Поделиться
В гостях программы "Материнский капитал" Абрамова Анастасия Алексеевна - кандидат культурологии, режиссер-педагог.
С.Бакалеева
— Здравствуйте, это программа «Материнский капитал» - программа о самом дорогом – о семье и детях. У нас в гостях кандидат культурологии, педагог, режиссер Анастасия Абрамова. Здравствуйте, Анастасия!
А.Абрамова
— Здравствуйте!
С.Бакалеева
— Вы знаете, какой мой вопрос, Анастасия, так много сейчас в новостях драматичных событий, которые разворачиваются вокруг родителей, позволивших себе, ну, скажем, шлепнуть ребенка по попе, даже такое наказание под запретом сегодня у нас в обществе и очень активно обсуждается. А ведь каких-то сто лет назад, розги считались непременным атрибутом учителя и вообще процесса воспитания, так что же за сто лет произошло. Вопрос к Вам, как к культурологу, изменились родители, или изменились дети?
А.Абрамова
— Я думаю, что изменился мир, и родители, и дети, но прежде всего произошли такие очень важные изменения не в сфере педагогики и домашнего воспитания, это просто уже там, как следствие, как зеркало таких более масштабных что ли перемен. Когда Вы говорите, что розги были сто лет тому назад вполне допустимым и даже важным атрибутом воспитания, то мы должны представить на каком фоне это происходило. На каком фоне – на фоне, когда, например, солдата провинившегося тоже так могли публично физически наказать, то есть вообще в культуре пока существовала приемлемость публичного наказания взрослого физического, помните, как в средневековье, сейчас же мы читаем, у нас просто оторопь нас берет, когда народ сбегает на площадь, когда голову, руки, ноги рубят. И сейчас бы как вообще мы бы к этому отнеслись? С колоссальным протестом, с протестом не с точки зрения правовой культуры, а просто вот…
С.Бакалеева
— Нравственности.
А.Абрамова
— С точки зрения нравственности, да, что это страшно и неполезно, ни для тех, кто смотрит… в общем, это ужасно, просто ужасно. Вот когда мы слышим о подобных событиях в исламском мире, мы ужасаемся, как же это так и сравниваем как раз со средневековьем. То есть, таким образом мы констатируем, что мы другие. У взрослого человека во взрослом мире изменилось отношение к публичному физическому наказанию. И пока взрослых так наказывали, пока это было допустимо, то, конечно и вопрос о физических наказаниях детей не стоял. Одно с другим было увязано.
С.Бакалеева
— То есть, это было само собой разумеющимся.
А.Абрамова
— Да, а когда в человеческой культуре накапливалось это представление, что человек существо сложное, вглядывание в какие-то потаенные стороны человеческой души, не в плане страшно затаенного, тех мест, в которые вглядываться то не стоит, а более сострадательное такое вглядывание в человеческую душу.
С.Бакалеева
— То есть, это духовное развитие человека в целом, как Вам кажется, или что?
А.Абрамова
— Это вопрос дискуссионный, потому что это палка о двух концах, вот и в педагогике как раз мы очень хорошо эти два конца видим, то есть, с одной стороны, ХХ век, его взгляд на ребенка просто совершил колоссальный скачок в представлении о том, что ребенок – это вовсе не недоразвитый взрослый, как в общем считалось раньше, что это самостоятельная личность со сложными процессами, целое племя, как называет наш замечательный ученый Виноградов, что страна детства – это страна в которой живет особое племя, у него есть свой язык, свои уставы, свои представления о должном и не должном, о допустимом и не допустимом.
С.Бакалеева
— А как Вам кажется, что подтолкнуло взрослых людей к такому мнению?
А.Абрамова
— К тому, что личность человека, да, и ребенка…
С.Бакалеева
— Да, что заставило взрослых воспринимать ребенка, как полноценную личность? Какие изменения может быть в окружающем мире?
А.Абрамова
— Это большой вопрос, о котором спорят и философы, и культурологи, и педагоги, и психологи. И между прочим это вопрос для обсуждения… с религиозной точки зрения об этом тоже можно поговорить, что тоже все-таки происходит, но у меня нет готового ответа на этот вопрос. Я могу лишь обратить внимание на то, что большие шаги сделала психология, в исследовании человека и ребенок предстал не недоразвитым взрослым. Да, действительно таким вот существом, в котором есть во что вглядываться и что формировать, и развивать, и на что надеяться, и чему помогать состояться. То есть, другой совершенно взгляд возник на ребенка благодаря некоторым нашим психологическим, педагогическим успехам, продвижениям, в исключительно такой сфере науки о человеке. Но, с другой стороны, какой второй-то конец этой палки, хорошо то, что жесткая авторитарность в отношении взрослых и детей, она сменилась такой диалогичностью. А другой конец этой палки, что совершенно пространство взрослого и ребенка, они как бы наложились друг на друга, то есть раньше, они все-таки были автономные, и для ребенка взрослый был авторитетом, тем, кто выше по иерархии, по социальному статусу, за кем нужно идти, кому подражать, в кого играть в определенном возрасте. А когда эти пространства наложились, сейчас, наверное, вы знаете, некоторые метко подмечают, именую нашу культуру «детоцентричная», то есть ребенок стал центром вселенной, не отец, не старший в семье, как это было на протяжении столетий.
С.Бакалеева
— А как это выглядит в нашей обычной жизни, наша детоцентричная культура?
А.Абрамова
— Мы боимся, например, взрослые запретов, которые мы налагаем на ребенка, границ, потому что нам очень… нам кажется, что мы таким образом ущемляем их этой личности наносим какой-то вред, права ее ущемляем, нам кажется, что запрет – это насилие, а уж шлепок по попе, наказание у взрослого человека современного рождает такое острое чувство вины, действительно, чего, конечно раньше просто не было в культуре. Едва ли не большее, чем у ребенка. У ребенка то таких чувств не возникает, ему как раз границы поставлены и слава Богу, в розетку дальше не полезет. А для взрослым очень трудным оказалось это испытание представлением о ребенке, как о такой полноценной личности. И возникли, к сожалению, вот не иерархичные отношения, а партнерские. Вы спрашиваете, как это выглядит, ну вот, иногда перешагиваешь порог дома, где живут дети, там же, между прочим еще живут и взрослые. Но полное ощущение, что ты попал в детское царство. Детям отдано все, даже супружеская кровать, там дети спят, они по ней лазают, над ней они там на всяких лестницах, шведских стенках качаются, как обезьяны. Все пространство дома превращено в развивающее пространство для детей. Такое место, как папин-мамин кабинет, например, если папа, мама работающие отсутствует просто начисто. То есть, нет в доме зон, в которые бы ребенок входил с таким трепетом.
С.Бакалеева
— А это как-то опасно для ребенка? Дети цветы жизни, разве не все им нужно отдавать?
А.Абрамова
— Это опасно для всех, это опасно для ребенка, потому что ему нужно расти потихонечку и расширять границы своих умений по мере того, как он узнает мир, получает определенный опыт, это опасно для родителей, потому что ребенок, севший на шею, как правило тяжел для родительской шеи.
С.Бакалеева
— То есть, мы перекармливаем этой самой свободой наших детей?
А.Абрамова
— Да, мы перекармливаем, конечно, свободой, это наша такая больная сфера, но мне кажется, что если в 1990-е годы возникло такое вот просто, такой тайфун из разного литературы с таким активным посылом – свободу, свободу, свободу детям! То сейчас пошла обратная волна и многие родителя говорят, что они с упоением читают книжки с красноречивыми названиями «Дети. Границы», или там, «Ребенок. Хочу или надо», то есть, потихонечку в родительском сознании сегодняшнего времени возвращается… в родительское сознание возвращается представление о том, что запрет важен не потому, что не любишь, или не гуманен по отношению к ребенку, а именно потому, что ты любишь и гуманен.
С.Бакалеева
— То есть, слово «надо» должно быть в родительском лексиконе.
А.Абрамова
— Да, что должна быть граница и испытание этой границей надо мужественно держать, когда тебя испытывают, сдашься ты, или уступишь пядь своему ребенку, или ограничишь – сегодня это можно, а это категорически нельзя. Но это очень трудно безусловно, нам современным родителям это очень трудно дается.
С.Бакалеева
— Почему современным вы сказали родителям, а нашим родителям как легко давалось?
А.Абрамова
— Наши родители не попали в этот поток, все-таки он к нам пришел где-то в 1990-х годах такая либерализация.
С.Бакалеева
— То есть, у них не было такой проблемы, можно следовать тогда примеру своих родителей, получается, их сценарию, своему семейному сценарию?
А.Абрамова
— Мне кажется, что следовать примеру своих родителей – это всегда неплохо, потому что мы их часть, мы их такое наследие. Мы это делаем даже иногда не сознательно, а бессознательно, но мы прекрасно понимаем, уже будучи взрослыми, что наши родители тоже совершали какие-то по немощи своей какие-то ошибки, просто мы уже не подростки, и мы все это приняли, как немощь, а не как злой умысел и в общем на этих ошибках тоже чему-то научились.
С.Бакалеева
— Ну и в какой-то момент надо, наверное, понимать, что они в другое жили время, в других условиях.
А.Абрамова
— Конечно, в других условиях. Просто, если представить себе, что они хлебнули в эти периоды потрясений социальных войн и так далее. И насколько их детство, их взросление, их родительский опыт был обусловлен определенными травмами, испытаниями. Но, все-таки, они передали нам все, что могли.
С.Бакалеева
— А, возвращаясь к теме нашего разговора, наказание все-таки, то есть, если мы решили для себя, приняли такое непростое решение, что мы границы все-таки ставим, обозначаем для ребенка и говорим ему, что есть какие-то запретные вещи, в нашей жизни могут ли появиться какие-то наказания, в нашей с ним, ребенка?
А.Абрамова
— Да, просто дело в том, что наказание – это же не только ремень. Когда мы говорим наказание и возникает образ розги и ремня, мы же понимаем, что это какая-то невозможная крайняя крайность и так же понимаем, что последствия этой крайней крайности совершенно могут быть, как позитивные, между прочим, так и крайне негативные. Потому что попробуй шлепни 14-ти летнего и в общем, вряд ли это сработает на улучшение, вразумление. Хотя, я думаю, что со мной могли бы поспорить в этом плане и родители, и какие-нибудь преподаватели, которые, например, в лагерях подростковых с детьми общаются. Помните в «Педагогической поэме», как Макаренко прибрал к рукам эту банд группу подростков?
С.Бакалеева
— Напомните.
А.Абрамова
— Ну, там была крайняя крайность как раз, когда он выйдя из себя сильно толканул, просто как бы физически и тем самым показал, что он готов отстаивать свои границы, а не то, что он крутой и сильный, что он вожак стаи. Он просто показал, здесь ты просто не пройдешь, есть вещи недопустимые, не пущу.
С.Бакалеева
— Но такая мера вероятно и сработала, потому что была крайней.
А.Абрамова
— Да, это крайняя крайность, да, но помимо этого есть же то, чем мы пользуемся и то, в чем мы должны совершенствоваться, как бы это ни было нам тяжело, тяжело, потому что мы все время хотим тепла, а наказание – это утрата тепла, это дистанция, и это очень трудно, отвержение, прекращение общения, молчания. Какое действенное средство, сколько мемуаров посвящено тому, что выросшие дети, причем такие дети, которые сыграли не последнюю роль в нашей истории и культуре, они вспоминают о молчании отца, о трехдневном молчании отца, что это вообще было одно из удивительных совершенно средств вразумления, потому что переживание молчания отца, как потери близости с ним, вот именно и оказывало это воспитательное воздействие. Лишение чего-то, да, вот самые простые, лишение чего-то, каких-то удовольствий ребенка, но как многие сегодня говорят психологи и педагоги, есть проступок, должно быть наступление последствий и эти последствия называются наказание. Не пойдем туда, куда запланировали, ну вот не получишь того, на что ты рассчитывал, должны быть какие-то последствия.
С.Бакалеева
— Спасибо большое, Анастасия. У нас сегодня была в гостях кандидат культурологии, педагог и режиссер Анастасия Абрамова. Мы с ней обсуждали очень непростую тему наказаний. Да, безусловно розги ушли в далекое прошлое и надеюсь, никогда не вернутся в нашу жизнь и тем не менее, наказание – неотъемлемая часть нашего родительского долга. Давайте вместе трудиться, до свидания!
«При реализации проекта используются средства государственной поддержки, выделенные в качестве гранта в соответствии c распоряжением Президента Российской Федерации № 11-рп от 17.01.2014 г. и на основании конкурса, проведенного Общероссийской общественной организацией «Российский Союз Молодежи».
Послание к Римлянам святого апостола Павла
Поделиться
Рим., 104 зач., X, 11 - XI, 2.
Комментирует епископ Переславский и Угличский Феоктист.
Здравствуйте! С вами епископ Переславский и Угличский Феоктист.
Одна из важных лично для апостола Павла тем — это тема спасения евреев. Павел не мог не переживать о своих собратьях, а потому, проповедуя язычникам, он не забывал и о евреях. Сегодня во время литургии в православных храмах звучит отрывок из 10-й и 11-й глав Послания апостола Павла к Римлянам. В этом отрывке затрагивается сразу несколько вопросов, однако давайте сосредоточим наше внимание на тех словах, которые касаются проповеди среди потомков праотца Иакова, ведь те препоны, которые мешали уверовать во Христа соплеменникам апостола Павла, зачастую мешают уверовать и людям, не имеющим никакого отношения к еврейскому народу.
Глава 10.
11 Ибо Писание говорит: всякий, верующий в Него, не постыдится.
12 Здесь нет различия между Иудеем и Еллином, потому что один Господь у всех, богатый для всех, призывающих Его.
13 Ибо всякий, кто призовет имя Господне, спасется.
14 Но как призывать Того, в Кого не уверовали? как веровать в Того, о Ком не слыхали? как слышать без проповедующего?
15 И как проповедовать, если не будут посланы? как написано: как прекрасны ноги благовествующих мир, благовествующих благое!
16 Но не все послушались благовествования. Ибо Исаия говорит: Господи! кто поверил слышанному от нас?
17 Итак вера от слышания, а слышание от слова Божия.
18 Но спрашиваю: разве они не слышали? Напротив, по всей земле прошел голос их, и до пределов вселенной слова их.
19 Еще спрашиваю: разве Израиль не знал? Но первый Моисей говорит: Я возбужу в вас ревность не народом, раздражу вас народом несмысленным.
20 А Исаия смело говорит: Меня нашли не искавшие Меня; Я открылся не вопрошавшим о Мне.
21 Об Израиле же говорит: целый день Я простирал руки Мои к народу непослушному и упорному.
Глава 11.
1 Итак, спрашиваю: неужели Бог отверг народ Свой? Никак. Ибо и я Израильтянин, от семени Авраамова, из колена Вениаминова.
2 Не отверг Бог народа Своего, который Он наперед знал. Или не знаете, что говорит Писание в повествовании об Илии? как он жалуется Богу на Израиля, говоря
Чувство национальной исключительности — это то, с чем человечество живёт, пожалуй, всю свою историю. Так, ещё в описании переселения праотца Иакова и его потомства в Египет мы находим библейское замечание, которое говорит, что египтяне воспринимают как мерзость пастухов, а потому Иакова селят отдельно от прочих египтян, ведь израильтяне были народом пастухов (см. Быт. 46:34). Подобных по своей сути мест в Библии — масса, Новый Завет не является исключением, ведь и Сам Христос в беседе с финикийской женщиной тоже намекает на национальную исключительность евреев (см. Мк. 7:25–29). Любой народ имеет свои уникальные черты, а потому у любого народа есть причины для гордости, но, как мы понимаем, израильский народ здесь стоит особняком: ведь к нему Бог обращался напрямую, только его Бог называл Своим любимым чадом, и только этот народ некоторый период своей жизни жил под управлением Бога.
Тесные отношения Бога с израильтянами продолжались столетиями, и вполне естественно, что за это время мысль об особенном пути своего народа стала частью национальной идентичности евреев. Однако вот в чём проблема: как и любая иная гордыня, чувство национальной исключительности способно ослепить людей, оно способно сделать народ нечувствительным к проявлениям воли Божией. Именно это, как мы знаем, произошло с израильским народом: уверовать во Христа им помешала гордыня. Конечно, она, как и всякий иной порок, развивалась постепенно, и это развитие упомянул апостол Павел в прозвучавшем только что отрывке Послания к Римлянам: апостол сослался на двух великих людей прошлого — на Моисея и на Исайю — каждый из которых в своё время говорил о некотором особенном упорстве потомков Иакова, и это упорство нельзя объяснить ничем иным, кроме гордыни.
Впрочем, апостол Павел, несмотря на все свои переживания, не терял оптимизма, он верил, что Бог остался верен Своим обетованиям, а потому Он не отверг Свой народ, апостол верил, что точно так же, как Бог воззвал еврейский народ из небытия, так Бог может и обратить его к покаянию, к обращению ко Христу и спасению.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
Фонд «Хранители детства» помогает подросткам сделать осознанный выбор профессии и пройти стажировки
Поделиться
Фонд «Хранители детства» более 10 лет поддерживает молодых людей из уязвимых групп: сирот, ребят с инвалидностью, подростков из приёмных, опекунских и кризисных семей. Фонд помогает им осознанно подойти к выбору будущей профессии, получить необходимые знания и первый трудовой опыт под руководством наставников.
Максиму 16 лет, родителей у него нет. Молодой человек живёт и обучается в подмосковном Православном центре образования имени Преподобного Сергия Радонежского.
В прошлом году при участии фонда «Хранители детства» парень прошёл тестирование на профориентацию, а затем обучение и стажировку в Музее архитектуры в миниатюре. Он посвящён православным достопримечательностям Золотого кольца России. Максим участвовал в организации экскурсий и сам побывал в роли экскурсовода. За три недели наставники, подготовленные фондом, помогли ему раскрыть творческий потенциал, выявить профессиональные качества и определиться, куда двигаться дальше.
Фонд «Хранители детства» работает в 20 регионах России. Он знакомит молодёжь с современными, востребованными профессиями и устраивает на стажировки в различные партнёрские организации. Благодаря этому ребята из детских домов, приёмных, опекунских и кризисных семей, а также подростки с инвалидностью обретают уверенность, самостоятельность и могут попробовать себя в профессии.
Поучаствовать в проекте фонда «Хранители детства» можете и вы. Например, в качестве наставника рассказать ребятам о своей профессии, либо организовать для них стажировку. Подробнее об участии делами тут.
Кроме того, есть возможность поддержать проект и его подопечных финансово на сайте фонда «Хранители детства».
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«ГИМ и Новодевичий монастырь». Марина Чистякова
Поделиться
У нас в студии была заместитель генерального директора Государственного исторического музея Марина Чистякова.
Разговор шел об истории Новодевичьего монастыря в Москве, о взаимодействии монастыря и Исторического музея, а также о выставке, посвященной 500-летию Новодевичьей обители.
Ведущий: Алексей Пичугин
Все выпуски программы Светлый вечер
