«День Рождения Радио ВЕРА»

В преддверии дня рождения Радио ВЕРА, который отмечается 14 сентября, мы решили сделать вам и себе подарок — трехчасовой марафон «Светлых историй» о Радио ВЕРАи о вере.

В этом праздничном выпуске, посвященном Дню Рождения Радио ВЕРА, своими светлыми историями о Радио ВЕРАи о вере в целом поделились ведущие Радио ВЕРА Кира Лаврентьева, Алексей Пичугин и Марина Борисова, а также наш гость — настоятель московского храма Покрова Богородицы на Городне в Южном Чертанове протоиерей Павел Великанов.

В этом праздничном выпуске, посвященном Дню Рождения Радио ВЕРА, своими светлыми историями о Радио ВЕРА и о вере в целом поделились ведущие Радио ВЕРА Александр Ананьев, Анна Леонтьева, Константин Мацан, а также наш гость — клирик храма Вознесения Господня за Серпуховскими воротами в Москве священник Павел Усачёв.

В этом праздничном выпуске, посвященном Дню Рождения Радио ВЕРА, своими светлыми историями о Радио ВЕРАи о вере в целом поделились ведущие Радио ВЕРА Александр Ананьев, Кира Лаврентьева, Алла Митрофанова, а также наш гость — настоятель московского храма священномученика Власия в Старой Конюшенной Слободе архимандрит Никандр (Пилишин).

Ведущие: Анна Леонтьева, Константин Мацан, Александр Ананьев, Алла Митрофанова, Кира Лаврентьева, Марина Борисова, Алексей Пичугин.

---

К. Лаврентьева:

— «Светлые истории» на Радио ВЕРА. Здравствуйте, дорогие друзья. У нас сегодня необычный выпуск — день рождения Радио ВЕРА. Сегодня 11 сентября, но напоминаем вам, наши дорогие слушатели, те, кто нас давно знает, помнит, что день рождения Радио ВЕРА 14 сентября. Уже девять лет как мы в FM-диапазоне стараемся, работаем, служим как можем Господу и вам, и, в общем-то, рассказываем разные истории, в нашу студию приходят потрясающие гости. И сегодня, по многочисленным просьбам, «Светлые истории» будут длиться не час, а у нас будет настоящий полноценный трёхчасовой праздничный эфир. В этой студии будут все наши ведущие сегодня, также будут три гостя. И первый, горячо любимый всеми слушателями Радио ВЕРА, отец Павел Великанов. Здравствуйте, отец Павел.

Прот. Павел Великанов:

— Здравствуйте.

К. Лаврентьева:

— Напомню, дорогие наши друзья, что отец Павел настоятель храма Покрова на Городне в Южном Чертаново, доцент Московской духовной академии. Также в студии мои дорогие коллеги: Марина Борисова, Алексей Пичугин. Меня зовут Кира Лаврентьева. По доброй сложившейся традиции хотела прочитать буквально два, но очень ёмких комментария наших зрителей — зрителей и слушателей Радио ВЕРА. Эти комментарии никогда не оставляют равнодушными. Мы так вот стараемся уделять им внимание и зачитывать их прямо в эфире. Значит, пишет нам Марина: «Здравствуйте, дорогие наши. Вспомнила историю 1998 года. Приехала осенью с папой и старшим братом к младшему брату на присягу в Питер. Это была первая поездка в этот прекрасный город. Очень хотелось побывать у матушки Ксении», — напомню, это мы говорили про чудеса как раз и про блаженную Ксению Петербуржскую. Видимо, Марина вспомнила об этом. «И один день, когда это можно было сделать — день присяги. Сказала брату, и он сказал: поезжай, я не обижусь. Всё было чудесно и радостно. И вот мы в Москве на автовокзале, пять тридцать утра, ждём автобуса домой. Вдруг ко мне подходит сгорбленная бабушка с палочкой, очень аккуратненькая старушка, и говорит: „Доченька, дай на хлебушек“. У меня денег не было, но в руках были какие-то хот-доги. Я протянула ей весь пакет, она тихонько ушла. И, только сев в автобус, на меня нахлынула волна радости: матушка Ксения — почему, с какой стати? Но не знаю, было очень радостно, тепло — до слёз».
Вот такой комментарий, и мне он показался очень трогательным. Потому что мне кажется, что чистое сердце видит чудеса буквально, мне кажется, каждое мгновение жизни. Вот это чистое сердце у наших слушателей буквально на каждом шагу, если честно, присутствует. Прочитаю ещё один, вот такой:
«Родилась и прожила я в Воронежской области, но пришлось уехать в Сибирь по совету врачей, — пишет нам Наталья. — Мне также моя крёстная дала листик с написанным 90-м псалмом. Этот листик кочевал из одного портмоне в другое, но всегда со мной. Я всегда задавалась вопросом: кто же за меня и мою семью всю жизнь молится? Сейчас мы живём в Германии, где я воцерковилась, мой муж крестился, и все внуки крещены. Вы мне сегодня раскрыли тайну моей жизни: 90-й псалом моей любимой крёстной, в общем-то, стал причиной моего прихода к вере, — пишет нам Наталья. — Ей Царство Небесное, низкий поклон. Спасибо вам огромное за эту передачу».
Напомню, что это была передача, где Александр Ананьев рассказывал про то, как 90-й псалом постоянно присутствовал в его жизни, его написала мама своей рукой в Америке. И он буквально недавно его нашёл, повесил на стенку, и вот как-то он связывает свой приход к вере с этим 90-м псалмом. Вот такой привет Александр Ананьеву от наших слушателей.
На самом деле эти отзывы наших дорогих слушателей очень важны для нас. Потому что мы что-то рассказываем, так вот как-то неуверенно, не всегда понимаем даже, будет ли нужна кому-то наша история. А оказывается, по каким-то откликам мы видим, что людей это вдохновляет, это их питает, кого-то даже как-то спасает в каких-то жизненных ситуациях, как они пишут. Но это всё мы отдаём Богу — слава Богу за всё. И первое слово, первую историю я сегодня предлагаю рассказать нашей замечательной Марине. Марина, ваш звёздный час.

М. Борисова:

— Я как раз вот, получается, практически продолжаю тему, потому что вопрос: зачем всё это нужно? кому всё это нужно? кто это слушает и помогает ли это кому-нибудь? — я думаю, периодически возникает у каждого из нас. Потом, слава Богу, уходит на задний план, потом опять возникает. И вот история, которая мне пришла в голову как раз в связи с темой радио и веры, относится к концу советских десятилетий и началу постсоветского времени, и к одному удивительному человеку, сыгравшему колоссальную роль в становлении очень многих верующих людей в позднем Советском Союзе. Это человек, который жил далеко-далеко и главным образом, почти четверть века, общался с верующими в Советском Союзе с помощью радио. Это была Русская служба Би-би-си, это была религиозная программа, которую почти 25 лет из Лондона вёл тогда ещё священник Владимир Родзянко, который в 80-е годы был митрополитом Антонием Сурожским пострижен в монашество. И мы его знаем как епископа Василия (Родзянко), который очень много и часто бывал в позднем Советском Союзе и в 90-е годы в России очень много общался, очень много хорошего сделал, выступал с лекциями, просто общался с людьми.
Но история, которую я хочу напомнить нашим радиослушателям, рассказана была владыкой Тихоном (Шевкуновым) в книге «Несвятые святые». Владыка Тихон, тогда ещё Георгий, общался довольно тесно в 90-е годы с владыкой Василием. И он удивительную рассказал историю, которая касается как раз взаимосвязи человека из Лондона, что-то рассказывающего, и людей, которые слушают его в далёкой от него России. Я позволю себе прочесть, потому что лучше, чем владыка Тихон, я не расскажу, это не займет много времени:
«Как-то летом, году в 1990-м, в один из приездов Владыки в Москву к нему пришёл познакомиться гренадёрского вида молодой священник. И с места в карьер предложил владыке послужить у него на приходе. Владыка, как всегда, не заставил просить себя дважды. А я понял, что у нас начинаются очередные проблемы. «А где приход-то твой?» — спросил я, мрачно оглядывая молодого батюшку. По моему тону гренадёр понял, что я ему не союзник. «Недалеко», — неприветливо сообщил он мне. Это был обычный ответ, за которым могли скрываться необозримые пространства нашей бескрайней Родины. «Вот видишь, Георгий, недалеко», — попытался успокоить меня Владыка. «Не очень далеко», — уточнил гренадёр. «Говори, где?» — сумрачно потребовал я. Батюшка немного замялся: «Храм XVIII века, таких в России не сыщешь. Село Горелец... под Костромой». Мои предчувствия начинали сбываться. «Понятно, — сказал я. — А от Костромы сколько до твоего Горельца?» — «Километров 150... точнее, 200, — честно признался батюшка. — Аккурат между Чухломой и Кологривом».
Я содрогнулся. И вслух стал прикидывать: «400 километров до Костромы, потом ещё 200. Кстати, Владыка, вы хоть немного представляете себе, какие там дороги — между Чухломой и Кологривом? Слушай, батюшка, а от костромского архиерея у тебя благословение на служение Владыки есть? — ухватился я за последнюю надежду. — Ведь без благословения ему в чужой епархии служить нельзя». — «Без этого я бы и не подходил, — безжалостно заверил меня гренадёр. — Все благословения у нашего архиерея заранее получены».
Таким вот образом Владыка Василий и очутился на глухой дороге по пути к затерянной в костромских лесах деревушке. Неожиданно машина остановилась. На дороге буквально несколько минут назад произошла авария — грузовик лоб в лоб столкнулся с мотоциклом. На земле в пыли лежал мёртвый мужчина. Над ним в оцепенении стоял юноша. Поблизости курил понурый водитель грузовика. Владыка и его спутники поспешно вышли из автомобиля. Но помочь уже ничем было нельзя. Молоденький мотоциклист, зажав в руках шлем, плакал — погибший был его отцом. Владыка обнял молодого человека: «Я священник. Если ваш отец был верующим, я могу совершить необходимые для него сейчас молитвы». — «Да, да! — начиная выходить из оцепенения, подхватил молодой человек. — Сделайте, пожалуйста, всё что надо. Отец был православным. Правда, он никогда не ходил в церковь — все церкви вокруг посносили. Но он всегда говорил, что у него есть духовник. Сделайте, пожалуйста, всё как положено». Из машины уже несли священнические облачения. Владыка не удержался и осторожно спросил у молодого человека: «А как же так получилось, что ваш отец не бывал в церкви, а имел духовника?» — «Так и получилось. Отец много лет слушал религиозные передачи из Лондона. Их вёл какой-то священник Родзянко. Этого батюшку папа и считал своим духовником. Хотя никогда в жизни его не видел». Владыка заплакал и опустился на колени перед своим умершим духовным сыном«.

Вот то, что меня утешает, когда возникает вопрос: а зачем мы всё это делаем?

К. Лаврентьева:

— То есть получается, что он никогда не видел своего духовного сына, а духовный сын никогда не видел его.

М. Борисова:

— Я думаю, что в Советском Союзе — ни одного за 25 лет.

К. Лаврентьева:

— А человек 25 лет молился за него как за духовника — удивительно, потрясающая история. Отец Павел, что вы скажете?

Прот. Павел Великанов:

— Я вот слушаю вас и думаю: Боже мой, это сколько же людей сегодня могут считать тебя своим духовником? А если ты начнёшь говорить что-то не то, могут очень быстро поменять на другого, потому что между тобой и им реальных никаких отношений нет. Я вовсе не обесцениваю всю эту историю, как раз подчеркиваю, насколько она глубока. Вот, с одной стороны, глад слышания слова Божия, а с другой стороны, не так-то много было громких голосов в то время. Кого можно было слушать, кроме владыки Василия, по радио? Ещё были беседы митрополита Антония Сурожского. А ещё что?

А. Пичугин:

— Вы знаете, как-то мне вспомнилось: я как-то ехал в одном небольшом провинциальном городе, а там есть православная радиостанция. Я знал, что она есть, но специально не искал, просто в машине какие-то частоты переключал, чтобы что-то играло там — ехать было далеко. Ну и случайно совершенно переключил на эту православную радиостанцию. Это не Радио ВЕРА. Тогда Радио ВЕРА ещё не было — это было, может быть, лет 15 назад. И вот голос диктора объявляет: «А сейчас программа передач на ближайшие несколько часов. Через несколько минут вы услышите разговор священника Александра», — о чём-то и о чём-то. Ну, мало ли — в этой епархии служит священник Александр, который как-то участвует в жизни этой радиостанции и о чём-то там духовном будет сейчас рассказывать. Дальше, сквозь помехи плохой, старой архивной записи, я слышу голос отца Александра Шмемана, который такой низкий, с таким очень красивым иммигрантским русским языком — не перепутать. И где священник Александр, с присущими отцу Александру Шмеману интонациями, оборотами, мыслями, о чём-то рассказывает. Вот тогда, я помню: священник Александр — как будто речь идёт о каком-то священнике местной епархии — расскажет о чём-то душеспасительном.

К. Лаврентьева:

— Напоминаю слушателям «Светлых историй», что у нас сегодня особые такие «Светлые истории» — в честь дня рождения Радио ВЕРА. У нас в гостях протоиерей Павел Великанов, настоятель храма Покрова на Городне в Южном Чертаново, доцент Московской духовной академии. У микрофонов Алексей Пичугин, Марина Борисова и Кира Лаврентьева. Мы продолжаем рассказывать наши интересные истории. И пришло время отца Павла.

Прот. Павел Великанов:

— Алексей мне напомнил реальную историю, которая произошла со мной, правда, она связана и не с верой, и не с радио, но связана с ситуацией, как можно попасть в ловушку своих представлений, когда оказываешься абсолютно в другом контексте. Тогда я ещё был совсем молодой преподаватель со свеженародившейся семьёй, с маленькими детьми. И как-то пришло решение заняться строительством дома. Поскольку я абсолютно ничего не понимал в стройке, никогда к этому ни малейшего отношения не имел, решил действовать по вере. Думал, что если Господь хочет, чтобы у меня дом был, как-то оно выстроится. И тут вдруг ко мне подходит какой-то иконописец, с которым мы так шапочно были знакомы, и обращается с такими словами: «Слушай, я вот себе тут решил дом заказать в Вологде. Не хочешь, тебе не надо случайно?» Я так говорю: «Ну, вообще, как бы да. А большой дом или маленький ты будешь заказывать?» — «Да нормальный». Я говорю: «Нормальный — это сколько?» Он мне сказал размеры: восемь на восемь. Я говорю: «А это на семью как — нормально, хватит?» — «Да, хватит, нормально». — «Ну ладно, хорошо. А сколько будет стоить?» Он сказал, что недорого, нормально. Вот так я заказал себе дом в далёкой Вологде, абсолютно не имея ни малейшего представления, что это вообще такое. Соответственно, это сруб. Потом даже про это забыл. И вот приближается замечательный праздник Преображения Господня.

А. Пичугин:

— Простите, можно я уточню? То есть вы заказали дом и забыли об этом? То есть у вас столько забот было?

Прот. Павел Великанов:

— Это был просто разговор, после которого ничего не было.

А. Пичугин:

— А, то есть вы ничего не оплачивали?

Прот. Павел Великанов:

— Ничего, абсолютно ничего не было.

М. Борисова:

— Человек сказал, что он сам едет заказывать, говорит: тебе не нужно?

Прот. Павел Великанов:

— Мы с ним расстались на этом и больше не пересекались.

А. Пичугин:

— Пока из Камаза не позвонили.

Прот. Павел Великанов:

— Вот зачем?!

А. Пичугин:

— А я не знаю эту историю, первый раз слышу.

Прот. Павел Великанов:

— Так вот, слушай, что дальше было. И вот приближается замечательный праздник Преображения Господня. Всенощную я служу в академии. И тут во время службы вдруг ко мне подбегает какой-то студент, говорит: «Батюшка, вас просят срочно на лаврскую проходную. Там какая-то у них скандальная история, ситуация». Я думаю: а я-то тут причём? я на службе, лаврская проходная — какое отношение я имею? Ну хорошо. Подхожу к ним. Вижу очень недовольного охранника, такого прям возмущённого: «Да тут этот ваш водитель скандал устроил». Я говорю: «Какой мой водитель?» — «Ну вот он тут приехал на огромной фуре и чуть ли не матом ругается: выдайте мне быстро отца Павла! А мы у него спрашиваем: а какого отца Павла? У нас их много». Водитель говорит: «Как много? Я еду в Сергиев Посад к отцу Павлу. Я ему дом везу, вообще-то!» Оказалось, что действительно человек — у него даже мысли не было, что, оказывается, Сергиев Посад это не какой-то городок, в котором один маленький храмик, а это целый центр православия с огромными храмами — и приходскими, и монастырскими. И отцов Павлов тут тоже, если не десяток, но точно не один. Он говорит, что несколько раз объехал, людей спрашивал: где тут отец Павел? Они на него как на сумасшедшего смотрят. Вот была такая история, да, действительно.

А. Пичугин:

— Но дом-то удался?

Прот. Павел Великанов:

— Да, дом удался. Очень всё это было забавно, интересно. К чему я эту историю? Но вот то, что, действительно наша вера иногда выдаёт такие сюрпризы, что никогда не можешь и предположить, во что это всё выльется. А ещё с Радио ВЕРА тоже была связана история забавная. Прилетаю я в Минводы к моей семье, в Кисловодск, сажусь в такси. За рулём такой ярко выраженный — похож он больше был то ли на балкарца, то ли на кабардинца, одним словом не православной, так сказать, традиции мужчина, у него висят мусульманские чётки, никаких ни икон, ничего. Садимся мы, едем. Он говорит: «Вы не возражаете, если я музыку поставлю?» — «Пожалуйста, хорошо». Включает, слышу — Радио ВЕРА. Я так послушал и говорю: «А вы часто вот это слушаете?» — «Слушай, это единственная программа, единственная передача, которую слушать можно». Я говорю: «А там же и музыки не особо». — «Да не, слушай, там и музыка такая душевная, умиротворяющая, спокойная. И главное — всё о высоком, всё о высоком!» Я так понял, что, да, Радио ВЕРА очень хорошо работает, в том числе и не для православного населения.

И ещё был не совсем давно тоже забавный случай. Я еду, тоже вызываю такси, собираюсь сюда приехать на запись. Сел, едем. Я замечаю, что водитель, причём водитель-женщина, как-то так нервозно поглядывает в окошко заднего вида. Я говорю: «Что-то не так?» — «Это вы?» Я говорю: «Я-то, конечно, это я, но что вы имеете в виду?» — «Вы Великанов, да?» Я говорю: «Да, Великанов». Такая пауза... «А я вас слушаю, постоянно слушаю». Я говорю: «Спасибо, да». — «Я с вас денег не возьму». Я говорю: «А я вот на радио „Вера“ еду, да».

К. Лаврентьева:

— Хоть какие-то плюсы, отец Павел! На самом деле удивительно, когда ты встречаешь ещё людей. Некоторые так рады, когда тебя узнают, они тебе что-то говорят, они говорят, что передайте своим коллегам, передайте, пожалуйста, благодарность вашим батюшкам, передайте им поклон, мы их так все любим, так их любим слушать. А есть люди, которые подходят и говорят: «Да я вообще тебя знаю как облупленного. Ты вот меня не знаешь, а я тебя знаю».

Прот. Павел Великанов:

— Это не самое страшное. Когда вам говорят примерно то же самое с таким, знаете: «А мы вас уже не первый год изучаем». За что же это так?

К. Лаврентьева:

— Нет, но люди-то от души, понятно, что они так внимательно следят за нами, не пропускают ни одного выпуска. У нас есть гости, которые приходили к нам в студию, они говорят, что вот вы не представляете: мы без ваших программ не садимся даже ужинать. То есть мы либо включаем «Светлые истории», либо ещё что-то. Это, конечно, очень всё трогательно и спасибо вам огромное, наши дорогие слушатели, что вы сегодня вместе с нами празднуете день рождения Радио ВЕРА. Уже 9 лет мы вещаем в FM-диапазоне, 11 лет мы вообще существуем. И 14 сентября празднуем свой день рождения — по этому поводу мы сегодня собрались.

А. Пичугин:

— Мне всегда жутко неудобно — иногда я встречаю, больше 20 лет получается уже, я где-то встречаю слушателей, которые мне говорят: «О, а это вы Алексей Пичугин? О, а это вы с этой радиостанции, вы с радио „Вера“, да?» — в зависимости от той радиостанции, где я когда-то работал. Мне жутко каждый раз неудобно, что меня кто-то узнал, что мне кто-то говорит «спасибо». Ну что — это же работа, обычная работа, в ней нет ничего такого. Я помню, другая радиостанция была много-много лет назад, очень хорошая моя подруга, много-много лет с ней дружим. У неё была операция на глаза — а важно, что это операция на глаза. То есть для меня хирургия глаза это что-то совершенно... как на открытом сердце. И она мне говорит: «Слушай, Лёш, а вот мне когда глаз резали, у нас в операционной играла твоя радиостанция, — она называет её, музыкальная попсовая радиостанция была, на которой я когда-то работал ведущим. — И я тебя слышу, и мне так легче становится, что кто-то из друзей рядом находится». Я такой: «Ты что, Оля? — а у неё там должна была быть операция на второй глаз ещё. — Ты скажи, пожалуйста, им в следующий раз, чтобы они что угодно поставили, только не нашу радиостанцию и не меня! Если я сейчас где-то оговорюсь, а у него дрогнет скальпель в руках, или чем они там тебе глаз режут, я же...» — я просто никогда в жизни не задумывался о том, где играет радиостанция, на которой я работаю, на которой я что-то рассказываю. Я там очень много лет рассказывал новости — новости разные бывают. Что там дрогнет у человека — в столб ли он на огромном автобусе уедет, или у него там скальпель дрогнет...

К. Лаврентьева:

— У тебя пессимистичный такой прогноз.

А. Пичугин:

— Нет, не пессимистичный, просто есть ещё одна грань, помимо того, что «как здорово, что вы слушаете нас на радио „Вера“, мы такие классные, мы сейчас вам всё здесь расскажем», ещё есть такая громадная ответственность. И неважно, что ты можешь что-то очень доброе и светлое или смешное рассказывать. Я помню, что чего я только не рассказывал за эти годы работы на разных музыкальных радиостанциях: про черепашек с какого-нибудь острова смешные анекдоты — ну, в новостях попадаются периодически. И я себе представляю, что рассказывают смешную историю про черепашку, а потом у хирурга рука дрожит — ну, засмеялся или ещё что-то. То есть такая обратная связь тоже иногда приходит.

К. Лаврентьева:

— А знаете, когда отец Павел рассказывал про Сергиев Посад и про Троице-Сергиеву лавру, я совершенно внезапно подумала о том — я уже об этом думала сегодня, когда ехала на эту программу, но сейчас опять пронзила меня эта мысль. Как я была маленькой девочкой, студенткой первого или второго курса, и мне в журнале «Фома», в котором я проходила практику, дали задание поехать к отцу Павлу Великанову и взять у него комментарий. Потому что, видимо, никто, кроме студентов-практикантов, в такую даль ехать не соглашался в лютый мороз. Это была очень-очень холодная погода, очень холодный день, зима. И вот, значит, мы с коллегой поехали на электричке. Но я очень люблю лавру, поэтому для меня это был такой нахоженный уже путь. Мы пёрлись-пёрлись, ехали-ехали, потом приехали, дошли до лавры. С Юлей, по-моему, фотографом, вы очень хорошо её знаете.

Прот. Павел Великанов:

— Юля Маковейчук.

К. Лаврентьева:

— Да. Мы тогда приехали втроём. Юля, привет. Сегодня мы уже всех наших коллег вспоминаем. И заходим мы к вам туда, значит, в ваш этот кабинет, а отец Павел тогда был проректором Духовной академии, если я не ошибаюсь. Да, и это было настолько для меня впечатляюще: строгий отец Павел в такой муаровый рясе, какой-то молитвенный вы тогда были. И настолько мне было ценно это наше знакомство. Вот вы не помните, а я помню — представляете? И когда я уже работала на Радио ВЕРА, мы с вами проводили «Путь к священству», тогда записывали одну из самых первых моих программ, я думала: вот надо же — с отцом Павлом опять пересеклись мои пути. Более того, после этого нашего знакомства вышла ваша первая книга ваших рассказов. Подскажите, пожалуйста, как она называется.

Прот. Павел Великанов:

— Если рассказы, то значит «Самый Главный Господин».

К. Лаврентьева:

— Да! И я настолько ей впечатлилась, что я её ещё всем раздавала, отец Павел. Вот сегодня у нас время очной ставки пришло — раскрываем секреты. Она меня так тронула глубоко. И потом вот так получилось, что наши с вами пути так или иначе как-то всё время пересекаются.

Прот. Павел Великанов:

— Вы мне напомнили историю из моей жизни, когда я, закончив школу и не пытаясь даже никуда поступать, через год решил съездить в Троице-Сергиеву лавру и посмотреть, что там за семинария и всё прочее. А поскольку мальчик был из южных краёв и не представлял, что такое мороз в 30 градусов, а ещё он не знал, что электрички, которые ездят из Москвы в Сергиев Посад, имеют такую опцию «отапливаемый» и «неотапливаемый» вагон. И я сел, конечно, в неотапливаемый вагон, приехал в Посад абсолютно продрогшим насквозь и понял, что надо как-то решать эту проблему, иначе я просто околею. Захожу в лавру — и мгновенно становится тепло. Я не знаю, что это было — это не просто безветрие какое-то, а как будто тепло пошло изнутри. Тогда я пошёл и ещё добавил ледяной водички из святого колодца. И мне стало совсем хорошо. И я понял, что, да, это правильное место, куда можно поступать.

К. Лаврентьева:

— Дорогие наши друзья и слушатели, мы сегодня празднуем день рождения Радио ВЕРА. Напоминаем вам, что вместе с нами его празднует протоиерей Павел Великанов, настоятель храма Покрова на Городне в Южном Чертаново, доцент Московской духовной академии. Так же с вами мои коллеги: Марина Борисова, Алексей Пичугин. Меня зовут Кира Лаврентьева. Мы вернёмся к вам после короткой паузы.

К. Лаврентьева:

— «Светлые истории» на Радио ВЕРА продолжаются, дорогие наши слушатели и зрители. Обязательно смотрите «Светлые истории» на сайте radiovera.ru и в группе Радио ВЕРА во «ВКонтакте». Будьте с нами, пишите комментарии, тем более, что сегодня мы их читали и стараемся читать каждую программу. Мы сегодня празднуем день рождения Радио ВЕРА. Уже 9 лет Радио ВЕРА вещает в FM-диапазоне, дорогие друзья. И сегодня с нами празднует его протоиерей Павел Великанов, настоятель храма Покрова на Городне в Южном Чертаново, доцент Московской духовной академии. С вами Алексей Пичугин, Марина Борисова и Кира Лаврентьева. Мы рассказываем свои светлые истории. И сейчас пришла очередь Лёши. Расскажи нам, Лёша, что-нибудь.

А. Пичугин:

— Я не помню, рассказывал я эту историю или нет, наверное, рассказывал, но я её как-нибудь попробую по-другому повторить. Я, когда пришёл на Радио ВЕРА, это было почти девять лет назад, когда Радио ВЕРА в FM-диапазон только входила, и они искали людей. Можно я две истории расскажу? Одна про радио, а другая про медиа. Я постараюсь быстро все их уложить. История про масс-медиа, которые тоже приносят какие-то странные, хорошие или плохие, весточки. Я тогда работал, как это громко звучало, руководителем службы информации одной московской радиостанции. Соответственно, у меня там какой-то коллектив был. И был молодой человек, с которым мы общались достаточно плотно, были знакомы ещё по каким-то проектам. Он работал, в свою очередь, ещё до этого на очень-очень модной радиостанции музыкальной. И вот, как выяснилось, он пытался помогать на начальном этапе на Радио ВЕРА, поскольку его друг и коллега Чижов, известный радиоведущий, был одним из тех, кто Радио ВЕРА в FM-диапазон продвигал — Андрей Чижов. И вот он ко мне приходит и говорит, но это цитата, извините, чтобы никого не обидела: «Лёш, ты же как-то с попами общаешься, — это называлось, что ты воцерковлённый человек. — Мы такое радио делаем сейчас с Чижовым, надо как-то помочь. Ты мог бы?» А я уже точно для себя решил, что с радио я завязываю: много лет, какие-то ещё интересные перспективы есть, надо заканчивать. Я говорю: «Слушай, нет. Я дорабатываю, уже и заявление написал, две недели и ухожу — больше меня, пожалуйста, с радио не беспокойте». Он говорит: «Слушай, просто вот хотя бы познакомься — тебе Чижов позвонит». Чтобы разговор этот закончить, я сказал, что пускай позвонит, и решил, что я уж как-то Чижову объясню, что я точно этим заниматься не буду, хотя с попами и общаюсь. Звонит мне Чижов, один раз, второй, третий, четвёртый — просто предлагает прийти познакомиться. Ну ладно, в общем, пришёл я, познакомился, с Денисом Маханько мы познакомились здесь, начали общаться. Я говорю: ладно, хорошо, вроде как интересно, такой новый вызов, давай на начальном этапе я попробую, но потом у меня уже новые проекты. Слава Богу, что никакие эти проекты не сработали, не запустились. И так вот этот начальный этап у меня продолжается уже девять лет — слава Богу. Правда, я этому очень рад.

М. Борисова:

— А мы-то как рады.

К. Лаврентьева:

— На самом деле Лёша — это жемчужина нашей радиостанции. Если у нас сегодня такой формат необычный — я когда прихожу и знакомлюсь с кем-то, мне говорят: Алексей Пичугин же у вас работает? Я говорю, что у нас, и паразитирую в лучах твоей славы.

А. Пичугин:

— Грустную историю теперь расскажу о том, как влияют — это не радио, это одна социальная сеть, в которой я часто смотрю какие-то публикации о храмах, о разрушенных храмах в Центральной России. Вот меня интересует, как все уже знают, мне кажется, Суздаль, окрестности. Окрестности Суздаля — это широкое понятие. Туда и Ярославская частично область входит, Костромская, Владимирская, Ивановская — всё это какой-то радиус от Суздаля. И что-то мне там, естественно, подбрасывается по интересам. И вот я смотрю величественная, очень красивая церковь стоит в поле, абсолютно целая, что важно. Я помню, что село называется Кулиги — Костромская область. Я начинаю искать в интернете, там мало чего есть про эти Кулиги — какие-то скупые сведения человека, который фотографировал этот храм, и она ещё и описание сделала. Но она явно достаточно далёкий от какой-то терминологии церковной человек, поэтому она описала, как смогла. Но что-то я по кусочкам про эту церковь в Кулигах нашёл тоже: что настоятелем много лет был отец Сергий некий. Этот отец Сергий — на секундочку! — в 1930 году был назначен в этот храм в Кулиге и до 1984 года в Кулигах служил, с перерывами. Его два раза арестовывали, но каждый раз он возвращался после отбытия какого-то. Слава Богу, он не уезжал далеко — на Соловки, в лагеря... хотя нет — какой-то лагерь у него был, но недолго. Как-то так получалось, что он в Кулиги возвращался. И во время войны он уходил на фронт из Кулиг и возвращался в Кулиги снова. И до 1984 года, до своей кончины, он там служил.
А дальше храм не закрывался. Ну, в 1984 году уже, можете представить, что, скорее всего, он действовал. Тем более оставалось до тысячелетия крещения Руси четыре года, а через семь лет уже и советская власть рухнула, и уже начали вокруг храмы открываться. И вот я не очень понимаю, потому что дальше я смотрю Костромскую епархию. В списке действующих церквей конкретного благочиния, не помню, какого, но я нашёл, этого храма нет. Но он целый стоит. Выясняется, что храм-то действительно закрылся, и закрылся он не в 80-е, не в 90-е, не в нулевые, а вот сейчас уже — в 10-е годы. Просто потому, что села Кулиги как такового нет. Рядом есть жилое село, там разрушенный храм, который начинают восстанавливать, потому что он в жилом селе. А вот этот красивейший храм Покрова в селе Кулиги — от села уже ничего не осталось — просто стоит в чистом поле. Он официально, может быть, даже и не закрыт, но иконостас, красивый иконостас, огромный, многоярусный, всё, что сохранялось там трудами этого отца Сергия, его предшественников, его последователей, всё это вывезено в действующие храмы. И, понятно, что оно там, наверное, лучше сохранится. Но вот это один из таких редких примеров. Мы часто здесь, в нашей студии, говорим о храмах, которые восстанавливают, об экспедициях на Север, об экспедициях в какие-то небольшие сёла, где люди пытаются, пускай и в чистом поле, пускай и в полузаброшенной деревне что-то делать с церквями. А вот тут действовал храм, раз и всё — и больше туда уже никого не назначишь, просто потому, что он стоит, никому ненужный.

Почему я сейчас об этом вспомнил? Мы говорим о каких-то таких интересных примерах, когда, казалось бы, необычно так всё совпало, Божий Промысл можно усмотреть в том, что вот встретились люди. Это, действительно, очень известная такая, яркая история про владыку Василия. История о том, как нас узнавали где-то; история о том, как какая-то программа повлияла на то, что ребёнку собрали денег на операцию; что нашлись благотворители и стали восстанавливать храм какой-то — мы много таких историй знаем. Но вот такая небольшая публикация в небольшом канале, который посвящён фотографиям заброшенных или полузаброшенных храмов Центральной России, которая ни к чему вроде бы не призвана, но она вот приносит и такие вести, что у нас, к сожалению, такое тоже происходит до сих пор. Я даже не знаю, что мне тут в первую очередь жалко — то, что здесь не будет храма? Ну, здесь не будет прихода, действительно, люди в обозримом будущем в это место не вернутся — рядом есть, в пределах видимости, большое село со своим храмом. Возможно, там будет история. Но мне почему-то безумно жалко и захотелось сегодня рассказать эту историю про этот огромный, красивейший храм в селе Кулиги с прицелом на то, что, может быть, кто-то из наших зрителей, слушателей в поисковиках в интернете найдёт его историю, прочитает. И вдруг там какая-то подвижка будет? Вдруг кто-нибудь письмо напишет в епархию? Может быть, этот храм на баланс возьмут какого-нибудь монастыря? И, не знаю, раз в год на престольный праздник или на какой-нибудь двунадесятый праздник большой туда будет приезжать, пускай, иеромонах из этого монастыря с какими-то там певчими и двумя-тремя бабушками из прихожан, и будут там проводить службы. Просто потому, что иначе эти свечки будут гаснуть одна за другой.

М. Борисова:

— Мне эта история напомнила моё первое посещение Оптиной пустыни и, главным образом, Шамордино. Это был 1989 год. Это была поездка, которую организовали специально для инициативной группы Академии наук, которая выходила в правительство с просьбой передать все эти обители Православной Церкви. Оптино — это отдельная история. Но когда мы заехали в Шамордино, это было чёткое представление, что это восстановить нельзя никогда, потому что никому не нужно. Это огромный комплекс сооружений, причём они совершенно каких-то циклопических размеров для этой, такой достаточно плоской, местности Средней России. И понятно, что вокруг даже такого количества жилых мест нет, чтобы как-то собрались местные жители. Там в те времена, наоборот, народ старался как можно быстрее перебраться куда-нибудь в город, где можно было хоть как-то прокормиться. И что мы имеем сейчас? Мы имеем вполне нормальную восстановленную, действующую обитель. Я к тому, что мы не можем представить себе, как всё развернётся, потому что мы видим только на своём узком отрезке своей жизни и своего опыта. А потом происходит что-то, и оказывается, что наш опыт не пригодился, а у Бога какие-то другие представления о том, что здесь должно быть и как.

Прот. Павел Великанов:

— Вы знаете, Марина, я бы хотел продолжить тему Алексея, потому что в этом году с детьми путешествовали по Рязанский землям. И каждое второе село потрясает грандиозностью храма, который там стоит. И, конечно, по сей день большая часть этих храмов, которые строились явно людьми с хорошим достатком, находятся в состоянии жуткого запустения. Но, пока мы ехали на машине, смотрели, во мне бродили разные мысли. Одна из мыслей была такая: как жаль, что всё это разрушается — не думаю, что её надо пояснять. Вторая мысль была: а вот зачем оно всё до сих пор тут стоит? И такой синтез между этими двумя разными мыслями вышел такой: как замечательно, что это всё у нас есть. Почему? Потому что, во-первых, это постоянный призыв к тому, что нам есть на что опереться и есть что продолжать. Во-вторых, я совершенно ясно понял, какую роль играет храм для конкретного места — села, города. Вы будете смеяться, я понял, что храм — это гвоздик. В каком смысле гвоздик — сейчас поясню. Недавно я брал интервью у Бориса Сергеевича Братуся. Мы говорили с ним про пирамиду Маслоу, про потребности, про ценности — в рамках нашей Лаборатории аксиологии на философском факультете РГГУ. И вот он выдал потрясающую и абсолютно неожиданную фразу, что пирамида-то Маслоу правильная, только надо её перевернуть. Потому что всё на самом деле стоит в человеке не на широком фундаменте базовых потребностей, а на очень тоненькой точечке, которая называется «духом». И вот дальше он выдает следующее: вообще, человека надо просто подвесить.

И вот когда в моём сознании сложились эти полуразрушенные храмы Рязанской земли и мысль Бориса Сергеевича о том, что человека надо подвесить, я понял: слушайте, так это же совершенно гениальный способ придать человеку, этому мешку с жидкостью, костями и всем прочим, устойчивую форму — его надо подвесить. Вы забейте гвоздик и на этот гвоздик его подвесьте. И после этого, что бы вы с ним ни делали, он всегда будет возвращаться в то же самое состояние. Так вот, храм в этом смысле тоже выступает своего рода неким якорем. Но мне даже гвоздик больше нравится. Вот эти гвоздики у нас везде в таком полуржавом состоянии находятся. И это совершенно ясные указания того, куда надо двигаться и чем надо заниматься.
И ещё последнее, наверное, что к этой истории я бы привязал. Мне трудно представить, чтобы люди, которые своими руками восстанавливали храм, через несколько лет превратили бы его в паб или парк для скейтов, скейтбординга, или в тренажёрный зал, или в бильярдный или в теннисный корт — всё то, что мы сейчас, к сожалению, наблюдаем в большом количестве в западных храмах, когда содержание того или иного храма уже не решается путём участия верующих в службах, а приходится каким-то образом, мягко говоря, переквалифицировать, перенаправить деятельность.

К. Лаврентьева:

— Ну, пока строятся храмы, действительно, пока они восстанавливаются, у нас есть надежда. Вот такой у нас сегодня эфир получается — эфир надежды, в честь дня рождения Радио ВЕРА. Лёша обострил проблему, отец Павел дал ей направление. Действительно, надо как-то молиться, как-то думать. А, может быть, среди наших радиослушателей окажутся люди, которые как-то неравнодушно к этому отнесутся и, может быть, дадут этим идеям восстановления храмов в Костромской области, в Рязанской области, да повсюду, они везде есть, разрушенные храмы, причём настолько потрясающие, что глаз от некоторых просто невозможно отвести, какую-то жизнь. У нас был гость в «Пути к священству» — священник Валентин Бонилья — это друг Лёши.

А. Пичугин:

— Дело в том, что мы никогда не виделись вживую. Мы очень много общаемся в интернете...

К. Лаврентьева:

— Вот вы представляете себе? Он служит как раз в таком храме, о котором рассказывал Лёша сейчас. У него три человека прихожан, летом чуть больше, потому что приезжают дачники. Три — это включая клирос, бабушку, которая продаёт свечи. И для меня это было настолько... я никак не могла понять: откуда энтузиазм, откуда у него столько духовных сил каких-то, желания служить Богу, людям. Ну вот он верит, он уверен, что у этого всего есть будущее.

А. Пичугин:

— Я у отца Валентина из вашей программы вынес замечательную фразу, мне она очень понравилась. Надо вкратце рассказать тем, кто не слышал, очень посоветовать найти эту программу в нашем архиве. Он москвич, у него дед — испанский лётчик Бонилья, осевший в Советском Союзе, купивший дом в деревне когда-то в глубоко советские годы в Калининской области, в Тверской, где-то на дальней родине своей жены, бабушки отца Валентина. И маленькие москвич, будущий отец Валентин Бонилья, проводил летние месяцы в деревне у бабушки с дедушкой, где был действующий храм, который его никак не интересовал. Уже потом когда-то в юности ему стало интересно, он стал прихожанином. И, в общем, как юность закончилась, священник, которого переводили из этого храма в другое место, порекомендовал туда будущего отца Валентина. Его положили в 1993 году и назначили туда. И так до сих пор он настоятель этого храма. А он в этой деревне вырос, всё детство — вся рыбалка, все грибы, все ягоды, всё вот вообще в этой деревне. И когда его туда назначили, он говорит, что первая мысль была: вау, это же теперь будут вечные летние каникулы. А выяснилось, что всё не так.

К. Лаврентьева:

— «Светлые истории» на Радио ВЕРА, дорогие друзья. У нас в гостях протоиерей Павел Великанов, настоятель храма Покрова на Городне в Южном Чертаново, доцент Московской духовной академии. В студии мои коллеги: Марина Борисова, Алексей Пичугин. Меня зовут Кира Лаврентьева. И сегодня мы говорим о дне рождении Радио ВЕРА, которое будет 14 сентября. Уже 9 лет Радио ВЕРА вещает в FM-диапазоне. Смотреть «Светлые истории» вы можете на сайте radiovera.ru и в группе Радио ВЕРА во «ВКонтакте». Обязательно смотрите, оставляйте комментарии. Мы их внимательно читаем, очень им радуемся, зачитываем их здесь, в эфире «Светлых историй». Ну и пришло время, наверное, рассказывать светлую историю мне. И вы знаете, я очень долго думала, что рассказать. Потому что с Радио ВЕРА, конечно, у нас у всех связано многое. Что уж тут греха таить, особенно когда это твоя работа. В последние пять лет я, слава Богу, работаю здесь. Для меня это большая радость, большой такой институт, где я всегда учусь, и есть ещё чему учиться и учиться. Но для меня это большое счастье. И вы знаете, я позвонила, как всегда, своей маме. Когда я не знаю совсем, что рассказывать, я звоню маме, которая неизменно слушает все выпуски, её подруги слушают выпуски, они как-то это всё обсуждают. И она говорит, что ты обязательно расскажи, какое впечатление произвёл концерт Радио ВЕРА, когда ей было пять лет, в «Крокус Сити Холле», а именно момент исполнения песни Светланой Феодуловой, большой подруги, мы горячо любим Светлану, большой подруги Радио ВЕРА. А она исполняла песню, которая является фоновой мелодией к программе «В мире животных», которую знают все, которую вёл Николай Дроздов, все на этой программе выросли. Но, мне кажется, очень мало людей знает историю это необычайной композиции. На самом деле её автором является Ариэль Рамирес. Он написал кантату для хора «Рождество Господне» на слова Феликса Луна — читаю специально, чтобы ничего не перепутать. В этой контакте 12 частей, последняя называется «Паломничество». И как раз она является вот этой удивительной мелодией, которая играла в советское время фоном к программе «В мире животных». И я даже хочу зачитать её русский перевод. Изначально, конечно, её испанская версия более знаменитая, но есть перевод этой испанской версии, он не совсем складный, но, как мне кажется, очень душевный. И его очень хочется зачитать сегодня, накануне дня рождения Радио ВЕРА:

«О, Иосиф и Мария, через замёрзшие пампасы, где репейники и крапива, вы идёте друг за другом напрямик через поле. Нет для вас ни пристанища, ни гостиницы — вы продолжаете путь. Полевой цветочек, воздушная гвоздика, о, если никто не даст тебе крова, где ты родишься? Где родишься, растущий цветочек, испуганный голубок, бессонный сверчок? Вы идёте друг за другом, Иосиф и Мария, в Которой сокрыт Бог, и никто не знал об этом. Вы идёте друг за другом, путники. Дайте Мне приют ради Моего Сына. Вы идёте друг за другом. Солнце и луны, глаза как миндаль, оливковая кожа. Деревенский ослик, пегий вол, уже скоро появится Мой Сынок, приготовьте для него место. Тростниковая хижина — мой единственный кров, два дружеских дыхания, ясная луна. Вы идёте друг за другом, Иосиф и Мария, в Которой сокрыт Бог, и никто не знал об этом. Вы в пути, Иосиф и Мария».

И вот эта вот потрясающая совершенно история...

Прот. Павел Великанов:

— «В мире животных» рождается Христос! В яслях...

К. Лаврентьева:

— Да, в мире животных. И в чём вся суть? Значит, маме начали прямо вот звонить люди и говорить, что вообще не знали, что это так. И огромное количество каких-то отзывов поступило, что вот спасибо вам, что вы рассказали. Потому что получается, что в такое вот, к сожалению, безбожное советское время шла, тем не менее, вот некая проповедь каждую субботу, если не ошибаюсь, по утрам. Шла программа «В мире животных», и шла вот эта проповедь — в виде этой песни Рамиреса, которую аранжировал впоследствии Поль Мариа. И уже в аранжировке Поля Мариа мы её знаем.

Прот. Павел Великанов:

— Причём есть замечательная видеозапись, как эту кантату рождественскую поют католические монахи, католические братья. Это необычайно умилительно, совершенно потрясающе.

К. Лаврентьева:

— Да, я всем рекомендую посмотреть. И, кстати говоря, вот это исполнение Светланы Феодуловой вы можете посмотреть как раз на сайте Радио ВЕРА. Это был концерт в честь пятилетия Радио ВЕРА. Она там замечательно её пела, с хором, это было так волшебно. И для меня это особенно было так интересно, потому что я была тогда беременна третьим ребёнком. Я уже была совсем-совсем глубоко беременна, я сидела на этом концерте и слушала о том, как Пресвятая Дева шла, уже вот буквально перед рождением Спасителя, искала крова. Песня же говорит о том, что они с Иосифом искали крова, искали место, где родить — в гостиницах не было мест. Мы помним эту историю. И вот я сидела, значит, у меня болела спина, всё болело, но я с такой радостью слушала этот концерт. И вся моя беременность третья как раз выпала на очень активную работу здесь. Я бесконечно вела программы, очень много записывала впрок, потому что понимала, что какое-то время — я такой секрет вам производственный открою — не смогу приходить после родов. И мне надо было вперёд много-много программ записать, хотя бы на два месяца вперёд. И я много работала, особенно в последнее время. Последний раз я была за три дня до родов — здесь записывала программу. И Ванечка, он только родился и настолько наслушался, что мне люди в храме говорили, что у него взгляд человека, который прожил уже длинную-длинную жизнь. Он наслушался программ на Радио ВЕРА, записей, удивительных гостей. Поэтому вот такой у нас с вами сегодня итог первого часа, дорогие друзья, дорогие наши слушатели. Надежду мы даём: надежду на восстановление храмов, надежду на новую жизнь, какую-то продолжающуюся, нашей Церкви. И надежду на то, что Радио ВЕРА и дальше будет служить — служить Богу, служить людям верой и правдой, как может, своими талантами, своими умениями. Может быть, не всегда мы как-то это делаем правильно, простите нас, но мы очень стараемся.
Напоминаем вам, что в этом часе с нами был протоиерей Павел Великанов, настоятель храма Покрова на Городне в Южном Чертаново, доцент Московской духовной академии. У микрофонов Алексей Пичугин, Марина Борисова, Кира Лаврентьева. Смотрите «Светлые истории» на сайте radiovera.ru и в группе Радио ВЕРА во «ВКонтакте». Сегодня мы говорим о ближайшем дне рождения Радио ВЕРА, который будет 14 сентября. Уже 9 лет как мы в FM-диапазоне. Об этом мы сегодня говорим, вспоминали светлые истории, связанные с Радио ВЕРА. И будем говорить ещё об этом два часа — сегодня у нас трёхчасовой эфир.

Прот. Павел Великанов:

— Марафон, можно сказать.

К. Лаврентьева:

— Да, марафон настоящий. Так что переходим к следующему часу, а пока на некоторое время, на несколько секунд, прощаемся с вами, дорогие наши слушатели. Передаю микрофон следующему ведущему.

А. Ананьев:

— В это невозможно поверить, это фантастика! Вот уже почти два года программа «Светлые истории» выходит на Радио ВЕРА. И вот уже почти два года на протяжении 94 выпусков вы просите, вы умоляете сделать так, чтобы программа «Светлые истории» продолжалась не час, а хотя бы два, а лучше три, и наконец-то редакция Радио ВЕРА вас услышала: трехчасовой фантастический марафон программ «Светлые истории» в честь дня рождения Радио ВЕРА. Мы продолжаем «Светлые истории», только что буквально закрылась дверь за отцом Павлом Великановым, Кирочка тоже нас покинула на час, вернется в следующем часе. А ей на смену пришли бесценные люди: во-первых, я приветствую Анечку Леонтьеву. Аня, добрый вечер.

А. Леонтьева:

— Добрый вечер.

А. Ананьев:

— Константин Мацан весь в праздничном, в чем вы можете убедиться, посмотрев видео-версию всего нашего праздничного марафона. Костя, здравствуй!

К. Мацан:

— Добрый день! У меня один пиджак, я его и надел.

А. Ананьев:

— А выглядит как праздничный. И с огромным удовольствием приветствую человека, которого мы не могли не пригласить к нашему праздничному столу, нашего дорогого друга, клирика храма Вознесения Господня за Серпуховскими воротами, человека, который выжал из слушателей Радио ВЕРА наибольшее количество слез в одной из программ «Светлые истории», не устану об этом напоминать...

К. Мацан:

— И из себя тоже.

А. Ананьев:

— Да, обязательно посмотрите выпуск с отцом Павлом Усачевым в любой из наших соцсетей, прямо наберите: «Павел Усачёв «Светлые истории», и вы увидите тот получасовой рассказ, который заставил Киру, Аню, Костю буквально плакать самыми настоящими слезами.

А. Леонтьева:

— Плакали все четверо.

А. Ананьев:

— Да. Добрый вечер, отец Павел.

о. Павел:

— Добрый вечер.

А. Ананьев:

— Принесли опять, поди, что-нибудь слезовыжимательное?

о. Павел:

— Праздничное, да, со слезами на глазах.

А. Ананьев:

— Ну, иначе и не бывает. Вот нам Костя обещал тоже что-то, от чего мы будем рыдать, Анечка обязательно тоже доведет нас до слез, очень праздничный эфир сегодня будет, «Светлые истории», да. (смеются) И конечно же, вы можете, посмотрев видеоверсию нашего марафона, убедиться в том, что у нас еще и студия празднично украшена, у нас сегодня до слез прекрасные белые цветы, это не просто цветы — это наш подарок от дорогого отца Павла, который принес, чтобы поздравить нас с днем рождения. Спасибо вам, дорогой отец Павел! Напомню: 14 сентября, уже совсем скоро, исполняется 9 лет вещанию Радио ВЕРА в FM-диапазоне, и уже 11 лет Радио ВЕРА вещает в интернете, и это так, на секундочку, мы еще даже не начинали. Ну что ж, начнем! Тема нашего сегодняшнего марафона формулируется одним простым, самым важным словом — словом «Вера». Что такое вера? Как мне помогла вера? Что для меня значит вера? Причем, какой бы ни была тема вот этой нашей программы «Светлые истории», все те истории, которые вы нам пишете, друзья, в наших соцсетях, они тоже по большому счету объединены словом «вера». Вот Ольга, например, пишет: «У знакомой заболел внук, предстояла операция за исход которой никто не ручался. Она не молилась Господу, так как думала, что Господь сам знает их нужду. И вот накануне операции, то ли во сне, то ли в храме, она услышала вопрос, призыв Луки Крымского, который посмотрел на нее строго и спросил: „Почему не просишь? Почему не просишь?!“ И она, естественно, последовала этому призыву, обратилась к Луке Крымскому в храме, и операция прошла успешно, и врачи сами не ожидали такого. Все-таки „просите, и дано будет вам“. Вот она, сила веры». Отец Павел, давайте начнем с вас.

о. Павел:

— С меня?

А. Ананьев:

— Конечно.

о. Павел:

— Спасибо большое. Вы знаете, я думаю, что в день рождения радиостанции, наверное, позволительно, может быть, больше, чем обычно. Я вот позволю себе немножко такого сентиментального креатива, если это уместно...

А. Ананьев:

— Экой жанр — сентиментальный креатив...

о. Павел:

— Да, я здесь такой принес небольшой подсвечник, и вот такая свеча из вощины, она не будет капать на стол. И поскольку уже второй час, уже вечереет, наверное, можно зажечь эту свечу, уже все-таки смеркается так. И вот как раз цветы, а свеча, она с кипреем, то есть это будет такое еще...

А. Леонтьева:

— Ничего себе, неожиданность какая.

о. Павел:

— Видеть нас уже можно, но обонять еще нет.

К. Мацан:

— Все впереди. Радио ВЕРА 5D однажды будет.

А. Ананьев:

— Поправь меня, если я ошибаюсь — по-моему, впервые в светлой студии Радио ВЕРА загорается свеча.

К. Мацан:

— Это впервые в «Светлых историях», точно.

о. Павел:

— Пока меня никто не остановил, я делаю заключение, что это можно. Я здесь ехал на радиостанцию, как всегда почему-то у меня так складывается — опаздывал, потом бежал даже. А по дороге у меня что-то такое получилось, можно я зачитаю, небольшое стихотворение сочинилось, на коленках буквально: на день рождения Радио ВЕРА, посвящение:

Здесь, за синим столом происходит чудесное,

Здесь встречаются разные люди,

Устав от мирской суеты.

Их сердца сокровенно и нежно, и трепетно

Открывают для вечности двери, о рае мечты.

Здесь и Костя Мацан, Александр Ананьев с женой своей нежною

Аллой Сергеевной, и без суеты,

С Алексеем Пичугиным, Кирой Лаврентьевой

Все разложат по полочкам, веришь ли ты?

И часы, как минуты, летят и без разницы,

Сколько времени выпало жить нам на этой земле.

«Светлый вечер» заполнит собой все пространство для радости

И не будет рекламы в нашей светлой стране.

Человек, гость и друг ты для радиостанции

В день рождения ее не забудь подтвердить.

На совсем непростой жизни нашей дистанции,

Пусть Господь долголетьем ее наградит.

о. Павел:

— В общем, что-то такое.

К. Мацан:

— Браво! Это было прекрасное поздравление, нас так еще не поздравляли. Спасибо, отец Павел!

А. Леонтьева:

— Да, это так неожиданно — свечка, стих, ничего себе...

о. Павел:

— Некогда было что-то редактировать, ну вот что успелось. И, знаете, я вспоминал эти девять лет, я с радиостанцией с самого начала в качестве водителя, то есть я в 2012 году приобрел автомобиль Hyundai Grand Starx, это микроавтобусик такой, поскольку семья уже стала расти, разрастаться, и вот я, когда ее приобрел, завел, и у меня там заиграла радиостанция через какое-то время. Это тоже, кстати, осенью, в сентябре было. И я здесь вспоминал немножко детство, у нас четверо детей в семье было, слава Богу, все живы, трое братьев и одна сестра. И вот с братьями у нас была любимая игра, она называлась «Игра в дружинки»: у каждого была своя кровать, и эта кровать превращалась в автомобиль. Игра заключалась в том, что мы вдруг встречались на стоянке, на этих «машинах», вылезали из них и дружились. Вот, то есть: «Привет, дружинка! — Привет! — Как дела? — Все хорошо!» — там что-то, какие-то новости, и: «Ну, поехали дальше!» И поехали дальше. И вот у меня такая возникла ассоциация тоже с радиостанцией, что мы здесь тоже, вот не играем, а эти «дружинки», они происходят, потому что вообще это пространство, оно удивительное. Здесь встречаются люди, и этих людей даже иногда показывают в разные периоды их жизни, то есть это такой лонгитюд или, — прости, Господи, — в хорошем смысле реалити-шоу. Мы видим, что вы — Костя, Александр, Аня, — что вы такие, какие вы есть, без прикрас и без придумок, то есть вам люди верят, потому что это действительно так. И по себе замечал: когда меня зовут сюда, то это происходит не просто так, а мне уже пора что-то сказать, прийти, что-то происходит в жизни, происходит какой-то период или начинается новый, это очень интересно так вот всё происходит. И вот я бы хотел рассказать три небольших истории, которые связаны с верой вообще, с верой в Бога и с любимой радиостанцией, всё это через преломление автовождения вот этой машины, которая тоже была приобретена в сентябре 2012 года.

А. Ананьев:

— Вождение автомобилей и трафик — это вообще блестящая метафора духовной жизни, я с этим постоянно сталкиваюсь.

о. Павел:

— Да. И вот первая история будет такая: я только что эту машину приобрёл в кредит, десять лет потом выплачивал, и очень гордился, у меня до этого была «пятёрочка» очень такая старенькая, и моя первая поездка была в Питер к моему дорогому другу, я тогда был ещё мирянином, тоже его звали Паша. Вот, значит, поехал к Паше, выручать друга — он развёлся в Питере, и надо было помочь ему переехать в Москву со всем скарбом, со всем хозяйством. Он был в таком тяжёлом состоянии, я по-дружески собирался его поддержать, мы до сих пор общаемся очень хорошо, глубоко. И в Питере мы встретились случайно в часовне Ксении Петербургской на Смоленском кладбище с нашими тоже такими дорогими друзьями, общими друзьями, очень верующими, мама с дочкой. И у нас был только один вечер, и у них был только один вечер, им ночью надо было уезжать в Москву ночным поездом. И вот в этой часовне, не помню, по-моему мне пришла эта мысль, идея, говорю: «А поехали к Александру Свирскому?» — «А поехали!» И когда мы поехали, забили там в навигатор, сколько ехать, мы все одновременно помнили, что мы делаем что-то неправильное, необдуманное, потому что всё-таки довольно далеко от Питера, кто был там, не помню, около двухсот, что ли, километров.

А. Леонтьева:

— Да, да, далековато.

о. Павел:

— Оставалось времени мало, и мы спешили, и бак уже был пустой, надо было заправиться, Паша был за рулём, он меня потеснил, он очень любит водить машину, такой действительно, очень хороший водитель. И на заправке он пистолет вставляет в бак, заправляет до полной, а потом я говорю: «А что ты заправил-то?» Он говорит: «Да 95-й». Я говорю: «У меня дизель, вообще-то». Вот. И надо ехать, уже как бы дороги назад нет, мы решились, и вот наша знакомая, такая верующая, православная, очень набожная, она говорит: «Ну, мальчики, где там у вас бензобак, давайте я перекрещу и поедем дальше. Надо ехать».

А. Ананьев:

— Да ладно!

о. Павел:

— Паша такой: «Женщины, отойдите в сторону». И мы лежали, сняв патрубок с бензобака, это была зима, там обратный клапан, отверткой его фиксировали, чтобы бензин стекал, а он стекал еще через подмышку, понимаете, да, это положение? Лежа Паша это все сливал, я куда-то носил, наливал, и мы все-таки слили весь бак, заправились по новой. И вот это чувство, что мы делаем что-то неправильное, необдуманное, оно с новой силой, так сказать, догнало нас. Но почему-то Паша был уверен в своих силах, может быть, как-то вот он сильно переживал этот свой развод и какой-то стресс, он ехал очень быстро. Я навсегда запомню эту первую такую серьезную поездку на машине, задний привод у нее, зимние дороги, уже почти ночь, мы едем, на поворотах совершенно невероятно он как-то все вписывается, и мы приезжаем к закрытым дверям монастыря, стучим туда, нам открывает игумен и радушно нас понимает, и открывает даже нам мощи, мы прикладываемся, я до сих пор помню это прикосновение к живой руке преподобного Александра Свирского, это настоящее чудо. И каким-то невероятным образом как-то время сжалось или наоборот, растянулось в этом случае, и мы успели своих подопечных отвезти к ночному поезду. Такое некое чудо произошло для всех, и для меня, который очень переживал за свою новую машину, что вот она чуть не сломалась, для Паши, который как-то переживал за свое личное, для этих вот наших подопечных, для всех Господь совершил какое-то очень такое важное чудо, эта поездка запомнилась нам на всю жизнь.

А. Ананьев:

— Я думаю, такая поездка есть у каждого в жизни, и «Светлые истории» — это прекрасная возможность вспомнить каждую такую, каждое такое приключение.

А. Ананьев:

— Радио ВЕРА — праздничный марафон, посвященный дню рождения любимой радиостанции, девять лет в эфире, и второй час «Светлых историй», в котором принимают участие Аня Леонтьева, Константин Мацан и клирик храма Вознесения Господня за Серпуховскими воротами в Москве, священник Павел Усачев. Спасибо вам, отец Павел, за эту дорожную историю, роуд-муви практически. И кстати, я не знаю, вот Костя, как человек очень чуткий до слова и до образов, думаю, тоже поймал вот это вот словечко отца Павла: реалити-шоу, и я подумал, что «Светлые истории» — это первое в истории отечественных СМИ реальное реалити-шоу. Да, настоящее реалити-шоу, потому что здесь не придуманы вот эти «Светлые истории»...

К. Мацан:

— А просто Бог, Он реален. И Он — самая высочайшая подлинная реальность, и мы стараемся в меру сил этими историями её как-то показать.

А. Ананьев:

— Я знал, что ты меня поймёшь, я знал, что ты меня услышишь!

А. Леонтьева:

— И красиво перескажешь.

о. Павел:

— Я буквально, может быть, кратенько ещё расскажу эти две оставшиеся краткие истории, если есть у меня возможность такая.

А. Ананьев:

— Я дарю вам своё время, отец Павел!

К. Мацан:

— Мы все вам дарим своё время, отец Павел! (смеются)

о. Павел:

— Вот в результате, до своего рукоположения, я занялся паломнической деятельностью, поскольку надо было этот кредит свой гасить, надо было как-то выкручиваться, я организовал такую паломническую службу, ну, среди своих, конечно, такую неофициальную, и назвал её «По Руси колеси». И мы ездили по святым местам, очень здорово.

А. Леонтьева:

— Классно!

о. Павел:

— Началось всё с Оптиной пустыни, день рождения иеромонаха Василия Рослякова, мы туда попали, была его мать, схимонахиня, по-моему, в то время уже, и это была незабываемая поездка. Но вот об одной поездке как-то особенно часто я вспоминаю, она связана тоже с верой, с молитвой: мы ехали на богомолье и по дороге, я сейчас не буду говорить, конкретно куда ехали, что за дорога, это не суть. Это была тоже зима, была такая ситуация, что на краю дороги, на обочине происходило некое движение, движение машин было плотное и в таком среднем темпе. Никто не останавливался, и когда мы поравнялись с этим неким движением, мы увидели следующую картину. У меня был полный автобус богомольцев, в основном женщины, очень такие все верующие, набожные. Происходила разборка: из одной машины двое здоровых мужиков вытаскивали девушку и запихивали ее в другую машину. Она кричала, кричала: «Помогите!» То есть это было что-то такое душераздирающее, криминальное. И я помню, что все взмолились, действительно, в голос: «Матерь Божия, спаси! Святитель Николай!», кто как. И я продолжал движение, я не мог остановиться. Все гудели им, чтобы как-то их распугать, но никто не решался остановиться. И вот эта сила молитвы, веры, мне кажется, она очень здорово сыграла в моем сознании. Я остановился чуть дальше. Я помню очень четко, это прямо вот было трезвомыслие такое, я говорю: «Так, я вижу в зеркало заднего вида номер машины, запоминайте!» И вслух говорю номер машины. Дальше звоню в полицию, говорю: «Такая ситуация, такой-то километр, вот номер машины». — «Принято, все». Ну, поехали дальше. А, эти машины делали свое дело, и одна с другой, значит, уехали, петляя, в шашечки играя, от нас скрылись. Едем мы дальше и видим, что в принципе нигде ничего никак не усилено, меры безопасности, никаких постов дополнительных не выставлено. Ну, и так думаем, я говорю: «Ну понятно, наша доблестная полиция, вряд ли кто-то будет заморачиваться, что-то делать», в таком духе. И на въезде в город, на пункте ДПС, притормаживая, мы увидели следующую картину: эти две машины уже стояли, аккуратно запаркованные. Так что удивительно, какая сила веры, молитвы, мы приняли самое правильное решение, адекватное в этой ситуации. Вот это очень всех сплотило, конечно, поездка была удивительная, замечательная, такая благотворная. И вот десять лет я проездил на этой машине, я перехожу к третьей истории: я рукоположился в дьякона, было очень тяжелое в финансовом смысле время для нашей семьи, я таксовал, как-то пытался выкрутиться, еще этот кредит надо было платить за свою любимую машину. И вот уже надо было делать ТО, менять масло, денег не было. И тогда, наверное, это было впервые в жизни — у меня произошел такой кризис веры, я бы даже так его назвал, такое помрачение ума и сердца, я принял скоропалительное решение продать свою машину вот в этот же день и час, когда было очень тяжело, заказов не было, и я от такой безвыходности, могу сказать, что, наверное, на какое-то время даже забыл про то, что есть Бог, который тебя любит. Я как-то, наверное, даже, можно сказать, отвернулся и сказал, что: вот, Господи, мне надо брать все в свои руки и что-то решать. Я поехал на какой-то такой серый рынок и эту машину продал взамен на старенькую «мазду» 2005 года, легковушку, а у меня уже была большая семья. Мы составили договор, я на этой машинке поездил, попробовал ее, вроде так, немножко руль закусывает, но ничего, это мы справимся, и вот какие-то такие звоночки были, но я все время как-то их умел заглушить, вытеснить. И вот, когда уже мое это черное дело было совершено, была разница от продажи, она грела мое сердце, пока еще не жгла. И я, сидя в этой машине, вот уже после чада этого, так сказать, скоропалительного решения, опять же, тоже зима была, думаю: ну перед дорогой же надо помолиться, уже надо уезжать на этой машине. И я вот не помню, в чем моя молитва заключалась, но я, как побитый пес, так вот искоса, наверное, все-таки взглянул в сторону Бога своей душой. И вдруг из-под капота машины повалил густой дым.

А. Ананьев:

— Черный или белый?

о. Павел:

— Белый.

А. Ананьев:

— Значит, выбрали.

о. Павел:

— Да, отлично. И он усиливался, и такое ощущение, что я был восхищен таким образом на небо, но я шучу, конечно. Но произошло некое отрезвление от этого затуманивания, от этого дыма. Я вышел, открыл капот, и оказалось, что оторвало патрубок с охлаждающей жидкости, и она ее всю выгнало. То есть возможно, был расчет на то, что я уеду сразу, и у меня там все это случится, но как бы уже ваши проблемы. И я уехал со словами, что все-таки машина неисправна, давайте завтра продолжим наше общение, хотя договор уже был составлен, и правда на моей стороне. Знаете, и я прожил ночь в состоянии человека, который предал самого дорогого друга. Вот, понимаете, это машина, где я общался с людьми, где происходили удивительные встречи, потрясающие какие-то темы, глубокие размышления... Дело в том, что все мои поездки «По Руси колеси», естественно, я готовил, и какие-то темы обсуждали, на обратном пути вообще очень многие рассказывали, открывали свое сердце, как там к Богу пришли, такая интересная атмосфера была, очень замечательная. И, понимаете, вот прямо четкое чувство, что я предал, понятно, что не железо и колеса, а предал вот эту вот возможность так дальше жить, по своему малодушию, маловерию. И Господь был рядом, конечно, но мне надлежало такой пройти все-таки путь непростой. Я приехал обратно и сказал: «Знаете, я священнослужитель, простите, священнослужитель тоже бывает в кризисе веры, давайте отыграем назад». Ну он, видимо, человек все-таки был набожный и пошел мне навстречу, я только неустойку заплатил небольшую за расторжение договора. И вот я до сих пор на этой машине езжу, и я могу сказать, что вот эта вот музыка, которая постоянно со мной, этот лейтмотив Радио ВЕРА...

А. Ананьев:

— А он, кстати, и не менялся с тех пор, по-моему, да?

о. Павел:

— «Светлое радио», оно такое успокаивающее, умиротворяющее. В разных ситуациях, и тяжелых, и всяких разных, эта музыка звучит, успокаивает сердце, душу, и веришь, слушая Радио ВЕРА, что все будет хорошо.

А. Ананьев:

— Ну, британские ученые выяснили, что автомобили, в которых звучит Радио ВЕРА, ломаются реже. Да, так и есть.

о. Павел:

— Это точно.

А. Ананьев:

— Да, это правда.

А. Леонтьева:

— Или все-таки Мичиганский институт здоровья выяснил?

А. Ананьев:

— Сейчас мы прервемся на минуту, у нас полезная информация. А через минуту продолжим «Светлые истории», не переключайтесь. А если вы слушаете нас в эфире, я напоминаю вам, что мы есть еще и в визуальном, так сказать, образе. Обязательно найдите видеоверсию всего трехчасового марафона праздничных «Светлых историй» в честь дня рождения Радио ВЕРА в наших социальных сетях, в нашей группе во «Вконтакте», в первую очередь. Посмотрите, чтобы убедиться, что у нас тут настоящий праздник, с горящими праздничными свечами, цветами и дорогим отцом Павлом. Не переключайтесь!

А. Ананьев:

— Радио ВЕРА, «Светлые истории», второй час нашего праздничного марафона, посвященного дню рождения Радио ВЕРА. Я Александр Ананьев, сегодня у нас в гостях...ну вот уж в гостях — дома буквально — помыла полы, приготовила суп, накормила детей Анечка Леонтьева, Константин Мацан и бесценный источник таких дорогих жемчужин историй непридуманных наш сегодняшний гость, клирик храма Вознесения Господня за Серпуховскими воротами в Москве, священник Павел Усачев. Надо вообще как-нибудь про дорогу придумать тему, друзья, обязательно, потому что таких историй много. У меня недавно была прекрасная история с нашей подругой замечательной, она иконописец, и вот она однажды тоже приезжает, говорит: «Представляешь, приехала, ну допустим, в Лавру, походила, вернулась — машина не заводится. Ну не заводится машина и все тут! Я далеко от дома, в машине дети, чего делать?» Я говорю: «И чего ты делала?» — «Ну как что: помолилась. Помолилась, и машина завелась!» (смеются) В следующий раз говорю: «Ну, если машина не заведется, ты знаешь, что делать». Она, с тем же выражением лица: «Конечно, знаю» — достает — «у меня портативное пускозарядное устройство». Блестяще. Костя, насколько я знаю, ты сегодня приготовил какую-то историю и обещал заставить нас плакать?

К. Мацан:

— Ну, после такой аннотации уже волнительно рассказывать, вдруг не расплачетесь...

А. Ананьев:

— Но мы можем заплакать от разочарования.

о. Павел:

— Костя, свеча к вам совершит путешествие.

К. Мацан:

— А, мы будем свечи передавать.

А. Леонтьева:

— Ух ты, слушайте, мне кажется, это надо сделать традицией.

К. Мацан:

— Истории при свечах. Спасибо, очень вдохновляюще, кстати. Ну просто день рождения Радио ВЕРА, я вот думал: будут программы, и наверняка Господь какую-то историю пошлёт, вот именно к этому дню. И действительно, так случилось, буквально вот накануне я услышал эту историю в смысловом клубе «Резонанс» на Маросейке, проходит в пространстве «Фавор», я там был ведущим, и один участников рассказывал, поэтому я пересказываю историю, услышанную в свою очередь от участника, но он ее рассказывает из первых рук, эта история про его знакомого, то есть имен я не знаю, даже не знаю, кто был героем этой истории реально, поэтому пересказываю, как мне ее рассказали, и это, конечно, к вопросу о дне рождения Радио ВЕРА, почему именно это большая для меня такая удача журналистская — такую историю раскопать. Почему удача — потому что в этой истории, как мне кажется, есть все, это история про человека, который был военным и воевал в Афганистане, очень верил в свой долг, в свое служение Родине. И причем воевал в очень таких серьезных подразделениях, боюсь сейчас соврать или ошибиться, не знаю что там, спецназ или десантники, но он был среди тех военнослужащих, которых забрасывали в глубокий тыл к противнику, далеко от советских войск, и их задачей было, как я понимаю, зачищать территорию от противников, то есть это очень кровавое дело было, которым он, как военный, служивый человек занимался. И вот однажды они попали в окружение и шансов спастись не было. Лежит он и его напарник в траве и понятно, что если голову поднимешь, то на этом твой земной путь оборвется. И тогда он впервые в жизни обратился к Богу и сказал: «Господи, если ты есть, спаси меня! А я потом тебе буду всю жизнь служить». И это важная фраза для него была мысленная: «я тебе буду всю жизнь служить». В этот момент ему приходит в голову мысль: поджечь траву, в которой они лежат. Мысль, казалось бы, парадоксальная с точки зрения тактической, потому что ты в этой траве лежишь, она тебя прикрывает, а ты в ней сгоришь, если ты ее подожжешь. Но вот мысль эта пришла прямо после молитвы. И он поджигает траву — ветер дует в сторону от них, на противника, возникает дымовая завеса, в которой они убегают и спасаются. И они возвращаются каким-то образом в свою часть, а там уже на тумбочке рядом с его кроватью его сослуживцы поставили рюмку водки и кусочек хлебушка, потому что не ждали, что он вернется, из таких вещей не возвращаются. Он ушел из армии вскоре после этого, ну или как-то после этих событий, вот закончился его этап служения, он поступил в семинарию, учился в семинарии, не знаю, честно говоря, в какой, и люди, и священноначалие, видя, как он истово верит и хочет Богу служить, готовили его к рукоположению в священники. Не знаю что это была за область, что за епархия, видимо, посчитали что это возможно, а его это мучило — как он может быть священником, если он убивал людей? И однажды он увидел сон, что вокруг него стоят люди в белом, в белых хитонах, и он один в кровавой, грязной какой-то робе. Его это так поразило, что он полетел в Москву, «полетел» в смысле очень быстро поехал в Москву к старцу Кириллу Павлову, все старцу рассказал, спросил, что ему делать, и старец сказал: «Вот прямо сейчас бери и прямо отсюда езжай вот в некий монастырь и там живи». И вот человек, который эту историю вчера рассказывал, судя по всему, в этом монастыре вот с этим своим героем и повстречался, и пересказывает его судьбу. И он жил в этом монастыре и очень тосковал о своих грехах и о своем прошлом, и понимал, что мало того что прошлое, еще и характер военный, очень жесткий, и страсти проявляются в том числе в том, что очень высокая какая-то требовательность к себе и к окружающим, иногда до просто неприятия окружающих. И в какой-то момент он пришел к очень четкому ощущению, осознанию того, что: «нет, я не спасусь. Я делал такое, что я не спасусь, у меня нет дороги в рай, есть только дорога в ад». И он сказал Богу: «Господи, я знаю, что я не спасусь. Но я все равно буду до конца жизни тебе служить, потому что я тебя люблю». И в этот момент что-то в его личности переменилось, и вот та жесткость, требовательность к себе осталась, а к окружающим — ушла, и на это место пришла любовь, и пришло приятие. И это конец истории, я не знаю, чем она дальше закончилась, как она развивалась, но что меня в ней поражает: вот нам эту историю уже однажды рассказывали, когда на кресте разбойник сказал: «Господи! Вот я достойное получил по делам моим. Помяни меня во Царствии Твоем». И Христос ответил: «Ныне же будешь со Мною в раю». И вот мне кажется, что этому человеку, когда он сказал: «Господи, я не спасусь, но я все равно буду всю жизнь тебе служить потому что я тебя люблю», вот ему Господь сказал: «Ныне же будешь со Мною в раю». И вот это для меня, как для журналиста, эта история, вот ради таких историй существует Радио ВЕРА и наши программы, чтобы их рассказывать, чтобы они свидетельствовали о том, что Бог Живой, и Он здесь.

А. Леонтьева:

— Ох, действительно до слез, Кость, потому что, мне кажется, эта история, она такая очень сильная, но каждый из нас имеет какое-то свое облачко, которое говорит: «нет, ты не спасешься, потому что уже накосячил столько, что...»

о. Павел:

— Это история про веру, именно про веру.

А. Ананьев:

— Да, и я очень все-таки надеюсь, Кость, что мне удастся узнать, кто же главный герой этой истории, потому что я почувствовал острое желание приехать в этот монастырь и поговорить с этим человеком.

К. Мацан:

— Я не лукавлю, что я не знаю, кто это, и я думаю, что человек, который это пересказывал, тоже пересказывал это анонимно не случайно, но я думаю, что вот для какого-то как бы личного пользования это можно узнать, но я уверен, что вот если Богу надо, Он откроет.

А. Ананьев:

— Вот-вот, и мы расскажем продолжение этой светлой истории, может быть, лет через девять, когда будем отмечать 18-летие Радио ВЕРА. Спасибо, Костя.

К. Мацан:

— Или однажды прочтем историю такую или подобную этой в каком-нибудь современном патерике.

А. Ананьев:

— «Светлая история» от нашей слушательницы, мы просто договорились, что в течение вот этого нашего трехчасового марафона мы будем время от времени читать те истории, которые оставляете нам вы. Меня очень тронула история нашей слушательницы Ирины: «Мне очень нужно было попасть к замечательному доктору, ее зовут Анна Евгеньевна. Я молилась, чтобы попасть к ней, я слышала много добрых отзывов о ней: „не доктор, а рентген ходячий“, помогает всем и в самых безвыходных ситуациях», но долго не могла попасть к ней. Целый год я пыталась найти хоть какую-то информацию о ней, где она принимает, что, в интернете о ней ничего не было — мол, была, работала в областной больнице, но с тех пор там не работает. Думаю: возможно она уже на пенсии, начала шерстить частные клиники и каково же было мое удивление, когда в одной из частных клиник я случайно выяснила, что она работает там и смогла запросто записаться к ней на прием! Поблагодарив Бога, я сходила, я ее увидела, я получила нужные рекомендации, я получил нужную помощь. И когда через два месяца снова позвонила в эту клинику, чтобы записаться к ней на повторный прием, можете представить мне мое удивление, когда мне ответили что — «Анна Евгеньевна? Нет, она у нас уже лет пять как не работает». Я говорю: «Ну как такое может быть? Я же два месяца назад была в вашем центре у Анны Евгеньевны!» Администратор говорит: «Нет, она у нас уже пять лет не работает!» Потом слышу: с кем-то что-то советуется, спрашивает и выясняет, что Анна Евгеньевна временно заменяла свою коллегу буквально две недели, пока та находилась в отпуске, не работая в этой частной клинике уже реально пять лет. И тут меня прошиб озноб. Сначала я сказала: «вот это повезло!» А потом поняла, что Господь практически без моих молитв выполнил мое желание, зная, что именно она может мне помочь — вот уж воистину Господь знает всё!"

А. Леонтьева:

— Потрясающая история. Вообще, вот я слушаю все истории, которые сегодня рассказывают, и думаю: какими разными языками Господь с нами разговаривает, вот эта сверхрадость, вот это вот пронзительное чувство, которое мы получаем, что нас услышали, да? Это вот про машины, про каких-то врачей, которые замещают других врачей. Хотела просто сказать, Кость, что твоя история, когда ты рассказывал сейчас, вот это потрясающую историю, я была поражена, потому что, вы знаете, меня часто, вот прям честно говорю, накрывают какие-то мысли что: ну столько всего в жизни сделано неправильно и столько я всего, хотя там ходила на исповедь и все, но это вопрос такой, может быть, к психиатру уже, но просто вот когда человек не может себе до конца простить... Там один мудрый батюшка сказал: «не надо до конца прощать», я думаю: а насколько не до конца? То есть насколько вот это все будет вертеться? И как раз я сегодня ехала на программу и у меня такое детское очень первое ощущение от веры, потому что... Ну, скажу сначала: я ехала в машине и... Да, спасибо.

А. Ананьев:

— Тем, кто нас не видит, а только слушает «Светлые истории», им сообщаю, что у нас тут впервые на моей памяти в студии горит свеча, и мы передаем горящую свечу тому, кто рассказывает свою историю — красивая тема, кстати.

А. Леонтьева:

— Очень красивая, я говорю, что надо сделать традицией.

А. Ананьев:

— Надо посоветоваться с нашими этими пожарными и убедиться в том, что это можно, вообще-то говоря, и практиковать такое.

К. Мацан:

— Мой собеседник в одном интервью сказал: «В России можно все, если не спрашивать разрешения».

А. Леонтьева:

— Да, да. Вот, и я ехала в машине, и вот, знаете, у меня с детства какое-то ощущение потрясающее, вот вы будете смеяться — от тучек. То есть у меня первое ощущение Бога появилось, когда я готовилась к экзаменам в университете, и я страшно волновалась, и один раз мама дала мне какую-то таблетку снотворную, чтобы я поспала хорошо, я ее выпила, у меня ужасно болела голова, я все равно не спала, но я запомнил эту таблетку на всю жизнь и больше никогда не пила таких таблеток. И я помню, вот это реальная история, что я выхожу на улицу и поднимаю голову вверх, и я вижу облака, и я, знаете, это какое-то такое чувство: сдам я экзамены в университет на факультет журналистики или не сдам — эти облака будут точно так же плыть по небу. И вот это для меня явилось такой валерьяной вообще для моей души, потому что я моментально успокоилась. И я помню как бы первую из детства историю про мысль о Боге, на самом деле все в детстве задают себе вопрос: что будет, когда мы уйдем, да? И вот я помню этот момент, в Малаховке мы жили с бабушкой, я иду с бидоном молока откуда-то из другого поселка мне лет шесть, и я думаю: так, а что же действительно, а что же будет после конца? И у меня начинается чрезвычайное беспокойство, я прихожу бабушке, прихожу к маме, к папе, и я говорю: «Ну что вот будет-то потом?» Они говорят: «Будет все хорошо». Ну, то есть они вообще не готовы к этому моему детскому вопросу. И тогда я, прочитав какой-то рассказ про животных, я говорю: «Минуточку, вы наверное меня обманывали, смерть все-таки есть». И они так: «Есть, но нет, нет, но есть...» И только мой дедушка, который был очень честным человеком, и я говорю: «Дедушка, ну что, смерти же нет?» И он так грустно говорит: «Есть...» Я говорю: «А как это вот — есть?» — «Ну, это, — говорит, — это тебя выключат, вот как телевизор». Но дедушка правда так думал, он таки поделился со мной, мой еврейский дедушка... (смеется)

К. Мацан:

— ... таки своей мудростью.

А. Леонтьева:

— Да. Но я помню вот это ощущение такой детской депрессии. И потом дедушка очень как-то подтвердил свою мысль, когда я вошла в его комнату, говорю: «Дед, тебе яичницу?» Он говорит: «Да». Я говорю: «Ба, дедушке яичницу», прихожу обратно, а дедушка лежит и руки у него белые-белые, и... Ну и потом началась такая катавасия: врачи, похороны, меня отправили к подруге... Но я с тех пор, вот меня замкнуло как бы, мне было 11 лет и меня замкнуло вот на этом моменте — что «таки есть» и это была абсолютно непереносимая тяжесть, и она стала уходить не когда я читала, у меня не было никаких книг, вокруг меня не было верующих людей, у меня вот появилось когда стала смотреть на эти облака, я вдруг поняла, что дедушка находится где-то за ними. Я так скучала по нему, это был такой крутой классный дед и это было такое потрясающее чувство, что это точно он за ними, понимаете, я почувствовала его присутствие, и с тех пор я ужасно люблю облака, я знаю, что за облаками мой муж, за облаками моя мама, папа... И вот я ехала на радио, смотрела на эти облака, и как раз я подумала: Господи, тем не менее я столько в жизни накосячила, но если вот это идет от меня, вот эта вот любовь, облачная-заоблачная, значит, все-таки Ты меня любишь.

А. Ананьев:

— Фантастический марафон «Светлых историй» как метко заметил отец Павел, а вслед за ним Костя Мацан: первое настоящее реалити-шоу непридуманных историй, второй час здесь я, Александр Ананьев, Анечка Леонтьева, Костя Мацан, клирик храма Вознесения Господня за Серпуховскими воротами в Москве, священник Павел Усачев. Ань, вот знаешь, есть какие-то такие мысли, какие-то такие наблюдения, которые вот на первый взгляд кажутся сиюминутными и неважными, а они тебе как-то в самое сердце падают вообще в специально приготовленные для них место, и потом ты всю жизнь ходишь и достаешь, и так радуешься. Твое наблюдение про небо, по-моему, одно из таких наблюдений, которые вот нашли свое место в моем сердце.

К. Мацан:

— Да просто потрясающе вообще!

А. Ананьев:

— Да чудо вообще, да. И послевкусие от этой истории остается, и я подумал, во-первых, что может быть красивый или некрасивый дом, может быть красивый или некрасивый лес, может быть отвратительное или прекрасное поле, может быть мужик 46 лет страшный или красивый — небо некрасивым не бывает, небо всегда красивое, особенно когда оно страшно или как бы беспокойно, оно всегда прекрасно!

А. Леонтьева:

— Иногда бывает грозное, беспокойное, но оно всегда красивое.

А. Ананьев:

— Да-да-да. У меня в детстве тоже была какая-то такая штука, с небом связанная: я жил в маленьком городке Нижегородской области, Дзержинск, денег было мало, а проблем много, а я очень любил на море ездить, страсть как любил, родители старались возить, но получалось не так часто, как мне бы хотелось, мне бы хотелось часто, они возили редко. И я, когда возвращался из школы, таща за собой рюкзак и пакет со сменкой, я шел и смотрел на облака на горизонте, и мне хотелось думать, что это горы, а там море еще, вот там горы вот так вот горы, а вот там, где дом, горы заканчиваются, там — море. И я еще знал, что если думать так довольно долго, если идти от этой улицы до этой улицы и думать всю дорогу, к тому моменту, как ты подойдешь к той улице, ты поверишь в то, что вот там — горы, а там — море. И еще я был уверен в том, что если ты вот поверишь, по-настоящему поверишь, что там горы, а там море — так оно и будет, вот на тот момент, пока ты в это веришь. То есть я был абсолютно уверен что так оно и будет, вот пока ты в это веришь, это была очень смешная штука. В продолжение «Светлых историй» ну чтобы уж выполнить обещание, данное однажды нашим слушателям, зрителям, вам, друзья, о том, чтобы мы делились и вашими историями, Леночка пишет: «Я никогда не прошу у Бога здоровья себе, так как много раз в жизни просила, особенно в храме, и почти сразу же заболевала другой болезнью. Не понимаю до сих пор, почему так было. И еще заметила важную вещь: стоит смириться на тысячную долю миллиметра, и Господь сразу слышит тебя и исполняет просимое, если тебе это во благо, то есть важно состояние в момент молитвы. И вспомнила слова Господа: „Не знаете, чего вы просите“, поэтому просить надо не того, чего тебе хочется, а того, чтобы ты смирилась с тем, что у тебя есть, и тогда Господь тебя обязательно услышит».

А. Леонтьева:

— Слушай, ну вот здесь вот я считаю, что батюшкам всем всего мира надо собраться на консилиум и договориться: все-таки просить чего тебе хочется, просить, чего Бог хочет, просить здоровья, не просить здоровья, потому что я очень много слышала мнений об этом, вот отец Павел, скажите, можно просить о здоровье или нет?

А. Ананьев:

— Надо сказать: Господи, пусть будет по воле Твоей.

о. Павел:

— Конечно, нужно просить здоровье, я считаю, что обязательно надо просить, потому что ведь мы же все здесь, на земле очень мало таких вот следов наследили в правильном направлении, мы топтались на месте, мы шли назад, мы иногда двигались вперед, но вот для того, чтобы эти следы в правильном направлении продолжались, нужно, чтобы были здоровые ноги, чтобы были силы, поэтому, конечно, здоровье нам необходимо для спасения, а уж там как Бог даст. Просите и дастся вам, стучите и отворят вам. Мы должны поверять Господу свое сердце искренне и честно, что там в нем. Мы же не можем лукавить и говорить что вот, Господи, мне здоровье нужно, но, наверное, это неправильно просить, мне хочется быть здоровым, Господи, помоги мне! Искренне отношение, честное.

А. Ананьев:

— Я думаю, что у Господа для каждого из нас свой язык и свои слова, и свои инструменты, и свои пути.

К. Мацан:

— У меня буквально очень короткая реплика на эту тему, на том же резонансе, на котором я вот услышал эту историю, которую рассказал, была история на моих глазах, когда залу была предложена такая задача рассказать какую-то свою историю о личном преображении человека вот из тех, кто собрался здесь и сейчас. На это было дано время, потом всех слушали, и человек берет микрофон, говорит: «Вы знаете, я подумал, вот личное преображение, оно со мной было, но надо ли о нем рассказывать? Не профанируют ли слова то, что сделал со мной Господь? И вот пока шло обсуждение, я спустился вниз на улицу, вышел на улицу Маросейка, и так просто подумал, постоял, помолился: Господи, надо рассказывать или не надо, вот надо или не надо? И сделал там три шага влево по улице, там стекло, витрина и на витрине, уж не знаю в каком контексте, висит наклеечка маленькая: «молчи!» Он вернулся в аудиторию, сказал: «Знаете, ну вот я не буду вам рассказывать свое историю», и это была самая крутая история про преображение человека и про отношения человека и Бога!

А. Ананьев:

— В завершение «Светлых историй» вместо моей я хочу прочитать историю Светланы, которая она нам написала, она тоже, знаете, про силу веры, пусть она украсит наш второй час «Светлых историй» праздничных: «Поехала я с паломниками в Дивеево и взяла с собой дочку маленькую, уж очень она просилась, очень хотела со мной в паломничество. И вот мы едем целый день в Муром с экскурсией, а у моего ребенка температура 39 и 6, я вызвала „скорую“, врачи сделали укол — температура снижаться не хочет, сделали еще один укол преднизолона и уехали, а я в паломничестве, везу паломников, признаться, запаниковала, но при этом внутри была какая-то спокойная уверенность в одном: дочке может помочь молитва. Я написала духовному отцу, попросила его святых молитв, затем батюшку, который вместе со мной сопровождал группу, тоже попросила, затем наши паломники, которые искренне переживали, предложили совместно почитать канон за болящего. Как потом призналась мне дочка: она и сама молилась как никогда, потому что очень не хотела в больницу, а очень хотела в Дивеево, такие перспективы были. Я знала, что на следующий день, если температура сохранится, мы с дочкой поедем в больницу, но на следующее утро она проснулась абсолютно здоровым человеком, как будто ничего и не было, а я укрепилась вере». Такая вот хорошая история.

А. Леонтьева:

— Чудесные истории от радиослушателей, спасибо вам за них большое.

А. Ананьев:

— Причем вот магия «Светлых историй», она в том и заключается, что расскажи ее на любой другой, условно говоря, радиостанции или в любой другой атмосфере — люди пожмут плечами, скажут: «Ну и чё? Ну болела, а потом выздоровела». Смотря под каким углом взглянуть. Мы, как мне кажется, помогаем учиться и учимся вместе с вами смотреть на происходящее с нами как на каждодневное ежечасное ежеминутное ежесекундное чудо и надеюсь, что этот час, проведенный в компании Ани Леонтьевой, Константина Мацана, нашего дорогого гостя, клирика храма Вознесения Господня за Серпуховскими воротами в Москве, священника Павла Усачева, тоже как какое-то 60-минутное чудо, спасибо вам большое!

о. Павел:

— Спасибо.

А. Ананьев:

— Мы не прощаемся, через несколько минут «Светлые истории» продолжатся, будет здорово.

А. Ананьев

— «Первый час ночи, и я смотрю на балконе „Светлые истории“ и хохочу в голос. Надеюсь, не разбужу своих домашних. Соседям — привет. Спасибо вам большое за настроение». Эти и другие прекрасные комментарии, а также светлые истории прозвучат в продолжение нашего праздничного марафона, который называется: «Светлые истории» — 9 лет Радио ВЕРА! Я вновь приветствую вас, мы тут вернулись в студию. Большая радость, что в студию вернулась Кира Лаврентьева. Кира, привет.

К. Лаврентьева:

— Здравствуйте.

А. Ананьев:

— А также я с большой радостью приветствую мою жену, Аллу Сергеевну Митрофанову, у которой тоже всегда есть светлые истории, на тему и без темы.

А. Митрофанова:

— Интригующе.

А. Ананьев:

— И самый большой праздник — не праздник, если на нем нет нашего друга, настоятеля храма священномученика Власия в Старой Конюшенной слободе (быть откровенным и перечислять все титулы и звания нашего сегодняшнего гостя не нужно, это займет как раз час примерено, поэтому ограничимся этим) — человека с потрясающим чувством юмора (те кто знают его лично, утверждают, что они до сих пор жмурятся от света) — архимандрит Никандр (Пилишин). Добрый вечер, отец Никандр.

Архимандрит Никандр:

— Добрый вечер, Александр. Меня так никто еще не представлял... кто жмурится.

А. Митрофанова:

— Нас тоже.

А. Ананьев:

— Напомню, что «Светлые истории» можно не только слушать, но и смотреть и убедиться в том, что все, о чем мы говорим здесь, в студии Радио ВЕРА, абсолютная правда, без всякого преувеличения. Смотрите нас в нашей группе ВКонтакте, в прочих социальных сетях, оставляйте комментарии. И, помните, мы с вами как-то говорили, друзья, — я сейчас обращаюсь к слушателям Радио ВЕРА, — о том, что мы обязательно устроим не один, а скажем, три часа «Светлых историй», обязательно будем читать ваши комментарии. И вот мы сегодня именно так и поступаем — уже третий час мы фактически занимаемся тем, что читаем ваши комментарии.

К. Лаврентьева:

— Я очень давно обратила внимание на один комментарий — Ольги из Санкт-Петербурга, и думаю: когда-нибудь придет его звездный час, я его обязательно зачитаю, потому что мне очень понравилось. Мне кажется, что он как раз исчерпывающе описывает нашу дорогую Аллу, и это не лесть. Я действительно хотела, вот от чистого сердца, его зачитать, послушайте: «Христос воскресе, дорогие! Могу сказать, что очень люблю радио „Вера“, многие ваши программы, и ваши „Светлые истории“ особенно. Стараюсь наверстать многие пропущенные видеовыпуски, и смотрю теперь по несколько, от этого еще светлее становится. Мои любимые ведущие — Александр Ананьев с Аллой Митрофановой и Константин Мацан, когда они в студии, программы самые яркие и насыщенные. Кстати, именно за Аллой никогда не замечала бестактности, пустословия, многословия, склонности перебивать — настолько она тактичный, воспитанный, вежливый и скромный человек, с высоким интеллектом, хорошим образованием и широким кругозором, с великолепными манерами. Низкий вам поклон, что стараетесь для нас, радиослушателей и зрителей, вы творите настоящее добро». А я знаю, что Аллочка комментарии не читает и вот поэтому решила зачитать ей. Потому что настолько он, с такой любовью написан, что это совершенно невозможно, его не озвучить.

А. Митрофанова:

— Спасибо, дорогие. И спасибо, конечно, людям, которые видят меня такими глазами. Вы знаете...

К. Лаврентьева:

— Подождите, у меня еще один.

А. Митрофанова:

— Да подожди ты, дай скажу. Чей-то был замечательный совет....

А. Ананьев:

— Что не перебивает...

К. Лаврентьева:

— Ну это понятно, это же неважно.

А. Митрофанова:

— Да, кстати, вот, чтобы было понятно правду про меня, чтобы люди знали, да, что на самом деле и перебивает, и все остальное. Но понятно, красота в глазах смотрящего, это всегда так. Первый момент. А второй момент — чей-то был замечательный совет, — отец Никандр, может быть, вы напомните, — когда вас хвалят, не надо опровергать...

К. Лаврентьева:

— Потому что это тоже гордыня.

А. Митрофанова:

— Потому что люди подумают, что вы еще и скромный. Лучше помолиться про себя, чтобы быть достойным, да, вот хотя бы ну лежать в направлении той планки, которую люди ставят, когда описывают вас и думают, что это так и есть. Этот подход мне кажется самым рациональным, оптимистичным и вдохновляющим. Потому что в остальных случаях, конечно, картина будет печальная.

К. Лаврентьева:

— Пусть это не будет перебором, можно еще один? Гастрономический. Я очень-очень долго просто их сегодня искала. Слушайте: «Аллочка, вы — соль этой программы. А любая история, рассказанная вами, Александр, даже самая обыкновенная, заставляет меня прозреть глубоко». Это написала Марианна Петросян, она, кстати, вообще очень преданная слушательница «Светлых историй». Марианна, здравствуйте. «Это невероятно, как вы вникаете в суть, обожаю ваши размышления. Вы — перец, который долго греет изнутри. Спасибо за подаренный вкус». То есть ты — перец, Алла — соль, короче... Гастрономический комментарий.

А. Ананьев:

— Спасибо. Ну и уж тогда не обойдем стороной комментарий Ольги: «Люблю, когда Кирочка смеется от души, что-то рассказывает из личной жизни с таким юмором».

К. Лаврентьева:

— Хвалим тут друг друга.

А. Ананьев:

— Да, Кира, знаем, и тоже смеемся, слыша твои смешные истории. Отец Никандр, про вас не пишут, к сожалению.

К. Лаврентьева:

— Пишут очень много.

А. Ананьев:

— Шучу, конечно же. Но начать хочется именно с вашей истории. Что касается темы — вы знаете, сегодня нет никакой, вот такой четко очерченной темы. А если бы ее формулировали, вот в прошлых часах мы формулировали просто: вера. Вера в нашей жизни, вера в нашем сердце, вера в нашей душе, вера в нашем радиоприемнике в конце концов — 9 лет уже Радио ВЕРА вещает из радиоприемников в FM-диапазоне, 11 в этом году исполняется вещанию Радио ВЕРА в интернете. В прошлом часе нам рассказывали, что вот батюшка уже 9 лет ездит на автомобиле, и автомобиль не ломается, потому что там Радио ВЕРА звучит. Вот если бы Радио ВЕРА там не звучало, он бы обязательно сломался. Все остальные ломаются.

К. Лаврентьева:

— Сотрудникам автосервисов не понравится эта история.

А. Ананьев:

— Да.

Архимандрит Никандр:

— Моя очередь, да?

А. Ананьев:

— Конечно.

Архимандрит Никандр:

— Я не заглядывал в комментарии, что вы сейчас прочитаете его, но всякий раз мне почему-то пересылают комментарии, которые пишут люди и говорят: почему он все время смеется? Ну я ничего не знаю, что на это как бы оппонировать или объяснить. Но так вот устроен я от природы, что мне, когда тем более в такой замечательной компании находишься — и в компании ведущих, и наших зрителей, и все-таки мы не должны забывать, что там, где двое или трое собраны, там и Господь среди нас, поэтому, а почему нельзя быть тем, кем ты есть? Пророк Давид, помните, скакал от радости. Ну скакать в эфире не очень красиво, не получится, но проявлять свои эмоции, я думаю, что это... Ну мы и так зашифрованы все время, нас все время пытаются в какие-то рамки поставить, что мы уже все время этой культурой — в хорошем смысле или, быть может, не очень хорошем, если это перебор, — все время ограничены: здесь не смотри, здесь не смейся, здесь не то, здесь не се. А Радио ВЕРА — это одно из немногих мест, где можно быть самим собой.

А. Ананьев:

— Вы один из самых любимых гостей на Радио ВЕРА, вас любят слушатели, и у меня, наверное, вот какой вопрос к вам, если позволите, он довольно бестактный. Все-таки когда ты слышишь: «архимандрит Никандр» — ты ждешь от него, что он будет: а) хмурым, б) в тяжелых кирзовых сапогах, с) неразговорчивым, и да уже точно не звездой FM-диапазона.

Архимандрит Никандр:

— Слушайте, ну те, кто меня знают, они могут сказать, что бывает такое, что я и хмурый. Вот Кира иногда получает, когда и хмурый, и неразговорчивый, и в сапогах — если дождь на улице, почему в сапогах бы не пройтись. А что касается вот радио-FM, то могу, собственно говоря, это и в тему нашей сегодняшней встречи, и хотел бы сегодня сделать официальное заявление и признаться в своей любви к Радио ВЕРА.

К. Лаврентьева:

— Официальное заявление.

Архимандрит Никандр:

— Да. Прямо я в реальности люблю радио наше, и люблю всех вас и, не помню, как все это началось, наши отношения — мне кажется, с Оксаны, когда Оксана пригласила первый раз меня сюда. И у меня не было никогда опыта выступлений ни на радио, ни на камеру, это были мои первые какие-то шаги, и когда я сидел здесь первый раз, то это был такой мандраж. А сейчас я прихожу сюда и...

А. Ананьев:

— Как домой.

Архимандрит Никандр:

— И чувствую я, наверное, как одно из самых уютных мест. И вот все-таки не зря так называется радио, могу сказать, что если говорить о вере, то, наверное, вот благодаря вере есть я — вот тот, какой я есть. Потому что только сегодня утром, скажу честно, осознал, что мы блаженные люди, потому что у нас есть вера. И как это здорово, что мы можем в этих непростых порой жизненных обстоятельствах не отчаиваться, потому что знаем, что это не конец, и знаем, что все равно будет продолжение, и знаем, что будет встреча со Христом, и обязательно все будет хорошо. И вот эта вера в то, что жизнь не заканчивается на этих испытаниях, которые есть у нас, это такое приобретение, сокровище. Я вот буквально недавно вернулся из Соловков. Всякий раз, когда посещаю это место, я вот задумываюсь о том, что двигало теми людьми, которые были готовы не отрекаться от веры в Бога и быть готовыми ну просто закончить свою физическую жизнь, взять и закончить, да. А это вера. И вот это же такое реально светлое чувство, просто оно, быть может, неправильно иногда понято, неправильно подано. И то, что вот есть наше радио, я думаю, что это люди, когда создавали такой предмет как радио...

А. Ананьев:

— А вы тоже имеете в виду ту кирпичную стену, которую мы с Алечкой буквально вчера видели в одном из сюжетов, да, с выщербинами от пуль?

Архимандрит Никандр:

— Где Святейший говорил на камеру. Я стоял за камерой в это время, поэтому...

А. Ананьев:

— Ну вот я так и понял, что речь именно об это.

Архимандрит Никандр:

— Да.

А. Ананьев:

— И я сейчас пытаюсь сопоставить то, что вы говорите... Ну то есть, когда мы смотрели, нам было страшно, потому что ну страшное место. И тут светлая, радостная улыбка отец Никандра, и ну что это счастье.

Архимандрит Никандр:

— Ну а как, я не знаю, как по-другому? Когда люди соглашаются на жизнь со Христом, то есть это же один раз и навсегда. Ну наверное, если ты познал, что есть Христос, то уже ничего другого не может с этим сравниться, и уже мы же помним, что любовь совершенно изгоняет страх. Конечно, мы сегодня не про страх, не будем, у нас сегодня другая тема. И, в общем-то, я что хочу сказать о том, что благодаря Радио ВЕРА вообще изменилась моя жизнь. Вот мне как священнику — может быть, такой очень откровенный сейчас будет разговор, что иногда, когда совершаешь Божественную литургию, и ты чувствуешь, что вот Дух присутствует — это прямо я не могу это передать, это нужно просто пережить, то есть ты чувствуешь, что сейчас просто какое-то такое было невероятное духовное настроение. А иногда бывает, просто совершаешь и совершаешь. Иногда бывает сложно совершать. Разное настроение. И я стараюсь не гнаться, конечно, не сравнивать, вот как было вчера, а как сегодня. Но сколько бы раз я ни был на Радио ВЕРА, могу сказать, что здесь всегда происходит мистика. Вот даже иногда, бывало, такие выпуски, когда я приходил и ведущий, и мы не знали, о чем говорить. Но все само по себе так все образовывалось мистически, что потом, когда слушал радио и эту передачу или ты выходил из этой студии, у тебя было такое ощущение наполненности. То есть вот здесь реально происходит какое-то чудесное преображение тех, кто слушает и тех, кто говорит.

А. Ананьев:

— Я помню, это мы с вами писали программу, которая называется «Человек для Бога или Бог для человека».

Архимандрит Никандр:

— Да.

А. Ананьев:

— И микрофоны выключились, и у меня впервые в жизни так было, мы так с отцом Никандром посидели немножко перед микрофонами, помолчали. Отец Никандр неожиданно серьезно — он, как правило, когда что-то говорит, он всегда так рад, а он так неожиданно серьезно говорит: Александр, сейчас здесь было что-то важное. Сейчас между нами я прямо ощущал Святой Дух, вот прямо вот так вот.

Архимандрит Никандр:

— Ну это мои ощущения.

А. Ананьев:

— У меня аж мурашки вдоль позвоночника побежали. Во-первых, потому что я тоже как-то ощущал такое же. Но, когда вы сформулировали и сказали открыто это, для меня это было очень важно. Спасибо вам большое.

Архимандрит Никандр:

— Спасибо вам, что вообще вы есть. И я вот даже на примере своего храма могу свидетельствовать о том, как люди приходят в храм, люди, которые слушают нас. Ведь, например, мне, в силу определенных обстоятельств, нет возможности, как бы мне хотелось, уделять достаточное количество времени людям — ну то есть общаться с ними, на их вопросы отвечать. И те, допустим, например, наши прихожане, которые ходят к нам в храм, они с радостью слушают наши выпуски, делятся между собой, и ряд вопросов уже закрыт — то есть они не приходят уже, не спрашивают меня об этом или об этом, у них уже все ясно, благодаря нашему радио. Наше радио — это такой миссионерский проект, и я не стесняюсь там — не знаю, реклама это или не реклама, но я в реальности благодарен вам, за то что вы научили меня, как можно еще и через радио людям доходчиво как-то вот рассказывать о том, ради чего я живу.

А. Ананьев:

— «Светлые истории» на Радио ВЕРА. Трехчасовой марафон, посвященный дню рождения любимой радиостанции — сменяются люди, сменяются гости, остается неизменным одно: непрекращающаяся череда светлых историй, которые можно слушать, а можно смотреть. Сегодня здесь Алла Митрофанова, Кира Лаврентьева, я Александр Ананьев и настоятель храма священномученика Власия в Старой Конюшенной слободе, архимандрит Никандр (Пилишин). Если у вас будет желание еще поделиться историей, всегда вот наш микрофон открыт для вас и в этом часе, и в следующем, и в любом другом.

Архимандрит Никандр:

— Спасибо, Александр.

А. Ананьев:

— Кирочка, я обращаюсь к тебе. Давай послушаем какую-то из твоих историй, потому что это всегда концентрация чего-то особенного.

К. Лаврентьева:

— Ты знаешь, маленькое отступление. Когда отец Никандр заговорил про смех, я очень хорошо его поняла. Потому что у нас комментарии иногда порой разделяются — о том, как людям нравится наш смех и о том, как люди не могут из-за нашего смеха. Есть такие слушатели, они вот не могут, якобы из-за нашего смеха, там вот воспринимать программы. Ну вот вы знаете, я что хочу сказать. Я про школу свою много рассказывала тут, и про всякие разные чудесные случаи моей жизни. И вот сейчас, если откатываться в детство, всегда в классе были люди, которые очень любили мой смех и просто не выносили его. И вот сейчас отец Никандр, он очень четко сказал о том, что, слушайте, ну если действительно есть эта искренняя эмоция — да, бывает перебор, но если она есть, то как бы ее под кроватью-то в мешке не спрячешь. И вот эта вот радость, она не от легкомысленности. Наоборот, люди, которые смеются искренне, они скорее всего искренне так же переживают какие-то глубокие и тяжелые минуты боли. И не надо писать комментарии... Простите меня, дорогие, ну раз у нас такой разговор, конечно, вы можете всегда писать комментарии, но я прошу вас, если вы пишете о том, что «вот, этим людям понять бы там, что такое жизненный крест, да вот этим людям понять бы там, что такое, вот сидят, смеются» — уверяю вас, каждый в этой студии, он знает, что такое боль, он знает, что такое кризисы жизненные. Но он просто старается быть счастливым со Христом, старается радоваться, старается проживать день, потому что он дар. Иногда это не получается, иногда получается. И слава Богу, что вот в этой студии у нас настолько тепло, что мы можем смеяться, как дома, и никого не стесняться, не переживать о том, что кто-то подумает о нас не так. Ну я о чем хотела рассказать. Буквально недавно вышла программа «Светлые истории» про слова Священного Писания, которые изменили жизнь — помните, с отцом Геннадием Войтишко мы писали эту программу. И тогда я рассказывала, вот мы с Алочкой, да, Алочка, по-моему, точно была, и Саша, по-моему, был, вот как раз вот этой компанией мы и были. Ну я рассказывала о том, про буллинг, во-первых, в школе, а перед этим я рассказывала, помните, о том, как святитель Лука хоронил свою жену, не знал, что делать с детьми, которые остались у него на руках. И буквально вот слова псалма, который мы зачитали вот прямо здесь, в студии, они перевернули его душу — там слова о том, что неплодная возьмет детей твоих, и он вспомнил про свою помощницу, свою хирургическую медсестру, которая ему помогала и отдал, в общем, детей ей. И я это рассказала все, и я очень горячо люблю святителя Луку, это все знают. Ну рассказала и рассказала. Ну мы же, ни для кого не секрет, записываем программы раньше, чем они выходят, и я еще не знала, что мне придется одной ехать в Крым, к Саше, с тремя детьми. Саша там по работе оказался и застрял, не мог выехать. И настолько стало невозможно мне тут без него находиться, что я собрала, в общем, ребят — а путешествие с ними это прямо ну так вот, это всегда трудно. Особенно... Для нас двоих-то трудно, а для меня одной — я вообще не знала, как я это вывезу все. И, в общем, мы туда уехали. Мы туда уехали, и я понимаю, что...

А. Ананьев:

— На поезде?

К. Лаврентьева:

— В Севастополь. До Сочи на самолете, а оттуда 12 часов по серпантину, с водителем. Это было захватывающее приключение. Но везде была помощь Божия, я свидетельствую об этом, нигде не было так, что я прямо вот так перенапряглась, что вот сейчас упаду-упаду. Нет, с Божией помощью все выдержали. Приехали в Севастополь — это вообще отдельная история, фильм «Оборона Севастополя» — это вот про него. Все полито кровью, эта Великая Отечественная война, вот она прямо настолько отразилась на духе этого города, что этот героизм, он тебя как-то невольно захватывает, и ты вообще становишься будто бы тоже смелый герой. Но это будто бы, пока ты там. Ну это отдельная история. И, короче говоря, что решила я как-то, что поеду-ка я к святителю Луке съезжу, в Симферополь. А там два часа: Севастополь — Симферополь. Саша на работе, с нами не поехал. А я же так люблю святителя Луку. Напомню, что я и в школе училась, где он оперировал, и в храме меня крестили, где он служил в Красноярске, там же венчались родители, и там же мы были прихожанами — старая кладбищенская Никольская церковь. И как-то я так связана была всегда с ним. Ну вот как-то связана и связана. А тут думаю: я же рядом, надо съездить. А до этого я много раз вызывала такси — ну то туда, то сюда, это такси севастопольское. Ну я понимаю, что работа таксистов, она очень тяжела, работников такси, с утра до вчера за рулем это очень трудно, это выгорающая такая история. И, короче говоря, люди, которые приезжали в такси, ну они, понятно, были очень уставшие зачастую, и они и матом могли там друг на друга, там и то и се. Ты пока доедешь, думаешь: Господи! Слава Богу. Доехал, и слава Богу. То есть как-то так все там очень просто, прямо и по делу. И тут я вызываю опять такси, говорю: Симферополь, Свято-Троицкий женский монастырь. Она говорит: хорошо. Приезжает дяденька, я усаживаю, значит, всех детей — там кто в лес, кто по дрова, они мне каждый свое, жарища. Ну я думаю: ну ладно, все хорошо, сейчас поедем. Сажусь, значит. Он, такой, говорит: а вам куда ехать? Я говорю: ну как же, в Симферополь, я же сказала. Говорит: а, в Симферополь? Мне просто не сказала диспетчер. Она, видимо, ушам своим не поверила. Как-то так у них там по городу вызывают, а в другой город — это какая-то больно сложная история. Он говорит: ну ладно, хорошо, отвезу вас в Симферополь. Ну то есть святитель Лука уже знал, видимо, на что я подписываюсь, а я еще не знала, и он мне отправил очень хорошего человека. Буквально через две минуты я узнаю, что он православный экскурсовод, который возит экскурсии, а сегодня один день решил подработать такси, потому что ему не дали группу, и он староста храма — нарочно не придумаешь. Он рассказал все про святыни Крыма, про пещерные монастыри. Один из как раз из этих монастырей, о котором нам рассказывал, очень любит отец Никандр, очень любит пещерный монастырь. И как-то тут мы тоже с отцом Никандром, кстати, это у нас тоже вот это ниточка очередная, она завязалась. Он нам все рассказал, детям загадки загадывал. И я все вот ехала совершенно вот, знаете, в таком состоянии, что явно происходит что-то иррациональное. Потом мы подъезжаем к монастырю через два часа, и я понимаю, что я с ними бы тут не справилась — потому что парковки нет, дороги перекопаны, ремонт, идти очень долго, коляски у меня с собой нет. То есть надо было их всех на руках, кого-то там, кто-то что-то капризничает — пить, писать, в туалет, — все понятно. Подвига для меня нет, но это была бы трудная история одной. И, короче говоря, этот водитель говорит: ладно, я вас подожду. Вы отсюда просто не уедете обратно, так легко с тремя детьми вы не уедете — там кресла, вот эта вся история нужна. Я вас подожду, бесплатно. А я уже думаю: подожду — это же сколько я буду должна? Бесплатно подожду. И мало того, что он берет Ванечку, младшего, на руки. Начинает со мной обходить все святыни, показывает мне там, где мощи, где что. Я записки подала, свечи поставила, мы приложились к мощам святителя Луки. Он везде нам все показал, все святыни, все рассказал — то есть это такая вот бесплатная экскурсия еще для нас получилась. И он говорит: идите в музей. Я говорю: а вот можно мне в музей на минуточку? А музей закрыт. Я стучусь — там идет частная какая-то экскурсия. Она говорит: ладно, проходите. А экскурсовод — интеллигентнейшая женщина, с какими-то аристократическими манерами, она вот просто говорит: проходите тихонечко, я вот тут проведу экскурсию, вы проходите. А я этому Сергею говорю: а дети? Он говорит: я посмотрю за ними. И я в этом музее быстро, галопом, там вот эти все фотографии его — из Красноярска, из Большой Мурты, из Енисейска — везде, где он ссылки проходил, все воспоминания о Енисейске. Но самое главное, вот эти книги, «Очерки гнойной хирурги», по которой Виктор Ефимович, папа мой, писал докторскую по этим книгам, «Очерки гнойной хирургии». Стоят его операционные эти лоточки, его пинцеты. И у меня такая особенность была, что мы не ножницами пользовались обычными, которыми пользуются все нормальные люди, а пинцетами и хирургическими ножницами, из-за того, что у нас вот такая была врачебная семья. Поэтому, когда я увидела эти пинцеты, я, конечно, облила слезами эти пинцеты. Потому что ну святитель Лука и как-то Виктор Ефимович, они настолько близки для меня, один с другим в моем сознании, потому что всегда они рука об руку, что он столько много о нем рассказывал, что они как-то у меня примерно в одном вот месте моего сердца хранятся, живут. А эта экскурсовод, она так на меня поглядывает — ну я с каким-то таким безумным видом там носилась, что она, видимо, поняла как-то, что, ну не знаю... Она занята была, поглядывала на меня...

Архимандрит Никандр:

— Не совсем уравновешенная дама.

К. Лаврентьева:

— И вид у меня был совершено безумный.

А. Ананьев:

— Еще как она детей с таксистом оставила.

К. Лаврентьева:

— Ну было видно, что он нормальный человек. Плюс я же их вижу из окон, там все вместе, вся рядом. Я их вижу из окон музея, поэтому я была более-менее спокойна.

А. Ананьев:

— Прямо возле стройки.

К. Лаврентьева:

— Нет-нет, они сидели в это время в монастыре на лавочке. Значит, все я оббежала, и написано объявление: фотографировать не благословляется. И я думаю: ба, а я сделала столько фотографий... Подхожу к этой женщине, экскурсоводу, и говорю: вы знаете, я согрешила, я сфотографировала. Она говорит: а что? Ну я говорю: пинцеты. У меня папа, Виктор Ефимович, был главный хирург города, понимаете, у меня вся связана жизнь с этими пинцетами, с этими «Очерками гнойной хирургии», со святителем Лукой. Она говорит: да ладно, ничего, говорит, идите. Простите, может быть, я сейчас подставила Светлану, но она не виновата. Потому что я уже натворила дел, не удалять же фотографии. Простите. Выхожу, они сидят, значит, дети, на этой лавочке смиренные, послушные. Они их и в туалет отвел. И потом он показал нам, где трапезная — водитель такси, я еще раз напоминаю, показал, где трапезная. У меня не было налички, принимают только наличку, он свои деньги отдает. В итоге кормит нас. Но мало того, что кормит, еще читает молитву перед едой и благословляет им еду, кормит их из ложечки. Ну то есть понятно, что, короче, это просто вот человек в помощь мне был дан. И везет обратно. И тоже они там уже орут, уставшие, он им, значит, загадки, загадки — все два часа. Я приезжаю, потом думаю: Господи, что это было? Сон или видение, что это такое было? И приходит мне сообщение ВКонтакте. Вы знаете, я спросила Светлану, можно ли я расскажу, она говорит: вы только обо мне не рассказывайте, говорит (такой смиренный человек), во мне ничего особенного нет, но вы расскажите про эту историю, она же напрямую связана с вашей историей и с Радио ВЕРА. И вот, послушайте: «Кира, здравствуйте, простите за беспокойство и вопрос, — это 9 августа пришло сообщение, — 8 августа, примерно в 17.00, в музей святителя Луки при Свято-Троицком женском монастыре, порывисто вошла (все кто меня знают, понимают, что „порывисто“ — это еще деликатно очень), порывисто вошла девушка с южным загаром, внешне очень похожая на вас — голос, манеры. Девушка родом из Красноярска, отец ее — специалист гнойной хирургии. Если это были вы, простите, была занята, а надо было уделить вам время, так как некоторые экспонаты, которые вызвали интерес, нуждаются в дополнительном комментарии. Вы старались не привлекать к себе внимание, а напрасно. Если будут вопросы, обращайтесь». Представляете? Я это к себе вообще не отношу. Потому что это полностью из-за Радио ВЕРА, и поэтому не моя история, а история Радио ВЕРА.

А. Митрофанова:

— Конечно.

К. Лаврентьева:

— И я ее сегодня сюда принесла. Представляете? Это настолько потрясающе. И она мне потом скинула еще очень важные материалы, очень важную и интересную информацию о его работе в Красноярске, и служении в больнице, и в этом храме. И для меня это было настолько потрясающе, что я подумала: вот как Радио ВЕРА действует в нашей жизни, в жизни ведущих. И вот такой вот ответ святителя Луки через Радио ВЕРА, друзья. Вот так.

А. Ананьев:

— Постскриптум. Анна Борисова пишет: «Какая же Кирочка милая, естественная и обаятельная. Я бы тоже на ней женилась, будь я мужик». Мы вернемся ровно через минуту полезной информации на Радио ВЕРА.

А. Ананьев:

— И мы возвращаемся в студию. Невероятное трехчасовое шоу — простите мне это импортное слово, я даже не знаю, как по-русски сказать...

К. Лаврентьева:

— Праздничный эфир.

А. Ананьев:

— И эфир, и праздник — это вот даже не знаешь, как и назвать. Фейерверк...

К. Лаврентьева:

— Марафон.

А. Ананьев:

— Марафон да, «Светлых историй». Здесь, в студии, сейчас архимандрит Никандр (Пилишин), настоятель замечательного, самого уютного, любимого всеми, кто любит лошадей в первую очередь, храма священномученика Власия в Старой Конюшенной слободе. Алла Сергеевна Митрофанова, Кира Лаврентьева. Кирочка, спасибо тебе за эту историю, вот она еще буквально пахнет морем, пахнет солнцем, ты ее привезла только что, она от этого бесценна. А, кстати, ты обратила внимание? Действительно, раньше бы мы вот эти истории, ну они были и были, и как прожили, и все, а сейчас ты их волей-неволей складываешь в память, чтобы они не пропали, чтобы они никуда не делись. И такое впечатление, что таких историй становится все больше, и всегда ты возвращаешься потом через неделю в студию Радио ВЕРА, и тебе есть что рассказать.

К. Лаврентьева:

— Точно.

А. Ананьев:

— Раньше такого не было.

К. Лаврентьева:

— И ты знаешь, я еще заметила, что забыла сказать, что, когда я писала вот здесь, в программе, про Священное Писание, историю вот эту, про святителя Луку, я не знала, что я туда поеду. И когда я там была, эти «Светлые истории» вышли —вот что, вот где гвоздь. Представляете? А сейчас историй как-то больше стало, действительно, может быть, время как-то сужается. Как-то все очень насыщенно, очень концентрированно стало.

А. Ананьев:

— У нас тоже такие истории бывают. Вот в какой бы храм мы ни приехали с Алечкой — мы, как-то так получается последнее время, все больше путешествуем, все новые и новые храмы какие-то, — куда бы мы ни приехали, обязательно находится какая-то женщина с сияющими глазами. Мы заходим в храм, она сразу походит к Алечке, говорит: это вы? Я стою рядом, молчу. А она к Алечке: это, правда, вы? Вы Алла Митрофанова, Радио ВЕРА? Да. Я вас сразу узнала. А я стою рядом, такой...

К. Лаврентьева:

— Греешься в лучах Аллиной славы.

А. Митрофанова:

— Это Фаина Георгиевна Раневская тут вспоминается, как будучи, по-моему, в эвакуации, в Ташкенте это было, она выходила из автобуса или по улице просто шла, и к ней подбегает внезапно женщина: «Простите, простите, а это правда? Вы — это она?» На что Фаина Георгиевна своим знаменитым голосом сказала: «Да, это правда. Я — это она».

А. Ананьев:

— Алечка, твоя очередь.

А. Митрофанова:

— Да вот, знаете, дорогие, такое мощное соседство этих двух тем, радости и боли. И сегодня, поскольку ну мы в понедельник выходим в эфир с программой «Светлые истории», и действительно 14 сентября, на этой неделе, день рождения Радио ВЕРА. И, слава Богу, 9 лет уже мы в эфире, и это чудо, это каждый раз чудо. Те, кто занимаются...

К. Лаврентьева:

— Работают здесь, да.

А. Митрофанова:

— Те, кто работают здесь, и те люди, которые обеспечивают работу Радио ВЕРА, вот особенно, они точно знают, что это каждый раз просто чудо, что мы снова в эфире, что есть средства на радиовещание. Потому что все это стоит очень дорого, да, сколько городов Радио ВЕРА. И каждый раз, когда находятся средства, находятся добрые люди, через которых становится это возможно, это, правда, чудо каждый раз. И при этом сегодня 11 сентября, да, вот день, когда мы в эфире — день Усекновения главы Иоанна Крестителя. И, в общем, это день такого строгого молитвенного созерцания, наверное, так можно было бы сказать. И это очень важно. И то, что мы все вместе, у нас есть повод для радости, притом все мы прекрасно понимаем, о каком трагическом событии идет речь. Ну добавить к этому 11 сентября 2001 года в нашей новейшей истории — наверное, водораздел не только для той страны, в которой катастрофа произошла, но и для всех нас. Мы все тогда впервые, наверное, да, вот в сознательном возрасте, ну люди, которым к тому моменту было сколько — ну 15, 20, 25 лет, — впервые в таком масштабе пережили, сопережили с людьми с другого континента вот эту катастрофу. Так что 11 сентября — это день очень важный и особенный. А натолкнула меня на мысль об этом история отца Никандра про Соловки. Как вы рассказали, испытывали сорадование с теми людьми, которые жизнь свою в этом месте положили. Ведь это 27-й, 28-й, 29-й годы, спецобъект НКВД, Соловецкий лагерь особого назначения, и место, куда людей ссылали по разным статьям, но там действительно было очень много священников, людей, которые именно за свою верность Христу были отправлены туда и там свою жизнь закончили. Потому что те пытки, которые к ним применяли, вот эти самые, да, уполномоченные советской властью, они вообще с жизнь несовместимы. Об этом можно почитать — пожалуйста, даже на сайте журнала «Фома», да и на Радио ВЕРА были об этом сюжеты. На сайте журнала «Фома» прямо есть подробный очерк о Соловках, о том, что там с людьми происходило и так далее. И есть люди, которые выжили там. Среди выживших в Соловках был, например, академик Дмитрий Сергеевич Лихачев — тоже это известная история. Тогда он не был академиком, тогда он был молодым перспективным ученым. В Соловки его сослали за доклад в защиту старорусской орфографии в студенческом кружке — кто-то настрочил донос. Так тогда делали. Так и впоследствии делали. И в 30-е годы так тоже очень много делали. И он оказался в этом самом Соловецком лагере особого назначения. И выжил он там — он попал в расстрельные списки, там часто для острастки просто расстреливали людей. А выжил он там, потому что какой-то человек, который увидел его в этих списках, предупредил, чтобы его ночью не было в бараке. И он скрылся из барака, спрятался за дровяным складом. И ночью он все слышал, как пришли, собственно, вот эти самые конвоиры, как они вывели людей, как они сверили людей со списком, как лаяла собака, как всегда происходило во время этих расстрелов. И когда он утром вернулся в барак, он вдруг понял, что списки-то сверяли — это значит, вместо него пошел кто-то другой. И всю оставшуюся жизнь, в которой были и боль, и радость, он жил так, как если бы он жил за двоих: и за себя, и за того человека, которого расстреляли — это довольно известная история, но вот она мне сейчас пришла на память, — которого расстреляли вместо него. Потому что он ему обязан жизнью, и он должен оправдать эту величайшую жертву, принесенную за него. И это, по сути, да, Дмитрий Сергеевич Лихачев, он был христианином, это, по сути, то, к чему каждый христианин призван. Потому что ровно это для нас сделал и Христос, и продолжает делать постоянно. Каждый раз на литургии это происходит. И это то, к чему мы призваны — к максимальной полноте жизни, в которой есть место и вот этой величайшей ответственности, пониманию масштаба жертвы и радости, к которой мы тоже призваны. Потому что без радости эта жизнь наша будет неполная. Не для того Спаситель отдавал за нас Свою жизнь и отдает за нас Свою жизнь, чтобы мы ходили унылые и прибитые вот этой самой скорбью жизни, но для того, чтобы мы с Ним были и в радости Его воскресения. И вы знаете, когда бывают у нас в работе на Радио ВЕРА — а на Радио ВЕРА это все очень тесно, вот как-то постоянно все это переплетается, и осознание этого масштаба жертвы, и какая-то простая житейская радость, я иногда, бывает, впадаю в состояние очень сильной усталости, и от усталости в состояние вот этой самой пришибленности. Когда вопрос, а зачем я все это делаю, да, вот он постоянно возникает и каждый раз требует снова и снова ответа. И вот в очередной раз это было перед отпуском — это был пик усталости, еще у студентов экзамены. А это непростая история, скажем так, мягко, потому что ответы там можно услышать самые разные, и это требует дополнительной какой-то внутренней сдержанности и дополнительного поиска, и сил на этот поиск — зачем я, да, снова и снова на занятия прихожу, если потом слышишь на экзаменах такие ответы. Короче говоря, в пик такого обессиления, в июне, я помню, в очередной раз как выжатый лимон, просто лапками кверху после очередного какой-то марафона там, забега здесь, там, везде, по всем фронтам. Я легла и думаю: Господи, помоги. Вот просто да, снова и снова находить для себя ответ на вопрос: зачем? И — дзынь! — приходит сообщение от руководителя фонда «Провидение», замечательной Елены Осиповой. Вот либо она, либо ее заместитель, Ирина Пшеничникова, не помню, кто там, написали — у нас буквально там час назад закончился эфир, где мы рассказали про детеныша, которому требуется помощь, ну там что-то порядка 250 тысяч. Ну то есть такой сбор, по нынешним временам большой. Это года три назад, да, мы могли такие сборы закрывать легко. Сейчас — нет, сейчас все это очень тяжело идет. А ребенку специальная техника нужна, которая будет помогать ему в пространстве ориентироваться, у него серьезные проблемы со зрением. И приходит сообщение, что все — кто-то там только что перевел 150 тысяч, мы закрыли сбор. И я такая лежу на лопатках, но уже чувствую, как там снова крылья начинают прорастать, через матрас. Думаю: Господи...

А. Ананьев:

— А это сразу после эфира?

А. Митрофанова:

— Ну через час, да, через час после эфира.

К. Лаврентьева:

— Кто-то послушал и прислал.

А. Митрофанова:

— Вот, понимаете, вот это тоже про Радио ВЕРА. Вот какое-то, знаете, горе родителей вместе с надеждой, что вот сейчас услышат про их ребенка и, может быть, придет вот такой ответ. И — раз, и вот такое счастье. Именно счастье — как быть частью или там побыть, скажем так, на долю секунды побыть частью чьей-то жизни, стать вот этим коммуникатором между теми, кому помощь нужна. И вот Радио ВЕРА постоянно эту миссию выполняет. Вот прямо у меня нет слов.

А. Ананьев:

— Спасибо, Радио ВЕРА.

А. Митрофанова:

— Спасибо, Радио ВЕРА.

К. Лаврентьева:

— История потрясающая.

А. Ананьев:

— «Светлые истории» на Радио ВЕРА. Алла Митрофанова. Алечка, спасибо тебе большое за эти истории. Вот вроде как опять же магия, да, всех этих историй заключается в том, что поскольку ты муж этой женщины, ты уже эти истории слышал раз восемь. Но каждый раз слушаешь так, разинув рот, и думаешь: Господи, неужели так бывает? Слава Тебе, Господи! Потому что это невероятно. Вот каждый раз, когда она проживается через микрофон, и ты слушаешь ее ушами там Кирочки, отец Никандра, миллионов слушателей, ты воспринимаешь ее совершенно иначе. Спасибо тебе. Также здесь, в студии, Кира Лаврентьева и настоятель храма священномученика Власия в Старой Конюшенной слободе, архимандрит Никандр (Пилишин). Отец Никандр, я прямо чувствую, что в вас отозвалась эта история. Не могу не дать вам слово.

Архимандрит Никандр:

— Да, я хочу добавить слово буквально. Ну и просто свежие воспоминания с Соловков. Соловки — это сам по себе антиминс. Но есть центр, да, — это Секирная гора, это такой штрафной изолятор, откуда практически никто не возвращался. Мы знаем, и лично я слышал несколько раз от Святейшего Патриарха, как его дед выжил и вернулся оттуда. И когда в этом году мне посчастливилось сослужить со Святейшим там (нас было всего четыре священника, кто с ним служил), вы знаете, была такая странная погода, но когда мы начали служить, то распогодилось, потом снова закончилась эта погода. И буквально на следующий день нам рассказали историю, что в то время, когда совершалась Божественная литургия в этом храме, на Секирной горе, то луч солнца подсвечивал именно этот храм. И такие были какие-то сомнения, так или не так, и вот мне прислали фотографию, пока мы здесь находимся — это именно так.

К. Лаврентьева:

— Ого, настолько очевидно.

Архимандрит Никандр:

— Вокруг все было темно. И когда Святейший Патриарх совершал там Божественную литургию, вспоминая своего деда, и в какой-то момент литургии он заплакал. И я стоял — вот сейчас я говорю, у меня сейчас мурашки, и я стоял, смотрел на него, а он плачет стоит. Он спиной к людям, конечно, это видят только те, кто рядом с ним. И вот это сочетание Божественного провидения, солнца, вот воспоминание этого горя, подвига, и в то же время радость воскресения со Христом, и слезы Патриарха — и, конечно, я понял, насколько я далек от вот этой, как бы сказать, ну высоты что ли жизни, когда ты можешь настолько все это прочувствовать. Это сейчас я говорю — у меня сейчас мурашки, а в тот момент я стоял как столб. И мне так хотелось быть участником вот этого разговора с Богом, при котором идут слезы, но пока я еще... пока еще на пути к этому. Но вот это событие, оно было буквально несколько дней назад, поэтому я с вами делюсь, что и такие события тоже бывают. И все это Господь посылает нам, как эти такие сигналы о том, что Я рядом.

А. Ананьев:

— Ох, вот умеете, отец Никандр. Спасибо вам, настолько уместно и точно. А кто же это фотографию сделал с высоты птичьего полета?

Архимандрит Никандр:

— Тот человек, кто был с нами, один из охранников Святейшего. Он в то время, пока мы совершали, он увидел это явление, и они подняли в воздух квадрокоптер и сняли это со стороны. Потому что это было ну такое удивительное явление. И столп света ушел, как только закончилась Божественная литургия.

А. Ананьев:

— Это надо было, чтобы совпало: чтобы был охранник, чтобы он увидел, и чтобы у него был квадрокоптер.

Архимандрит Никандр:

— Ну Господь всех свел в это место, чтобы это все было зафиксировано и передано другим людям. Для уверения.

А. Ананьев:

— Да, Господь вообще всегда всех сводит. Другой момент, что оно не всегда работает. А в конечном итоге работает так, как человек бы и не придумал, чтобы оно сработало. У меня раной в сердце история, которая случилась вот опять же только что с нами. И вы, вот смотрите, как получается: вы рассказали историю, которая с вами вот только что случилась...

Архимандрит Никандр:

— И Кира.

А. Ананьев:

— И Кирочка рассказала, и я тоже, получается. Ну Алечка, да, она вот тоже только что случилась эта история, с собранными деньгами.

А. Митрофанова:

— Июнь, да.

А. Ананьев:

— Да. А это случилась вот только что история. И она, конечно, невероятна, и я не думал, что я буду рассказывать о ней в эфире, но вот я вас послушал, и понял, что не рассказать ее будет неправильно. Однажды, не так давно, где-то месяц назад, наша общая знакомая (не будем ее называть, не надо, она занимается тем, что помогает деткам в хосписе умирающим) говорит: ой, вы же едете в этот самый городок во Владимирской области? Да. Ой, мне туда надо вот прямо очень достать лекарство, кислородные баллоны. Там парень молодой, подросток, у него рак, ему тяжело. Не могли бы доставить? Ой, ну конечно, какой разговор. И мы заезжаем к ней ночью, вот по дороге уже туда, в Ковров, в Ковровский район, вот туда. Заезжаем к ней ночью, и она перегружает нам, значит, в машину вот эти баллоны, эти лекарства, и еще находит и дает пакетик с крестиком со Святой Земли, говорит: это вот прямо туда же. Я говорю: ну давайте вот в этот пакет уберем, с этими баллонами и с лекарствами, чтобы вместе было, чтобы все передать. Она говорит, да, там, знаете, мама так переживает за этого парня. Дело в том, что он как подросток — он верит в Бога, он молится, он переживает, но он не хочет причащаться. В нем есть какой-то подростковый протест: я не буду, говорит, причащаться, вино это все, и не буду. Не хочу причащаться. А у нее прямо сердце рвется, она говорит: мне так важно, чтобы он причастился. И вот ночью возле машины мы так что-то разговорились с этой женщиной, она эту историю рассказала. И она говорит: слушайте, а у вас на Радио ВЕРА нет случайно вот разговора со священником, чтобы вот почему надо причащаться-то? И мы поняли, что при всем при том, что у нас как бы Радио ВЕРА, мы говорим о таинствах, все...

К. Лаврентьева:

— Все об этом.

А. Ананьев:

— Все об этом, да. Но вот конкретно программы, где бы мы говорили: парень, знаешь, иногда люди не хотят причащаться вот по этим причинам — ну они не стоят того. Вот надо причащаться, потому что вот так вот. Вообще как это, что такое причастие — вот так вот, в лоб чтобы. И я так стою, думаю: вот как жаль, что у нас нет такой программы. А потом мы с Алечкой так: стоп, ну а что мы, что, трудно что ли? Давай вот следующую программу и запишем вот именно про это — для этого парня, чтобы он послушал, и чтобы вот все ответы там были. И я прямо напряг все свои эти мозговые извилины немногочисленные, я собрал в кучу все свое мужество. Мы сели с отцом Сергием Заплатниковым — преподавателем, умницей, потрясающим священником, очень чутким, очень таким сильным, очень мудрым. И вот мы с отцом Сергием говорим на эту тему. Говорим долго, говорим непросто. Не называя имен, но пытаясь дать все ответы на все вопросы. И впервые в жизни я задаю вопросы не от себя, а от человека, которого я не знаю, от тяжелобольного подростка, парня, которого я, наверное, ну по крайней мере могу представлять, что я могу его понять вот так вот. Потому что и у меня, наверное, такие вопросы были, и я как-то пытаюсь от его имени задавать вопросы. Ну, в общем, получилась довольно сильная история. А потом я узнаю, что парень умер, не успев услышать эту программу, записанную прямо для него. И ну у меня как-то сердце так — бдыщ, в пятки. Так горько стало. Не потому, что там твою работу не услышали, а потому что парень остался без тех ответов, которые ему были очень нужны. Вот прямо ну как будто бы как на поезд опоздал, на самолет опоздал. Вот опоздал. И это еще полбеды. Тот крестик со Святой Земли, который та женщина положила нам в пакет... А я еще, главное, не сразу сообразил, и тоже тупень-то: она же этот крестик положила, чтобы мама в рот ему положила этот крестик на похоронах. Они его не нашли. Они перерыли все пакеты, они искали-искали и они его не нашли. Они звонили, говорят: а может быть, у вас в багажнике? Мы смотрим — нету. Нет, нет, не выпал. Я же помню, я его в пакет туда убрал, мы этот пакет отдали. И что было дальше, мы не знаем, просто этого пакета нет. А вот дальше — дальше вышло солнце такое же, как над этим монастырем в Соловках. Мы спрашиваем: его мама, наверное, совсем разбита со всем этим? Они говорят: вы знаете, она... она радуется. Мы такие: как, почему, что? Она говорит: и с этим крестиком, и с этой программой раньше я еще как-то ну не могла понять и почувствовать, а теперь я точно знаю, что Господь моего сына не оставит. Вот после всего этого. То есть до этого я еще как-то сомневалась...

К. Лаврентьева:

— То есть вопреки.

А. Ананьев:

— Даже не вопреки. А вот теперь, вот теперь Он точно его не оставит. Не причастившегося, не послушавшего, без этого очень важного крестика — Господь его теперь точно не оставит. Она говорит: я не знаю, как это объяснить, но я абсолютно спокойна.

К. Лаврентьева:

— А как звали его?

А. Ананьев:

— Даниил.

К. Лаврентьева:

— А давайте все помолимся за Даниила.

Архимандрит Никандр:

— Почему «как звали»? Почему опять мы во мрак ушли?

К. Лаврентьева:

— Ну зовут его...

Архимандрит Никандр:

— Зовут его, он живой. Мы опять ушли не туда, ребят.

К. Лаврентьева:

— Ну чтобы люди понимали, что о упокоении все равно надо молиться, понимаешь.

Архимандрит Никандр:

— Кира, у Бога нет мертвых людей. Все живы. И вот эта история, она просто показывает очередной раз, что вот это чудеснейшая женщина, она просто всей своей природой поняла и почувствовала — да, неразумно, быть может, — что Бог любит ее ребенка больше, чем она сама может. И для Него ничего не стоит, там время свернулось, он оказался у Него, и Он сказал: а вот тебе передача... Да там даже и слушать Сашу не надо было, потому что...

А. Митрофанова:

— Да не надо, конечно, уже.

Архимандрит Никандр:

— Потому что Сам Христос перед ним. И крестик, и все это нам нужно, вот здесь. Саше нужно, который сейчас, подобно Лихачеву, может быть, будет до конца дней вспоминать этого ребенка...

К. Лаврентьева:

— Молиться, да, за него.

Архимандрит Никандр:

— И он будет его вдохновлять дальше жить. Это нужно нам, для того чтобы мы здесь посидели и, с мурашками на коже, поняли, что Бог есть. А тут все, это уже все свершилось уже.

К. Лаврентьева:

— Людям, которые послушают эту программу, которые не хотели причащаться, а может быть, послушают, и она им поможет. То есть она же может помочь огромному количеству людей.

А. Ананьев:

— Да, кстати, она вышла буквально несколько дней назад, и опубликовано видеоверсия, и сотни комментариев там, десятки тысяч просмотров...

К. Лаврентьева:

— Как называется?

А. Ананьев:

— «Вопросы неофита», конечно же, на Радио ВЕРА. И в каждом втором комментарии молитва за этого парня: помяни, Господи, Даниила.

К. Лаврентьева:

— Царство Небесное.

А. Ананьев

— Вот такая вот история. Не хотел я ее, наверное, рассказывать...

Архимандрит Никандр:

— Слушай, прекрасная история.

К. Лаврентьева:

— Да, удивительная.

Архимандрит Никандр:

— И у нас такой выпуск замечательный вышел.

К. Лаврентьева:

— Спасибо тебе.

Архимандрит Никандр:

— Вообще я очень рад, что все именно так. Но только не надо вот этого мрака, ладно? Все.

К. Лаврентьева:

— Нет, мрака нет, наоборот. Есть надежда.

А. Митрофанова:

— У меня как-то нет сомнений, хотя я не знала Даниила. Мы мельком виделись с его близкими, когда передавали сумку. Понимаете, какая штука, вот правильно сказала эта женщина, которая передавала им посылку с кислородными коктейлями, там баллонами: этот ребенок пять лет сражался с болезнью. Это ребенок, который лучше всех нас вместе взятых знает, что такое страдание. Это ребенок, который этой болезни мужественно противостоял и страдания мужественно переносил. Неужели вы думаете, что Господь его не примет? Это невозможно.

Архимандрит Никандр:

— Слушайте, как здорово, что мы сегодня, говоря о вере, раскрыли ее как страдание. Вообще так здорово, что сегодня все наши истории...

К. Лаврентьева:

— И радость, и страдание.

Архимандрит Никандр:

— Они все были о страдании. И когда мне люди приходят и говорят, что у них что-то в жизни не удалось, я показываю на иконы апостолов, говорю: покажите мне здесь удачливого бизнесмена. Все, все мученически прошли и встретили Бога, и молились. И я, возвращаясь к Соловкам, видел надпись на стене, где узники писали: Господи, дай нам любовь, молиться за наших мучителей так, как Ты молился за них, вися на Кресте. Вот о чем речь.

А. Митрофанова:

— Ну это важная такая тоже оговорка: не значит, что обратное обязательно верно. То есть что среди людей, у которых успех в бизнесе там...

Архимандрит Никандр:

— Да, конечно, безусловно.

А. Митрофанова:

— Среди них так много замечательных, прекрасных людей, которые настолько Богу близки...

К. Лаврентьева:

— Делателей настоящих.

А. Митрофанова:

— Да, вот понимаете, это тоже важно.

К. Лаврентьева:

— Ну чтобы поняли все окончательно нашу мысль.

Архимандрит Никандр:

— Чтоб не было недопонимания, да.

А. Митрофанова:

— Обязательно там, что страдание, вот это. Не только. Иным Господь дает, знаете, как...

Архимандрит Никандр:

— Ну богатство тоже страдание на самом деле.

К. Лаврентьева:

— Крест он у всех есть — и у тех, и у тех.

А. Ананьев:

— Спасибо вам, Саша. Вам и Радио ВЕРА.

А. Ананьев:

— Слава Богу за все. Это был трехчасовой потрясающий марафон, посвященный дню рождения Радио ВЕРА, который прошел на одном дыхании и закончился так неожиданно, наверное, парадоксально, может быть. Потому что смеха столько было, сколько давно не было в студии. А вот поди ж ты, третий час, он прошел вот так вот. И я очень рад сообщить вам, что «Светлые истории» продолжатся ровно через неделю. И через-через неделю. А там уже совсем скоро большой трехчасовой выпуск рождественских «Светлых историй», новогодних «Светлых историй» — все продолжается, все будет. И самое главное, что сколько бы человек не было в студии Радио ВЕРА на «Светлых историях», их всегда плюс один, потому что есть вы, друзья, слушатели Радио ВЕРА — с вашими комментариями, с вашими историями. Простите, может быть, стоило их больше прочитать, но вот как-то времени не хватило, делились своими историями. Сегодня с вами была Кира Лаврентьева, Алла Митрофанова, настоятель храма священномученика Власия в Старой Конюшенной слободе, архимандрит Никандр (Пилишин). Вас же можно сейчас встретить в этом храме или все-таки дела вас...

Архимандрит Никандр:

— Можно, приходите. Можно.

А. Ананьев:

— Отлично. Я Александр Ананьев. Всегда рад случайным встречам вне эфира, ну и в эфире, конечно же. Услышимся ровно через неделю. С праздником, любимое Радио ВЕРА. Пока.

Архимандрит Никандр:

— Спасибо.

А. Митрофанова:

— До свидания.

К. Лаврентьева:

— С Богом.

---

Все выпуски программы Светлые истории

• «День Победы»
• «Первые шаги в Церкви». Игумен Филарет (Пряшников)
• «Светлые истории: пасхальные»

---

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов