Поделиться
Хочу рассказать, как мы с мужем решились купить дом и переехать, как это сейчас модно говорить «на землю».
В 2020 году к нам пришло четкое понимание: «Или сейчас или никогда». Открыли сайты и начали просматривать объявления. Понимание было очень расплывчатое, какой дом и место мы ищем. Выписав пятнадцать или двадцать объявлений отправились на поиски в Рязанскую область.
Чуть отъехав от Москвы, в окне автобуса увидели чудесные пейзажи. Луга, поля, леса, дали и просторы, которые возвращали меня в детство. От одного этого ощущения становилось приятно на душе, и хотелось уже поскорее начать смотреть домики.
Один, другой, третий. И вот — тот, что нам подходит. Лес рядом и бесконечное поле вокруг. Чистый воздух русской земли поднимал в душе самые тонкие чувства. Мы уже думали, как что тут обустроим, как вдруг хозяева передумали нам продавать этот дом...
Мы оба очень расстроились. Вернулись в город. И поиски продолжились. Дома, дома, районы, регионы, участки... Наши поиски растянулись во времени. Месяц, два, три, четыре. Ищем и всё что-то не срастается. Пересмотрели, казалось, уже сотни вариантов. А в душе и в голове ничего не откликнулось. Хотелось почувствовать что-то свое родное, но увы этого не происходило.
И тут меня осенило. А мы же не молимся! Нет, мы конечно просили своими словами, взяли благословение. Но не было той самой горячей молитвы и полного доверия Богу. Я открыла акафист Преподобному и горячо любимому Сергию Радонежскому и начала молиться.
На тот момент была уже осень, лето прошло, а мы так ничего не нашли. Я понимала, что до мая надо запастись терпением. Но у Бога ведь всегда есть для тебя чудо и не одно. Настала зима. И вот он, потенциальный вариант...
Мороз минус 20. Мы едем смотреть дом. В такой холод хозяин не хотел нам его показывать, мы еле его уговорили.
Не успела я открыть дверь машины, как в нее просунулись любопытные мордочи местных дружелюбных собачек. Я скормила им пирог с картошкой.
На улице светило яркое солнце, ясное голубое небо, ослепительно белый бисер снега звенел под ногами. Из печных труб окрестных домиков поднимался дым. Как хорошо, как уютно — отозвалось в душе! «Давай быстрей догоняй» — окликнул меня муж. Дом стоял на краю деревни, на холме. Дальше — просторы, луг. Соседи далеко. Все, как мы хотели.
Вошли в дом. Кружевные скатерти, старая посуда пылилась на столах, русская печка, ухваты, горшочки. Казалось, мы попали в музей. Хорошо. Теперь мы это почувствовали оба.
В тот же день мы перезвонили хозяину и сообщили что готовы купить дом. Он даже удивился нашей решимости. Дом уже год как был выставлен на продажу, но желающих не находилось. Мы с мужем улыбнулись. «Этот домик ждал нас».
Документы о праве на собственность оказались у нас на руках 7 апреля, на Благовещение. Спустя какое-то время я прочитала историю деревни. Оказалось, она принадлежала Свято-Троицкой Сергиевой Лавре. Тут я окончательно убедилась, что именно по молитвам Преподобного Сергия мы нашли домик и месте, где нам уютно и хорошо.
Господь очень щедр на чудеса, но и от нас Он хочет чтоб мы молились и надеялись не на себя, а на Господа.
Автор: Мира Муромская
Все выпуски программы Частное мнение
Сказ о том, как Владимир Даль словарь составлял
Поделиться
Многие знают имя Владимира Ивановича Даля как составителя «Толкового словаря живого великорусского языка», а некоторые имеют эту книгу в своей библиотеке... Я же хочу рассказать пару историй о том, как Владимир Иванович свой словарь создавал. Начну с того, что Даль по первому образованию — морской офицер, мичман. Прослужив 6 лет на корабле, он решил сменить род деятельности и... — выучился на медика. Став хирургом, Владимир Даль участвовал в русско-турецкой войне 1828-29 годов в качестве полевого врача. И если мы с помощью фантазии перенесёмся в то время и в место его службы, то увидим удивительную картину: возле госпитального шатра стоит верблюд, навьюченный мешками. А в мешках — исписанные Владимиром Далем листки. Здесь, в этих свитках — настоящее сокровище: слова, пословицы, сказки и прибаутки, собранные военным врачом в беседах с простыми служаками. Очарованный с юности красотой и меткостью русской речи, общаясь с матросами и солдатами, Владимир Даль записывал забавные сюжеты и не знакомые ему русские слова. В пору врачебной службы его записи составляли уже немалый объем. Поэтому начальство и выделило ему для перевозки верблюда. Правда, Даль чуть не потерял все свои богатства, когда верблюд внезапно попал в плен к туркам. Но обошлось — казаки отбили. Так вот получилось, что гордый корабль пустыни возил на своём горбу бесценное русское слово.
В течение жизни Даль записывал не только слова, но и сказочные сюжеты. В итоге его увлечения появилась книга сказок. Будучи в Петербурге, с экземпляром этого издания Даль направился прямиком... Ну конечно, к Пушкину! Там, у поэта дома они и познакомились. Пушкин сказки похвалил. Но более всего восхитился он далевским собранием русских слов. Особенно понравилось Пушкину слово «выползина» — сброшенная змеиная шкурка. Так Александр Сергеевич впоследствии и стал в шутку называть свой сюртук. Именно Пушкин уговорил Даля составить словарь. Благодаря этой встрече мы можем держать в руках словарь Даля, погружаться в стихию живой русской речи того времени и пополнять свой лексикон интересными словами. Например, узнать, что такое «белендрясы» и «вавакать, «мимозыря» и «жиразоль».
Приятного чтения, друзья!
Автор: Нина Резник
Все выпуски программы: Сила слова
Григорий Суров
Поделиться
В конце XIX-го — начале ХХ века врачи-офтальмологи, специалисты по глазным болезням, были в России на вес золота. Один из представителей этой редкой в то время специализации — Григорий Иванович Суров, окулист из Симбирской губернии — посвятил жизнь тому, чтобы сделать офтальмологию доступной для всех.
Уже в старших классах гимназии Григорий решил стать врачом. В 1881-м он успешно сдал вступительные экзамены на медицинский факультет Казанского университета. Первым местом работы Сурова была уездная больница в городе Спасске Казанской губернии. Там Григорий Иванович впервые обратил внимание, как широко распространены среди крестьян глазные болезни. У каждого второго пациента наблюдалась трахома — инфекционное заболевание, которое передаётся через предметы гигиены — например, полотенца, а распространителями являются мухи. Свои наблюдения и неутешительные выводы Суров записывал в дневник: «Эти болезни у нас в России распространены вследствие бедности, невежества, и малодоступной медицинской помощи». Офтальмологи, как уже говорилось, были в те годы большой редкостью. Поэтому Григорий Иванович решил специализироваться именно в этой области. За несколько лет работы в Спасской больнице он получил богатый практический опыт. Затем некоторое время Суров служил военным врачом. И опять же, занимался на этой должности преимущественно офтальмологией. В 1902-м он поступил в Петербургскую Военную Медицинскую академию — «для усовершенствования в медицинских науках по глазным болезням». Там с успехом защитил докторскую диссертацию.
А в 1906-м году Григорий Иванович вновь приехал в город Симбирск. Его назначили заведующим военного лазарета. Офтальмологического отделения в нём не было. И Суров его открыл. Сразу же к «глазному доктору» потянулся народ. «Главный контингент из страдающих болезнями глаз — крестьянство и необеспеченный рабочий люд», — отмечал Суров. С таких пациентов денег за лечение доктор не брал. Наоборот, помогал из собственного кармана — на лекарства, на изготовление очков. Вскоре Григорию Ивановичу удалось убедить местные власти выделить средства на глазной стационар в 50 коек. В 1911-м году стараниями Сурова в Симбирске открылась школа-приют для слепых детей.
А через несколько лет Россия стала Советской. Григорий Иванович не уехал за рубеж. Остался служить своей стране. В те годы о деятельном докторе нередко упоминали в прессе. Вот, например, как в 1923-м описывала его работу симбирская газета «Красный путь»: «Летом в разных районах губернии можно было увидеть фургон, в котором ехал доктор Суров. Он ездил обследовать сельское население. Оказывая помощь, он переезжал из села в село». После таких поездок и работы в госпитале, Суров принимал пациентов ещё и на дому, по вечерам. Симбирский учитель Алексей Ястребов в своих воспоминаниях писал: «Проходя по Беляевскому переулку, я вижу дом. И знаю: вечером у этого дома будет толпиться народ, потому что здесь живет замечательный врач, друг народа Григорий Иванович Суров».
Простой народ искренне любил своего доктора. Когда в 1920-м году большевики осудили Сурова и приговорили к году тюрьмы за то, что он взял на работу в госпиталь бывшего белогвардейского офицера — нищего больного старика, горожане встали на его защиту. Испугавшись волнений, власти восстановили доктора в правах. Впоследствии Григорий Иванович получил высокое государственное признание: в 1943-м году ему было присвоено звание Заслуженного врача РСФСР, а в победном 1945-м — орден Трудового Красного Знамени. Но не ради наград трудился доктор Суров. Однажды в своём дневнике он написал: «Я смотрю в мир глазами тысяч людей, которым помог избавиться от страданий».
Все выпуски программы Жизнь как служение
21 ноября. О пшенице и плевелах
Поделиться
В 13-й главе Евангелия от Матфея есть слова Христа: «Чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы, оставьте расти вместе то и другое до жатвы».
О пшенице и плевелах, — епископ Тольяттинский и Жигулёвский Нестор.
