Поделиться
Елена Благинина
...Вы, наверное, помните, друзья, старинные стихи из нашего детства:
Мама спит, она устала...
Ну и я играть не стала!
Я волчка не завожу,
А уселась и сижу.
Не шумят мои игрушки,
Тихо в комнате пустой.
А по маминой подушке
Луч крадется золотой...
А кончалось это стихотворение так: «...Луч метнулся по стене, / А потом cкользнул ко мне. / — Ничего, — шепнул он будто, / — Посидим и в тишине!..»
Эти стихи о говорящем луче и девочке, оберегающей мамин сон, написала поэт Елена Благинина, которой не стало в самом конце 1980-х годов. Многие из нас были её современниками. Мало кто ныне знает, что помимо своих стихов для малышей, замечательно проникающих в детскую душу мудрой музыкой и нежной любовью к маленькому человеку, обживающему огромный мир, — Елена Александровна была удивительным лирическим поэтом, автором драгоценных, овеянных народным мирочувствованием, сборников «Окно в сад» и «Складень».
После выхода в 1966 году из печати «Окна в сад», Корней Чуковский писал Благининой: «...Давно я не слыхал Вашего чудесного народного бабьего голоса. Но теперь он прозвучал мне в Вашей книжке... Иногда подосадуешь на стилизацию, на чрезмерную виртуозность — и опять услышишь чистый голос, как молитва ребенка... Мне дороги все стихи, где Вы — „россиянка, солдатка, вдова“ — „в хлебе, в воде, в песне“...»
В 2015-м году, в Москве, крохотным тиражом в 500 экземпляров вышел благининский двухтомник, включивший в себя её «взрослые» стихотворения, письма, воспоминания, дневники. И в моей читательской судьбе произошла удивительная встреча: душа к душе. Открылся человек, открылся большой поэт.
Среди стихотворений, ранее не входивших в книги Елены Александровны была и «Осанна». Мой друг, поделившийся со мною благининскими томами, деликатно поднял здесь — в двух местах — строчные буквы до прописных:
Ветерки паутину качали,
Солнце падало полосой...
И заплакала я от печали
Перед этой милой красой.
И послышался голос летучий,
Неминуемый будто судьба:
— Не казни ты себя и не мучай,
Человеческой доли раба!
Припади к Моему изголовью,
Истомлённые веки смежи,
Про солдатскую эту, про вдовью,
Материнскую скорбь расскажи.
Утолю Я тебя, упокою,
Все печали твои отпущу,
Срок придёт — прахом лёгким накрою,
Вешний цвет над тобою взращу.
И забудешь ты гул окаянный,
Бранный грохот небес и земли...
Высоко — над сосновой осанной
Облака золотые текли.
Елена Благинина, «Осанна»
Юлия Вознесенская «Путь Кассандры» — «Пробуждение от грёз»
Поделиться
Фото: Suliman Sallehi / Pexels
Во сне, физическом сне тела, человек проводит треть жизни. А сколько времени уходит на сон души? Не проводим ли мы большую часть жизни, грезя наяву? Таким вопросом задается героиня романа Юлии Вознесенской «Путь Кассандры или приключения с макаронами». Действие романа происходит в недалёком будущем. Лжемессия, то есть, Антихрист, правит миром. Земляне — кроме тех, кто не принял его печати — большую часть времени проводят в так называемой Реальности — в сконструированных компьютерами симуляциях. Юная Кассандра выбрала виртуальный мир рыцарского замка. Однажды она слышит в нём балладу о Спящей Красавице, которая начинается такими словами: «Состарилась, состарилась принцесса».
Удивлённая, Кассандра прислушивается. В балладе рассказывается, как Спящая Красавица, проспав положенные сто лет, проснулась сама, без принца, немощной старухой, которой остаётся только признать: жизнь её прошла во cне.
Для Кассандры наступает прозрение. «А не похожи ли мы все на эту принцессу из баллады?»— говорит она себе и задаётся вопросом, почему ей бывает так тоскливо. Кассандра тоскует, сама того не зная, о подлинной жизни — реальной, живой, осмысленной.
В финале повести мы радуемся за героиню, но ведь грезить наяву можно не только с помощью технологий. «Душа моя, восстань, что спишь?» — слышим мы ежегодно Великим постом, когда в храмах звучит покаянный канон святого Андрея Критского. Но восстаём ли мы? Пробуждаемся ли? Сон души порой бывает трудно распознать. К счастью, Кассандре это удалось.
Все выпуски программы: ПроЧтение
Элизабет Гаскелл «Жёны и дочери» — «О чём не пожалеем накануне смерти»
Поделиться
Фото: freestocks.org / Pexels
В час смерти человек вспоминает прожитую жизнь. Какие в тот час приходят к нам воспоминания? Писательница Элизабет Гаскелл ставит такой вопрос в одном из эпизодов романа «Жёны и дочери».
Отец семнадцатилетней Молли Гибсон женился во второй раз. К мачехе Молли испытывает неприязнь. В первый день после свадьбы, оставшись наедине с отцом, Молли говорит, что не будет называть мачеху мамой. Отец не возражает, но девушка видит, что он огорчён. Проходит несколько минут, и Молли порывисто говорит:
— Папа, я буду звать её мамой!
— Ты не пожалеешь об этом, Молли, — отвечает отец, — когда наступит твой последний час.
Слова мистера Гибсона — универсальное этическое правило. Принимая решения, стоит подумать: будем или не будем мы жалеть о них в последний час? Кто имеет память смертную, не согрешит вовек, сказал Авва Дорофей, духовный писатель шестого века. Правильная память о смерти не имеет ничего общего с унынием. Напротив, она мотивирует жить полной, осмысленной жизнью. И, конечно, принимать верные решения, о которых мы не будем сожалеть.
Мачеха искренне привязывается к Молли. Так героиня понимает, что отец был прав, и она приняла правильное решение, о котором не будет сожалеть.
Все выпуски программы: ПроЧтение
Люси Монтгомери «Энн из Эвонли» — «Грех как беда»
Поделиться
Фото: cottonbro studio / Pexels
Как мы относимся ко греху?
Ответу на этот вопрос посвящён один из эпизодов повести Люси Монтгомери «Энн из Эвонли». Шестилетний Дэйви набедокурил: сказал взрослым, что его сестрёнка Дора потерялась. Марилла, приютившая и Дэйви с сестрой, и шестнадцатилетнюю Энн Ширли, главную героиню повести, отправляет мальчика спать без ужина. Энн пытается поговорить с ним по душам, и выясняет, что Дэйви уже неделю не молится. Намеренно. А всё потому, что мальчик однажды услышал, что, если он не будет молиться, с ним произойдет нечто страшное. «Наверное, какие-нибудь страшные приключения», — подумал Дэйви. И перестал молиться в ожидании этих приключений.
— Но ничего страшного так и не произошло, — разочарованно говорит он.
— Произошло, — отвечает Энн.
— То, что меня уложили без ужина? — удивляется мальчик. — Так это ерунда.
— Нет, Дэйви, кое-что другое. Действительно страшное. То, что ты солгал. То, как бесчестно поступил с нами. Это и есть худшее, что могло с тобой произойти.
Притихший Дэйви задумывается. Энн одержала маленькую победу — она научила мальчика видеть беду не в том наказании, которое следует за грехом, а в самом грехе, в том искажении, которое грех неминуемо вносит в душу. И мелочей здесь не бывает. Игумения Арсения Себрякова, подвижница благочестия девятнадцатого века, писала: «Любой грех оскверняет сердце, расслабляет его, делает порочным, слабым, недеятельным, слепым и глухим».
Энн Ширли сумела объяснить Дэйви, чем опасен грех, и мальчик в конце главы принимает решение: «Не буду я больше грешить, оно того не стоит».
Все выпуски программы: ПроЧтение
