Поделиться
В плотницкой мастерской маленького греческого городка Коница приятно пахло свежей стружкой. У верстака стоял высокий, темноволосый молодой человек в рабочем халате и сосредоточенно орудовал рубанком. В углу его напарник вешал на гвоздь испачканный олифой фартук.
— Эй, Арсений! — окликнул он стоящего у верстака молодого человека. — Рабочий день закончился, я иду домой! А ты что, не пойдёшь?
Арсений поднял голову.
— Нет, я задержусь, — ответил он. — У меня много заказов.
— А-а, деньжат подзаработать хочешь!? — понимающе подмигнул напарник.
Да, Арсений Эзнепидис, сын эмигрантов из турецкого посёлка Фарас, — хотел заработать побольше. Как можно больше, если уж говорить начистоту. Деньги ему были очень нужны. Недавно он побывал в сиротском приюте, расположенном недалеко от Коницы. Его позвали туда подправить деревянное крыльцо. Сердце у Арсения сжалось от сострадания, когда он увидел этих детей, одетых хоть и в чистую, но порядком поношенную одежду. Девочки по очереди играли в одну-единственную на всех старую куклу и, стесняясь, робко просили у Арсения деревянные бруски, которые тут же заворачивали в ткань и нянчили.
Денег за работу Арсений у директора приюта тогда не взял. И решил обязательно помочь бедным сиротам. С тех пор он и стал засиживаться в мастерской допоздна, выполняя сверхурочные заказы. Одну часть заработанного Арсений отдавал своей матери на хозяйство, а другую каждый месяц относил в приют. Скоро у малышей появились новые игрушки, нарядные костюмчики и платьица.
В Конице Арсения Эзнепидиса — будущего афонского старца Паисия Святогорца — все знали как чуткого, добросердечного, глубоко верующего человека, готового, как и подобает истинному христианину, в любое время прийти на помощь ближнему. Однажды, например, когда заболел его сосед Байрам, Арсений всю ночь просидел у его постели. «Золотое сердце у твоего парня!» — говорили подруги госпоже Евлампии, матери Арсения, и, то намёками, а то и прямо, пытались сватать за него своих дочерей. Но Арсений вежливо отказывался от подобных предложений. Уже тогда он твёрдо решил, что станет монахом.
Его мечтой была Святая Гора Афон. Арсений уже готов был туда отправиться, но в тысяча девятьсот сороковом году Греция вступила в войну с фашистами и молодого человека призвали на фронт. Арсения назначили батальонным радистом. «Тёпленькое местечко тебе досталось!» — шутили товарищи. Однако Арсения собственная безопасность волновала мало. Сердечно благодаря Господа, он думал тогда совсем о другом: «Слава Тебе, Боже, мне не придётся убивать!»
Но даже не воюя оружием в руках, на фронте Арсений каждую минуту был готов «положить жизнь свою за други своя». Однажды в разгар боя, когда он сидел с рацией в небольшом окопе, к нему попросился однополчанин. Окоп был тесный, но Арсений подвинулся и дал место товарищу. Увидев это, ещё один солдат подбежал и стал умолять Арсения пустить в окоп и его. Втроём там было уже никак не уместиться, и тогда Арсений вылез, уступив своё место. «Лучше пусть меня один раз убьёт, чем убьёт кого-то ещё, а меня потом всю оставшуюся жизнь будет убивать совесть!» — отвечал он после боя крутящему пальцем у виска командиру батальона. Когда кого-то из сослуживцев, имеющих семью и детей, отправляли на опасное задание — например, в разведку, — Арсений шел к дежурному по части и добровольно вызывался заменить такого бойца.
Когда война закончилась, Арсений смог отправиться на Афон, где исполнилась его давняя мечта: он стал монахом. Его постригли с именем Паисий. А через несколько лет отец Паисий вновь вернулся в Коницу: его пригласили туда руководить восстановлением старинного монастыря Стомион.
Тяжело переживший войну, городок представлял собой печальное зрелище: повсюду царила разруха и нищета. Отец Паисий, занимаясь работами в монастыре, находил время чтобы помогать жителям Коницы. Где только мог, по окрестностям, он собирал одежду и лекарства, а потом раздавал нуждающимся. Монастырские земли он отдавал в безвозмездную аренду бедным крестьянским семьям. С разрешения местной полиции, отец Паисий поставил в посёлке несколько копилок, куда все желающие могли опускать пожертвования — они шли на раздачу обедневшим жителям, помощь больным, старикам и бездомным.
«Когда кому-то рядом с тобою плохо, чужая боль становится твоей, и ты не можешь оставаться равнодушным», — говорил отец Паисий и воплощал эти слова всей своей жизнью. В две тысячи пятнадцатом году Церковь канонизировала афонского старца Паисия Святогорца, прославив его в лике святых.
Все выпуски программы Имена милосердия
Единственная
Поделиться
В давние времена жили в деревушке две семьи. В одной был сын— звали его Шан, в другой — дочь по имени Мэйли, что значит «прекрасная слива». Дети дружили с малолетства, а когда выросли — полюбили друг друга и поклялись никогда в жизни не разлучаться.
Пошёл Шан в дом к любимой девушке свататься, но родители отказали юноше из-за его бедности. Хотелось им отдать дочь с выгодой, за Вана-богача.
Наступил день свадьбы. Громко заиграли трубы, носильщики подняли украшенный цветами свадебный паланкин и понесли Мэйли к дому жениха. Сидит она в паланкине, горько плачет. Полпути прошли, вдруг что-то зашумело, засвистело, поднялся сильный ветер, паланкин с невестой в воронку закрутило, и унесло неведомо куда.
Узнал об этом Шан и решил во что бы то ни стало найти Мэйли.
— Зачем тебе чужую невесту искать? Как бы самому не пропасть, — уговаривали его друзья, — В деревне и других красивых девушек много...
— Мэйли для меня — единственная, — сказал Шан, и отправился в дальний путь.
Много дорог он прошёл, но никто нигде не слышал о пропавшей девушке. Печаль одолела однажды юношу: сел он у дороги и заплакал.
Вдруг откуда ни возьмись явился перед ним белобородый старец.
— Отчего ты плачешь, юноша? Кто тебя обидел?
Рассказал ему Шан про свою печаль, а старец ему в ответ:
— Пойдем со мной. Я знаю, где она.
Шли они, шли, и повстречали ещё одного путника. Спрашивает его старец:
— Кто ты и куда путь держишь, юноша?
— Зовут меня Ван Лан, я ищу свою невесту, которая исчезла в день свадьбы.
— Идём с нами. Я знаю, где она, — сказал старец.
Пошли они дальше втроем: Шан, Ван Лан и белобородый незнакомец. Привёл старец юношей к большому дому и пригласил войти, чтобы немного подкрепиться и передохнуть.
Хозяйка дома для гостей богатый стол накрыла, усадила всех за стол, и говорит:
— Хочу я с вами заодно, юноши, об одном деле потолковать. Муж мой давно умер, живу я вдвоём с дочкой. Вот и решила я в дом зятя принять, чтобы кормил меня на старости лет. Кто из вас двоих хочет здесь остаться?
Вышла из-за ширмы девушка — нарядная, красивая как цветок ириса. Понравилась она сразу Ван Лану, да и богатый дом приглянулся.
— Я останусь, — обрадовался он. — Такая невеста мне подходит.
— А я должен свою Мэйли найти, — сказал Шан.
Говорит ему тогда белобородый старец:
— Иди домой, там тебя твоя невеста ждёт. Тысячи лет живу на земле, а всё никак не могу к человеческим слезам привыкнуть... Уж так она в паланкине слезами обливалась, что я её похитил, чтобы проверить, кто из вас её по-настоящему любит...
— Кто ты, дедушка? — спросил Шан.
Но волшебник ничего не ответил и исчез. Зато он помог соединиться двум любящим сердцам.
(по мотивам китайской сказки)
Все выпуски программы Пересказки
Псалом 124. Богослужебные чтения
Поделиться
Вы никогда не задумывались, почему горы — такие манящие? Причём любые: и совсем невысокие, до километра, и пятитысячники — не говоря уже о самых высоких, недостижимых для неподготовленного вершинах. Как сказал поэт, «Сколько слов и надежд, сколько песен и тем // Горы будят у нас — и зовут нас остаться!» 124-й псалом, который сегодня звучит в храмах за богослужением, многократно обращается именно к глубокой символичности гор для верующего человека. Давайте послушаем этот псалом.
Псалом 124.
Песнь восхождения.
1 Надеющийся на Господа, как гора Сион, не подвигнется: пребывает вовек.
2 Горы окрест Иерусалима, а Господь окрест народа Своего отныне и вовек.
3 Ибо не оставит Господь жезла нечестивых над жребием праведных, дабы праведные не простёрли рук своих к беззаконию.
4 Благотвори, Господи, добрым и правым в сердцах своих;
5 а совращающихся на кривые пути свои да оставит Господь ходить с делающими беззаконие. Мир на Израиля!
Нет ничего удивительного в том, что уже на самой заре человечества гора воспринималась как особое, священное пространство, где происходит соприкосновение небесного и земного. На горе Синай Моисей получает от Бога заповеди; на горе Фавор преображается Христос перед учениками; да и про Олимп как не вспомнить.
Сама по себе гора очень многозначительна: с одной стороны, её огромное, мощное основание — «подошва» — придаёт ей устойчивость, непоколеблемость. С другой стороны, тонкая, словно игла, вершина, буквально впивается в небо. Тот, кто хотя бы раз в жизни стоял на такой вершине, никогда не забудет абсолютно ни с чем несравнимого ощущения одновременной устойчивости — и воздушности, невесомости — когда перед твоим взором открываются величественные горизонты.
Удивительная вещь: казалось бы, когда мы летим на самолёте, мы видим ещё более далёкий горизонт — а всё же это вообще не то: только стоя ногами на вершине, ты испытываешь исключительный, всеобъемлющий восторг особого предстояния перед бытием.
Для многих древних культур гора — это axis mundi, космическая ось мира, соединяющая высшие и низшие миры. И именно поэтому на вершинах гор строились храмы, организовывались те или иные святилища.
Если мы вспомним самые древние жертвенники, о которых повествует книга Бытия, — это тоже будут «микро-горы», сложенные из камней — на вершинах которых и совершались жертвоприношения.
Прозвучавший сейчас 124-й псалом ещё глубже развивает тему символизма горы: он говорит о том, что «надеющийся на Господа, как гора Сион, не подвигнется: пребывает вовек». Гора для верующего становится не только внешним образом духовного вдохновения, но и наглядным примером того, как может ощущать себя сам человек, когда его голова, его мысли — всё то, что и отличает его от животного, — устремлены к Небу. И неспроста греческое слово «ἄνθρωπος» — состоит из двух основ: ἄνω означает «вверх» и θρώσκω — «смотреть, устремляться, прыгать». Смотря на гору, мы словно бы снова и снова задаём себе вопрос: а есть ли во мне задор подняться на вершину — или я всего лишь хочу так и остаться распластанным у её подножия?..
Псалом 124. (Русский Синодальный перевод)
Псалом 124. (Церковно-славянский перевод)
Псалом 124. На струнах Псалтири
Поделиться
1 Надеющиеся на Господа подобны горе Сиону; не поколеблются вовеки те, что живут в Иерусалиме!
2 Горы осеняют их, и Господь осеняет людей своих отныне и вовеки.
3 Ибо не дает Господь грешникам власти над праведными, да не протянут праведные рук своих к беззаконию.
4 Даруй, Господи, блага тем, кто добр и праведен сердцем!
5 А людей развращенных и творящих беззакония покарает Господь. Мир Израилю!
