Образы святых встречаются во многих произведениях литературы. Это и новомученики и те, кто нам известен по ветхозаветной истории — праотцы, судьи, цари, пророки.
Сегодня мы говорим о праотце Адаме и стихотворении Семёна Липкина «Имена».
К началу Великой Отечественной войны поэту Семену Липкину исполнилось двадцать девять лет и он, как сам о себе пишет, с первых дней стал ее участником на суше и на море.
Стихотворение «Имена» Липкин написал в 1943 году в осажденном немцами Сталинграде. Оно — об Адаме и самых первых днях жизни человека на земле...
Жестокого неба достигли сады,
И звезды горели в листве, как плоды.
Баюкая Еву, дивился Адам
Земным, незнакомым, невзрачным садам.
Когда же на небе плоды отцвели
И Ева увидела утро земли,
Узнал он, что заспаны щеки ее,
Что морщится лоб невысокий ее.
Улыбка вины умягчила уста,
Коса золотая не очень густа...
Имя «Адам» означает «земля», он — самый первый человек, отец всего рода человеческого, праотец. Из Книги Бытия известно, что Бог создал первого человека из праха земного, дал ему «дыхание жизни и стал Адам душой живой».
Для Адама Бог насадил в Эдеме сад и сотворил из его ребра первую женщину — Еву. Созданный по образу и подобию Божию, Адам являлся венцом творения и был благословлен Богом на владычество над землей и всеми живыми существами. В раю Адам стал сотворцом Бога — он давал всему, что его окружало, имена.
В стихотворении Семена Липкина изгнанный из Рая Адам и на земле продолжает заниматься той же самой работой. Первый человек, и он же — первый на земле поэт...
Работа была для Адама трудна:
Явленьям и тварям давал имена.
Сквозь темные листья просеялся день.
Продумал Адам и сказал: — Это тень.
Услышал он леса воинственный гнев.
Подумал Адам и сказал: — Это лев.
Не глядя, глядела жена в небосклон.
Подумал Адам и сказал: — Это сон.
Стал звучным и трепетным голос ветвей.
Подумал Адам и сказал: — Соловей.
Незримой стопой придавилась вода, —
И ветер был назван впервые тогда.
В Священном Писании сказано: после грехопадения Адам и Ева были изгнаны из рая, лишены бессмертия и стали тяжелым трудом добывать себе на земле хлеб насущный.
Первые сыновья Адама и Евы — Каин и Авель. Каин — убийца брата, Авель — его невинная жертва.
В осажденном Сталинграде Семен Липкин мучительно размышляет об этом первом в истории человечества преступлении, после которого на земле не перестает литься кровь и продолжаются войны.
А братьев дорога все дальше вела.
Вот место, где буря недавно была.
Расколотый камень пред ними возник,
Под камнем томился безгласный тростник.
Но скважину Авель продул в тростнике,
И тот на печальном запел языке,
А Каин из камня топор смастерил,
О камень его лезвие заострил.
Есть древняя загадка: «Когда весь мир плакал?» Ответ на нее такой: «Когда Адам и Ева согрешили».
В стихотворении «Имена» Семен Липкин показывает, что смерть не является творением Бога. Смерть и страдания — следствие грехопадения человека, а грехопадение — следствие человеческого своеволия.
Погруженный в ад войны поэт не ропщет на Бога, а призывает людей глубже заглянуть в самих себя, в свою душу и помыслы.
«— Зачем это нужно, — вздыхает жена, —
Явленьям и камням давать имена?
Мне страшно, когда именуют предмет! —
Адам ничего не промолвил в ответ:
Он важно за солнечным шаром следил,
А шар за вершины дерев заходил,
Краснея, как кровь, пламенея, как жар,
Как будто вобрал в себя солнечный шар
Все красное мира, всю ярость земли, —
И скрылся. И, медленно зрея вдали,
Всеобщая ночь приближалась к садам.
„Вот смерть“, — не сказал, а подумал Адам.
И только подумал, едва произнес,
Над Авелем Каин топор свой занес».
В финале стихотворения возникает еще одна тема — величайшей ответственности человека за результаты своей деятельности, в данном случае — творческой.
Поэт и переводчик Семен Липкин говорил, что всю жизнь его интересовали только три темы: Бог, народ, история (и человек в ней).
Бог — на первом месте. А история и жизнь человека — как ожидание и место встречи с Богом.
В повести «Записки жильца» Семен Израилевич Липкин подвел итоги войне, которую он прошел от первого дня до победы, с поистине библейской мудростью.
«Кто победил и кто побеждён? Не Сталин разгромил Гитлера, не русские одолели немцев — победило страдание, дух поборол плоть. Могучее государство фараонов поникло перед безоружным племенем, ибо маленькая, крытая камышом пустыни скиния Завета бесконечно сильнее великолепной, закованной в сталь конницы, неисчислимых копьеносцев и лучников. И государство, которому служил Понтий Пилат, не восторжествовало над другими государствами — восторжествовало распятое страдание...»
«Второй Адам» — в христианстве святые отцы так называют победившего смерть Иисуса Христа.
В 1943 году под бомбежками в Сталинграде Семен Липкин размышлял о Христе, начиная с праотца Адама — первого человека, который прожил на земле 930 лет, оставив после себя многочисленное потомство — нынешнее человечество.
Все выпуски программы Прообразы
Второе послание к Коринфянам святого апостола Павла
2 Кор., 190 зач., X, 7-18.
Комментирует священник Стефан Домусчи.
Здравствуйте, дорогие радиослушатели! С вами доцент МДА, священник Стефан Домусчи. Многие современные люди ведут себя довольно самоуверенно. А как на самоуверенность смотрит христианство? Ответ интереснее, чем можно было бы ожидать, и даёт его апостол Павел в отрывке из 10-й главы 2-го послания к коринфянам, который читается сегодня в храмах во время богослужения. Давайте его послушаем.
Глава 10.
7 На личность ли смотрите? Кто уверен в себе, что он Христов, тот сам по себе суди, что, как он Христов, так и мы Христовы.
8 Ибо если бы я и более стал хвалиться нашею властью, которую Господь дал нам к созиданию, а не к расстройству вашему, то не остался бы в стыде.
9 Впрочем, да не покажется, что я устрашаю вас только посланиями.
10 Так как некто говорит: в посланиях он строг и силен, а в личном присутствии слаб, и речь его незначительна,
11 такой пусть знает, что, каковы мы на словах в посланиях заочно, таковы и на деле лично.
12 Ибо мы не смеем сопоставлять или сравнивать себя с теми, которые сами себя выставляют: они измеряют себя самими собою и сравнивают себя с собою неразумно.
13 А мы не без меры хвалиться будем, но по мере удела, какой назначил нам Бог в такую меру, чтобы достигнуть и до вас.
14 Ибо мы не напрягаем себя, как не достигшие до вас, потому что достигли и до вас благовествованием Христовым.
15 Мы не без меры хвалимся, не чужими трудами, но надеемся, с возрастанием веры вашей, с избытком увеличить в вас удел наш,
16 так чтобы и далее вас проповедовать Евангелие, а не хвалиться готовым в чужом уделе.
17 Хвалящийся хвались о Господе.
18 Ибо не тот достоин, кто сам себя хвалит, но кого хвалит Господь.
На одной из лекций меня как-то спросили, почему современные бизнес-тренеры настраивают человека на успех, а православие всё время говорит о грехах и человеческом несовершенстве. Чем можно объяснить такую разницу? Действительно, от первых очень часто можно услышать призывы повторять себе «я лучший», «я успешный», «у меня всё получится». От вторых зачастую слышишь слова о необходимости быть смиренным. С точки зрения обывательской, выигрывают очевидно первые, потому что картина, которую они рисуют явно более привлекательная.
Однако в сегодняшнем тексте из послания апостола Павла к Коринфянам нет ни бахвальства, ни отказа от какой бы то ни было собственной значимости. Напротив, есть взвешенная позиция, в которой всё оказывается на своих местах. Да и слово «смирение», которым обычно пугают, означает лишь осознание своих границ, своего места в мире, в отношениях с Богом и другими людьми.
Но прислушаемся к апостолу Павлу. Размышляя о том, насколько он как апостол подотчётен коринфской общине, он призывает не в меру требовательных общинников помнить о его статусе. Может показаться, что это совершенно не смиренно с стороны Павла... Но в том то и дело, что апостол прекрасно знает свою меру. Он действительно основал коринфскую общину и много преуспел в деле проповеди, но меру эту успеха определил для него Бог. Апостол осознаёт значимость своего труда, но понимает, что действовал с помощью Божией, и это понимание позволяет ему занять взвешенную позицию. Итогом его размышлений становится лаконичная и очень точная фраза: «хвалящийся, хвались о Господе», то есть помни, что при всех твоих усилиях и стараниях рядом с тобой всегда был Господь, поддерживающий, направляющий и определяющий меру пройденного тобой пути.
Слово «самоуверенность» воспринимается христианами как недальновидное и глупое. И дело не только в том, что сам по себе человек очень ограничен в своих ресурсах и возможностях, но в том, что в наивных попытках отстоять свою самость он отказывается от присутствия в его жизни Творца. Бог, конечно, никуда из жизни человека не уходит, потому что все мы как бы ни жили, живём благодаря Его любви, но кто-то впускает её в свою жизнь, а кто-то живёт ей вопреки.
Христианство начинается с того, что человек осознаёт: концентрируясь на себе, он ограничивает и обедняет свой мир и, напротив, открывая своё сердце ближнему и Богу, бесконечно свой мир обогащает.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
От мала до велика
О библейском происхождении выражения «От мала до велика» и его различных формах употребления.
Все выпуски программы Первоисточник
«Всемилостивый Господи, помажь сердце мое елеем милости Твоей»
Всемилостивый Господи, помажь сердце мое елеем милости Твоей.
Да никогда не вспыхнет в нём гнев на сильного, не зародится презрение к слабому. Посмотри, роса утренняя — всех слабее...
Да никогда не совьёт в сердце моём ненависть к ненавидящим меня. Да вспомню я о конце их и сохраню мир свой.
Милосердие открывает путь к сердцу всякой твари и несёт радость.
Немилосердие омрачает чело и несёт печаль одиночества.
Помилуй милостивого, Рука Пренежная, и открой ему тайну милости Твоей.
Богочеловек — чадо милости Отца и святости Духа. Весь мир — лишь притча о Нём. Могущественные светила небесные и мельчайшие капли озёрные, собою рассказывают о Нём. Всё небесное и земное, от пресильных Серафимов до мельчайшего комочка пыли, рассказывают притчу о Нём — прасущности и праисточнике своём.
Что такое твари на земле и во вселенной, если не притча о солнце?
Воистину, также и всё видимое, и невидимое, являет собой притчу о Богочеловеке. Сущность её проста, притч о ней множество бесконечное.
Друзья мои, как же рассказать мне вам о сути, если вы притч понимать не умеете?
О, если бы знали вы ту сладостную беспредельность и силу, когда проникаешь до сердца всех притч, туда, где они начинаются, и где кончаются. Туда, где язык немеет, и где всё сказано раз и навсегда!
Какими скучными становятся тогда все долгие и однообразные повествования, сочинённые людьми. Такую же скуку испытывает тот, кто привык слышать раскаты грома и созерцать сверкание молний, но вынужденный слушать рассказы о грозе.
Приими мя в Себя, Сыне Единородный, чтобы стать мне одно с Тобой, как когда-то до сотворения и падения.
Да закончится долгая и томительная притча моя о Тебе, хотя бы мгновением лицезрения Тебя. Да закончится самообман мой о том, что я — нечто рядом с Тобой, или нечто без Тебя.
Пресыщены уши мои притчами. Устали зеницы мои взирать на тщеславную пестроту одежд, Тебя лишь жаждут видеть они, Источник мой, сокрытый миром за пустыми притчами и пёстрыми одеждами.