«Исторический контекст Нагорной проповеди». Священник Антоний Лакирев

У нас в студии был клирик храма Тихвинской иконы Божьей Матери в Троицке священник Антоний Лакирев.

Разговор шел о Нагорной проповеди Спасителя, об историческом контексте этого события, для кого эта проповедь произносилась и как воспринималась слушателями.

Этой беседой мы открываем цикл из пяти программ, посвященных Нагорной проповеди Иисуса Христа.

Ведущая: Алла Митрофанова

---

Алла Митрофанова

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА, дорогие друзья, здравствуйте. Я Алла Митрофанова, и стартует новый недельный цикл на Радио ВЕРА. Как вы заметили, теперь у нас одна неделя сменяет другую, и каждая неделя имеет свою тематику, и мы с коллегами готовим для вас пятидневные циклы, объединённые общим вектором поиска. И вы знаете, обратила внимание: на текущей неделе в храмах на литургии предполагается евангельское чтение так или иначе связанное с Нагорной проповедью Христа. И подумала, а почему бы не попробовать записать цикл, который связан непосредственно с Нагорной проповедью. Ведь, по сути, это сердцевина учения Христа. Конечно же, Евангелие к Нагорной проповеди не сводится. Евангелие гораздо шире, и вообще Евангелие — благая весть в первую очередь о факте воскресения Христова. Однако, что касается учения Христа, мы понимаем, мы призваны, будучи христианами или пытаясь быть христианами, или пытаясь хотя бы, ну, приблизиться к тому, чтобы ими стать, очень внимательно относиться к тому, о чём Господь с нами на страницах Евангелия говорит. Нагорная проповедь станет темой всей вот этой нашей текущей недели в этом временном сегменте «Светлого вечера». В нашей студии священник Антоний Лакирев, клирик Тихвинского храма города Троицка. Отец Антоний, здравствуйте.

Священник Антоний Лакирев

— Здравствуйте.

Алла Митрофанова

— Я вам очень благодарна, что вы согласились. И не на одну программу, а на целых три. Мы с вами будем встречаться, помимо сегодня, ещё, получается, в среду и в четверг. И начать разговор о Нагорной проповеди мне бы очень хотелось, как знаете, в университетах, когда курс, например, литературы, да, читают студентам, переходя к каждому новому автору, применяют классическую схему: эпоха, личность, произведение. Контекст эпохи зачастую оказывается принципиально важен для того, чтобы нам стали понятнее те смыслы, о которых автор размышляет. И поэтому мне бы хотелось разговор о Нагорной проповеди начать тоже с эпохи. Что собой представляет это время? Кто те люди, которые слушают Христа? Пять тысяч человек, не считая женщин и детей. Были и другие странствующие проповедники, которые ходили по Иудее и окрестным землям, и у них тоже была своя проповедь. В этом смысле Господь Иисус Христос, ну, вполне мог восприниматься в одном ряду с ними. Ну и так далее. А что революционного мы видим в Нагорной проповеди? Вот весь этот вот круг вопросов, с которых хотелось бы подобный цикл начать. И прежде чем мы к ним перейдём, отец Антоний, объясните, пожалуйста, у нас Нагорная проповедь изложена двумя евангелистами. Наиболее подробно о ней пишет апостол- евангелист Матфей — это пятая, шестая и седьмая глава в его Евангелии. Нагорная проповедь не сводится к заповедям блаженства, там, в общем-то, очень подробная беседа Господа с теми, кто пришёл его послушать, и кого он потом кормил рыбами и хлебами. Ну или не совсем, так, так, отец Антоний, я смотрю, пальцами показывает, сомневаясь. И апостол-евангелист Лука тоже даёт конспект Нагорной проповеди, но делает это гораздо менее подробно. Что мы можем понять из сличения двух этих изложений?

Священник Антоний Лакирев

— Ну вы сказали очень точное слово — конспект. Конечно, часто, читая Евангелие, особенно, конечно, Евангелие от Матфея, где гораздо систематичнее всё изложено, да, читая Евангелие, мы воспринимаем эти три главы Матфея как некую вот единую проповедь, произнесённую в одно время, в одном месте, к одной аудитории. А это не так. И сильно не так. На самом деле, понимаете, правильнее было бы представить себе вот какую картину. После крещения у Иоанна, Господь, проведя 40 дней в пустыне, возвращается в Галилею, где уже действует достаточно много учеников Иоанна, которые ходят по селениям, в основном по синагогам, и говорят о том, что Царство Божие уже близко. Приход Царства Бога, вот-вот, вот приблизилось Царство Небесное. Это тоже очень важное замечание, потому что в русском языке нас часто путает выражение «Царство Небесное». В греческом тоже, нам кажется, что это где-то там за облаками, а это совершенно не так. Приблизилось Царство Небесное, которое будет здесь. Эти люди, ученики Крестителя, разошлись, задолго, вероятно, за несколько месяцев до того, как крестился Господь Иисус, по Галилее. Много ли их было в Иудее до некоторой степени вопрос, скорее мало. Да, теперь там же, в Галилее, находятся ещё несколько учеников Крестителя, которые в Вифаваре, там, где крестил Иоанн, познакомились с Иисусом. Событие, которое описано в первой главе Евангелия от Иоанна. И вот Господь возвращается в Галилею встречает этих учеников, призывает их. Матфей рассказывает об этом, да, о том, как Господь там говорит Петру: «Будешь ловцом человеков», призывает их, они всё оставили и пошли. И на протяжении длительного времени, в первом приближении, я бы сказал, года полтора, года полтора — это длинный срок, Господь ходит по разнообразным поселениям в Галилее, в Капернауме, где он бывает очень часто и где он, по-видимому, обосновался и стал Капернаум таким центром его путешествий миссионерских, более или менее коротких. Ну, там, собственно, всё рядом, так что даже и без автомобиля не очень долго ходить. В других городах, в первую очередь Господь приходит в разнообразные поселения, в синагоги, в первую очередь, потому что, ну, это институциональный контекст. Понимаете, ну, все же нормальные обычные люди, все работают, это вам не Иерусалим, битком набитый профессиональными верующими, это бедная аграрная страна, где кто-то что-то пытается выращивать какой-нибудь хлеб или ловить рыбу, или, может быть, там что-то ещё, виноград, овцы. И, ну, только если на рынок выйти и там попытаться обратиться к кому-то, да, ну так ты можешь собрать аудиторию. Но всякий, кто знаком с тем, как работает такого рода миссионерская деятельность в современной жизни, в простой ситуации, да, поймёт, что это в общем не работает. Это малоэффективно. Может быть, один из тысячи или в лучшем случае один из ста слушателей как-то зацепится, что-то запомнит, заинтересуется. Поэтому, конечно, в ту эпоху все проповедники, Господь Иисус в том числе, приходят в субботу в синагогу. В синагогу, где собираются верующие иудеи, те, которым не всё равно. Ну, потому что, конечно, в любую эпоху, в любом культурном контексте есть люди, которым либо всё равно, они по факту атеисты, даже если они внешне всё, что-то соблюдают, и ещё есть огромное количество людей, которые так замучены жизнью, так тяжело живут, что им вообще ни до чего. Вот единственное место, где можно увидеть одновременно собравшихся людей, которым не всё равно — это синагога. Не сказать, чтобы прямо так уж было, в самом деле, много странствующих проповедников, в основном, конечно, обязанность проповеди, выбора, чуть не сказал, евангельских чтений, библейских, конечно, чтений и проповеди, комментариев к ним, в основном это была задача начальника синагоги, архисинагога. Мы таких встречаем в Евангелии очень разных. Одни с большим интересом и пиететом даже, я бы сказал, слушают Господа, другие, наоборот, пытаются как-то Ему противодействовать. Ну вот. Ну это такие же практически люди, которые живут здесь же, заняты тем же трудом, это не вовсе не некие выпускники глубокомысленного богословского института. Совершенно нет. Но к этому ещё надо добавить фарисеев, которые считали, что для того чтобы наступил день спасения, для того чтобы Бог вмешался в историю своего народа и спас его от власти язычников, от подавления, от несвободы, от унижения и поругания израильской религии, вот необходимо, чтобы две трети народа Божьего начали исполнять закон, всерьёз, без дураков, и поэтому надо этому учить.

Алла Митрофанова

— Священник Антоний Лакирев, клирик Тихвинского храма города Троицка проводит с нами этот «Светлый вечер». Сегодня первая программа из нашего цикла о Нагорной проповеди, заповедях блаженства и других важных тезисах, которые Господь нам дает для размышлений и практического применения. Отец Антоний, упомянутые вами фарисеи, стремившиеся... Сегодня мы о контексте, собственно, Нагорной проповеди говорим, об историческом, о социальном, о культурном, религиозном. Упомянутые вами фарисеи, стремившиеся, ну, видимо, привести как можно больше людей к Богу. Или стремившиеся сделать так, чтобы как можно больше людей исполняли закон. А ведь это немножко принципиально разные вещи.

Священник Антоний Лакирев

— Второе. Это совершенно разные вещи. И не первое, а именно второе. Фарисеи, пользуясь своим авторитетом, они весьма тщательно исполняли сами свой закон. Хотя себе они позволяли какие-то вещи, поскольку считали себя знатоками. Короче говоря, вот они ходят, проповедуют не столько веру, не столько, как мы бы теперь сказали, личные отношения с Богом, сколько исполнение закона, и говорят они в первую очередь именно в жанре и в контексте грядущего дня Господня, что-нибудь такое, что там вы, мы живем так плохо, нас угнетают враги, язычники, всякие бяки нехорошие, и не дают нам свободы верить, там, прочее-прочее, не дают нам возможности исполнять закон, и все мы в таком глубоко больном состоянии, потому что вы, говорят они своим слушателям, придя в синагогу, вы не исполняете закон, а надо, а это надо делать так. А Бог говорил об этом нашим предкам то-то, то-то и то-то. И это обычная вещь, естественная, собственно говоря, путешествующие из Иерусалима в Галилею, а потом обратно, раввины такими волнами, один, другой, сюда третий, туда четвёртый, пользовались изрядным почётом, и когда они приходили в какой-то рыбацкий посёлок, вроде Капернаума, конечно, было принято совершенно нормально и естественно, что начальник синагоги предоставлял этому человеку иногда и выбор фрагментов из писания, разину и, конечно же, проповедь. Ну, хорошо, вот это привычный для всех институт. Люди приходят и в синагогу в субботу, понимая, что они услышат о Боге, о законе, о том, как жить, о том, что с нами происходит, ну, вот, там, о чём-то, о чём сочтёт нужным этот почтенный раввин из Иерусалима говорить. И Господь, как, кстати, потом и апостолы, в первую очередь Павел, вполне вписываются в этот контекст. И когда он приходит в синагоги, ну, мы видим, как это происходило в Назарете, в других местах он приходит в синагогу, там, пришёл в синагогу и стал читать. имеется в виду, что он читает отрывок из пророков и комментирует, произносит некую проповедь. Ну вот так. И это продолжается долго, ещё раз повторю, года полтора. При этом Господь говорит шокирующе непохожие вещи, непохожие на то, что говорят фарисеи. Господь обращается совершенно по-другому. Вот никогда никто не говорил, как Этот Человек, как сформулировали это храмовые стражи в Иерусалиме уже потом. И люди начинают его слушать. Им интересно, и когда Он выходит из синагоги, к Нему подходят и задают вопросы, и желающих послушать набирается ещё десять, ещё двадцать, ещё тридцать, и вместе с учениками, уже в синагоге служба закончилась, всё, они отходят куда-то. Может быть, ученики говорят, давайте в среду соберёмся на берегу озера, там будет хорошо слышно, а кто-то ещё приводит к нему больных, бесноватых, Господь их исцеляет, это становится всем известно, ну, вот более или менее всем, как перед пятой главой, в конце четвёртой, Матфей пишет, что приводили к Нему всех немощных, одержимых, и он исцелял их, и следовало за Ним множество народу. По-видимому, действительно многие, достаточно многие, десятки наверняка людей, а то, может, и сотни на какое-то время оставляли свои занятия и присоединялись к этому мессианскому шествию. На самом деле, кроме фарисеев и Иисуса, а потом его учеников, когда он начал их рассылать подвое по городам Галилеи, вот не так много было других проповедников, а если и был там один-два, то, по сути дела, можно сказать, что следа в истории от них не осталось, вот, ну, что, в общем, неудивительно. Теперь, понимаете, вот Господь приходит к людям в их дома, там, где они живут, потом начинают становиться всё более и более актуальными и востребованными встречи, ну, где-то, я бы сказал, на грани, на грани, то ли это в посёлке, то ли рядом, но уже не в синагоге, потому что в некоторых синагогах Его уже начинают третировать, не давать ему говорить, изгонять. Ну, может быть, из ревности, а может быть, просто потому, что не нравится то, что он говорит, не нравится то, что он говорит, и... Больше ничего не остаётся. Итак, на протяжении этих полутора примерно лет, а то и всех двух, Господь говорит приблизительно одно и то же. Ну, в общем, да, об одном и том же, о царстве Бога, о том, что оно приблизилось, о том, что это значит быть чадом Божьим, как это отражается в жизни. И, смотрите, во-первых, если мы внимательно почитаем Нагорную проповедь, то мы увидим, что она драматическим образом отличается от фарисейской, потому что в ней отсутствует разговор о судьбах народа. Вот это вот коллективное что-то — сознательная, бессознательная ответственность, судьба — вот нет этого. Ну и, по-видимому, разговор идёт о том, что важно, как ты сейчас стоишь перед Богом. А судьбы народа в целом, предоставь это Богу. Твой выбор.

Алла Митрофанова

— Иными словами, Господь смещает акцент с спасения коллективного на спасение личное. Отношения с Богом могут быть только личными. Не может быть вот такого коллектива, который ходит строем, значит, поёт маршем, и тем самым спасается. Спасается каждый человек в отдельности.

Священник Антоний Лакирев

— И это дело внутреннее в первую очередь, потому что здесь в Нагорной проповеди Он говорит: ну, посмотрите на фарисеев, которые там такую себе филактерию на голову привяжут, что прямо в стенку лбом бьются. Их называли так: «не разбей лба». Сейчас я забыл оригинальное слово, ну, забыл. Потому что они не просто, как положено, филактерии на время молитвы такую коробочку с цитатой из Священного Писания надевали на голову и на руку, а прям вот такую, чтоб все видели, прям из-под сапог женских коробка там убедительная. Ну, это жизнь. Ну, что делать? Ну, вот, на самом деле, мы все такие, как они. Вот. Господь говорит о том, что вот там не надо делать напоказ, не надо сопровождать это какими-то внешними признаками, упоминает фарисеев, которые любят на углах остановиться, все светофора ждут, а они, значит, вот псалмы бормочут, и так далее. Понимаете, Господь действительно, вы правы, говорит о том, что спасение — это твой выбор. Это одно. Второе, конечно, поражающее, тех, кто Его слушает, это то, что оно относится к сфере твоих прямых личных отношений с Богом, и твоего нравственного выбора. Он почти ничего не говорит о том, что мы привыкли называть благочестием, кроме того случая, когда Он говорит: не надо поститься и молиться напоказ. Это сущность единственная. То, что так занимало фарисеев, которые там вообще любили, чтобы все видели, какие они аскеты-подвижники-благочестивцы, оставим это на их совести. Вот такое впечатление, действительно, посмотрите, что в Нагорной проповедь вообще этого нет. Вообще про другое. Если Он говорит о Боге, Он говорит: ты спрячься, зайди в комнату, закрой дверь. И помолись, и Отец тебя услышит, и Отец тебе ответит.

Алла Митрофанова

— Только не будь многословен.

Священник Антоний Лакирев

— Только не будь многословен, да. А молись вот так. Потому что они думают, что они в своём бормотании. Вот это вот, там такое слово именно, которое лучше всего переводить как «бормотание». Итак. Прямые взаимоотношения с Богом, без посредников, и это тоже очень важно, в том, что дошло до нас о Нагорной проповеди, мы не видим разговора о том, что надо регулярно совершать паломничество, в храм там приносить жертвы и прочее-прочее, то есть культ тоже где-то глубоко на периферии. Это, может быть, в разговоре с самарянкой в конечном итоге она находит предельные выражения, когда он говорит о поклонении в Духе и истине. Теперь поразительная и совершенно фантастическая вещь во всей Нагорной проповеди. Он говорит: важно, как ты живёшь. Вот как ты живёшь сейчас, не то, как живут твои соседи. Они могут быть тебя не интересуют какими. Они могут быть праведниками, они могут быть грешниками. Ты как стоишь перед Богом? Ты что выбираешь, да? И, ну, это принципиально актуально сегодня, ну, во-первых, потому что внимание православных страшно занято тем, какие неправильные все остальные, что, в общем, предательство Нагорной проповеди, без сомнения. Понимаете, в первую очередь шокирует, конечно, то, что твой выбор, он ни от чего не зависит, он совершается тобою прямо сейчас перед Богом, и истина Божьей милости, Божьей любви, Божьего совершенства, как Господь говорит в конце пятой главы, да, вот она делает тебя свободным, делает тебя свободным. И третья важнейшая вещь — это, конечно, то, что в этих толпах, ну, толпы громко сказано, там несколько десятков, сто человек, там нет таких громадных селений. Когда собралось пять тысяч, это значит, что ученики должны были пройти по множеству селений и сказать, что равви Иисус будет вот в этом месте побережья проповедовать вот в этот день. И тогда все собрались, а так, ну, несколько десятков, ну, сто человек, ну, двести, значит, с женщинами. И это люди, с которыми фарисеи за один стол не сядут. Это люди, которые, если и приходят в синагогу, стоят далеко в притворе там, ну, в хороших, хорошо построенных синагогах, сзади была решётка, за которой помещались женщины и прозелиты необрезанные. Вот они где-то там стоят, как мытарь в притче о мытаре и фарисее. Их не пустят, потому что они... этот народ невежда в законе, проклят он, говорят фарисеи. Они того омовения не совершили, этого омовения не совершили. Им дали сторублёвую бумажку, на которой нарисован Большой театр с Аполлоном, и они её взяли, осквернили, значит, всё — в ад лизать сковородку. А Господь с ними разговаривает. Иисус оказывается единственным проповедником, Которому эти религиозно неполноценные люди нужны.

Алла Митрофанова

— Буквально на пару минут сейчас прервёмся, отец Антоний. Вообще, конечно, слушаю вас и в очередной раз просто оторопь берёт, какими, какие перевёртыши могут быть в сознании людей, в нашем сознании, собственно, когда исполнение закона становится выше человеческой ценности и какие искривления сознания в связи с этим могут быть. Как важно себя периодически проверять на предмет Нагорной проповеди. Ну хотя бы перечитывать её раз в определённое время. Священник Антоний Лакирев, клирик Тихвинского храма города Троицка, проводит с нами этот «Светлый вечер». Разговор о Нагорной проповеди продолжим через пару минут.

Алла Митрофанова

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. Дорогие друзья, напоминаю, в нашей студии священник Антоний Лакирев, клирик Тихвинского храма города Троицка. Мы говорим о Нагорной проповеди в течение этой недели. Сегодня первая программа. Отец Антоний раскрывает нам исторически, социально, культурный, религиозный контекст того времени, в котором, собственно, Господь обращается к людям со словами, которые мы теперь знаем как Нагорную проповедь. И, знаете, отец Антоний, слушаю вас и понимаю, что либо у тех, кто внимал словам Христа, должен был произойти какой-то переворот сознания, трансформация какая-то, которая вот вообще всю жизнь обусловливает в дальнейшем, либо люди, может быть, Его бы и не смогли услышать. Вот два варианта. Потому что, когда человек всю жизнь живёт в системе координат: туда не ходи, сюда ходи, вот это исполняй, вот это, значит, вот это делай, вот это не делай, когда человек научается, вот то, что на современном языке называется выученной беспомощностью, у тебя регламентирована жизнь, у тебя 600 с лишним правил, что делать, что не делать, и тут приходит Христос и говорит, что это всё глубоко второстепенно. И при этом говорит, что Он не отменить, не нарушить закон пришёл, но исполнить. Но только то, что вы называете законом, это совсем не то, что есть действительно Божий закон. А Божий закон есть любовь. И вот человек, который, ну, получается, всю жизнь ходил по рельсам, теперь может с этих рельсов сойти и лететь, бежать к морю, там, в горы, куда угодно, к другим людям. Ты не на рельсах больше. А он умеет только на рельсах. Это же тяжело, отец Антоний.

Священник Антоний Лакирев

— Ну, легко только лизать сковородку в аду. Всё остальное требует личностных усилий и некоторого личностного возрастания тоже, понимаете, да, да, Господь говорит о законе, но смотрите, во-первых, по сравнению с фарисеями, которые тоже только о нём и талдычили, Господь говорит о смысле. О том, что, ну, вот сказано: «Не убивай». Но дело не только в том, чтобы не совершать физически этого действия, да, вот то переживание, которое есть в твоём сердце, агрессия, мы это называем сейчас, там, гнев — больше называли это тогда, вот это, оно в твоём сердце, и этого не должно быть. Потом он в другом месте скажет: «Из сердца человека исходят там прелюбодеяния, убийства, ложь, лжесвидетельства и так далее». Разговор не только и даже не столько о аутотренинге в таком йогическом вкусе, когда там мы призваны контролировать свои помыслы и уже настолько на них сосредотачиваемся, что вообще ни Бога, ни мира, ни людей вокруг себя не видим, только заняты собой. Это, конечно, не есть хорошо, скажем мягко. теперь Господь говорит о смысле и о законе как об откровении о Боге. Понимаете, вот десять заповедей, да, мы их все знаем. Если не знаем, то, садись, два.

Алла Митрофанова

— Ну можно пойти и выучить.

Священник Антоний Лакирев

— Можно пойти и выучить. Я ещё помню те времена в докембрийском периоде, когда в храмах при входе они были на стене написаны. Сейчас далеко не в каждом храме такое найдёшь, только если вот в не закрывавшихся. Можно принять это как список правил. Но Господь в Нагорной проповеди говорит об этом, скорее, как об откровении о Боге. То есть предполагается, что вот ты берёшь заповедь, например, там, не ври, или не убивай, или не поклоняйся чепухе, да, и задаёшь себе вопрос, задумываешься, каков Бог, который даёт такие заповеди. Не Бог, который даёт, там, требования, в случае если ты вот здесь накосячил, жертвуешь барана, тут козла, а тут быка, а тут, значит, геленваген. Хм, да? А тот Бог, Который говорит: «Жизнь — святыня», который говорит: «Правда — реальность», это важно, и выдуманным сущностям всяким идолам поклоняться не следует, нельзя, не будет у тебя других богов. Ну и так далее, понимаете. Конечно, ни одна йота и ни одна черта из закона не прейдут из закона, который даёт нам возможность чуть-чуть хотя бы начать узнавать Бога и пытаться исполнить Его волю. И всякий, кто хочет творить волю Отца моего, узнает об учении моём от Бога ли оно. Когда ты услышал за требованиями закона голос Бога, как сотворившего небо и землю, и что-то начал узнавать и хочешь исполнять Его волю, ты поймёшь, что то, что говорит Иисус, правда. Даже если какой-то человек слушал Его, у него нет возможности, сил, желания, даже может быть, стать его учеником, но он всё равно в глубине души, может быть, отойдя, думает: «Но то, что говорил этот Человек неделю назад в синагоге, мне это страшно трудно, меня это возмущает, но я знаю, что это правда». И вот ещё раз повторю, полтора-два года вот такого труда, значит, нужно прийти в новое место или собраться где-то вне синагоги, увидеть глаза этих людей, Господь, да, обращается к ним, говорит на том языке, который они в состоянии понять. И проходит время. Его убили, Он воскрес пятидесятница, проходит время, и они начинают делиться друг с другом воспоминаниями об этом. Как Павел в первой главе Римлянам пишет: «Утешиться с вами верою общею вашей и моею». И из длинного разговора, там, может быть, час, Господь в синагоге проповедовал, ну, может меньше, полчаса, а на берегу моря может и все два часа, да, вспоминаются некоторые ключевые вещи, и они составляют устное предание. А потом Матфей и Лука по-разному, в зависимости от своих задач, это предание, скорее всего, записанное, систематизируют. Мы говорим с вами о том, почему так отличаются изложения Матфея и Луки. Матфей очень систематично подходит к своей задаче. Цель его Евангелия — засвидетельствовать иудеям, что вот этот Иисус и есть Помазанник, Мессия Израиля, Спаситель мира. Поэтому он приводит довольно много подробностей, которые свидетельствуют о том, что Иисус действительно не нарушает закона по сути. По сути. С субботой там как бы отдельный разговор, но Господь тоже, хм, всегда говорит о смысле субботы, и Матфей действует очень систематично. У него есть пролог, у него есть краткое содержание того, чему Иисус учил в течение долгого времени, и вот это он собирает всё в три главы. Он принципиально не ставит перед собой задачу предъявить читателю хронологию. Поэтому дальше будут притчи, сказанные в разное время и собранные в один фрагмент, в один раздел его книги. Будут чудеса, ну, а дальше пойдёт уже рассказ о Страстях, начиная с беседы на горе Елеонской, который вообще более или менее стандартный, у всех одинаковый, потому что он был записан раньше всего остального. У Луки задача другая. Он вообще не ориентируется на иудейского читателя. Поэтому он, во-первых, выбирает из письменных источников другие формулировки того же самого. Это важно, потому что, если Господь, там, ну, скажем, полтора года, да, допустим, 70 суббот, ну так навскидку, примерно, плюс-минус трамвайная остановка, говорил примерно одно и то же, значит, 70 чуть-чуть отличающихся формулировок запомнили люди. Матфей выбирает там этот вариант, Лука местами немножко другой вариант. Это очень хорошо видно в Заповедях блаженства. И для Луки важнее всё-таки пытаться хотя бы выстроить рассказ хронологически. Поэтому он не спрессовывает всё в один фрагмент, а немножко его разносит, ну, по крайней мере на две разные части, там, проповедь на месте равне, так называемая, стало быть за Матфеем и за Лукой стоит некий довольно обширный корпус воспоминаний людей, которые Господа Иисуса слышали. Ну, вообще говоря, среди исследователей сейчас принято думать, что он был записан и попал к Матфею и Луке, может быть, в разных версиях, но всё же в письменном виде. Не факт, что это так. Тем не менее, вот они уже под свои задачи. Важно, что это не стенограмма, а именно, как вы сказали, конспект.

Алла Митрофанова

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Священник Антоний Лакирев, клирик Тихвинского храма города Троицка, проводит с нами этот светлый вечер. Мы говорим сегодня о Нагорной проповеди. Это как-то установочная сессия бывает, да, в университетах для студентов-заочников, так у нас сегодня установочная, установочная программа в преддверии обширного разговора о Заповедях блаженства и других тезисах Нагорной проповеди. Отец Антоний, люди, которые слушают Христа, как они воспринимают то, о чём Он им говорит? понимаю, что у фарисеев реакция может быть одна, но ведь Господь обращается в том числе и к тем, кто в синагоге чувствовал себя, ну, скажем так, не на равных правах, люди-прозелиты или там женщины, скажем, да, которым в, в, в синагоге отведено было определённое место, в синагоге они не могли, как это сказать, быть полноценными Божьими детьми с точки зрения фарисеев. Вот и к ним тоже Господь обращается. И вообще обращается ко всем. Как это всё воспринимается людьми, которые его слышат?

Священник Антоний Лакирев

— Ну, кто-то думает, что: а зачем он обращается к этим плохим людям? А кто-то думает, что никто не говорит о Царстве Божьем, в которое могут пустить меня. Это я слышу такое впервые. А кто-то думает, что...

Алла Митрофанова

— Подождите, а то есть люди жили с ощущением, что вот они сейчас здесь на земле тянут лямку, ну, потому что жизнь же очень тяжёлая вообще-то была. Они сейчас тянут лямку, и после смерти в вечности они будут продолжать тянуть лямку, потому что их туда не пустят просто. И их участь будет какая-то вообще не пойми какая?

Священник Антоний Лакирев

— Там на самом деле, я бы сказал, более здравая картина посмертия. И когда мы проецируем туда вот эти вот наши картинки с западной стены храма, там, вот эти всякие котлы, прочее, или райские сады Парадиза, мы вычитываем, то, чего там нету.

Алла Митрофанова

— Нет, я не про это. Я скорее про вот это мироощущение, которое было, помните в «Одиссее» Гомера, Одиссей спускается в Аид и видит там Ахилла, который, ну, вот этой мрачной тенью бродит, и Одиссей спрашивает: «Ну как ты?» А тот ему говорит: «Я лучше бы был последним подёнщиком там на земле, чем первым героем здесь». Потому что вот эта безнадёжность в вечности, когда и тебе деться некуда, и вот на протяжении вечности ты обречён скитаться тенью и ничего не можешь сделать и никакой радости у тебя от этого нет, вот этого страшно.

Священник Антоний Лакирев

— На самом деле в народе Божьем подобного рода взгляды были, но больше с египетским, а не греческим колоритом. Хотя потом преисподнюю, слово «шеол», да, стали переводить греческим «аид», и вот всё, что там мы про ад думаем, это, хм, оттуда, из Аида, от Сизифа, понимаете, ну, в Египте тоже были подобного рода представления, они были, ну, так распространены более или менее как фольклор. Тем не менее, для библейской культуры ветхозаветной, ещё нет Библии, заметьте, да, мы говорим о там условно о 27-28-м годе, до кодификации Библии как таковой ещё больше полувека. Тем не менее, для библейской культуры характерно представление о том, что в смерти нет ни награды, ни наказания. В смерти нет памятования о тебе. Из шеола никто не выходит, и только Помазанник воскресит мёртвых, может быть. Во что верят не все. Саддукеи, например, не верят. Поэтому дело не столько в том, что ты здесь подёнщик, у которого нет сил, времени, знаний, там, ресурса личностного для праведной жизни, и потом после смерти будешь там, значит, где-то валяться на помойке. Геенна огненная, собственно, и есть горящая помойка. Заметьте.

Алла Митрофанова

— Ну да, она же помойка и была, собственно. Помойка в очень страшном смысле.

Священник Антоний Лакирев

— Да. И так вот важно, что эти люди верят, как и весь народ Божий, что да, Бог пошлёт помазанника, помазанник придёт, скажет: «Все выходите за мной, пойдём в Иерусалим, там будет установлено царство Бога», и все язычники, значит, там, в той или иной форме разбегутся. Дальше зависит от агрессивности проповедника, вообще говоря, да? И вот такой человек, который ловит рыбу, который продаёт её каким-то тут живущим язычникам за языческие монеты, потому что больше нет покупателей. А если не продать, то и вот ботинки детям не купишь, или что там они, сандалии. Понимаете? Тебя не позовут вот в это мессианское шествие. Заметьте, еще раз я хочу подчеркнуть, что для Нагорной проповеди и для того контекста культурного, в котором она произносится Господом, для тех людей, которые ее слушают, Царство Небес — это не после смерти, а до, сейчас. И поэтому так важно для них, когда Господь говорит: «Царство Божье среди вас», оно уже пришло, оно вот. Мы не можем адекватно перевести это слово греческое, то ли «среди вас», то ли «между вами», то ли «внутри вас», и у нас нет арамейского оригинала. Ну, вынуждены иметь дело с тем, что есть. Тем не менее, Он говорит: «вот оно здесь». И каждый человек думает, как обидно, а я такой неблагочестивый, меня не позовут. А Иисус говорит: а ты чего там сидишь? Пошли, пошли, вот покайся. приблизилось Царство Небес, покайся и веруй в Евангелие. Измени свою жизнь, и можно, и тебя примут, и Бог тебя зовёт. Богу ты нужен не потому, что ты такой, а потому, что Бог такой. Вот, понимаете, для слушателей это оказалось потрясающе важной вещью. И вообще говоря, среди учеников Христа и тех, кто за ним ходил, в основном, большинство составляли вот такие люди, обыкновенные простые, не подвижники благочестия. Они потом, может быть, стали подвижниками благочестия, если стали. Мы об этом ничего не знаем, потому что это не имеет значения. А имеет значение то, что они послушали Иисуса и сказали, что то, что Он говорит, правда. И я пойду за ним. Вот. Потому что иначе у меня вообще нет шансов никаких. Если Он не прав, то шансов нет. Да, другим это не нравилось. Кто-то, как те фарисеи или законники, кто-то, кто считал, что у них есть некое право перед Богом, что они чем-то что-то заслужили? Ну да, они возмущались, говорили, ну вот, пришёл Сын Человеческий, друг мытарям и грешникам, и для чего учитель ваш там, значит, садится за стол с мытарями и так далее, и вообще обращается с этим простонародьем? Ему не надо проповедовать, ему надо научить — делайте так, и всё тут. А Господь призывает к некоторому нравственному поступку, к внутреннему выбору. Значит, это одни принимают, другие отвергают, кто-то колеблется. То, что Лука нам пишет в Деяниях, что происходило после Пятидесятницы, дает нам основания полагать, что людей, которые к Иисусу прислушались, ловили каждую возможность сходить, послушать его, но, в общем, жили дома и за ним не ходили. Их было много, их было много. Вот ученик, как Никодим, тайный из опасений от иудеев, и другие, и, там, ожидающее Царство Небес, по-разному об этом говорится, и, понимаете, вот Пятидесятница, Пётр вышел, говорит: «Бог соделал Господом и Христом сего Иисуса, Которого вы распяли. Бац!» Три тысячи. Три тысячи человек присоединились к апостолу. Прошло там, не знаю, полгода, и их уже десять тысяч, а фарисеев только семь. Понимаете, во всей Святой Земле в то время вдруг взрывной рост, когда люди, которые слушали Иисуса, пытались понять, что-то исполнить, то, что Он говорил в Нагорной проповеди, когда до них дошла весть о том, что Иисуса убили, и Он воскрес, Ну, тут уже это, вот, и жизнь меняется.

Алла Митрофанова

— Отец Антоний, а 5 тысяч человек, не считая женщин и детей, которые однажды ели хлеб и рыб, которые умножил для них Спаситель, откуда взялось такое количество людей? И другой эпизод, где четыре тысячи человек тоже, точно так же Господь кормит рыбами и хлебом. Если вы говорите, в селениях, ну, там, несколько сотен, может быть, людей-то живет. Вот откуда столько слушателей? Или это апостолы собрали по окрестным деревням?

Священник Антоний Лакирев

— Ну, во-первых, не будем забывать о том, что есть еще такой важный фактор, как исцеление. Исцеление — это время, когда медицина в самом зачаточном состоянии и не может почти ничего. И надежд, если люди болеют чем-то серьёзнее простуды, надежд чрезвычайно мало. Смертность высокая, продолжительность жизни, наоборот, крохотная. Сорок лет — уже глубокий старик, и непонятно, как он дожил до таких лет. И вот в этих условиях, тем не менее, люди болеют, люди страдают, как это часто бывает в разные, так сказать, исторически тяжёлые времена. Ну, как это называется, с головой не очень всё хорошо бывает. Обычно это всё там, все психические, душевные и прочие заболевания тоже называют беснованием, и всё тут. И мы не в состоянии отличить почти нигде, кроме там, может быть, гадаринских бесноватых, где что. Исцеление, потому что Он не просто проповедует, Он не просто говорит о царстве Бога, но и тех, кто до Него доползает хоть как-то, хоть, может, не сам, а кого-то из друзей отправляет, как сотник этот самый, у которого слуга болеет, или, ну, Иаир сам пришёл к нему, да. Оказывается, Он исцеляет. Оказывается, просто вот прикоснуться к нему, он исцеляет. Или как этих десятерых прокаженных. Это очень важная вещь, потому что, понимаете, ну мы сейчас совершенно не в состоянии этого понять. У нас есть медицина, ну где какая.

Алла Митрофанова

— Ну да, где-то её совсем нет, скажем прямо. Где-то её нет совсем. Но, тем не менее.

Священник Антоний Лакирев

— Да, но где-то она есть, и там, где она есть, она работает. Дальше уже, как — другой разговор, это не относится к теме. И поэтому нам очень трудно представить степень этой безнадёги. И страданий. И вот, понимаете, те четверо, которые раскопали крышу в доме тёщи Симона Петра и опустили вот на носилках этого самого паралитика — это не подвижники, необыкновенной веры. Нормальная ситуация для иудеев. Они все старались приволочь. Кто-то ещё жалел, что у него сил нет некому помочь своего больного, а кто-то, как там эти слепцы на дороге у Иерихона кричали: «Помилуй нас, сын Давидов», наплевав на то, что за такие слова и Его и их арестуют немедленно, да, вот Он исцеляет, от него исходит исцеление, иногда говорится об этом, как о некоторой, не знаю, силе, о том, что Он источник исцеления. Вот. Мы можем пытаться это объяснить какими-то терминами, которые ничего не объяснят. Важно, что люди хотят до Него добраться, хотят к Нему прикоснуться, послушать и принести виртуально или реально своих больных. Поэтому, когда апостолы в окрестности какого-то места проходят и говорят через день, через два, через три как-то, какая-то дата, вероятно, должна была назначиться, да, чтобы пять тысяч человек разом собрались в одно место. Значит, они сообщают об этом, это становится известно. Ну, ты можешь прийти в какое-то селение, где у тебя там есть один-два человека знакомых, и сказать, что через три дня учитель будет вот в этом месте. И они хватают своих парализованных, хватают своих больных какими-нибудь ещё болезнями, и все туда идут, потому что вот там, понимаете, для нас слова о том, что кроме Иисуса идти некуда, для нас они скорее поэтическая формулировка, а для них очень реальная.

Алла Митрофанова

— Спасибо, отец Антоний, за разъяснение. Мы со вторника по пятницу в этом временном сегменте «Светлого вечера» будем последовательно разбирать Заповеди блаженства и другие тезисы, которые нам предлагает не только для размышлений, но и для жизни Господь в Нагорной проповеди. А сегодня у нас была первая, такая вводная, программа священник Антоний Лакирев, клирик Тихвинского храма города Троицка. Провел с нами этот «Светлый вечер» и погрузил нас в контекст, в котором слова Господа прозвучали. Спасибо, отец Антоний.

Священник Антоний Лакирев

— Слава Богу.

Алла Митрофанова

— Я, Алла Митрофанова, прощаюсь с вами. До свидания.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Отношение к смерти в Новом Завете». Священник Александр Сатомский
• «Ценность семьи». Анна Мугачева
• «Успение Пресвятой Богородицы». Протоиерей Павел Карташёв

---

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов