«Легенда о Коловрате». Светлый вечер с Павлом Степановым и Игорем Мещаном (05.12.2017)

У нас в гостях были генеральный директор кинокомпании «Централ Партнершип» Павел Степанов и член правления благотворительного фонда Серафима Саровского, генеральный директор издательского дома «Фома» Игорь Мещан.

Мы говорили о современном российском кино, и о недавно вышедшем фильме «Легенда о Коловрате».

---

К. Мацан

— «Светлый вечер» на радио «Вера». Здравствуйте, дорогие друзья! В студии Константин Мацан. Мы сегодня говорим о фильме, который недавно вышел на экраны и уже получил множество разных теплых отзывов. Это фильм «Легенда о Коловрате» — фильм, обращающий нас к нашему прошлому, к истории. И вот об этом интересе к истории, о самом кино, о зрительском восприятии мы поговорим с теми, кто, во-первых, посмотрел уже этот фильм и получил от него свои эмоции, и с теми, кто создавал этот фильм. И сегодня у нас в гостях Павел Владимирович Степанов, генеральный директор компании «Централ Партнершип».

П. Степанов

— Здравствуйте.

К. Мацан

— Добрый вечер. И Игорь Владимирович Мещан, генеральный директор издательского дома «Фома». Добрый вечер.

И. Мещан

— Добрый вечер.

К. Мацан

— Вот я начну с Вас, Игорь Владимирович. Вы посмотрели фильм...

И. Мещан

— Да.

К. Мацан

— Вы не являетесь его создателем, но являетесь его зрителем, одним из первых.

И. Мещан

— Да.

К. Мацан

— Ваши впечатления?

И. Мещан

— Вы знаете, я... Вообще, интерес к истории нашей российской и отечественной истории — он как бы очень велик. Очень велик не только у меня, а у многих людей. Потому что история — это то, откуда мы все начинаемся, откуда наш менталитет, откуда наши какие-то воззрения, какие-то нынешние наши состояния — оно все произрастает из нашей истории. И когда мы говорим, что у нас была и есть славная история — Отечественная история, славная как бы российская история, древняя, Средних веков — не важно, недавняя история и так далее, то мы как-то это говорим общо. А тут есть совершенно конкретный эпизод, который мы знаем еще из учебников просто там вот, ну, просто с каких-то средних, если не сказать младших, классов школы, да? Вот эта легенда о Коловрате... То, что Коловрат... Все помнят, да? Вот я не знаю — я учился в школе, и я помню, что в школе по истории мы проходили Батыя, когда он сжег Рязань, Евпатий Коловрат, пример мужества... Которые сражались, которые в результате погибли. И так это было, что даже монголы, даже враги были просто покорены этим мужеством и, в первую очередь, этой силой духа. Потому что люди были очень сильны таким духом преданности своему Отечеству, своему городу, ну вот своему народу, и так далее, и так далее. И вот это очень поражает, да? И вот этот дух такой вот — то, что говорится, «русский дух», и в значительной степени историзм такого изложения, это вот поражает вот это, понимаете? Но, вместе с тем, вот мое самое главное впечатление — что этот фильм это не просто какое-то начетничество, да? То есть как бы вот пришли монголы, вот они построились, вот они пошли... Там есть история...

К. Мацан

— Драматургия.

И. Мещан

— Да, там есть драматургия. Там есть история любви, там есть история героизма, там есть история какая-то патриотическая, там есть история — собственная история, историческое какое-то повествование и так далее. То есть там есть все, что интересно, когда ты смотришь кино. Не просто документальный фильм — некое такое, знаете, как у нас — историческая реконструкция. Это не историческая реконструкция, хотя сделана на суперпрофессиональном уровне. То есть у меня, когда мы посмотрели, у меня дети посмотрели, мои подростки, и они сказали: «Коловрат!». А потом сказали: «Батый! Какой Батый потрясающий просто!» Когда монголы говорят на монгольском языке, понимаете, а не по-русски, с русскими шутками, это впечатляет. И когда ты не понимаешь... И когда эти характерные актеры, потрясающие совершенно... Понимаете, молодые не... Ну вот не «общеупотребимые» актеры, скажем так, мягко выражаясь, да, в разных сериалах, да? Когда вот ты играешь, там, в каком-нибудь популярном ситкоме, а потом ты вдруг снимаешься в блокбастере, с мечом, и тебе кажется, что это кухонный нож, а не меч, да? То есть ну как-то странно это выглядит, по меньшей мере. А здесь просто замечательные совершенно актеры, талантливые, молодые, ну вот яркие, да? И просто мне вот это очень понравилось. То есть с точки зрения зрелища, с точки зрения драматургии, с точки зрения истории — вот у меня просто высшие какие-то такие эмоции, которые у меня вот этот фильм вызвал, вот честно говорю .

К. Мацан

— Павел Владимирович, а почему Вы именно к этому сюжету обратились?

П. Степанов

— Ну, прежде всего, спасибо Игорю Владимировичу за его слова, потому что для нас, безусловно, самое главное — то, с чего начали, что Игорь Владимирович — зритель, поэтому для нас, конечно, безусловно, очень важен отзыв зрителей, в первую очередь. И мы работали для зрителей. И, конечно, тех зрителей, которые составляют аудиторию радио «Вера». Для нас эта аудитория тоже очень важна, и очень хочется, чтобы она пришла в кинотеатры. Почему заинтересовались этой историей? Дело в том, что здесь несколько факторов, которые есть, объективные и субъективные. Субъективные — конечно, тоже, как Игорь Владимирович правильно сказал, у каждого свое восприятие, и Евпатий Коловрат оставил след и в моей душе, и в душах других создателей. Это, наверное, в Средневековой Руси было только два героя, которые не были титулованы как князья. Это Евпатий Коловрат и Довмонт...

К. Мацан

— Псковский князь... Не князь, а...

П. Степанов

— Да. Он был не князь как раз... Он был, скорее...

И. Мещан

— ...псковский воевода, по-моему. Или воевода, или...

П. Степанов

— Да. А вот вся остальная как бы у нас героика — это князья. Нет, они все замечательные, они все прекрасные, здесь никаких вопросов нету, и среди них много святых — и Александр Невский, и Дмитрий Донской, и многие-многие другие, кто, безусловно, без всякого сомнения, стяжал как бы и дух, и, соответственно, много побед, сделали много для русской земли. Но история народного героя нам показалась очень интересной именно в кинематографе, и, тем более, народного героя своего. Своего русского, российского в широком понимании этого слова. Тогда не было еще России, тогда была Русь, поэтому как бы мы и говорим именно о русском герое, исходя из того периода времени. И, безусловно, здесь нужно отметить тот интересы к истории и, ни для кого не секрет, то количество фильмов, которые сейчас выходят у нас, и, в общем-то, игровых фильмов, но так или иначе связанных с историей.

И. Мещан

— На исторические сюжеты, да. И по мотивам...

П. Степанов

— На исторические сюжеты, да. За последние годы их вышло в прокат много, что свидетельствует... И в разные периоды истории, что свидетельствует как об интересе со стороны кинематографистов — и исходя из тех сборов, которые мы видим, и из количества проданных билетов. Мы видим, что там есть и интерес со стороны зрителей к этим сюжетам, к этим историческим событиям, к обращению. Да, можно сказать, что, наверное, в этом проявляется и поиск каких-то национальных идей, безусловно. Но, как справедливо сказал Игорь Владимирович, в «Коловрате» очень важна победа духа. То есть когда, казалось бы... Мне очень понравился один из отзывов на фильм — именно из-за этого отзыва создавалась картина. Там один из зрителей, хороший знакомый, сказал, что... Это женщина сказала. «Ты знаешь, — говорит, — вроде бы, и Рязань сожгли, и, вроде бы, монголы, понятное дело, по Руси прошлись, а ощущение остается, во-первых, светлое, во-вторых, то, что мы победили». Вот это было очень важно. Было очень важно настроить, что победа духа — она всегда, при любых обстоятельствах, возможна и, в общем-то, необходима. Поэтому именно в этом как бы тоже была идея. Но хотелось экспертов се изобразить и с помощью современных кинематографических средств. Поэтому мы даже не выезжали на натуру — весь фильм снят в павильоне. То есть он снят, весь, стопроцентно снят на так называемый хромакей...

И. Мещан

— Извините, Павел Владимирович, но ощущения такого нет, что он снимался в павильоне, да? То есть эти, начиная от каких-то батальных сцен, продолжая этой Ордой, которая движется, которую, там, Коловрат, если там, поворачивает на себя, и так далее. То есть как бы ощущения нет... Какой павильон? Там все как бы... Русь, леса, медведи — там тоже такая есть потрясающая сцена с этим, да? То есть ощущение — ты не понимаешь, что это павильон, это не павильон. То есть это сделано как бы...

К. Мацан

— Давайте расскажем, что хромакей — это такое гигантское зеленое полотно, на фоне которого снимаются какие-то кадры героев в костюмах, и мы иногда это можем в Интернете — фотографию, как это снималось. То есть на этот зеленый фон потом в графике накладывается любая картинка, и вот, видимо, настолько были профессиональны те, кто «кеили», говоря таким телевизионным языком, что нет ощущения какой-то компьютерности.

И. Мещан

— Нет ощущения. Нет ощущения не то, что это искусственно — нет ощущения, что это компьютерная игра или еще что-то такое. Нет, там абсолютно все настоящее. То есть абсолютно все.

К. Мацан

— Павел Владимирович, а решение только в павильоне снимать с чем связано? Вы начали об этом говорить.

П. Степанов

— Ну, связано с тем, что это легенда. То есть мы хотели показать такой былинный формат. Знаете, как у нас распространено — то есть «тогда, когда деревья были больше, трава была зеленее, небо было более...»

К. Мацан

— Воздух чище?

П. Степанов

— Воздух чище, да...

И. Мещан

— Воздух-то точно был чище.

П. Степанов

— Да. И так далее, и так далее. И поэтому создать вот эту картинку — ее, конечно, с одной стороны, проще с помощью графики, но, с другой стороны, это действительно была... Мы затронули эту тему, я должен сказать, это была сложнейшая работа с привлечением нескольких сотен людей, которые работали исключительно над графикой. Поскольку многое происходит зимой, то есть это падающий снег, это ветер, это буря, это... Поскольку съемки с лошадьми — это был самый большой павильон в Европе, он был выбран для того, чтобы на полный проскок лошади...

К. Мацан

— Вы в Европе снимали, да?

П. Степанов

— Нет, снимали, более того, я Вам скажу, в Москве.

И. Мещан

— В самом большом павильоне в Европе.

К. Мацан

— Это в Москве?

П. Степанов

— Да, да, в Москве. Это, действительно, нашли такой павильон, и нам необходимо было, чтобы вот этот полный проскок лошади — он был, его необходимо было запечатлеть, а дальше шла очень огромная работа, и, самое главное, проделанная, я считаю, в сжатые сроки, поскольку вот можно сказать, что...

И. Мещан

— Ну сколько? Около двух или два с половиной? Сколько Вы?..

П. Степанов

— Да, именно так. Потому что с момента...

И. Мещан

— Два — два с половиной года для такого мощного кино, длинного... Оно больше двух часов, по-моему, да?

П. Степанов

— Два часа.

И. Мещан

— Два часа идет фильм! Это очень мало, это очень сжатые сроки.

П. Степанов

— Да, то есть как бы это было... Такая, действительно, гигантская была проделана работа. Нет, безусловно, были декорации, костюмы, реквизит — это все понятно. Лошади настоящие, Они не нарисованные.

И. Мещан

— А на проскок лошади — это вот лошадь сутки скачет от одного конца павильона до другого? Это — что такое «на проскок»?

П. Степанов

— (Смеется.) Проскок лошади — это когда камера движется, и лошадь имеет возможность разогнаться для того, чтобы она прошла рысью или аллюром, а не просто шагом, как бы какое-то количество...

И. Мещан

— Ну да, а потом ее ускорили, наверное, в кадре, и все. И немножко...

П. Степанов

— А потому что-то там сделали и сказали: «Вот здесь она разгонялась». Дальше ее чем-то полили и сказали: «Видите, лошадь в мыле, остановилась», и все такое.

И. Мещан

— (Смеется.).

П. Степанов

— Это, на самом деле, действительно, тоже сложно. Потому что это должен быть действительно большой павильон...

К. Мацан

— Сколько метров нужно для полного проскока лошади?

П. Степанов

— Ну, у нас был павильон, там, какой-то гигантский. Там у нас чего-то было под тысячу квадратных метров, самый большой павильон. Безусловно, такие павильоны есть в Китае. В Китае много чего есть.

И. Мещан

— Ну да, там...

П. Степанов

— Но в Европе это действительно — мы потом смотрели, анализировали — это был, пожалуй, самый большой павильон. И действительно, это были такие полномасштабные съемки. Сроки были сжатые, количество людей, которые привлекались, было огромно. Мы действительно сделали ставку на молодых актеров. Но актеров, которые просто бьют энергией. Они хотят, они горят...

И. Мещан

— И не прогадали. Они просто вот замечательные совершенно! Вот этот ансамбль!

П. Степанов

— Да, спасибо. И они как бы... У них действительно — они излучают эту энергию. Кстати, как бы вот я должен сказать, что Илья Малахов, который сыграл роль Коловрата, он действительно в прекрасной физической форме. Он действительно в прекрасной физической форме. То есть по своим возможностям он атлет, что на самом деле как бы было важно для этой роли, поскольку приходилось махать мечами...

И. Мещан

— Не дублер, да, и не...

П. Степанов

— Да. И нанимали специально инструкторов, тренеров, которые учили вот этому бою на мечах всех актеров. Каскадеры были задействованы и так далее, и так далее. То есть все, что присутствует в кадре, — понятно, что в павильоне, но это действительно так оно и было.

К. Мацан

— Павел Степанов, генеральный директор «Централ партнершип», и Игорь Мещан, генеральный директор издательского дома «Фома» сегодня проводят с нами «Светлый вечер». Мы говорим о новом фильме «Легенда о Коловрате». Эта тема уже начала звучать, но, мне кажется, она очень важная и интересная, и даже в чем-то проблемная. Это все-таки история, или это фэнтези?

П. Степанов

— Хороший вопрос. Вы знаете, ответа на Ваш вопрос, я начну с летописи. Поскольку о Коловрате сохранился отрывок летописи... Так вот это один абзац. Создать полнометражный фильм, который хочется создать про героя, на основе одного абзаца — ну, Вы сами понимаете. Поэтому, естественно, приходится домысливать. Поэтому это не документальное кино — это кино игровое. И, конечно, там есть те вещи, которые в летописи не отражены, и это есть определенная трактовка с вымыслом, с допуском и так далее. Действительно, снято с графикой, поэтому позволяет делать определенные свои представления о том, как это все выглядело — красиво. Можно сказать, в определенной степени фэнтезийный. Но для нас было очень важно, что это основано на реальной истории. Мы привлекали Военно-историческое общество для этого проекта, у нас был заключен договор с Военно-историческим обществом, консультанты присутствовать. Для того, чтобы, с одной стороны, соблюсти вот этот былинный формат, что то легенда, но с другой стороны, как бы показать, что в основе все равно лежат реальные события. Поэтому, отвечая на Ваш вопрос, я могу сказать, что в фильме можно увидеть элементы фэнтези, но это не «фэнтези-фэнтези», это, как бы... скажем так... та красивая и яркая картинка, которая позволяет реальные события, исходя из того скудного материала, который мы имеем, поместить в игровой фильм об этом событии.

И. Мещан

— Ну, то есть это усиливает. На самом деле, вот такая фантазийность, то, что Павел Владимирович сказал, это усиливает эмоции, с одной стороны, и это не то, чтобы... Я бы не сказал, что это домысливать, да? А это как бы... Ну, условно говоря, вот смотрите, в летописи есть кусок про Коловрата. Но мы же понимаем, или создатели фильма понимают, какая была тогда... ну, начиная от быта и кончая какими-то вещами — семейными, княжескими и прочими. То есть они же понимают, и они погружают вот этот кусок летописи, вот этого главного героя, Евпатия Коловрата, погружают в эту историческую среду. И тут сказать, что это чистое фэнтези, конечно, нельзя. Там не эти самые... не киборги, и не это самое...

П. Степанов

— Да-да, конечно. Там нет этого.

И. Мещан

— То есть вот этого нет, да?

П. Степанов

— Это абсолютно.

И. Мещан

— Но это помещено в историю вот того, которая вполне могла быть в то время — раз, и в ту среду обитания, условно говоря, которая была там. И она как бы поэтому... Я думаю, что поэтому она достаточно точно там воспроизведена, да? Ну, то есть, ну, во всяком случае, у меня как у человека с достаточно определенным уровнем образования ничего не вызывало отторжения. То есть Евпатий Коловрат не ехал на «Жигулях» по Рязани к себе и мечи в багажнике не держал. То есть как бы там все соответствует эпохе, начиная от одежды и кончая его речью какой-то и так далее. Но вот эта историческая история... Даже то, что монголы... Вот мне очень понравилось, что монголы, где там их много — там и Батый потрясающий совершенно... Это молодой актер Александр Цой сыграл там... Я запомнил Батыя...

П. Степанов

— Да-да-да.

И. Мещан

— Прекрасный совершенно. Прекрасно сыграл, с потрясающей харизмой просто, да? То есть ты смотришь — и ты веришь, что он переживает эти эмоции. Вот действительно, ну, представьте, что такое Батый был в 1237 году, когда он Рязань жег.

К. Мацан

— Властелин половины мира.

И. Мещан

— Властелин половины мира, практически!

П. Степанов

— Ну, кстати, да, мы забываем, что на момент тех исторических событий Батыю было (реальному Батыю) 27-28 лет. То есть...

И. Мещан

— Да! И он там такой же. Он там молодой.

П. Степанов

— Да. И поэтому... То есть вот это тоже важная история.

И. Мещан

— Конечно!

П. Степанов

— То есть многие... Мы вспомним, в каком возрасте у Александра Невского была Невская битва и Ледовое побоище, да?

К. Мацан

— То есть, там до тридцати.

И. Мещан

— До тридцати все, да.

П. Степанов

— Да, история делалась...

И. Мещан

— Ну, Дмитрий Донской — то же самое. Он даже умер, там, в тридцать с копейками...

П. Степанов

— Абсолютно, да. История делалась достаточно, по современным меркам...

И. Мещан

— ...молодыми людьми.

П. Степанов

— ...молодыми людьми.

И. Мещан

— Не только Александром Македонским, кстати.

П. Степанов

— Да.

И. Мещан

— Он же тоже молодой был.

П. Степанов

— Да, абсолютно. Абсолютно.

И. Мещан

— А и наши вот все — это очень молодые люди.

К. Мацан

— Да и Понтию Пилату около тридцати, мне кажется.

И. Мещан

— И Батый тоже! А?

К. Мацан

— Понтию Пилату тоже около тридцати было, судя по историческим данным.

И. Мещан

— Но у нас в одном из фильмов играл его Кирилл Лавров. Но ему было явно за тридцать...

К. Мацан

— Да, но это вот вечное такое попадание в стереотип такой...

И. Мещан

— «Тридцать плюс».

К. Мацан

— ...то это некий должен быть старец, а на самом деле это молодой чиновник.

И. Мещан

— Просто у него была мигрень, да, по книге?

К. Мацан

— Ну, мигрень в разных возрастах...

И. Мещан

— Да, бывает.

К. Мацан

— Мигрени все возрасты покорны, что называется!

И. Мещан

— (Смеется.) Покорны!

К. Мацан

— А вот смотрите, то есть получается, как бы я сам это некое противопоставление предложил: история или фэнтези. Но ведь, быть может, его, собственно говоря, нет как такового? Если взять какое-нибудь такое самое классическое фэнтези — допустим, «Властелин колец». Для нас это эльфы какие-то, странные создания, а для читателя англоязычного это действительно опора на родной фольклор. То есть на основе родного фольклора, чуть-чуть переосмысленного автором, рождается другой мир. Так и тут получается — на основе исторического материала рождается какой-то... ну, что-то новое, но именно вот опора на историю. Историческое фэнтези, получается, как мне кажется.

П. Степанов

— Ну, можно и так говорить. Единственное, что я обращаю внимание на то, что сказал Игорь Владимирович, и здесь очень важно было соблюсти вот этот баланс — что действительно, там, Коловраты не ездят на каких-то современных автомобилях, или, там, у него нет волшебной палочки, и так далее. Но, с другой стороны, безусловно, способность к владению мечами, какие-то события, все это происходит — лес, ветер, буря... То есть картинка должна была быть настолько насыщенной, чтобы было понятно, для чего зритель пришел в кинотеатр. И здесь очень тоже важно, что зритель...

И. Мещан

— Звук тоже очень прекрасно сделан.

П. Степанов

— Звук, да. Фильм выходит в формате AMX. То есть те кинотеатры, которые оборудованы AMX-залами, соответственно, можно посмотреть. Это небольшое количество фильмов, выходящих в год, и нам удалось договориться с компанией AMX о том, чтобы фильм выходил в этом формате, что тоже важно. То есть это воздействие на зрителя (в хорошем смысле этого слова) всеми современными кинематографическими способами — изображением, звуком, подачей материала и так далее. Поэтому действительно мир создается. То есть вот фэнтези как создание определенного мира... Как принято сейчас говорить — «создание миров»... Вот мы тоже преследовали цель — создать вот этот мир Средневековой Руси, в который человек может погрузиться, и ему там будет комфортно. Он объединит в себе, с одной стороны, что да, был такой герой — Евпатий Коловрат, была Рязань, был Батый, Рязань была сожжена Батыем. Да, безусловно, все это было в истории. Потому что, как показывает наше исследование, наш зритель к своей истории относится очень трепетно, можно сказать. И все время подвергает подробному анализу каждый фильм: а вот такие ли танки были, а из таких ли ружей стреляли — и так далее, и так далее.

И. Мещан

— Да, много, много такого народу.

К. Мацан

— Собственно, я поэтому про фэнтези и спрашиваю. Потому что когда я говорю «фэнтези», обычно подразумевают не то, что какие-то там выдумки про «Жигули», а то, что снял человек фильм, ему говорят: «А вот у тебя тут неточность историческая». Зритель говорит внимательный. А режиссер отвечает: «А я фэнтези снимал. Это не история, это я вот могу себе позволить». Вот это тут противопоставление возникает. Это такая...

П. Степанов

— Ну, противопоставление...

К. Мацан

— То, о чем Вы говорите как раз.

П. Степанов

— Да. Но противопоставление... действительно, я все-таки считаю, что противопоставление снимается самим названием — «Легенда о Коловрате» и отсутствием полного... того исторического... То есть тот исторический материал... Я скажу сразу: мы только одну изменили вещь в летописи. В летописи он возвращается из Чернигова и видит сожженную Рязань. А у нас сделан другой ход — я думаю, что зрители поймут и примут эту историю, поскольку как бы там у нас происходит другая история, и она... Я не буду...

И. Мещан

— ...пересказывать сюжет, да. Но очень драматичный, замечательный совершенно.

П. Степанов

— ...пересказывать сюжет, да. Но он как бы действительно...

И. Мещан

— Очень трогательный, кстати.

П. Степанов

— Да, нам показалось, что очень важен. Поэтому мы вот в части возвращения Коловрата из Чернигова мы действительно эту историю изменили, это правда. Во всем остальном мы ничего не меняли — даже, можно сказать, вплоть до сюжета с Евпраксией и маленьким Иоанном, зарайские князья, которые в городе Зарайске — есть их надгробия, они были похоронены Федором, Зарайский и его супруга Евпраксия, маленький Иоанн. То есть это тоже в фильме присутствует. Просто это все размещено так... Вот мне кажется что еще — чтобы оставалось определенное послевкусие, знаете. Чтобы вот когда... Я уже могу по себе сказать: когда ты смотришь второй раз, что возникают еще определенные вещи, которые как бы... к которым возвращаешься, которые становятся более понятны, и так далее, и так далее. Конечно, очень важно, чтобы зрители посмотрели, но мне кажется...

И. Мещан

— По два раза.

П. Степанов

— По два раза, да. (Смеется.)

И. Мещан

— Я точно пойду второй раз, это сто процентов. Хотя у меня вся семья уже посмотрела...

П. Степанов

— Игорь Владимирович, спасибо Вам! (Смеется.)

И. Мещан

— ...я пойду второй раз, без вариантов. Потому что там много нюансов, и ты вот эти нюансы — ты сразу, вот когда первый раз смотришь на эмоциях, ты как бы их не замечаешь. А когда более внимательно потом уже, ты уже знаешь сюжет, это все — ты тогда подмечаешь вот эти нюансы, которые тебе дают вот это послевкусие — более такое богатое и более... Не только вот зрелища, а еще и какое-то размышление после этого. Вот это очень важно, на самом деле.

П. Степанов

— Ну вот и почему важно посмотреть это в кинотеатре — потому что, с одной стороны, прокат в кинотеатре не длится полугодиями или годами. То есть это все равно история, там, месяца, ну, может быть, там, двух месяцев активного проката — все зависит как бы от количества других фильмов и залов.

И. Мещан

— Сколько раз каждый сходит. (Смеется.)

П. Степанов

— Сколько раз каждый сходит, да, точно. (Смеется.) Но на большом экране, вот, мне кажется, было важно, чтобы посмотреть на большом экране.

И. Мещан

— Конечно, конечно! Ну, это нельзя сравнить ни с чем — на большом экране фильм, тем более, так качественно и красиво сделан, да? Чем смотреть на айпаде. Он, конечно, появится потом в Интернете, через три года... через три месяца — пять месяцев, не важно.

П. Степанов

— Ну да, он появится и в телевизоре, естественно.

И. Мещан

— Возможно, да. А может быть, и не появится.

П. Степанов

— Нет, я думаю, появится.

К. Мацан

— Напомню, сегодня в «Светлом вечере» у нас в гостях Павел Степанов, генеральный директор «Централ Партнершип», и Игорь Мещан, генеральный директор издательского дома «Фома». Мы говорим о новом фильме «Легенда о Коловрате». В студии также Константин Мацан. Мы прервемся и вернемся к Вам буквально через минуту.

«Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается. Еще раз здравствуйте, дорогие друзья. В студии Константин Мацан. Мы сегодня обсуждаем премьеру, которая — вот сейчас новый фильм идет в кино, «Легенда о Коловрате» — фильм о нашей истории, обращающий нас к нашей истории. Мы сегодня говорим с создателем, с одним из создателей этого фильма — генеральным директором «Централ Партнершип» Павлом Степановым и с одним из первых зрителей этого фильма Игорем Мещаном, генеральным директором издательского дома «Фома». Я бы вот к какой сейчас теме хотел обратиться. Вот у Павла Владимировича уже прозвучала такая мысль, что сегодня есть у российской публики интерес к истории, к историческим темам. И много фильмов выходит на эту тему за последние, может быть, лет пять. Можно так навскидку их назвать. Я думаю, что все мы их помним. И вот тут возникает вопрос к Вам, как к создателю. Вот есть такая тенденция — интерес к историческому кино, скажем так. И, с одной стороны, скептик может такую логику увидеть: ну, понятно — решили в компании... Давайте-ка еще один фильм забабахаем, денег срубим, потому что сегодня продается. В принципе, понятная коммерческая логика. Я допускаю, что кроме нее все-таки было что-то еще, что вот именно сейчас нужно снять фильм именно об этом. Какой вот в этом такой добавленный смысл для Вас в создании сейчас фильма «Легенда о Коловрате»?

П. Степанов

— Ну, я все равно, тем не менее, должен сказать, что наша компания, конечно, коммерческая...

К. Мацан

— И понятно, да.

П. Степанов

— И понятное дело, что мы призваны как бы на кинопроизводстве и на кинопрокате зарабатывать. То есть в этом мы просто не видим ничего плохого.

К. Мацан

— Нет, это не плохо, просто это понятно, вот это ясно, да, со стороны?

П. Степанов

— Да, это ясно абсолютно. И, более того, естественно, мы обращаем внимание на те проекты, по которым появляются интересные сценарии. Они, естественно, интересуют, если мы понимаем, что дальше проект складывается. То есть появляется режиссер, появляется группа, появляется... Все происходит, это безусловно. Это первое. Второе: нам показалось действительно сейчас важным... Я просто напомню, что это были 2014-2015 годы, когда мы начинали работу над этим проектом, и, конечно, безусловно, для нас крайне важно было обратиться именно к тому времени для того, чтобы понять, во-первых — действительно, Вы уже частично об этом сказали, — что откуда мы есть пошли, это первое. Второе — что в любой ситуации, казалось бы, безысходной, всегда: а) во-первых, есть выход, и во-вторых, как бы всегда очень важно понимать, что есть действительно, еще раз я повторюсь, победа духа в тех или иных обстоятельствах. И нам показалось, что эта история — она может, во-первых, с одной стороны, иметь звучание сегодня как... ну, даже, если хотите, как модной какой-то тенденции, модной истории и так далее. Но с другой, что важнее, она имеет современное звучание. Потому что сейчас очень часто каждый из нас сталкивается с определенным грузом, который давит на него, заставляет его каждый раз осмысливать и думать, соответственно, и о своем личном выборе, и о выборе в целом как бы всего общества, и так далее, и так далее. И, конечно, эти размышления могут приводить к определенным таким размышлениям, скажем так, непростым, а иногда и тяжелым.

И. Мещан

— Пессимистичным, наверное.

П. Степанов

— Пессимистичным. И вот очень важно было нам тоже показать, что жизнь человека, который как бы, что называется, ведет правильный образ жизни (не только здоровый образ жизни, но и правильный), нет места пессимизму. И Евпатий как нельзя лучше это отражает, поскольку как бы человек твердо был уверен, что он должен делать в этих обстоятельствах, и шел до конца. И, соответственно, для нас это именно вот этот вот пример того, что это сочетание уверенности правильного выбора и идти до конца по этому намеченному маршруту — оно, безусловно, в конечном счете предопределяет жизнь человека, и оно — то самое важное, что любой человек должен сделать в своей жизни. Поэтому это, безусловно, тоже являлось причиной. Понимаете, любой кинопроект — это всегда сочетание всех вещей. То есть когда происходит определенное совпадение целого набора факторов. И дальше уже ты смотришь, как оно развивается, как растет. По сути дела, даже, в определенной степени, как ребенок, который вот рождается, и дальше он начинает расти, и у него появляются свои привычки, свои мысли. Ты удивляешься этому, ты в какой-то степени поражаешься этому. И ты радуешься этому, потому что это происходит. И когда вдруг я слышу, в том числе, от зрителей то, что они видят в этом фильме то, чего я сам не увидел, ну, что-то хорошее, естественно.

К. Мацан

— А например?

П. Степанов

— Ну, например... Тогда мне придется немножечко как бы опять возвращаться к сюжету, чего не хотелось... Но то, что, например, очень важно для каких-то зрителей — чтобы была сцена крещения, например, где был Коловрат. И как Коловрат себя проявил, и что потом, соответственно, после этой цены крещения. Вот определенные такие взаимосвязи, которые, безусловно, мы тоже как бы понимали, закладывали и так далее, но вдруг зрители посмотрели — и еще что-то дополнительно там увидели. И вот это как у ребенка, который растет, и у него появляются свои собственные мысли, свои слова, которые...

И. Мещан

— Он не то, что растет, он сам по себе живет.

П. Степанов

— Сам по себе живет, да. Это более точно.

И. Мещан

— То есть ты ему дал толчок... И это и с проектами. Такое бывает, да. Вот я как бы по своему опыту знаю. То, что ты как бы запускаешь какой-то проект... Вот я в этом плане Павла Владимировича очень хорошо понимаю. А потом ты смотришь на него как бы со стороны, а он уже живет сам по себе. То есть это такая некая материализация мыслей, замыслов, еще чего-то, которая обрастает уже, и ты уже как бы в каком-то смысле плывешь по течению. А каждый участник привносит свои какие-то вещи. И он уже живет помимо тебя. Вот это такое ощущение есть — оно такое очень творческое и очень приятное, да-да-да.

П. Степанов

— Да, это вот особенно с творческими проектами связано. Это очень важно. Это действительно очень важно. И даже если кто-то критикует и говорит, что не понравилось, что-то там и так далее, нам же это тоже очень интересно и важно. Ну, нам важно, чтобы эта критика была не на основе, как, помните, «Пастернака не читал, но осуждаю»...

К. Мацан

— Не на основе трейлера.

П. Степанов

— Да, не на основе трейлера, а именно на основе просмотра фильма. Потому что нам представляется это важным тоже для дальнейшей работы, для дальнейшего понимания, поскольку все отзывы зрителей для нас очень важны.

К. Мацан

— А с какой-то критикой Вы уже столкнулись?

П. Степанов

— С критикой? Ну, мы столкнулись, безусловно, и в средствах массовой информации были приведены определенные критические замечания. В большинстве случаев я лично не готов согласиться с какими-то критическими замечаниями, просто, наверное, сейчас не время и место пока еще обсуждать...

К. Мацан

— Их обсуждать, да-да.

П. Степанов

— Да, их обсуждать. Хотя каждый, безусловно, имеет право на свое видение...

И. Мещан

— На сове мнение, конечно.

П. Степанов

— И ровно так же, как очень много взглядов на исторические процессы, происходившие в России, начиная от самых истоков...

И. Мещан

— Ну, это есть известная пословица — «кому нравится, там, не помню чего, а кому свиной хрящик», да? То есть как бы — ну и что? (Смеется.) Ну да — и что?

П. Степанов

— Ну да, как бы здесь невозможно, безусловно...

И. Мещан

— Ну, нравится, не нравится, там...

К. Мацан

— Вот у создателей, как сказал Павел Владимирович, была некая интенция обратить и себя как создателей, и, может быть, тех, кто будет смотреть фильм, от пессимизма к оптимизму, к надежде. Игорь Владимирович, а у Вас как у зрителя... Вы это почувствовали после просмотра?

И. Мещан

— Да, конечно, конечно. Понимаете, вот когда... Вот очень важно, чтобы любой фильм или проект какой-то такой, такого вот... как бы это все... он вызывал определенные эмоции. Понимаете, хуже всего — когда ты посмотрел что-то или прочитал что-то, или еще что-то такое, и ты пожал плечами и говоришь: «Ну и чего?». Вот это хуже всего. Когда вызывает эмоции, даже отрицательные, это уже некая такая как бы вещь, которая получилась, с моей точки зрения. А когда... Но, с моей точки зрения, еще очень важный какой момент? Когда ты сопереживаешь. Вот это сопереживание герою или героине, или сюжету, или вот этой линии драматической — вот это крайне важная история. То есть ты приходишь, и ты эти эмоции переживаешь вместе с героями фильма. Понимаете? И потом, когда ты... Даже вот эта финальная сцена, там, с Батыем, с Евпатием — не буду ее раскрывать, — потрясающая просто по своему такому эмоциональному накалу, и ты вот это такой... знаете, это вот ты переживаешь это и понимаешь, что да, вот ты не зря пришел в кино, ты не зря это увидел. То есть ты пережил определенные эмоции и зарядился каким-то таким позитивом, ты зарядился какой-то такой решимостью, каким-то стремлением... Я просто могу рассказать... У меня был друг — Саша такой Струнин, он умер от рака несколько лет назад. Мы о нем писали в «Фоме». И так далее, и так далее. Ну вот более позитивного человека я не видел. Потому что приходил я, приходил к нему в палату или еще куда-нибудь, еще чего-нибудь такое, и ты переживал такие сильные яркие эмоции, что ты понимал, что у тебя нет никаких проблем. И вот этот человек, который вызывает такие вот позитивные... Вот то, что мы говорим о Коловрате, это, казалось бы, такая трагическая история — трагическая, хотя там есть и любовь, и трагедия, и сражения, и монголы — там, понятно, все побеждают и так далее, и Рязань сожжена. Но ты выходишь из этого, и ты понимаешь: да, мы сильные. Да, вот да, можно... То есть ты выходишь с таким зарядом каким-то, понимаете? Именно позитивным. Вот это очень важный момент. Это, казалось бы, такие вещи несовместимые какие-то, но мне показалось, что им удалось решить этот вопрос.

К. Мацан

— В «Светлом вечере» сегодня Павел Степанов, генеральный директор «Централ Партнершип», и Игорь Мещан, генеральный директор издательского дома «Фома». Игорь Владимирович, очень хорошо, что есть возможность задать вопрос Вам как зрителю, как человеку, что называется, смотрящему со стороны на творческий продукт. Когда речь идет об истории России, о фильме на историческую тему, понятно, что так или иначе это (особенно если это Средневековье) обращение к периоду, когда невозможно обойти тему Церкви, тему православной веры в культуре того времени. С другой стороны, история про Евпатия Коловрата — она, в общем-то, история не из Святцев, не из какой-то религиозной летописи, а просто история, скорее, летописи военной. Как эта тема там решена?

И. Мещан

— С моей точки зрения, она решена очень... Во-первых, она решена деликатно. Очень как бы... То есть, понимаете, что была такая Русь у нас в 1236-1237 годах? То есть это вот как раз время взятия Батыем Рязани. Это время было еще... Во-первых, это было время такой раздробленности. Первое: это было время еще до Преподобного Сергия, до Преподобного Никона, до Андрея Рублева, которые были, условно говоря, через 100 лет после этого. Но Русь уже была просвещена, естественно. Уже она приняла христианство уже лет 300 как — ну, примерно, плюс-минус, 250. И там есть храмы, естественно, есть, Вы же знаете... Из истории мы знаем, что у нас сохранилось очень мало, но сохранились какие-то домонгольские так называемые храмы. Тот же Покрова-на-Нерли, если я не ошибаюсь, это такое древнерусское зодчество и так далее, и так далее. К сожалению, по-моему, больше ничего практически не сохранилось.

К. Мацан

— Ну, Успенский собор Владимира, по-моему.

И. Мещан

— Владимира, да. Это домонгольская вся история.

К. Мацан

— Домонгольская, да. Ну, и ряд икон. Ну, и, там, Киевская Десятинная церковь.

И. Мещан

— Это Киев, да. Это Киев, это больше не Северная Русь, которая показывается... Условно говоря, Рязань — это Северная Русь. Хотим мы этого или не хотим, но это Север, это от Киева далеко, да?

К. Мацан

— Да.

И. Мещан

— Условно говоря, если Евпатий был Черниговским воеводой и Рязанским, то есть тут такая... Во-первых, тут такая некая взаимосвязь, и мы знаем, что... И как решено это? Это очень-очень деликатно. То есть там нет такой отдельной темы. То есть Церковь там есть — там есть вот то, о чем говорил Павел Владимирович. Там есть сцена крещения, которая достаточно точно и красиво сделана — в храме крестят княжеского младенца и так далее, и Евпатий выступает там как участник этого таинства и так далее. Но и в это время врывается какой-то этот самый, кричит, что «монголы, вот все, сейчас вот, вот подошли к городу», и так далее. И Евпатий проявляет определенную такую жесткость и твердость духа, опять же, когда часть народа выбегает из храма, а он говорит: «Продолжай!», чтобы докрестить этого ребенка. То есть то, что начали, то делать. То есть...

К. Мацан

— Таинство нужно закончить.

И. Мещан

— Таинство нужно закончить, да. Понимаете, это очень деликатно сделано. В каком смысле? То есть как бы... Это, опять же, не противоречит как бы, не выпадает из общего повествования. Просто Церковь была в жизни людей в XIII веке. Они крестили своих детей, Русь была просвещена, была крещена и так далее. И то, какое значение... Вот этот маленький эпизод — он говорит не только о силе духа, как мы говорили, а он говорит о том, что это такая вера, внутренняя вера у людей была — нет, вот начали таинство, давайте закончим. Монголы, не монголы, еще что-то... Это некое такое упование на Господа.

К. Мацан

— Да, не просто «закончим», а «совершим». Уже надо совершить таинство.

И. Мещан

— Совершим, да-да-да! Совершить таинство, да. То есть это такое упование на Господа, да? И в таких сложных обстоятельствах ты понимаешь, что это христиане все равно, которые сражаются, которые борются, которые... Есть же тоже очень важный вопрос — могут ли христиане убивать. Они же убивают!

К. Мацан

— Да.

И. Мещан

— Это ж тоже такой важный момент. Это же известная история про Дмитрия Донского, когда Преподобный Сергий послал двух монахов...

К. Мацан

— Пересвета и Ослябю на Куликовское поле.

И. Мещан

— Да, совершенно верно. Но он послал двух монахов — не священников. Священник не может убивать. И Вы знаете, что если священник даже случайно на машине собьет кого-то, он уже не может быть священником, он не может совершать литургию, он не может приносить бескровную жертву.

К. Мацан

— Да. Даже если он вовсе не виноват и доказано всеми инстанциями...

И. Мещан

— Даже если... Всеми, да-да-да. Но вот есть... Это тоже некая таинственная вещь, да, которую... Такая сакральная, что говорят современным языком. И поэтому ты понимаешь, что те, кто сражается, они сражаются, они убивают врагов. Но они стоят за свою Родину, за своих детей, за тех, кого они спасают, тех, кто стоит за ними, и за свою веру, конечно.

К. Мацан

— Вот Ваш...

И. Мещан

— Это тоже очень важно, такой момент...

К. Мацан

— Как раз к этому вопрос. Ваш личный кинопродюсерский опыт связан с недавно вышедшим мультфильмом «Необыкновенное путешествие Серафима». Вы были одни из продюсеров этого фильма. И это такой пример тоже разговора одновременно и об истории, и о вере, и даже конкретно о Церкви и церковности. И это такой путь, когда... Хотя это история светская, детская, да и для взрослых тоже, то есть это не какое-то вот церковное искусство... Это совершенно такой профессиональный фильм, где, тем не менее, тема веры присутствует как некая, может быть, основная основополагающая. И Преподобный Серафим Саровский, один из героев этого фильма, и девочка, дочка священника, — это вот некий такой сюжетообразующий момент. А вот фильм «Легенда о Коловрате» — это другой путь, быть может — вот я хочу спросить, как Вам кажется — разговора, в принципе, тоже о вере, но без того, чтобы прибегать к какой-то религиозной конкретной тематике или символике именно в качестве сюжетообразующего начала. Это просто присутствует, но, тем не менее, то, что Вы говорите и то, что говорит Павел Владимирович о победе духа, быть может, это и есть разговор о вере, собственно говоря, вот напрямую, просто через другие способы?

И. Мещан

— Вы знаете, я бы сказал так... Я бы сказал, что, конечно, это разговор о вере. Но это разговор о вере, не побоюсь этого слова, в более широком смысле. Не в чисто религиозном смысле — вера во Христа, что присуще христианам, — это вера в более широком... Вера, понятно, что, в первую очередь, во Христа, это христиане. Это вера в свои какие-то силы, вера в друзей, вера в поддержку, вера в любовь и так далее. Конечно, конечно. Но, понимаете, так как христианская, православная вера уже были на Руси, то в фильме это не выпячивается. Это просто как бы предмет. Ну, это как бы люди жили в вере. То есть они были христиане, они сражались с врагами. Они жили какой-то христианской жизнью, по каким-то канонам. Они крестили детей. То есть это было нормально. Вот вера — это была одна из составляющих их жизни. Понимаете? То есть вот в чем тема. Это, конечно, не так, как это... Это не сюжетообразующая, естественно, потому что это фэнтези, это такой, скажем современным языком, блокбастер с прекрасным сюжетом, с какой-то любовной линией, еще что-то такое... То есть это серьезная, хорошая, современная, рассчитанная на современного человека... Тем более, у них там 12 плюс. То есть мои дети-подростки посмотрели с удовольствием это кино. И меня, как их папу, ничего в нем не смутило. То есть я спокойно дал посмотреть детям — причем, у меня младшие дети девочки, они с удовольствием посмотрели это кино и сказали: «Классное кино!». Ну, вот им все понравилось. Хотя это и сражения, это и гибель, и так далее, но все это сделано так, что это не вызывает отторжения. Понимаете, бывает, можно смерть человека показать так, что это невозможно смотреть, да? А можно по-другому — можно деликатно, можно не показывать какие-то ужасов и так далее... То есть все по-разному очень.

К. Мацан

— Вы, наверняка, смотрели последнего времени многие фильмы на исторические сюжеты, такие блокбастеры, которые шли в кинотеатрах, и мультфильмы, кстати, тоже? В какой степени «Легенда о Коловрате» стоит, может быть, особняком? Помимо того, что это очень хорошее кино — мы это поняли, мы это услышали, это вот нет сомнений, но что-то вот... Как-то... В чем это вот именно выбивается из вот этой вереницы исторических фильмов?

И. Мещан

— Я могу Вам сказать. Вы знаете, там нет ничего того, что сделано специально для того, чтобы, например, что-то усилить или что-то сделать искусственно. В «Легенде о Коловрате» ничего нет такого, что бы как бы сделано специально для того, чтобы заинтриговать, усилить, обмануть и так далее. То есть ты приходишь и получаешь эмоции, искренность, историзм, фэнтези, все так, что у тебя это вызывает такие эмоции — хорошие, позитивные, красивые. И ты выходишь как-то — тебя трогает за душу это. Даже у нас президент посмотрел ее накануне, вот я прочитал давеча. И он сказал хорошие слова — что, говорит, «это берет за душу». Ну это точно, на самом деле. Это берет за душу.

К. Мацан

— Вопрос Вам как кинопродюсеру. Сегодня много говорят (а люди, которые смотрят на кинопроцесс со стороны, скорее, спрашивают), в чем все-таки принцип взаимодействия продюсера и режиссера. Потому что режиссеры часто в разных интервью как-то замечают, что раньше платили дань худсоветам, теперь платят дань продюсерам — что вот что там решит продюсер, то и будет, а наше режиссерское дело свелось к минимуму — снимать на производстве разные сцены. А вот концептуально за фильм уже отвечает продюсер. С другой стороны, у фильма «Легенда о Коловрате» режиссер Леонид Файзиев, то есть фигура мощнейшая, и трудно себе представить его просто как вот некоего ремесленника, исполняющего поручения продюсера. Как все-таки эти две ключевые для кинопроцесса фигуры совмещены?

И. Мещан

— Я думаю, что... Нет, я думаю, что знаете как? У продюсера более широкие функции, чем у режиссера, для начала. То есть мы знаем примеры, когда и продюсер, и режиссер — это одно лицо. Есть разные варианты взаимодействия. Я думаю, что здесь некое такое сотворчество было. Потому что, с одной стороны, продюсер понимал... Потому что продюсер, в том числе Павел Владимирович как один из продюсеров картины и один из инициаторов этой картины... Потому что ну вот он говорит, что это одна из тех мыслей и его идей была — сделать это все... То есть у продюсера более широкое поле деятельности, начиная от привлечения финансов для производства и так далее, проката и прочего. Режиссер тут больше сотворчеством таким занимается — в лучшем случае, с продюсером. А с другой стороны, режиссер — да, режиссер немножко вот... У него другая немножко функция, чем у продюсера. У продюсера более широкое поле деятельности. Понимаете, но вот в этом случае мне показалось, что тут и продюсерский замысел такой очень мощный, и режиссерское исполнение. Я думаю, что они все равно как продюсеры от замысла картины искали, кто бы соответствовал их замыслу. И кто бы был с ними вместе, творил. То есть понимаете, да? Они бы какие-то вещи транслировали, и режиссер бы откликался на это и подсказывал, и дальше развивал бы эту тему. То есть такое внутреннее взаимопонимание в команде. Потому что тогда зачем режиссер, если продюсер ему говорит: «Надо вот так снять: она пошла, он прыгнул, лошадь побежала, вспотела, не вспотела, прогон лошади», и прочее, да? То есть нет — тут некое сотворчество, в любом случае, выходит. Но продюсер — это более широкая история, чем режиссер.

К. Мацан

— Если можно, последний вопрос. В начале программы Павел Владимирович сказал о том, что есть в русской средневековой истории два персонажа, два героя, которые не были титулованными князьями. Первый — это Евпатий Коловрат, а второй — Довмонт. Но при этом Довмонт — все-таки это канонизированный Тимофей, псковский воевода, очень много сделавший вообще для истории, для своей земли. Как Вам кажется, Евпатий Коловрат, история, легенда о Евпатии Коловрате могла быть воплощена как фэнтези. А вот история о святом может, в принципе, быть воплощена как фэнтези?

И. Мещан

— Вы знаете, дело в чем... Дело в том, что... Если Вы хотите знать мое мнение...

К. Мацан

— Конечно, я же Вас спрашиваю.

И. Мещан

— Я считаю, что может. Я считаю, что может. И я Вам более того скажу — что и мысли такие есть на эту тему, даже у меня.

К. Мацан

— Поделитесь?

И. Мещан

— Нет, не поделюсь пока. В свое время. Вопрос заключается в чем? В том, что мы и люди, которые сочувствуют Церкви и вне как бы церковной ограды... Знаете, есть какая проблема очень важная? Все считают, что вот если батюшка — значит, он святой. Если батюшка вдруг, там, я не знаю, ну, что-то сделает, что не соответствует внутреннему ощущению людей, что он должен быть святым, это вызывает...

К. Мацан

— Расскажет анекдот.

И. Мещан

— ...да, расскажет анекдот, например, и ты скажешь: «Ну как же так? Он же батюшка! Как же он, там, рассказывает анекдоты?». Ну и что? Он батюшка, у него матушка, у него есть дети, еще что-то такое, он ездит на велосипеде, он ремонтирует, там, дачу свою, еще что-то такое. Он обычный человек, просто у него... к нему отношение... спрос с него другой. Ответственность у него другая. И святые — я хочу сказать, вот это одна из очень важных мыслей, которые сейчас есть, — святые в нашей истории были очень разные. Понимаете? Вот давайте, возьмите, там... Очень разные. И они поэтому и делятся. Были святые князья. Были преподобные — то есть это были монахи и священники: Преподобный Сергий, Преподобный Никон, радонежские святые и так далее. Были святые родители, например. Вот прославленные родители Сергия Радонежсого Кирилл и Мария. Они просто прожили благочестивую жизнь и стали святыми. Был такой святой, как, например, Иоанн Кронштадтский, потрясающий, который был деятельный, который финансировал какие-то гигантские проекты, через него проходил... который боролся с Львом Толстым, который... И так далее, и так далее. И который, если почитать его предсмертные дневники, которые он писал, закончил за несколько дней до смерти, в 80 лет, и там ты видишь живого человека, живого! Который борется со своими страстями! Понимаете? Он умер в 1908 году. Борется, каждый день борется со своими страстями. И к которому вся Россия ездит для того, чтобы у него поисповедоваться, зарядиться вот этим духом, который имел очень дерзновенные молитвы и так далее. Или святой Лука Войно-Ясенецкий, который оперировал, который был хирургом, у которого 50 лет учились по его учебнику «Очерки гнойной хирургии», который был лауреатом Сталинской премии. И, тем не менее, он святой. Или царь Николай — страстотерпец. Потому что у него была такая христианская кончина, с таким смирением, такие страсти он пережил, что Церковь его прославила. Святые очень разные. В этом я абсолютно уверен — что можно снять фэнтези по каким-то святым, а по каким-то нельзя.

К. Мацан

— Спасибо огромное за этот разговор! Будем ждать тогда новых премьер и вернемся к этому разговору уже на конкретном кинематографическом материале. Я напомню, сегодня в гостях программы «Светлый вечер» были Павел Степанов, генеральный директор «Централ Партнершип», и Игорь Мещан, генеральный директор издательского дома «Фома». Спасибо огромное за эту беседу! Меня зовут Константин Мацан. До новых встреч на волнах радио «Вера». До свидания!

П. Степанов

— Спасибо, всего доброго!

И. Мещан

— До свиданья!