«Празднование Пасхи. Русский Фольклор». Юлия Алакина

У нас в гостях была певица, автор, композитор, руководитель нескольких фолк-проектов Юлия Алакина.

В пасхальный вечер мы говорили о традициях встречи праздников, о русском фольклоре, а также слушали замечательные песни. Кроме того наша гостья рассказала о своем приходе к вере, о любви к русским традициям и изучении народнодных песен и духовных стихов.

Ведущая: Кира Лаврентьева

---

K. Лаврентьева:

— Вечер пасхального воскресенья. Здравствуйте, дорогие наши слушатели. Христос воскресе! Меня зовут Кира Лаврентьева и с радостью представляю вам нашу сегодняшнюю гостью. В гостях у светлого радио Юлия Алакина, автор и композитор, руководитель нескольких фолк-проектов. Здравствуйте, Юлия. Христос воскресе!

Ю. Алакина:

— Воистину воскресе!

K. Лаврентьева:

— Вы знаете, мы очень счастливы, что вы добрались до нас, такая радостная, такая светящаяся. Наверное, в Пасху вот это самый лучший гость. Не можем отказать себе в удовольствии попросить вас спеть что-нибудь сразу такое жизнеутверждающее.

Ю. Алакина:

— Пасхальное.

K. Лаврентьева:

— Да.

Ю. Алакина:

— Мне повезло, что я много ездила по экспедициям, и в основном Брянская область отличается волочебными песнями.

K. Лаврентьева:

— Так.

Ю. Алакина:

— И хотела бы поприветствовать всех волочебной пасхальной песней «Подошли мы ко двору».

Подошли мы ко двору да к Настиному

Христос воскрес Сын Божий!

Ох, Настин двор — да железный тын.

Христос воскрес Сын Божий!

Да железный тын — столбы точеные.

Христос воскрес Сын Божий!

Столбы точеные, позолоченные.

Христос воскрес сын Божий!

Посередь ее двора стоит церковка.

Христос воскрес сын Божий!

А в той церковке да Сам Христос.

Христос воскресе!

K. Лаврентьева:

— Воистину воскресе! Потрясающе совершенно. Юлия, спасибо огромное. Ну и, конечно, давайте сразу спросим вас, как вы встали на этот путь музыкальный, на путь фольклора, фолка, чем вы занимаетесь профессионально, руководите несколькими коллективами, поете в храме. Вот эта вот любовь к народному духу, она когда в вас проснулась?

Ю. Алакина:

— Вы знаете, я счастлива, что у меня такой род, поющий. И по маминой, и по папиной линии мои предки даровали мне, наверное, вместе с корнями, генами эту любовь. С маминой стороны дедушка и бабушка, они такие самородки, народные исполнители. Дедушка — рояльный гармонист. Бабушка пела прекрасно старинные песни, играла на балалайке, гитаре. А сама я родом с Липецкой области, города Ельца...

K. Лаврентьева:

— Очень красивый город.

Ю. Алакина:

— Да. И этот край славится, он очень духовный, там монастыри есть, и женский, и мужской, много церквей. И я родилась вот прямо в центре города старинном, прямо, можно сказать, где Арбат, и во дворе у меня видны были колокола Вознесенского собора. Архитектор Тон. Это красивейший собор, он занимает одно из первых мест в России, и все детство у меня, представляете, перед глазами был этот собор, эти колокола. А по папиной линии у меня дедушка и бабушка, вы знаете, как удивительно, одну фамилию имели — Яковлевы. И когда бабушка вышла за дедушку, она даже не меняла эту фамилию. А как раз у бабушки ее папа был священником, мой прадедушка, и он был священномучеником. Пострадал за Христа, его убили на алтаре. Я надеюсь, что вот его молитвами, мученическая такая смерть, она принята Господом, и в небесной обители он как раз молится за нас.

K. Лаврентьева:

— А как звали вашего дедушку?

Ю. Алакина:

— Григорий. В Задонском монастыре вот мы...

K. Лаврентьева:

— Отец Григорий Яковлев.

Ю. Алакина:

— Да, у меня бабушка двоюродная Мария много рассказывала о нем. Почему так получилось, что двоюродная бабушка много мне рассказывала, потому что у папы родители умерли, когда ему 14 лет было. Хотя семья большая, он сначала там, конечно, и девятый, кто говорит, много у него было братьев и сестер. И вот как раз бабушка Маша рассказывала, что в Задонском монастыре дедушка записан, на каком он приходе, где служил. И, конечно, я уверена, что его молитвы вот как раз помогают нашему роду. И, с одной стороны, это трагическая смерть, а с другой, во славу Божию, и я надеюсь, что и наш род под его молитвами.

K. Лаврентьева:

— Конечно.

Ю. Алакина:

— И уверена, что все это неслучайно. Потому что во мне как раз с детства проявляется интерес к старинной народной музыке и к духовной. Наверное, со стороны мамы больше вот эта самобытность, народность, а со стороны папиного рода вот эта духовность. Потому что я знаю, что моя бабушка пела на клиросе. Жалко, что я ее не знаю, потому что папа рано потерял родителей. А вот как раз двоюродная бабушка, Мария Григорьевна, она была чуть ли не двенадцатым ребенком и кормила всю свою семью — чем? Ее отдали при монастыре, и монахини научили петь духовные стихи, и она, маленькая, отпевала людей, там участвовала в таких требах. И от нее я записала очень много духовных стихов — и на разлучение души с телом, и на Воскресение, и сейчас рождественский стих ее полетел по России, его поют даже известные народные коллективы. Я так рада, что все это живет. И мой коллектив тоже поет эти духовные стихи. И как раз, наверное, все это не только я впитала, но вот пытаюсь и иллюстрировать, и чтобы это было востребовано, чтобы люди это слышали. Как могу, как умею, через свои коллективы или сама, как автор- исполнитель.

K. Лаврентьева:

— Юлия, то есть получается, что вы культуру древнерусской даже больше, чем русской, древнерусской песни впитали вместе с верой. То есть это такое удивительное, светлое очень сочетание, которое кажется очевидным. Но нет, потому что мы знаем, что очень многие исполнители, к сожалению, русской народной песни или как вот русской песни иногда хорошо все у них, а иногда они уходят в какое-то даже язычество, к сожалению, их так вот смахивает.

Ю. Алакина:

— Бывают крайности такие.

K. Лаврентьева:

— Но мы не будем о плохом, будем о хорошем. И вот удивительно, что у вас музыка вместе с верой как-то одновременно вот так с вами по жизни идут.

Ю. Алакина:

— Конечно, я очень счастливый человек. Потому что самое главное, чтобы все звучало. Не просто было зафиксировано в нотах или сохранено там на каком-то носителе, а люди подхватывали, пели. И я, правда, очень рада, что много подхватывают, много песен поют. И даже в Кремле звучали там, при Патриархе, некоторые песни, например, из уст моих друзей, которые там кто в Брянске находится, кто во Владимире находится. В женском монастыре, где Мелания затворница, местночтимая святая, поется мой духовный стих на основе ее жития. И я так рада, ну там есть православная общеобразовательная школа, там тоже знают этот стих духовный, музыкальный. Поэтому, вы знаете, это такое счастье, тем более в пасхальные дни вспоминать о том, что все не зря, все живет, и даже вместе с песней исполняется всеми, кому откликается эта музыка.

K. Лаврентьева:

— Вы автор и композитор. Как рождаются эти песни чудесные у вас, как это все происходит?

Ю. Алакина:

— Вы знаете, вот это, конечно, промыслительно. Я благодарна Господу, что иногда я не могу даже заснуть — вот идет текст, идет мелодия, и я не понимаю, вот мне кажется, что это не совсем мое, просто я записываю, фиксирую, как бы проводник этого. Понятное дело, что все это бывает по-разному. Иногда строки приходят, иногда мелодия первая приходит. Иногда чуть ли вот на огороде — ты смотришь на красивое небо, на природу, и у тебя идет, идет, идет поток музыки, мыслей и вот, к сожалению, если под ругой нет, где записать, иногда очень сильно тяжело восстановить сразу все произведение. Но если современная техника, или телефон рядом, диктофон выручает или заметки, и так мне легче сохранять и произведение доводить, можно сказать, до ума. И, конечно, друзья помогают. Потому что я не могу сама петь на голоса, например, но я по образованию дирижер народного хора, и у меня огромное количество друзей. В одном коллективе у меня 20 человек, в другом 30, в одном 12, где-то 7. И все уникальные и даровитые, и они распевают, я помогаю им, показываю, где бы мне хотелось. И песня обрастает такими вариациями, она становится, расцветает, как цветочек такой красивый. И я понимаю, что, вместе созидая и с кем-то взаимодействуя, продукт получается полным, и слава Богу за все.

K. Лаврентьева:

— Юлия, ну давайте не будем тогда откладывать в долгий ящик и попросим вас представить одну из своих песен.

Ю. Алакина:

— Ну если представлять песни, я бы хотела, наверное, начать с «Ой да на заре». Потому что я соавтор этой песни. Как я говорю, богата друзьями. И если говорить уже о творчестве композиторском, то очень часто вот что как раз в коннекте с талантливым замечательным парнем, Александром Соловьевым, мы вместе написали и слова, и музыку. И вокальная аранжировка получилась, и инструментальная, и песня по всей России поется. А родоначальником и первым исполнителем была наша группа «Репа», где я тоже руководитель. И «Ой да на заре» — там и про колокольный звон, и про то, когда тебе грустно, шлется поклон, все будет хорошо. И про природу, и про любовь, когда кто-то ожидает этой любви, а кто-то как деревце расцвел и не знает, куда эту благодать деть. То есть каждая философия, да, каждого человека, она может вот как раз...

K. Лаврентьева:

— Помещается.

Ю. Алакина:

— Да, потому что там одни образы. И поэтому хотелось бы, чтобы настроение вот это светлое долетело и до наших слушателей.

K. Лаврентьева:

— Давайте с удовольствием послушаем.

K. Лаврентьева:

— Вечер пасхального воскресенья. Христос воскресе, дорогие наши слушатели! С радостью напоминаю вам, что у нас в гостях Юлия Алакина, автор и композитор, руководитель нескольких фолк-проектов. Одну из песен Юлии и ее коллег мы уже послушали сегодня с радостью большой, которая называется «Ой да на заре». Кстати говоря, ансамбля «Репа» — вот мне сразу хочется спросить про название, оно настолько русское, что более русского, наверное, и придумать нельзя. Вот автор этого названия кто?

Ю. Алакина:

— Вы знаете, получилось так, что, конечно, хотелось бы за все русское радеть. Такой замечательный овощ — и репа пареная, и жареная...

K. Лаврентьева:

— Во все блюда.

Ю. Алакина:

— И даже просто, чтобы была бодрость духа такая, светлая радость или шутка юмора: репу чесать там или там у нас есть песня в группе, про то, что девушка посадила репу в огороде, а толпа говорила: ой, правильно или неправильно посадила? А у девки репа росла, возрастал доход там. И мы репу вот, правда, хотим, чтобы были хорошие продукты, шутка юмора, и вот мы на основе вот этого хорошего настроения и прибауток, которые мы тоже добавляем в песни, хотим, чтобы люди не унывали, чтобы был здоровый юмор. И, конечно, если брать музыкальную такую составляющую, то прямо «репа» — это в музыкальном сленге это репетиция. А у нас все репетиции, они заканчиваются прекрасными номерами. Поэтому это такое емкое название. И репа как овощ, и репу чесать, чтобы было не грустно, и всегда не унывать, и какой-то креатив был. Ну и репа —это прямо репетиция с хорошим выходом в песне, в треке, в композиции. Ну что-то бодрое, веселое и поддерживающее.

K. Лаврентьева:

— Прекрасно вообще. При этом я думаю, что обо этом ансамбле должно узнать, как можно большее количество людей.

Ю. Алакина:

— Ну дай Бог.

K. Лаврентьева:

— Потому что действительно очень душевно, как-то очень за душу трогает и высокопрофессионально, что важно, в этом вопросе музыкальном.

Ю. Алакина:

— У нас есть целый альбом, он называется «Мамка не велит». И там разные песни, и они разные по настроению, и так хотелось бы, конечно, чтобы тоже музыка популяризировались. Будем рады, если слушатели послушают альбом «Мамка не велит», там есть для каждой души свое откровение. Каждая песня как мини-сюжет, мини-жизнь такая.

K. Лаврентьева:

— Как вы готовились к Пасхе? Есть ли у вас какие-то традиции семейные?

Ю. Алакина:

— Ну как у всех православных.

K. Лаврентьева:

— Как у всех — да, но вот интересно послушать.

Ю. Алакина:

— Я пеку куличики, мы красим семьей яйца. И самое главное, что у меня дочка Серафима любит креативить. И там, конечно, не только такая вот здоровая окраска в виде лукового настоя, ну и, конечно, мы и перламутр, и все наклейки...

K. Лаврентьева:

— Ну конечно, с детьми.

Ю. Алакина:

— Ну потому что хочется, чтобы это было...

K. Лаврентьева:

— Поярче.

Ю. Алакина:

— Радостно, и чтобы ребенок тоже получал удовольствие от взаимодействия. И мы, конечно, когда освящали пасху и кулич, у нас и цветочки там были, маленькие птенчики, цыплята. Ну и, конечно, все это было в старинных рушниках, вышитых, домотканых, где ручной работы ткались на станках полотна и вышивались. И это очень для меня важно, чтобы плетеная корзина из лыка была. Потому что вот в Брянской области я была, много песен записала, целый диплом написала. И оттуда мне бабушки целую коллекцию рушников дали. И у них сарафаны саянные называются вот эти, переднички. И вот эти рушники вышиванные, как они говорят, это дух. Хотелось, чтобы на Пасху это все ручное.

K. Лаврентьева:

— Это мед для ушей. Юлия, это мед для ушей. То есть вы настолько пропитаны, не только творчество, песня, но и жизнь ваша пропитана русскостью, вот этим русским духом, и это, конечно, восхищает. Научиться бы так жить. Я вот смотрю, у нас нет в «Вечере воскресенья» видеосъемки, но я в такие моменты жалею, что нет. Потому что Юлия одета, надето на ней потрясающее платье, очень красивые бусы, сережки, по-моему, это янтарь, что-то вот такое вот теплое, очень элегантное и с большим вкусом. И, конечно, это вызывает такое восхищение, пасхальное сегодня у нас восхищение.

Ю. Алакина:

— Спаси Господи. Вы знаете, я еще собираю старинные предметы, утварь, старинные разные костюмы разных областей.

K. Лаврентьева:

— То есть это как образ жизни, действительно.

Ю. Алакина:

— Вы знаете, это, правда, делает меня полноценным человеком. Потому что это как дерево, если вот корней лишить дерево, оно же упадет. А мы забываем, что раньше для наших предков был труд ручной это все. Землю не обработаешь, не посеешь — покушать нечего. Там не обработал лен или там другую культуру — ткань не сделал, не оделся. И вот когда это собираю, и старинные куклы, и старинные прялки, и вот даже дотронуться до этого, смотришь, как это расписано, как это вырезано красиво, какое зодчество. И это все настоящее, это же люди вкладывали свою душу. Поэтому меня это как-то делает, ну можно сказать, защищенней, потому что я знаю, что это настоящее. И так как в цивилизации много лишних звуков, вот этой суеты, а тут ты как бы попадаешь в прошлое, когда время текло медленнее, когда ценности были, и иерархия, и уважение к старшему поколению, и как-то все это, правда, входит через предметы, образы и воспоминания о прошлом. Ну вот как-то предания старины. Почему, вот я говорю, мы когда искали обозначения там, что такое поверье — это не везде было, что это прямо что-то такое из ряда вон, там какое-то язычество и предрассудки, это было предание о старине. И тогда мы, не совсем воцерковленные, назвали ансамбль «Поверье». Но я вкладывала как «Поверье» — «по вере» — по вере вашей да будет вам. Тем более главный корень «вера». Даже с ансамблем «Поверье», которому восемнадцатый год, мы в монастырях, приходах, храмах выступаем, поем духовные стихи, волочебные, пасхальные песни. И мне бы хотелось, чтобы сейчас прозвучала песня в исполнении ансамбля «Поверье» «Подъезжали под село». Чтобы село весело жило, урожай добрым был, чтобы каравай полон был, и чтобы весь народ счастлив был.

K. Лаврентьева:

— Потрясающе. Давайте, дорогие друзья, опять попробуем с вами порадоваться... Нет, попробуем — это вообще не то слово.

Ю. Алакина:

— Радуемся.

K. Лаврентьева:

— Давайте, дорогие друзья, порадуемся, будем торжествовать, будем праздновать Пасху и слушать песню Юлии Алакиной «Подъезжаем под село», ее коллег замечательных. В общем, давайте радоваться.

Ю. Алакина:

— Давайте.

K. Лаврентьева:

— Вечер пасхального воскресенья. Христос воскресе, дорогие наши слушатели! Напоминаю, что у нас в гостях Юлия Алакина, автор и композитор, руководитель нескольких фолк-проектов. Уже познакомились мы с творчеством Юлии. Немного познакомились, хочется еще. Хочется узнать, как вы развивали эту вашу самобытность, любовь к русской культуре, к русским вот этим вот всем бытовым элементам — к одежде, к еде, к корзинам, к песням. Это же не все сразу пришло, это глубокая, монотонная, может быть, даже и многолетняя работа. И вот, конечно, хотелось бы узнать, как вы это постигали, вот эту культуру всю.

Ю. Алакина:

— Наверное, все зарождалось тогда, когда я маленькая, там очень маленькая, наверное, только пошла, и лето там проводила, каникулы у бабушки. Она пела в клубе, в самодеятельном хоре. И я с колхозницами прямо по колхозам...

K. Лаврентьева:

— Сказка.

Ю. Алакина:

— Это я еще в СССР родилась. Ездила, слушала, как бабушки поют, как они водят хороводы, как они страдания под елецкую рояльную гармонь. А это уникальная деревянная гармонь, авторская, аналогов нет. Почему, потому что рояльная — справа клавиши, как у рояля...

K. Лаврентьева:

— Так. Я помню, я знаю, как они выглядят.

Ю. Алакина:

— Слева клавиши.

K. Лаврентьева:

— Вообще!

Ю. Алакина:

— А с другой стороны, слева, там есть тоже клавиши.

K. Лаврентьева:

— С двух сторон.

Ю. Алакина:

— Три ряда клавиш, понимаете, поэтому как пианино, как рояльная. И звук божественный такой, мне почему-то кажется, как орган.

K. Лаврентьева:

— Мощный, многоголосный.

Ю. Алакина:

— Такое дерево, оно звучит по-настоящему там. И поэтому дедушка у меня прямо первый парень на деревне — рояльный гармонист, конечно. Мы слушали всегда, как дедушка играет, и это прямо будоражило, и душа трепетала. Потом, конечно же, я пошла, волею судьбы, в фольклорный ансамбль детский «Лучинушка». Потом я закончила училище искусств в Липецке, имени Игумнова, у заслуженной работницы культуры Российской Федерации Грибановой Валентины Васильевны, с отличием, получила красный диплом и в Москву. А в Московском государственном университете культуры и искусств в Химках, сейчас это институт, я получила высшее образование тогда это было, конечно. Ну не как сейчас там бакалавриат, магистратура, это была нормальная пятилетка.

K. Лаврентьева:

— Как положено.

Ю. Алакина:

— Как положено. Мы писали диплом на 250 страниц. Там мы ездили в экспедиции, у нас была и анализ, и формы, и слова, и строения, то есть очень мы получили глубокие знания. Это был как труд, научный труд. И как раз я говорила, что у меня в практике есть экспедиционные выезды по разным областям — это и в Рязанскую область, и, конечно, Липецкую область, где я родилась, и Брянская, и Поволжье захватила. А я такой счастливый очень человек, я всегда мечтала поездить по России. И меня заметила певица Пелагея, я три года...

K. Лаврентьева:

— Да, мы это знаем.

Ю. Алакина:

— Полетала и сменила пояса, и на концертах выступала с ней дуэтом. И как раз с группой «Репа» пела свои, и «Поверье» пело, и «Репа», там по-разному, как требовалось вначале. Мы исполняли и старинные песни, и уже адаптированные, и современные слушатели, конечно, в большом количестве, потому что, конечно, это были зрители Пелагеи, они тоже познакомились с нашим творчеством. Для нас это был просто праздник. И не сосчитать, сколько городов мы объездили, облетели. Это тоже обогащало, потому что в каждом городе тоже старались зайти там в какой-то музей там старинный, краеведческий. И вообще как-то складывалось, Божиим промыслом, что друзья появлялись вокалисты и, конечно, в студенческие годы, и очень много давали наставники. Вот в университете у меня был Владимир Андреевич Царегородцев, педагог шикарный, который верующий человек, пел в Большом Вознесении долго.

K. Лаврентьева:

— У Никитских ворот.

Ю. Алакина:

— У Никитских ворот. И Вячеслав Михайлович Щуров — это собиратель по всей России фольклора, разных областей. К сожалению, вот в период коронавируса их не стало, они у нас возрастные педагоги. Но сколько вложили они в нас и приобщили к народным традициям, к любви к русской культуре — это заслуга их. И, конечно же, то, что экспедиции давали возможность с подлинными непосредственными носителями традиции общаться, это очень обогащало. Поспать на печке, одеть старинную там рубаху, вышитую, пообщаться с бабушками и рассказать, чем она живет, как ей передавались эти песни, в какой период, когда зимой там, обходы дворов зимние песни пели, когда масленичные, когда волочебные, когда зажиночные, обжиночные.

K. Лаврентьева:

— Что такое волочебные песни, давайте поясним для слушателей.

Ю. Алакина:

— Как раз в светлый праздник Христова Воскресения, в седмицу тоже Светлую, волочилися от двора до двора.

K. Лаврентьева:

— А, то есть это как вот такие вот...

Ю. Алакина:

— Как колядовщики, да, как колядки, только это весенние, с припевом: «Христос воскрес Сын Божий». Там:

«Хозяюшка, Христос Сыне Божий воскрес,

Вставай рано, Христос Сыне Божий воскрес.

Мойся бело, Христос Сыне Божий воскрес.

Наряжайся, Христос Сыне Божий воскрес.

Пеки кулич, Христос Сыне Божий воскрес.

Пойди в церковь, Христос Сыне Божий воскрес.

Святи кулич, Христос Сыне Божий воскрес.

И они как бы говорили: хозяюшка, ты готова к празднику-то, ты посвятила? И за такие песенки им давали яички, куличики. Изначально это в основном мужчины ходили. Потом уже и молодежь, и все, чтобы сохранить традиции. И они пели эти песни, где как раз припев был: «Христос Сыне Божий воскрес». И, конечно, вот этот обряд волочебных песен, он тоже записан. И вот в большей степени это западные области России — это Брянская, Псковская, Смоленская. Но сейчас находят и в Омске, и в Сибири, и везде, потому что, конечно, праздник праздников. Христос воскресе! И по всей России, вот обычно через ярмарки, говорят, бабушки там услышали, там как-то попали, туда там переселенцы, и вот так это все распространялось. Это радость, это счастье, когда идут по улице люди и уже говорят: «Христос воскресе!» — на наигрышах там, на песнях. И конечно хозяева знали: так, сейчас ко мне придут, надо там самое красивое яичко, куличек, и все это подготовить. Ну как же, праздников праздник, и чтобы на селе не сказали, что там жадный или там как-то. Ну село все-таки, на одном конце скажут, на другом прославят, или как-то наоборот. Поэтому волочебники создавали настроение, этот праздник воспевали и Христа славили.

K. Лаврентьева:

— Потрясающе. Что мы сейчас послушаем?

Ю. Алакина:

— Вы знаете, давайте, вот если можно, послушаем песню, которая тоже жизнеутверждающая, чтобы в основе нашей жизни было доброе начало, доброе семя. И самое главное жизнь, чтобы мы...

K. Лаврентьева:

— Точно.

Ю. Алакина:

— Мы жили полноценной жизнью. И не сидели, например, долго в соцсетях и так далее, а вспомнили, что жизнь у нас, она тоже имеет свои сроки, у каждого они свои. Живи, себя прояви. Вот там, например, ремесленник — делай что-то руками. Например, труженик или там, не знаю, производственник или там бухгалтер...

K. Лаврентьева:

— Готовишь вкусно.

Ю. Алакина:

— Или там музыкант, или священнослужитель, или там ребенок, которому надо как на работу в школу ходить. Просто прояви себя вот по-настоящему. И там, где быть добру, конечно, и есть это семя добра и нет места злу. И я так рада, что во Владимирской области друзья, группа «Мужики», это парни такие хорошие, спели мою песню. Слова и музыка Юлии Алакиной. Исполняет группа «Мужики», город Владимир. Я надеюсь, что эта песня напомнит мультики какие-то такие вот, знаете, с русским духом. Там будут и жалейки, и владимирские рожки звучать, и балалайки. Пусть, уважаемые слушатели, все это в вас проникнет, и гены откликнутся, и Христос воскресе! Славьте праздник и пусть жизнь будет полноценной.

K. Лаврентьева:

— Воистину воскресе Христос! Давайте послушаем. Как называется песня?

Ю. Алакина:

— «Ты живи».

K. Лаврентьева:

— «Ты живи». Отлично. Лучше и не придумать. Жизнь жительствует. Давайте послушаем.

K. Лаврентьева:

— Пасхальный «Вечер воскресенья», дорогие наши слушатели. Напоминаю, что у нас в гостях Юлия Алакина, автор и композитор, руководитель нескольких фолк-проектов. Меня зовут Кира Лаврентьева. Мы продолжаем наш интереснейший разговор — праздничный, пасхальный самобытный какой-то, невероятно жизнелюбивый. Юлия, дорогая, вот скажите, пожалуйста, а дети, они перенимают у вас эту любовь к фольклору, к быту, к песне русской старинной, вот как-то они разделяют ваше ощущение в отношении всего этого?

Ю. Алакина:

— Мне вот повезло, что я взаимодействую с разными возрастами. В моем опыте дошкольники, там от четырех лет, и великовозрастные до 95 вот сейчас есть. И есть такая программа — «Основы русской традиционной культуры».

K. Лаврентьева:

— Так.

Ю. Алакина:

— Когда-то ее подкорректировала, разработала, там на основе народного театра, и сказок, и прибауток, и пестушек, и поговорок, пословиц дети — вот в моем опыте было семь групп по 30 человек, — там и младшие школьники 1–2-й там класс, и садиковские, и смешанные группы, где здоровые дети вместе с коррекционной там, аутистами, и через народный фольклор пытались посмотреть, как дети вообще развиваются. Вы не представляете: они прыгали через лапти, они взаимодействовали в игре там, через игру старались, как сеют там землю, как полют в игровой, через игру познавали вообще мир. Потому что если музыкальные сказки фольклорные брать, которые поучают — это там ленивая коза, а вот эта хитрый, а вот этот добрый, — и вот через вот этот мир традиционной культуры дети даже адаптировались. Сначала мне было дико, что первое время я детей с себя снимала: «Юлия Викторовна!» — потому что они хотели, чтобы их обняли, погладили по голове, как будто им не хватало вот тактильности, общения. Потом они начали друг с другом: а давайте в хороводе, и давайте там шуточные забавы, там, например, шапочные там бои смешные — там шапку взять, там старинные. Потом они балалайку рассматривали, научились, что гитара от балалайка, оказывается, это разные вещи, а хлеб не растет на дереве, его надо засеять. Мы каждый колосок считали, сколько зернышек, и чем отличается, получается, например, пшеничный от ржаного колос, там ячмень как выглядит, то есть для них это было дико, и как мололи. Я подбирала материал, который просто, не знаю, раскрывал мир их, и они понимали, что чтобы, правда, что-то добиться, надо руками потрудиться. Поэтому у меня есть целая программа «Что в руки попало, то и заиграло». На есть мастер-классы, где приходят и из камыша или тростника там учатся делать кугиклы. Или там заменяют современными...

K. Лаврентьева:

— Кугиклы?

Ю. Алакина:

— Кугикла — это как пан-флейта.

K. Лаврентьева:

— А, дудочки.

Ю. Алакина:

— Да, и калюки из борщевика делали. Потому что вот когда он в морозное время он безопасен, его срываешь, и это обертональная флейта. Как вот в космосе такой звук, очень красивая.

K. Лаврентьева:

— Ничего себе.

Ю. Алакина:

— И когда руками дети делают куклы, они из тряпочек вот это все, пока сложил, пока узелок завязал, в свою душу там, кто какую тряпочку подобрал. И из кукол мы разыгрывали там сценки — как можно, как нельзя там, и целые там первые, как там трудятся. И также раньше из кукол показывали обряды, например, вот: ой, туда не ходи там, а это первый день свадьбы, ой, девку там засватали, там вот такое. Были травяные куклы — вот так стучишь, а они танцуют. Прямо вот так вот танцуют куколки, подпрыгивают, поворачиваются. И все это вот с такими глазами дети воспринимали. И правда, глаза оживали. Сначала такое было ощущение, что другие дети — они сами в себе, они интроверты, не общительные. А потом мы прививали уважение мальчика к девочке. Вот мало кто знает, что такие традиции были, что даже когда на вечерках устраивали что-то, было такое уважение к парням и девчонкам. Даже к ней подошел парень там предложить, он купил ей платочек, ленту, и она не могла вот прямо сказать: знаешь, вообще-то мне это не нравится. Она могла только какими-то знаками показать. Потому что вот если мужчину она унизит, вся деревня, все парни не будут с ней общаться, в знак солидарности.

K. Лаврентьева:

— Вот это да.

Ю. Алакина:

— Поэтому такие традиции мудрые были. Например, парень приходил к девке говорил: Мань, дай семечек. Давала черные ему — знаешь, ты не подходи ко мне, ты вот мне не мил. А белые — ты там можешь за мной поухаживать, мне там подбей каблучок или можешь ленту купить, можешь на танец пригласить. И поэтому все символы. Девчонку — вот все говорят: ой, раньше там неравные браки там, за старика. А были обряды целые, старинные паневы, и перед этим девчонку проверяли, хочет она замуж-то или нет. И она прыгала в паневу. Если, например, в юбку попадала там — значит, мил ей, там ей сказали примерно, какой парень. А если она специально промахивалась, говорят: ой, девку надо спасать, надо как-то чего-то. И там тыкву ставили на порог, что, мол, не подходите, сваты. Там были знаки, мы просто их потеряли. А так целый мир был, там телефона не было сказать, там нравится, не нравится. Или там из другого села ехал сват — знаками показывали...

K. Лаврентьева:

— Потрясающе.

Ю. Алакина:

— Пойдет разговор, не пойдет, рукобитие будет там или так далее. Мы это все утеряли. Уже не говоря о том, что у меня есть вот такие программы как «История одного костюма», что костюм был это как паспорт — было видно, с какого села или губернии или там, замужем, не замужем.

K. Лаврентьева:

— Какой пошив, какая ткань.

Ю. Алакина:

— Вдовица. Как платок девка одевала, было понятно, она на покос пошла, или на гулянье, или она вообще, да, то есть уже девка замужем или еще не замужем. То есть там такие были знаки, что каждая вышивка обозначала там засеянное поле или ржаницу. Ну вот просто даже все это знать, это не только увлекательно, это обогащает.

K. Лаврентьева:

— Это огромная культура.

Ю. Алакина:

— Ну вот а мы, вот пришел человек, и непонятно иногда, мальчик или девочка, не в обиду скажешь молодежи. А раньше даже знали северные губернии или там Поволжье, там особенно казаки, или Центральное Черноземье. Прямо видно. В одном регионе вообще никогда не носили паневы, например, а в другом был сарафанный комплекс, в третьем городские там платья. Даже можно было период определить — архаичные или более поздние. Это уже не говоря о том, что не только по полосам России вот отличались кардинально костюмы, а иногда можно было определить, какая деревня, из какой деревни человек. Это так уникально. И я очень буду рада, если после этого эфира наши слушатели заинтересуются хоть какой-то малой информацией и посмотрят — сейчас очень много архивов, — например, какого села их предки, что носили. Какой говор был — гэкали, окали акали, якали, цекали там — «лавоцка» говорили или там, например, «город» и так далее. Это же так здорово, когда можем идентифицировать свои.

K. Лаврентьева:

— Самобытность такая.

Ю. Алакина:

— Это здорово, это раскрывает и человека. Это, кстати, даже может помочь какие-то способности открыть к чему-то. Потому что иногда мама сказала: там учиться. А ты можешь даже проследить. Мне, правда, вот мы начали с корней, да, проследить, какие способности почему-то вот у тебя есть, а ты не можешь понять, почему. Вот у меня бабушка духовное пела, там певчая была, а я понимаю, что мне прямо так нравится службы петь. Мне нравится и ход службы, и нравится даже то, что я могу в разном храме понять, что петь, подстроиться, и я получаю от этого удовольствие. И, например, почему у меня любовь к народной культуру — к балалайке, к гармошке, и почему я музыкант? Потому что у меня род поющий. А у кого-то, может быть, там были сапожники или там...

K. Лаврентьева:

— Ремесленники.

Ю. Алакина:

— Золотошвейки, или там, не знаю, какие-то купцы, бояре и торговые люди. Это так помогает еще больше укреплять свои способности.

K. Лаврентьева:

— Вы знаете, я когда про детей спросила, я, конечно, имела в виду в первую очередь — вы очень интересно ответили, но я имела в виду в первую очередь ваших детей.

Ю. Алакина:

— А я так привыкла, что у меня всегда много людей в окружении.

K. Лаврентьева:

— Мне интересно, как они на это реагируют. Я вот как мама тоже вас, конечно, об этом спрашиваю с большим интересом.

Ю. Алакина:

— Вот у меня одна дочь, Серафима.

K. Лаврентьева:

— Вот она любит креативить.

Ю. Алакина:

— Она у меня любит креативить и привносить все свое. И вы знаете, она необычный у меня ребенок. Потому что с детства она на съемках.

K. Лаврентьева:

— Я представляю уже, да.

Ю. Алакина:

— Вот, например, ей еще не было года, а она уже в Тихоно-Калужской пустыни мы снимали целые фильмы при участии вот Ларисы, Константина Шапран, там был Аристарх Ливанов и Анна Широченко, такие люди ее окружали. Конечно, все это впитывала она, вместе с тем, что мы приехали и в старинных костюмах. И она у меня вообще, честно, с детства закулисное дитя. Она вот этот вот фольклор, мы с ней пели прибаутки и про Фому, Ерему, и она у меня сарафаны эти носила, и выступала. И с малых лет вот в Ставрополе маленькая девочка в старинном сарафане, которая только научилась ходить — есть, кстати, ролики у нас вот с Серафимой, даже на передаче «Видели видео», вот эта про ролики, пригласили. Потому что ролик увидели, как она в лаптях вот так топает и там под косу. Под косу, которая трудовое орудие, можно колокола выбивать, и под нее раньше песни пели. Как Серафимочка вот так топает, и вот так вот кланяется людям, и все визжали в восторге. Потому что ребенок у нас был дитя полка. Вот репетиция — один подержит, другой, там она на кугиклах, пощупает трещотки, то есть ну вот так. Сейчас она, конечно, девочка подросткового возраста, она немножечко говорит: мамочка, спасибо большое, но я хочу...

K. Лаврентьева:

— Подумать сама.

Ю. Алакина:

— Я хочу немножечко просто хотя бы отдохнуть от музыки. Хотя у нее великолепные композиторские способности, она две песни написала, даже уже на одну клип сняли. Она музыкальная, и хороший диапазон, чистейший голос. Но мне кажется, ей больше подойдет духовная музыка. У нее академизированное такое пение, которое вот ее голосом, как серебристый голос, для меня, по моим ощущениям, как монастырское пение такое, знаете, чистейшее. Поэтому не знаю, что она выберет, но мне хотелось бы, конечно, чтобы она связала свою жизнь с музыкой.

K. Лаврентьева:

— Да, потрясающе. Спасибо вам огромное. Спасибо Юлии. Давайте еще раз поздравим наших слушателей.

Ю. Алакина:

— Давайте.

K. Лаврентьева:

— Со светлым Христовым Воскресением. И под занавес что-нибудь такое вот радостное послушаем еще.

Ю. Алакина:

— Знаете, так как заявили меня как автор-исполнитель, но мне хотелось бы как раз подчеркнуть то, что я руководитель прекрасных моих же друзей-артистов. И сейчас хотелось бы, чтобы прозвучал трек «Деревенский хоровод». Я написала слова, взяли старинный белгородский мотив, ребята распели, ансамбль «Поверье». И там про то, что каждый должен заниматься своим делом: девчонки — деток рожать, парни — защищать, деды — пчелочек разводить, и чтобы добрые дела славить. «Деревенский хоровод». Пусть он креативный, там будет и народное, современное, и бодрое, и веселое.

K. Лаврентьева:

— Вот такой прекрасный у нас сегодня получился разговор. Я, честно говоря, вообще в полном восторге. Я думаю, наши слушатели меня понимают. Жизнелюбивая, самобытная, совершенно какая-то невероятная, искрящаяся Юлия Алакина была сегодня в гостях у светлого радио, автор и композитор, руководитель нескольких фолк-проектов. Меня зовут Кира Лаврентьева. Мы прощаемся с вами до следующего воскресенья. Христос воскресе!

Ю. Алакина:

— Воистину воскресе! До свидания.

---

Все выпуски программы: Вечер Воскресенья

• «Христианин в современном мире». Андрей Притыко
• «Спасительность церковной жизни». Никита Вятчанин
• «Христианин в современном обществе». Евгения Ульева