Поделиться
Программа создана при поддержке проекта «Опора Созидание» - www.opora-sozidanie.ru
У нас в гостях были исполнительный директор благотворительного фонда «Клавдия» (содействие укреплению престижа и роли семьи в обществе), учредитель транспортной компании «Инвектор» Вячеслав Илюхин и директор благотворительного фонда защиты семьи, материнства и детства, «Радость моя» им. святого преподобного Серафима Саровского чудотворца, управляющий директор "Руспромстальгрупп" Алексей Михеев.
Разговор шел о том, как сегодня занятие бизнесом может сочетаться с социальными проектами, и как вера в Бога вносит в эту деятельность дополнительные смыслы.
К. Мацан
— «Светлый вечер» на радио «Вера». Здравствуйте, дорогие друзья! В студии Константин Мацан. Наша сегодняшняя беседа продолжает цикл бесед внутри «Светлого вечера», который мы называем «Вера и дело», где мы говорим о том, что принято называть социально-эконом
В. Илюхин
— Добрый вечер!
К. Мацан
— И Алексей Михеев — директор фонда «Радость моя». Это тоже фонд, который занимается вопросами семьи. И я сразу задам вопрос. У нас сегодня два фонда, два гостя. Что вас связывает, что позволяет нам говорить об обоих фондах как о едином целом?
В. Илюхин
— Основное — это наше происхождение и территория нашей деятельности. Это республика Мордовия. Мы оба занимаемся своими фондами на нашей малой родине.
А. Михеев
— Добрый вечер! Я хочу немного добавить. Помимо того, что наша деятельность ведется на территории Мордовии, у наших фондов еще очень много общего. Помимо того, что мы помогаем будущим мамам, которые попали в сложную жизненную ситуацию, мы также еще и работаем с молодежью, то есть мы работаем над тем, чтобы предупредить какие-то социально-опасны
К. Мацан
— А откуда происходит такое необычное название фонда «Клавдия»?
В. Илюхин
— Клавдия — это моя бабушка, Царствие ей Небесное, которая преставилась в год основания фонда. И в память о ней он и был зарегистрирован, потому что, знаете, с такими людьми уходит целое поколение традиционных российских семей. Она была многодетная, мать-героиня, мама одиннадцати детей. И, конечно, было очень обидно и горько, что с уходом таких людей, уходит и частичка традиционных, крестьянских, христианских семей. Фонд был зарегистрирован, мы работаем третий год. Мы поддерживаем детей и в творчестве, и в какой-то адресной помощи. Обязательно поддерживаем многодетных.
К. Мацан
— Давайте теперь разбираться по порядку. Что значит «заниматься молодёжью», «заниматься детьми», «заниматься семьей»? Для вас, как для директоров фондов, в чём в первую очередь, во-первых нуждается семья в вашем регионе конкретно, и, может быть, семья вообще? И какие наиболее эффективные методы помощи? Потому что для нас, людей смотрящих со стороны на эти процессы, кажется, что фонд дает семье деньги (в конверте приносит или как-то, может, ещё), а всё-таки, наверное, это не тот механизм, по крайней мере не главный механизм, который вы для себя выработали. Чем, собственно, вы занимаетесь в плане поддержки семьи?
В. Илюхин
— Основная проблема современной семьи в нашей стране — это, как бы помягче сказать, «европеизация» ценностей, которая насаждается уже достаточно давно. А нравственное, религиозное воспитание в семье — это основа всего общества. И отсутствие его является причиной того, что аборт — это законно, развод — это нормально. И переполненные детские дома, дома престарелых — это всё идёт от воспитания, от семьи. Каждый должен наводить нравственный порядок и воспитание внутри своей семьи и потом уже выходить к себе в подъезд, во двор, на улицу и помогать, так сказать, культивировать эту почву. А что касается непосредственно почвы, мы проводим очень много работы с детьми. Мы приходим вместе с духовенством, с медиками в школы, помогаем организовать интересные и познавательные беседы. Мы проводим экскурсии по святым местам, где рассказываем не просто об истории, но и об основах религиозной составляющей, приводим какие-то свои интересные примеры. Например, ребятишки идут купаться (кто желает) со священником в проруби. Им это очень интересно. А мы им в конце дарим иконы, крестики — тому, у кого нет. Также устраиваем всевозможную творческую деятельность. Это и прикладное искусство, и рисование, и фото, и видео. Мы даже помогаем снимать какие-то клипы, поддерживаем музыкальную группу. У нас есть театральный кружок, в котором ставятся определенные постановки — достаточно высоконравственн
К. Мацан
— Так, это фонд «Клавдия». Теперь обратимся к фонду «Радость моя».
А. Михеев
— Наш фонд, в общем-то, тоже очень похож по деятельности. Если говорить о том, чего не хватает сегодня современной российской семье, то, безусловно, не хватает в первую очередь духовности. Сейчас, если посмотреть на то, что идёт с экранов, из СМИ, из Интернета и т.д., то очень сложно увидеть и услышать что-то такое позитивное, которое будет являться неким созиданием внутри маленького человека, который скоро войдет во взрослое, большое общество. К сожалению, этого нигде нет. В школе этого становится всё меньше и меньше. Насколько я знаю, даже такое понятие, как «воспитание», уже исчезло из школьного образования.
К. Мацан
— Давно уже исчезло.
А. Михеев
— К сожалению, да, это современная действительность
К. Мацан
— Вы так позитивно об этом рассказываете. Во мне при этом, вы уж меня простите, не может не прорасти зерно скептика. Я помню себя школьником, я помню эти вызовы класса в актовый зал, и там были, может быть, не священники, но какие-то люди, которые приходили и начинали рассказывать нам, подросткам, о том, что такое быть хорошими, как нужно слушаться маму и т.д. В принципе, ничего плохого нет. Я только помню, что ничего в душе после этого не оставалось. Я вовсе не к тому веду, что вы в этой ситуации находитесь, но эта опасность, которая стоит перед каждым, кто попытается своему ли ребенку или детям в школе вообще, каким-то знакомым детским коллективам что-то рассказать о вере, о Боге, о добре и зле, как вы сказали. Как этой опасности избежать?
В. Илюхин
— Опасность того, что воспринимается всё…
К. Мацан
— Формально, скучно, как какое-то назидание…
В. Илюхин
— Да, прийти и отбыть какой-то очередной классный час. У нас как-то неплохо сейчас зарекомендовал следующий метод, это называется «Вопрос медику» и «Вопрос батюшке». Детям на классном уроке мы раздаем по два конверта, они забирают их домой на неделю, готовят вопрос. Даже у тех, у кого нет вопроса, они всё равно запечатывают туда бумажечку. Мы так «обезличиваем» вопросы, они их сдают. То есть организационно это всё достаточно несложно. Мы их отдаем доктору или батюшке, который будет у них на следующем уроке и будет с ними общаться. И он эти вопросы распечатывает, готовится отвечать и потом разговаривает полностью с классом без какой-то конкретики и перехода на личности. У нас всё-таки мир высоких технологий и социальные сети, на мой взгляд, конечно, несут больше негатива, чем позитива, но они есть, это данность, поэтому здесь есть какая-то определенная логика, поскольку можно спрятаться за «аватарочку», за свой конверт. Но сдают конверты все, причем обязательно. Вопросы эти будут более честными, более острые.
К. Мацан
— Что они спрашивают? Что вам запомнилось? И какой, кстати, возраст этих детей?
В. Илюхин
— Это 6—9 класс. С 6-м, правда, у нас пока не очень получается. Это всё-таки тоже такой пока пилотный проект. Мы готовы потом отдельно рассказать или передачу сделать на эту тему. Мне надо подготовиться, потому что очень интересные вопросы.
К. Мацан
— Вячеслав Илюхин — директор благотворительно
В. Илюхин
— Например: «Что такое любовь?»
К. Мацан
— То есть такой вопрос волнует.
В. Илюхин
— Да. И мы, на самом деле, для того, чтобы детям было проще задавать такие вопросы, сформулировать их… Потому что кто-то слышит «задать вопрос батюшке» — и кроме некоторых каких-то простых, бытовых вопросов, типа «почему те или иные люди ездят на очень хороших дорогих машинах, с дорогими часами?», больше ничего не приходит на ум.
К. Мацан
— Это вопрос, который мучает не только детей, мне кажется.
В. Илюхин
— Естественно. Мы сделали даже темы вопросов. Это — человек, любовь и семья. И в этих трех темах, на трех разных уроках этот вопрос будет более открыт. И люди задают вопрос, например, о том, что такое человек с точки зрения Православия, что такое любовь. Это же, помимо всего прочего, и «люди, Бога ведающие», а не то, что у нас проходит (я тут с Алексеем абсолютно согласен) по всем каналам телевидения. Нас зомбируют очень давно и сделали из нас поколение потребителей, сместили абсолютно все ценности в материальность, сиюминутность. Поэтому мы стараемся рассказывать интересно. Знаете, зачастую беседа о Православии идёт непосредственно, когда батюшка в облачении. А у нас есть очень хороший пример, когда дети занимаются в кружке, и один наш священник, отец Роман Мамедов, в Ковылкино занимается с детьми, играет с ними в футбол, у них есть музыкальная группа, где дети сами приносят песню, а он разбирает с ними смысловое содержание каждого слова. И после обсуждения три четверти песен уходят в «корзину», но они разучивают совершенно интересные современные песни, про которые дети понимают, что они поют. И, естественно, мы их поддерживаем. Именно такой подход, более светский, простой, наверное. Нельзя прятаться, особенно детям, за какими-то сложными, малознакомыми людям словами, потому что дети очень четко, моментально считывают ложь. А относительно задаваемых вопросов — пока очень редко получается дискуссия. Мы это только начали, поэтому посмотрим. Я думаю, что у нас будет достаточно позитивный на этот счет результат.
К. Мацан
— Алексей, вы произнесли это «страшное» слово — духовность. Страшное, потому что для тех, кто не понимает, что это такое, это что-то очень дидактическое, моралистическое, назидательное. А для тех, кто понимает, что это такое, это слово очень ответственное, обязывающее ко многому. А когда мы ставим себе задачу говорить о духовном или сетуем, что этого не хватает… Это разговор о вере с ребенком. Как этот разговор, на ваш взгляд, нужно вести? Мы уже начали об этом говорить, мне хотелось бы эту тему продолжить. Что нужно делать, а чего не нужно делать ни в коем случае? Как не навредить в этом тонком вопросе?
А. Михеев
— Я, как отец троих детей…
К. Мацан
— Так, это важно! Личный опыт подключается.
А. Михеев
— Да, я отец троих дочек, которые еще совсем маленькие. Старшей у меня 11 лет, средней — 7, а младшей исполнилось на днях 2 года. Я могу сказать, что это вопрос, само собой, очень важный. Но здесь ещё надо правильно подойти к самому понятию духовности. Надо понять: а как сам ребенок это воспринимает и правильно ли он это понятие воспринимает.
К. Мацан
— А вот как?
А. Михеев
— Поначалу, когда я своих девочек приводил в церковь, они как-то, знаете, стояли в стороночке, смотрели на всех, ничего особо не понимали. Так, как правило, многие делают. Потом у них происходит некое осознание того, где они находятся. Они слушают внимательно молитвы, они вникают в смысл этих молитв. Им интересно, кто изображен на иконах. Потом они подходят в иконную лавку, листают книжечки, просят, чтобы им купили одну, другую, либо они зашли в библиотеку, взяли там почитать. То есть ненавязчивость в этом процессе очень важна. Если что-то человеку насаждать, особенно ребенку, то ему это очень быстро надоест, не понравится, поэтому здесь очень важно аккуратно, может быть, через игру…
К. Мацан
— А как, например, через игру о вере говорить? В вертеп рождественский играть? Нет, я спрашиваю без «подкола», без иронии. У меня тоже ребенок, ему почти 4 года, и мне это важно — как об этом с ребенком говорить.
В. Илюхин
— Я полностью поддержу Алексея. Здесь, как правильно говорят, не нужно воспитывать детей — нужно воспитывать себя. И мы тоже, когда идём в храм… У меня тоже три дочки, но другой интервал у них: 19, 12 и 6 лет. И вот, например, младшая не всегда хочет идти в храм. Мы собираемся в воскресенье, а она говорит: «Я не пойду». Мы ей: «Хорошо, мы с тобой погуляем около храма. Зайдём, посмотрим крестики, книжечки, ещё что-то такое». И так бывает через раз. Но когда мы приходим, ей тоже становится интересно, мы заходим вместе на службу, слушаем. Если она хочет выйти, мы выходим. Здесь, действительно, никакого навязывания, насилия не должно быть. Если ты встаешь утром или вечером на молитву… Я не прячусь, я просто делаю это отдельно. И если дети это замечают, то они совершенно по-другому это воспринимают. Мы не разучиваем молитвы специально. Мы приходим в храм, они слушают пение. Это бывает очень интересно детям. Они любят ставить свечи. И ещё, я очень часто признаюсь, когда они меня спрашивают, что я не знаю ответа на этот вопрос. И мы вместе ищем его или в книжках, в детской литературе, или ещё где-то.
К. Мацан
— А что, например, спрашивает ребенок в этом смысле?
В. Илюхин
— Например, почему так много вокруг лиц, икон, почему они разные, значит ли это, что они все «боженьки»? И, соответственно, начинаешь объяснять, что люди… Да, конечно, тяжело рассказывать, что люди приняли смерть за Христа, за свою веру. Это немножко тяжело воспринимается, но рассказываешь что есть. Это тяжелый разговор. Такое, не будучи священником, тяжело рассказывать, но с детьми, да, где-то через игру… В качестве примера, это объяснение значения слов «любовь», «вера», «преданность», «предательство».
К. Мацан
— Мне кажется, то, что нам иногда тяжело объяснить ребенку, ему, на самом деле, не так-то тяжело понять. То есть для нас взрослых «невидимый Бог, при этом Он здесь, везде» — это какое-то противоречие, нужно напряжение ума и воли, и мысли, чтобы это впитать и принять, а ребенку это так просто и никакого противоречия не вызывает. Меня буквально на днях сын спросил: «А как Боженька залез на небо?» И мы долго потом с ним на эту тему пытались беседовать. Причем я понял, что он лучше меня это понимает, и ему проще это мне объяснить, чем мне ему. Мне кажется, мы очень важную тему начали затрагивать здесь. А нас сегодня трое мужчин в студии, и все трое — отцы. И если есть сегодня тема, которая внутри темы семейной требует более активного проговаривания, чем все остальные, мне кажется, что это тема отцовства. О материнстве, о святости материнства, об ужасах абортов, о радостях и трудностях многодетных говорить нужно всегда больше, но об этом, так или иначе, сегодня мы слышим разговоры. И по сравнению с этим, мне кажется, о роли отцовства мы слышим намного реже, а это, наверное, не менее важно. Есть ли у вас лично и у вас, как глав фондов, какие-то мероприятия, мысли, размышления на тему того, как на эту тему говорить, что делать, чтобы это осознание отцовства, как миссии в том числе, к мужчинам возвращалось?
В. Илюхин
— Про отцовство у меня очень однозначная позиция. Мужчина вообще в ответе за всё, что происходит и в стране, и в его семье. И такую ужасную вещь, как аборт, женщина вряд ли бы сделала, если бы у неё было четкое понимание того, что она рядом с мужчиной.
К. Мацан
— Да, если б была поддержка мужчины.
В. Илюхин
— Да. Знала бы, что рядом плечо. И отсюда вытекает то, что из мужчин надо воспитывать мужей — это самое главное. Потому что нравственное воспитание мальчишек… Даст Бог — всё будет хорошо, потому что мы ждём сына. Я лично это постараюсь воплотить. Но в воспитании мальчиков, я думаю, основное — это спорт. Мальчик понимает силу, силу духа, в первую очередь, потому что тело растет, развивается. С одной стороны, оно будет ещё сильнее у ребенка, а с другой — у него есть предел. И когда занимаешься спортом, в частности борьбой, они очень четко понимают то, что есть кто-то сильнее их, а есть слабее телом, но сильнее духом. И через это очень хорошо доходит, как говорит мой тренер…
К. Мацан
— Тренер по борьбе?
В. Илюхин
— Да. Он говорит: «Я вижу детей, у которых есть корни. Когда ребенок знает, кто был его дедушка, прадедушка, он гордится своим происхождением… И даже когда он слабее, у него стержень как будто сквозь ковер проходит, он крепче стоит на ногах». А когда современная жизнь, СМИ нам навязывают, что ценности смещены полностью, то детям очень тяжело понимать, зачем они борются, зачем они бегут, для чего они этого достигают. Он должен стать крепким духом, телом и он должен создать семью. Это самое главное, это продолжение рода.
К. Мацан
— Алексей, а для вас проблема отцовства… Ну, проблема отцовства — это слишком общо сказано. А вот проблема осознания мальчика себя как будущего отца, и не только мальчика, но и подростка, и даже взрослого мужчины… Ведь для многих взрослых мужчин, наших с вами ровесников, этот вопрос до сих пор актуален: «Почему я должен быть отцом? Почему в этом есть какая-то миссия?» Что вы об этом думаете?
А. Михеев
— К сожалению, в последние десятилетия наши отцы, наши мужчины стали заниматься своими детьми в разы меньше. Ведь раньше, если брать, например, Советский Союз, когда многие выросли в деревнях, когда они вместе с отцами работали в полях, колхозах, на фермах и т.д., была эта неразрывность отношений со своими отцами, были общие интересы, они ходили вместе на рыбалку после работы, на охоту, ещё что-то. То есть они жили буквально друг другом, а сейчас в лучшем случае есть только выходные дни, и то только тогда, когда отец отдохнет от напряженной рабочей недели. И уже как-то сложно говорить о каких-то общих, совместных интересах со своими сыновьями. У меня очень много знакомых, которые, к большому сожалению, несмотря на то, что они достаточно обеспечены и т.д., не уделяют достаточного внимания своим сыновьям, я уж не говорю о дочерях. Они не занимаются с ними, у них нет совместных увлечений. Они как-то растут особняком, отдельно. Очень часто это бывает либо улица, то есть ребенок погружается с головой туда, в своих друзей, либо это компьютер или другие какие-то электронные компоненты. Это, к сожалению, большая беда нашего современного общества. И с этой проблемой нужно обязательно что-то начинать делать, иначе мы упустим ситуацию.
К. Мацан
— Мы вернемся к этой теме после маленькой паузы. Я напомню, что это «Светлый вечер». Мы сегодня говорим о семье, и эта беседа в рамках подцикла бесед в «Светлом вечере» под названием «Вера и дело». У нас в гостях Вячеслав Илюхин — директор благотворительно
К. Мацан
— «Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается. В студии Константин Мацан. Мы сегодня этой программой продолжаем цикл бесед внутри «Светлого вечера», который мы называем «Вера и дело», где мы говорим о социально-эконом
В. Илюхин
— Я дополню то, что говорил Алексей об отцовстве и о взаимодействие со своими детьми. Сейчас что-то настоящее действительно теряется. Например, та же охота, та же рыбалка, тот же труд были конечны, то есть нельзя, чтобы какой-то процесс был безрезультатен. То есть, если мы ходили на рыбалку, то мы это и съели потом. Если мы ходили на охоту, то мы это готовили, причем цикл не прерывался. Это не то, что ты поймал, пришёл, положил, и это пропало; а ты это почистил, помучался, потом понял, а нужно ли тебе было 20 окуней или тебе было бы достаточно 10 на уху. Потому что ты всё это сам чистил, готовил, и ты был определенным добытчиком. Это то, что касается детей. А по поводу общества потребления я бы хотел сказать одну вещь. Я понимаю, что это достижение, это здорово, но как бы мы воспитывали собственных детей, если б у нас не было пенсий. Тогда бы наша старость, конец, смерть и то, как мы к ним подойдем, зависели бы от наших детей. То есть я понимаю, что этого не изменить, и я к этому не призываю, но просто задумайтесь. И от этого сразу всё становится на свои места. Будешь ли ты уделять своему ребенку время, будешь ли ты с ним чем-то заниматься, чему будет его мама учить, и что будет в конце? Вот и всё. Нужны ли тебе трое детей? Или двоих родили — и замечательно. И тут уже начинается какое-то планирование семьи и какой-то рост. А что касается гаджетов и новых вещей, то я для себя сделал следующий выбор. Во-первых, Господь дал определенные серьезные искушения и с точки зрения бизнеса (и слава Богу), но я для себя сделал следующий вывод. Я спросил себя: а хочу ли я быть одним из таких вот ярых потребителей в мире, где автомобили, например, выпускаются таким образом, что через 3 года по гарантийному сроку они начинают выходить из строя, где программное обеспечение для телефона меняется через год-два, так что необходимо покупать новый телефон. И вы просто осознайте, что вас используют, что из вас выкачивают деньги. Может быть, это поможет каким-то образом навести в своей голове порядок. Естественно, машина должна быть хорошая — по возможностям каждого, по доходам, потому что ты возишь свою семью, а не только себя любимого. Естественно, должно быть какое-то жилье. Но где предел этого совершенства? Машина может быть хорошей иномаркой, корейским или немецким автомобилем, а есть топ и VIP-классы (Gelandwagen, Bentley, Maserati и т.д.). И где предел, к чему стремиться? А стремиться надо к Царствию Небесному, а все эти вещи, конечно, должны быть… Куда мы без телефона, без этих удобных программ и т.д.? Ни в бизнесе, ни в жизни без них никуда, но предел надо самому себе ставить, ограничивать планку, иначе ее просто нет.
К. Мацан
— А вот возникает в этом смысле такой философский и даже социальный вопрос. Мы, наверное, все согласны, что у нас нет верхнего предела. Человек будет всегда хотеть ещё, ещё и ещё. Это так, если мы только не святые. А мы не святые, я так думаю. А есть ли в этом смысле нижний предел? То есть до каких пор можно смиряться, отказывать себе в том-то и том-то? И по большому счету, может ли жить семья из четырех человек в однокомнатной квартире? В принципе она проживет, но как? Надо ли стремиться тогда зарабатывать больше, чтобы взять ипотеку? Или это кредитная кабала? И вы как бизнесмены об этом можете больше рассказать, чем я. А есть ли в этом смысле нижний предел?
А. Михеев
— Нижний предел, конечно, очень сложно для себя обозначить. Дело в том, что если брать мою историю жизни, то я, наверное, как и многие другие наши слушатели, прошел «огонь и воду». Было время, когда наша семья ела только макароны, жили мы вчетвером в однокомнатной квартире, но при этом мы всё-таки оставались относительно сытыми, и самое главное, что мы были дружными. Сейчас же, если посмотреть вокруг, то вроде бы и квартиры пятикомнатные и машины дорогие, а ладу в семье нет. Поэтому, кажется, что этот нижний предел, мы должны сами как-то регулировать. Вряд ли кто-то будет специально становиться аскетом и т.д., но, мне кажется, что это уже дело…
К. Мацан
— Проверять жизнью.
А. Михеев
— Да.
В. Илюхин
— Я бы, наверное, сказал бы таким образом. Надо понять, что необходимо сделать для того, чтобы выехать из этой однокомнатной квартиры? Если нужно будет уехать из города на заработки, или нужно будет уйти и практически не видеть своих детей, то, наверное, этого делать не надо. То, что нужно стремиться и работать — это, естественно, нужно, но не надо забывать про тех, для кого ты всё это делаешь. Вот, например, первого своего ребенка я почти не видел. Я работал, развивал свой бизнес, а «открыл глаза» только тогда, когда она пошла в школу. Оп-па! А у меня ребенок идёт в школу! Потому что я уходил — она спала, а приходил — она уже спала. То есть мы виделись в выходные, и то не всегда. Я понимаю, что я упустил огромный кусок… Да, я достиг определенных достаточно серьезных результатов за эти 5-6 лет. А на втором ребенке осознание приходит еще больше, и я в любом случае стараюсь в 7-8 часов вечера быть дома, потому что всего не заработаешь. А с третьим ребенком и дальше — это, конечно, уже всё совершенно по-другому. Поэтому тут надо смотреть, что нужно сделать, чтобы выйти. Нижний предел… Ну, конечно, все должны быть сыты. Ты — мужчина, в любом случае ты должен заработать минимальные, необходимые деньги, чтобы семья питалась. Мы прошли тоже очень интересный путь. Вот себя, естественно, надо ограничивать, да. А лежать дома на диване и выбирать себе работу по душе — это не вариант, в принципе. Можно пойти грузчиком, мы студентами так и работали. У нас на 2-м курсе с женой был уже ребенок, при этом я умудрялся ещё и работать. Поэтому, естественно, надо трудиться, это обязанность мужчины.
К. Мацан
— Давайте теперь вернемся ещё раз к вопросу программ фондов «Клавдия» и «Радость моя». Вы рассказали о мероприятиях такого просветительског
А. Михеев
— Проекты, безусловно, есть. И то, что вы назвали просвещением — это, пожалуй, является таким основным и базисным, потому что просвещение — это борьба с причиной, а остальные программные моменты, о которых мы будем дальше говорить, это действительно тоже некий комплекс, без которого фонд не может вести свою полноценную деятельность. Если говорить о фонде «Радость моя», то помимо просвещения, мы ещё занимаемся комплектованием всем необходимым медицинских учреждений, женских консультаций, гинекологических отделений, где расположены кабинеты доабортного консультирования
К. Мацан
— Вячеслав, а ваш фонд «Клавдия»?
В. Илюхин
— Наш фонд также этим занимается. И мы начинали свою деятельность именно с просветительской работы в плане предотвращения абортов. Мы понимаем, что проблема борьбы за жизнь — это проблема просветительская
К. Мацан
— У нас в гостях сегодня Вячеслав Илюхин — глава фонда «Клавдия», и Алексей Михеев — глава фонда «Радость моя». И раз уж мы сегодня говорим о вере и деле, о социально-эконом
В. Илюхин
— Если брать мой бизнес, то это бизнес услуги, и он у меня развивается в очень интересной пропорции: чем больше я развиваюсь в плане социальном и в фонде, тем у меня сложнее ситуация в бизнесе. Для чего нужна многодетная семья бизнесу мне сложно сказать, потому что мы оказываем услугу, то есть мы не производим для того, чтобы сделать какие-то товарозапасы. Это где-то такая задача, на самом деле, государственного масштаба, хотя государство — это и мы с вами в том числе. У нас огромная страна, и при такой рождаемости… Мы на самом деле вымираем — это правда, но решать нужно вопросы. Для семьи это, конечно, жилье. Любое существо, не только человек, сначала строит дом, куда он приведет свою половину и где он будет зачинать новую жизнь, новую семью. Поэтому, конечно, нужно помогать в первую очередь именно с точки зрения жилья, по всем направлениям. И есть программы, их надо делать более доступными, их надо делать больше, иначе действительно некому будет работать. Я бы не назвал людей «потребителями», хотя вы абсолютно правы…
К. Мацан
— Это в таком условном смысле слова.
В. Илюхин
— Да. Я бы назвал их налогоплательщик
К. Мацан
— Но вы ответили при этом, спасибо! Алексей, а вы что думаете?
А. Михеев
— Я бы, конечно, с этим выражением поспорил бы. Если брать наш бизнес, то у нас он всегда был даже внутри компании как-то социально-ориент
К. Мацан
— Но вы занимаетесь наверняка в рамках своих фондов адресной поддержкой многодетных семей. И, насколько мне известно, если я ошибаюсь, поправьте меня, вы не просто жертвуете деньги каким-то семьям. Если я правильно понимаю, вы вкладываетесь в конкретные нужды: в обучение, опять-таки в воспитание, в поддержку. Как это происходит, и почему именно такой путь выбран?
В. Илюхин
— Вообще, у нас в фонде мы непосредственно денежные средства не даем семьям. У нас тем семьям, которые попадают в сложные жизненные ситуации, мы зачастую оплачиваем детские сады тем, у кого по задолженности уже через два месяца появляются проблемы с тем, чтобы отдать ребенка в сад. А это, соответственно, напрямую связано с сохранением работы. И мы погашаем какие-то накопившиеся коммунальные задолженности (не кредитные). Это какие-то ремонты, а если это частный дом, то это может быть и печка или какой-то минимальный ремонт в доме, или окна, которые необходимы для семьи. Также производим адресную помощь, как я уже говорил, каким-то отдельным специальным питанием, которое необходимо детям. Или это какое-то медицинское оборудование, которое необходимо ребенку, который болеет. Мы это всё приобретаем, передаем. Очень много всевозможных расходных материалов, в том числе для творчества, которым дети занимаются — бисер, выпиливание, картинг. На самом деле это всё позволяет держать детей на расстоянии вытянутой руки, где с ними уже более плотно работает преподаватель. А для того, чтобы люди пошли, у них должно быть место, материалы, из которых они будут это делать, желательно в достаточном количестве. Мы также поддерживали поездки детей на конкурсы, когда родители не могли себе позволить сопровождение, оплачивали билеты. У нас есть прекрасное отделение робототехники, мы им сделали поля для соревнований, и они, спустя буквально два года (это, конечно, не только наша заслуга, там очень сильно помогает администрация), получили грант в размере 500000 рублей. Там ребята программируют роботов, очень интересное занятие. То есть поддерживаем всё то, что их занимает, всё то, что заберет их с улицы, передаст грамотному, хорошему, доброму преподавателю, который дальше уже вложит в них знания. Это самое важное.
К. Мацан
— Под занавес нашей беседы я задам ещё один вопрос, который задаю так или иначе всем, кто приходит к нам в рамках цикла бесед «Вера и дело». Вопрос такой: а кто такой предприниматель? Я поясню. Ведь есть же мнение, что бизнес — это значит делать деньги с помощью денег. А есть другое мнение, что предприниматель — это тот, кто предпринимает усилия, чтобы, грубо говоря, сделать мир вокруг себя лучше, удобнее, полезнее для людей, и просто, чтобы жизнь у них была счастливее, скажем так. А деньги — это какой-то попутный показатель успешности твоих попыток. А как вы для себя это формулируете? Вопрос к обоим гостям. Кто такой предприниматель? Алексей?
А. Михеев
— Для меня предприниматель — это, прежде всего, человек, на которого возложена очень большая ответственность Богом перед обществом, перед близкими и даже перед совершенно незнакомыми людьми. Поэтому надо суметь найти в себе силы и разум очень правильно распорядиться этими средствами, сделать так, чтобы… Если говорить о своем коллективе, о коллективе компании, то люди должны с удовольствием ходить на эту работу, и эта работа не должна заключаться только в зарабатывании денег, но и людям должно быть комфортно. Потому что есть компании, где люди достаточно неплохо зарабатывают, но там нездоровая обстановка. Там кто-то кого-то подсиживает, масса других каких-то моментов. Поэтому задача предпринимателя — создать комфорт, если говорить о коллективе компании, и конечно же приносить пользу своему обществу. Это некая социальная обязанность помогать тем, кому, наверное, хуже, чем тебе, кому от Бога не досталась эта ответственность зарабатывать достаточно неплохие деньги. И наша задача — научиться правильно этим распоряжаться.
К. Мацан
— Спасибо! Вячеслав?
В. Илюхин
— Для меня предпринимательс
К. Мацан
— Вот начали с детей и закончили детьми! И, наверное, это правильно, потому как о чем ещё говорить, если не о самом важном! Спасибо огромное! Напомню: у нас сегодня в гостях были Вячеслав Илюхин — глава фонда «Клавдия», и Алексей Михеев — глава фонда «Радость моя». Эти фонды находятся и работают в Мордовии, занимаются поддержкой семьи, детства, отцовства и всего, что связано со счастливой семейной жизнью. Спасибо за этот разговор!
В. Илюхин
— Спасибо большое!
А. Михеев
— Спасибо!
К. Мацан
— Напомню, что в студии был Константин Мацан. Это «Светлый вечер» на радио «Вера». Оставайтесь с нами! До новых встреч на наших волнах!
Программа создана при поддержке общественной организации "Опора России".
