Когда Иван Крамской представил картину «Христос в пустыне» на суд, критики говорили: «Это не Христос!». Художник отвечал, что и при земной жизни Иисуса многие не узнали в нём Мессию. На полотне Христос изображён во время его борьбы с искушениями.
— Маргарита Константиновна, вас не смущает вот эта картина — «Христос в пустыне»?
— Произведение Ивана Крамского? Нет, Наташа. Это одно из моих любимых полотен здесь, в Третьяковской галерее. А тебя оно смутило?
— Мне кажется, Иисус Христос здесь слишком беспомощный. Холодный рассвет, безжизненная пустыня, и на этом фоне — усталый босой человек, сидящий на камне. В его фигуре нет Божественного величия, она внушает скорее жалость, чем благоговение.
— Подобные упрёки в адрес Ивана Крамского звучали ещё в 1872 году, когда он представил картину на Второй передвижной выставке в Санкт-Петербурге. Критики говорили: «Это не Христос!» А художник возражал на это, что когда Иисус жил среди людей, многие в Нём так же не узнали Мессию. А между тем, ещё в книге пророка Исайи о Спасителе сказано, что он — «муж скорбей», и «нет в Нём ни вида, ни величия».
— Но эти слова пророк говорил о Распятом Христе. А на картине Ивана Крамского ещё далеко до Распятия.
— Наташенька, в земной жизни Иисуса нет моментов, далёких от Креста. Он затем и пришёл в этот мир, чтобы принять мученическую смерть. Даже на иконах Богородицы, где Христос изображён младенцем, угадывается тема Его страдания. Лик Божией Матери скорбен, поскольку Рождество и Распятие едины. А сорокадневный пост Спасителя, представленный на картине Ивана Крамского, можно назвать началом пути на Голгофу.
— Потому что Иисус голодал в пустыне?
— Потому что там Он преодолел испытания, чтобы вскоре выйти на решающую битву со злом. Евангелие рассказывает, что в пустыне дьявол трижды приступал к Спасителю с соблазнами. Сначала он призывал алчущего Богочеловека обратить камни в хлеб. Затем перенёс Его на вершину Иерусалимского храма со словами: «Если ты Сын Божий, бросься вниз, ибо написано: Ангелам своим заповедает о Тебе и на руках понесут Тебя». И, наконец, обещал власть над всеми земными царствами, если Христос поклонится ему.
— Разве Иисусу было трудно отказаться, ведь Он же Бог?
— Бог. Но и человек в полной мере, во всём подобный нам, кроме греха. Испытание в пустыне требовало от Христа предельного сосредоточения, молитвенного усилия, внутренней работы. Именно это хотел показать Иван Крамской в своей работе. Он так описывал Христа: «Усталый, измученный, исстрадавшийся, сидит Он один между холодными камнями; руки крепко сжаты, ноги поранены, голова опущена. Молчит так давно, что губы запеклись...».
— Но ведь всё это уже в прошлом! Иисус и в пустыне дьявола посрамил, и Воскрес. Наверное, правильнее показать Его людям Победителем, а не Страдальцем?
— Воскресение Христа и Его победа над смертью — безусловно, самая большая отрада для христианина. Но и память о том, что Он прошёл земной путь страданий и испытаний как человек, может быть утешительной. Об этом апостол Павел сказал: «ибо Господь Сам претерпел, быв искушён, то может и искушаемым помочь».
— Кажется, я начинаю понимать. Вы хотите сказать, что в минуту испытания или сомнения человеку важно не только всемогущество Бога, но и Его... близость? Понимание?
— Ну, конечно, Наташенька. И Крамской свою картину в первую очередь адресовал тем людям, которые стоят перед нравственным выбором, борются с искушением.
— А хоть раз в жизни такой непростой выбор встаёт, наверное, перед каждым.
— И каждый может поразмышлять над полотном «Христос в пустыне» в Третьяковской галерее, вспомнить о том, что Победитель зла и смерти на себе испытал немощи человеческой природы. И попросить у Него помощи!
Все выпуски программы Свидание с шедевром
Рука Господа. Наталья Разувакина
Я росла не особенно сложным ребёнком — открытым, не обидчивым и не зловредным, и, в общем-то, послушным. За хлебом бегала, когда взрослые попросят, полы мыла и училась хорошо. Да вот только дедушка частенько говорил: «Ох и неслух ты, Натка!» А всё потому, что каждое правило, исходящее от взрослых, мне хотелось понимать. Принцип «нельзя, потому что нельзя!» в моём случае не работал, даже если запрет исходил из уст любимой мамы или того же дедушки.
Впрочем, почему нельзя стремительно выбегать из подъезда во двор, мне объясняли: сразу перед нашим крыльцом, совсем невысоким, в одну ступеньку, шла асфальтовая полоса. По ней могли ехать машины. А я так любила стрелой вылететь из полутёмного подъезда, из каменной прохлады — скорее в залитый солнцем двор! Машины? Да какие машины! Их и вообще немного было в то время в родном моём Хабаровске, а уж в наш двор разве что такси какое-нибудь заедет иногда. Дом большой, сто квартир, а свой автомобиль лишь у одной семьи, и тот чаще всего в гараже. «Не выбегай из подъезда, под машину попадёшь, спокойно выходи!» — говорит дедушка, я ему в ответ — «Угу! Конечно!», а сама — бегом, в радость летнего дня, в солнце!..
И однажды... Нет, под машину я не попала. Меня сбил велосипедист. Сосед-старшеклассник мчался по двору на большом спортивном велосипеде, а тут я — тот самый неслух, второклашка в жёлтом сарафанчике... Чуть выскочила из дому — и уже в синяках, и лицом о бетонный бордюр, и даже к хирургу пришлось обращаться, зашивать рану на губе.
И знаете, всё ведь обошлось как нельзя лучше. Потому что шрам я ощущала ещё долго — как напоминание: слушайся дедушку! И научилась выходить на улицу осмотрительно. Что, возможно, спасло мне жизнь.
А недавно подумала, что до сих пор остаюсь всё тем же неслухом. По самому большому счёту — перед Богом. Ведь Он меня любит — Творец, Создатель, Родитель — и Его правила жизни, заповеди, то есть, нужно исполнять, даже если не всегда и не до конца их понимаешь. Просто делать, как Господь сказал — и всё. А чуть отступила, чуть по своему разумению, по своей логике сделала — тут-то тебе и прилетит. Не велосипедом собьёт, так волной сомнений, обид, тревог и сожалений. Вот вспыхнула гневом, как спичка, и наговорила в споре лишнего — а ведь Господь велел любить каждого, как самого себя. Вот вдруг неправду сказала, а ведь знаю, что нельзя... Хотя в конкретном случае казалось, что можно, но как потом совесть гложет!
...Говорил мне в детстве дедушка: «Выходи на улицу спокойно, не бегом, а шагом» — и будто за руку меня сам на улицу выводил, совсем безопасно. Чего ж не слушалась-то?
С заповедями Божьими — точно так же. Мало их просто знать, надо верить, что даны они по большой к нам, людям, любви. Бог протягивает нам руку, надёжнее которой быть не может. Главное — её не оттолкнуть.
Автор: Наталья Разувакина
Все выпуски программы Частное мнение
Плохой хороший день. Наталья Разувакина
Наверное, многим знакомо ощущение неудовлетворенности прожитым днём: хотел и то сделать, и другое успеть, и все условия были для реализации самых благих намерений, но день прошёл впустую. И винить-то некого, разве что себя. Растратил день на суету, на дела совершенно необязательные, а главного и хорошего не сделал. И вот он, пустой день, будто мыльный пузырь, раз — и нету!
Но ведь мы, люди верующие, знаем: каждый день — подарок от Господа, и прожить его нужно как минимум осмысленно! Так что же делать, если не получилось?
Я хочу поделиться с вами открытием: пустых дней не бывает! Даже самый нелепый день может оказаться и нужным, и полезным, но исключительно с Божьей помощью.
Вот проводила я с утра мужа на работу. Осталась одна на целые сутки. За окнами блестел в ярком солнце снег, я готова была сесть за рабочий стол и писать, писать... В редакции ждали мой очерк об очень хорошем человеке. Решила ни на что не отвлекаться, не читать новостей, не заходить в соцсети... Но перво-наперво сбегать хоть ненадолго в монастырь, благо — он совсем рядом, помолиться у любимой иконы Божией Матери, попросить благословения на грядущий день.
Вот только... Что там звякнуло в телефоне? А, это друг детства песенку прислал, клип. Ладно, послушаю, всего-то две минуты. Ну-ка я ему в ответ отправлю то, что мне нравится! Так. А где ж у меня та запись? В соцсети. На секунду загляну, песню взять... Ой, а там!.. Ох, что мне пишут, как странно реагируют на вчерашнюю заметку. Почему? Неужели кого-то обидела? Придётся объяснить...
И понеслось, как снежный ком. Когда очнулась и глянула на часы, ужаснулась. Решительно направилась к столу, включила компьютер. А в голове всё та же песенка глупая, из интернета, и реплики разные, голоса и лица, шумным потоком хлынувшие на меня через маленький телефонный экран.
Завариваю чай покрепче. Да что толку. Вдохновенности яркого утра и след простыл, работа идёт со скрипом. За окнами уже темнеет. Мысли путаются. И внутри ноет: ведь хотела в монастырь! А сейчас там, поди, и ворота на ночь закрывают... Как обидно, день плохой! Сама и виновата.
И вдруг всплывает картинка откуда-то из детства. Вспомнилось, как во время игры в бадминтон кажется, что уже не отобьёшь воланчик, но попробуешь — и получится! Не опускаешь ракетку, а делаешь движение и даже прыгаешь в нужном направлении, и руку тянешь сильно-сильно, хотя вроде бы безнадежно, не допрыгнуть, не успеть... Но — вот он, поймала, отбила!
И я быстро собираюсь и иду в монастырь. В гору, по темноте, в свете редких фонарей, по узенькой тропке между сугробами. Мне грустно-прегрустно. Взрослая женщина, я чувствую себя последней двоечницей. Так мне и надо, урок на будущее! Уткнусь сейчас носом в замок на воротах!
Но я успеваю в последние, должно быть, минуты и оказываюсь в маленьком уютном храме. Служба окончилась. Насельницы монастыря, инокини и монахини, стоят полукругом у моего любимого образа Богородицы и поют молитву. Я замираю в некотором отдалении и тоже пою тихонько. Лик Божией Матери мерцает в свете лампады, а за окном падает снег. Как же хорошо, что я пришла сюда всё-таки. И вообще — как же хорошо! Вот оно — настоящее, живое, чистое и небесное, и вечное. Обратно не шла, а летела. Вместе со снегом, что заполнял весь мир вокруг искрящейся детской сказкой. А внутри сама собою продолжалась молитва — та самая, из монастыря: «Царица моя преблагая, надежда моя, Богородица...»
И тут позвонил муж: «Ну, как твой день сложился?»
«Знаешь, — говорю ему, — хороший день сегодня! Просто замечательный».
И правда ведь — не пустой и не потерянный день получился, а... учебный! Я поняла урок Господа и благодарна Ему очень-очень.
Автор: Наталья Разувакина
Все выпуски программы Частное мнение
Моя крёстная дочь атеистка. Наталья Разувакина
Чем старше становлюсь, тем чаще вспоминаю строки Цветаевой: «Легкомыслие
Но
Когда крестили Машу, дочь моего друга, ей
Машенька с
Сейчас Маше
И
Я
Глеб, впрочем, не
...На исповеди меня утешил духовник. «Не
А
Рассказала я
Автор: Наталья Разувакина
Все выпуски программы Частное мнение