Человек удивительной духовной судьбы и феноменального трудолюбия, проповедник и молитвенник, протоиерей Валентин Свенцицкий прожил на белом свете без малого полвека. Казалось бы, не так уж и много. Объём написанных им богословских и художественных трудов — весьма велик и на сегодняшний день до конца не освоен. И всё же одна его книга давно стала легендарной и, скорее всего, останется классикой христианской апологетики. Она построена по древней модели бесед скептика-новичка и опытного наставника и называется «Диалоги». Отец Валентин Свенцицкий написал её незадолго до своей кончины, в конце 1920-х — начале 1930-х годов, в сибирской ссылке.
В книге беседующие названы как «неизвестный» и «духовник».
Послушаем отрывок из второго диалога, который называется «О Боге» в исполнении замечательного белорусского актёра Олега Сидорчика:
«Неизвестный: ... В конце концов, что же, кроме отвлечённых построений, даёт и твоя вера?..
Духовник. Вера в Бога даёт не „отвлечённое построение“. Она перерождает жизнь.
У нас есть особое, неведомое вам чувство, что нас соблюдает Господь, и это даёт нам уверенность и твёрдость. Мы никогда не бываем одиноки. Мы всегда с Ним. Всё согрето для нас любовию Божией. И чувство радости — самое основное, самое неизменное наше чувство. Ум наш, как и у всякого человека, не в силах представить себе бесконечность, не может постигнуть того, что такое свобода, не знает цели мироздания. Но в чувствовании Бога есть нечто подобное тому, как если бы ты на один миг узнал всё это и не мог удержать в памяти, но сердце в своей памяти сохранило бы тебе это навсегда...»
Из книги «Диалоги» протоиерея Валентина Свенцицкого нам читал белорусский актёр Олег Сидорчик.
Если бы вы знали, как я по-детски завидую тем, кто ещё не читал книги отца Валентина! Пользуясь случаем, обмолвлюсь, что «Диалоги» были переписаны и сложены духовными чадами великого проповедника по рукописным фрагментам. Некоторое время рукопись книги ходила «по рукам» не совсем в точном виде.
Сейчас, слава Богу, благородными и трудоёмкими усилиями публикатора и исследователя творчества и биографии Свенцицкого — Сергея Черткова, главный труд священника выходит в максимально близком авторскому замыслу варианте.
...Значение и воздействие книги, я уверен, будет только расти. Тот притягательный и манящий путь, который проходит внутри «Диалогов» собеседник, названный Неизвестным, — я, например, готов, признаюсь вам, проходить снова и снова, вспоминая и ожидая финал, с которого у Неизвестного начинается новая жизнь!..
Теперь попрощаюсь и оставлю вас с чтением из второй беседы (а всего их десять) — главной книги протоиерея Валентина Свенцицкого «Диалоги».
С вами был Павел Крючков. Читает белорусский актёр Олег Сидорчик:
«Духовник: ...Вера в Бога перерождает нас потому, что открывает нам источник совершенно новых, для нас неведомых душевных состояний. Видим ли мы Бога? Нет, больше, чем видим. Осязаем ли Его? Нет, больше, чем осязаем. Слышим ли Его? Нет, больше, чем слышим. Бог — это самое достоверное, самое несомненное, самое совершенное моё знание. Всё может оказаться ошибкой, сном, мечтой. А Бог — есть. Так не нам ли торжествовать?..
Неизвестный: Рассуждения твои всё же не могут убедить меня вполне.
Духовник: Я тебе показываю истину. Смотри и решай, где правда и где ложь.
Неизвестный: Да, так. Но я, пожалуй, сразу теперь выбрать не смогу. ...Ты меня, отчасти, уже приучил допускать непостижимое... ...После этих разговоров мне начинает казаться, что, может быть, не всё принял в расчёт, утверждаясь в своём неверии.
Духовник: Это очень хорошо. Не гони этого чувства от себя. Я уверен, что дальше оно будет в тебе ещё сильнее.
Неизвестный: Посмотрим. Я готов сказать: дай Бог!..»
Все выпуски программы Закладка Павла Крючкова
Урок на Святой Канавке. Яна Артюшина
Однажды мы с папой ехали в Дивеево и дорогой слушали житие преподобного Серафима. Когда речь зашла о его подвиге, — тысяче ночей в молитве, я подумала: «Всю ночь на камне простоять трудно, а святой Серафим не просто стоял, но молился. Чтобы я чувствовала, окажись на том валуне среди дикого леса хотя бы на одну ночь? С одной стороны, помощником в молитве был бы страх, — продолжала рассуждать я, — но с другой, звуки леса раздували бы этот страх до тех размеров, когда он уже не помощник. А если дождь пойдёт? Ну пойдёт и пойдёт. А если проливной...? Ну дождь же не арена Колизея в конце концов, потерпела бы».
Так и продолжался мой внутренний диалог, пока я не вспомнила преподобного Гавриила Ургебадзе и его слова: «Подвизайтесь умеренно, по силам и спасётесь, не посягайте на большее, в глубине океана плавают акулы, и они съедят вас».
Оставив мысли о непреодолимой бездне между мной и преподобным, с восхищением я продолжила слушать житие, даже не подозревая, что мои мысли через несколько часов будут воплощены в жизнь.
Мы прибыли в обитель, поклонились преподобному и зашли в новый храм. Там, в церковной лавке, увидели маленькую голубую книжечку. На ней было написано «Богородичное правило. Читается на святой Канавке».
«Ко времени», — подумала я, ведь мы как раз собирались пройти по ней, но не знали, как это правильно сделать, какими словами молиться.
«Так вы 150 раз прочитаете „Богородице Дево“ по этой книжечке...», — разъяснила служительница храма. Дело в том, что преподобный Серафим всем проходящим по святой Канавке заповедовал читать Архангельское приветствие 150 раз. Он говорил: «Кто Канавку пройдёт да 150 раз произнесёт про себя молитву „Богородице Дево, радуйся“, тому здесь будет и Афон, и Иерусалим, и Киев», то есть, все четыре удела Пресвятой Богородицы.
150 раз... немало, — подумала я, вспоминая, что не каждый день получается с вниманием произнести эту молитву всего три раза. А тут — 150 раз! Но Преподобный Серафим молился 1000 дней и 1000 ночей, забыла?!
А недавно, сидя в машине в удобном кресле, мыслями уже чуть не стояла на камне среди ночного леса. Пристыдив себя, я взглянула на небо, — солнце уходило за тучи, вдали начинало громыхать.
«Может, пойдём позже?» — предложил папа. Но Серафим же наверняка молился и в непогоду — подумала я и ответила: «Давай пройдём сейчас, ещё, наверное, не скоро будет дождь». Папа не стал спорить, и мы шагнули вперёд, приступив к чтению Богородичного правила.
Прошли первый круг, начали второй. Вопреки ожиданиям, молиться в этом наполненном благодатью месте, среди красоты обильной зелени и благоухания цветов, было не так сложно, как обычно. С большим или меньшим вниманием я произнесла «Богородице Дево...» 110 раз и перешла к чтению тропаря. На символичных словах: «... даруй мне постоянную готовность к страданиям за Христа» на страницу с неба упала первая капля. Последняя строчка из тропаря напомнила о тяготах древних и новых мучеников, которые, безусловно, не шли в сравнение с простым неудобством чтения молитвы под дождём.
Мы продолжили путь по Канавке. Я надеялась, что смогу потерпеть неудобство и помолиться под дождём, в ничтожно мелкой доле подражая тем, кто не отказался от своего подвига даже во время жестоких испытаний.
Спустя несколько минут с неба полилось как из ведра, сильный ветер насквозь прошивал одежду, по лицу и под ногами лились ручьи. Ещё какое-то время я продолжала читать Богородичное правило, именно читать, молиться уже не получалось. От холода синели руки. От шквала ветра и воды захватывало дух.
К моему восхищению, рядом люди продолжали шествие и пели «Богородице Дево...», не обращая внимания на ливень, но для меня этот крошечный подвиг оказался непосильным. Страницы прилипали друг к другу, молитва не шла, закостенелыми от холода пальцами я сложила голубую книжицу, и взглянула на папу. Он стойко продолжал молитву, но увидев, что я сошла с дистанции, тоже прекратил чтение правила.
Ускорив шаг, мы вернулись в храм ещё раз поклониться преподобному Серафиму. «Благодарю за урок», — мысленно проговорила я у раки святого. Тот случай показал мне, что я не могу потерпеть даже простого ливня, открыл мне мою меру.
Отойдя от мощей святого, мы поклонились иконе Богородицы «Умиление», перед которой преподобный Серафим окончил свой земной путь, и затем вышли из храма. Уже светило солнце, и под теплыми лучами мы довершили свой путь по святой Канавке. В воздухе словно витали слова преподобного Гавриила: «Подвизайтесь умеренно... и спасётесь».
Автор: Яна Артюшина
Все выпуски программы Частное мнение
Человек свободный. Яна Артюшина
На протяжении всей своей истории человек выступал за свободу и равенство, как мог боролся с рабством. Всеобщая декларация прав человека, принятая Генеральной Ассамблеей ООН в 1948 году, закрепляет за человеком ряд прав и свобод, таких как право на свободу мысли, совести и религии, на свободу убеждений и на их выражение, на свободу мирных собраний и ассоциаций, на свободный выбор работы, на участие в культурной жизни общества, в научном прогрессе, и многие другие.
В годы учебы на международно-правовом факультете, а также работы в адвокатуре перечисленные права и свободы являлись для меня безусловной и непоколебимой основой человеческого общежития. Так и рассматривала бы я стремление человека к свободе зрением правозащитника, если бы однажды не прочла слова: «Умею жить и в скудости, умею жить и в изобилии; научился всему и во всем, насыщаться и терпеть голод, быть и в обилии, и в недостатке. Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе». Это пишет апостол Павел.
«Так вот в чём дело!» — Подумала я. — «Вот как выглядит настоящая свобода!». Выходит, не внешние обстоятельства определяют полноту жизни человека, а его внутренние ориентиры, его близость к Богу, его жизнь по заповедям. Тот, кто духом сочетался с источником бесконечной силы и благодати просто не может быть напуган тем, что нас всегда страшит, от чего стремиться защитить Всеобщая декларация прав человека.
Люди во все времена так отчаянно защищали свою свободу неслучайно, ведь человек Господом от начала задуман вольным, но вот чего мы действительно никак не возьмем в толк, так это то, что нам надлежит стремиться ни столько к физической свободе, сколько к свободе духа. Но как к ней прийти?
Оказывается, чтобы освободиться от рабства внешнего, надо обратить своё внимание на рабство внутреннее, то есть рабство греха. Как несвободны мы когда завидуем, злимся, обижаемся, и как легко парит наше сердце, когда восхищаемся, платим добром и прощаем. Выходит, чтобы стать свободным нам лучше не искать виноватых, а прощать обидчика, кем бы он ни был, не завидовать тому, что есть у других, а делиться тем, что есть у нас. И только когда мы перепашем своё сердце, выгоним из него нашего главного рабовладельца — гордыню, тогда и придёт в сердце мир, а вместе с ним и Тот, у Кого всего вдоволь, и укрепит нас, и даст неограниченную внутреннюю свободу. Именно в тот миг мы и познаем в сравнении, насколько тяжело иго греха и насколько легко иго Господне.
Автор: Яна Артюшина
Все выпуски программы Частное мнение
О кумирах и второй заповеди. Яна Артюшина
Моим любимым композитором всегда был Бетховен, — импульсивный, сложный, гениальный. Изучая созданную им партитуру, без колебаний приходишь к мысли о совершенстве музыкального вкуса автора, о силе его характера и требовательности к себе и исполнителям. Его произведения настолько эмоционально сильны, монументальны, что всякий раз я не могу не пропустить их через себя. Одно слово — восхищение!
Но однажды, слушая Скерцо в исполнении виртуоза Дэвида Гарретта, на пике эмоционального подъёма я вспомнила фразу «Не сотвори себе кумира», «не поклонись ему», а затем мысль пошла дальше: Бетховен гениален, верно, но насколько гениальнее Тот, Кто его создал.
Нередко можно услышать фразы вроде «Он просто бог» или «Он играет, как бог», «Она поёт, как богиня», а почитателей таких «богов» с маленькой буквы мы называем «поклонниками» в нарушение заповеди, которая призывает не поклоняться никаким другим богам, кроме Истинного.
Казалось бы, всё это фигуры речи, лишь выражающие наш восторг, не более. Однако здесь-то и кроется опасность, о которой предупреждает Господь во второй заповеди Декалога: восторгаясь красотами видимого мира, мы легко забываем о его Создателе, переносим своё внимание от причины к следствию.
В тот миг я пришла к следующему выводу: восторгаясь способностями выдающегося мастера хорошо всегда помнить о том, что всякий талант у человека от Творца, и правильнее благодарить Бога за то, что Он дал нам возможность услышать восхитительные произведения Бетховена вместо того чтобы обожествлять этого талантливого человека. Ведь недаром в благодарственном акафисте «Слава Богу за всё» мы читаем следующие строки: «Ты открываешь нам преддверия грядущего рая и мелодичность пения в гармоничных тонах, в высоте музыкальных красок, в блеске художественного творчества».
Господь даёт нам возможность украшать мир музыкой, словом, прочими инструментами, но справедливо желает, чтобы мы не забывали об истинном Источнике благодати и талантов.
Автор: Яна Артюшина
Все выпуски программы Частное мнение