"Фонд "Шередарь". Светлый вечер с Ксенией Давидсон и Виталием Смирновым (20.03.2017)

У нас в гостях были директор фонда "Шередарь" Ксения Давидсон и волонтер фонда, президент Русской Ассоциации Организаций спортивной гребли Виталий Смирнов.

Разговор шел о деятельности фонда "Шередарь" по реабилитации детей и подростков, перенесших тяжелые заболевания, насколько такая реабилитация необходима и возможна, и какую роль в ней может играть спорт.

---

А. Пичугин

— В студии светлого радио приветствуем вас мы: Лиза Горская...

Л. Горская

— И Алексей Пичугин.

А. Пичугин

— Сегодня у нас в гостях ближайший час вместе с нами и с вами проведут Ксения Давидсон — директор фонда «Шередарь». Здравствуйте!

К. Давидсон

— Добрый вечер!

А. Пичугин

— Виталий Смирнов — президент Русской ассоциации организаций спортивной гребли и попечитель этого фонда. Здравствуйте!

В. Смирнов

— Здравствуйте, добрый вечер!

А. Пичугин

— Фонд «Шередарь» — такое необычное название. Обычно, когда к нам приходят…

Л. Горская

— …Gредставители фондов, у них обычные названия. А тут такое необычное.

А. Пичугин

— Название фонда всегда отсылает по крайней мере к тому, чем фонд занимается. Тут — «Шередарь». Я долго ломал голову, как-то составлял, переставлял…

Л. Горская

— А нужно было просто «забить» в поисковик.

А. Пичугин

— Или просто спросить у Ксении. Ксения, почему?

К. Давидсон

— Шередарь — это название реки, которая протекает недалеко от Центра, который принадлежит фонду, где проходит реабилитационная программа для тех детей, которые перенесли тяжелые заболевания. Собственно, это основной вид деятельности, основная задача фонда — проведение подобных программ для детей со всей России, которые перенесли тяжелые заболевания. И когда мы в 2012-м официально регистрировали фонд, в этом году нам, кстати, 5 лет исполнится…

Л. Горская

— Поздравляем!

К. Давидсон

— В конце года. Но уже можно, конечно, поздравлять. Когда встал вопрос о названии, решили дать такое необычное название, которое цепляет слух. Но помимо всего прочего, если говорить о переводе слова «Шередарь», именно непосредственно названия реки, то это «святой дар» или «дар жизни». Соответственно, всё очень соприкасается и перекликается с тем, что мы делаем. Потому что «Шередарь», по сути, возвращает детей к жизни.

А. Пичугин

— Это с какого языка в переводе?

К. Давидсон

— По-разному говорят: кто-то говорит — санскрит, кто-то говорит — древние финно-угорские какие-то направления… На чем-то одном не сошлись, поэтому…

Л. Горская

— Это Владимирская область?

А. Пичугин

— Я посмотрел уже на карте, где это находится. Прекрасно знаю эти места, вот реку Шередарь, к сожалению…

Л. Горская

— Не так уже прекрасно, судя по всему.

К. Давидсон

— Будет повод к нам приехать.

А. Пичугин

— А Центр находится именно там?

К. Давидсон

— Да, Центр находится на границе Московской и Владимирской области, примерно 95 км от центра Москвы. Когда мы говорим «Владимирская область», многие пугаются, думают, что это очень далеко. А на самом деле это примерно два часа.

А. Пичугин

— Я там бываю раз в две недели примерно, если не чаще.

К. Давидсон

— Примерно два часа ехать, в двух часах от Москвы наш лагерь, куда на 8 дней приезжают дети со всей страны для того чтобы…

А. Пичугин

— А где конкретно? Как место называется?

К. Давидсон

— Поселок называется Сосновый бор, там Киржач рядом, Петушки чуть подальше. Мы ближе к деревне Киржач, поселок Сосновый бор.

А. Пичугин

— Понятно. Все эти места хорошо знакомы, как выясняется.

К. Давидсон

— Там две реки рядом. Как раз Виталий и его команда с волонтерами организуют для наших детей сплав на байдарках, что является очень важной составляющей наших реабилитационных программ.

А. Пичугин

— Об этом мы обязательно поговорим подробнее. Расскажите, кому вообще помогает ваш фонд?

К. Давидсон

— Фонд помогает прежде всего тем детям, которые перенесли тяжелые заболевания. Возраст 7-12 лет — это детские программы, 13-17 — подростковые программы. Еще у нас есть одна составляющая — это программы для здоровых братьев и сестер тех детей, которые перенесли заболевание. Там возраст детей 7-15 лет. В этом году мы начинаем в Москве, в Российской детской клинической больнице, больничные программы. Это когда «Шередарь» будет приезжать в больницы к тем детям, которые еще находятся на лечении. В прошлом году мы начали программы под названием «Врачебные выходные», когда приглашаем на два дня в наш Центр врачей-онкологов, которые каждый день соприкасаются с этим заболеванием, у которых, как известно, очень непростая работа эмоциональная. И по той же системе, по которой проводим программы терапевтической рекреации, мы устраиваем им возможность тоже преодолеть какие-то тяжелые моменты, связанные с работой. В будущем запланированы семейные программы. Через какое-то время, скорее всего, мы начнем программы для тех семей, которые утратили детей во время лечения. Это всё в соответствии с методикой и стандартами Международной ассоциации реабилитационных лагерей «SeriousFun Children's Network».

Л. Горская

— Вы сказали такие красивые слова — «терапевтическая рекреация». Что это такое? Подробнее расскажите нам.

К. Давидсон

— Это своеобразная концепция, которая заключается в том, что у всех у нас есть определенная зона комфорта…

Л. Горская

— Из которой надо выйти.

К. Давидсон

— Да. И лагерь как раз фактически это то место — зона напряжения, но обязательно не зона паники, — где дети с определенными сложностями, сталкивающиеся после заболевания со многими разными: и физического характера, потому что онкология оставляет разные последствия; и эмоциональные… В общем, они в некой такой ситуации в обычной жизни находятся, из которой им нужно выйти и преодолеть эти последствия. И мы в лагере создаем им такую атмосферу, такую среду, где они как раз могут выйти из этой зоны комфорта. Если говорить о составляющих смены, то это: верховая езда, сплав на байдарках, возможность пройти «веревочный курс» на высоте 3 или 7 метров — он полностью адаптирован для детей с любыми особыми потребностями. Это творческие мастерские, это обязательные вечерние мероприятия, когда детям нужно выйти на сцену и преодолеть какие-то внутренние страхи. Главная концепция — это безопасность. И главная концепция — это специально подготовленная среда. Это волонтеры, которые прошли определенный курс тренинга и которые подготовлены. Это персонал, который знает, как это всё организовать. Ну, и это особое доверие, которое, наверное, в лагере формируется. Мне кажется, Виталий больше может рассказать именно о том, что происходит в лагере, потому что он там находится внутри, когда проходит смена.

Л. Горская

— Мы уже давно хотим его послушать.

В. Смирнов

— Начну с того, что с фондом мы, спортсмены-гребцы, сотрудничаем уже три года, наверное…

К. Давидсон

— Даже четыре. Нет, три.

В. Смирнов

— Когда поступила информация из Министерства спорта с просьбой как-то законтачить, оказать содействие. Сначала с нами провели беседу — Ксения была, другие девочки, мальчики — с тем, чтобы понять насколько мы сами, здоровые взрослые люди, адаптированы к тому, чтобы общаться с такими детьми. Потому что это реально не просто. И многие из наших ребят отказались наотрез, сразу сказали: «Нет, мы боимся, мы не можем…»

А. Пичугин

— Боятся — чего?

В. Смирнов

— Видеть маленьких детей, зная, что у них есть реальные жизненные проблемы, и зная, что кто-то из этих детей так и не решит эти проблемы — это тяжело. Постоянно в голове у тебя эта мысль крутится. Поэтому мы, когда собрались в Крылатском и провели беседу среди наших ребят, наверное, треть сразу отказались, сказали: «Мы не поедем». Но с другой стороны, оказались люди, которые были уверены в себе. Мы приехали, посмотрели инвентарь, подготовились, мячики какие-то привезли, какие-то хулахупы. То есть инвентарь для того, чтобы можно было не просто кататься на лодочках и катать детишек, а еще как-то активничать на воде. И с неким трепетом ждали прихода первой группы. Могу сказать точно, что подавляющее большинство детей, если не знать заранее, что существует проблема, они абсолютно нормальные — так же смеются, хохочут, дерутся, шалят и делают всё, что положено делать детям от 7 до 12, до 15 лет. Есть, конечно, другие дети — по ним видно, что они немножко вялые, что-то у них хуже работает, чем у других. Но тем не менее они все в группе, они все на своем возрастном уровне шутят, балагурят, и делают всё то, что положено этим детям. Мы их сажали в байдарки, катали сначала первый год-полтора по маленькому прудику, где жили три утки здоровущие, множество лягушек, всяких головастиков, устраивали какие-то морские бои. Это было очень весело — две большие лодки, в каждой из лодок сидит двое или трое ребят. Мы собирали маленькие легкие мячи и швыряли их друг в друга с огромным азартом и упоением. Потом, когда открылась новая территория и мы переехали туда, фонд приобрел два каноэ. Абсолютно безопасные, устойчивые лодки, очень удобные как раз для занятий с маленькими детьми.

Л. Горская

— Они плоскодонные?

В. Смирнов

— Они плоскодонные, они устойчивые, там четыре лавки.

А. Пичугин

— Это специально для начинающих?

В. Смирнов

— Это не для начинающих. На самом деле эта лодка изначально задумывалась для рыбаков, потому что она длинная, тяжелая, устойчивая. Там два или три человека взрослых с инвентарем могут вполне разместиться. И когда кто-то из девочек из фонда позвонил с просьбой изучить ситуацию — чтобы мы понимали вообще, что там нужно, — я проконсультировался со специалистами, которые изготавливают эти лодки. И мы нашли такую фабрику в Тверской области. Я увидел эти каноэ и понял, что это как раз то, что нужно. Потому что в середину на две центральные скамейки мы сажаем четверых ребят, впереди сидит кто-то из гребцов, сзади сидит кто-то их гребцов, у всех вёсла. Если ребята не хотят грести, то они могут этого не делать, но мы для всех привозим вёсла. Существует пожарный канал Шередари вокруг этого Центра длиной 700 метров, он не очень глубокий и не очень широкий, и это как раз то, что нужно, то есть это абсолютно безопасно. И мы и на скорость там катаемся, и пытаемся поймать лягушек каких-то очень красивых, они иногда такие прямо изумрудные бывают. Занимаемся бросанием, швырянием мячей на дальность и на точность, и по-всякому. Многие дети берут вёсла и гребут, у некоторых это даже получается.

К. Давидсон

— Это именно для детей. Потому что с подростками у нас был опыт, и я надеюсь, что он продолжится: у нас рядом, помимо реки Шередарь есть еще река Киржач, и наши замечательные друзья-волонтеры смогли в свое время настоять, чтобы мы перешли и на реку и проводили там. Это тоже абсолютно безопасно, потому что находится под контролем ребят, которые профессионалы в своем деле, мы им доверяем.

Л. Горская

— Почему-то всегда казалось, что это очень маленькие речки — там не то что сплавиться, искупаться-то не везде можно.

В. Смирнов

— Речки маленькие с довольно быстрым течением. И когда мы ходили по этим речкам… Ксения, ты немножко не права, потому что даже несмотря на наш профессионализм — мы умеем и грести, и управлять этими лодками — течение быстрое, много плывунов, много всяких коряг, и там нужно быть максимально сосредоточенным, сконцентрированным, чтобы всё это объехать, обойти, чтобы не дай Бог не наткнуться на что-то торчащее из воды. Но каноэ, которые есть сейчас, они с достаточно жестким покрытием и им, может быть, какие-то коряги не страшны. А те байдарки, которые были 2 — 2,5 года назад, они каркасно-надувные. Мы на них прокатились разок, и я понял, что это не те лодки, не для этой речки.

А. Пичугин

— Я смотрю как раз фотографии на сайте, где… Но она не такая уж и маленькая!

В. Смирнов

— Она шириной, может быть, метров 8-10, она достаточно извилистая, и там много коряг… Она мелкая. И там, кстати, есть пляжи, там очень хорошие пляжи — песок, по-моему, даже не насыпной, а натуральный, который там есть.

Л. Горская

— Будем искать летом.

В. Смирнов

— Давайте, давайте!

А. Пичугин

— Напомню, что Ксения Давидсон — директор фонда «Шередарь», и Виталий Смирнов — президент Русской ассоциации организаций спортивной гребли и попечитель этого фонда сегодня в гостях у светлого радио в программе «Светлый вечер». Я смотрю фотографии у вас на сайте, раздел «Территория Центра» — тут прямо всё так хорошо благоустроено! Домики стоят уже стационарные. Я почему-то, когда вы говорили про лагерь, не думал, что это настолько всё хорошо обустроено. То есть тут программа круглогодичная, а не только летняя.

К. Давидсон

— Да, программы круглогодичные. И лагерь, как вы заметили, действительно строился именно для детей с особыми потребностями, и среда изначально доступная, безбарьерная — то есть там может передвигаться любой колясочник… То есть среда доступная максимально. И каждый объект инфраструктуры, который у нас там есть, начиная с маленьких одноэтажных домиков, коттеджей, каждый из которых оборудован пандусом, кафе тоже оборудовано пандусом… Всё оборудовано так, чтобы среда была безбарьерная. Это всё построено на деньги учредителя фонда — Михаила Бондарева, который действительно огромные силы и средства, энергию вложил в этот проект. Центр мы открыли сравнительно недавно — 14 мая 2017 года Центру исполнится два года с момента открытия. А так, проект вообще появился в 2010 году, когда Галина Чаликова, известная всем в благотворительности, которая стала в каком-то смысле основателем фонда «Подари жизнь»... Фонд «Подари жизнь» в начале двухтысячных отправлял детей на реабилитацию в ирландский Барретстаун — это первый европейский лагерь в сети «SeriousFun Children's Network», о которой я говорила в начале нашего разговора. Галина хорошо знала Михаила Афанасьевича, она в свое время задала ему вопрос… У него, помимо основного бизнеса — сети школ иностранных языков, был Дом отдыха как раз там, недалеко от того места, где построен Центр. И она задала ему вопрос: «Мы отправляем детей на реабилитацию далеко, в Ирландию. Это тяжело, это перелеты». Действительно, нет прямого перелета в Дублин. Я в прошлом году ездила волонтером с группой детей 7-12 лет. Это ты летишь через Франкфурт-на-Майне — это огромный хаб, очень быстрая пересадка. Потом нужно пересесть в самолет, который летит до Дублина. Там еще из-за туманов регулярные задержки рейсов... В общем, для детей это очень тяжело. И она задала вопрос: «А можно ли у тебя здесь попробовать проводить реабилитационные программы?» Так появились реабилитационные программы, которые проходили на базе Дома отдыха учредителя. А затем появилась идея построить полноценный центр, который будет изначально доступен — где не нужно будет адаптировать среду. То, с чем сталкиваются регулярно на многих наших базах российских, подмосковных — если приезжают куда-то дети с особыми потребностями, с ограниченными возможностями, то необходимо адаптировать среду. У нас в лагере в этом нет необходимости, у нас она изначально адаптирована. И дальше наша задача — только создать ту самую атмосферу, где дети действительно смогут поверить в себя. Вот Виталий когда рассказывал о том, как дети себя ведут, к сожалению, они так себя зачастую не ведут дома, в школе, в той среде, где они немножко другие. Потому что здесь они находятся все в равных условиях, здесь они все знают, что они перенесли заболевание, что они лечились. Многие лечились в одних больницах, знают друг друга давно. И соответственно, они понимают, что они в равных условиях и что здесь к ним все относятся изначально дружелюбно, доброжелательно, веря в них, помогая им поверить в себя. Многие дети до больницы не ездили верхом, они не сплавлялись на байдарках. А те, которые вернулись после заболевания, у которых есть серьезные последствия, не думали о том, что можно пройти «веревочный курс» на высоте трех метров. У нас они всё это могут сделать, попробовать и…

В. Смирнов

— Поверить в себя.

К. Давидсон

— Да.

В. Смирнов

— Я хочу немножко добавить по поводу самой территории, по поводу коттеджей, по поводу столовки, конюшни. Я там несколько раз был, по два-три дня мы проводили с ребятами время. Действительно, это большой коттедж, бревенчатый, очень удобный, очень комфортный. И я не думаю, что у кого-то из детишек возникают какие-то проблемы, даже у колясочников. А в столовке кормят на убой, очень всё вкусно, сделано с любовью, и действительно есть большой выбор. Еда вроде без особых изысков, простая, но она такая вкусная, домашняя. Ты можешь взять курицу, рыбу, мясо, салатики, десертики… Дети уплетают за обе щеки, очень довольны.

К. Давидсон

— Выбор — это очень важная составляющая нашей программы. Здесь у детей действительно есть выбор не только в рамках процесса питания, но и в рамках каждого дня программы. Потому что дома они зачастую лишены этого выбора, и зачастую родители по понятным причинам контролируют своих детей, вернувшихся из больницы, которые были на грани жизни и смерти. Понятно, почему это происходит. Но однако задача лагеря помочь не только детям, но и родителям помочь отпустить своих детей, чтобы они смогли сделать этот шаг.

Л. Горская

— Кстати, родители где в это время находятся, когда у детей смена?

В. Смирнов

— Дома.

К. Давидсон

— Да, родители не приезжают на смены.

Л. Горская

— Им нельзя? Или как?

А. Пичугин

— Навещать, наверное, можно в родительские дни?

К. Давидсон

— У нас нет родительских дней. У нас всего 8 дней длится смена. Родители привозят детей в общую точку сбора детей в городе Москве, там мы их принимаем полностью под свою опеку. И дальше эти 8 дней они находятся на расстоянии друг от друга, и потом через 8 дней родители опять приезжают в это общее место сбора в Москве и забирают своих детей.

А. Пичугин

— Телефоны у всех есть — у детей, у родителей…

К. Давидсон

— Нет, дети находятся в лагере без телефонов, это тоже очень важная концепция.

Л. Горская

— Это правильно, это очень хорошо.

А. Пичугин

— А почему?

Л. Горская

— Алексей, ты не представляешь, что бывает даже в обычных лагерях, если туда допустить слишком родителей — разваливается вся программа. Родители из лучших побуждений стараются регламентировать всё, что продумано до них профессионалами, и из лучших побуждений, если дать им какую-то власть и право, то может рухнуть вся программа.

К. Давидсон

— Контакт возможен, потому что телефоны есть у всех наших волонтеров и вожатых. И родители при желании всегда могут связаться и с вожатым, и в тихий час, или в какое-то свободное вечернее время позвонить вожатому. Вожатый даст трубку ребенку — то есть мы здесь никаким образом не ограничиваем этой связи.

А. Пичугин

— А волонтеры кто?

К. Давидсон

— Волонтеры совершенно разные у нас. Вот Виталий волонтер…

А. Пичугин

— Взрослые волонтеры?

К. Давидсон

— Взрослые.

А. Пичугин

— Потому что волонтеры обычно — это студенты, 18 — 25.

К. Давидсон

— Основная масса — у нас от 19 лет волонтеры. Кстати, любой желающий, кто нас сейчас слушает, может подать свою заявку и тоже стать волонтером. Для волонтера смена длится 13 дней. На нашем сайте в разделе «Волонтерам» полностью есть информация о том, как присоединиться к нашей команде. Да, действительно, поголовное большинство — это 20, 21, 23, это студенты, часто студенты смежных специальностей: педагоги, медики, психологи. Однако это никак не ограничивает людей других специальностей.

Л. Горская

— Что за специальная программа подготовки, про которую вы говорили — как ее пройти, сколько она времени занимает?

К. Давидсон

— Сначала нужно пройти определенное собеседование с сотрудниками фонда и с опытными волонтерами. У нас есть команда поддержки — это те волонтеры, которые были не меньше 5 раз на наших программах, которые знают ее от «а» до «я». В общем, некая такая команда из двух-трех человек, не буду называть это высокой комиссией, потому что не хочу кандидатов пугать (смеется). Это такой разговор, либо по «Скайпу», либо очный, когда мы общаемся с кандидатом и понимаем, насколько мы соответствуем друг другу… В общем, некое собеседование. После мы приглашаем тех, кто прошел собеседование, на тренинг, который длится три полных дня у нас на территории. Он прямо перед программой. И дальше все те, кто прошли тренинг, прямо сразу остаются на программу. Во время тренинга определенная программа, которая рассказывает общую теорию терапевтической рекреации: что это за концепция, что такое вызов, что такое удовольствие, что такое рефлексия, что такое открытие, что такое успех, как правильно поощрять и поддерживать ребенка, как правильно адаптировать каждое занятие под каждую особенность ребенка. У нас приезжают и незрячие дети, и дети на колясках, и дети с протезами. И соответственно, в каждом занятии каждый ребенок должен суметь принять участие — будь то ювелирная мастерская, где нужно что-то делать руками, будь то «веревочный парк». Наша территория, я повторюсь, изначально адаптирована. А что касается таких занятий, конечно, волонтеры продумывают, как это сделать так, чтобы это было полностью доступно. И это действительно возможно. Соответственно, это тот самый тренинг, плюс обязательно есть пробный день, день лагеря, когда группа волонтеров делится на волонтеров-вожатых, и на волонтеров-детей. Каждому дается какая-то определенная история: или это ребенок, который очень замкнут, или, наоборот, гиперактивный. Чаще всего мы используем ту информацию, которая у нас о тех детях, которые приедут на эту смену. Соответственно, таким образом мы пытаемся смоделировать возможные ситуации, кейсы, которые могут возникнуть, и подготовить ребят еще и таким образом. Потом они меняются местами. Приглашение на тренинг — это еще не факт, что кандидат в волонтеры останется на смену, потому что бывают такие случаи, когда мы видим, что кандидат не готов. Не готов по разным причинам. Как и по тем, о которых говорил Виталий, — люди не до конца понимают… Ну, по разным причинам.

Л. Горская

— Ну, просто бывают стереотипы, которые…

К. Давидсон

— Но бывает так, что мы понимаем, что он нам не подходит.

Л. Горская

— Я хотела у Виталия спросить продолжение истории. Вы сказали, что треть ваших спортсменов сразу отказалась. А сколько в итоге участвует в программе?

В. Смирнов

— В общей сложности приезжали в «Шередарь», я думаю, порядка 15 человек: мужчины и женщины разного возраста, и помоложе ребята были, студенты Института физкультуры. Кстати, на первой программе была пара человек. И мои ровесники — 40-50-летние. Но опять же, так как на мне ответственность по подбору наших игроков, то я с каждым пытаюсь на эту тему говорить. И как правильно Ксения сказала — есть такой отбор. И я должен быть в человеке быть уверенным на 100 процентов, что он будет держать себя спокойно, максимально позитивно, максимально продуктивно, чтобы не было никаких психологических сбоев. Ну, все мы люди, всякое может быть. Но пока всё было хорошо. И мои ребята приезжают и отрабатывают, и с детьми общаются. В общем, все смогли, все выдержали — справились с задачей.

А. Пичугин

— Давайте продолжим через минуту наш разговор про благотворительный фонд «Шередарь» и Центр замечательный, который у них есть во Владимирской области. Ксения Давидсон — директор фонда, и Виталий Смирнов — президент Русской ассоциации организаций спортивной гребли, попечитель этого фонда сегодня в гостях у светлого радио. Лиза Горская и Алексей Пичугин. Через минуту мы вернемся.

А. Пичугин

— Мы возвращаемся в нашу студию, студию светлого радио, где сегодня мы общаемся с Ксенией Давидсон — директором фонда «Шередарь», и Виталием Смирновым — президентом Русской ассоциации организаций спортивной гребли и попечителем этого фонда. Про волонтеров еще пару слов. Я смотрю, что у вас в разделе «Волонтеры» есть расписание смен с января по февраль, в марте и с апреля по май. А летом разве программ нет никаких?

К. Давидсон

— Нет, летом мы не проводим программы. Основная причина — финансовая. Потому что фонд сам содержит этот Центр, который стоит очень дорого: и коммунальные платежи очень дорогие, и персонал, и техническое обслуживание — у нас в Центре полностью своя в том числе и инженерная инфраструктура. Летом здесь проходят коммерческие программы, прибыль от которых идет на покрытие расходов.

А. Пичугин

— А летом любые дети, которые могут отдохнуть за деньги.

К. Давидсон

— Да, за деньги родителей, всё так. Это другая смена, это тоже детская программа, однако это не…

А. Пичугин

— А поясните, пожалуйста, что такое «программа для сиблингов» — братьев и сестер детей, перенесших тяжелое заболевание.

К. Давидсон

— Это то, о чем я тоже говорила в начале. Если говорить о типах наших программ, то есть те, которые для детей и подростков, которые перенесли тяжелое заболевание. А есть для их здоровых братьев и сестер отдельные программы, они как раз одним словом называются — сиблинги. Это из английской терминологии, у нас нет такого. Это единокровные братья и сестры, если в переводе на русский, очень длинное слово, поэтому используем этот термин. Он в психологии и в медицине тоже активно используется.

А. Пичугин

— Давайте о самом главном теперь. Перечень каких заболеваний позволяет детям… Не обязательно все называть, конечно, но основные заболевания, с которыми к вам обращаются?

К. Давидсон

— Онкогематология. Сейчас это исключительно это. У наших коллег в Европе более широкий спектр заболеваний: там и диабет есть, и заболевания кишечника, есть и программы для ВИЧ-инфицированных детей, то есть очень-очень разные. Мы сейчас сфокусировались на этом направлении, потому что заболеваемость онкологией очень высокая. Однако сейчас и наука стремится к новым победам, и излечиваемость от онкологических заболеваний достаточно высока. Соответственно, очень много детей нуждается в реабилитации — в год мы говорим о цифре 20-30 тысяч детей, нуждающихся в реабилитации. То есть это крайне необходимая история, потому что это как раз то, что является завершающим этапом лечения.

Л. Горская

— А через ваш Центр сколько детей проходит?

К. Давидсон

— Не так много — в год порядка 300-350 детей всего лишь.

Л. Горская

— То есть в сто раз меньше, чем потребность реальная.

К. Давидсон

— Да.

А. Пичугин

— То есть в России нужно еще несколько десятков таких центров.

К. Давидсон

— Да, однозначно. И то, что происходит сейчас, за время нашей работы, вот пятый год идет… Помимо программ реабилитации, волонтерских тренингов, ежегодно мы проводим тоже бесплатную образовательную конференцию для специалистов реабилитации, для специалистов медицинской сферы, некоммерческой сферы — тех, кто сталкивается с этими заболеваниями в своей работе, имеется в виду, что поддерживают этот сегмент. К нам приезжают коллеги из регионов, которые намерены свои программы начинать у себя дома. За последние два года начались программы и в Новосибирске, и в Уфе, и в Челябинске, и в нескольких других регионах. Это происходит не только благодаря конференциям в «Шередаре», но и вообще… понимает профессиональное большинство, что это то, что действительно необходимо для успешного…

Л. Горская

— А вот Министерство спорта каким образом в этой истории появилось? Виталий рассказывал, что Министерство спорта попросило Ассоциацию организаций спортивной гребли поучаствовать. Так?

В. Смирнов

— Я поясню. Дело в том, что в ту пору я пытался перенести в Россию чемпионат по гребле на лодках «дракон», а без решения, без поддержки Министерства спорта это сделать нельзя. Поэтому я был там частым гостем в период двух-трех месяцев, заходил и к замминистра, и к начальникам разных отделов. К сожалению, не получилось. Но одна дама, уже не помню, как ее зовут, в процессе общения она мне позвонила и сказала: «Есть информация из благотворительного фонда «Шередарь», что там нужны гребцы». А мы как раз они и есть — гребцы те самые. Мы быстро созвонились с Ксенией, быстро встретились и переговорили, и поняли, что всё в порядке и мы можем сотрудничать. Вот так всё началось. Министерство спорта оказалось…

К. Давидсон

— Связующим звеном.

В. Смирнов

— На самом деле там просто некому было этим заниматься — ни федерация, никто… это чиновники.

Л. Горская

— А лодка «дракон» в итоге появилась в России?

В. Смирнов

— Да, появилась, она была очень давно. Это вид гребли, который развивается со страшной скоростью. Маленькое отступление — есть олимпийские виды гребли: байдарка, каноэ, слалом. Оценка популярности вида спорта — это доля в телевизионном показе. Так вот, доля на олимпиадах и чемпионатах мира у каноэ падает, а у «дракона» растет очень быстро.

Л. Горская

— А «дракон» — это что?

В. Смирнов

— «Дракон» — это большая лодка, где либо 10, либо 20 гребцов, с барабанами, с рулевыми. Гонки на этих лодках — это уже не на 100 процентов спортивное состязание, это уже шоу, потому что когда на дистанции 6 лодок, в каждой лодке 22 человека и все с барабанным боем несутся к финишу — это нечто, это нужно смотреть конечно. В сентябре в Москве проходил чемпионат мира по гребле на лодках «дракон», другой международной федерации, не той, к которой относится Ассоциация, которую я возглавляю, а другой. Было очень здорово!

К. Давидсон

— Я хочу со своей стороны добавить, что мы всегда поддерживаем наших замечательных друзей-гребцов, когда они ездят на соревнования. Мне всегда очень любопытно видеть, следить за их победами. Мы очень-очень это любим. Но если говорить о нашем знакомстве с Виталием (смеется)… Мы в своей работе, наверное, как и любой фонд, для нас нет чего-то невозможного, каких-то закрытых дверей. Если мы понимаем, что для наших детей что-то нужно, мы не боимся написать любому. В прошлом апреле мы написали Виталию Леонтьевичу Мутко с просьбой оказать нам содействие и найти тех самых спортсменов, которые будут проводить для наших детей занятия на байдарках. Так и сложилось. Если говорить еще о поддержке из государственного сектора — то программа больничная, которую мы будем проводить в Москве, она тоже без поддержки Комитета общественных связей Москвы не состоялась бы. И во время строительства Центра возникало очень много сложных ситуаций…

Л. Горская

— А вот буквально на днях, 18-го марта, у вас какое-то мероприятие намечено. Давайте о нем подробнее поговорим.

К. Давидсон

— Это наша регулярная программа подростковая, которая начнется как раз 18-го марта, она уже по общему счету станет девятнадцатой программой. Тут как раз близятся весенние каникулы, в эти весенне-осенние каникулы мы проводим свои программы. Как раз приедут к нам подростки… Вообще, если говорить о наборе детей… Я сейчас хочу небольшое отступление сделать и сказать всем мамам, которые нас сейчас слышат…

А. Пичугин

— Я еще хотел спросить: а как к вам попасть?

К. Давидсон

— Всем-всем мамам, которые нас слышат сейчас, и папам, и бабушкам и дедушкам: если так сложилось в вашей семье, что вы столкнулись с такой ситуацией, и у вас у ребенка срок окончания курса после основного лечения до пяти лет, возраст 7 — 17 лет, или в вашей семье есть здоровый брат или сестра такого ребенка, то мы ждем вас на наших программах. Подать заявку очень легко: на нашем сайте есть вся информация в разделе «Детям и родителям». Вы просто заполняете электронную форму или пишете нам письмо на почту, как вам удобно, или звоните…

А. Пичугин

— http://www.sheredar.ru.

К. Давидсон

— Да, сайт http://www.sheredar.ru.

Л. Горская

— Хотела уточнить: что значит «до пяти лет»?

К. Давидсон

— После основного курса лечения ребенка должно пройти не больше пяти лет, потому что считается, что если прошло больше пяти лет, то так или иначе ребенок уже социально адаптировался. И ему такая программа в меньшей степени нужна, чем тем детям, чей курс лечения только закончился или прошел год-два. Потому что это самый такой острый и болезненный момент — когда нужно подключиться и помочь ребенку, семье, вернуться к жизни.

Л. Горская

— Я не знаю, насколько уместный вопрос, и насколько вы сможете на него ответить. А какие основные проблемы, с которыми сталкиваются семьи после окончания реабилитации, с которыми вы потом сталкиваетесь в процессе вашей терапевтической рекреации?

К. Давидсон

— Это страх, это огромная неуверенность в себе, это закомплексованность — если говорить о ребенке именно. Это часто скрытая депрессия, открытая депрессия, это нежелание что-либо делать — начиная от учебы и заканчивая какими-то видами досуговой деятельности. У родителей тоже во многом такая же ситуация, зачастую накладывающаяся на какие-то финансовые затруднения, связанные с дорогостоящим лечением. И вся эта общая атмосфера — боязнь, страх, что болезнь может вернуться, — всё это так нагнетается, эти чувства, эта атмосфера, что всем членам семьи, всей этой системе под названием семья, нужна некая встряска, нужна некая возможность вновь поверить в себя, повеселиться, почувствовать, что «я могу на самом-то деле много чего!». И неважно, что… Я повторюсь, к нам разные дети приезжают. Я помню мальчика из города на Волге, которого воспитывает одна мама, у них непростая жизненная ситуация, мальчик без ножки… Я помню, что это был как раз первый ваш приезд к нам в лагерь. Как он садился в эти ваши байдарки и как он потом… Пол Ньюман, когда основывал эту сеть лагерей, он как раз и хотел, чтобы дети попали в ту атмосферу, где можно повеселиться, пошалить…

Л. Горская

— Оторваться?

К. Давидсон

— Да, именно оторваться.

А. Пичугин

— Давайте контакты назовем. Мы уже почти час говорим про фонд. Во-первых, есть телефон — он круглосуточный, нет?

К. Давидсон

— Нет, не круглосуточный.

Л. Горская

— Пожалей людей, Алексей.

К. Давидсон

— С 9 до 20.

А. Пичугин

— Всяко бывает, с 9 до 20 тоже хорошо. 8-499-372-15-53, всё верно?

К. Давидсон

— Да, всё так. И если уж мы говорим о разных контактах, то безусловно, наш сайт — мы есть во всех социальных сетях. К нам можно присоединиться, задружиться и следить за нашими новостями, присоединяться к тем сменам, которые подходят вам, менять не только жизнь детей, но и свою тоже. Потому что, конечно, «Шередарь» в какой-то степени меняет жизни людей. А если вы хотите поддержать наши программы финансово, то это тоже очень легко. Можно прямо сейчас взять свой телефон, набрать короткий номер 7522 и отправить слово «шери», через «и».

А. Пичугин

— Это по-русски, кириллицей?

К. Давидсон

— Да, по-русски, кириллицей, и на латинице тоже можно набрать, и любую сумму — 150, 300, 500, 1000… Это станет вашим вкладом в проведение реабилитационных программ. Потому что, безусловно, для тех семей, которые к нам направляют своих детей, это полностью бесплатно. Однако для нас содержание ребенка стоит денег, и содержание волонтеров стоит денег, потому что мы организуем проживание, питание, организуем все мастерские, лошадей и прочее, и прочее. Всё стоит денег.

Л. Горская

— Ксения Давидсон — директор фонда «Шередарь», и Виталий Смирнов — президент Русской ассоциации организаций спортивной гребли в студии радио «Вера». Я всю программу хочу спросить: откуда у вас лошади? С греблей мы разобрались, с канатными дорожками, с альпинизмом — там более или менее понятно. А вот лошади — откуда?

К. Давидсон

— «Веревочный парк» мы строили-строили…

В. Смирнов

— «И наконец построили». (Смеются.)

Л. Горская

— Своими силами?

К. Давидсон

— Нет, мы не строили своими силами, строили профессионалы, лучшие в своей отрасли, потому что это очень опасный объект. Он должен был быть прежде всего безопасным. Дорогостоящий был проект. Лошади тоже не дешевый проект. Но тут всё проще — это те лошади, которые принадлежат Дому отдыха учредителя, которые находятся недалеко. Мы используем этих лошадей. Конечно, лошади — это огромное удовольствие для детей. Четыре таких, я бы сказала, самых любимых занятий детей на сменах это: сплав на байдарках, верховая езда, стрельба из лука и теперь «веревочный парк».

Л. Горская

— А стрельба из лука — это тоже какая-то федерация наша участвует спортивная?

В. Смирнов

— Нет, луки не профессиональные, но и не игрушечные, конечно. Я пытался пострелять из этого лука и у меня ничего не получилось. Надо тренироваться. Кто-то из волонтеров, видимо, умеет хорошо этим заниматься, и он показывает, обучает детишек. И я видел, как некоторые ребята очень метко стреляют в мишень. То есть это не такое дорогое удовольствие, как, скажем, лошади. Лошадь — это животное, требующее ухода, это и конюшня, и должен быть специальный человек… А стрельба из лука — это не сложно, но очень интересно.

К. Давидсон

— Да, это тот самый момент, когда ребенок сразу видит свой успех — то есть он стреляет и чаще всего попадает в эту мишень. Мы стараемся всячески сделать так, чтобы…

Л. Горская

— Что, магнитик там? (Смеются.)

В. Смирнов

— Наверное дети талантливые, потому что кто-то из моих ребят, из гребцов, пробовал. Я не видел, чтобы там попадали. Я-то точно не попал.

К. Давидсон

— Мы своих секретов не раскроем. Виталий прав — дети талантливые.

В. Смирнов

— Более того, стрела улетела куда-то за этот канал.

К. Давидсон

— Да, у нас есть стрелоуловитель. Иногда за него улетает.

В. Смирнов

— Мы так стрельнули, что мы не нашли стрелу. Будем искать.

А. Пичугин

— Давайте еще поподробнее поговорим про распорядок дня. В целом вы обрисовали, что происходит с детьми, в чем они участвуют. Но мне кажется, что всегда родителям, которые отправляют детей в лагерь, тем более без особой связи с ними, и особенных детей тем паче, их интересует, как вообще выглядит распорядок дня.

Л. Горская

— И чем кормят.

А. Пичугин

— Чем кормят — рассказали в целом. Но если можно поподробнее, то давайте.

К. Давидсон

— Распорядок дня такой, что свободного времени практически нет. С утра есть два типа подъема: для ранних пташек и для тех, кто попозже встает. Затем завтрак. Затем возвращение в дом, приведение всего в порядок. И дети идут на первое занятие. После первого занятия небольшой перекус и следующее занятие. После следующего занятия обед, тихий час. Тихий час не как в обычном лагере, когда нужно обязательно спать. Но он действительно тихий — можно в своей комнате поиграть в настольные игры, почитать. Главное — не тревожить других, потому что часто дети с пониженным иммунитетом устают, и зачастую все спят на самом деле, особенно малыши. Подростки чуть по-другому, но вот малыши засыпают, отдыхают. И дальше идет следующее занятие, блок час пятнадцать у нас обычно длится. Перекус, занятие, ужин, вечернее мероприятие. И самое главное, что завершает день… Хорошо, что вы спросили, тем самым мне напомнили, что одна из самых главных составляющих нашей концепции терапевтической рекреации — это вечерняя рефлексия. Вечерняя рефлексия — это называется по-взрослому, с точки зрения психологических терминов. Для детей это «шепталка», или если сравнивать с обычными лагерями, «свечка». Это тот период времени, когда они могут поделиться друг с другом, с вожатыми о том, какие они сделали успехи, какие они сделали открытия. И вообще поделиться тем, чем они хотят поделиться. Рефлексия строится так, что каждый… Во-первых, каждая рефлексия продумана очень грамотно и подготовлена волонтерами вместе с нашими сотрудниками-специалистами. Потому что есть основной вопрос, который поможет, наведет детей на те мысли, которые помогут им и в дальнейшем. Почему у нас еще очень часто спрашивают: «Такой короткий период времени — всего 8 дней. Как же так, а не мало ли, этого достаточно ли?» Да, достаточно. Потому что задача «Шередаря» — это стать неким опытом позитивным, который станет серьезной основой для их дальнейших изменений, которые они привезут уже вернувшись домой и прожив их в «Шередаре». И мы стараемся не якорить, не…

Л. Горская

— Что значит «не якорить»?

К. Давидсон

— Как же это правильно объяснить?.. Это профессиональная деформация…

А. Пичугин

— Не цеплять.

К. Давидсон

— Да, не цеплять.

А. Пичугин

— А за что цеплять? Кого цеплять?

К. Давидсон

— Не цеплять за «Шередарь». Не создавать этой зависимости с лагерем, с «Шередарем», а показывать им, что, наоборот…

А. Пичугин

— Неужели это возможно?

К. Давидсон

— Это непросто.

А. Пичугин

— Если ребенок маленький прикипает к месту…

К. Давидсон

— Мы волонтеров в этом смысле готовим: настраиваем их на то, что они уже в последние два-три дня говорят: «Скоро домой, дома тоже здорово. Ты можешь там…» Ну, как-то…

Л. Горская

— А вот вы сказали, что у ребенка есть выбор. Он выбирает?..

К. Давидсон

— Обязательно есть день, когда он может выбрать то, что ему понравилось больше всего во время смены, и повторить это еще раз. То есть есть день свободного выбора, это чаще всего два последних дня. Есть возможность выбора — расписание составляется таким образом, что есть очень много творческих мастерских, студий. Это всё зависит от тех волонтеров, которые к нам приезжают, которые обладают теми или иными навыками, которые мы можем применить. Программа каждый раз получается уникальная именно за счет того, что приезжают разные волонтеры. У нас есть замечательные волонтеры из Санкт-Петербурга, ювелиры, которые проводят ювелирную мастерскую. Есть не менее замечательные волонтеры из Владимира, из Курска, да из всех городов практически.

В. Смирнов

— Из Крыма девчонки были.

К. Давидсон

— Да, из Крыма. Отовсюду приезжают. К нам приезжала девочка, которая живет в Польше, к нам приезжают из Петропавловска-Камчатского, география в «Шередаре» такая обширная.

Л. Горская

— А со спортсменами вы планируете как-то сотрудничать?

К. Давидсон

— Мы уже сотрудничаем со спортсменами. (Смеются.)

Л. Горская

— Вам хватает.

К. Давидсон

— Конечно, мы рады, когда к нам приезжают какие-то профессионалы своего дела. Другое дело, что здесь тоже по-разному. Потому что часто людям, увлекающимся чем-то на профессиональном уровне, даже ребятам, которые с Виталием, сложно найти время, чтобы… не находят его.

В. Смирнов

— Находим, находим. И будем находить, с этим нет проблем. Если не один человек, так другой. А зачастую у нас бывает так, что на один день приезжает одна часть команды, потом вечером эта часть уезжает, и рано утром или этим же вечером приезжает из Москвы другая часть. То есть мы распределяемся по дням, по часам практически. Но лодки не простаивают. Я еще хотел добавить по поводу режима дня, расписания: четыре занятия в день — это жесткий регламент. И наблюдаешь… Вот наш домик, куда нас селят, спортсменов, он находится немножечко с краю, ближе к выходу к каналу, но оттуда всё видно, вся территория видна. И периодически наблюдаешь, как группа ребят во главе с волонтерами бодрым шагом перемещается из одного помещения в другое. И такая ротация происходит в течение всего дня. И еще хотел добавить: я ни разу не видел и не слышал, чтобы кто-то из ребят говорил: «Хочу к маме. Дайте мне телефон, позвоню маме». Чтобы кто-то расстраивался, плакал — такого нет. То есть настолько все заряжены позитивом, настолько всё интересно, органично происходит. И все эти занятия, которые придумывает фонд, это очень по-детски, с одной стороны, с другой стороны — это действительно заставляет ребят как-то забыть о своих невзгодах и заниматься реально интересным делом: частично спортом, и с лошадьми пообщаться, и что-то они мастерят, творчеством занимаются. В общем, все эти придумки «шередаревские», я считаю, что это здорово.

А. Пичугин

— Давайте в конце программы, уже время наше подходит к концу, напомним контакты, координаты вашего фонда и Центра.

К. Давидсон

— Наш номер телефона 8-499-372-15-53, можно звонить в любой время с 9 до 20.

А. Пичугин

— 8-499-372-15-53.

К. Давидсон

— Или писать нам на электронную почту, она очень легкая — info@sheredar.ru. Мы всегда в контакте, мы всегда ответим на любые вопросы и будем рады присоединению.

А. Пичугин

— И соответственно, сайт: http://www.sheredar.ru.

К. Давидсон

— Да, в любом поисковике можно найти.

А. Пичугин

— И как помочь — короткий номер, который вы называли, повторите, пожалуйста.

К. Давидсон

— 7552 — короткий номер. Отправляете слово «шери», пробел, и любая сумма — 150, 300, 500, 700…

А. Пичугин

— Сколько захотите. Спасибо большое! Напомню, что сегодня гостями программы «Светлый вечер» были Ксения Давидсон — директор фонда «Шередарь», и Виталий Смирнов — президент Русской ассоциации организаций спортивной гребли, попечитель этого фонда. Мы благодарим вас за то, что пришли к нам сегодня. Лиза Горская —

Л. Горская

— Алексей Пичугин.

А. Пичугин

— Всего хорошего! Будьте здоровы!