«Христианин в современном мире». Ия Батаногова

У нас в гостях была супруга священника, мама троих детей Ия Батаногова.

Наша гостья рассказала о своём пути к вере, о трудностях и радостях жизни в семье священника, а также о тонкостях воспитания детей и сохранения доверительных отношений с ними.

Ведущие: Игорь Цуканов, Кира Лаврентьева

---

И. Цуканов

— Добрый вечер, дорогие друзья! «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. Как обычно в это время, в студии — моя коллега Кира Лаврентьева...

К. Лаврентьева

— Добрый вечер!

И. Цуканов

— Я — диакон Игорь Цуканов, и сегодня у нас в гостях замечательная гостья — Ия Батаногова, супруга известного священника отца Алексея Батаногова. Вот человек, которого, наверное, многие знают заочно, потому что, ну... много передач, в которых Вы выступали, многие какие-то вот такие даже рассказы о том, как вот складывалась Ваша жизнь — они у многих на слуху, и очень приятно видеть Вас вот здесь у нас в студии сегодня. Где Вы, впрочем, уже бывали, кажется... Добрый вечер...

И. Батаногова

— Да, спасибо большое... Мне тоже очень приятно. Добрый вечер...

К. Лаврентьева

— И первый вопрос, который мне хотелось бы задать — он, конечно, такой... ну, тривиальный в каком-то смысле. Вы на него уже отвечали, наверное, сто раз... Но как-то с этого логично начать. Вот Вы — матушка, Вы — супруга священника... Как Вам, кстати, вот это название — «матушка»? Вы любите, когда Вас матушкой называют, или Вам это дискомфортно?

И. Батаногова

— Я скажу честно, что я не люблю, когда меня называют матушкой. Потому что мне кажется, что матушка — это очень большая ответственность, и я еще пока до этого не доросла...

И. Цуканов

— Вы в пути...

И. Батаногова

— Я только в пути, да... (смеется)

И. Цуканов

— А вот в чем эта ответственность заключается? И в чем вообще роль супруги священника заключается — так по большому счету? Потому что довольно часто можно услышать, что вот есть свое служение у священника, но есть свое служение и у его супруги...

И. Батаногова

— Мне всегда казалось и кажется, что это общее служение. Муж и жена — это одно целое. И служение у них общее. И для матушки очень важно разделять, понимать и поддерживать своего супруга, быть надежным тылом, разделять с ним все трудности, все радости. И самое главное — священник чтобы, когда приходит домой, чувствовал теплоту, любовь, внимание, заботу. Его это очень укрепляет и поддерживает.

И поэтому всегда говорят, что матушка — это надежный тыл. Там, где любовь, там, где теплота, там, где понимание, там, где священник может прийти и... ну, просто отдохнуть — его там и примут, и поймут, и поддержат...

Потому что священническое служение — оно же очень тяжелое, и колоссальная ответственность лежит. Поэтому для священника важно, чтобы его семья была всегда рядом, чтобы было понимание. И обязательно, конечно, поддержка — это очень важно.

Ну и матушка еще не должна мешать — это очень важно...

И. Цуканов

— А как можно мешать?

И. Батаногова

— А вы знаете, даже есть такой термин — нельзя быть владычицей. Это очень важно. Матушка должна понимать, что скромность, невмешательство в духовную жизнь, в общение с приходом, в общение с прихожанами — это очень важно. Потом что, ну... бывают такие моменты, когда как бы матушка тоже главенствует в церкви, занимает некое такое место... И мне кажется, это не всегда правильно. Ну, скромно, наверное, со скромностью, с любовью относиться к своему положению и к своему служению...

И. Цуканов

— Вот мне вспоминается такое известное место из писем отца Иоанна Крестьянкина, когда он писал... вот я не помню, кому — матушке или нет... В общем, у него такая мысль сквозила, что у матушки действительно есть свое служение, и иногда оно заключается даже в том, чтобы тоже разговаривать с людьми, которые по какой-то причине не доходят до священника — у которых есть, ну, может быть, какие-то простые вопросы, или какие-то вопросы, которые они стесняются задать священнику... Им нужно, ну, с кем-то вот перед этим еще посоветоваться...

И. Батаногова

— Да...

И. Цуканов

— Или найти вот тоже какое-то тепло такое... И что вот это тоже как раз может быть таким служением жены священника...

И. Батаногова

— Да, кстати...

И. Цуканов

— Вот Вам приходилось с таким сталкиваться, так скажем?

И. Батаногова

— Мне часто приходится с этим сталкиваться. И я считаю, что в этом действительно, может быть, и есть служение матушки. Это очень большая ответственность, и подходить к этому надо с рассуждением большим, и с любовью, и с пониманием. Потому что действительно многие прихожане — они стесняются подойти к батюшке. А к матушке им подойти проще.

Я даже помню, такую удивительную историю смешную рассказывал наш дорогой любимый владыка Пантелеимон, когда он еще был отцом Аркадием, и они с матушкой служили в деревне. Отец Аркадий — он был строгий, он говорил, что вот нельзя пить, что это нехорошо. А к матушке подходили и говорили: ну ты скажи, мол, своему батюшке, мы же не пьем, мы просто...

И. Цуканов

— Выпиваем?

И. Батаногова

— Нет-нет... Если что-то, говорят, нам хотят сделать — так мы, говорят, благодарим и вот самогончик, говорят — и подарим... Ну так, говорят, принято, ты скажи, говорят, батюшке...

И в этом, говорят, действительно есть такая простота, искренность и красота — когда у матушки свое служение, а у батюшки свое служение. Когда проще подойти к матушке и просто так сказать: ну, там, ты объясни, скажи, нам неудобно как-то, а вот ты как-то расскажи батюшке... Это важно, это очень... Это действительно такое получается совместное служение.

К. Лаврентьева

— Это такое посредничество...

И. Батаногова

— Да...

К. Лаврентьева

— Вы берете на себя это?

И. Батаногова

— Это очень такая большая ответственность, и я сама не ищу этого. Но если ко мне приходят люди, общаются и спрашивают...

К. Лаврентьева

— То не отказываете...

И. Батаногова

— То я стараюсь быть внимательной к людям — отвечать, участвовать в их жизни. И если есть на то воля Божия, то, конечно, я общаюсь.

И. Цуканов

— Вот сейчас, насколько я понимаю, как раз довольно много людей приходят... ну, может быть, не всегда даже обязательно к матушкам, а вот просто даже в церковной лавке, я знаю, очень многие обращаются — люди, которые неожиданно поняли, что нужно сходить в храм (в связи с последними всеми событиями, которые происходят), зачастую мало что знающие о церкви.

И вот они боятся как раз прийти к священнику — ну и к любому вообще человеку, так сказать, в этой длинной черной одежде, потому что как-то неудобно, страшно, непривычно. А вот эти женщины, которые работают в лавках — они на себя как раз этих людей принимают. Они просто рассказывают, что это сейчас очень сильно увеличилось — эти вопросы, вот это количество обращений...

То есть, это Вам, наверное, тоже знакомо как раз?

И. Батаногова

— Очень знакомо. Я знаю, что люди сейчас, слава Богу, стали чаще задумываться, приходить в храм, задавать вопросы... Я считаю, что сегодняшнее наше время — оно способствует тому, чтобы человек все-таки задумался о состоянии своей души, о том, для чего он живет, что в этой жизни главное, какие приоритеты.

Мне очень хочется, чтобы все-таки люди сейчас, наверное, увидели другие приоритеты. Что прежде всего это наша душа, это наше общение с Богом — это очень важно. И то, что стали приходить в храм — я вижу по нашему приходу, у нас приход увеличился — это очень радует. Слава Богу!

Да, действительно, вот такое серьезное у нас испытание. Но без испытаний мы же никогда не почувствуем глубоко... даже молитву. Молитва — она другая, более качественная. Поэтому да, испытания — они нужны. И слава Богу, что люди приходят в храм. Слава Богу, что они приводят своих детей, что они причащаются, что они исповедуются, что они искренне каются, искренне молятся...

Я считаю, что это и тяжелое время, но и очень благодатное время, очень благодатное. И мне тоже очень много пишут людей... И даже вот сегодня, когда я сидела готовилась к передаче, мне написали, что... Я просто фотографию показала — посмотрите, как красиво, как благодатно, какая тишина, какая красивая осень... И мне кто-то написал: «да, но только не на Украине». На что я ответила, что везде, где бы мы ни были — везде есть Господь. И на любую ситуацию мы можем посмотреть озлобленно, мы можем роптать, мы можем бояться или...

К. Лаврентьева

— Чего-то не понимать...

И. Батаногова

— Чего-то не понимать... Или же можем прожить эту жизнь, это мгновение — вот это вот, сейчас — достойно, не теряя человеческого лица, уповая на Бога. Веря, доверяя Богу, понимая, что вот эти сложные, тяжелые времена — они нам даны для того, чтобы мы наконец-то встряхнулись, пришли в себя и перекрестили лоб. Потому что мы слишком жили...

К. Лаврентьева

— Расслабленно...

И. Батаногова

— Расслабленной жизнью... И молитва — я знаю по себе очень хорошо, когда молитва бывает такая тяжелая, вязкая, и когда молитва бывает такая... от сердца — просто когда ты кричишь: Господи, пожалуйста, помоги!

Вот и приходится даже на такие вопросы отвечать, что давайте мы будем все-таки сосредоточены, давайте мы начнем молиться, давайте мы будем все-таки... Проживем вот это мгновение достойно, не потеряв в себе человека. Вот это вот очень важно...

К. Лаврентьева

— Как говорят сейчас некоторые священники, чем больше правильного, Божьего мира будет у нас в душе — не расслабленного такого мира, такой некоей отстраненной гармонии так называемой...

И. Батаногова

— Да...

К. Лаврентьева

— А именно Божьего мира в душе — тем быстрее мир наступит...

И. Батаногова

— Конечно!

К. Лаврентьева

— Вообще во всей этой ситуации...

И. Батаногова

— Даже всегда теперь желаю каждому из нас, что давайте обретем мир — мир в нашем сердце! Нужно начинать каждому человеку с себя. Вот если ты будешь сохранять мир — мир в своей семье, мир в своем приходе, мир там на работе, то это состояние — оно очень важно. Если ты не будешь отвечать злом на зло. Это очень важная позиция. Не надо агрессировать, надо быть мирным человеком...

Вот как Серафим Саровский говорил — вокруг тебя спасутся тысячи, так оно и есть! Поэтому начинать нужно с себя. Нужно с мирным духом воспринимать то, что сейчас происходит. Это важная позиция, очень важная.

Вот в том оно и заключается, наверное, служение матушки — когда действительно сейчас многие подходят, задают вопросы — поддержать добрым словом, чтобы человек понял, почувствовал, что его любят, что он не один, что мы вместе, что у нас есть соборность, у нас есть церковь, что мы вместе все молимся...

И что не надо думать, что... Мне тоже задают вопросы: а где Бог? Он где-то там далеко... Да нет, Бог всегда с нами! Вопрос — мы с Богом ли? Вот это главный вопрос. И вот сейчас этот вопрос — он очень такой острый. Насколько мы сейчас с Богом? Вот это очень важно...

К. Лаврентьева

— Как говорят, Господь Своих не бросает — главное стать Богу Своими...

И. Батаногова

— Да...

К. Лаврентьева

— «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА продолжается. У нас в гостях — Ия Батаногова, жена священника Алексия Батаногова горячо нами любимого. И матушку его, наверное, многие из наших радиослушателей видели в программах на «Спасе», и в «Фоме», и на «Вере». Вы у нас уже бывали, матушка, и мы очень рады, что Вы пришли к нам вновь...

И. Батаногова

— Спасибо большое...

К. Лаврентьева

— Хоть Вы и просите не называть Вас матушкой... (смеются)

И. Цуканов

— Но мы все равно будем...

И. Батаногова

— Спасибо большое...

К. Лаврентьева

— Как-то все равно, если находишься с Вами в помещении, все равно хочется... Вот есть все-таки какие-то такие метафизические законы, необъяснимые. Вот просишь — не называй; а все равно просится...

И скажите, пожалуйста, а насколько Вам было легко в свое время выходить замуж за будущего священника?

И. Батаногова

— Ой, Вы знаете, наверное, было легко. Потому что... Потому что мне было всего 18 лет...

К. Лаврентьева

— А правда, что с отцом Валерианом Кречетовым Вы его познакомили?

И. Батаногова

— Я, да... У нас на самом деле такая очень наполненная, интересная и насыщенная жизнь!

К. Лаврентьева

— Вот расскажите, пожалуйста...

И. Батаногова

— Мы познакомились с отцом Алексием, когда мне было 17 лет, а ему было 20 лет. Мало того, нас познакомили родители.

Наши родители всю жизнь дружили. Это вот, представляете, 80-е, 85-й год, когда в стране ничего не было, не было никаких возможностей... Наши родители были тогда уже очень интересными, харизматичными и креативными людьми. Это были всегда палатки, гитары, горные лыжи, водные лыжи, турбазы, где собиралась большая дружная компания...

Конечно, привозили с собой детей. И я раньше с родителями не хотела приезжать, потому что я очень любила ездить в пионерские лагеря. В 17 лет пионерского лагеря уже не стало — и я сказала родителям, что «поеду с вами на турбазу»...

И. Цуканов

— Обычно в 17 лет перестают с родителями ездить как раз...

И. Батаногова

— Да, а я наоборот... (смеется)

И. Цуканов

— Получилось наоборот...

И. Батаногова

— Да, у нас настолько удивительные родители, что всегда хотелось проводить с ними время, всегда было очень интересно... И вот я приехала с родителями, и первый, кого я встретила — это своего будущего мужа, молодого такого юношу с огромными голубыми глазами... Я его увидела — и знаете, я сразу тоже почувствовала, что да, это тот человек, с которым я хочу прожить всю свою жизнь...

К. Лаврентьева

— Правда?! Прямо сразу?!

И. Батаногова

— Прямо вот сразу же, да. Я почувствовала, что я хочу прожить с этим человеком всю свою жизнь. Потом мне отец Алексий рассказал, что он тоже, как только меня увидел, понял, что я его будущая жена. И у нас было время познакомиться, у нас была очень какая-то такая... такое романтическое лето! Костер, гитара, туманы... Даже белая лошадь! Я никогда не забуду, когда вдруг из тумана что-то такое на нас вдруг идет-идет... и вдруг — показывается огромная белая лошадь! Это так красиво, это так романтично...

Вот, и когда мы вернулись уже с турбазы осенью в Москву, я отцу Алексию сказала, что мы в ближайшее время с мамой собираемся в Троице-Сергиеву лавру, хотим причаститься, поисповедоваться, помолиться... И отец Алексий сразу же мне сказал — будущий отец Алексий — он мне сразу сказал: «А я хочу поехать с вами». Меня это так удивило, так порадовало... Я настолько была счастлива! Мы поедем исповедоваться и причащаться, а он мне сказал — «я тоже хочу, я поеду и хочу поисповедоваться и причаститься»...

И в Троице-Сергиевой лавре... это была первая его исповедь! И она была очень судьбоносной и интересной. Потому что мы попали на исповедь с ним вдвоем к архимандриту Виталию. Первым подошел отец Алексий. Он долго исповедовался у него, очень серьезно, и архимандрит Виталий ему сказал, что... «Вам бы, молодой человек, хорошо было бы получить духовное образование и стать священником».

А потом спросил: «А кто это рядом с Вами стоит?». И отец Алексий сказал: «Это моя будущая жена». Я, конечно, этого ничего не знала, их этого разговора — просто стояла и готовилась к исповеди. Но дальше то, что произошло, я никогда не забуду. Потому что отец Виталий, он поворачивается ко мне — и я помню, что очень много народу, все стоят так, на нас смотрят, и как-то эта ситуация такая очень неожиданная для меня... Потому что он поворачивается ко мне — и я помню вот этот лучезарный его взгляд, голубые глаза, как у ребенка, который светится — он смотрит на меня и говорит: «Ну что, хочешь быть матушкой?».

Я настолько тогда растерялась... Потому что мне было 17 лет, и я еще об этом, конечно, не думала... Я подумала, что матушка — это, наверное, что в будущем я выйду замуж, рожу детей — как бы об этом идет речь. И он видит мое замешательство, смеется и размашисто благословляет меня крестом, и говорит: «Станешь, обязательно станешь матушкой». И я помню тогда, что я его поблагодарила и сказала: «Ой, спасибо Вам большое»...

Но осознание того, что я стану матушкой, уже пришло тогда, когда отец Алексий стал диаконом через несколько лет — и я поняла, что тогда имел в виду отец Виталий. Поэтому это было так для нас неожиданно, так стремительно, что я не успела даже и...

К. Лаврентьева

— Сообразить...

И. Батаногова

— Да, сообразить... Потому что как-то вот мы вместе служили — я пела на клиросе, отец Алексий стал алтарничать. У меня был духовник — отец Николай Кречетов. И я познакомила отца Алексея — будущего отца Алексея, все время говорю «отца Алексея», но тогда Алексея — с отцом Николаем. Мы сказали, что мы хотим пожениться, создать семью... И отец Николай нам говорит, что...

А у нас еще была очень смешная история, которую мы тоже все время всем рассказываем. Первый раз мы с отцом Алексием повздорили. С ним, конечно, сложно повздорить, потому что это настолько добрый, мирный человек (смеется) — это невозможно, но тем не менее...

Когда мы уже решили, что вот мы сейчас создадим семью, что мы будем венчаться, отец Алексий говорит: «Я хочу в Елоховском соборе. Там мощи моего святого, и я очень хочу венчаться там». А я ему говорю: «Как же, я очень хочу у духовника венчаться, у отца Николая. Ну как это — невозможно, мы что же, без духовника?». Ну и как-то он все-таки: «Ну давай в Елоховском...».

А я была такая очень эмоциональная, очень впечатлительная — и я говорю: «Ну, знаешь что — ты давай венчайся в Елоховском, а я буду венчаться у отца Николая. А потом с тобой встретимся когда-нибудь»...

К. Лаврентьева

— Категорично...

И. Батаногова

— Да... (смеется) Ну, 17-18 лет тогда было — понятно, это такой максимализм юношеский... И, конечно, отец Алексий уступил — мы венчались у отца Николая. И я пела уже на клиросе, а отец Алексий стал прислуживать в алтаре. А потом мне говорит: «Вот отец Николай благословил меня стать диаконом».

И, наверное, вот сейчас я понимаю всю эту меру ответственности. Тогда я ее не понимала. Единственное, что мы знали очень хорошо с отцом Алексием — мы не один раз об этом говорили — что мы хотим в свою жизнь послужить Богу и людям. Потому что он заканчивал тогда МИРЭА, и у него было предложение уехать стажироваться в Америку и там остаться...

И мы сознательно отказались от этого — вот что мы никуда не поедем, мы останемся в России, мы хотим послужить Богу, людям. Поэтому вот, несмотря на то, что времена тогда — 90-е годы — были очень тяжелые, храмы были разрушены, и люди — еще было мало воцерковленных людей... Мы понимали, что у нас, наверное, не будет никаких возможностей...

Помню, отец Алексий говорил: «У нас, наверное, никогда не будет денег», а я говорила: «Ну, ничего страшного. Зато мы вместе, мы друг друга любим, и Господь нас никогда не оставит». Вот с таким осознанием мы ворвались, такие молодые, во взрослую жизнь. И началось тогда уже наше служение.

Отец Алексий два года прослужил диаконом, а потом уже стал священником. Мы служили у отца Николая. Потом нас окормлял отец Валериан Кречетов. Он очень много нам дал, такое наше церковное становление уже взрослое — конечно, это благодаря отцу Валериану Кречетову, который очень повлиял на нашу семью, на наше служение.

Вот, поэтому так у нас уже получается, скоро будет 30 лет, как отец Алексий в священническом сане...

И. Цуканов

— От многого ли пришлось... ну, многим ли пришлось пожертвовать? Вот в результате, если сейчас так оглянуться и назад посмотреть... Вот Вы сказали, что отцу Алексию пришлось не ехать стажироваться за границу — хотя, вероятно, хотелось... Вот были еще какие-то вещи, которыми вы как-то сознательно пожертвовали, от которых отказались — ну вот нет, значит нет?

И. Батаногова

— Сознательно мы отказались от благополучной житейской жизни. И сознательно мы очень хотели сами жить в церкви духовной жизнью, потому что у нас была потребность в этом, нам было это очень интересно... И наша духовная жизнь началась с того, что мы восстанавливали один храм, потом служили в другом, поэтому строили — вот построили сейчас храм...

Отказались мы от житейских благ; но при этом мне кажется, что мы обрели столько глубины, столько радости, столько счастья, что я не вижу то, от чего мы могли отказаться. Потому что когда человек узнает самое драгоценное, он чувствует Бога — то все остальное... Оно не имеет такого глубокого смысла, от чего нужно прямо вот так вот отказываться.

Наоборот, когда-то, когда мы были еще молодые, я спросила отца Николая Кречетова: «Батюшка, а что такое вера?». И он на меня так посмотрел, с таким умудренным уже, знаете, взглядом человека, который прожил жизнь и имеет свой опыт — он мне сказал, что... «Вера — это дело наживное».

Я тогда не поняла: думаю, как это — наживное? Как я его «наживу»? А потом я поняла, что каждый день — он настолько наполнен событиями, наполнен важными событиями... И когда ты смотришь на свою жизнь назад, ты понимаешь, что, действительно — насколько Господь рядом! Сколько тебе дано! Сколько ты можешь в своей жизни сделать полезного! Насколько ты можешь быть счастливым!

Поэтому, мне кажется, вот оно, самое главное сокровище, которое тебе дал Господь — твоя глубокая живая вера и связь с Богом. Все остальное — это уже... Ну, есть — слава Богу; нету — тоже слава Богу... У нас были времена, когда у нас ничего не было; потом были времена, когда у нас что-то появилось...

Но тем не менее, когда у тебя все-таки во главе угла стоит самое важное — это связь с Богом, общение с Богом — то все остальное... Мне кажется, не надо ни от чего отказываться — у тебя всего есть, достаточно есть. И главное, самое главное — это вера твоя...

И. Цуканов

— Вот Вас с детства так воспитывали? Вам как бы было легко принять такую жизнь, да, потому что у Вас родители были верующие, или все-таки это как-то со временем пришло? Потому что я вот помню из ваших интервью, которые Вы давали, что в отличие от отца Алексия, Вы росли в такой воцерковленной семье, верующей, во всяком случае...

И. Батаногова

— Да...

И. Цуканов

— И вот это с детства привилось, или все-таки многое пришлось как бы заново для себя открывать?

И. Батаногова

— Я очень благодарна своей бабушке и своей маме. Потому что сейчас я очень часто вспоминаю свою бабушку — я всегда ее вспоминаю с четочками и с молитвословом. Вот бабушка у меня ассоциируется моя — это молитвослов и четочки. И я очень благодарю свою маму за то, что она водила меня в храм.

И я вспоминаю, как это было тяжело, когда ты совсем еще ребенок, когда на улице холодно, темно, и тебе надо идти на раннюю службу, и ты понимаешь, что ты там один, когда вокруг одни бабушки, и что тебе страшно, что тебя кто-то увидит... И я все равно шла с мамой...

И я даже, знаете, сейчас вспоминаю, что меня больше смущало — не то, что я иду в храм, я хотела идти в храм. А то, что мне нужно рано встать, что темно, что вдруг меня кто-то увидит, что там какие-то бабушки стоят, и я там одна, там нет никаких детей...

Но тем не менее, я с мамой всегда ходила — всегда ходила в храм. Но при этом все время говорила: «Мам, ну давай не пойдем. Я так хочу спать... Мне так холодно, зима, в 6 утра, идти...». Мы ходили.

И я думаю, что вот этот момент — я его очень хорошо помню — переломный... Когда я была ребенком, это была вера моей мамы. Я ей доверяла. Я ее очень любила, доверяла и я с ней ходила. И я чувствовала в этом потребность, это для меня было важно. Но все-таки — меня водила мама.

И в какой-то момент я повзрослела, и мама меня не позвала в храм. Я утром проснулась — а мама меня не позвала в храм. И я почувствовала пустоту: как это — мы не пошли в храм? И вот мне показалось, что вот произошел такой переломный момент в моей жизни — что я сама захотела пойти в храм. Вот это уже была отправная точка именно моей веры — не маминой веры, а моей веры.

И постепенно я уже сама стала проявлять живой к этому интерес. Я сказала маме: я хочу, дай мне, хочу почитать Евангелие; я хочу выучить молитвы, для меня это очень важно... Помню, что я сразу же выучила молитву «Верую», сразу же «Отче наш», и я уже стала сама для себя многое открывать. Потому что я сама почувствовала в этом уже потребность...

Наверное, в каждом человеке... Даже я вот сейчас смотрю на своих детей... Очень важно, чтобы они раскрылись, и на месте веры их родителей у них выросла своя вера. И если в них выросла своя вера — значит все-таки, слава Богу, мы правильно воспитали своих детей. Значит, мы все-таки не сделали много ошибок, а как-то заронили такое вот зерно, которое потом проросло.

И мама меня вот как-то... Действительно привила мне самое главное. Она мне все время говорила: что бы в жизни ни происходило, ты всегда должна помнить, что Бог всегда рядом. Всегда рядом. И я маме очень за это благодарна...

И. Цуканов

— «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. Сегодня у нас в гостях — Ия Батаногова, супруга отца Алексия Батаногова, настоятеля храма святого равноапостольного князя Владимира в Новогиреево. У микрофона — Кира Лаврентьева, диакон Игорь Цуканов. Мы вернемся в студию через несколько секунд — пожалуйста, не переключайтесь.

К. Лаврентьева

— «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. Еще раз приветствуем вас, дорогие друзья. Рады напомнить вам, что сегодня у нас в гостях — Ия Батаногова, жена священника, у микрофона — Игорь Цуканов и Кира Лаврентьева.

Мы тут разговариваем на очень интересные темы — в частности, прихода Ии к храму, к Богу, о знакомстве с отцом Алексием, о жизни в священнической семье... И в этом смысле хотелось бы вот о чем вас спросить.

Вот смотришь на Вас и понимаешь: ну, Вы просто красавица... Мне всегда так жалко, когда у нас нету видеотрансляции наших программ до наших радиослушателей, но они все равно, я думаю, Вас могут посмотреть в интернете, и на «Спасе», и там, и сям... Просто красавица — и никогда не скажешь, что матушка... Ну при всем уважении — я сама из церковной среды с детства... Ну вот никогда не скажешь, что многодетная мать...

Ну потому что я сама — многодетная мать. И иногда, если честно — ну, вот не до волос, не до одежды, не до чего... Не до чего! То есть, это, получается, глубочайшая самодисциплина... Глубочайшая самодисциплина и невероятная любовь к красоте. Вот сколько я на Вас смотрю — мне все время хочется Вас спросить: а как это научиться женщине — созидать вокруг себя красоту?

И. Батаногова

— Вы знаете, спасибо Вам большое за добрые слова, мне правда очень прятно... Я в детстве была очень вдохновлена дневниками Елизаветы Феодоровны и Александры Феодоровны...

К. Лаврентьева

— Да, это потрясающе...

И. Батаногова

— Я перечитывала, без конца перечитывала для себя, потому что имела в душе очень большой отклик. Я действительно внутри себя чувствовала, что именно так и надо, что женщина должна быть женщиной в любой ситуации и всегда. Она должна дарить и красоту, и доброту, и любовь, и ласку... И дети должны видеть красивую маму, и муж должен видеть красивую женщину. Это очень важная позиция...

Поэтому как-то я, вдохновляясь дневниками Александры Феодоровны, Елизаветы Феодоровны, очень старалась и детям привить эту красоту. Если мы живем даже в скромной квартире, то почему я не могу сделать ее красивой? Даже поставить букет красивых цветов, обратить внимание на это — что посмотрите, как это важно, как это красиво... Накрыть стол красиво... Самой одеться, ну — так, чтобы приятно было детям смотреть на свою маму...

Однажды... Дети, кстати, все это подмечают; и Маша, наша старшая дочь, она вела свой блог в инстаграме (деятельность организации запрещена в Российской Федерации), приводила меня часто в пример, говорила: вот моя мама, она так хорошо выглядит, и это важно, и я беру с мамы пример... И приходит один раз ко мне домой и видит, что я не красиво одета, а просто в халате. И она на меня так смотрит и говорит: «Мама, у тебя что сегодня, халатное настроение?». И мне так стало неудобно, я говорю: «Да нет, сейчас, ладно, я сейчас приведу себя в порядок»...

И я понимаю, что это очень важно. В этом тоже есть служение для женщины — радовать. Мы должны друг друга радовать, всегда радовать. Ведь вам же приятно смотреть, когда человек улыбается, когда он хорошо выглядит, когда у него хорошее настроение. Это своего рода тоже служение, и я это прекрасно понимаю.

Но это тоже сформировалось у меня постепенно, потому что очень часто я встречалась с тем, что люди околоцерковные, мало православные, когда они встречаются с православными людьми, тем более там, со священнослужителями или с матушками, то первый вопрос, что они задают — «ой, а Вы что, действительно матушка? А мы думали, что все матушки — они там с пучками и с длинными юбками, и вообще, они необразованные и неинтересные люди».

Кто вам такое сказал? С какой стати? Наоборот, мы, православные люди, мы, христиане, должны быть добрым примером во всем! Во всем. И даже внешне должны безупречно выглядеть, чтобы люди увидели нас и сказали, что «да, вот православные люди — они такие...». Ведь мы же живем в современное время...

К. Лаврентьева

— Ну, для нас, православных, образ многодетной матери — ну, он достаточно привычен, так или иначе. Что если жена священника — то, скорее всего, у нее много детей. Или если там православная женщина, и если у нее много детей — это не удивительно. К счастью, в последнее время даже государство пытается как-то поддерживать многодетность, есть национальный проект «Демография», и там работают люди для того, чтобы поддерживать семьи с детьми...

И. Батаногова

— Я знаю огромное количество многодетных семей — прекрасных, прекрасных... И они настолько благополучные, настолько настоящие, что приходишь к ним домой — и чувствуешь большую прекрасную семью. У нас огромное количество прекрасных семей, очень воспитанных детей, хороших, образованных...

У моего Вани (сына) очень близкий друг — в его семье одиннадцать человек детей. Одиннадцать! И когда я прихожу к ним домой, я действительно вижу, что такое семья. Это настоящая семья, где царит красота — красота отношений, где замечательные образованные детки, прекрасно выглядящая матушка, замечательный батюшка... Здоровая семья во всех отношениях.

И таких семей очень много, очень много...

К. Лаврентьева

— Ну это же труд жены в первую очередь, матери...

И. Батаногова

— Это труд, конечно, это очень большой труд. Труд и мудрость...

К. Лаврентьева

— А вот для Вас многодетная семья — это как? Трудно?

И. Батаногова

— Вы знаете, конечно, трудно. Но это для женщины, мне кажется — самое благодатное служение. Детки, они же быстро вырастают — я вот не помню уже, как вот прошло время, что у меня уже взрослые дети. У нас уже внучке Сонечке 4 года. И когда ты вспоминаешь, думаешь, что... По ощущениям я же помню, что было тяжело; но ты его не помнишь — это «тяжело», ты помнишь только все радостное, все хорошее...

И ты видишь сейчас своих детей, которые выросли достойными людьми. И ты действительно преисполнен чувством благодарности к Богу за то, что Господь тебе дал такую возможность — потрудиться, послужить, отдать себя. Это же не тяжелый труд — то есть, он как бы тяжелый, это каждая женщина понимает; но он и благодатный.

Поэтому, мне кажется, есть время, когда, конечно, детки маленькие — тяжело еще и за собой следить, это тяжело. Но они очень быстро вырастают! Они очень быстро вырастают... Поэтому всему свое время...

И. Цуканов

— Мне вот вспоминается одно исследование, которое делали в рамках Свято-Тихоновского университета — где, кстати, отец Алексий тоже преподает...

И. Батаногова

— Я тоже там училась...

И. Цуканов

— А, и Вы учились?

И. Батаногова

— Да...

И. Цуканов

— Замечательно... Ну вот они делали исследование многодетных семей, и они сделали такой интересный вывод, что главная мотивация для того, чтобы рожать второго, третьего ребенка и дальше — самая главная мотивация — это когда ты видишь другую семью многодетную, в которой ты чувствуешь вот эту радость, эту подлинность какую-то, такие настоящие отношения между родителями, детьми — любовь...

И. Батаногова

— Да, любовь...

И. Цуканов

— И вот люди этим заражаются — в хорошем смысле...

И. Батаногова

— Да...

И. Цуканов

— Люди поэтому и решаются ну вот сделать этот шаг — рожать кого-то еще...

И. Батаногова

— Да, когда есть добрый пример... Мало того, в нашем окружении действительно очень много многодетных семей, и они действительно для всех нас являются добрым примером. Это действительно очень тяжелое служение. Но оно и самое радостное служение...

И. Цуканов

— «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. Сегодня у нас в гостях — Ия Батаногова, жена священника, отца Алексия Батаногова, настоятеля храма святого равноапостольного князя Владимира в Новогиреево. У микрофона — Кира Лаврентьева и я, диакон Игорь Цуканов.

Ия, скажите, пожалуйста, вот все-таки так сейчас тоже... Если смотреть на какую-то статистику — не знаю, насколько она соответствует реальности... Но вот буквально недавно попалось на глаза, что молодые люди сейчас в основном, ну, вот как-то так в России... в основном, ну, неверующие. Или нецерковные, во всяком случае — про веру сложно, может быть, говорить, но нецерковные.

То есть, получается, что, с одной стороны, было такое вот возрождение своего рода церковной жизни вот в конце 90-х...

И. Батаногова

— В 90-х...

И. Цуканов

— В 90-е годы, да, в начале 2000-х... Но в итоге как-то вот так получается, что плоды — они не очень видны, потому что дети вырастают зачастую вне церкви. Вот почему так, как Вы думаете? И, может быть, Вы с этим и не согласны? Потому что на приходах мы все-таки видим в основном деток из церковных семей. Но получается, это вовсе не большинство, как говорится...

И. Батаногова

— Вы знаете, мне очень сложно судить. Потому что все-таки моя среда — это люди церковные...

И. Цуканов

— Ну да...

И. Батаногова

— И я могу сказать только по нашим приходам — у нас их было три, и по нашему общению. Я вижу, что тех деток, которых воспитывали в вере с самого начала... они все выросли все-таки с христианским сознанием. И это очень важно и ценно.

Но я — мне вот так вот кажется — я, конечно, могу ошибаться, но тенденция сейчас к тому, что молодежь у нас все-таки приходит в храм. Все-таки я не могу сказать, что люди остаются равнодушны к духовной жизни. Есть среди молодежи очень хорошие люди, которые сейчас очень патриотичны, которые задумываются о Боге, о вечности, которые приходят в храм... Вот у нас — по нашему даже могу сказать приходу — очень много молодых людей. Очень много мужчин и молодых людей, и их становится больше. И это не может не радовать.

Вот, и я знаете что... Сейчас такой вопрос Вы, конечно, задали... Мне кажется, что Россия — это, наверное, единственная страна, которая хранит еще настоящие духовные ценности. И очень важно сохранить их. Сохранить и не поддаться вот этим соблазнам, которые изобилуют в огромном количестве, и которые... Бедные дети сейчас в этом живут. Это «бери от жизни все», это «мой внутренний комфорт», и «не надо меня напрягать», и «моя свобода внутренняя», «моя внешняя свобода», все бегут к этим психологам... Это зараза страшная, это действительно страшно...

Но все-таки, все-таки мне хочется верить в то, что вера наша, опыт наш, который в нас есть и который мы стараемся отдать своим детям — оно никуда не денется, оно не пропадет. Все равно, знаете вот, как один священник сказал — Бог не выдаст, свинья не съест! Как бы, сколько бы ни было соблазнов, сколько бы ни было искушений — мы все равно сохраним, наша страна — мы сохраним нашу веру, и сохраним ее в наших детях. Я в это верю.

Хотя это непросто, очень непросто. Противостоять сейчас вот этим внешним соблазнам... Ведь война же — она идет всегда, она идет внутри человека. Ведь можно поступить так, а можно поступить по-другому. Сейчас просто все очень сильно оголилось.

И если смотреть даже по моим детям... Вот нашему сыну 20 лет — и вы знаете, я хочу сказать, что мне не стыдно за своего сына, который сейчас переживает вот эту ситуацию, насколько достойно и насколько благородно переживает... И все его окружение, все его друзья — дети, которые умеют мыслить, которые умеют анализировать и которые все это пропускают через христианское свое воспитание.

Это очень ценно и очень важно. И таких детей все-таки много, и слава Богу...

К. Лаврентьева

— Ия, Вы знаете, я слушаю Вас внимательно, и у меня вот какой вопрос возникает. А если ты вкладываешься в детей, ты, естественно, хочешь, чтобы они были счастливы, ты все делаешь... Вот Вы все сделали, чтобы они были счастливы — поэтому я Вас спрашиваю об этом с чистой душой, как говорится... И ты действительно, может быть, даже видишь их счастье, вот уже мечтаешь, что они будут такие или такие...

Все равно мать так или иначе — как ты вот себя ни останавливаешь — все равно мать, она как-то вот себе может представить, кем ребенок ее может быть в своей лучшей ипостаси. Ну, так отдаленно, так интуитивно, так, может быть, где-то внутри, не акцентируя — но это есть всегда, наши «хорошие сценарии» у нас в голове, у родителей...

И вдруг мы в какой-то момент понимаем, что по мере своего взросления ребенок... Он не то что не по нашим сценариям идет... Ладно, не по нашим представлениям — это нам как раз для смирения, это нормально, мы можем немножко себя остановить в каких-то вещах...

Но если он... Ну совершенно ниоткуда в нем берутся вещи, которые ты совсем никак не ожидал — то есть, какие-то... глубокие какие-то травмы. А извините, у вас там всю жизнь дома была тишь да гладь да Божья благодать, и ты созидала этот мир, чтобы твои дети вышли в эту жизнь полноценными, здоровыми и стабильными...

А вдруг ты видишь собственные какие-то нестроения у ребенка своего... И помочь ему, кроме как держать его за руку и поддерживать всячески, ты уже не можешь — потому что это его жизнь, его путь и его совершенно, ну... общение с Богом.

Вот что делать в этой ситуации? Когда ты понимаешь, что ситуация в жизни твоего ребенка — она выбивается из-под твоего контроля... И ты реально можешь только уже поддерживать. Ты влиять на эту ситуацию уже не можешь никак... Ну понимаете, да, о чем я говорю?

И. Батаногова

— Да, ну правильно Вы сказали...

К. Лаврентьева

— Ну то есть, когда ребенок начинает жить свою жизнь со своими проблемами, душевными травмами — откуда они взялись, непонятно, на самом деле; с какими-то своими вопросами серьезными, экзистенциальными кризисами там какими-то, конфликтами внутренними... Казалось бы: ну откуда что, если я все в него вложила?

И. Батаногова

— Вы очень правильно сказали: самое главное — это поддерживать своего ребенка и принимать его таким, какой он есть. Господь никогда не попирает человеческую свободу. И мы тоже должны понимать, что каждый ребенок — он не только принадлежит тебе. Он отдельный, он личность, и он не принадлежит тебе. Вот то, что ты уже дал, все, что смог — ты сделал. Отпусти уже взрослого человека — и просто будь рядом.

Для меня... Мне все время казалось, что с детьми надо дружить. Я всегда стараюсь с ними дружить, интересоваться, как у них, что. Они не стесняются приводить к нам домой своих друзей — мы вместе играем, проводим время. Это то благодатное время, когда ты можешь их послушать — именно послушать, что они переживают, чем они живут.

И если тебя спросят, или если они, ты чувствуешь, готовы тебя услышать — что-то по-доброму сказать. Но не как наставник, как человек, который знает — нет. А как близкий человек, который просто любит и хочет добра своему ребенку.

Это очень важно. Ведь любовь творит чудеса! Нам зачастую не хватает, действительно, просто любви — любви, которая долготерпит... Вот удивительны же слова апостола Павла...

К. Лаврентьева

— Милосердствует...

И. Батаногова

— Милосердствует, да... Нам вот этого не хватает. Потому что когда... У меня тоже... Вот у нас Лизе 17 лет — это тот возраст, когда ты многое отрицаешь, ты обижаешься... И Лиза может там сказать: «Мама, ты меня не понимаешь». Мне обидно это слышать, но я этого никогда не показываю. Я всегда стараюсь найти тот момент, когда я чувствую, что Лиза может меня услышать...

Я к ней подойду, я ее обниму и скажу: «Лизонька, вот давай мы с тобой сейчас как-то вот... я же с любовью... я вот хочу, чтобы...» — как-то доношу до нее. И Лиза чувствует, что я не подавляю ее свободу. Я всегда ей говорю: «Лиза, ты можешь делать, как ты считаешь нужным. Ты можешь сделать так, а можешь сделать так — это твой выбор, и я его уважаю. Но мне кажется, что можно было бы сделать по-другому».

И когда ты так говоришь, ребенок все равно тебя слышит. Он может даже в этот момент сказать, что «нет». Но через какое-то время он приходит к этому, и говорит: «Мам, ты была права». Или даже не скажет так. Он просто скажет: «А я вот решил, что будет вот так...». И я понимаю, что он вот это все как-то обдумал, внутри как-то это все принял, пострадал, помучился — и выдал нашу же идею за свою.

И тут можно сказать: «Ну хорошо, ты молодец, я тобой горжусь». Нам не хватает очень часто, знаете... Детям нужно часто говорить, что «ты молодец», «я тебя люблю», «я тобой горжусь», «ты сделал очень много, ты молодец» — и для детей это очень важно! Гораздо важнее, чем ты вот пальчиком постучишь и скажешь: «ай-ай-ай, как же так, ты же должен был сделать это, а ты не сделал»...

К. Лаврентьева

— Ну а когда они вас огорчают...

И. Батаногова

— Огорчают...

К. Лаврентьева

— Серьезно огорчают — что Вы делаете? Как Вы реагируете — Вы можете накричать, например?

И. Батаногова

— Раньше я эмоционально реагировала, могла сказать, что «ты не прав» или «ты не права»... Но я чувствую реакцию своих детей и я понимаю, что они очень серьезно...

К. Лаврентьева

— Да...

И. Батаногова

— Относятся к нам, к родителям, и для них очень важно услышать другое — что «я тебя люблю, я тебя понимаю, я тебя поддержу»... И они готовы идти навстречу тебе... Все-таки надо понимать, что наши дети — они совестливые. Все, что ты в них вложил, все, что ты дал — это не пропало!

Надо больше доверять Богу... И еще понимать, что не только ты, но еще и Господь... И очень важно понимать, что Господь Сам вразумит, Сам управит, Сам сделает! Надо в этом доверять Богу, сказать...

Мне мама все время говорила, что материнская молитва со дна моря достанет. Она и говорит: «Ты не доставай своих детей, не доставай — просто за них помолись». Как старец Паисий говорил — что было время, когда ты говорил своим детям о Боге, а сейчас пришло время... как же это...

И. Цуканов

— Говорить Богу о своих детях...

И. Батаногова

— Да...

К. Лаврентьева

— Лучше говорить с Богом о детях, чем с детьми о Боге...

И. Батаногова

— Да... Поэтому мне мама все время говорит: не читай нотаций, не надо, не надо, не надо... Иначе, говорит, они будут где-то в другом месте искать себе кого-то...

К. Лаврентьева

— Друзей...

И. Батаногова

— Друзей, утешение... Пусть они будут здесь чувствовать, что их любят, что их поддерживают, что они могут прийти сюда со своими друзьями, и что они могут обсудить все что угодно — потому что они тебя не стесняются и не боятся.

А ты можешь все это услышать, и потом в какой-то момент либо промолчать, либо тактично — тактично, уважая человека, который перед тобой, который образ Божий — сказать ему, в свое время, когда ты чувствуешь (как мать чувствуешь), что он готов тебя сейчас услышать. Это тоже такое творчество, творческий подход...

И с каким-то нужно относиться к детям с рассуждением. Именно с рассуждением! Просить все время у Бога, чтобы Господь дал тебе... Как отец Валериан когда-то давно сказал, что «не надо ничего у Бога просить — просите только дара рассуждения»...

И мне кажется, это очень важно. Когда все-таки с рассуждением относишься ко всему, то меньше делаешь ошибок, меньше ошибаешься...

И. Цуканов

— И чтобы это рассуждение еще было от Бога, конечно...

И. Батаногова

— Это само собой...

И. Цуканов

— Не своего ума...

К. Лаврентьева

— Да, дар такой есть — рассуждения...

И. Батаногова

— Да, поэтому просите...

И. Цуканов

— Дорогие друзья, вот мы провели этот час, мне кажется, просто в какой-то замечательной совершенно атмосфере... И большое спасибо, Ия, Вам за то, что Вы провели это время с нами...

К. Лаврентьева

— Правда...

И. Цуканов

— Вот мы узнали и увидели... Вот мы часто так к священникам относимся — как, ну, к таким людям, которые творят вокруг себя какую-то совершенно такую особую атмосферу, и которые являются вот проводниками благодати Божией. Но мы видим, что, наверное, в равной мере эту атмосферу создают и их супруги...

К. Лаврентьева

— Точно...

И. Цуканов

— Вот сегодня с нами была Ия Батаногова, супруга отца Алексия Батаногова, настоятеля храма святого князя Владимира в Новогиреево. Спасибо Вам большое...

И. Батаногова

— Спасибо вам большое, что пригласили...

К. Лаврентьева

— Я бы сегодня в качестве разовой акции назвала нашу передачу не «Вечер воскресенья», а «Вечер любви и принятия с Ией Батаноговой»... (смеются) Потому что у меня именно такое ощущение... Спасибо огромное!

И. Батаногова

— Спасибо вам большое...

И. Цуканов

— До следующего воскресенья, всего доброго! С Богом...

К. Лаврентьева

— До свидания...

И. Батаногова

— До свидания, с Богом!

Все выпуски программы: Вечер Воскресенья

• «Путь иконописца». Александр Чашкин
• «К вере через болезнь». Ксения Черная
• «Жизнь в Церкви». Кирилл Мирейский