Поделиться
Константин Мацан
Недавно, в очередной раз читая в Евангелие о заповедях блаженств, я с удивлением обнаружил, как много о нашей вере может рассказать то, что сегодня называют «контент-анализом», а раньше называли просто внимательным чтением. Слова «блаженны алчущие и жаждущие правды» прямо соседствуют со словами «блаженны милостивые».
Борьба за правду, за справедливость (разрешу себе взять их как синонимы) — и милость, добрая незаносчивая снисходительность: что главнее в христианстве? Это часто звучащий вопрос. Сторонники «христианства милости» и «христианства справедливости» порой образуют едва ли не две партии. Но Евангелие отвечает: справедливость и милость — не две опции. Они нужны вместе. Вместе — со всеми остальными заповедями блаженств. Со всеми остальными заповедями вообще. Со всем остальным Евангелием. Со всей остальной Библией. Со всем остальным христианством.
Я часто замечаю это логическую ошибку у себя. Взять один элемент — и попытаться объявить его усредненной нормой. В то время как норма — это единство разных элементов — подчас противоположных, которые вместе образуют цельность, а порознь — недостаточны.
Пример? Давайте возьмем самый примитивный — процессуально-юридический. Милость без справедливого суда может привести к анархии. Суд без милости — к тирании.
Конечно, всё сложнее. И я привожу этот пример вовсе не за тем, чтобы обсудить систему правосудия. А затем, чтобы проиллюстрировать то, что пытаюсь описать словом «вместе» и словом «цельность».
И вопрос «что главное в христианстве?» в определенном контексте, по моим ощущениям, звучит некорректно. Потому что в христианстве главное — христианство. К цельному взгляду на мир и человека призывает меня моя вера.
У Гилберта Честертона в книге «Ортодоксия» есть такие слова — замечательно точный образ: «Сила христианской этики в том, что она открыла нам новое равновесие. Язычество — как мраморная колонна; оно стоит прямо, ибо оно пропорционально и симметрично. Христианство — огромная, причудливая скала: кажется, тронешь ее — и упадет, а она стоит тысячи лет, ибо огромные выступы уравновешивают друг друга».
