то обнаруживаешь, что, может быть, даже не вполне ждешь обнаружить, если воспринимать эту книгу как что-то монашеское, о монахах, об аскетике в общепринятом смысле слова. Вот, например, глава под заголовком «О погрешительности мнения тех, которые почитают чрезмерную печаль добродетелью». А ведь в массовом сознании, возьму на себя смелость такое обобщение сделать, вообще православие иногда воспринимается как такое: глаза в пол, я хуже всех и, если я напущу на себя какой-то печальный угрюмый вид, я буду тем самым стяжать смирение и православную духовность. Это не так? Это я вот читаю заголовки глав книги.

Епископ Феоктист (Игумнов)

— Я понимаю. Когда говорят о том, что печаль и православие — это что-то очень близкое, я, конечно, возмущаюсь. Сейчас я себя сдерживаю.

Константин Мацан

— Можете не сдерживать себя.

Епископ Феоктист (Игумнов)

— Понимаю, что Великий пост, как-то надо себя сдерживать. Я скажу одно, что христианин — тот, кто ни на секунду не забывает о Христовом Воскресении, о том, что Он разрушил вереи ада и смерть уничтожил. Это должно радовать. И все же мне значительно ближе царь Давид с его ликованием перед Богом, с его ликующей верой, с его ликующим пребыванием перед очами Божьими. Он не боялся ни секунды быть смешным, нелепым в эти моменты, но мы не найдем у него... Конечно, у Давида были свои переживания, связанные со страхом за жизнь, с грехопадениями своими, но в целом мы видим, что он был человеком очень радостным. Многие наши святые, тут можно вспомнить мной чрезвычайно любимого нашего священномученика Иллариона (Троицкого), который, даже находясь в тяжелых жизненных ситуациях, в заключении, писал письма своей сестре, эти письма чрезвычайно оптимистичные и даже с юмором. Когда пытаешься себя представить на его месте, в этих условиях, то думаешь, что, наверное, там печаль наступит. Но его вера во Христа Воскресшего помогала ему иначе смотреть на вещи. Я думаю, что печаль, особенно прилюдная, это что-то не про Христово Воскресение, а про что-то другое. Не знаю, про что.

Константин Мацан

— Я назвал это главой «О погрешительности мнения тех, которые почитают чрезмерную печаль добродетелью», на самом деле это абзац. Там есть такие слова, когда говорят авторы, я уж не знаю, кому это приписывать.

Епископ Феоктист (Игумнов)

— Сейчас я тут, давайте, сделаю небольшое отступление. Здесь еще автор. Почему? Потому что святитель Феофан эту книгу переводил под некоторым нажимом. То есть сначала согласился перевести, афонские монахи попросили, потом он ее посмотрел, и ему как-то расхотелось немножко.

Константин Мацан

— Почему?

Епископ Феоктист (Игумнов)

— Он уже был пожилым человеком, и ему было непонятно, почему они, сидя на Афоне и зная греческий язык, сами перевести ее не могут.

Константин Мацан

— Надо было перевести с какого на какой?

Епископ Феоктист (Игумнов)

— С греческого на русский. Причем с греческого не современного, не с того греческого, на котором сегодня издается книга в Греции. Там другой греческий был, времен преподобного Никодима Святогорца. У него были болезни свои, какая-то занятость, в общем, ему не хотелось. Но так как он обещал, он для себя такой лайфхак, что ли, нашел, как выполнить обещание. Он подписал контракт, договор с журналом «Христианское чтение», по-моему, так назывался журнал, и он должен был к определенному сроку определенное количество знаков им подавать для печати. И переводил ее такими фрагментами. В течение года он ее всю перевел, потом это всё сверстали в одну книжечку и начали издавать одной книжечкой. Но первое издание — журнальное издание. Но так как у него параллельная жизнь какая-то шла в течение года, болел, что еще происходило, у него подход к переводу менялся с течением времени. Та глава, которую вы упомянули, одна из начальных.

Константин Мацан

— Пятая.

Епископ Феоктист (Игумнов)

— Пятая, да, по-моему. Хотел сказать, вас обогнать, не обогнал с пятой главой. Там он следует очень четко тексту преподобного Никодима. Потом он становится более свободен в своем тексте. Плюс еще первые главы такие, там нечего было исправлять, чуть дальше возникают вопросики кое-какие. Тут еще важный момент, что с итальянского — оригинал итальянский — ее переводил не преподобный Никодим, потому что Никодим не знал итальянского. Он ее нашел случайно, это было переведено одним, Марманис, греческий книжник, перевел, и преподобный Никодим увидел перевод, он его редактировал просто на греческом. Какие-то вещи он по каким-то причинам, и об этом в предисловии своем святитель Феофан пишет, какие-то католические не до конца исправил. Но это не совсем так, потому что некоторые католические штуки преподобный Никодим почему-то усилил, это забавная история.

Константин Мацан

— Ну, например.

Епископ Феоктист (Игумнов)

— Например, он усилил почитание Божией Матери. Он написал среди прочего, что Божия Матерь является единственной раздательницей Даров Святой Троицы. Я спрашивал наших католических собратьев, говорю: ребята, как вам такая фраза? Они говорят: мы, конечно, еретики, но мы до такого бы не додумались, это даже для нас перебор.

Константин Мацан

— Интересно.

Епископ Феоктист (Игумнов)

— Это были дружественные католики, с ними можно было шутить, они говорят: даже для нас это как-то, мы не согласны. Какие-то вещи мы видим в этой же книге, например, о духовном причащении, это уже ближе к концу — это то, чего нет в православной традиции. Но, тем не менее, святитель Феофан сохранил эту главу, и когда читаешь, ты не совсем понимаешь, что это такое.

Константин Мацан

— О чем эта глава?

Епископ Феоктист (Игумнов)

— Я о ней даже статью какую-то написал и доклад сделал и не понял, о чем она.

Константин Мацан

— Да?

Епископ Феоктист (Игумнов)

— Я пытался искать аналоги духовного причащения, но это нечто такое: причастился, а потом ты об этом вспоминаешь. Или когда нет возможности причаститься, какое-то воспоминание об евхаристии, если угодно. И тут же про сердечное стремление к причащению. Нет возможности, но есть стремление, ты готовишься, очищаешь свою совесть, стремишься, и Господь тебе дает благодать Свою. Я, когда работал над статьей по поводу этой главы, нашел какие-то размышления старообрядцев, что-то у них такое тоже было. У них же, особенно у беспоповцев и у тех, у кого не так часто встречаются священники, была проблема большая, они что-то там выдумывали. Ну, и у католиков тоже есть какие-то не связанные с «Невидимой бранью» материалы на эту тему. Для православия русского это совершенно незнакомая тема.

Константин Мацан

— Я, знаете, что вспомнил в этой связи? Это, правда, совсем не является аргументом ни за ни против духовного причащения. В фильме «Андрей Рублев» Тарковского один из героев говорит: «Бывает, посмотришь в глаза случайному человеку или какому-то другому ближнему человеку, уже как будто причастился». Когда контакт человека с человеком, любовь, видел образ Божий в другом. Я сейчас не выступаю апологетом духовного причащения, просто вспомнил.

Епископ Феоктист (Игумнов)

— Я хочу поспорить немножко с Тарковским, потому что здесь тоже ошибочное воззрение на причащение. То, что вы сейчас рассказали, это про эмоцию некоторую. Причастился — это определенная эмоция, что-то почувствовал. Когда человек ждет ощущений в этом смысле, то он ошибается. Доказать, что это так, очень просто. Можно обратить внимание на Тайную Вечерю, где апостолы причастились из рук Спасителя, это та самая евхаристия с артиклем определенным. Нет, конечно, мы веруем и исповедуем, что она каждый раз та же самая. Но, тем не менее, Евангелие нам не дает основания думать, что апостолы в этот момент что-то особенное пережили на уровне восприятия человеческого, эмоционально или как-то еще. Ничего такого не было. Совершенно ровно всё дальше, один вообще встал и пошел плохие дела делать. Но какого-то «вау», о котором многие мечтают, не случилось.

Константин Мацан

— Епископ Переславский и Угличский Феоктист сегодня с нами в программе «Светлый вечер». Мы говорим о книге преподобного, ну уж не знаю, как теперь сказать, Никодима Святогорца и Феофана Затворника «Невидимая брань». Мы начали уже по чуть-чуть обсуждать конкретные темы этой книги. Очень интересная история — я, кстати, не знал этого — что книга выросла из католических источников. А кто изначально был автором первого прообраза текста?

Епископ Феоктист (Игумнов)

— Лоренцо Скуполи, был такой монах-тиотинец, там же много орденов, это священнический орден. Он писал ее как некую небольшую инструкцию по духовной жизни для сестер, которых он окормлял. Она потом была издана в Венеции. Если интересно, Венеция была тогда таким городом... Мы в современной России мыслим бинарно, когда говорим о католиках и православных, нам кажется, что есть такая гигантская стена, и невозможно перейти ее никаким образом. Интересно, что и Скуполи свою книгу издавал в Венеции, и преподобный Никодим свои книги издавал в Венеции. Венеция была таким котлом.

Константин Мацан

— В Венеции было много выходцев из прошлого византийского.

Епископ Феоктист (Игумнов)

— Да. Они и много вывезли из Константинополя, мы представляем в Сан-Марко что происходит. И такое взаимное перетекание было без каких-либо проблем. Поэтому у преподобного Никодима, насколько я понимаю, не было предубеждения против этого текста, абсолютно никакого. Было первое издание небольшое, потом уже сам Лоренцо Скуполи дополнял, уже тогда она начала распространяться, начали тогда переводить. У самого Лоренцо судьба неровная, он подвергся некоторым прещениям по неизвестной причине, но как будто к смерти был оправдан, сейчас всего уже точно не вспомню. Это всё то, что касается истории. История здесь, конечно, важна, но не должны быть ее пленниками, когда читаем книгу. Почему? Потому что — еще раз повторю свой тезис основной — история помогла ей очиститься от всего наносного, неточного. Она проста по своей сути и напоминает нам — почему Великим постом я ее хочу почитать в очередной раз и могу рекомендовать — что мы зачастую в потоке жизни забываем, зачем христианская жизнь нужна, о ее конечной цели мы забываем. И, собственно говоря, «Невидимая брань» с этого начинается: «Для чего мы христиане?». И дальше рассказывает, как нам достичь своей цели. Поэтапно дает нам инструкцию.

Константин Мацан

— Так, и для чего же мы христиане?

Епископ Феоктист (Игумнов)

— Чтобы быть с Богом. Для чего религия существует, вы сами знаете, для преодоления этого разрыва, чтобы быть Божиими, Христовыми. Есть определенные для этого средства, которые помогают достичь этой цели. Набор этих средств не является хаотичным и не является случайным. Есть определенные этапы, об этапах многие писали, еще преподобный Иоанн Лествичник это жанр, до него еще жанр этот был, библейский жанр вообще про этапы. Есть много таких инструкций. Здесь нам, может быть, более мягкое или понятное ведение по этапам. Начинается всё с неверия себе, и дальше мы потихоньку идем. Какие есть инструменты у нас для борьбы с теми или иными движениями души, как необходимо следить за самим собой, своим разумом. О разуме, который имеет свойство нас подводить и обманывать, об управления чувствами. Часто можно услышать, что «любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь». Нет, ребята, так не работает. Христиане могут, а потому и должны управлять своими чувствами. Эта вспышка, огонь, дальше не помню — это для христиан не работает абсолютно. Это означает, что человек, у которого так происходит, который не владеет своими чувствами, просто не понимает принципов духовной жизни, принципов той борьбы, которую христиане должны вести. Но и вообще само по себе название «Невидимая брань» или духовная борьба, можно по-разному переводить, напоминает, что христианская жизнь — это все же некое поприще битвы. И не может быть никакого расслабления. Если расслабишься, тебя победят супостаты. Мы об этом тоже склонны забывать. Сегодня есть тенденция такая, мы это прекрасно знаем, как бы так жить духовной жизнью, чтобы не сильно напрягаться и чтобы она хорошо ложилась в жизнь светскую, чтобы не было конфликта между ними, чтобы мы были христианами, но понятными для нехристиан, чтобы не было между нами пропасти. «Невидимая брань» преподобного Никодима нас от этого предостерегает и рассказывает о том, как необходимо поступать.

Константин Мацан

— Есть какие-то главы, я хочу какие-то отдельные назвать, одну мы уже назвали. Я думаю, что вы теми местами, которые особенно для себя выделяете, с нами поделитесь. Читаешь и понимаешь, что в книге, написанной в то время, когда она была написана, есть вещи, которые даже в чисто бытовом плане сохранились как актуальные. Например, глава 9 «О хранении ума от бесполезного многоведения и праздной пытливости». И думаешь, если в 19-м веке была эта проблема, то сколь острее она стала сейчас, в век смартфонов. О чем эта глава?

Епископ Феоктист (Игумнов)

— Еще Соломон Премудрый в притчах говорил о том, что необходимо свои глаза и свой ум держать поближе к самому себе и что — как-то у него красиво высказана эта фраза — тот, кто обходит умом границы всей вселенной, погибнет. Это действительно так. Мы должны понимать, мы должны просто это знать, что одна из уловок тех существ, которые хотят нашей погибели, уловок нашего разума после грехопадения — это желание знать всё обо всем, можно сказать по-другому, обладать информацией обо всем, потому что не является знанием. Преподобный Никодим делает акцент на том, что является знанием. Знание подразумевает пристальное рассматривание предмета, размышления о нем. Невозможно стать знающим, когда скользишь по поверхности. Сегодня мы понимаем, нам мир предлагает именно это, скольжение по поверхности без возможности задержаться на чем-либо. Даже просто посмотреть на уточку, постоять на Андреевской набережной или где-то еще. Это очень грустно, и это путь, к сожалению, не к спасению. Что с этим делать? Как человек, живущий в современном мире, и архиерей, я могу много рассуждать о том, как это всё плохо. Но сделать с самим собой что-либо, перестать любую свободную секунду читать телеграм каналы или еще что-то смотреть, я пока не могу. Это большая проблема, я понимаю, сколь много я теряю времени, самой жизни и рискую спасением своим, когда этим занимаюсь. Но очень сложно от этого отойти, мы все это знаем прекрасно. Блажен человек, который смог это преодолеть.

Константин Мацан

— Я бы так спросил, в логике книги и в вашем сердце как это отзывается, причем здесь, собственно Бог? Можно просто остановиться, посмотреть на тех же уточек, посозерцать природу, и это будет хорошо, это будет остановка, но ничего специфически религиозного при этом не произойдет с тобой. Или все-таки мы говорим о том, что это некий необходимый этап, после которого душа войдет в то состояние, когда она, действительно, захочет к Богу обратиться или вспомнит хотя бы о том, что Бог есть. Как это устроено с точки зрения того пути, который в книге изложен?

Епископ Феоктист (Игумнов)

— Буквально через неделю с небольшим Церковь наша будет вспоминать Григория Паламу и исихастов. Исихастов — это, конечно, не тех людей, которые молчат, ничего не говорят, а тех, у кого ум неподвижен, тех, у кого ум не скачет между предметами. Почему эта тема так важна? Потому что пока мы где-то бродим, мы не можем сосредоточиться на Боге, это просто невозможно. Именно по этой причине Спаситель наш Господь Иисус Христос говорил, что хочешь помолиться, «зайди в клеть твою, запри дверь», и вот там «Отец, видящий в тайне, воздаст тебе яве». О чем это? О том, что мы должны отрешиться от всех внешних впечатлений для молитвы. Это сделать очень-очень сложно. Мы понимаем, даже зайдя в клеть, наше сердце и ум могут волноваться невероятным образом от переживаний сегодняшнего дня, от страха за будущее, от какой-то текущей повестки. Пока мы в этом состоянии пребываем, если мы думаем, что молимся, что мы способны молиться в этот состоянии, это иллюзия, так не бывает. Правда, иллюзия. Мы видим, что молитвословы не современные говорят, встань, постой сначала какое-то время, потом один поклончик положи с такой-то молитвой, с другой поклончик положи, так постепенно ты войдешь в нужное состояние. Нужно успокоиться, настроиться и постараться умом своим пребывать в молитве, никак иначе. Для этого. Для того, чтобы... первоначальная цель, о которой мы уже говорили, для пребывания с Богом, нам необходимо уметь быть — сейчас плохую вещь скажу — сосредоточенными, хотел сказать, в моменте, не буду, сосредоточенными на одном предмете, не прыгать умом с одного на другое, потому что это прыгание сложно остановить.

Константин Мацан

— У нас сегодня в гостях епископ Переславский и Угличский Феоктист. Мы скоро вернемся к этому разговору. Дорогие друзья, не переключайтесь.

Константин Мацан

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. У нас в гостях епископ Переславский и Угличский Феоктист. У микрофона Константин Мацан. Мы говорим сегодня в этом цикле бесед, который на этой неделе, напомню, выходит в часе с 8 до 9 о книгах на Великий пост, о тех книгах, которые наши спикеры смело могут рекомендовать сейчас, на первой неделе поста, взять и начать этим постом читать или перечитывать. В фокусе нашем сегодня книга «Невидимая брань» Никодима Святогорца. Я иду по содержанию и на какие-то вещи, которые меня цепляют особенно, обращаю внимание. «О многих желаниях и стремлениях, сущих в человеке, и о борьбе их между собою». Почему еще я на это обращаю внимание? Оно, с моей точки зрения, опять же, резонируют с очень распространенными сегодня представлениями: ну, как же, мои чувства, мои желания, я же не могу не желать, я же не могу быть каким-то безэмоциональным чурбаном. Ведь Господь вложил в меня способность чувствовать, значит, надо ее как-то холить, лелеять, чувства и желания нельзя обесценивать. А тут как будто авторы предлагают нам что-то противоположное, и это входит в противофазу с ощущениями современного человека. Что бы вы такому современному скептику ответили?

Епископ Феоктист (Игумнов)

— Современному скептику я бы порекомендовал чуть внимательнее быть к своей жизни. Если человек будет внимательнее к своей жизни, то он увидит, что эти противоположные желания, некоторые наши желания, когда мы начинаем их анализировать и сопоставлять друг с другом, у нас какое-то безумие происходит. У меня есть человек знакомый, девушка, она, к счастью, понимает всю странность этого состояния, которая одновременно хочет и в монастырь и замуж. К замужеству она значительно ближе, чем к монастырю, это вопрос нескольких месяцев, но при этом продолжает ходить в монастырь и ездить в монастыри в качестве трудницы, как она и раньше ездила. Она понимает, что это очень странно. Здесь очень явно. Но если мы следим за своими чувствами, мы поймем, что некоторые из них конфликтуют, какие-то неисполнимы, какие-то видны, а какие-то попросту безумные. Поэтому, конечно, необходимо их отслеживать. Я прекрасно понимаю, что современный мир антропоцентричен, мы плоды гуманизма пожинаем, но надо понимать, что человек после грехопадения очень странный, у него разум померкший, он творит что попало, всякую дичь несусветную. Причем, как только из рая изгнали, первый человек, рожденный вне рая, стал убийцей, причем, не просто убийцей, а братоубийцей. Это диагноз вообще всем. Адам и Ева как-то держались, слава Богу, памятью о рае, но вот уже мы видим, Каин начинает делать что-то безумное. Мне думается, необходимо нам всем помнить о том, что мы очень близки к Каину, и при определенных стечениях обстоятельств можем творить безумие. У любого, еще раз сказу, и третий раз это повторю, у любого внимательного человека есть воспоминания о собственном безумии. Оно кругом. Я не на ту тему позволяю себе говорить, но всё же скажу. Одно из безумий, которое очень популярно — это, например, алкоголь. Это же безумная история, как ни крути, она со всех сторон безумная. Но мы этого не замечаем чаще всего, не чувствуем этого. Много такого.

Константин Мацан

— Есть главы, посвященные тому, как побороть свои страсти, те, какие-то внезапно возникающие порывы желания. Что говорит книга? Дает ли она какие-то, может быть, лайфхаки?

Епископ Феоктист (Игумнов)

— Я хочу еще раз заметить, что «Невидимая брань» движется постепенно. Это как изучение языка, каждая следующая глава базируется на предыдущих. Там так: мы начинаем с целей, потом говорим о неверии себе и потихоньку движемся дальше, о том, что необходимо в любой ситуации упование свое возлагать на Бога. И дальше, как это сделать, как научиться. Вы упоминали, например, о печали. Печаль бывает разная, есть хорошая печаль о своих грехах. «Невидимая брань» говорит, что да, да, но только не надо в ней долго оставаться. Если надолго в печали, то у тебя проблема либо психическая, либо духовная, либо интеллектуальная, что-то с тобой не то. Ты не должен надолго быть в печали. Почему? Да, потому что упал — не печалься, вставай, дальше иди. Отдавай всё это Богу, понимая, что Бог попустил, значит, для чего-то нужно, какие-то выводы сделать. И это хорошо для борьбы с самолюбием, гордыней. Методы, которые предлагает книга, основаны на Боге. Там нет тех методов, которые в отрыве от Бога: я такой классный, я сейчас проведу работу над собой, поисповедуюсь, что-то еще сделаю, и у меня всё будет хорошо. К сожалению, мы часто забываем, что всё, что с нами происходит, с христианами, да и вообще с людьми, имеет своей целью привести нас ко спасению. Мы должны понять, что без Бога, как и Спаситель сказал, творить мы ничего не можем. Конечно, это не означает зависимость, как кукла какая-то, вовсе нет. Это означает, что всё благо от Него. И если мы об этом не помним, возникает самость, которая человека губит. «Невидимая брань» всегда говорит, что любое действие против страсти должно иметь в основе обращение к Богу, упование на Него, неверие самому себе, своему разуму.

Константин Мацан

— Вы сказали, всё благо от Бога, а неблаго?

Епископ Феоктист (Игумнов)

— Давайте разберемся, что значит неблаго.

Константин Мацан

— Просто и легко согласиться...

Епископ Феоктист (Игумнов)

— Соглашайтесь.

Константин Мацан

— ...что всё хорошее — это Божье благословение. Всё от Него, и хорошо, когда это ведет к чувству благодарности. А вот когда случается скорбь, болезнь, неудача, вроде бы тоже благочестиво, можно сказать, это Господь посылает. Тогда вопрос, что же за Бог такой, Который посылает неблагое. Хорошо, мы помним, что Господь воспитатель и посылает для какой-то пользы. В конце концов, тогда возникает образ Бога-воспитателя, с которым тоже не так-то просто согласиться, воспитатели разные бывают, бывают жестокие воспитатели. Не очень хочется, чтобы тебя воспитывали такими способами. Что вы об этом думаете?

Епископ Феоктист (Игумнов)

— Скорбь скорби рознь. Скорбь о потерянных десяти рублях несопоставима со скорбью о потерянном ребенке. И не о всякой скорби можно говорить. Книга Иова это прекрасно показала, что есть тот уровень скорби, о котором говорить могут только безумцы, как-то объяснять, пояснять, делать выводы. Поэтому давайте мы ограничим, о какой мы скорби говорим.

Константин Мацан

— О той, о которой можно говорить. Конечно, мы не берем те ситуации, в которых было бы кощунственно как-то разглагольствовать. И тем паче мы видим сегодня многих людей в ситуации глубоких скорбей, и упаси Боже пытаться на эту тему философствовать. Давайте возьмем ситуации, в которых мы все оказываемся.

Епископ Феоктист (Игумнов)

— Десять рублей потерял?

Константин Мацан

— Может быть, не десять рублей потерял. С работы уволили, проект, на который возлагал надежды, не взлетел или провалился. Что-то такое.

Епископ Феоктист (Игумнов)

— Об этом говорить легко и довольно приятно. Для человека, у которого пожизненное трудоустройство. Мы за всякой литургией во время евхаристии молимся и благодарим Бога за всё ведомое и неведомое, за то, что мы знаем и не знаем, явленное нам и не явленное. Мы должны понимать... мне не нравится, как это звучит, должны понимать, такие слова навешивать не хочется. Давайте больше я буду говорить про свое восприятие этого всего. Опять же я слушал тут одну женщину, не важно, по какому вопросу, там она про какие-то финансовые моменты говорила, мне понравилась ее мысль. Ей сорок лет, мне сорок лет и я могу последние двадцать лет анализировать, могу анализ проводить последних двух десятилетий. Я понимаю, что там было то-то, то-то, так-то пережито, в общем, всё нормально. И благодаря этому, могу прогнозировать на будущее, избавляться от каких-то тревог. Когда человек достаточно взрослый и умеет анализировать, он понимает, что вот это-это было и это было, и всё хорошо. В конечном итоге, какие-то непростые ситуации ко благу приводили, как правило, являясь точкой роста или что-то еще. В общем-то, для человека взрослого вот эти все житейские штуки не должны быть травматичными, мне так кажется. Потому что я себя самого сравниваю, несколько десятилетий назад как я реагировал на какие-то вызовы и сейчас. Конечно, значительно спокойнее стал, с возрастом приходит. Тем не менее, христианское отношение к этому всему такое, какое бывает у взрослых людей, которое формируется у тебя с возрастом. Понимаешь уже из опыта, это не объект веры для тебя в какой-то момент становится, что всё будет хорошо. Ты пока не знаешь как, но будет хорошо. А если переходить немножко на другой уровень, то вот что интересно. Еще ближе, чем неделя Григория Паламы́, или Пала́мы, постоянно забываю, прошу прощения у слушателей, если кого-то травмирует неправильное ударение.

Константин Мацан

— Оба варианта, по-моему, возможны.

Епископ Феоктист (Игумнов)

— И будет звучать у нас апостольское чтение, на которое я на днях записал комментарий. Я никогда не обращал на это внимание, правда, а здесь меня пробрало. Из послания к евреям, 11-12 главы, там перечисляют праведников прошлого, ветхозаветных, как они там страдали, мучились, что с ними только не было, и дальше констатируется, что ни к чему это не привело, они обетования не получили. Целая большая жизнь со страданиями ни к чему не привела. Послание к евреям об этом говорит, и продолжает: «Чтобы они не без нас достигли совершенства». То есть это говорит о том, что всё будет в эсхатологической перспективе, в той перспективе, где всякие слова упразднятся, и будет как у Иова, просто встреча с Богом, снимающая все вопросы. Очень важно понять, что это глубокое заблуждение, иллюзия думать, что духовная жизнь, правильная жизнь по заповедям вот здесь даст свой результат. Нет, ее конечный плод не в этой перспективе, он значительно дальше. Эти страдания, которые многим людям... Мне сложно говорить о страданиях, я с ними не сталкивался, я боюсь об этом говорить, не в смысле суеверном, а как непонимающий боюсь об этом говорить, чтоб не ляпнуть какую-нибудь глупость несусветную. Но, все же, опираясь на библейский текст, мы видим, что эти страдания вознаграждаются обязательно, но не всегда в рамках земной жизни, как у Иова. Чаще всего они нас ведут в эсхатологическую перспективу, и там мы ожидаем воздаяние.

Константин Мацан

— Епископ Переславский и Угличский Феоктист сегодня с нами в программе «Светлый вечер». Я напомню, мы говорим о книге преподобного Никодима Святогорца «Невидимая брань», переведенной и в каком-то смысле переосмысленной епископом Феофаном Затворником. Главы о молитве в этой книге?

Епископ Феоктист (Игумнов)

— Это был прекрасный заход, главы о молитве святитель Феофан не переводил. Он их выкинул, поставил свои. То есть они никак не соотносятся с тем текстом, который есть у преподобного Никодима. Никак. Никодим там что-то не то написал.

Константин Мацан

— А читатель книги «Невидимая брань» что основное для себя откроет о молитве из этого текста?

Епископ Феоктист (Игумнов)

— Я не думаю, что там будут какие-то откровения принципиальные. Надо понимать ту эпоху, в которой жил святитель Феофан, и что он делал. Святитель Феофан жил в эпоху, когда русское наше общество довольно далеко отошло от веры. В церкви всё было хорошо, государство помогало наполнять храмы прихожанами, а с верой были некоторые проблемы. И были проблемы, как мы знаем, с пониманием веры. Люди были как раз тогда крещены, но не просвещены, это прямо про 19-й век. Если исследовать ту эпоху поподробнее, мы увидим жуткие нравственные преступления у людей, когда они причащались, всё у них было хорошо. Не случайно у нас появилась наша замечательная литература классическая на фоне этого всего безобразия. Перед святителем Феофаном стояла задача по мере сил народ наш просветить. Для этого он предпринимал переводческие труды и писал комментарии, переписку вел большую, какие-то авторские у него сочинения были. Ему надо было простым языком, по возможности доступным, людям рассказать и сделать всё это массово, поэтому он переводил то, что не было переведено, но к его переводам много вопросов, потому что они сильно отличаются от оригинала в некоторых местах, и это всегда можно объяснить. Предположим, переводит «Добротолюбие», выкидывает там какие-то созерцательные главы какого-нибудь Симеона Нового Богослова. А зачем их переводить? Даже нам с вами, вам, не знаю, ну, вот мне, зачем читать про эти удивительные созерцания преподобного Симеона Нового Богослова, если я, будем честны, далек от исполнения базовых заповедей, есть сложности некоторые. И неизвестно, успею ли приблизиться. Если я живу в этом потоке новостей, если я тот, какой есть, какие созерцания, простите. О чем мы? Феофан экономил время и бумагу, он понимал, что у него другая задача стояла. Он пытался какие-то вещи базовые рассказать людям. Так и здесь. О молитве почему он переписал? Потому что в тексте Никодима Святогорца были вот эти католические истории, типа того, что представь Крест Спасителя, представь себя на нем распятым.

Константин Мацан

— Подключая воображение.

Епископ Феоктист (Игумнов)

— Да, подключая воображение. Конечно, святитель Феофан всё это вымарывает безжалостно, просто берет блок и убирает и ставит свои главы, они отличаются, там ничего общего нет. Он дает, понятно, православное учение безо́бразной молитвы.

Константин Мацан

— Вы сказали, зачем простому человеку читать о каких-то высших степенях созерцаниях Симеона Нового Богослова. И я понимаю вашу мысль. В то же время в тексте «Невидимой брани» глава «Что такое умная внутренняя молитва, каких видов она бывает». Это все-таки уже шаг вперед по отношению к просто словесному произнесению священных текстов, то есть это тот уровень, который требуется все-таки, который удобоприемлем для широкого чтения? Про что эта глава?

Епископ Феоктист (Игумнов)

— Конечно. Про молитву не только языком, но умом и сердцем, очень полезный навык я вам скажу, потому что не всегда мы можем произносить. Я хотел бы сказать вот еще о чем. Нет смысла тому, кто не прошел базовое обучение в школе, читать какие-то книги по квантовой физике. Ты просто не поймешь, каждое слово, может быть, будет понятным.

Константин Мацан

— Но смысл не словите.

Епископ Феоктист (Игумнов)

— Но со смыслом мы не столкнемся там.

Константин Мацан

— Я не ставлю под сомнение ни мудрость епископа Феофана, ни в коем случае. Я даже где-то встречал, может быть, это анекдот исторический, мне попадалась информация, что это наименование преподобного Симеона Новым Богословом родилось, как ироническое.

Епископ Феоктист (Игумнов)

— Да.

Константин Мацан

— Такое пишет неудобоваримо странное, вообразил себя новым богословом, смотрите, какая у него заумь пошла про высшие степени созерцания. А в историю вошел все равно как автор.

Епископ Феоктист (Игумнов)

— Он уникальный человек и таких не очень много, то есть тех, кто его может понять. Я не уверен, что в каждом поколении есть такие люди, хотя бы один. Это всё же что-то очень специфическое.

Константин Мацан

— Ну, хорошо, если вернуться к теме про умную молитву. Почему она мне кажется важной? Потому что если это в книге есть, значит, как-то имеет для нас значение, для нас, простых читателей. Но иногда даже про эту тему бессловесной молитвы, внутренней молитвы можно услышать такой скепсис, что это уже супервысокая ступень. Это что-то такое сложное, повредиться можно, едва ли уже не медитация это. Что вы как пастырь об этом думаете?

Епископ Феоктист (Игумнов)

— Медитация — всё же это хорошая вещь, смотря что под этим подразумевать. Когда я говорю медитация, я подразумеваю размышление, в христианском западном смысле это размышление.

Константин Мацан

— Это латинское слово, оно то и значит.

Епископ Феоктист (Игумнов)

— Это размышление, это не уход в некое ничто, в отсутствие, это размышление над прочитанным текстом Священного Писания.

Константин Мацан

— Например, У Декарта знаменитое произведение «Размышление о методе». Это «Медитация о методе» дословно на латыни.

Епископ Феоктист (Игумнов)

— Да. Но не все же знают латынь. Даже я ее уже забыл.

Константин Мацан

— Я ее тоже не знаю. Я ее сдавал однажды, но не знаю.

Епископ Феоктист (Игумнов)

— Я много раз ее сдавал, но не помогло, то есть сдать-то помогло, а дальше не двинулись мы. Размышления о текстах Священного Писания, например — очень хорошая вещь. Размышления над словами Спасителя нашего — тоже совершенно замечательная вещь. Умная молитва, почему к ней такое отношение? Потому что есть плохие о ней тексты. Что-то вроде откровенных «Рассказов странника своему духовному отцу».

Константин Мацан

— Это плохой текст?

Епископ Феоктист (Игумнов)

— Это ужасный текст. В том смысле, что он дает совершенно неправильное представление о том, чем является умная молитва. Там же как? Необходимо языком много раз до каких-то язв на языке произносить Иисусову молитву, в какой-то момент она начнет вертеться у тебя в голове, и с тобой начнут происходить всякие чудесные штуки. На самом деле всё по-другому устроено. И речь не о том, чтобы произнести какое-то большое количество этих молитв. А в том, чтобы произносить их с глубоким сосредоточением, не отвлекаясь ни на что. И любой человек, который пытался так молиться, хотя бы один-два раза произнести Иисусову молитву даже в сокращенном варианте — «Господи Иисусе Христе, помилуй мя», это самый краткий вариант, есть еще просто «помилуй мя», еще короче, но всё же берем такой — любой человек, который пытался это сделать, знает, что почти невозможно даже на эту секунду, чуть больше, не рассеяться умом. Это проблема. Значительно проще тысячу раз сказать языком, размышляя при этом о красоте набережной Андреевской, всё про то же будем. Святитель Феофан как раз учит этому. У него вообще много размышлений, не только в «Невидимой брани!», а вообще о молитве. Понятно, как с Богом общаться, если не через молитву? Молитва это тот самый прямой путь общения. Естественно, что в его трудах много места уделяется молитве, в том числе и молитве Иисусовой, молитве умной. Он подсказывает те методы, которые помогают поменьше рассеиваться. Помимо подготовки предварительной, это еще и сама практика. Когда, например, ты на каждую пятую или на каждую десятую молитву делаешь земной поклон, то есть что-то меняешь в своем положении, что тебе позволяет прийти в себя немного. Если ты уплыл, куда-то улетел, вернее, в мыслях, ты можешь вернуться. Это очень хороший метод, рабочий, пользуйтесь.

Константин Мацан

— Последний вопрос вам задам, наше время неумолимо истекает. Есть ли тема или какая-то цитата, высказывание, глава из этой книги, о чем я не догадался спросить и завести разговор, а вам бы было важно это сказать?

Епископ Феоктист (Игумнов)

— Я уже сказал и еще раз сделаю акцент на хранении ума и чувств. Это простые небольшие главки, они в начале. Мне думается, если не всю книгу, то хотя бы эти главы нам всем полезно было бы прочитать, потому что займет буквально несколько минут, а польза будет невероятная.

Константин Мацан

— Ну что же, спасибо огромное. Мы сегодня поразмышляли над страницами книги преподобного Никодима Святогорца «Невидимая брань». Наш сегодняшний гость епископ Переславский и Угличский Феоктист был проводником в мир этой книги, и смело ее рекомендует как чтение на Великий пост. Спасибо огромное, дорогой владыка, за беседу. Я надеюсь, что мы вас снова увидим гостем в программе «Светлый вечер».

Епископ Феоктист (Игумнов)

— Спасибо за приглашение. Я тоже на это надеюсь.

Константин Мацан

— Спасибо. У микрофона был Константин Мацан. Дорогие друзья, до свиданья. Завтра в это же время мы продолжим размышлять над книгами на Великий пост. Подключайтесь к нам.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Дославянское население Руси». Александр Морозов
• «Социальное служение и вера». Инесса Панченко
• «Присоединение Астрахани к России». Александр Музафаров

---

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов