«Искусство, вера, традиции». Анастасия Схимова

Гостем нового выпуска «Вечера воскресенья» стала Анастасия Схимова — художник, педагог, иконописец и исследователь русской культуры. В беседе она рассказала о своём творческом пути, воспитании детей через искусство и важности преемственности традиций.

С детства она была погружена в мир искусства, но осознанный путь в иконописи начался вместе с воцерковлением. «Найти духовника непросто. Это требует труда. Нужно искать того, кто сможет разделить твои жизненные задачи», — делится она. Сегодня Анастасия совмещает творчество и преподавание, помогая детям и их родителям открывать для себя красоту храмов, мозаики и церковного искусства.

Одной из ключевых тем разговора стало образование. Гостья убеждена, что школа должна не просто давать знания, но и воспитывать душу. Её методика основана на синтезе истории, культуры и духовности: дети изучают храмы не только как архитектурные памятники, но и как живые свидетели истории. Она подчёркивает: «Каждый храм в XX веке пережил разорение, и важно помнить, какой ценой они сохранились».

Особое внимание уделили роли учителя в обществе. По мнению Анастасии, «войны выигрывают учителя и приходские священники», ведь именно они формируют будущее страны. Современной образовательной системе, по её мнению, не хватает молодых преподавателей, способных вдохновлять и передавать детям любовь к культуре.

Этот выпуск «Вечера воскресенья» напомнил, что образование — это не просто передача знаний, а путь к осмыслению жизни. Искусство, вера и традиция здесь переплетаются, создавая основу для духовного и культурного роста.

Ведущая: Кира Лаврентьева

---

Кира Лаврентьева

— Здравствуйте, дорогие слушатели. Программа «Вечер воскресенья» на Светлом радио. Хочу представить вам нашу сегодняшнюю гостью. У нас в студии Анастасия Схимова, руководитель школы «Синергия», художник, иконописец, педагог, исследователь русской культуры, мозаичист. Здравствуйте Анастасия.

Анастасия Схимова

— Здравствуйте.

Кира Лаврентьева

— Очень интересно всегда разговаривать в рамках портретного интервью с людьми, которые глубоко и плотно занимаются творчеством. Вы не только занимаетесь творчеством, вы еще и занимаетесь работой с детьми, непосредственно педагогикой, у вас интересный подход к педагогике, и к изобразительному искусству, и к преподаванию изобразительного искусства. Вы называете себя исследователем русской культуры и, немного пообщавшись с вами перед программой, поняла, что вы не только исследователь, но и большой любитель русской культуры, популяризатор русской культуры. Расскажите, пожалуйста, Анастасия, как вы вообще к этому пришли, и конечно, как вы стали верующим человеком. Создается ощущение, что и русская культура и любовь к Русской Православной Церкви взрастились в вас примерно в одно и то же время.

Анастасия Схимова

— Почти так оно было. Конечно же, зачатки у меня были в детстве. Знакомство с церковью тоже было в детстве. Но в родной семье мы двигались с мамой моей параллельно. Меня воспитывала мама. Мы крестились с ней враз, соответственно, она меня не вводила в эту область непознанного, для нее она была таковой же. В этом отношении можно сравнить с какой-то шкатулочкой в сердце, где ты потихоньку складываешь жемчужину за жемчужиной какие-то маленькие фразы, где-то что-то услышишь случайно, кто-то к тебе подойдет, какой-нибудь старичок что-то скажет. Какие-то такие вещи, связанные с культурой, с историей нашей, с царской семьей. Постепенно они накапливаются в сердце, и детское сердце, я заметила, умеет различать, оно сразу тебе кричит: это истина, истина. И тихонечко так ты эту шкатулочку наполняешь. Она уже составляет в дальнейшем сокровище твоей веры и твердость ее. В этом у меня были стержневые опоры, например, у меня в преддверии подросткового возраста случился в жизни замечательный лагерь, военно-патриотический православный лагерь. Он был в полевых условиях, его организовывал будущий священник, а тогда просто только что отслуживший парень, отец Александр Хлебников. Скажу ему большое спасибо сейчас, потому что туда я ездила несколько лет подряд, это было летом, в основном это был лагерь для мальчиков, будущих кадетов, военная подготовка, немножечко там было и по церковно-славянскому и какие-то единоборства, всего по чуть-чуть. Я поняла сейчас только, насколько это было важно, и насколько это важно сейчас для нынешних детей, какой это неоценимый вклад. Особенно я это поняла, когда случился у нас 22-й год, и многие из моего поколения просто взяли и уехали из России. И тогда те, кто остался, забегали вдруг по психологам. И я поняла, что оказывается, у меня есть какой-то очень мощный базис, фундамент, а у них его нет. И тогда я докопалась до этого случая, который раньше я не оценивала, что я несколько лет подряд ездила туда. А там, например, среди ночи у нас были маршброски по полям, у нас были всякие игры, блокпост, захват. Это всё понятно. Но самое ценное, важное, интересное было то, что наряду с этим всем главное событие там был разговор непосредственно с организатором лагеря, с отцом Александром. Он начинал этот разговор очень интересно, он был единственным за смену, и он начинал его очень любопытно. Он говорил: скорей всего, вам ваши родители этого не расскажут, потому что они сами этого не знают. Действительно, так оно и было. Он рассказывал о нашей истории столетней давности, говорил удивительные вещи про наши семьи и про то, почему люди разводятся сегодня. Про то, что супруги — это значит в одной упряжке, супружники. И про многие такие вещи, что касается счастья, успеха, этого достигаторства. Такой неформальный разговор, сегодня бывают такие разговоры о важном. Для нас это был один большой разговор о важном, но включал в себя вообще всё, начиная от истории столетней давности и вплоть до будущих войн. В том плане, он как бы предвещал, что раньше войны были с пулеметами, первая мировая, потом у нас были калаши и прочее такое оружие, а сейчас это будет информационная война. Как мы реагировали на это? Ха-ха-ха, нас там 50 человек, в основном мальчишки, нам казалось всё по колено, мы слушали и не верили. Он нам говорил, что в будущем каждый из вас будет носить с собой шпиона в кармане, сам, по своей воле. Но ведь так оно и есть, если сейчас подумать, правильно? Ну и прочие такие моменты.

Кира Лаврентьева

— Ничего себе, интересно.

Анастасия Схимова

— Да, да, да. Тогда ты вроде и смеешься, на ус-то наматывается потихонечку. Один такой разговор может много дать. Хотя казалось, я его и забыла на какое-то время, а потом всё это всплывает.

Кира Лаврентьева

— Включилось, когда надо.

Анастасия Схимова

— Да, да. Когда я обнаружила, что у других поплыла эта база, фундамент всего их бытия, и люди уехали, начали пить антидепрессанты, окончательно себя терять, я поняла, что, оказывается, это очень полезная вещь. Почему мы сейчас этим не пользуемся? Шикарно.

Кира Лаврентьева

— Вы имеете в виду база патриотическая?

Анастасия Схимова

— Да, именно так. И вообще разговор об истории, о мировой истории, о русской истории, об истории церкви, там это всё было вкратце, это всё можно вполне уместить в один разговор. Это удивительно. В том числе то, что нас ждет. Это разговор о том, что нам предрекали Достоевский, Серафим Саровский, Гоголь, философы 19-го века, о том, что Россию ждет еще возрождение.

Кира Лаврентьева

— А старцы? Они же нам тоже это обещали.

Анастасия Схимова

— Да, да, именно, за счет кого она ждет? За счет как раз наших сил и наших детей. И если мы это упустим сейчас из виду, то, возможно, и не ждет. Это, опять же, был такой знак вопроса в большинстве случаев. Для этого нужно иметь внутренний духовный щуп к этому, к этой теме и понимать, чьей ценой это сделано. Наших новомучеников, исповедников 20-го века. Об этом просто нужно знать. Кстати, на этот счет меня тоже очень здорово сформировала в подростковом возрасте, случайно мне подвернулась под руку, книга «Отец Арсений».

Кира Лаврентьева

— Издательство ПСТГУ. Как она меня перевернула. Я раз десять читала.

Анастасия Схимова

— Да. А меня она перевернула вот тогда, в подростковом возрасте, лет в 13.

Кира Лаврентьева

— И меня тоже в подростковом.

Анастасия Схимова

— И знаете, чем она меня перевернула? Кода я училась в школе, у нас не было уже к тому времени в 90-х какого-то ясного идеала, нам не давали героев. Я знаю, что у наших родителей герои были через литературу детскую, в школе это всё навевалось. «Тимур и его команда» и прочее. У нас в программе уже всего этого не было. Но в наше время как раз уже был такой стык, и западная культура вводила супергероев, суперменов, всё такое. Мы уже переходили постепенно на совсем другую базу мышления на этот счет. Когда я начала читать отца Арсения и видеть эти невероятные подвиги в его лице — а это книга о правдивой истории конкретного человека — в его лице видеть всё наше то время и множество людей, может быть, десятки тысяч людей, тогда впервые я увидела идеал, который от меня скрывали всё это время. Вот что я почувствовала. Вот он идеал. Как будто мне эту планку, как-то, может, и показывали, настолько сильно занижали. Будь добрым. А зачем добрым, если мы видим, что нужно наоборот уметь показывать зубы, работать локтями. Эта капиталистическая история отражается на детях, даже если ты напрямую это не слышишь, ты считываешь это по окружающей действительности и по тому, как ведут себя взрослые. Тебе иной планки недостает, потому что в жилах-то она есть, просто она нигде не оговорена, никто с тобой об этом не говорит, но она есть. И от того, что я ее не знаю, но чувствую, что она должна быть, немного трудно без этого. Но когда ты нащупываешь, вот оно, оказывается, может быть, это возможно, в таком ракурсе это вдохновляет. Это сразу говорит: ага, значит, твое сердце не врет, что оно говорит тебе, есть эта планка, есть идеалы, и путь к ним вот какой может быть, личность неуничтожима ни при каких обстоятельствах, Церковь жива вечно, несмотря на такие гония. Это всё удивительно. В подростковом возрасте для меня это было большим открытием. Я всем слушателям советую, и подросткам и, может быть, самим и вместе над этой книгой несколько вечеров посидеть.

Кира Лаврентьева

— «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. У нас в гостях Анастасия Схимова, художник, педагог, руководитель школы «Синергия», иконописец, исследователь русской культуры. Меня зовут Кира Лаврентьева. Да, действительно, «Отец Арсений» переворачивает. Спасибо вам, что вы вспомнили ее. Она почему-то очень много дает. Я разговаривала с людьми, которые издавали ее, и спрашивала их: ну что, ну что, отец Арсений — это реальный человек? Честно говоря, похоже, что всё же собирательный образ, потому что приходило очень много писем и очень много совпадений. Но ведь то время очень богато на этих прекрасных старцев, полных любви. Но я, тем не менее, много лет молилась за иеромонаха Арсения, так он мне запал в душу, что я думала, что это действительно... А действительно, был, наверное, такой человек. Был, был, это точно, не может он не быть, к источнику, который не существует, люди не идут. Эта книга слишком сильно питает и слишком много дает, наверняка прообраз единый всё же был. И издатели этой книги сказали, что да, был прообраз, был человек такой, но, скорее всего, из-за количества писем каждый писал про своего отца Арсения, что-то вспоминал, и это было очень интересно.

Анастасия Схимова

— Мы никогда не узнаем имен этих людей, потому что их было бесчисленное множество, не река, а океан. Благодаря этому, у России есть какой-то шанс на будущее. И так и говорят, что Россия, вся наша земля — это один антиминс.

Кира Лаврентьева

— Так и есть. И как вы вспоминали сейчас 22-й год, это состояние потерянности, с одной стороны. А с другой у меня было, знаете, какое ощущение, я думаю, надо же, сколько крови пролилось в 20-м веке, сколько у нас новомучеников, о которых мы даже не знаем и ничего не слышали о них. Но их молитва же есть. То есть такой плод дала наша земля в 20-м веке. Да, это страшное время было для Церкви, да, оно было кровавым очень для наших верующих людей. Но какой плод, эти же люди есть, они же есть в вечности, они же молятся за нас. Неужели Господь забудет Россию. И это стало моим оплотом в той ситуации. Вы вспоминали патриотический лагерь, который вас сформировал. А меня держало, во-первых, мое воспитание, у меня родители такие монархисты, царская семья. А во-вторых, эта мысль, что у нас же есть новомученики, неужели Господь нас забудет? Нет, не забудет. Что мы под особым покровом все равно, все равно будет Господь нас вести и Матерь Божья. Это такое был мощное утешение, изнутри оно у меня появилось.

Анастасия Схимова

— Конечно, оно есть у всех, и у моего поколения оно тоже в крови.

Кира Лаврентьева

— В крови, в крови, точно.

Анастасия Схимова

— Мы к этому более чувствительные, а те, кто после нас растет, еще более чувствительны, у них физически сил даже от этого больше. Более того, вы говорите, что вы из семьи, изначально взрощены так, но в большинстве мы из ниоткуда взрощены. Я смотрю на людей вокруг из моего поколения и вижу, что ничего не предвещало каких-то начатков веры в этом человеке, вообще ничего, и опять же, даже не благодаря, а вопреки, отчасти и у меня также. Откуда же это могло быть. И когда ты философски подходишь к этому вопросу, опять же изучая историю 20-го века, думаешь, как из худшего может произрасти лучшее? Разве это возможно? Худшее — я имею в виду НКВД и прочее. Если нам так серьезно...

Кира Лаврентьева

— Преследовали.

Анастасия Схимова

— Да, да, да. Всё духовенство вырезали. Как вера могла сохраниться? Во-первых, это и есть чудо православия. Ни в одной другой религии мира таких гонений нет, и это одно из доказательств самых серьезных именно православия как наиболее верной Богу религии в том, что оно вечно гонимо и никогда не убиваемо и вновь возрождаемо. Это не объяснимо никак рационально, что я говорю, что из худшего произрастает лучшее. Наши деды, например, кто, может быть, трусил и за счет этого сохранил себе жизнь. Логически мысля, как-то так происходит?

Кира Лаврентьева

— А с другой стороны, сколько людей полегло в Великой Отечественной войне. Всё равно плод-то приносили ого-го какой, какое мужество было, какая закваска была, у нас нет такой закваски уже.

Анастасия Схимова

— Именно. И это тоже была метанойя, война тоже метанойя. Для того чтобы нам возвращаться туда же. И нынешняя война для нас тоже метанойя, чтобы нам окончательно не забыться в своем пути.

Кира Лаврентьева

— Проснуться.

Анастасия Схимова

— Да проснуться, конечно. Здесь для нас получается такое зерно, которое взрастает из ниоткуда, в нас самих прорастает. Это как раз таки семя крови новомучеников.

Кира Лаврентьева

— Да. Спасибо, Анастасия, такие глубокие пласты вы поднимаете, я вам очень благодарна за это, такой искренний получается разговор. А как вы вошли в лоно Святой Церкви, вот эти первые шаги, первое причастие, духовник? Как это всё появилось в вашей жизни?

Анастасия Схимова

— Это был длинный путь. Да, он был с детства, мама моя изначально, как и все в большинстве в то время, была человеком ищущим. Это были 90-е.

Кира Лаврентьева

— Да, конечно, 90-е.

Анастасия Схимова

— Было открыто вообще всё подряд, вплоть до экстрасенсов, и люди держались за каждую соломинку, которая предвещала какие-то духовные поиски, какие-то духовные надежды.

Кира Лаврентьева

— Чтобы выстоять.

Анастасия Схимова

— Конечно через многие ошибки проходила, это естественное состояние того времени. Но я помню и очень благодарна ей за то, что она взращивала меня одновременно в своих же поисках. Мы читали в моем дошкольном детстве, она читала мне вслух Данте Алигьери «Божественную комедию». И она читала это, скорей, так для себя. Я помню, это выглядело так, что она просто раскинется на диване и читает, читает, читает, что-то задумывается, потом перечитывает.

Кира Лаврентьева

— Какая молодец мама.

Анастасия Схимова

— А я просто сижу рядом и рисую на табуретке свои рисунки, всё, что мне приходит в голову. Но я-то впитываю. Это, наверное, идеальный вариант, и на этом построены мои нынешние домашние уроки, которые я даю родителям для вдохновения, чтобы рисовать с детьми самостоятельно. Я помню, что на меня это очень сильно влияло, в том числе каким-то духовным образом. Я помню, она так читает, читает, потом, хоп, и уйдет варить суп. Что-то абсолютно бытовое, а я сижу пораженная, и это всё еще переживаю. Казалось бы, 5-6 лет, что-то такое еще до школы, но это так глубоко может затронуть душу. А такой возраст — это самое то для того, чтобы что-то такое сеять. И оно из таких удивительных источников может быть посеяно, это непредсказуемо.

Кира Лаврентьева

— Вас не пугали круги ада в «Божественной комедии», сколько вам было лет?

Анастасия Схимова

— Ну вот, наверное, где-то 5-6-7. Нет, не пугало, в детстве это воспринимаешь как незыблемую часть жизни. Опять же, это были какие-то общие рассуждения с мамой, как же этот так. Мы же еще не знали, про чистилище какие-то детали, что у нас такого нет.

Кира Лаврентьева

— Да, это католическое такое верование — чистилище.

Анастасия Схимова

— Это да. Ты рассуждаешь об этом. Это же история о любви и дружбе, о той цене без ценности, на какие подвиги ты готов ради этого. В общем, оно может многое посеять. Как и в советское время. Я слышала потом много разных историй от стариков, из совершенно удивительных источников, они могли вобрать в себя из непредсказуемых источников, например, через Льва Толстого многие приходили к вере, оказывается. Еще такая была история. Я была в санатории в возрасте лет, может быть, 4-5, бабушка одна подошла ко мне, я рисовала, и она какие-то очень верные слова ко мне подобрала. Я тогда особенно тоже задумалась. Она меня спросила, что такое красота, представляете? Вроде бы в таком возрасте как ты будешь рассуждать на такие темы, а оказывается это вполне возможно. Для меня это большой урок сегодня, как для преподавателя, что это абсолютно нормальная планка, ребенок может и рассуждать и вбирать в себя такие смыслы. Она мне как взрослому задала этот вопрос: что такое красота? Удивительно, я как раз сидела и рисовала принцесс. Знаете, дети так штампуют одно за другим, у них там эпохи такие проходят, я вот штамповала принцесс, всяких с волшебными палочками, платья, каблучки, корона, фата — всё, как надо. И она меня спросила такое. Вот она, пожалуйста, красота моя. Но сейчас я понимаю, как мудро она придумала, это же ветхий человек, по сути, Она мне сказала в ответ, что же будет с ней со временем, у нее с годами появятся морщины, и она будет стареть, может быть, болеть иногда. А платье, такое красивое, подол до земли, если она будет в нем постоянно ходить, то оно истреплется со временем, там будут дырки, будут заплатки, бусины повыпадывают, фата не такая блестящая будет, корона. Такие вот детали, но на самом деле так оно и есть.

Кира Лаврентьева

— Интересно.

Анастасия Схимова

— И она меня спрашивает: а разве красота может быть временной? Удивительно, да?

Кира Лаврентьева

— Да.

Анастасия Схимова

— А сердце же говорит: что-то здесь какая-то истина есть. А этот вопрос был обращен ко мне, как человеку вне возраста. И меня это тоже очень удивило, потому что обычно сюсюкают в таком возрасте, тем более бабушки. А она ко мне не то, чтобы с уважением, а на равных, как с личностью со мной говорила. И меня это тогда перевернуло. Я подумала, для меня это был нокаут, всё, принцесса моя умрет, платье истреплется, принцесса умрет, какая красота? И она мне говорит: красота может быть только вечной, и это — Бог, Христос, Царство Небесное, Богородица, святые, ангелы. Большинство из этих слов, я думаю, как понятий, я особенно и не знала, половину, может быть, из этого я еще не понимала. Это не было каким-то разговором дальнейшим, она только это сказала, а у меня сердце трепещет, я даже боюсь ей это показать. Она говорит: истина, истина, так оно и есть. Вобрала в себя. И что интересно, в дальнейшем, она попросила никому не говорить об этом, по косвенным признакам я поняла, что это человек, прошедший лагеря.

Кира Лаврентьева

— Она знает цену красоты. «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. Напоминаю, что у нас в гостях Анастасия Схимова, руководитель школы «Синергия», художник, иконописец, педагог, исследователь русской культуры. Меня зовут Кира Лаврентьева. Мы вернемся совсем скоро. Пожалуйста, не переключайтесь.

Кира Лаврентьева

— «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. Дорогие друзья, в студии Светлого радио Анастасия Схимова, руководитель школы «Синергия», художник, иконописец, педагог, мозаичист, исследователь русской культуры. Анастасия, вы сейчас в Москве работаете?

Анастасия Схимова

— Угу.

Кира Лаврентьева

— Преподаете?

Анастасия Схимова

— Да. Вот уже полгода работаю в Москве. До этого я жила в Ижевске, у меня была школа более восьми лет, может быть, и девять. Она доросла до такого большого сообщества родителей, я говорила, что у нас в неделю было 200 учеников стабильно, так мы учились весь учебный год. Это был серьезный поток для меня, непрекращающийся. А здесь как-то совсем всё иначе, и мне очень интересно познакомиться по переезду с тем, как устроено вообще здесь. Моя главная аудитория — семейное образование. Родители, которые приверженцы, знают цену в этом отношении сегодняшним возможностям. Узнать об этих сообществах, как у нас родители здесь организованы, потому что мегаполис это одно, а у нас там люди живут за городом, более спокойно в этом отношении, расслаблены, может быть, у них в этом отношении больше возможностей. С другой стороны, здесь нужно как-то выживать вместе в ритме жизни, в темпе жизни. Очень интересно, как это всё здесь организовано. Как здесь устроены приходские общины, как работают с детьми? Какие воскресные школы? Как они движутся? Очень мне это всё интересно. Я постепенно знакомлюсь, преподаю здесь в школе «Рождество». Мы являемся единомышленниками в этом отношении, в отношении образования, общих целей, как-то влились. Помимо этого еще важно для меня находить какие-то личные источники вдохновения в своей работе, поэтому я решила, что раз уж я оказалась в Москве, мне нужно исследовать здесь старинные храмы и монастыри. В этом отношении Москва — невероятный кладезь. Мне кажется, можно всю жизнь этим заниматься, это такой масштаб. Ну и параллельно решила, что буду изучать не только я, но и, конечно же, дети. И это будет семейная история. Мы выходим на прогулки, пленеры, рисуем, изучаем параллельно историю каждого храма. Оказывается, что храм — это история нашей страны и, может быть, даже история не одного века, а многовековая. Мы находим свой портрет в этом. Это отвечает на многие вопросы, в том числе, даже нашего характера, и это всё можно познавать всю жизнь. У меня тут достаточно много вдохновения, можно к нам присоединиться. Называется этот проект «Живописная Россия с Анастасией Схимовой». Можно найти, например, вконтакте.

Кира Лаврентьева

— Спасибо большое. Тогда проблем нет между вашим мировоззрением, никакого спора и противоречия, и тем, чем вы занимаетесь, тут не приходится ничего связывать, искать специально какие-то мостики, потому что всё итак очень крепко связано. Если вы изучаете храмы, если вы пишете храмы, если вы делаете пленеры летом, и центром этих пленеров являются памятники архитектуры, наши храмы. Вы сказали, что храм Василия Блаженного — был одним из первых храмов, который вы писали в Москве с учениками — это всё очень вдохновляюще звучит. Очень хочется настроиться на эту волну, она очень неторопливая, глубокая, такое некое погружение вглубь себя, исследование самого себя в некотором смысле через такую работу.

Анастасия Схимова

— На самом деле здесь я часто такое слышу, что те люди, которые живут в таких местах...

Кира Лаврентьева

— Как будто не замечают.

Анастасия Схимова

— Им некогда в это погружаться. И теперь, спустя полгода жизни, я отчасти понимаю это.

Кира Лаврентьева

— О чем речь.

Анастасия Схимова

— Тебя так рутина заносит, что ты уже не можешь отдельно выделять на это столько времени, вдохновения, сил. Большой город очень много съедает сил. Но с другой стороны, я и хочу выступать помощником, это не детское погружение, а именно семейное, готовлюсь к этому тщательно, чтобы можно было всей семьей найти в этом интерес. Ко мне приходят папы, последние разы мы вместе с папами рисовали, у меня и дети и папы тут же рядом сидят и рисуют разные работы.

Кира Лаврентьева

— Это летом, конечно же, происходит.

Анастасия Схимова

— Да, но иногда и внутри храмов тоже. Святые, в честь кого построены храмы, мы изучаем внутри, рассматриваем старинные иконы, бывают какие-то совершенно особенные, нетипичные иконы, мы ими вдохновляемся, всегда есть что изучить. Особенно, что я много говорила про историю 20-го века. Каждый храм у нас в это время был в запустении, поруган и даже в центре Москвы многие. Если в селах это были какие-то амбары, склады, то в центре города это могли быть и общежития и хуже того. Всё это очень интересно и большие открытия дарит именно взрослым. Дети больше за восторженную нить цепляются, а для взрослых вот это точка входа.

Кира Лаврентьева

— К вам приходят верующие люди или разные?

Анастасия Схимова

— Разные. Я привыкла работать с теми, кто нащупывает этот интерес в себе, но ему нужен толчок к развитию. Это правильно, так и должно быть, иначе, какая моя роль в этом, если мы все в этом плаваем давно и знаем. Конечно, мне приятно и удобно работать с теми, кто вообще еще сомневается.

Кира Лаврентьева

— А вам вопросы какие-то задают?

Анастасия Схимова

— Да, конечно.

Кира Лаврентьева

— Вы уже как миссионер-катехизатор работаете в этом смысле.

Анастасия Схимова

— Да, так оно и есть. Это требует определенной подготовки. Ты не просто учитель в своем предмете, но и шире того, плюс история. Это большая ответственность, хорошо бы разбираться в вопросах катехизиса и мочь дать ответ, направить, или хотя бы знать, к кому направить.

Кира Лаврентьева

— Как вы нашли духовника?

Анастасия Схимова

— По любви.

Кира Лаврентьева

— Прекрасно.

Анастасия Схимова

— Это редкость, конечно. Чтобы найти человека, который с тобой на одной волне будет, это нужно поискать, это требует некоторого труда. Но в детстве, например, мы ездили к священнику в период воцерковления вместе с мамой, как я говорила, это было одновременно, мы ездили к священнику, который сегодня построил свой монастырь в очень живописном месте в Удмуртии. Он в большинстве окормлял людей искусства. Тогда нас зацепило, меня особенно, что можно было с ним бесконечно пить чай и слушать про искусство разговоры, я это воспринимала только так. Мы растем и со временем нам нужна новая пища для зубов и для души. Уровень твоих жизненных задач может меняться, и как художника, может быть, тоже. В этом отношении я искала уже, исходя из своих профессиональных задач, и понимала, что мне нужен духовник, который бы разделял мои профессиональные задачи и понимал в этом. Я выбрала из тех, кто итак уже вещает на эти темы и как-то всё, слава Богу, срослось.

Кира Лаврентьева

— Ну да, тут же должно быть взаимопонимание, вы человек творческий, тут должно быть тонкое взаимодействие.

Анастасия Схимова

— Сегодня это сложно, но я рекомендую всем в своих поисках не останавливаться, молиться о духовничестве, искать и работать по направлениям.

Кира Лаврентьева

— Среди некоторых верующих бытует мнение, что духовник, может быть, не так и нужен, если у тебя есть отношения с Богом. Ты можешь Его спрашивать, Он тебе будет отвечать через разных людей, через друзей, через коллег, через родных. Так и есть, наверное?

Анастасия Схимова

— Да, так и есть, одно другому не мешает. И книги с нами в этом плане разговаривают.

Кира Лаврентьева

— Разговаривают, и фильмы, всё что угодно.

Анастасия Схимова

— Радио ВЕРА в том числе, вы не поверите, тоже. Когда ты задаешься каким-то вопросом, включаешь, и ровно эти ответы тебе открываются. Но очень важен бывает живой разговор, бывают периоды, когда он жизненно важен, особенно, когда какие-то моменты, связанные с профессиональным, особенно учительским, выгоранием. Когда тебе кажется, что всё зря, кто тебе еще может действительно такое слово сказать, от которого ты воспрянешь. Это должен быть именно человек духовного...

Кира Лаврентьева

— Склада.

Анастасия Схимова

— Конечно. Потому что учитель один другого редко может так понять. Не все, во-первых, в духовном направлении движутся еще, параллельно со своим предметом. Еще бытует такое, как учительская ревность в отношении друг к другу, потому что мы все идем тропами, которые сами себе протаптываем. Это сложно, делиться не хочется, тем более подбадривать кого-то. Да, есть такое. Поэтому важно, когда ты соприкасаешься именно с тем, что ты ощущаешь, что ты своих учеников еще и ведешь. Это отчасти и есть цель образования, что ты их ведешь в какую-то точку Б, но ты их ведешь, в том числе, и в духовном направлении. И, как я говорила, по моим программам это связано непосредственно с родителями в том числе. Когда ты ведешь, без духовничества сложно, потому что бывают своего рода искушения, и ты должен иначе подходить к этому, иметь свое оружие, исихию и прочее. Без духовничества сложно, конечно, нужно.

Кира Лаврентьева

— Сложно? То есть вы все же убеждены, что христианину нужен духовник?

Анастасия Схимова

— Если у него есть серьезные задачи в жизни, и они связаны с тем, чтобы помогать другим людям в этом отношении тоже, не только самому двигаться, то конечно. Если ты один движешься, то, может быть, ты и с книжками тоже сообразуешься, и всё будет в порядке. А если ты с другими, то это другой уровень ответственности. Конечно, нужен человек, кто бы был выше тебя и мог видеть твои ситуации со стороны, был мудр в этом отношении, и по-отечески, с любовью мог подойти к этому.

Кира Лаврентьева

— Анастасия, какие задачи вы для себя сейчас видите как педагог, как художник, как христианка?

Анастасия Схимова

— Сегодняшнее наше общество находится в России в таком непонятном периоде, когда мы вроде бы и понимаем, что нам нужна идеология, нам нужно куда-то двигаться вперед, нам нужно узнавать свою историю. Но мы как-то еще подвязли в неком болоте, есть такое ощущение, иногда физическое. И в этом отношении я чувствую, что именно учитель, может быть, даже единственно важная роль здесь — это роль молодого учителя, кто мог бы привнести в сегодняшнее русское, российское общество этот вектор с новой силой. Но то, о чем я говорю, это буквально на грани чуда. Вы таких учителей видели? Кто их выпускает? Это какая-то невероятная редкость, и если такое бывает, то вопреки всему. В этом отношении я человек самобытный, так уж вышло. Хотелось бы поддерживать еще и других учителей. Кроме родительских сообществ, кроме каких-то приходов церковных и вообще художников, которые работают с детьми, хотелось бы поддерживать других учителей. Поскольку сама я прекрасно знаю это состояние сиротливости, никому ненужности, брошенности. Вроде бы у тебя есть всё для того, чтобы преподавать. Пассионарность, нужный склад характера, любовь к детям. Но этого не достаточно.

Кира Лаврентьева

— Потому что ты не знаешь, куда двигаться.

Анастасия Схимова

— Именно так. Более того, допустим, у меня есть методики. Хорошо. Даже я сейчас, у меня есть методики, но оказывается, что дело пустое, потому что все утыкается в личность преподавателя. По одной и той же методичке, методике могут преподавать совершенно в разных руслах учителя, и у одного на уроке дети будут счастливы, а у другого будут сбегать и думать, поскорей бы всё закончилось. Так устроена методичка, какая бы она ни была прекрасная, дело за личностью педагога. А кто в этом направлении им помогает? Кто развивает их, кто окормляет, взращивает? Это самое главное. Всё сегодня упирается в это. Наш кадровый резерв, что, из ниоткуда должен взяться? Мы вновь рассчитываем на какое-то чудо? Я не думаю, что в нашем образовании что-то резкое может случиться. Сегодняшнюю ситуацию я считаю вопиющей, кризисной, поэтому я не работаю в государственной системе. Увидя ошибки во время работы в госструктуре, я поняла, что нужно свое организовывать. Я не из-за личных амбиций школу открыла в свое время, а только потому, что увидела, насколько неправильно всё построено и что в этом плане никто не выигрывает, ни учителя, ни ученики, ни их родители. А для кого тогда это всё так построено? В итоге есть чем поделиться и вдохновить других. Может быть, среди вас есть молодые ребята, которые задумываются об этом и видят себя преподавателем, не обязательно в какой-то схожей с моей деятельности, может быть, и не творчество и не живопись. Может быть это какие-то науки. Но мне есть что сказать вам. Может быть, мы еще встретимся в отдельных передачах для этого. Хотелось бы взбодрить, что вы обязательно найдете и своих учеников, и свое место. У нас в России сейчас колоссальное поле для становления таких новых учителей, которые могли бы с оглядкой на наше прошлое, дотрагиваясь до того, как оно было в Российской империи, видя наперед, предугадывая что-то, могли бы строить свои методики, брать всё лучшее, синтезировать из разных опытов. У нас есть на что опираться понемногу, но в целом идти своим путем, от того оно будет еще ценнее. Опять же, про вектор, вектор в науках. Мы об это сейчас говорим со студентами, что любая наука имеет вектор. Поэтому те же британские ученые все работают на технологии. Но мы тоже имеем запрос, например, на то... Сейчас у нас серия законопроектов, связанных с абортами, с тем, как у нас губятся дети до рождения в системе медицины. Но для этого не хватает каких-то прорывов серьезных у наших молодых российских ученых, которые могли бы прогреметь на весь мир. И этим мы бы могли эту истину приоткрыть всем другим народам.

Кира Лаврентьева

— Вы имеете в виду какое-то биоэтическое заключение о том, что человек жив с самого начала.

Анастасия Схимова

— Да с момента зачатия. Мы говорим об этом, но мы не опираемся ни на что. А если поставить такую цель, всё это возможно, просто такую цель студенту, например, никто не ставит. Люди работают над большими прорывами в области работы с мозгом, потому что нас хотят сделать хорошими потребителями, и мозг здесь главный предмет изучения. Если мы поставим нужные нам цели и задачи, то мы можем делать такие прорывы, которых от нас весь мир ждет, для того, чтобы нам свою истину показать другим христианским народам, которые хотят опереться на Россию, как на тысячелетнюю православную Россию. Правильно? На данный момент это, казалось бы, невозможно. Если самостоятельно поднимать такие вопросы молодым учителям, которые задумываются об этом, наверняка так же, как и я, есть такие учителя, самобытные, кому не все равно, то можно инициировать начало этого разговора.

Кира Лаврентьева

— «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. Напоминаю, что у нас в гостях Анастасия Схимова, руководитель школы «Синергия», художник, иконописец, педагог, исследователь русской культуры. Меня зовут Кира Лаврентьева. В системе власти тоже есть неравнодушные люди, они даже к нам приходят.

Анастасия Схимова

— Да, я знаю таких.

Кира Лаврентьева

— К счастью есть такие, глубоко верующие, инициативные, которые служат всем сердцем Богу и России, это очень вдохновляет. Анастасия, вы рассказываете, но сколько лет уже фильму «Безмолвный крик»? Действительно, всё уже давно известно. Известно, что младенец испытывает, когда делается эта процедура прерывания беременности, его страдания, они все открыты миру. Тут вопрос только, наверное, в нашей осознанности какой-то? Наверное, страна должна быть готова сама к принятию каких-то решений свыше. Как говорят, мы должны быть готовы к каким-то серьезным переменам. Если запрещать аборт на законодательном уровне или хотя бы выводить из области ОМС, то, наверное, инициатива должна быть какая-то и со стороны самих женщин.

Анастасия Схимова

— Это так же, как, например, с непонятной причиной, по которой у нас до сих пор в центре страны тело Ленина лежит. Я вижу в этом колоссальный плюс для молодых, в первую очередь студентов, для молодежи. Если мы сейчас взрослыми соберемся и порешаем эти вопросы, что будет с ними? Они подрастут, им навяжут новые причины, по которым будут новые гражданские революции, и они просто не при делах останутся, они поведутся на эти причины. У нас будет новая гражданская, которую мы уже не переживем.

Кира Лаврентьева

— Не дай Бог.

Анастасия Схимова

— Поэтому здесь инициатива должна быть связана с молодежью во всех отношениях. И с научными прорывами, с одной стороны. И с инициативой, как общественной силой. И вовлекать в это очень важно, в этом же формируется патриотизм отчасти, потому что задаешь вопрос: а почему мне это должно быть интересно? Там есть о чем поговорить, точка входа может быть в студенческие сообщества.

Кира Лаврентьева

— Какая у нас была система изначально? Бог, царь, отечество. Сейчас царя у нас нет, но у нас все равно есть какое-то, мне кажется, уважительное отношение к власти, в любом случае иерархия должна быть. Если она нарушается, то случаются великие катастрофы.

Анастасия Схимова

— Конечно. Но сейчас еще тенденция идет к горизонтальным связям, и она немножечко странноватая. Плюс, вы говорите, еще отечество. Что касается моего поколения и более юных ребят, удивительно, но в большинстве случаев выясняется, что у нас, как такового отечества и нет. Отечество непосредственно связано с патриотизмом, патрум, отцы. А в большинстве в моем поколении семьи — безотцовщина. Более того, еще это тесно связано с землей. Если для меня освоение земли — это то же самое, что освоение космоса, то неудивительно, что я уеду на край земли, и для меня это не будет катастрофой, я буду таким образом, может быть, саморазвиваться. То есть понимаете, о чем я?

Кира Лаврентьева

— Я очень хорошо понимаю.

Анастасия Схимова

— Очень важно нащупать точку боли. Это не обязательно должно быть решаемо. Для меня, например, отсутствие отечества является и проблемой и точкой моей силы, я в ней черпаю силы для своих действий. Потому что я знаю цену отсутствию отечества, и я знаю цену семье. Это дает мне силы для того, чтобы строить новое. На самом деле, для чего мы разрушаемся нашими врагами так последовательно уже столетия? Для того, чтобы через это отсутствие отечества и семьи мы лишались этих сил. Парадоксально, но оно может действовать и наоборот. Главное инициировать разговор об этом. Люди думают, что это их частная боль, они идут с этим к психологу. Но это общее, это касается каждого из нас. И когда ты это понимаешь вкупе, оглядываешься на историю, то обнаруживаешь много сил в этом. Когда ты анализируешь новомучеников и исповедников 20-го века, это множество сил дает для того, чтобы строить новое.

Кира Лаврентьева

— Анастасия, вы тему очень глубокую поднимаете, она для отдельной программы должна быть. Но раз уж она у нас идет сейчас, раз мы ее затронули хотя бы косвенно, хотя бы чуть-чуть по касательной... Я вспоминаю события 22-го года, начала СВО. Я помню, тогда разговаривала со многими своими друзьями, коллегами, очень многие мне говорили тогда: а я вообще не понимаю, зачем я здесь. Мне казалось, я так любил свою страну и всё так хорошо, а получается, всё хорошо, когда всё хорошо, а когда всё плохо, мне не хватает опор. То есть мне нужны опоры, я должен понять, зачем я здесь, почему я русский, почему я тут живу. То есть это не такой оголтелый патриотизм, когда ты просто что-то кричишь, какие-то лозунги непонятно зачем, не осознанно, чтобы присоединиться к какой-то общей истории. Может быть, это тоже начало чего-то большого, какого-то пути. Но это, во всяком случае, больше детский сад, как мне кажется. А если ты относишься к этому глубоко, осознанно... И тогда я подумала, почему так много людей сейчас задумалось, готов ли я быть со своей страной, когда ей тяжело, когда весь мир ее не понимает. В этом смысле, мне кажется, Господь нам задает этот вопрос: подумай, зачем ты здесь? Подумай, какие у тебя есть здесь опоры, вспомни о них. И это не какие-то просто слова. Я помню, у нас был в программе Феликс Вельевич Разумовский.

Анастасия Схимова

— Да, знаю.

Кира Лаврентьева

— Удивительный совершенно человек, все его знают.

Анастасия Схимова

— Конечно.

Кира Лаврентьева

— Много лет ведет программу на телеканале «Культура», историк. От него идет такой дух. Он является потомком графа Разумовского, потомственный дворянин, удивительной культуры, носитель русской культуры не на словах, не в каком-то маргинальном виде, карикатурном, а действительно из глубины он говорит о России, со всем достоинством и величием. Он так говорит «мать сыра земля», мы сидели с диаконом Игорем Цукановым, мы вели «Вечер воскресенья», и он тогда говорил: вы понимаете, «мать сыра земля» что такое? Я так это слушала, у меня просто волосы на голове шевелились. То есть, есть вещи, которые просто так не забудешь, просто так не сотрешь. И даже если ты сирота в некотором смысле, то состояние, о котором вы говорили, мы дети 80-90-х, мы ж такие сироты.

Анастасия Схимова

— Мы все сироты. Родители, больше того, тоже сироты в экзистенциональном отношении.

Кира Лаврентьева

— Родители тоже измучились. Они ж тоже приходили к вере на наших глазах, мы вместе с ними приходили. То есть мы все шли примерно одним путем. Но генетически-то в нас всё есть. Господь нам всё дал.

Анастасия Схимова

— Конечно. Так оно. ДНК обнаруживает в нас русского человека, поэтому с нами так упорно борются, в том числе и через ДНК. Но тут еще о чем речь. Мы говорим о не беспочвенном оптимизме.

Кира Лаврентьева

— Не беспочвенном.

Анастасия Схимова

— Очень важно в этом случае знать конкретную точку Б, цель. Для меня этот вопрос был самый важный.

Кира Лаврентьева

— Куда я иду.

Анастасия Схимова

— В свое время, лет, наверное, в 20, не куда я иду, а вообще, для чего Россия. Для меня все остальное вообще было неважно. Моя лично цель, я знала, что если я найду ее, то моя личная и цель России будет одна и та же.

Кира Лаврентьева

— Интересно как.

Анастасия Схимова

— Для меня это было самый важный вопрос, на который я не могла найти ответа, и мне никто не мог ответить на этот вопрос, с кем я беседовала. В итоге ответ я нашла у отца Даниила Сысоева в те годы, через него прикоснулась к задачам России, которые пока что только-только пробуждаются. Для чего у нас новомученики взращивают в нас эти семена, и дали нам возможность продолжать жить дальше. У России очень большое будущее, это отдельная тема для разговора, и все старцы и философы 19-го века, все, кто рассуждал о этом, кто говорил, предрекал об этом, делали такой акцент на том, что оно возможно, но не факт, что оно будет. Это всегда было обрывчатое.

Кира Лаврентьева

— Если народ будет со Христом, то да.

Анастасия Схимова

— В определенный момент это зависит... Более того, если мы проследим за историей человечества, допустим, Ветхий Завет будем изучать внимательно, то увидим, что парадоксальным образом, до последних наших времен Бог всегда удивительным образом, стечением обстоятельств, чем-то не рациональным меняет историю. То есть у Бога совершенно Свой план.

Кира Лаврентьева

— Это правда.

Анастасия Схимова

— Но при этом в наше время именно у нас в России сейчас как будто бы стоит вопрос, когда впервые в истории, возможно, всё зависит от нас. Дальнейший расклад жизни человечества зависит от нас. Мы итак катимся в пропасть по большому счету, мы знаем, что нас ждет, мы читаем Апокалипсис, как верующие люди, правильно? Но будет ли перед этим расцвет православия по всей земле? И сыграет ли Россия в этом свою роль, это зависит от нас сегодня. Возможно, у нас на это совсем немного времени. Поэтому, опять же, я считаю, что роль учителя сегодня недооценена. Как мы знаем, войны побеждают учителя и приходские священники. Это одна из главных у нас в России фигур на сегодня, это роль учителя, учитель именно молодой, его устремления.

Кира Лаврентьева

— Спасибо огромное, Анастасия. Впечатлена нашим разговором. Дорогие друзья, в программе «Вечер воскресенья» была Анастасия Схимова, руководитель школы «Синергия», художник, иконописец, мозаичист, педагог, исследователь русской культуры. Меня зовут Кира Лаврентьева. Мы прощаемся с вами до следующего воскресенья. Анастасия, пожалуйста, приходите к нам еще, действительно очень хорошо и тепло с вами беседовать.

Анастасия Схимова

— Обязательно. Спасибо.

Кира Лаврентьева

— Спасибо вам большое. До свиданья.

Анастасия Схимова

— До свиданья.

---

Все выпуски программы: Вечер Воскресенья

• «Музыка и вера». Нина Шнайдер
• «Встреча Воскресения Христова». Диакон Богдан и София Мошура
• «Жизнь на ферме». Александра Никитина