«Любовь в христианском понимании». Священник Игорь Спартесный

Отец Игорь Спартесный

У нас в гостях был клирик храма Софии Премудрости Божией в Средних Садовниках в Москве священник Игорь Спартесный.

Мы размышляли с нашим гостем о том, что такое любовь с христианской точки зрения, как научиться любить Бога и тех, кто нас окружает, чем любовь отличается от влюбленности, а также что может помочь «реанимировать» любовь в моменты «выгорания».

Ведущий: Константин Мацан, Марина Борисова

---

Константин Мацан:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Здравствуйте, уважаемые друзья. В студии у микрофона моя коллега Марина Борисова.

Марина Борисова:

— И Константин Мацан.

Марина Борисова:

— Добрый вечер. В гостях у нас сегодня священник Игорь Спартесный, клирик храма Софии Премудрости Божией в Средних Садовниках в Москве. Добрый вечер.

Священник Игорь Спартесный:

— Добрый вечер, Костя, Марина и вы, дорогие радиослушатели.

Марина Борисова:

— Отец Игорь, всем нам понятно, что христианство — это про любовь. Никто не спорит. Но вот что такое любовь для христианина, тут как раз надо ещё разобраться, потому что мы склонны путать и в жизни, и в Церкви любовь с влюблённостью. И я думаю, что те из нас, кто проходил период неофитства, кто не вырос в христианской семье, а вот уже во взрослом, сознательном, возрасте сам пришёл к Богу и пришёл в церковь, помнит этот первоначальный период влюблённости в церковь, потому что другим словом и не назовёшь это состояние. То есть состояние абсолютно эйфорическое. Но потом, как и в семейной жизни, так и в церковной жизни эйфория заканчивается, начинаются суровые будни. И вот бывает у многих в семье после медового месяца наступает первый год сплошных разочарований, потому как люди начинают ссориться, начинают друг друга раздражать, иногда даже недоумевать, как же так их угораздило заключить брачный союз. В церкви тоже так бывает. Но как в семье, так и в церкви, пройдя вот какой-то период искушений такого рода, можно найти путь к любви. Мне кажется, что любовь — это не данность, а некоторая цель, что ли, к которой можно по-разному идти всю жизнь в надежде всё-таки её достигнуть. Может быть, я не права. Как на ваш взгляд?

Священник Игорь Спартесный:

— Ну, я думаю, в этой студии достаточно о любви уже говорили. И в принципе, наверное, любая беседа христианина, где угодно, с кем угодно, она всё равно употребляет понимание любви. Ну, потому что любовь — это изначально понятие жертвенности. Изначально, если уж мы говорим о церкви, то Бог есть любовь. Это одно из имён Божьих, причём полнота, как внутри Себя у Бога этой любви, так, конечно, она изливается и наружу. Ну, чтобы её почувствовать человеку, то, конечно же, ты что-то для этого должен сделать. Конечно, Господь может дать и так бесплатно, как на любой работе дают подъёмные, но в итоге ты всё равно должен это отрабатывать. Чтобы это не пропало, то ты должен это поддерживать. Есть такое все-таки у христианина понимание, это все-таки, ну, как основополагающая добродетель. Это совокупность всех тех добродетелей, которые у тебя есть. Их можно просто будет подчеркнуть словом «любовь». Апостол Павел в послании к Коринфянам говорил о том, что более всего облекитесь в любовь, которая есть совокупность совершенства. Мы прекрасно знаем, какие отношения у людей между собой, что такое любовь. Это когда я забываю про свою усталость, когда я забываю про то, что там ел-не ел, занят-не занят я иду и бегу, только чтобы найти, да, тот момент, чтобы удовлетворить своё вот это вот желание, потребность в человеке, который как раз-таки удовлетворяет мою эту любовь. И я, невзирая ни на что, буду искать этой встречи. И в конце концов, когда я её нахожу, мне больше ничего не надо. Чтобы это всё пронести дальше, чтобы можно было, потому что она тоже ведь так же бежит навстречу, надо оставаться честным друг перед другом, надо оставаться честным перед Богом, надо сохранять эти отношения. Мы же помним, когда я не замечаю каких-то изъянов или какую-то погрешность у своей половины. Я люблю, я покрываю. Это люди там говорят: «Да что ты, да посмотри, да куда твои глаза смотрят?» А для любящего человека... он ослеплён этой любовью. Вот когда я воспитываю эту любовь по отношению к Богу, тогда человек автоматически попадает в ауру этой любви. Потому что есть такое, когда-то у одного священника спрашивали, зачем у нас две заповеди — возлюби Господа Бога твоего и возлюби ближнего своего? Неужели одной недостаточно? Откуда ты узнаешь, как ты любишь Бога? Вот тебе и дана эта заповедь. Если ты любишь ближнего своего, тогда, конечно, ты можешь любить Бога. Если у тебя есть претензии к ближнему, то вряд ли ты Бога будешь любить. Возьмём супругов. Они счастливы, но они замечательно живут. Они пока ещё в этой эйфории любви находятся. Но, вдруг настаёт тот момент, когда она себя жалеет больше, чем его. Вдруг ей поднадоело то, что он не делает то, что хотелось бы ей. Ну, и наоборот то же самое. Когда приходят люди и спрашивают: «Батюшка, ну вот всё, разводиться благословите?» Я говорю: «Давайте реанимируем семью». Она говорит: «Каким образом?» Говорю: «Слушайте, ну вот у человека, у вашего мужа есть некие проблемы в жизни. И он их не приносит семье, он пытается их там оставить, а сюда он приходит и пытается стать тем счастливым, кем и был. А вы не помогаете ему, а предъявляете всё время. Но вы же понимаете, что человеку там приходится, к сожалению, лицемерить, где-то угождать, где-то, то есть, несвойственно то, что ему хотелось бы, ему приходится делать, потому что он зарабатывает деньги, и от этого, конечно, зависит многое в ситуации. И, приходя домой, он дальше слышит о том, а я тебе сколько раз говорила, сколько просила. А где человеку расслабляться-то? Он вообще домой пришёл в свою крепость, где можно забросить всё то, что происходило вне, и здесь отдохнуть. А для него продолжается то же самое. То есть у него всё время стрессовая ситуация. И в этой стрессовой ситуации он куда? Куда угодно, в баню, с друзьями, домой не идти, гулять где-то, потому что там, где он должен был получить отдушину какую-то, он получает совершенно другое, и иногда даже похлеще, чем на работе. А что делать? Лекарство самое простое. Вы слушайте, ну помолчите пять минут. Всего лишь пять минут. Вот он приходит злой, пускай!» «Да, — говорит, — батюшка, да он же ни за что виноватит!» Ну, слава Богу, говорю, что ни за что. Неужели вам проще было бы если бы за что-то вас виноватили? А так как вы молчите, нету противления, то, в конце концов, его градус понижается, он начинает успокаиваться, потому что доказывать никому уже ничего не надо. А хотите быстрее, чтобы всё прошло? Начинайте соглашаться с тем, что он говорит. А он, оказывается, это три минуты вообще хватит. Скажет: да, прости, да, виноват, да, понял. И вдруг он приходит в ту трезвость, то есть ум у него начинает просветляться, гнев уходит, и он понимает: ты его бережёшь. Как вы думаете, да какая там может быть баня и друзья, когда он может понимать, что вот там вот то, к чему он может бежать, стремиться и хотеть, потому что здесь его любят, его понимают. А представляете, если бы это изначально было? Ну кто-то же должен. Вы как женщина, которая огонь в пещере хранит. Принёс он мамонта, не принёс. Огонь должен гореть. И в христианстве эта чистота, эта теплота, этот свет, в тот который он должен окунуться.

Константин Мацан:

— А чтобы нас не порицала прекрасная половина наших служительниц, а вот наоборот ситуация, какие здесь есть советы для мужчины, как жену не раздражать?

Священник Игорь Спартесный:

— У жены в природе есть замечательное качество. Если мужчине надо научиться носить немощи друг друга, то жене они, в принципе, в природе даны. И ей проще, конечно, перестроиться. Она та помощница, которая... Это ж мужчина отвечает перед Богом за всё то, как он воспитывает семью. А она будет отвечать, как она помогала ему, чтобы он ответил перед Богом достойно. Но на сегодняшний момент, к сожалению, мы теперь уже говорим о том, что надо и женщину тоже успокаивать. У неё тоже, оказывается, не хватает нервов, терпения и всего остального. У неё быт, дети и муж, который приходит, ну, если не навеселе, то, по крайней мере, не хочет особо участвовать в семье. Это откуда взялось? А это с того момента, когда они держались за ручки и друг другу признавались в любви, и вот с этого момента они должны были принести эту чистоту отношений, они должны были научиться молиться Богу, они должны были понести друг друга немощи. И когда они женятся, то, в конце концов, они уже готовы, приходят к этому моменту. Им не надо учиться жить вместе. Так вопрос даже не встанет, как они должны по отношению друг к другу эти немощи носить и любить, и прощать. Но мы теперь говорим, Константин, о том, что по факту человек приходит к тому пониманию, когда уже всё состоялось, когда женщина уже решает о том, что всё не получилось и не так, как она представляла себе, да и мужчина тоже расстроен, потому что он не то, что хотел видеть, видит. Статистика, конечно, очень грустная по России. Они что, не любили друг друга все? Любили, конечно же. Но так вот здесь вот, чтобы понять, как любить Бога, ты должен научиться любить друг друга.

Константин Мацан:

— Священник Игорь Спартесный, клирик храма Софии Премудрости Божией в Средних Садовниках в Москве сегодня с нами в программе «Светлый вечер». Ну вот мы сейчас в первой такой части нашей программы всё-таки посмотрели на эту метафору семьи. А хотелось бы поговорить не о внутрисемейных отношениях. Есть много программ на Радио ВЕРА конкретно про это, «Семейный час», например, и вообще мы часто к этой теме обращаемся. Но тема, которую задала Марина, она все-таки больше касается отношений человека и церкви.

Марина Борисова:

— Но если семья — малая церковь, то давайте посмотрим, что же в большой церкви.

Константин Мацан:

— Действительно, главный вопрос — на что часто наталкивается вот эта попытка спустя годы реанимировать любовь в семье? На некоторый внутренний, может быть, внутренний скепсис в человеке. А возможно ли это? А надо ли это? А не зашло ли всё уже так далеко, что уже нечего реанимировать? И даже как-то неловко бывает пытаться вот снова каким-то образом вести себя так, как ты раньше себя не вёл, или вот спустя много лет брака начинать что-то делать иначе, чем это было раньше. То же самое не происходит ли в церкви, когда человек, уже имея привычку к церковной жизни, уже неофитство давно позади, уже вроде службы... служб так много за спиной, и уже все знаешь, уже про себя все знаешь, и много лет одну и ту же исповедь твердишь, и кажется: а возможно ли вообще тут обновление или нет?

Священник Игорь Спартесный:

— Да, возможно обновление. Мы переходим от семьи к Богу, к церкви. Я скажу, что практика неофита, тоже им был, и чтобы удержать это понимание и чувство внутри себя, ты, конечно, что-то должен для этого делать. Потому что Бог всё-таки остаётся замечательной женой и замечательным мужем. Тот, который любит, независимо от того, каким бы ты там не был. И если бы так любой из супругов бы жил, то второй бы, хочешь не хочешь, но он бы подтягивался к этому, потому что невозможно против любви сопротивляться там и что-то доказывать. Вот Бог изначально такой всегда. Это ты по отношению к Богу, помните, как еще там Августин говорил о том, что Господи, да Ты всегда был рядом со мной. Это я был чаще вне себя. Вот это состояние неофитства, ты же влюбился, и сейчас происходит, вдруг Господь открылся тебе, и ты готов... Я слышал от одного такого неофита, как девиз такой: «Да я за нашего Бога любого порву». Он прямо вот так рвался, и вот чтоб ему не дать, да он всё делал в церкви, он столько лопатил. Иногда он говорит: «Ну, батюшка, Бог мне, знаете, сколько даёт? Я даже мизера никакого там не исполнил ещё, и пытаюсь как-то хоть чем-то воздать». Замечательное состояние. Так вот, это состояние, на которое смотрят остальные, вот у которых уже там что-то потухло. Уже кто-то так не испытывает, и одни радуются, а вторые подражают. Но Господь же всегда откликается. Всегда. Ты просто должен что-то для этого делать. И вот это дело некоторое, ты в храме, ну, останься, слушай, ну, вытри там подсвечник, останься, помоги там вот полы помыть. Ты работай Богу. И Господь всегда же откликается. Если ты ничего не делаешь, то отдавать некому. А когда ты делаешь, тогда, конечно же, происходит. И любое твоё делание всегда вознаграждается Богом. Если мы всё-таки берём за понятие, что я отработаю, и мне тогда вознаграждение, то иногда, конечно, так не получается, потому что ты должен делать прежде всего. Как говорил преподобный Амвросий Оптинский: «Ты делай, что должно, а будет, как будет». Ты не сомневайся в том, что Господь откликнется. И твоя работа, вот когда она в неофитстве, просто она проще ведётся, потому что ты действительно не ждёшь от Бога ничего, ты так делаешь. Когда это там тухнет уже, и ты становишься как общая масса, глядя на всех остальных, которые там ходят еле-еле в храм, там, за кого-то там уцепился где-то искушение, и у тебя это проходит, пожалуйста, ты же помнишь, у тебя же есть память о том, что так бывает. Но опять поднимать себя без работы не получится. Ты не можешь всё время сидеть, любить. В конце концов, ты даже устанешь от того, что тебя любят ни за что. У тебя будут искушения какие-то. Если в семье ты будешь сидеть и будешь ждать, когда тебя будут любить, не получится. Когда ты любишь, тогда хотя бы отвечают на то же самое. У нас есть четыре столба, на которых стоит христианство. Вот их надо просто подтягивать. У нас есть Священное Писание, у нас есть пост, у нас есть молитва, да? И есть таинства, в которых ты участвуя напитываешься Богом. Вот ты же должен читать молитвы? Должен. Почему ты должен? Потому что беседа с Богом, она тебя напитывает, наполняет, и ты понимаешь, что Бог откликается. Если же ты не молишься, ну ты почему там маловерный, да? Потому что ты не знаешь, Бог отреагирует или не отреагирует, у тебя опыта нет. У тебя становится, твоя жизнь такая вот: вот как я сделаю, я знаю, как получится. А если ну это не очень честно. А если сделать честно, а будет или не будет? Господь отреагирует, не отреагирует? Опыта нет. Если тебя зовут в гости, то легче не идти, потому что тебе придётся становиться искусственным. Не таким, как ты обычно себя привык видеть. Но по мере того, чем чаще ты ходишь, ты становишься тем, кем был, оказывается, тебя любят, оказывается, не смотрят на твои всякие прегрешения, несут немощи твои, какие они есть. И ты тогда успокаиваешься и оказывается, тебя любят ни за что. И ты в эти гости уже сам ходишь, и ты знакомишься с этими людьми и любишь их.

Константин Мацан:

— Есть такие слова известные. Я, честно говоря, сейчас не помню, кому они точно из святых принадлежат, просто так часто их цитируют, что уже всё смешалось: «Если нет любви, то твори дела любви, а любовь появится». И их часто повторяют. Я вас хочу просто как пастора спросить.

Это работает на опыте? Вот человек, причем что в семье, что в церкви, вот не чувствует в себе какого-то рвения, ничто его не побуждает. И он себе говорит: хорошо, я буду, может быть, пока даже искусственно, там, не знаю, условно говоря, дарить жене цветы, обнимать её, даже если меня к этому не тянет, ну просто надо, вот надо. Надо что-то делать. В церковь там я буду, ну сейчас вот нет побуждения на молитву встать, ну встану, ну просто надо, ну постою, помолюсь там, да, и постепенно буду верить, что моё внутреннее состояние изменится. В это так трудно поверить, и вот эта вот некоторая искусственность, которая вначале, кажется, должна неизбежно присутствовать, она человека останавливает: ну что я буду, ну кого я обманываю, ну это ж так неловко, это ж так вот зачем? Или действительно работает так? Вот надо начать, а потом изменишься.

Священник Игорь Спартесный:

— Ну, Кость, мы же должны понимать, что любое делание всегда вознаграждается, что бы ты ни делал в жизни, деньгами, отношениями. Даже, представляете, когда тебя на работе гонят, клевещут где-то, но ты остаёшься тем же, кем и был, добрым и хорошим. В конце концов, это успокоится, ну, если только какого-то там заказа не было специально, потому что невозможно против любви идти. Когда ты себя понуждаешь к чему-то, я призываю к честности. Обыкновенной честности перед Богом: Господи, я исполню закон. Да, надо молиться, я прочитаю утренние и вечерние молитвы. Но, Господи, я ничего не чувствую от этих молитв. Мне не хочется их чаще читать, чем читать. Господи, не оставь меня, пожалуйста. И это честность перед Богом, которая даст тебе возможность, слушайте, Бог не может не откликаться.

Константин Мацан:

— У кого-то из святых, помните, тоже была фраза, меня она очень согрела и повеселила в своё время, когда было сказано, что вот ты встаёшь на молитву без рвения, без чувства, просто потому что надо, ты можешь Богу сказать: «Господи, я сегодня не смог отдать Тебе своё сердце, но возьми хотя бы мои ноги. Я хотя бы постоял перед Тобой и вот прочитал это, провёл это время на ногах в молитве, в произнесении этих слов».

Священник Игорь Спартесный:

— Сто процентов. Да, это же работа. Работа. Потому что есть у нас, не знаю там, Уголовный кодекс Российской Федерации. Но мы же не выбираем, почему закон такой или другой. Нравится он тебе, не нравится. Ты его выполняй, у тебя не будет последствий. Нам дали утренние вечерние молитвы, потому что на сегодняшний момент очень многие люди, да, сокращают правила до Серафима Саровского. А ты им говоришь: слушай, ну хотя бы закон просто выполняй. Я ничего не чувствую. Ну так ты же ничего не начнёшь чувствовать, если ты всё равно не делаешь. Ты же начнёшь чувствовать только тогда, когда ты что-то делаешь.

Константин Мацан:

— Помните, там был такой старый анекдот, когда человек всё роптал на Бога, что тот не даёт ему выиграть в лотерею? На что Бог ему явился и сказал: «Ну ты хотя бы билет купи».

Священник Игорь Спартесный:

— Да-да-да.

Марина Борисова:

— Но мы говорим сейчас о таких интимных отношениях человека с Богом, и из этой атмосферы взаимной любви мы исключили этого самого ближнего. Он у нас как-то остался за дверями. Я к тому, что очень трудно понять, что такое любовь в постоянной жизни, когда мы имеем в виду не сильную эмоцию, когда мы имеем в виду не эйфорию влюблённости, а что-то другое. А вот что? Мне в своё время повезло, в начале моей церковной жизни были люди, которые непроизвольно давали уроки. Много лет я провела на приходе сельском, и мы туда из города приезжали, как правило, в субботу в середине дня, и оставались ночевать, чтобы с утра на литургии быть в храме. И вот так повелось, что мы читали правила все вместе, а потом батюшка благословлял всех ложиться спать. И в очередной раз вот так зимой было, мы прочитали правила, получили благословение, а батюшка очень уставал, потому что там было очень много дел помимо непосредственно храма, там было и по хозяйству, и с местными властями, и он буквально вот непонятно в чем душа держалась, он весь прям исхудал, весь прям был какой-то сине-зеленый от усталости. И он вышел из этой избушки, где все мы ночевали, я вышла вслед за ним и посмотрела, он, оказывается, взял совковую лопату и начал чистить дорожку к храму от автобуса. Я говорю: батюшка, можно я вам помогу? Он говорит: иди, иди, иди, иди спать. И я поняла, что он это делает, потому что он нас бережёт, потому что завтра с утра целый день в храме, там много всего, но он не бережёт себя, и ему даже в голову не приходит попросить помощи. И вы знаете, это был такой урок любви, без слов, без пафоса, без каких-то эмоций даже. Я его на всю жизнь запомнила. Я думаю, что любовь с христианской точки зрения что-то иное, помимо эмоций.

Священник Игорь Спартесный:

— Один диакон, когда, ну, так, он только-только им встал и голосил просто. И протодиакон подходит, говорит: «Слушай, ну, ты побереги голос-то, а то ведь сорвёшь». А он говорит: «Вы знаете, если я его сорву ради Бога, то мне больше в жизни ничего не нужно». Вы же представляете, Марина, сколько Господь воздаёт за труды человеку? Но чтобы войти в ту любовь и в это состояние, человек себя перестаёт жалеть. Потому что, когда ты сидишь и ничего не делаешь, ну, может, ты будешь оправдан тем, что ты там устал искренне, честно, по-настоящему устал, и Господь тебе ничего не предъявит. Но Он и не даст, потому что раз ты не делаешь, то и давать нечего. А когда ты вот в этом состоянии встаёшь и идёшь, делаешь, тогда Господь воздаёт сторицей. И ты это знаешь, и ты это понимаешь. И как тут себя жалеть, если ты понимаешь, какие дары у тебя будут?

Константин Мацан:

— Мы вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» священник Игорь Спартесный, клирик храма Софии Премудрости Божией в Средних Садовниках в Москве. Не переключайтесь.

Константин Мацан:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. Еще раз здравствуйте, уважаемые друзья. У микрофона Марина Борисова и я, Константин Мацан. У нас сегодня в гостях священник Игорь Спартесный, клирик храма Софии Премудрости Божией в Средних Садовниках в Москве. Мы продолжаем наш разговор. Вот мы так или иначе сегодня ходим вокруг этой темы. Отчасти вы тоже на это внимание уже обращали. Ты понуждаешь себя к какому-то труду, к тому, чтобы делать дела любви, даже если любви пока нет, что в семье, что в церкви, и только что до перерыва вы сказали, что Господь всегда вознаграждает. При этом вы же сказали, это важно, что делать это в расчёте на вознаграждение, то есть построить такой план, я сейчас сделаю, и буду ждать: ну где, Господи, моё воздаяние? Так не работает. Не требует ли, получается, всё, о чём мы говорим, вообще некоторой перестройки сознания? Потому что нам ведь так привычно и комфортно и понятно ждать вознаграждения, ждать реакцию человека. Вот мы что-то делаем для него, ну а где, где, а где твоя ответная реакция? И если нет, то очень легко твои дела сходят на нет. Ну подумаешь, ну тогда и не надо, ну тогда и не буду, что я буду стараться в пустоту или в вату всё это посылать? Не получается ли так, что, чтобы это сработало, нужно вообще себе сказать, что, послушай, ты можешь только за себя отвечать, только за свою волю. Ни реакции ближних, ни ответ от Бога не находятся в пространстве твоей власти, твоего контроля. Если ты об этом очень сильно думаешь, то ты, скорее всего, ошибёшься. Вот делай то, что ты должен, и ни на что не рассчитывай. Вот так правильно?

Священник Игорь Спартесный:

— Слушайте, ну, конечно, мы должны перестроить своё понимание. Привычно в нашей жизни, конечно, предполагать воздаяние. Иначе какой смысл тогда тебе что-либо делать, если ты ничего не получишь? Но мы как раз-таки здесь рассчитываем на то, что люди немощные, они не отвечают за свои слова, они могут пообещать, а не исполнить. И ты сомневаешься в том, что, и ты начинаешь взвешивать, надо делать или не надо, потому что могут и обмануть. Почему перестраивать надо? Потому что у Бога совершено по-другому. Он всегда любит. Мы же были свидетелями неоднократно, что Господь всегда покрывает, всегда воздаёт, напитывает, наполняет. Ты эту благодать чувствовал. Господь никогда не отказывается от Своих слов. Поэтому, как любой, у тебя же есть опыт даже, да, ты по отношению к своему сыну, когда ты его просишь сделать что-либо, ну, ты же готов его чем-то там похвалить? Готов. А если он ещё делает больше, чем ты попросил, то ты ещё больше ему дашь, даже если не договаривался, потому что твоё сердце, безусловно, ущербное, и ты не можешь отвечать за любовь, которую обещал. Но, тем не менее, даже свою ущербную любовь и то ты проявляешь по отношению к любящему, и то ты хочешь его напитать и наполнить, отблагодарить. Как же Господь по-другому-то может поступить? У Него полнота этой любви, и Он её всегда готов дать тому, безусловно, кто это делает.

Марина Борисова:

— А как же тогда старший сын из притчи о блудном сыне? Ведь упрёк-то его был, что вот он всё время был рядом, он всё время делал всё, что велел отец, а тот ему вот не только какого-нибудь тучного тельца заклать, а вообще никакого поощрения.

Священник Игорь Спартесный:

— Ну, ему ж потом отец сказал о том, что «сыне, да ты всегда ж со мной, и всё моё твоё». Но у сына было искушение, самое обыкновенное, которое он себе разрешил по отношению к своему брату. Любовь-то предполагала порадоваться вместе с отцом, и отец как раз-таки эту любовь проявил. Он показал, независимо от того, что ты сделал, но, ты пришёл и покаялся. Сердце, которое уже расположилось, и оно готово было наполниться, и он нуждался же в любви, нуждался. А брат, к сожалению, это же брат. Если бы так отец поступил, да, было бы очень плачевно. А так брат, да, разрешил себе, к сожалению, те искушения, которые, ну так вот, не спал он, к сожалению, от этой любви.

Марина Борисова:

— В нас чаще всего как происходит? Если мы стараемся более-менее прилично себя вести с точки зрения христианина, ну да, естественно, не получается всё, но для этого мы ходим, исповедуемся и, в общем, более-менее у нас такая уравновешенная жизнь, в которой как раз не возникает острого дефицита любви. То есть мы его не чувствуем, хотя и самой любви тоже не испытываем. У нас как-то всё вот очень теплохладно. Бывают какие-то всплески, не очень на долгое время нас хватает, потом опять начинается полоса, когда вот всё вроде как у людей, но всё не наполнено внутренним содержанием. Вот как удержать это внутреннее содержание в себе? Потому что сталкиваешься иногда в церковной среде, когда, помня тот пример, о котором я рассказывала в предыдущей части нашей программы, пытаешься вести себя так, как вел этот священник по отношению к нам. И это вызывает недоумение у людей верующих и церковных. Они смотрят на тебя и иногда прямо вот в глаза спрашивают: ты что, действительно считаешь, что всё нужно делать исключительно по любви, а не потому что так надо?

Священник Игорь Спартесный:

— Ну, они же подходят и говорят: батюшка, сколько в вас любви? Да? Сравнивая. Там своё, понятно, что любовь, с тем проявлением, которое там видят у священника. На самом деле, не очень сложно научиться любить. Совершенно не сложно. Тем более, что у тебя есть та помощь, которая готова, эта любовь, да, дать тебе возможность научиться любить. Если ты запущенный человек, и у тебя уже проблемы, ну... понятно, что в храме появляются люди, у которых уже там не получилось вне церкви, и теперь они пришли в храм, чтобы у них получилось. А это уже расстроенная нервная психика, это уже долги и всякие отношения недобрые. Да, мы же говорили о больнице, это больница, в которую люди пришли лечиться. И тут о любви, конечно, о какой любви может речь? Он ненавидит почти всех. Начинается постепенно. Ты не можешь сразу взять и любить. Ну, хотя бы, слушай, ты должен научиться терпеть. Ну, вот трудись над тем, чтобы терпеть, и Бог тебе в помощь. Научись людей оправдывать даже в их грехах. Тоже, к сожалению, не помню, кто из святых, но кто-то из оптинских, мне кажется. Когда спрашивали у отца, там, батюшка, ну скажите, вот, как можно вот научиться любить? Вы знаете, вот у меня перед моими глазами всё время есть грехи людские. И я понимаю, что, ну, я, наверное, должен обличить как-то там, или сказать брату своему, что бы он этого не делал. Ну, иначе кто ему ещё там скажет? А отец, который же в этой любви живёт, говорит, что ты, говорит, слушай, ну, если ты скажешь, то ты его обидишь. Но ты просто имей в виду, что если ты эти грехи видишь, то ты их, скорее всего, тоже делаешь. Может, ты в лучшем, конечно, состоянии находишься, и, наверное, ты в той или иной мере получше себя чувствуешь, но ты не должен его обличать, потому что у тебя эти же грехи есть. А вот когда ты избавишься от этих грехов, вот тогда ты тем более не будешь говорить об этих грехах, потому что знаешь, как тяжело от них избавляться. Вот Богу молись, чтобы Господь направил и напитал. Мы, безусловно, должны научиться любить. И если мы дошли до того, что мы оправдываем человеческие грехи, нет, на зло мы говорим зло, но мы говорим не о человеке, а о поступке. Потому что, ну, понятно, что мы должны проявлять своё мнение, да, я скажу, осуждение. Мы осуждаем грех. Мы не осуждаем личность, которая этот грех делает. Но грех мы должны осуждать. Но мы же должны понимать, что, слушай, ну, как ей тяжело живётся, да, или как вот у неё столько всяких проблем и забот, что она, конечно же, наверное, вот так вот делает, и ты её уже никогда не осудишь. Потому что ты даёшь возможность оправданию. После того, если ты не осуждаешь и оправдываешь, очень легко человеку научиться любить. Потому что тогда как не любить человека, который в такой беде находится? Ты, конечно же, будешь и молиться об этом человеке, и просить помощи для этого человека. И, в конце концов, ты перестаёшь обращать внимание на то, что происходит вокруг тебя злого, потому что ты будешь являть собой эту любовь.

Марина Борисова:

— А как быть, если ты видишь примеры настоящей христианской любви не среди твоих единоверцев ни в храме, ни на приходе, а среди людей, далёких от религии вообще? Бывает такое, что в критических ситуациях тебе первым приходит на помощь человек, от которого ты даже не подозревал ни такой самоотверженности, ни такой жертвенности, потому что он живет вне твоих представлений о добре и зле, у него они другие. И ты смотришь на это и видишь, что среди твоих близких в церкви людей таких не нашлось в этот момент. И ты думаешь: как же так? Мы все должны были уже чему-то научиться, а нас учит человек, который совершенно по-другому смотрит на всё и у которого нет такой возможности общаться с Богом, как у нас.

Священник Игорь Спартесный:

— Ну и замечательно, и пускай таких людей будет больше, и мы знаем прекрасно, что в Писании говорится о том, что незнающие закон, закон выполняют. Это человек, который недалече отстоит от Царства Небесного, потому что вот та душа и тот характер, который, наверное, воспитывался в семье или там в окружении, достиг того уровня, что, в конце концов, он помогает, независимо от того, будут вознаграждения или нет, он просто это делает, делает, и он любит, главное, это дело делать. Хорошо, ну, тем более, пускай это будет обличительным гораздо больше для нас, знающим эту любовь, испытывали эту любовь и не делающие. Пускай это будет обличением, безусловно. Много же было таких вот примеров, когда кто-то за кого-то молился, и Господь, просто в этом сердце Господь гораздо проще открывается, и Он приводит его к церкви, потому что та любовь, в которой он здесь, его просто надо узаконить. И она, безусловно, появляется уже в храме, но, к сожалению, у меня есть примеры, когда эти люди становились как мы.

Марина Борисова:

— То есть, придя в церковь...

Священник Игорь Спартесный:

— Придя в церковь, они переставали, да, делать те добрые дела, которые делали до церкви.

Марина Борисова:

— А почему?

Священник Игорь Спартесный:

— Да, к сожалению, это ужас нашей жизни. Потому что, глядя на нас, больных, если мы даже, христиане, так не живем, то, в конце концов, и он успокаивается. И тут очень важно, чтобы как раз-таки рядом с ним был тот человек, который ему помогал оставаться тем, кем он был. Но есть такие моменты в жизни, тут же никуда от них не денешься. Все же в подражании происходит. Многие же ставили вопрос о том, что, батюшка, да вы посмотрите, что творите. Я понимаю, да? Человек же хочет найти себе оправдание. Потому что если отец Игорь там безобразничает, то говорят о том, что посмотрите, что церковь творит. А если отец Игорь там спас ребёнка, то отец Игорь спас ребёнка, никак не церковь. И, к сожалению, да, что ты скажешь. Поэтому человек, чтобы найти оправдание тому, что он делает, он цепляется за то, что ему привычно, удобно и те вещи, наверное, которые, к сожалению, могли бы так послужить ко спасению, служат к погибели.

Константин Мацан:

— Священник Игорь Спартесный, клирик храма Софии Премудрости Божией в Средних Садовниках в Москве сегодня с нами в программе «Светлый вечер». Я вот всё возвращаюсь к этой теме, о которой мы так или иначе сегодня говорим. Творить дела любви, как в начале программы Марина это сформулировала, дорасти до любви даже спустя время, когда, казалось бы, уже есть некоторая усталость, выгорание какое-то, это можно назвать, всё равно вот реанимировать. Что-то говорили мы о семье, но в нашем случае мы говорим о церкви. И вот ждать или не ждать награды, вознаграждения, мне кажется, психологически такой самый важный момент. Евангелие от Луки, когда апостолы спрашивают Спасителя: умнож в нас веру, Он рассказывает и говорит знаменитые слова о том, что если будете иметь веру с горчичное зерно и скажете смоковнице сей: исторгнись и пересадись в море«, то она послушалась бы вас. А вот дальше текст. Это Евангелие от Луки, 17 глава. То есть здесь, как кажется, Спаситель продолжает отвечать на этот запрос умножь в нас веру. «Кто из вас, имея раба пашущего или пасущего, по возвращении его с поля скажет ему, пойди скорее садись за стол. Напротив, не скажет ли ему: приготовь мне поужинать, и подпоясавшись, служи мне, пока буду есть и пить, и потом ешь и пей сам». То есть у нас перед глазами ситуация, когда раб вернулся с поля, и хозяин не утешает его, не сажает за стол, а наоборот еще больше говорит, давай теперь еще поработай за ужином, а потом только отдыхай сам. Вот такие отношения хозяина и раба. «Станет ли хозяин благодарить раба сего за то, что он исполнил приказание? Не думаю. Так и вы, — самое главное говорит Христос апостолам, — когда исполните все повеленное вам, говорите: мы рабы, ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать». Вот как вы это прокомментируете?

Священник Игорь Спартесный:

— Представляете, как до этого надо дойти, сколько надо пройти по жизни, чтобы такой был итог ответа? Но вы знаете, Константин, я думаю, что у хозяина всё-таки сердце расположится к этому рабу, потому что он не сказал там, что «да я уже так, еле-еле на ногах стою». А если он видишь, он еле-еле на ногах стоит и хотел бы, искренне причём, хотел бы угодить своему господину, потому что считая, что он не так больше устал, нежели господин, который трудился, а правда, опять же, да, не знаю, правда совершенно, но соглашаясь с тем, что он гораздо больше работает, чем я, то давайте хоть я вот какую-то там часть заберу на себя, чтобы он отдохнул. И как вы думаете, как господин будет относиться к этому рабу? Он всё равно будет его выделять между теми, кто ропщет там. И в конце концов, да, он будет его меньше трогать, он будет давать ему возможность отдыхать. Но это только благодаря тому, что, если он считает себя тем неключимым рабом, который совершенно ничего в этой жизни не делает. И как мы и начинали о том, что действительно, как говорит старец, умирая, что вообще он положил что-нибудь в своей жизни доброе и хорошее, он чудотворил на глазах у людей. У него там послушники, которые свидетельствуют о его совершенно бескорыстной жизни, и о той любви, которая была действительно жертвенной. А он согласен с тем, что он действительно такой вот нерадивый раб, который ничего совершенно не сделал в этой жизни. Вот это то, что воспитывается всю жизнь. В конце концов, никогда ты не останешься удовлетворённым своей жизнью как христианин. Ты всегда будешь понимать, где ты чего-то делаешь, где-то ты недорабатываешь, где-то ты себе разрешаешь, поэтому твоя исповедь всё время, она, в принципе, по кругу-то и ходит. Но ведь Господь откликается, и ты её чувствуешь, эту любовь. И если у тебя понимание твоей работы, что ты просто работай и делай, не ожидая совершенно никаких вознаграждений, потому что ты действительно что ты особенного делаешь? Ты делаешь то, что ты должен делать. Но ты чувствуешь эту любовь Отца Небесного, и, конечно, ты в этой любви воспитываешься и живёшь, и тогда очень легко передавать другим то, что ты опытно знаешь. А тебе лишь бы, конечно, только могли верить, хотя бы верили о том, что ты так делаешь. Ну и, опять же таки, с теми, с кем ты давным-давно на глазах, то, конечно, в твоих словах уже не сомневаются, потому что ты свидетель как раз-таки этой любви, живой свидетель. И тебя слушают, и по послушанию, безусловно, получают то же от Бога. И они тогда уже, да, свидетельствуют о том, что я прав, и теперь они уже служат теми проводниками этой любви.

Марина Борисова:

— Есть такое состояние, чтобы объяснить, что я имею в виду, приведу аналогию с музыкантами. Вот Костя не даст соврать, есть такое у музыкантов. У музыкантов есть такое выражение «перетрудить руку», когда, казалось бы, натренированная и уже отточившая мастерство рука перестает тебя слушаться просто потому, что ты перезанимался, перетрудился. Иногда бывает такое состояние, когда, казалось бы, ты стараешься в церковной жизни следовать именно тем правилам, о которых вы говорите, и в какой-то момент ты чувствуешь, что вот был момент, когда ты что-то собирал, у тебя внутри что-то прибавлялось, ты менялся. Потом наступил момент, когда вокруг тебя оказались какие-то люди, которые в тебе, как в проводнике, нуждались, и ты начал отдавать то, что накопил за какое-то предыдущее время. А потом наступает момент, когда рука перетрудилась, когда у тебя нету сил не собирать новое, не внутри уже ничего не осталось, ты всё отдал. И вот это состояние, которое часто называют выгоранием, когда человек обескураженный садится и не понимает, что ему дальше делать. Вот в таком состоянии что может помочь сохранить хотя бы ориентир движения к той любви, о которой мы сегодня всё время говорим?

Священник Игорь Спартесный:

— Ну, оно же ведь это состояние не внезапно появляется. Ты же понимаешь, что к тебе к чему ведёт, да? Откуда ты уходишь, чего лишаешься. Оно внезапно не появляется, оно постепенно уходит. И ты уже должен быть, ну, конечно, начеку. Я понимаю, что есть немощная плоть человеческая, есть состояние души, когда ты действительно перегружаешься. Потому что у меня был случай, когда мы ехали к старцу, и проехали 600 километров встретиться. Надо было просто донести эту информацию, получить ответ, потому что дальше какой-то процесс шёл. И прямо перед самыми дверями келейница говорит о том, что, простите, вот батюшка не может вас принять, он очень устал, он надорвался. Но это состояние же не постоянное, потому что, конечно же, Бог никуда не делся, и ты это прекрасно знаешь. Это в данный момент ты можешь таким быть, потому что выгорание, которое до конца и навсегда, это называется уже безверие. Но усталость какая-то кратковременная, она безусловно присутствует, она никуда не девается. Тем более, что если ты действительно отдаёшь себя без остатка людям или процессу работе, то, конечно, ты же хочешь угодить Богу, ты Его любишь, ты откликаешься на эту любовь и хочешь чем-то воздать. И где-то не рассчитал что-то, не получил, или там... Да, бывают моменты такие. И мы совершенно осознали, поняли и просто помолились о батюшке, что... А главное, что когда нам надо было уезжать, потому что непонятно, когда батюшка нас примет, все решилось лучшим образом, потому что батюшка тоже переживал за это дело. Ну, так Господь устроил, и когда мы созвонились, он сказал, слава Богу, правильно все сделали. Всё устраивается. Не бывает у человека верующего, да, такое вот просто затухание. Ты работаешь всё время, ты видишь перед глазами примеры, ты чувства свои по отношению к Богу эти чувствуешь, видишь, ощущаешь. Если вдруг ты перегорел, да я даже не знаю, что должно такое произойти. А ради чего это перегорело? Ты перегорел, когда ты начинаешь себя оправдать в грехах. Ты перегораешь, когда ты начинаешь себя жалеть во многих вещах. Ты перегораешь, когда ты к себе относишься гораздо больше и важнее, чем ко всем остальным. Раз отказал кому-то, потому что пожалел себя. А кто-то нуждался. Раз чего-то там оправдал, придумал, да, конечно, ты тогда перегоришь. Потому что ты начинаешь тогда отдыхать гораздо больше, и ты этим пользуешься. Значит, тебе ничего не воздается. И ты приходишь уже на службу, как на работу. А значит, у тебя совершенно другая молитва. Ну, и Господь же определил: воры, наёмники и пастырь добрый. Вот ты из категории потихоньку куда-то двигаешься, вперёд или назад. И этот процесс, мы знаем, что пастырь добрый — это меньшее количество, наёмников больше, а воров ещё больше. И чтобы ты не перегорел, ну, наверное, ты должен всё время трудиться, ты должен работать. И ты тогда чувствуешь это горение, ну, по крайней мере милости Божьи! Не было у меня перегорания, а то, наверное, я бы рассказал, как это происходит. Но я видел людей, у которых просто слезы наворачиваются на глаза, зная их рвение такое, такое искреннее чувство, с которым они вот отдавались, и вдруг такое безразличие совершенно ко всему, и уже ничего не хочется делать, и да, что тут можно сказать ещё? Господи, укрепи и помилуй раба Твоего.

Константин Мацан:

— Спасибо огромное за наш сегодняшний разговор. Я напомню, сегодня в программе «Светлый вечер» с нами и с вами был священник Игорь Спартесный, клирик храма Софии Премудрости Божией в Средних Садовниках в Москве. У микрофона была Марина Борисова, я — Константин Мацан. Спасибо большое. До свидания.

Марина Борисова:

— До свидания.

Священник Игорь Спартесный:

— Благослови Господь вас и вас, дорогие слушатели.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Лазарева Суббота и Вход Господень в Иерусалим: история и смыслы праздников». Священник Антоний Лакирев
• Светлый вечер с Владимиром Легойдой
• «Еженедельный журнал» с Аллой Митрофановой. Выпуск 401

---

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов