У нас в гостях был главный врач и директор Центральной клинической больницы святителя Алексия в Москве Алексей Заров.
Наш гость рассказал о деятельности единственной в России церковной больницы, о том, кто и с какой проблемой может туда обратиться, а также какая работа ведется сейчас усилиями врачей больницы в зоне боевых действий.
Ведущие программы: Тутта Ларсен и пресс-секретарь Синодального отдела по благотворительности Василий Рулинский.
Тутта Ларсен:
— Здравствуйте, друзья!
Это проект «Делатели» на Радио ВЕРА.
В.Рулинский:
— В студии Тутта Ларсен...
Тутта Ларсен:
— ... и пресс-секретарь синодального отдела по благотворительности Василий Рулинский.
В.Рулинский:
— У нас в гостях — главный врач и директор церковной больницы святителя Алексия Алексей Юрьевич Заров.
Здравствуйте, Алексей Юрьевич!
А.Заров:
— Здравствуйте!
Тутта Ларсен:
— Здравствуйте!
В.Рулинский:
— Алексей Юрьевич — замечательный человек, и... вот... откроем страшную тайну... сложно давалась эта запись. Алексей Юрьевич, буквально, приходил в студию, и никак не мог оторваться от телефона — потому, что ему были срочные звонки из зоны конфликта, и нужно было срочно лекарства доставлять, срочно госпитализировать кого-то, эвакуировать, и даже, вот, один раз у нас не получилось сразу записать программу. Это, действительно, сейчас, можно сказать, работа в эпицентре боли. Это не работа, а — служение.
Алексей Юрьевич, конечно, прежде всего, хочется спросить о том, какая сейчас помощь востребована, и какие-то самые важные слова Вы можете найти про то, как вы сейчас помогаете?
А.Заров:
— Ну... наша больница — она является лечебным учреждением, и, поэтому, в первую очередь, конечно, мы помогаем, как медицинская организация — оказывая помощь медицинскую.
Тутта Ларсен:
— То есть, вы туда, в новые российские республики, грубо говоря, катапультируете какой-то медицинский десант, который там, на месте, работает?
А.Заров:
— Вы знаете, есть такая... помощь — она в разных формах организуется, и, надо сказать, что... началось-то это всё с самого начала — с февраля месяца, когда мне посчастливилось 23 февраля оказаться в Донецке, и 24 февраля — проснуться в Донецке...
Тутта Ларсен:
— Вот, это да!
А.Заров:
— ... в гостинице, в центре...
Тутта Ларсен:
— В «Донбасс-паласе»...
А.Заров:
— ... в «Донбасс-паласе», да... и, уже потом, неоднократно тоже там бывать. А потом — уже видеть, как этот отель, к сожалению, немножко разрушен.
Вот. И, поэтому... может быть, поэтому, в том числе, мы, наверное, так, с самого начала, и подключились...
В.Рулинский:
— Вы там были с владыкой Пантелеимоном, да?
А.Заров:
— Да, мы сопровождали владыку Пантелеимона. Это была короткая поездка. Мы думали, что она будет дольше, но... в связи с этими обстоятельствами, она была короткой весьма...
Тутта Ларсен:
— Но это — совпало?
А.Заров:
— Да, совпало. Я точно знаю, что я не знал... и... уверен, что владыка тоже не знал, что... о дате начала операции...
В.Рулинский:
— Я помню, как я владыке писал смс-ки, и спрашивал: «Владыка, там уже начали стрелять... какая-то там, вообще, страшная ситуация... надо скорее уезжать оттуда!» — а он как-то меня утешал, сидя в Донецке, и говорил... ну, что-то такое утешающее говорил!
А.Заров:
— Нет, нет... это было, как раз, очень тревожно для наших родственников, и достаточно спокойно для нас — потому, что, когда мы приехали... ну, вот... этот вечер... нам сказали, что там уже идёт... канонада и прочее... но ночь прошла достаточно спокойно...
Тутта Ларсен:
— Там стрелять-то не прекращали...
А.Заров:
— Не прекращали стрелять, да... до 24 февраля там стреляли, и было активно... и человек, который нас встречал на границе, сказал: «Ну, сейчас вы увидите... там у нас, конечно, происходит...» — вот, это был вечер. И мы, соответственно, поехали за ним. И... такая... узкая дорога, заросшая за восемь лет... по обочинам...
Тутта Ларсен:
— ... бурьяном...
А.Заров:
— ... бурьяном... я думаю, что все испытывали некоторый трепет, потому, что... ну... ещё и с таким сопровождением... сказали, что: «У нас там непросто сейчас всё это... Вы поймите, что происходит...»
Ну, мы доехали, приехали в город. Ночь прошла относительно спокойно. Ну, во всяком случае... У нас была... такая... мужская часть, и женская — сёстры милосердия. Они не спали...
В.Рулинский:
— Переживали...
А.Заров:
— ... и они что-то слышали. Мы — крепко проспали. И, наутро, когда проснулись и узнали об этих событиях, мы, конечно, это восприняли так, что... ну, наверное... мы даже спустились, когда, помню, на завтрак, на первый этаж, как положено в отелях, и встретили там сотрудников отеля, и они говорят: «Ну, вот, всё, наверное... всё закончилось...
Тутта Ларсен:
— ... прекратится, наконец...
А.Заров:
— ... всё прекратится. Там... Мелитополь взяли... Одессу взяли... и всё, наверное...» — одна женщина даже заплакала от такого, вот... эмоционального — значит, наши мальчики скоро вернутся. Потому, что, на тот момент, уже очень большая часть...
Тутта Ларсен:
— ... мужского населения...
А.Заров:
— ... мужского населения Донецка, да, были мобилизованы, и это, конечно, было тяжело уже тогда. То, что мы сейчас переживаем, Донецк уже активно переживал.
Ну... потом мы встретились с владыкой Донецким митрополитом Иларионом, и он нам сказал, что, конечно, сейчас только всё начнётся, потому, что силы очень большие с той стороны, и всё будет очень непросто. И, как раз, он, фактически, нам строго рекомендовал как можно быстрее вернуться на территорию России.
В.Рулинский:
— Но, по-моему, вы там передали лекарства в местные донецкие больницы...
А.Заров:
— Да, мы передали лекарства, мы продукты привезли... и в епархию, вот... и в храмы передали лекарства, продукты... то есть, мы приехали не с пустыми руками. Но, тем не менее, поездка была достаточно короткой, но запоминающейся. Потому, что...
Тутта Ларсен:
— А, главное, не последней — туда...
А.Заров:
— Да... главное, не последней, да... и тогда, вот, единственное, что мы успели посетить монастырь Иверский — он находится прямо на границе с Донецким аэропортом, и познакомиться с игуменией Михаилой, замечательной матушкой, настоятельницей этого монастыря. И, вот, там-то, наверное, я впервые и увидел, что такое...
В.Рулинский:
— ... ужасы войны...
А.Заров:
— ... война, да. Монастырь был разрушен. Свод храма был обрушен...
В.Рулинский:
— Я видел эти фотографии — там испещрённые просто, вот, этими, вот... снарядами, пулями...
Тутта Ларсен:
— ... осколками...
В.Рулинский:
— ... да, осколками... вот... стены монастыря...
А.Заров:
— Да. Мы проехали по улице, которая прилежит к Донецкому аэропорту — ну, и, соответственно, рядом с монастырём тоже — улица разрушена была... вот, эти дома, которые потом, к сожалению, мы уже достаточно часто могли видеть в разных городах...
В.Рулинский:
— И вы поняли, что... нужно возвращаться, и уже с большей помощью?
А.Заров:
— Да...
Тутта Ларсен:
— Как так получилось, что Вы стали одним из главных... ну, скажем так... послов российской медицины на присоединённых территориях?
А.Заров:
— Вы знаете, я бы, наверное, так бы... вот... себя не называл. Вы знаете, очень много людей...
Тутта Ларсен:
— Ну, хорошо: одним из...
А.Заров:
— Одним из... наверное...
В.Рулинский:
— Ну, Алексей Юрьевич... на самом деле, конечно, Вы — скромный человек, но я должен сказать об этом, если Вы сейчас хотите, вот, именно, скромность свою подчеркнуть... Но, на самом деле, когда в апреле ещё, в Мариуполе, на одном из берегов города, после всех событий, вообще, фактически, не работало ни одно медицинское учреждение, именно врачи церковной больницы святителя Алексия приехали туда — сначала лично Алексей Юрьевич, потом он начал звать всех своих добровольцев-врачей из больницы, и... там... пять человек дежурили... единственные были...
Тутта Ларсен:
— ... на весь город...
В.Рулинский:
— ... на левом берегу, да, получается?
А.Заров:
— Да.
В.Рулинский:
— Единственные, кто принимал людей со всего, вот, этого огромного района, из разбомбленных этих домов — у них не было никакой медицинской помощи, они приходили сотнями к врачам...
А.Заров:
— Василий Васильевич... как раз, он, наверное, рассказывает о нашей второй поездке — опять же, я сопровождал владыку Пантелеимона, мы были вместе, и были ещё священники, сёстры милосердия... и, вот, она была — такая... поездка уже, наверное, более содержательная, более деятельная, да...
Мы оказались в городе сначала... Горловка... а потом — в Мариуполе. И, конечно... ну, в Горловке мы увидели... что нас впечатлило? Нас впечатлил замечательный собор Кафедральный, и мы познакомились с владыкой митрополитом Митрофаном, Горловским и Славянским — и это тоже, конечно, было яркое впечатление... замечательный архиерей...
В.Рулинский:
— Яркий, такой, владыка...
А.Заров:
— Да, яркий, но... удивительный человек... очень деятельный, мудрый, смелый...
А, вот, когда мы поехали в Мариуполь — конечно, для нас это было... ну... такого, наверное, яркого впечатления в жизни никто из нас не испытывал, оказавшись там.
В.Рулинский:
— Там шли бои за «Азовсталь», по-моему, да?
А.Заров:
— Ну, там... да... «Азовсталь» ещё... соответственно... бои шли... вокзал железнодорожный и порт. То есть, там ещё активные боевые действия шли. Население — большая часть города — находились ещё в подвалах. Но, тем не менее, уже... та часть города, которая находилась под ДНР, там началась гуманитарная деятельность — раздавали гуманитарную помощь, и мы, как раз, практически, наобум, приехали в больницу. Нас сопровождал МЧС донецкий — они тоже там были впервые — те люди, которые нас сопровождали, но они знали... вот... нас привезли в больницу. На самом деле, это оказалась единственная больница, которая работала, на тот момент, в Мариуполе. Тогда она называлась 2-я больница областная, сейчас она называется больницей интенсивного лечения — для нас уже родная больница, потому, что у нас там... вахтовым методом, сменяя друг друга, работают наши добровольцы. Ну, вот... конечно, там мы увидели такой ужас... армагеддон... и, для нас, вот, эти два слова «гуманитарная катастрофа» приобрели полный смысл, который, до этого, был...
В.Рулинский:
— Там ещё, до этого, получается, света не было... врачей...
А.Заров:
— Да, там света, в общем-то, до сих пор... не везде появился...
Тутта Ларсен:
— И вода, наверное, не везде...
А.Заров:
— Понимаете, там самое страшное было... ну, конечно, это... мы никогда не видели такие разрушенные дома... но, всё-таки, самое страшное было — состояние людей, которые... Ну, знаете, они... вот, как мы сейчас с вами одеты, только... вот... как будто всё это внезапно, на самом деле, произошло... и... только они были очень подавлены, замкнуты... знаете, как зомби... в себе находились, и было видно, что они максимально сосредоточены, чтобы... вот... последние свои человеческие усилия — для того, чтобы сохранить достоинство, и... как-то, вот... и выжить...
Тутта Ларсен:
— И человечность...
А.Заров:
— ... и человечность, да. И, вот, это было самое яркое впечатление, самое тяжёлое.
В.Рулинский:
— Еды нет, воды нет...
А.Заров:
— Да... и мы, как раз, попали в эту больницу... приехали к этой больнице интенсивного лечения — она была... так скажем... на правом берегу, и она стала местом скопления, куда люди приходили... даже не больные... а, просто... может быть, даже не совсем осознанно — как к месту...
Тутта Ларсен:
— ... где помощь...
А.Заров:
— ... где помощь могут получить, да. Там и воду раздавали, туда и приходили просто люди, как я сказал... привозили раненых... приходили люди со всякими своими болезнями. Но это было... пола этой больницы — не было видно. То есть, это была, фактически, земля. Люди — сидели, лежали на полу... света не было. Медиков... ну, мы нашли, но с большим трудом. Это были, буквально... там... три врача...
В.Рулинский:
— На всю больницу...
А.Заров:
— ... на всю больницу. А потом, когда мы, уже сразу после этой поездки, поехали в Минздрав ДНР, министр ДНР нам сказал, что... из 900 сотрудников, на тот момент, 20 там оставались... поэтому... ну, не было сотрудников там... был полный хаос.
Мы привезли полный микроавтобус лекарственных препаратов, но... с трудом нашли человека, которому это можно передать, передали, потом постарались пройтись по больнице, посмотреть, что происходит, раздать продукты, которые у нас были... ну, как-то поддержать... но это было ужасно, потому, что... ты идёшь по тёмному коридору, и люди лежат на полу. Мы давали им... ну... шоколадки какие-то... ну, какие-то продукты... а они просили у нас воды и хлеба.
Надо сказать, что достаточно долго в этой больнице питание было — сначала одноразовое, потом — двухразовое... ну, сейчас, вроде бы, там уже всё нормализуется.
В.Рулинский:
— Как сейчас оказывается помощь, мы поговорим после короткой паузы.
Это — программа «Делатель» на Радио ВЕРА. Если вы хотите поддержать работу церковной больницы святителя Алексия, это можно сделать, переведя по короткому номеру смс пожертвование: по номеру 3434 написать «больница_сумма». Например: «больница_300».
В.Рулинский:
— Алексей Юрьевич, вот, Вы сказали, что сейчас восстановилось более-менее питание... я так понимаю, что, скорее всего, свет уже дали... и эта больница стала... таким... точкой приложения усилий. Наверное, самой основной точкой приложения усилий Церкви, да? Как это произошло, и как поехали, вот, эти первые группы наших добровольцев туда?
А.Заров:
— Василий, ну, вот, как раз, вот эта поездка — то, как мы оказались в Мариуполе... мы, фактически, через полтора часа оказались уже в Донецке... и, вот, это был...
Тутта Ларсен:
— Контраст...
А.Заров:
— ... контраст... это, просто, разные были планеты! То есть... не понимаешь, как... всего полтора часа — и ты оказываешься на другой планете. И мы сели за столом... вот... с владыкой... и... ну, через какое-то время... смогли что-то сказать, как-то свои впечатления сформулировать. Повторюсь, сразу встретились... поехали в Министерство для того, чтобы согласовывать нашу деятельность. И, вот, с тех пор, для нас очевидность помогать стала... такая... абсолютная.
Тутта Ларсен:
— А люди, которые туда... врачи, которые сейчас туда ездят вахтовым методом — это добровольцы?
А.Заров:
— Вы знаете... давайте, тогда, может быть, более структурно скажу...
Тутта Ларсен:
— Да.
А.Заров:
— ... о той помощи, деятельности, которую больница наша оказывает.
У нас получается... я начал с того, что лечебная деятельность, да? То есть, мы... в нашей больнице проходят лечение все, кто нуждается, все, кто к нам обращается из этих регионов. Так как у нас больница многопрофильная — у нас очень много хирургических направлений, у нас есть и онкология, есть и паллиативная помощь — то, соответственно, по многим направлениям мы, по большинству, можем помочь людям.
Мы не спрашивали... с самого начала, не спрашиваем у них полисов ОМС, потому, что... если у них их нет, то бесполезно спрашивать. Мы просто помогаем...
В.Рулинский:
— И вероисповедание тоже не спрашиваете, когда помогаете?
А.Заров:
— Конечно, не спрашиваем... никогда не спрашиваем.
Вот... и, соответственно, это, конечно, для людей большая поддержка, потому, что... ну... по-моему, до последнего времени, получить помощь медицинскую жителям этих регионов, не имея российского паспорта, и, соответственно, не имея полиса ОМС, невозможно, или крайне затруднительно. Это так. Конечно, хотелось бы, чтобы было по-другому.
Кроме того... надо сказать, что большая часть, подавляющее большинство этих людей мы сами привозим ещё оттуда. То есть, у нас два раза в неделю ездит машина «Скорой помощи», и мы вывозим... Один раз в неделю, эта машина везёт добровольцев... меняет...
Тутта Ларсен:
— Туда...
А.Заров:
— ... туда, и обратно, а второй раз — как раз, в четверг — машина отвозит уже пролеченных в нашей больнице пациентов, и забирает новых. И такая работа происходит уже на протяжение... с мая месяца, непрерывно. Это — что касается медицинской помощи.
Также, мы осознали достаточно рано необходимость помощи пациентам, которые потеряли конечности. Среди них, конечно, очень много военных. Но если военные, если это Российская армия, они, всё-таки, имеют возможность быть спротезированными за счёт средств Минобороны, то, вот, мирное население — опять же, которое не имеет ещё и документов российских, соответственно, не имеют и инвалидности — такой возможности не имеют.
А для протезирования, как мы теперь уже знаем... когда мы погрузились в эту тему...
Тутта Ларсен:
— Чем скорее, тем лучше...
А.Заров:
— ... очень важно — чем скорее, тем лучше, да. То есть, там фактор времени очень важен.
Поэтому, мы эту помощь начали... и очень благодарны... нас и фонд один поддержал, и фонд президентских грантов — тоже эту помощь поддержал... ну, опять же, сначала мы начали — потом нас поддержали. Ну, наверное, так и должно быть.
Это — что касается медицинской деятельности.
Дальше, у нас есть помощь добровольцев-медиков — это добровольцы-медики больницы святителя Алексия. Это могут быть сотрудники больницы, а могут быть и наши добровольцы, которые не являются штатными сотрудниками больницы. Многие из них — это люди, которые помогали в Красной зоне... это, такой, наш основной кулак...
Тутта Ларсен:
— Которые были волонтёрами...
А.Заров:
— ... которые были волонтёрами, да.
В.Рулинский:
— Потихонечку перелилось такое количество самых активных, кто в Красную зону ходил, вот, именно, в это направление. Я помню, когда только...
Тутта Ларсен:
— Потому, что «Красная зона» — это такое понятие... мне кажется, уже философское, у нас... в нашей жизни...
В.Рулинский:
— Я помню, когда только начиналась эта история... вот, в первые, буквально, недели... там... больше тысячи человек просто записалось без особого даже объявления вовне на курсы по уходу...
А.Заров:
— Да, тогда мы... немножко... позвольте... кроме лечебной деятельности, у больницы есть ещё другая деятельность, называется — образовательная. Это не у всех больниц бывает, чтобы, кроме медицинской деятельности, был ещё учебный центр.
В 2019 году мы образовали учебный центр, и обучаем в этом учебном центре по специальности «младшая медицинская сестра по уходу». Для нас это было очень важно поначалу — потому, что у нас большой паллиативный стационар в Москве, и есть ещё филиалы... два паллиативных... и, вот, третий, надеемся, в Переславле-Залесском скоро появится... И, поэтому, изначально, это были сёстры, которых мы готовили для работы в паллиативных отделениях — и наших, и, в том числе, и... там... обращались из разных хосписов — и московских, и не только... из регионов России. В прошлом году, допустим, мы обучили в пятнадцати регионах... наш учебный центр обучил наших медицинских сестёр по уходу.
Этот же учебный центр готовил добровольцев для работы в Красных зонах. Там были такие, вот, экспресс-курсы, быстрые — когда нужно было... как можно быстрее привлечь людей...
В.Рулинский:
— Там, буквально, 2-3 дня...
А.Заров:
— ... в ковидные госпиталя московские... ну, в первую очередь, потому, что мы находимся в Москве. И, вот, этот же учебный центр при больнице святителя Алексия, в самом начале мая... я помню, это Великая Суббота, когда «день тишины», но... мы с владыкой осознали необходимость, потому, что уход за ранеными — чаще всего, молодыми ребятами сильными — отличается от ухода за...
Тутта Ларсен:
— ... паллиативными...
А.Заров:
— ... паллиативными тяжёлыми пациентами, чаще всего, старческого возраста... тяжелобольными, скажем так.
Поэтому, осознали, что нужно создать специальные курсы по уходу за ранеными... ну, и, плюс, таким образом, привлечь ещё людей. И было обращение владыки Пантелеимона в Великую Субботу, прям перед Пасхой... и не ожидали такого, конечно, отклика! В первые несколько дней, человек 800 обратилось — Василий это знает хорошо...
В.Рулинский:
— Да-да-да...
Тутта Ларсен:
— Ну, а любой человек может прийти на эти курсы? Без медицинского образования?
А.Заров:
— Вот, в чём особенность и радость наша? В том, что наш учебный центр позволяет любому человеку, который не является медиком, стать медиком. То есть, стать младшей медицинской сестрой по уходу.
В.Рулинский:
— Получить необходимое свидетельство? Что он прошёл курсы специальные...
А.Заров:
— Да, получить необходимое свидетельство. То есть, это у нас лицензированный центр, мы аккредитованы, государственного образца документ. С этим документом человек может работать — устраиваться в больницу, лечебное учреждение, заключать трудовой договор. И, конечно, это очень важно. Хоть это называется «младшая медицинская сестра по уходу», но, вот, для нас... и я люблю об этом говорить, что... вот, это «младшая» — не совсем младшая. То есть, это — отдельная специальность. Потому, что... ну... хирург — может делать операции, но он не может... не умеет ухаживать — это отдельная наука, отдельные навыки. Поэтому, младшая медицинская сестра — только что принято называть её младшей, хотя это — специалист по уходу. Ну, по-другому мы говорим, если это ещё и человек православный — «сестра милосердия».
В.Рулинский:
— В своё время, когда Крымская война шла, как раз, именно значение сестёр милосердия — вот, этого персонала, казалось бы, младшего по званию, но, по сути, очень важного — отмечала и Флоренс Найтингейл, которая организовывала уход в частях английской армии. И у нас тоже в Крымскую войну сёстры милосердия... в тех частях, где налажено было именно сестринское служение, там смертность значительно меньше была, чем в тех, где не было нормального ухода. Это просто критически влияет на просто качество жизни тех людей, кто находится в медицинском учреждении.
А.Заров:
— Да, совершенно верно. Мы очень рады, что у нас есть такая возможность — есть учебный центр...
Тутта Ларсен:
— И сейчас действует эта программа?
А.Заров:
— Да, да!
Тутта Ларсен:
— То есть, нас сейчас кто-то слушает, и может захотеть пойти научиться этому...
А.Заров:
— Да, конечно, конечно! Сейчас у нас был, буквально, перерыв на август, а так... пусть проходят эти курсы по подготовке... по уходу за ранеными. Они у нас до августа шли в течение недели каждый день — семь дней, сейчас мы курс растянули на две недели. Коль мы сейчас говорим об образовании, я, всё-таки, сразу скажу, что мы хотим подключить ещё... сделать дополнительный курс — это тоже будет «младшая медицинская сестра по уходу», то есть, люди будут получать все навыки и знания, которые по уходу, плюс, будет отдельный курс, который будет дополнен ещё тактической медициной. Таким образом, мы получим людей с навыками ухода за ранеными, за больными, и с навыками и знаниями тактической медицины, и получим людей, которые будут иметь документ о образовании младшей медицинской сестры по уходу. И в случае, если так получится — им придётся идти служить, или они захотят пойти служить, они смогут уже непосредственно иметь военно-учётную такую специальность...
В.Рулинский:
— И навыки помощи, вот, в этих, вот, условиях... и быть призваны санитарами на поле боя, фактически...
А.Заров:
— Да. Самое главное, они будут иметь знания, которых, к сожалению, сейчас не хватает. Это надо признать, и об этом, я думаю, надо даже говорить. Потому, что это важно. К сожалению, тот опыт, которым мы очень долго гордились — опыт Великой Отечественной войны... медицины... опыт Первой Мировой войны... и Крымской войны... ну, вот, здесь, вот, разрыв произошёл. Сейчас мы переживаем период, вот, этого осознания, что... где-то мы упустили что-то... и это тоже очень важно осознать.
В.Рулинский:
— Алексей Юрьевич, Вы ещё не сказали про важное направление — это операции, которые врачи проводили в больницах в зоне конфликта...
А.Заров:
— Василий Васильевич, это всё относится к нашей добровольческой деятельности. То есть, добровольцами могут быть врачи, и это... ну, так получается, что врачи — в большей степени были наши, как раз, которые ездили, как добровольцы больницы святителя Алексия. Это были добровольцы, сотрудники нашей больницы. Это были... это Горловка, неоднократно... это Луганск и Мариуполь... и... вот... младшие медицинские сёстры по уходу. Хотя, иногда, младшими медицинскими сёстрами по уходу у нас становятся и врачи. Вот, допустим, в Мариуполе у нас постоянно работает наша добровольческая служба — уже не только в больнице интенсивного лечения, про которую мы сегодня говорили, но и... вот, на левом берегу есть такой пансионат для стариков — на самом деле, это паллиативное отделение тяжёлое... с тяжёлыми пациентами...
В.Рулинский:
— Там большинство — лежачие, да?
А.Заров:
— ... большинство лежачих, да... их сейчас больше ста человек. И, конечно, вы сами понимаете, что... ну, вообще, паллиативное отделение, хоспис — всегда сложно и в благополучной Москве, или каких-то регионах российских, но, конечно, в разрушенном Мариуполе... ну... можно только себе представить, как это всё выглядит.
Там замечательные работают сотрудники — просто, героические, но их очень мало. Но они — замечательные. Вот, мы им стараемся помочь, и они это очень ценят. Помочь и нашей деятельностью добровольческой — то есть, ухаживать за пациентами, помочь и расходными материалами — памперсами, всем, что нужно для ухода... ну, и много-много ещё что... лекарственными препаратами.
Тутта Ларсен:
— Чем вам в этом деле может помочь наш слушатель?
А.Заров:
— Ну, во-первых, наша добровольческая служба — она открытая. Для того, чтоб туда приходили люди, и мы будем рады... вот... как я уже сказал... добровольцы проходят через обучение в нашем учебном центре, через собеседование обязательно с батюшкой, который отвечает за...
Тутта Ларсен:
— ... моральное состояние человека...
А.Заров:
— ... моральное состояние, да. У нас собеседует священник при приёме на курсы, и, потом уже, когда люди выпускаются после обучения и хотят ехать, непосредственно, допустим, в Мариуполь — обязательно, ещё раз, собеседует священник. Потому, что... ну... это сложно, это тяжело, надо оценить и моральное состояние, и психологическое состояние. У нас священник — параллельно, врач, поэтому, у него есть... отец Сергий у нас духовник больницы... он тоже несёт такое, вот, послушание, собеседуя...
Тутта Ларсен:
— Ну, то есть, это не то, чтобы... там... человек, для того, чтобы стать добровольцем, должен исповедаться... это, скорее, светское собеседование?
А.Заров:
— Нет, нет... у нас... для того, чтобы стать добровольцем, не обязательно быть...
Тутта Ларсен:
— ... воцерковлённым...
А.Заров:
— ... церковным человеком, не обязательно быть крещёным в Православной Церкви. У нас — и католики были...
Тутта Ларсен:
— Нет... просто, интересно... если можно... ну, вот, мне любопытно — по каким критериям определяется, что человек «годен»? То есть, о чём они говорят?
А.Заров:
— Надо, конечно, понимать, что нахождение, допустим, в Мариуполе — это психологическая нагрузка для человека.
Тутта Ларсен:
— Ну, стресс, мягко говоря...
А.Заров:
— Общение с пациентами — тоже стресс. Поэтому... ну, в первую очередь, наверное — психологическая устойчивость. Насколько священник может за время разговора это оценить. Ну, слава Богу, у нас, практически, не было... каких-то таких... в этой ситуации...
Тутта Ларсен:
— ... сюрпризов.
А.Заров:
— ... сюрпризов, да. Но это — важно.
Потому, что здесь люди должны быть достаточно... тоже вчера это обсуждали... это... если человек говорит... «Почему Вы пришли?» — «Потому, что я хочу помочь», — здесь должно быть... вот, такое горение... оно должно быть... таким... контролируемым, понимаете?
Тутта Ларсен:
— Ровное.
А.Заров:
— Ровное горение, да. Потому, что...
Тутта Ларсен:
— Человек должен быть достаточно зрелым для того, чтобы осознавать, на что он подписывается...
А.Заров:
— Конечно. Да, это очень важно. Потому, что, когда человек так-то горит огнём, это может и...
В.Рулинский:
— Опаляющим огнём!
А.Заров:
— ... да... и, конечно, физическая кондиция тоже. Потому, что это... В Мариуполе долгое время наши добровольцы находились без воды, без электричества... вода появилась-то — на прошлой неделе! Там, где мы живём. И электричество — тоже. Вот...
Тутта Ларсен:
— То есть, воду — носить... холод...
А.Заров:
— Да... сейчас все удобства, к которым мы привыкли — их там нет. И — работа с тяжёлыми пациентами, которые чаще всего имеют гнойные пролежни, ампутации...
Тутта Ларсен:
— Их нужно переворачивать...
А.Заров:
— ... и перевязывать. То есть, если б мы сейчас говорили... в каком-то законном поле находились, то, конечно, младшая медицинская сестра не может перевязывать пациента. Но там наши медицинские сёстры...
В.Рулинский:
— Когда никого нет больше...
А.Заров:
— ... перевязывают, потому, что там некому перевязывать. И становятся... там...
Тутта Ларсен:
— Специалистами...
А.Заров:
— ... специалистами большими в этой области, да.
Конечно, те люди, которые у нас... скажем... допущены к перевязкам... у нас в каждой группе едут люди со средним медицинским образованием, которые имеют опыт такой работы... паллиативное отделение... то есть, конечно, мы это учитываем — потому, что нам важно помощь оказывать ещё и качественно.
В.Рулинский:
— У нас в студии — главный врач и директор церковной больницы святителя Алексия Алексей Юрьевич Заров. Мы говорим про помощь больнице святителя Алексия в зоне конфликта сейчас.
Если вы хотите поддержать работу больницы, это можно сделать, переведя на короткий номер 3434 пожертвование — смс со словами: «Больница», пробел, сумма. Например: «Больница 300».
Мы вернёмся после короткой паузы.
Тутта Ларсен:
— Это проект «Делатели» на Радио ВЕРА.
С вами Тутта Ларсен...
В.Рулинский:
— ... и Василий Рулинский.
У нас в гостях Алексей Юрьевич Заров — главный врач больницы святителя Алексия, единственной церковной больницы, главной и единственной больницы Русской Православной Церкви.
Тутта Ларсен:
— Алексей Юрьевич, то, с чем Вы столкнулись в Донбассе — ведь, этому же не учат в медицинских ВУЗах? И это очень сильно уже выходит за рамки, вообще, медицинского взаимодействия с людьми, и образования, и знаний медицинских. И, наверное, Ваш опыт — именно, может быть, административный, опыт главврача большой серьёзной больницы — тоже как-то там пригодился.
Я, вот, знаю, что бывает такое, что профессиональные врачи, которые состоялись в своём, именно... в своей компетенции медицинской, они жалуются, когда их... там... делают начальниками, что: «Вот, я не оперирую теперь, только бумажками занимаюсь... по кабинетам бегаю!»
А в Вашем случае, получается, что... ну... Вы просто максимально занимаетесь всем. А мы тут о стрессах говорим, да? Где Вы черпаете ресурс? Как Вы, вообще, себя в этом во всём распределяете?
А.Заров:
— Вы знаете... ну, во-первых, мне эта работа нравится. Я люблю больницу, и люблю сотрудников своих. Я пришёл в эту больницу не главным врачом, а врачом травматологом-ортопедом, и...
Тутта Ларсен:
— ... и создали травматологическое отделение...
А.Заров:
— ... отделение, да, и, я считаю, очень хорошее...
В.Рулинский:
— Центр спортивной травмы...
А.Заров:
— Ну, там, не только... мы занимаемся и микрохирургией кисти и позвоночника... у нас очень приличная «Спортивная травма»... практически, все направления есть в травматологии и ортопедии. Единственное, мы детской ортопедией не занимаемся.
И, для меня, этот коллектив — это, такая, семья, где я... ну, как мне кажется... ну, во всяком случае, стараюсь быть... ну... не возвышаться, а служить своим сотрудникам. И, может быть, у меня не всегда это хорошо получается, но я, во всяком случае, стараюсь это делать. И... я с радостью еду на работу... я, вообще, не отделяю, где у меня работа... то есть... я не считаю это работой, просто. И так много дел, что время быстро проходит... и...
Конечно, иногда снится, что я стал меньше оперировать. Были такие моменты, когда, вот, просыпаешься и испытываешь такое... я, кстати, никогда об этом не говорил — исповедь на Радио ВЕРА... щемящее такое чувство. Потому, что... ну, конечно, это тоже замечательная профессия. Я оперирую, но, конечно, в разы меньше, чем это было, когда я был, фактически, единственным травматологом в больнице святителя Алексия. Тогда меня шуточно называли главным травматологом Русской Православной Церкви, и главным — потому, что был один. Тогда, конечно, было по-другому.
Но сейчас — очень много деятельности, много... интересная жизнь... и, вот, это — что ты можешь помочь... мне кажется... ну, и поспать нужно ещё, и, после этого, просыпаешься, слава Богу!
В.Рулинский:
— В Вашей жизни произошло такое событие, которое Вас, во многом, роднит с владыкой Пантелеимоном нашим, который пережил смерть близкого человека — самого близкого — супруги. И, я так понимаю, что после, именно, смерти Вашей супруги... как-то... у Вас... эта деятельность в больнице стала, наверное...
Тутта Ларсен:
— ... больше, чем работой.
В.Рулинский:
— ... да... потому, что Вы, наверное, свою энергию, силы на других людей... помните, про отца Алексия Мечёва, который тоже... его благословил отец Иоанн Кронштадтский, вот, этим служением людям, милосердием, которое помогает заглушить боль. У Вас было так же? Попытка в работу уйти, чтобы заглушить боль, или это что-то было другое?
А.Заров:
— Да, я думаю, конечно, так же. Я думаю, что слово «было» не совсем даже подходит... потому, что у меня замечательная жена Екатерина, которая родила мне пятерых детей... скоро, в субботу, будет 6 лет, как её уже нет. Она — удивительный человек... была.
Она была из шоу... Её отец... я никогда об этом не говорил... можно сказать?
Тутта Ларсен:
— Конечно! Нужно.
А.Заров:
— Её отец — Евгений Борисович Болдин. Это многолетний директор театра песни Пугачёвой...
Тутта Ларсен:
— А-а... то есть, она была родом из шоу-бизнеса...
А.Заров:
— Да. Третий муж...
Тутта Ларсен:
— Точно!
В.Рулинский:
— ... Аллы Борисовны...
А.Заров:
— ... это мой замечательный тесть, дедушка моих детей, которого я очень люблю, уважаю, мы очень много общаемся, его поддерживаем. И, вот, она, будучи из такой среды, в совсем юном возрасте... в 18 лет она пришла к Богу. Она пришла в Новоспасский монастырь к владыке, тогда ещё архимандриту, Алексию Фролову. Она — очень глубокий, очень умный, очень мудрый человек... и очень, такой, цельный...
Тутта Ларсен:
— И она стала сестрой милосердия, да?
А.Заров:
— Она тогда училась в ГИТИСе, кстати. Она закончила ГИТИС — пять курсов, и диплом не забрала. Её благословили учиться... пойти работать санитаркой в институт Герцена, тогда ещё...
Тутта Ларсен:
— После ГИТИСа. А в ГИТИСе — продюсерский был факультет?
А.Заров:
— А в ГИТИСе был продюсерский факультет, да, который...
В.Рулинский:
— То есть, она училась пять лет, осталось, буквально, один шажочек до диплома...
А.Заров:
— Практика... на практику она не пошла...
В.Рулинский:
— ... и она всё меняет...
А.Заров:
— Алексий Фролов благословил не получать диплом.
Тутта Ларсен:
— Вот, это да...
А.Заров:
— Она была не склонна к медицине, всё время говорила: «Я достаточно брезглива была...» — для неё это был подвиг и служение.
И, вот, они пошли с ещё одной девушкой... из Новоспасского монастыря пошли, как она говорит, «отмывать институт Герцена». Потому, что это 90-е года... там работал заведующим отделением профессор Мамонтов, который сейчас является сотрудником нашей больницы — он сын священника был, православный врач. Тогда было ещё не так много православных врачей — тем более, профессоров, на должности, и он, соответственно, был, таким, проводником в институте Герцена для Новоспасского монастыря, и, до сих пор, Новоспасский монастырь имеет там храм «Всецарицы», и шефствует над институтом Герцена.
А потом владыка Алексий позвонил отцу Аркадию Шатову, и сказал, что нужно... он упросил взять своё духовное чадо, вот, в училище...
В.Рулинский:
— В училище сестёр милосердия.
А.Заров:
— Позвонил, как часто бывает, когда уже набор был закончен, и Катя пришла. Её встречал первый директор училища замечательный Флинт Александр Владимирович — это было... такое... собеседование, чтобы понять, насколько, вообще, девочка адекватна, наверное.
У неё спросили, что такое инфаркт миокарда. Она сказала, что инфаркт — это болезнь сердца, а Миокард — это учёный.
В.Рулинский:
— И, тем не менее, взяли!
А.Заров:
— Он сказал: «Наша девочка!» — и её приняли, и она потом закончила с красным дипломом...
Тутта Ларсен:
— Это как: закон Ньютона — инфаркт Миокарда!
А.Заров:
— Да. Она закончила с красным дипломом это училище, и, закончив училище, она пошла работать отделение реанимации Первой Градской больницы. Так получилось, что это отделение реанимации было первое... потом такого, может быть, и не было больше в Первой Градской больнице... полностью православное отделение. Почему? Потому, что там был отец Аркадий, училище сестёр милосердия, и старшей сестрой была православная Маргарита Михайловна Смирнова, родственница отца Владимира Воробьёва, и там удалось собрать сестёр милосердия — в совершенно светской больнице.
И, чуть позже, я туда пришёл работать — там и познакомились. Сейчас это 1 корпус Первой Градской больницы.
В.Рулинский:
— А Вы учились, я так понимаю, в Сеченовском университете, да?
А.Заров:
— Да. В 1-м медицинском, да.
В.Рулинский:
— И пришли туда работать в качестве — кого?
А.Заров:
— Тогда пришёл работать в качестве младшего медбрата — это 2 курс был уже института. Уже не санитар, а младший медбрат — ну, на которого уже сейчас учит наш учебный центр.
Когда ты учишься на 2 курсе, ты, автоматически, считаешься младшим медбратом. После 3 курса, учась в медицинском ВУЗе, ты становишься уже... вот, сейчас есть некоторая аттестация... становишься медсестрой ( или медбратом ) — то есть, уже среднее образование.
Вот, пришёл работать я, фактически, санитаром. И, вот, первое дежурство — Кате было поручено меня инструктировать и обучить работе санитара.
Тутта Ларсен:
— Но Вы тогда были нецерковным человеком?
А.Заров:
— Тогда ещё нет, да... тогда я... вот, соответственно... через больницу, через общение с...
В.Рулинский:
— ... с Катей...
А.Заров:
— ... с Катей... нет... мы более близко стали уже чуть позже общаться... но, оказавшись в этом православном коллективе... Я в институте, в одной группе, учился с Николаем Воробьёвым — это сын отца Владимира Воробьёва...
В.Рулинский:
— Ректора ПСТГУ...
А.Заров:
— ... ректора, да, Свято-Тихоновского университета. А Николай — он мой очень близкий друг, и однокурсник, и крёстный моей дочки старшей, а я — крёстный его старшей дочери. А он сейчас является замом главного врача по хирургии института Герцена...
В.Рулинский:
— Это — главный онкоинститут в России.
А.Заров:
— Да. Он — один из выдающихся онкоурологов наших в России, и, соответственно, через Николая... он очень, так, деликатно, меня воцерковлял.
Я пришёл работать в Первую Градскую больницу, и в этот православный коллектив... потом — лагеря православные для молодёжи... ну, как-то...
Тутта Ларсен:
— Слушайте, так интересно... на самом деле, очень часто... ну, так принято считать, что медики, особенно, мужчины, и, особенно, хирурги — люди очень циничные, максимально материалистичные и, вообще, не склонны ни к какой мистике, не говоря уж о религиозности.
Как Вы думаете, что должно с врачом происходить... ну, вообще, важно ли это для врача — быть верующим человеком, и что может ему помочь... как-то... с этим цинизмом справиться? Или, может быть, этот цинизм — какая-то нормальная иммунная реакция на боль, с которой ты всё время имеешь дело?
А.Заров:
— Вы знаете, я думаю, что... есть такое общепринятое мнение, что врач — это необычная профессия. Часто говорят: врач, учитель, священник...
Тутта Ларсен:
— Призвание.
А.Заров:
— ... это призвание, это — служение. И по-настоящему хорошим врачом нельзя быть, если ты не служишь. Вот. Но это всегда как-то имеет определённую почву. Поэтому... вот, в нашей больнице, допустим, не все церковные врачи, не все соблюдают... в среду и пятницу пост...
В.Рулинский:
— Даже одну мусульманку знаю — заведующую отделением, да?
А.Заров:
— Ну, вот, как раз, мусульманка — это человек, который...
Тутта Ларсен:
— Религиозный человек!
А.Заров:
— Да. Я могу сказать, что... не все религиозные... но, по сути, все верующие. Ну... я не знаю людей, которые у нас себя атеистами называют. Мне кажется, таких людей, вообще, немного. Может быть, это какой-то жизненный период... может быть, в юности, когда люди что-то ищут... вот... бывает...
В.Рулинский:
— И часто из этих атеистов — которые самые ярые — потом, как раз, самые хорошие верующие получаются!
А.Заров:
— Да... Поэтому... в той или иной степени, конечно, все верят в Бога, и надеются не только на свои силы.
Так, представляете — только на свои силы надеяться? Это надо быть... по-моему... неадекватным человеком...
Тутта Ларсен:
— Я не представляю, да...
А.Заров:
— ... чтобы сделать разрез... да?
Тутта Ларсен:
— Я, вообще... я не представляю себе, как неверующие люди живут... как они детей, вообще, рожают...
А.Заров:
— ... как потом они сохраняют семью... вообще, нереально...
Тутта Ларсен:
— да... Я, вот, наверное, с какой-то... больше материнской точки зрения всё понимаю... но как ты можешь выпустить в этот мир ребёнка, если Бога нет, и есть только вот это всё, что вокруг нас происходит?
А.Заров:
— Нет, конечно, для врача очень важен профессионализм ещё... но... я не знаю людей, которые... не верят в Бога. У нас, вот, в больнице, и среди мне знакомых врачей... мне кажется... все люди — верующие.
Тутта Ларсен:
— Но то, что Вы — главврач не обычной больницы, а именно больницы святителя Алексия, больницы...
В.Рулинский:
— ... церковной...
Тутта Ларсен:
— ... да... это налагает, наверное, какие-то дополнительные...
В.Рулинский:
— ... обязательства, да?
Тутта Ларсен:
— ... да... обязательства... какую-то ответственность... нет?
А.Заров:
— Ну, конечно.
Тутта Ларсен:
— Ну, то есть, Вы точно не можете себе позволить не держать среду и пятницу? Я шучу, шучу...
В.Рулинский:
— Никто сейчас Вас не заставляет каяться в нарушении поста!
А.Заров:
— Хорошо... К тому же, я уже исповедовался один раз сегодня здесь!
Я думаю, что... конечно, для того, чтобы быть главным врачом в церковной больнице — надо быть верующим человеком, и, всё-таки, церковным. Я думаю, что это важно. Вот... а так...
В.Рулинский:
— Ну, и профессионалом, я так понимаю. Вот, Алексей Юрьевич, я совершенно случайно узнал, в одном из ключевых центров по именно ортопедии в Мюнхене, несколько лет назад проходил... ну, как... не практику, а... в общем, вместе с ведущими специалистами по хирургии, он тоже там оперировал. Да?
Понятно, что такой уровень профессионализма... вот, я недавно тоже... Алексей Юрьевич об этом, как-то, стесняясь немножко, не желая как-то сильно выпячиваться... говорит, чтобы я как-то поскромнее был... но, тем не менее, всё равно, это факт. Главный врач нашей сборной России по лыжным гонкам, по-моему, направляет после травмы, полученной в Швейцарии нашей лыжницей...
А.Заров:
— Олимпийскую чемпионку.
В.Рулинский:
— ... да... олимпийскую чемпионку... на лечение, чтобы ей сделали операцию по кисти, именно в больницу святителя Алексия. В церковную больницу. Понятно, что это не просто так происходит, да? Потому, что, видимо, он понимает, что это лучшее место, где могут в России сделать эту операцию.
А.Заров:
— Нет, конечно, если говорить об ответственности... вот... о том, что Вы сказали — конечно, мы понимаем, что мы представляем Церковь.
Тутта Ларсен:
— Но и... у вас, ведь, и среди пациентов бывают и игумены...
В.Рулинский:
— ... и игуменьи!
А.Заров:
— ... и митрополиты...
Тутта Ларсен:
— ... серьёзные люди!
А.Заров:
— ... и замечательные монахи и монахини... и люди, которые не имеют отношения к Церкви — все могут быть нашими пациентами.
Но, являясь, конечно, церковной больницей... у нас больше трети пациентов — это священники, их матушки, это монашествующие... конечно, мы выполняем и роль... такой... ведомственной больницы для Церкви. И, конечно, то, что происходит в больнице... это больница церковная... это — Церковь... наша больница — это Церковь... поэтому, этот груз ответственности — он, конечно, всегда перед нами стоит.
В.Рулинский:
— В студии программы «Делатели» на Радио ВЕРА главный врач и директор церковной больницы святителя Алексия — Алексей Юрьевич Заров.
Если вы хотите поддержать работу больницы, это можно сделать, переведя смс по короткому номеру 3434. Написать слово «Больница», поставить пробел и сумму. Например, «Больница 300».
Алексей Юрьевич, вот, в больнице очень много разных отделений, но я слышал, что... так неожиданно для многих, наверное, прозвучит... самое, такое, оптимистичное, самое радостное, самое весёлое и активное отделение — это паллиативное. Причём, их у вас целых два.
Тутта Ларсен:
— Да, и Вы им особенно гордитесь.
А.Заров:
— Да...
В.Рулинский:
— Как так получилось? Почему — паллиативное? Ведь, паллиативное — это же про то, что люди...
Тутта Ларсен:
— Про безнадёжность, как бы, кажется...
В.Рулинский:
— ... да... скоро уйдут в мир иной, да? Здесь как-то... какой-то оксюморон. Как сочетается несочетаемое?
А.Заров:
— Ну... атмосфера, конечно, создаётся, в первую очередь, сотрудниками в этих отделениях. И, в этих отделениях, как раз, у нас работают сёстры милосердия, и те, которые много лет работали в патронажной службе при больнице, и в сестричестве. И там очень много людей, которых владыка Пантелеимон взращивал с 90-х годов. Поэтому, это наш золотой фонд — именно, в плане сотрудников паллиативного отделения. Я думаю, что в этом секрет, конечно, того, что там такая атмосфера.
Плюс — очень много людей, которые пришли туда работать. И те люди, которые приходят работать... ну, прийти работать... можно прийти работать в роддом — это почти всегда приятно...
Тутта Ларсен:
— Почти всегда праздник!
А.Заров:
— ... это, вот, эти трогательные папочки, которые там встречают с шоколадками и цветами... что-то, там... не знаю... может, суют в карман — там, на выходе, при получении ребёнка... то есть — одна атмосфера.
И — когда человек идёт работать, служить в паллиативное отделение, где люди рождаются в вечность. Где это сопровождается, конечно, такой, человеческой печалью, чаще всего.
Поэтому... здесь... такой, естественный отбор происходит. То есть, те люди, которые уже работают, и те, которые приходят для того, чтобы помогать, как раз, вот, в таком положении пациентам... я думаю, что за счёт этого и формируется такая атмосфера замечательная в наших паллиативных отделениях. Мы часто говорим: у нас не было самодеятельности больничной, пока не появились паллиативные отделения.
Сейчас, конечно — вот, во времена ковида, и в последнее время — немножко всё это... так...
В.Рулинский:
— Ну, к вам космонавт приезжал... и все звёзды эстрады были там...
А.Заров:
— ... и космонавты, наверное, были там...
В.Рулинский:
— ... циркачи... и Куклачёв там у вас... с кошками...
А.Заров:
— Да, у нас очень высокого уровня... ну... все к нам приезжают... артисты...
Но надо ещё, наверное, подумать, всё-таки, что есть и некоторая здесь и мистическая тоже составляющая. Дело в том, что наша больница в 1903 году была построена, как больница для неизлечимых пациентов — это на 150 коек, и богадельня. Кстати, интересно, тогда уже разделяли медицинскую помощь и социальную... да... которые, вот, мы и сейчас тоже пытаемся разделить, хотя всё это и связано, одновременно, и, тем не менее, разделяется.
Вот... поэтому... это было в 1903 году, но когда случился Октябрьский переворот, соответственно, больница такую свою функцию потеряла. И, вот, в 2016 году, милостью Божией, эта функция вернулась в нашу больницу... практически, через сто лет... и, наверное, создатели больницы... и все, вот... они как-то молятся за то, чтобы это было в нашей больнице. И это, получилось, не только в нашей больнице, а, видите — развивается и в регионах Российских, когда мы открываем филиалы. В Ивановской области — в Шуе, в Московской области — в Жуковском, в Ярославской области — в Переславле-Залесском... вот, сейчас три филиала у нас уже.
В.Рулинский:
— И это большое дело — прежде всего, для тех, кто там живёт.
А.Заров:
— Ну, да. И ещё очень важный момент — то, что, всё-таки, это церковная больница, и мы говорим про паллиативную помощь, про помощь людям, которые находятся на рубеже между нашей земной жизнью и вечной. Конечно, наверное, для церковной медицины — это, наверное, основная точка приложения — как раз, помощь паллиативная. Наши другие отделения — они выполняют функцию прикладную: нам надо лечить наших пациентов — батюшек, матушек, и не только — всех, кто к нам обращается. Но здесь, в Москве, много больниц, и много и хирургических отделений, и ортопедических, и офтальмологических, а вот...
Тутта Ларсен:
— ... а вот больница, в которой у человека есть вечность впереди — уникальное место.
В.Рулинский:
— Чтобы он мог это осознать и понять...
А.Заров:
— Да... поэтому, я считаю, что участие Церкви в развитии паллиативной помощи, в оказании паллиативной помощи очень важно. И надеюсь, что это будет продолжаться, и нас будет и дальше поддерживать Министерство здравоохранения в нашей этой деятельности. Потому, что сейчас одно паллиативное отделение, которое у нас в больнице работает, оно, как раз, существует за счёт средств федеральной субсидии, за эту же федеральную субсидию мы множим наши филиалы, но субсидия пока не увеличивается. Хотя, было бы, наверное, правильным — и для наших людей, и для наших пациентов, чтобы нас в этом плане поддержали и увеличили бы субсидию, соразмерно тому количеству филиалов, которые мы открываем.
В.Рулинский
— Если нас слушают Министерство финансов и Министерство здравоохранения — это вопрос к вам, дорогие друзья!
Тутта Ларсен:
— А если не слушают... все, кто нас слушает, передайте им, пожалуйста, это от нас!
А.Заров:
— Спасибо большое!
В.Рулинский:
— Алексей Юрьевич, вопрос такой.
У Вас — пятеро детей. И, при этом, получается, что... ну, как... Вы остались один, после смерти Кати. При этом, Вы, можно сказать, живёте на работе. Ну, так, вот... будем откровенны. Дети, они... я так понимаю, что даже некоторые, догадавшись, что иначе они папу не увидят, устроились на работу в больницу... да, так получилось?
А.Заров:
— Ну... есть... у меня двое старших — дочка Евдокия и сын Владимир — они являются уже студентами медицинских ВУЗов, и, поэтому, они... ну, дочка работает, а сын сейчас только учится, но тоже успел поработать в паллиативных отделениях. И, кстати, оба они съездили, в качестве добровольцев, в Мариуполь, и это, конечно, было очень важно для них. Важно для них. Сильно на них повлияли эти поездки.
Сейчас сын Володя учится в Ярославском медицинском университете, а Евдокия учится в 1-м меде в Москве. Вот, Володя сейчас готовит... его попросили сделать такой рассказ для студентов — презентацию об этой поездке: что он там увидел, как больница помогает... поэтому, мы сейчас вместе готовим такой доклад.
Поэтому... ну... детишек, конечно, я вижу... чаще на выходных... но, надеюсь, что они как-то... воспитываются моим примером. Но здесь, конечно, ответственность большая. Потому, что примеры могут быть положительные, а могут быть какие-то... отрицательные. Но... само то, что они хотят быть врачами — большинство из них — мне это приятно.
В.Рулинский:
— Вы как-то влияли на это? Говорили с ними...
А.Заров:
— Они считают, что я, практически, их склоняю к этому. Но я официально заявляю, что это не так! Ну, сейчас мне легко — их сейчас здесь нет...
Нет, на самом деле... Евдокия — она очень хотела быть врачом, и достаточно давно определилась. Володя уже позже определился, перед поступлением. Я, просто, себе другой профессии не представляю, поэтому, ничего им другого и посоветовать не могу. Знал бы другое, может быть, посоветовал бы... а так... у меня — небольшой выбор для них!
Тутта Ларсен:
— Я правильно понимаю, что, несмотря на то, что больница святителя Алексия — это официальная церковная больница, её двери открыты для всех пациентов?
А.Заров:
— К нам могут обратиться... у нас нету платных медицинских услуг — не то, что у нас есть какой-то запрет на это организационный, но мы стараемся не вводить платные медицинские услуги. У нас бывают сложности, конечно, в финансировании, потому, что... во время ковида были большие перебои с финансированием по ОМС из регионов, и сейчас люди, в значительной степени, ограничены... для того, чтобы оказаться в нашей больнице, нужно получить направление. Так называемая 057-я форма — если ты хочешь приехать из Москвы, и, тем более, из регионов. И, вот, это направление, к сожалению, с большим трудом дают — чаще не дают в регионах — для того, чтобы приехать жителю... той же самой, вот, Калужской области, мы сегодня вспоминали... условно... или Ивановской — любого субъекта Российской Федерации для того, чтобы лечиться в Москве, и, в частности, в нашей больнице. А нету направления — к сожалению, мы не можем получить финансирование для лечения этого пациента. А нам сложно — мы делаем операции высокотехнологичные. Там, допустим, эндопротезирование суставов — это дорогостоящая... расходные материалы, протезы... мы их приобретаем, их не покупают пациенты. Соответственно, мы должны получать компенсацию за это, но, вот, с этим есть некоторые сложности.
Поэтому, когда я говорю, что все могут у нас получить лечение — это, на самом деле, так, но мы сейчас, в настоящий момент, от жителей регионов, да, на плановую помощь, вынуждены просить направление. Так работает система, и это нормально. С моей точки зрения, не совсем нормально, когда эти направления не выдаются на местах, что часто бывает.
А что касается паллиатива — да, конечно, эта помощь должна оказываться, она входит в систему бесплатной гарантии оказания бесплатной помощи. То есть, государство наше замечательное... социальное, надо сказать, государство у нас... медицинская помощь для населения, практически, вся бесплатна. То есть, почти любую операцию можно сделать за счёт государственного финансирования.
Тутта Ларсен:
— Ну, и никто, всё равно, не отменял благотворительность.
А.Заров:
— Да, я ничего не сказал про то, что мы нуждаемся в благотворительных средствах — конечно, нуждаемся...
В.Рулинский:
— Мы догадываемся из Ваших слов, конечно...
А.Заров:
— ... в этих средствах, в первую очередь, как раз, для софинансирования нашей паллиативной деятельности, для открытия наших паллиативных филиалов. Переславль-Залесский я упомянул... сейчас, буквально, два слова... это больница, в которой 6-7 лет главным врачом был святитель Лука. Нам эту больницу передали. Мы, конечно, не можем не взять такой дар!
Тутта Ларсен:
— Потрясающе...
А.Заров:
— Потому, что понимаем, что эта больница была оставлена, и, наверное, есть воля Божия, и святитель Лука, наверное, ходатайствует о том, чтобы там возродилась медицинская деятельность.
В.Рулинский:
— Там будет паллиативное отделение?
А.Заров:
— Но пока другого источника финансирования, кроме благотворительного, для того, чтобы это сделать, у нас нет. А с благотворителями сейчас сложно. Поэтому, если кто-то хочет в этом деле поучаствовать, мы были бы очень рады.
В.Рулинский:
— Чтобы поддержать работу больницы святителя Алексия, можно перевести смс на короткий номер 3434, написать слово «больница», поставить пробел и сумму. Например: «больница 300».
Алексей Юрьевич, напоследок — расскажите историю, самую трогательную, связанную с Вашим конкретным пациентом, которому Вы помогли. Можете что-то вспомнить?
А.Заров:
— Нет...
Тутта Ларсен:
— Или — который помог Вам?
А.Заров:
— Слушайте... так сложно... таких, наверное, пациентов много.
Я, вот... на самом деле... мы сейчас говорили, что я всё время езжу в регионы... на самом деле, восемь или девять раз уже съездил...
В.Рулинский:
— В зону конфликта...
А.Заров:
— ... в зону конфликта, да. А, вот, буквально, несколько дней назад, я вернулся из Самарканда — совершенно мирного города, в настоящий момент, слава Богу, где мне удалось с двумя моими младшими дочерьми оказаться, и провести короткий отпуск. И там, как раз... меня пригласил сын моего пациента, которого я десять лет ещё назад оперировал. Кстати, они мусульмане.
Замечательно встречал меня, и всю мою компанию — детишек моих, и, фактически, не дал мне ни копейки там ни на что потратить. И встретил в аэропорту, и отвёз в аэропорт, и, пока я не пересёк вот эту красную линию паспортного контроля, стоял и смотрел, чтобы всё было со мной хорошо.
И, конечно, такое отношение... здесь, вот, видите — никакой религии нет... здесь просто — человеческое отношение, человеческая благодарность, дружба.
И, помню, один вечер такой в Самарканде, буквально, на прошлой неделе. Мы сидим в доме, в котором он меня поселил... в части дома... и вдруг я слышу такой низкий голос, знакомый мне, но — русской речи, непривычной для Самарканда сейчас, и заходит другой пациент, о котором я забыл, что я его... но я его сразу вспомнил, но я забыл, что он живёт в Самарканде. Это — Владимир Семёнович Дьяченко, замечательный русский человек, который родился в Самарканде. Его дедушка приехал в Самарканд ещё при Российской Империи — строить железную дорогу, и, вот, он остаётся в этом городе жить... и это было очень приятное общение. Конечно, и посмотрел я его, и снимки посмотрел... ну... и потом два дня, фактически, не расставались... вот... такие, наиболее свежие впечатления, которые были, буквально, на прошлой неделе, поэтому, я их вспомнил.
Я думаю, были и другие... но Вы попросили у меня одну историю — я даже две рассказал... так, что...
Тутта Ларсен:
— Спасибо огромное!
Это был проект «Делатели» на Радио ВЕРА.
В.Рулинский:
— С вами были — Тутта Ларсен...
Тутта Ларсен:
— ... Василий Рулинский.
В.Рулинский:
— А в гостях у нас был замечательный главный врач и директор церковной больницы святителя Алексия — Алексей Юрьевич Заров. Спасибо за этот очень интересный и глубокий эфир!
А.Заров:
— Спасибо вам большое, спасибо!
В.Рулинский:
— До свидания!
Все выпуски программы Делатели
Стать добровольцем и помочь жителям Мариуполя
Синодальный отдел по благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви организует поездки волонтёров-ремонтников в город Мариуполь. Там добровольцы помогают восстанавливать дома местных жителей, тех, кто не в силах справиться сам.
Тагир — один из волонтёров. Он — майор в отставке, живёт в Омске. Однажды из новостей по телевизору мужчина узнал о том, что идёт набор добровольцев для помощи нуждающимся в Мариуполе. Тагир увидел, в каких ужасных условиях живут многие люди и твёрдо решил — надо помочь. Хотя сам мужчина — мусульманин, его ничуть не смутило, что волонтёрские поездки организует Православная Церковь. Он очень хотел поддержать людей.
Тагир, как и задумал, отправился в Мариуполь. Там доброволец ремонтировал жильё бабушкам и дедушкам, людям с инвалидностью. После окончания смены приехал домой с твёрдым желанием вернуться обратно. Остановил его — инфаркт. Полгода врач не разрешал Тагиру выполнять тяжёлую работу. А мужчина с нетерпением ждал возможности приехать в Мариуполь. И вот спустя время, он вновь отправился помогать местным жителям. Сегодня мужчина находится в Омске, проходит обследование, и, если здоровье позволит — снова будет трудиться добровольцем.
Тагир — один из тех, кто не может оставаться в стороне, когда так много людей нуждаются в помощи. Если вы тоже хотите присоединиться к волонтёрам-ремонтникам, заполните анкету на сайте: Помочьвбеде.рф
Или позвоните по телефону горячей линии церковной социальной помощи «Милосердие»: 8 800 70 70 222.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
У нас в гостях была заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» Елена Бреднева.
Мы говорили о разных возможных подходах к образованию и разговору с детьми и подростками о нравственности и христианских ценностях.
Ведущие: Кира Лаврентьева, Константин Мацан
К. Лаврентьева
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Меня зовут Кира Лаврентьева, у микрофона Константин Мацан. И у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора Фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Здравствуйте, Елена.
Е. Бреднева
— Здравствуйте, Кира и Константин.
К. Лаврентьева
— Сегодня мы говорим об образовании, об образовании и воспитании, о раскрытии личности ребёнка. И для вас образовательная функция, образование является основной деятельностью в жизни, вы преподаете в Московской духовной академии, у вас есть собственный проект — образовательные поездки, и, конечно, об этом обо всём хотелось бы сегодня поговорить. Расскажите, пожалуйста, с чего начиналась эта идея начать образовывать детей путём вот таких вот интеллектуальных экскурсий?
Е. Бреднева
— Десять лет назад я училась сама в Московской духовной академии, я там закончила высшие богословские курсы, мы три с половиной года там учились, у меня есть диплом: «специалист в сфере духовного просвещения». И когда мы с педагогами стали думать, какие проекты лучше запускать, мы в таком экспериментальном режиме сделали площадку — нам благотворители построили десять летних домиков, часовню в честь старца Паисия, это всё у нас в Брянской области, и мы там попробовали летом собрать педагогов, родителей и детей, и посмотреть, что вообще детям интересно. И уже буквально в первый год мы поняли то, что дети у нас в телефонах, то, что у них идёт самообучение, потому что они сами снимают, сами выкладывают, сами придумывают, что им выкладывать, и тем самым формируют друг у друга сознание. А педагогов там не было практически ни одного, потому что, когда появились телефоны, были киностудии, но они были дорогие, и вообще по старинке все думают, что кино снимать дорого, нужно огромное оборудование, и даже в киношколу себе не каждый мог позволить записаться, записать ребёнка. И мы поняли то, что появился такой запрос, скажем так, от детей, что нужен такой кинокружок в школу, потому что раньше какие предметы в школе, они до сих пор есть: есть музыка, есть фортепиано, есть учитель подготовленный, который может преподавать, и ребёнок поёт, небольшой процент становится там прямо музыкантом, но для развития это хорошо, все понимают. Также рисование: есть предмет, краски всегда были, были карандаши, был педагог подготовленный, дети рисовали, тоже развиваются, правильно? Но кино почему не было в школе? Потому что действительно, было оборудование и всё остальное недоступно. А тут, получается, стало доступно, у нас у каждого телефон, и является синтезом вообще это направление — кино, там у нас и живопись, и музыка, там много, скажем так, даже профессий, которые мог бы выбрать себе ребёнок: это оператор, может монтировать, может рисовать художник, если это анимационный фильм. Получается, что есть такой вид интересной деятельности для ребёнка, но нет подготовленных педагогов, потому что те режиссёры, которые есть, они работают или на телевидении, или они умеют снимать, монтировать, но не могут преподавать это детям, именно вот в воспитательной части. И что мы сделали: первый год мы организовали фестиваль, и дети сами стали присылать нам всякие видео, стали работы нам присылать. Ну вот не совсем всякие, мы, конечно же, сделали положение о фестивале, и мы взяли за основу короткометражный фильм, кинопритчу, чтобы было понятно, что вот формат — это короткометражное кино и обязательно работа со смыслом. И дали им образцы — это сказки, притчи, истории, где есть уже мораль, потому что сложнее всего, наверное, это написать сценарий, а здесь мы как бы сразу из первого в десятый класс попадаем, когда даём им идею. Расскажу: мы берём часто притчи старца Паисия, например, вот о пчеле и мухе и говорим: «пролетает маленькая пчёлка над полем, ищет цветочки, встречает муху и говорит: «Я слышала, что здесь у нас есть цветы». Муха насупилась и говорит: «Я здесь ничего такого не видела, но я могу показать здесь и консервные банки, и где много мусора». И тут пролетала как раз пчёлка постарше, которая тоже там жила и говорит: «Удивительно! Я тоже столько лет здесь живу и летаю, но я могу показать, где гиацинты, где лилии, где множество цветов». «Так и люди делятся на две категории, — говорит старец Паисий, — одни во всём видят дурное, а другие во всём ищут хорошее и радость посылают». И мы начинаем обсуждать с детьми эту притчу, они говорят мораль, и мы говорим: «А давайте, мы на современный лад снимем историю?» Они говорят: «О, давайте! У нас тоже, например, в школе так бывает, вот там один мальчик, он ходит из школы в школу, ему всё плохо, куда не придёт, там драка, ещё что-то. А есть, наоборот, кто придёт и сразу с ним дружить хочется». И дети снимают такие современные истории, сами формулируя мысли и добродетели, которые получаются в ненавязчивой форме, в интересной их форме, потому что им нравится снимать, они это всё производят и транслируют на большую публику, потому что мы это выкладываем в соцсетях ещё и на портале нашем.
К. Лаврентьева
— Елена, смотрите, правильно ли я поняла: то есть дети в летние каникулы приезжают на площадку в Брянской области, началось всё с Брянской области, как бы отдыхать, и вы увидели, что они в телефонах все, что их интерес, он в зоне вот этих гаджетов находится, и вы адаптировали этот интерес, и, в общем, решили это всё дело пустить в пользу и начали снимать с ними кино как раз через вот эту их заинтересованность гаджетами?
Е. Бреднева
— Да, мы вот попробовали, организовали такой фестиваль, и они стали присылать нам эти притчи, эти истории, сказки в разных формах: и игровое кино, и анимационные фильмы, и репортажи, и мы поняли то, что они снимают, да, но хорошо бы в школе иметь такое тоже направление наряду с музыкой, с рисованием, даже с литературой, потому что сейчас больше дети смотрят даже, чем читают, поэтому надо это правильно доносить зрителю идею, и чтобы зритель смотрел это всё в коротком формате, и эту телеграмму, которую передаёт там ребёнок или взрослый, визуальная вот эта картинка, она была красивой, и мы поняли, что надо запускать всё-таки эти кинокружки. Так как педагогов нет, мы создали из этих режиссёров, нашли их по крупинке со всей России, которые именно могут работать с детьми, у которых свои там киностудии, у которых есть опыт, и которые хорошо снимают, монтируют и пишут сценарии. Мы их объединили в одну команду, прописали курсы. Значит, у нас сейчас три курса прописанных, то есть это по созданию игрового кино, анимационного — это отдельное, по созданию анимационных фильмов, 144 часа у нас идёт, мы выдаём удостоверение о повышении квалификации. И игровое кино, 72 академических часа. И разработали уже вот совсем недавно, наверное, год назад — по образовательному туризму, курс называется «Духовно-нравственное воспитание средствами историко-культурного туризма». Мы собрали такую команду режиссёров, сценаристов, педагогов и создали курс. Сейчас мы его преподаем в Московской духовной академии, и мы его утвердили ещё в нескольких институтах, даже я бы сказала, во многих, то есть это Московский педагогический государственный университет, это Российский государственный социальный университет, институты региональные тоже, развития и образования. Так как это направление было новое, таких курсов не было, мы сделали такой курс и утверждаем его успешно на базах разных университетов.
К. Лаврентьева
— А из чего он состоит? В чём его главная суть, этого курса?
Е. Бреднева
— У нас там идёт педагогическая часть, где и доктора наук, и как раз преподаватели Московского педагогического университета рассказывают, как взаимодействовать с детьми, учитывая их возрастные особенности. У нас ведут представители Синодального отдела отец Геннадий (Войтишко), Дарья Кочкина, в этом курсе они как раз тоже рассказывают свою часть, предмета тоже два ведут у нас. У нас большой блок именно по созданию видео, то есть у нас они изучают технологию съёмки, монтажа и написания сценария, потому что в основном, кто начинает вести кинокружки в школах, они уже педагоги, то есть вот как обсудить духовную часть, они в принципе знают, они всё равно ведут классные часы, они там, например, если это преподаватель или Закона Божия, или просто классный руководитель, для них это в помощь идёт, например, они хотят обсудить тему дружбы или какую-то добродетель — помощь ближнему, и они подбирают или первый вариант, как раньше было: смотришь кино и обсуждаешь — это старый формат, а так как сейчас дети сами снимают уже, мы предлагаем формат и учим этому формату, чтобы они говорили: «а давайте с вами снимем на эту тему дружбы», а чтобы снять фильм, надо написать сценарий, распределить роли, обсудить героев, поведение, и педагог грамотно, когда с ними обсуждает модель вот этих поведений, он выстраивает, ну, например, он знает, что есть хулиганистый Петя, и он хочет, чтобы он всё-таки научился не жадничать, к примеру, и он берёт сценарий и говорит: «а вот хорошо бы было ему вот так дать», и этот Петя проигрывает, и получает радость от того, что он даёт, например, он играет эту роль и получается, педагог в рамках таких съёмок, он детей подводит к правильной идее, к нашим добродетелям, которые мы изучаем, наши православные, там вера, надежда, любовь и так далее, то есть через действие, через проигрывание вот этих ролей. И вот образовательный туризм, который сейчас мы ведём, он включает следующие предметы: это экскурсионный метод освоения знаний, методика составления маршрута, разработка региональной программы историко-культурного туризма для детей, репортажная съёмка как средство усвоения экскурсионных программ, ну и технология монтажа и съёмки тоже. Почему мы начали ещё в поездках снимать — потому что это тоже оказалось одним из лучших способов, чтобы усвоил ребёнок экскурсию, потому что чаще всего там: «ну, вот стул Пушкина, стол там», он слушает, что-то запомнит, там высоту колокольни, вот я сколько раз была, не всегда вспомню даже её высоту, а когда ребёнку даётся задание снять репортаж, то есть у него своё интересное дело — снять репортаж, ему нужно составить вопросы, чтобы взять интервью, ему надо написать сценарий — это значит прочитать об этом месте, куда он едет, потом он это снимает, монтирует, и когда он показывает это на большую аудиторию, он несколько раз эту информацию пропускает через себя, и он это и запоминает, и проживает, и как личность, там же и командная работа, и он чувствует себя, действительно, творцом, то есть как взрослый, вот мы передачу ведём, рассказываем зрителю, а дети уже в юном возрасте начинают через фильмы тоже рассказывать свою историю, которую они хотят донести зрителю.
К. Лаврентьева
— В гостях у «Светлого вечера» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение», у микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Елена, а расскажите, пожалуйста, про вот эти поездки, я так понимаю, если они выделены в отдельный проект вашего преподавания Московской духовной академии, они выделены в отдельный курс, то это не просто паломнические поездки, которые знакомы и понятны более-менее всем, не просто какие-то туристические обзоры, а, наверное, в них есть ещё что-то очень важное, есть какая-то образовательная функция, о которой хотелось бы сейчас поговорить подробнее.
Е. Бреднева
— Да, ну вот у нас такая система: у нас курсы сами проходят в Московской духовной академии, мы выдаем удостоверение о повышении квалификации, но мы предлагаем ещё, кто хочет попрактиковаться, потому что курсы у нас онлайн, встречаемся мы в основном в конце, чтобы выдать удостоверение о повышении квалификации и проводим круглый стол тоже по этому направлению кинопедагогики и образовательного туризма. И это у нас, скажем так, параллельный проект ещё, то есть, пока мы это всё разрабатывали, у нас образовалось много площадок, куда можно выехать, это, например, Свято-Никольский Черноостровский монастырь в городе Малоярославец, вот у нас будет на осенних каникулах как раз туда поездка, я вот могу рассказать на примере этого замечательного места. Мы вообще, когда разрабатываем маршруты, мы смотрим, что в регионе исторического есть, какие достопримечательности, музеи, что связано с историей, и православные, потому что у нас наша история, естественно, связана неразрывно с православием. И приезжая вот в Малоярославец, мы посещаем Музей 1812 года, потому что это именно то место, где развернулся Наполеон со своей армией, там у нас и образовательный комплекс «Ильинские рубежи», мы там с детьми проводим спортивно-военную игру, мы взаимодействуем со спортивным клубом в городе Малоярославец, они приезжают, учат там и военному делу, то есть в игре дети ещё занимаются спортом, но, естественная составляющая, как я говорила, у нас — кино, у нас вся группа детей, она сразу делится, кто снимает, кто монтирует, кто пишет сценарий, то есть мы полностью снимаем все дни, и в конце поездки у нас кинопоказ всегда. У нас в Малоярославце будет проходить кинофестиваль «София», это тоже наш проект большой, он ежегодный, мы его проводим от фонда «Медиа просвещение» совместно со Свято-Никольским Черноостровским монастырём. Игумения Николая поддерживает этот проект, монастырь участвует, они нас принимают, расселяют, и у них есть замечательная и гостиница, и питание, кафе.
К. Лаврентьева
— К этому можно как-то присоединиться, если сейчас кто-то услышит и захочет как-то узнать подробнее?
Е. Бреднева
— Да, можно к этому присоединиться, у нас буквально сейчас записались тоже из Саратова, из Самары, туда приезжают из разных регионов педагоги, дети, родители, привозят свои фильмы, то есть если кто-то уже снимает. Если кто-то не снимает, у нас снимают обязательно там, потому что у нас там пять дней идёт программа, в первые четыре дня как раз идёт обучение съёмке, репортажной съёмки, и дети делятся на команды, то есть кто-то снимает игровое кино, кто постарше, а кто помладше, например, начальная школа, они снимают анимационные фильмы, им полепить, порисовать, они берут за основу притчу, сказку, и на этот сюжет делают раскадровку, то есть рисуют разных героев, лепят, снимают и озвучивают, это интересная такая тоже проектная игра. Кто постарше, вот они уже у нас монтируют, репортажи снимают, учатся задавать вопросы, у нас там блок по журналистике присутствует. Там ещё с нами в партнёрстве проводит Российский государственный социальный университет, у них там находится филиал его, то есть основной у нас в Москве, и как раз вот выпускницы приюта, там есть приют ещё на базе монастыря замечательный, и как раз выпускницы, кто желает, он идёт дальше учиться на журналистов у них вот такая система. И у них там есть киностудия на базе университета, они нам как раз предоставляют оборудование, кабинеты, и нам очень удобно вот так деток в рамках этой поездки делить на команды, у каждого свой кабинет, аппаратура, к нам приезжают режиссёры из разных регионов, которых мы знаем, которые замечательно работают с детьми, и мы снимаем с ними видео. Даже если без подготовки приезжает ребёнок, он к последнему дню уже на экране видит своё творчество, это немаловажно, чтобы сразу видеть результат. Награждаем всех, конечно, у нас все дети всегда с дипломами, со вкусными подарками, и получается вот такая насыщенная программа, то есть обучение, экскурсии и общение, у нас приезжают ребята, играют вечером на гитаре, у них такая добрая атмосфера, где можно поговорить как раз и о духовном, потому что во всех наших поездках всегда есть экскурсия, или в монастырь, например, обязательно будет по Свято-Никольскому Черноостровскому монастырю. Если мы выезжаем в Псков, то на базе Спасо-Елеазаровского монастыря мы проводили тоже наши программы, там есть игумения Мария, предоставляют они нам, там у них свой дом культуры, наверное, правильно назвать, который при монастыре находится, и тоже помогают нам с проживанием, питанием, и мы организовываем. Если это Псков, то, например, там музей «Ледовое побоище», то есть мы тоже берём какие-то исторические места, и даже вокруг этого мы снимаем часто фильмы, мультфильмы. Или вот, например, мы ездили летом в Мордовию, там проходило в честь Фёдора Ушакова мероприятие, день памяти его был, и как раз мы представили свой мультфильм, который сняли в Малоярославце, про Фёдора Ушакова, и там, конечно, все были в восторге, потому что туда приезжали разные военные училища, и они представляли спектакли, то есть на сцену выходили, мы говорим: «а ещё можно номинацию „кино“ сделать». Администрации, естественно, понравилось, они поддержали идею, поэтому вот мы приезжаем и снимаем. И ещё один важный момент хочу сказать, что в рамках этого курса по образовательному туризму наши участники курса, он идет полтора месяца, получают задание: в течение этого курса составить свой маршрут своего региона или деревни, города, который бы включал достопримечательности, храмы, что бы они хотели рассказать всей России. Они составляют этот маршрут, проводят экскурсию и снимают репортаж, то есть с помощью детей, берут школьников или где они работают, там воскресная школа, они снимают репортаж и нам его присылают. Мы это сейчас планируем выкладывать на нашем портале, мы ещё портал создали «Святые Online», от фонда «Медиа просвещение», там по направлению нас география России, и мы там выкладываем наши видео, и этими маршрутами могут пользоваться и из других регионов, например, школа в Курске хочет поехать и посмотреть Воронеж, а вот какой маршрут взять? Потому что, я помню, в Иерусалим мы полетели, и экскурсовод, там, если ты не знаешь православие, то понимаете, да? То есть это нужно быть уверенным в экскурсоводе или составить самому программу, если ты хочешь, чтобы дети услышали именно то, что надо. Поэтому, естественно, те площадки, локации для съёмок, которые мы выбираем, мы уже знаем экскурсоводов, как и что они скажут, для какой аудитории, потому что для детей это одно у них, один подход, для взрослых тоже, воцерковлённые, невоцерковлённые, это тоже надо всё понимать, учитывать эти особенности.
К. Мацан
— Дети иногда вообще раскрывают взрослым глаза на какие-то вещи, которые сами взрослые, может быть, никогда бы так не раскрыли бы. Вот я помню, когда в юности работал вожатым в детском лагере, мы тоже там смотрели кино, не снимали, хотя и снимали тоже, но у меня почему-то в памяти остался эпизод, когда мы смотрели кино, и решили мы, взрослые, так детям показать из любимого «Тот самый Мюнхгаузен» Марка Захарова. И я помню, что потом мы обсуждали, и один мальчик размышлял о последних кадрах фильма, когда, я напомню: Мюнхгаузена по сюжету, по идее, вот сейчас должны запихнуть в пушку и выстрелить им, чтобы он доказал, что он может на ядре полететь на Луну, мы понимаем, что, в общем-то, это всё метафора, что после такого не выживают, но вот кадр Мюнхгаузена заканчивается тем, что Мюнхгаузен по лестнице такой верёвочной лезет аккуратно вверх, ну вот якобы в эту пушку, но он лезет очень долго, и это в такую метафору превращается. И вот мне один мальчик лет 13-ти говорит: «Ну, вот как интересно, ведь он же может наверх полететь легко на ядре, но он выбирает путь усилия, потому что лезть вверх по верёвочной лестнице — это путь приложения усилий, он не выбирает лёгкий путь. Мюнхгаузен выбирает такой путь тяжёлый». Я никогда так об этом не думал, вот об этом эпизоде, хотя миллион раз его смотрел. И дети иногда неожиданно дают какой-то свой угол зрения. Наверняка у вас тоже множество историй о том, как дети, снимая, обсуждая будущий фильм или мультфильм, как-то так сумели на тему святого, добродетели посмотреть, что вас само это как-то заставило подумать: а ведь действительно, как интересно. Были такие примеры, можете привести?
Е. Бреднева
— Да, у нас много интересных разных случаев, вот вы сейчас рассказываете, да, это в принципе, мы первоначально когда с детьми общаемся, мы им даём первое знание — это по драматургии, и там как раз, если в сценарии не будет перипетий, не будет изменения героя, то это будет скучный фильм, есть же определенная такая вот, мы её называем «арка драматургическая». И всегда мы просто объясняем, на примере Колобка: вот есть у нас герой, и он бы сидел там на окошке, и, может быть, никуда не двигался, если бы что? И дети сразу понимают: если бы его не хотели съесть. Он понимает, что его хотят съесть, и вот появляется инициирующее событие, его заставляют двигаться, и всё по нарастающей, по нарастающей, он же не встречает сначала медведя и лису, ему потом бы неинтересен заяц был, поэтому он сначала он встречает зайчика, потом волка, и раскручивается. И всегда есть кульминация тоже, и мы всегда обсуждаем, конечно, с детьми — да, она может в фильме по-разному восприниматься абсолютно, кульминация, самый такой момент переживания в фильме, что будет дальше. Ну и в конце развязка — это изменение героя вот как раз. И дети, да, они по-разному подходят. Например, вот тоже одну из притч, мы за основу которую даём, расскажу вам её: один монах был в монастыре, который ни с кем ничем не делился, и его прозвали жадным. То есть, все обычно приносят там яблоки, детям раздают, деньги дают, и все раздают, а он нет. И вот когда этот монах умирает, к нему приходит там вся деревня. А монах говорит: «А что вы к нему пришли, что он такого сделал?» Они говорят: «Вы знаете, вот он нам вола купил, ещё что-то», то есть большие суммы он скапливал и помогал семьям конкретно, к нему, может быть, кто-то на исповедь ходил, и он знал, что ему нужно, и он вот покупал и дарил это. И мы говорим: в чём же мораль? И вот здесь дети тоже по-разному, кто-то говорит: «вот, осуждать нельзя, грех осуждения, и я хочу снять фильм, чтобы не осуждать». А кто-то говорит: «а я здесь вижу мораль: надо втайне свои дела делать». То есть здесь можно раскрыть какой-то момент, выбрать о чём-то смысл, и её снять уже на современный лад. Вот такие мы берём притчи, сказки и, взяв мораль, потому что нового ничего уже о добре и зле не придумаешь, мы все это знаем, с точки зрения духовной, вот есть жадность, её надо снять, чтобы её избежать, надо научиться жертвовать, и мы снимаем фильмы, как там жадный стал добрым и так далее.
К. Мацан
— Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». В студии Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. Не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья! «Светлый вечер на Радио ВЕРА продолжается, напоминаем, что у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Так, Елена, это очень интересно, такая вот мораль воспитательная. А какие ещё поездки у вас были в вашей памяти самые яркие? О каких бы вы могли рассказать?
Е. Бреднева
— Мы сейчас вот приехали, последняя поездка наша была Валаам-Санкт-Петербург. Мы познакомились с замечательным игуменом Варлаамом, это на базе Свято-Троицкой Сергиевой пустыни, и этот монастырь восстанавливал Игнатий Брянчанинов. И у нас сейчас, когда мы там побывали, мы рассказали об этой поездке, и у нас очень много желающих туда прямо просят на каждые выходные: «давайте, давайте, давайте!» Вот поэтому сейчас, наверное, мы этот маршрут возьмём, будем туда тоже возить школьников.
К. Лаврентьева
— А как присоединиться? Как можно вас найти, о вас узнать?
Е. Бреднева
— Я контакты оставлю, у нас вся информация бывает на наших ресурсах: «Святые Online», это фонд «Медиа просвещение». Оформляем мы поездки: трансфер, питание, проживание через ООО «Гридница». А по проектам через нас, через «Медиа просвещение». И, соответственно, мы туда приезжаем и будем изучать, в том числе, Игнатия Брянчанинова, его труды, может быть, что-то также читать, что он писал, и с детьми на современный лад, скажем так, обсуждать и снимать простые вот эти их мысли. Как в Оптиной пустыни, например, мы когда приезжаем, у нас в Калужскую область маршрут, вот я говорила, и Малоярославец тоже в Калужской области, но мы выезжаем ещё и в Оптину пустынь, там в Музей космонавтики. Естественно, если мы выезжаем в Калужскую область, мы стараемся снимать фильмы, чтобы изучить именно святых и героев этой земли, например, там была Пелагея Брагина, которая в годы войны раненых у себя держала, и немец, придя, увидел там 18 человек, он ей поклонился и ушёл, вот был такой случай известный, и мы о нём сняли мультфильм замечательный, дети сами вырезали, делали фигурки, делали героев. Соответственно, когда мы в Оптиной пустыни, мы с ними говорим, читаем Оптинских старцев, говорим: «давайте снимем», и дети уже вдумываются — а как лучше это выразить? Они же это всё прочувствовали. Приезжая в Троице-Сергиеву лавру, мы там тоже проводили много раз фестивали, нам там даже город давал, и дворец Гагарина, то есть мы не только с Церковью, мы и с государством взаимодействуем, и с епархиями, когда в регион приезжаем, потому что всё-таки не только в рамках Церкви, но ещё много и школьников, которых хотелось бы тоже привлечь к нашим проектам, и они приходят, они участвуют, им очень нравится. Вот даже из Алтая приезжала одна команда, они приезжают на кинофестиваль, представляют свою работу и им предлагается ещё посетить храм. И они вот посетили, и потом мне Яна, знакомая говорит: «А я проходила всегда мимо храма, никогда не заходила, а сейчас, после вашей поездки вернулась, и вот зашла в свой в своём городе». То есть люди приобщаются, скажем так, к духовному через интересный такой формат, когда такая насыщенная программа в городе, они изучают историю, православие, дети у нас все радуются. Ну, какие ещё у нас? Ну, вот Санкт-Петербург из последних, потом Калужская область, Подмосковье. Сейчас, на этих выходных мы поедем в Борисоглебский монастырь, это в Аносино, тоже там интересная своя история, и мы будем снимать репортаж, посвящённый 200-летию монастыря. Там есть такое место — Тютчево, вот семья Тютчевых была, скажем так, у первоистоков создания монастыря. Это вот на этих выходных мы поедем, приедет там режиссёр наш, Павел Морозов, мы планируем снять репортаж.
К. Мацан
— Какой возраст детей?
Е. Бреднева
— Приезжает начальная школа, вот они с сопровождающими, у нас не как форма детского лагеря, потому что мы программу предоставляем, и у нас компания, которая помогает организовать, если надо, трансфер, питание, проживание. То есть они приезжают с сопровождающими, или с родителями, или с педагогами. Если это начальная школа, то вот я говорю то, что мы смотрим, чтобы это всё было им интересно, они снимают в основном мультфильмы. Если кто постарше, работа уже посерьёзнее.
К. Мацан
— То есть если, допустим, кто-то заинтересовался из наших слушателей, чтобы поехать, то это не просто вот как частное лицо вам звонишь, заполняешь заявку, едешь, а должна быть какая-то группа организованная, там от школы или как-то вот коллектив родителей?
Е. Бреднева
— Нет, они могут и сами приехать. Вот у нас будет Малоярославец, мы им организуем приезд. И родители приезжают с детьми, у нас даже с маленькими детьми приезжают, например, двое-трое детей в семье, и чтобы старшие участвовали в смене, учились снимать, посещали экскурсии, а мама, с ребёнком просто, например, гуляет, где-то присоединяется, ребенок маленький, двух-трёхлетний, он где-то и полепить может, просто она с ним может там подойти, отойти, то есть семейные такие поездки.
К. Лаврентьева
— Но требование такое, что у ребёнка должен быть гаджет, я так понимаю, телефон?
Е. Бреднева
— Не обязательно. У нас командная работа, вот, например, сейчас Павел приедет, у нас выезд будет в Борисоглебский монастырь, там для воскресной школы, они попросили приехать, их обучить, чтобы тоже, может быть, запустить это направление у себя, чтобы снимать в воскресной школе фильмы, мультики делать, их присылать на фестивали. И мы приезжаем, чтобы в практике с режиссёром, с их детьми, их родителями снять вот такой репортаж и подарить монастырю к 200-летию.
К. Лаврентьева
— Как интересно.
Е. Бреднева
— И они там приходят и с маленькими, и постарше.
К. Лаврентьева
— А есть такое, что ребёнок приезжает, например, вообще ничего не зная о церкви, ничего не зная о храме, но присоединяется к такой поездке, и вот в течение поездки, съёмок он знакомится таким образом?
Е. Бреднева
— Конечно! Он ещё там больше всех говорит о храме. Отвечу на вопрос: у нас вот приезжает Павел, и он привозит несколько камер, и мы их делим на команды, то есть не каждому нужен телефон. А когда у нас идёт именно практическая часть, когда мы вместе, они получают задания, то есть у каждой команды обязательно должен быть оператор, мы распределяемся, и мы сопровождаем, то есть режиссёр, например, на команде там, или одну, или две команды курирует, говорит, как снять правильно планы, потому что планы есть крупные, средние, и как правильно это соединить. И они прямо в практике, им не скучно, как вот в киношколах часто бывало, ты год или два только лекции слушаешь, а потом только тебе камеру дадут, вот у нас нет, у нас, так как дети все уже и так снимают, мы говорим: давайте снимать. Но когда, например, экскурсия, они получают задания снять, если для наших соцсетей «Святые Online», мы им говорим формат, например: надо нам вертикально, до минуты. И они, вот в Петербург мы выезжали, музей Пушкина посещали, и каждый делает на свой телефон, потому что здесь уже не командная, чтобы экскурсоводу не мешать, когда они получают индивидуальные задания, то могут уже на свои телефончики поснимать. Если у кого-то нет, то мама ему даст или преподаватель, или мы, а так в основном командная работа.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно. Но это такая история, как, знаете, если ребёнок чрезмерно увлекается гаджетами — отдайте его на курсы программистов, там нужно столько писать вот эти коды, что он очень устает от экрана, и у него нет сил в оставшееся время опять сидеть в телефоне, потому что очень устает нервная система, глаза, пальцы, и, в общем-то, хочется отдохнуть. А тут получается, что ты фильм снимаешь, и ты и так уже вот эту потребность покопаться, понажимать кнопочки, ты уже как-то реализуешь, ещё и с пользой, то есть пока ты снимаешь, ты же запоминаешь очень то, что тебе говорят, ты сам ретранслируешь, соответственно, всю услышанную информацию.
Е. Бреднева
— На 80 процентов больше запоминаешь это по статистике в педагогике, а когда ты сам об этом говоришь, тогда и усваиваешь. Ну, вот о педагогах ещё тогда хочу сказать, о детях поговорили, вот как они могут развиться, пройдя наши курсы. У нас педагоги, которые прошли курсы, они в своих регионах уже запустили тоже, кто-то кинофестиваль, кто-то киношколу. Бывает разное даже по характеру, например, они закончили, направление интересное, потому что по работе с детьми именно духовно-нравственное воспитание — это один из лучших, вот сколько мы взаимодействуем со школами, с детьми работаем, потому что, когда спрашиваешь: «кто будет снимать фильм?», все руки поднимают из детей. Ну и всё, и педагог грамотный начинает обсуждать уже темы, добродетели и прочее. И вот у нас, например, Катя из города Воронеж, закончила Московскую духовную академию и сейчас разработала свой маршрут по Воронежу, и буквально уже к ней записываются люди. Вот у нас будет первый пилотный, планируем, может быть, через неделю или через две, к ней выезд. Она составила, там и собор кафедральный, там же много, и Митрофан Воронежский, а если мы на микроавтобусе, то к Тихону Задонскому можно заехать. Ну и, естественно, для детей «Петровские корабли», шикарный интерактивный музей, то есть они будут снимать историю, опять же, и православие. И там она на месте уже договаривается, где расселить, покормить, чтобы это всё было по нормам. Вот к ней поедет первая группа такая. Катя запустила ещё по анимации курс, ее сразу и школы стали приглашать, потому что это востребованное направление не только для воскресных школ, а ещё и для школ, чтобы там запускать кинокружки. И люди даже готовы это оплачивать, то есть для педагога, который немного даже получает, для него это может быть как дополнительная работа, потому что, набрав десять человек в школе, он может раз в неделю вести этот кинокружок, и у него очень хороший может быть заработок, это плюс педагогу в помощь. И кто у нас не научился, не то чтобы не научился, вот научился он снимать и монтировать, говорит: «классное направление, я у себя сделаю региональный фестиваль». И он начинает взаимодействовать у себя уже, например, вот сейчас из Саратова ко мне приезжали, у них там новая епархия образовалась, и вот владыка их направил на повышение квалификации, на наш обучающий курс, они приезжали в Валаам, в Санкт-Петербург, и они приедут ещё в Малоярославец. Мы их ещё поддерживаем, мы им будем торжественно вручать анимационную студию, с камерой, на которой они работают, так уже мы очень многих наградили в областях, то есть кто хочет развиваться, мы как-то тоже их поддерживаем. И вот сейчас они приедут, уже привезут фильм свой, представят в Малоярославце и получат такую от нас анимационную студию, это «Сиреневая мультстудия», наши партнёры, Дмитрий Шубин тоже нам помогает награждать этих педагогов. И они хотят дальше сделать свой, может быть, фестиваль, маршрут разработать, и также мы будем выкладывать, пожалуйста, можно вот Саратов, там тоже очень красивые места. И так вот, кто выпускается, кто подключается к этому, он у себя в регионе начинает развивать эту деятельность — или фестиваль, или образовательный маршрут, или просто пойдёт в школу учителем работать, а вокруг него тоже образуются люди и вот это направление. Недавно из Алтая мне позвонила выпускница, они взяли грант сейчас, вот их поддержали, Движение первых«, первый раз грант сейчас давали, вот это наши выпускники, очень приятно, им дали миллион, и они уже покупают оборудование, это ещё поддерживается и государством, и есть грант «Православная инициатива», тоже это направление поддерживает. Поэтому это будет и педагогам, и родителям интересно, я думаю, будут развивать у себя на базе школ, воскресных школ.
К. Мацан
— Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» сегодня с нами в программе «Светлый вечер». А были ли случаи, когда ребёнок, погрузившись в такую кинематографическую деятельность, для себя выбирал бы потом профессию кинематографиста? Всё, ребёнок решил, что он будет режиссёром, оператором. Спрашиваю, потому что, с одной стороны, это здорово, когда ребёнок чем-то загорается и начинает о чем-то мечтать, например, о профессии режиссёра. С другой стороны, мы всё знаем, насколько этот мир творческих профессий зыбок, ненадёжен, связан с искушениями и, в общем, единицы на самом деле там по-настоящему могут чего-то добиться и пройти вот так вот с счастьем этот путь. Кто-то разочаровывается, кто-то так вечно мечтает о большой карьере в киноиндустрии, например, но так ничего и не получается, не потому что человек не талантлив, просто потому что разная конъюнктура. Как вы на это смотрите? Есть ли перед вами какая-то ответственность, если угодно, за то, что человек увлечётся творческим делом и потом и жизнь свою в эту область направит?
Е. Бреднева
— Как говорится, наше дело сеять, а взращивать будет Господь. Всё-таки мы больше о смыслах, и когда мы создавали вот это кинонаправление, мы в первую и единственную очередь были педагоги и думали о педагогике, и мы взяли этот инструмент именно как средство воспитания детей. А если кто-то из них будет, у нас были такие случаи, вот в Сочи был случай, я привожу этот пример часто, когда девочка, школьница, прислала несколько фильмов, но направление их было: готы, в черном, такого направления очень много снимают дети, которые, конечно, на фестиваль не пойдут. Но среди пяти фильмов, которые она прислала, был один со смыслом, он о том, как мальчику нравилась девочка, и он всё под неё подстраивался, и прической, и всем, а она не обращала внимания. А потом он встал с собой, и она его заметила. Он стал с собой и подумал: ну, не нужен я ей и не нужен. Стал собой, и вот просто идёт, и всё. И там такая развязка, что девушка подходит к нему и знакомится на такой, на доброй ноте там. Концовка очень-очень хорошо снята была, прямо вот талант. И мы в зимнем театре награждали, помню, детишек, и она пришла вся такая, преобразилась.
К. Мацан
— Гот стал человеком.
Е. Бреднева
— Ну, чтобы не обидеть это направление... Но она изменилась, преобразилась, был вид один, стал другой — в платье, красивая девушка. И мне потом говорили, она поступила как раз на режиссёрский, по-моему, даже в Москву. Это я к чему говорю — к тому, что нужна мотивация, понимаете? Ты можешь снимать и выкладывать там абы что, чтобы себя как-то проявить, и это идёт всё во вред, часто даже в плачевные случаи, а можно, наоборот, сказать: «да, ребят, давайте, вот у нас фестиваль, мы там наградим вас, можете поехать потом отдохнуть, повысить свой уровень с режиссёрами», и мы награждаем ребят, награждаем педагогов, и они вот так вот приходят, меняются, выходят на сцену. Поэтому мы ищем площадки, взаимодействуем с органами власти, нам предоставляют площадки, чтобы детей наградить, чтобы они чувствовали, что надо снимать позитивное, доброе, мы стараемся вот в этом направлении идти.
К. Мацан
— А есть ли такая у педагогов, не знаю, проблема или не проблема, связанная, собственно, с требованиями к художественному уровню того, что снимается? Я объясню, о чём спрашиваю: с одной стороны, я понимаю, тоже имея какой-то опыт преподавания в детском лагере, допустим, мы кино снимали, музыку писали, монтировали, снимали всё-всё-всё, и есть две крайности: одна крайность, когда ты, как педагог, в общем, восхищаешься, умиляешься, даёшь зелёный свет всему, что ребёнок делает, просто потому, что он это делает, это прекрасно. Но показывать это потом далеко не всегда станешь, потому что это очень просто, это иногда плохо, но ребёнок постарался, во всяком случае. Другая крайность — это чтобы сделать прямо хорошо и педагогу было не стыдно, тогда многое нужно делать самому. Я понимаю, что очень часто в таких профессиях, как журналистика, режиссура, во взрослой жизни обучение какое — «сиди рядом, смотри, что я делаю, через полгода начнёшь делать сам» и так далее. И вот тут педагог должен искать какой-то баланс, чтобы, с одной стороны, это было всё-таки не его произведение, а ребёнка, но чтобы оно было художественно качественное. Какие здесь лайфхаки есть?
Е. Бреднева
— Это примерно точно так же, как с уроками рисования и музыки: ребёнок приходит на кружок в школу рисовать, сначала у него не будет сразу качественный рисунок, и он не должен смотреть год, как рисует учитель, вы согласны, да? Ему нужно самому рисовать, пробовать, ошибаться, учитель должен подправлять там линии. Сначала это будет школьная выставка, потом уже, может быть, какой-то районный, потом фестиваль. Абсолютно то же самое и с кино у нас. Когда мы только запустили, проводили круглые столы, и я помню, там великие режиссёры, кто-то сначала там смотрел и думал: что это тут в наше вторглись, что из кино будет?! А мы объясняем: нет, дети должны развиваться, они уже снимают, и мы должны им помочь, они будут делать ошибки, мы им говорим, как планы снимать, как сценарии писать, сначала они составляют простые сценарии, школьные. У нас очень много школьных кинофестивалей проходит. Вот мы, на примере сейчас скажу: гимназия Александра Невского, она очень большая, может быть, даже одна из самых больших, в Нижнем Новгороде, известная, мы два раза к ним приезжали, провели курсы для педагогов и родителей, и дети присутствовали, и сразу тоже в практику. Трёхдневный такой актив был, то есть преподаем, сразу раздаём камеры и снимаем. Они до сих пор, уже несколько лет прошло, они уже в международных фестивалях участвуют. А первый год был, конечно... То есть они поняли, как планами, как звук, где-то ошибка, потом звонят, какую камеру купить, какую петличку. Сейчас они мне звонят, присылают фильмы уже очень высокого уровня, если я не ошибаюсь, участвуют в международных фестивалях, им дипломы приходят, и у них ежегодно приходит владыка, тоже их награждает. Этот проект они внедрили в программу, каждый класс, с 1-го по 11-й, снимает фильмы. И они говорят: у нас такой прямо активный период лета, мы уже думаем, что мы будем снимать, уже интересно. Это командная работа, они год там снимают, думают, каждый класс, и в мае, к Пасхе, по-моему, приурочен фестиваль, они представляют эти работы. Поэтому здесь это как кинокружок, мы не на телевидении представляем эти работы, чтобы конкурировать с великими режиссёрами, нет. Оно должно быть и как киноискусство, мы должны смотреть образцы, и дай Бог, чтобы снимались хорошие фильмы, и дети их будут смотреть, да, но это как композитор, и ребёнок, когда он приходит, он же не умеет сразу петь и играть, он учится постепенно. Так и здесь, это школьный кинокружок, кто-то из них станет, может быть, какой-то процент режиссёром, сценаристом, а кто-то просто свободное время потратит с пользой. Понимаете, педагог через вот это творчество, просто с ним поговорит, может быть, на какую-то тему. У нас даже было в одном городе, когда мы снимали, пример приведу: мы разбились на команды и пошли снимать по темам, и вот у одной из команд была тема буллинга, то есть отношений в классе. И потом, на следующий день, когда представляли свои работы, педагоги и родители говорят: «если бы мы вчера не снимали этот фильм, мы не знаем, что было бы», там это очень нужно было... Они со слезами на глазах, как сейчас помню, говорят, что «вчера мы разрешили такую важную проблему», и дети стали говорить, когда писали сценарий, на такие темы, и получилось, что они разрешили очень важную проблему отношений в классе, снимая просто вот по этой теме фильм, понимаете, да?
К. Лаврентьева
— Да, это важно.
Е. Бреднева
— Поэтому кино — это очень сильное такое средство. Сейчас для детей запускаются всякие соблазны, которые идут им в пагубу, в интернете очень много этих программ, игр, которые на разрушение идут, и надо, обязательно педагогу включаться, чтобы спасти их свободное время, занять позитивным, чтобы они снимали и как можно больше вот такого доброго выкладывали, поэтому мы вот по этой части, а не для того, чтобы их сделать великими режиссёрами. Если они захотят, они пойдут, мы им скажем, что есть ВГИК, есть ещё там замечательные, там туда-туда-туда. Но мы всё-таки боремся за свободное время, чтобы дети снимали позитивное, доброе, и воспитательный момент вот этот присутствовал, поэтому мы работаем с педагогами.
К. Мацан
— Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. Я напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» была Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Давайте под занавес беседы ещё раз напомним, где вас искать, вот тем, кто сейчас заинтересовался, на какой сайт заходить и что делать — «Святые Online», да?
Е. Бреднева
— Да. И вы также можете присылать нам туда и видео мы размещаем. У нас есть молодёжная редакция, это студенты МГУ, МГИМО, тоже мы с ними выезжаем, вот недавно проводили круглый стол с владыкой Московской духовной академии, в Общественной палате, то есть у нас есть на любой возраст. Приезжайте и с маленькими детьми, и с детьми постарше, и со студентами, у нас очень хорошая, добрая атмосфера, программы, поездки.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно, спасибо большое.
К. Мацан
— Спасибо огромное. Кира Лаврентьев и я, Константин Мацан, были в студии вместе с вами. До свидания, до новых встреч на волнах Радио ВЕРА.
К. Лаврентьева
— Всего хорошего.
Е. Бреднева
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
- «Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
- «Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
- «Смыслы Страстной седмицы». Прот. Павел Великанов
Все выпуски программы Светлый вечер
«Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
У нас в гостях была ученый секретарь государственного музея архитектуры имени А. В. Щусева Юлия Ратомская.
Мы говорили об истории фресок некогда затопленного Макарьева Свято-Троицкого мужского монастыря в Калязине, о том, как они были сохранены и где их можно увидеть сейчас.