У нас в гостях был основатель и руководитель группы компаний «Амалит», директор православного издательства «Символик» Святослав Можей.
Святослав рассказал о своем пути к вере, а также о том, как ему удается сочетать успешное ведение бизнеса и счастливую семейную жизнь. Также разговор шел о том, кем и как решается, какую книгу из многочисленного списка православной литературы стоит издавать, а какую — нет. Наш гость поделился, как изменилась его жизнь с приходом к вере.
И. Цуканов
– Добрый вечер, дорогие друзья! Это «Вечер воскресенья» на радио «Вера». У микрофона – моя коллега Кира Лаврентьева, меня зовут Игорь Цуканов. И сегодня у нас в гостях – Святослав Можей, директор православного издательства «Символик» и… Святослав, в общем-то, можно много чего еще о Вас сказать – я думаю, Вы можете что-то добавить к моему представлению. Добрый вечер!
С. Можей
– Добрый вечер, здравствуйте. Ну да, еще проводим детские палаточные лагеря (православные, опять же), есть фермерское хозяйство, несколько сувенирных проектов (именно производство).
И. Цуканов
– Еще есть храм, который построен в Орловской области, даже два храма…
С. Можей
– Совершенно верно. Есть фермерское хозяйство в Орловской области, и с нашей и с Божией помощью, в общем-то, был построен один храм и устроен второй храм – в разных деревнях нашей области.
И. Цуканов
– Но вот начать хотелось бы, наверное, все-таки – собственно, с начала, да. И как вот Ваш путь к вере складывался? Вы же не всегда были верующим человеком? Вот какие были, ну… основные вехи, что ли, на этом пути – вот для Вас, что Вы считаете самими такими важными моментами?
С. Можей
– Ну, к Богу я пришел лет где-то, наверное, примерно 12 назад. До этого я, думаю, скорее, был неверующим человеком. Я понимал, что есть какая-то сила, которая… То есть, я был не стопроцентный атеист, да, но точно был не христианин. То есть, я понимал, что есть какая-то сила, которая выше законов физических, которые мы видим; но при этом никак ее не узнавал, никаких не делал попыток. Правда, было, что взял в руки Евангелие – когда учился в последних, наверное, классах школы, не помню… или первый курс университета…
И. Цуканов
– Как раз тогда Евангелия стали появляться…
С. Можей
– Да, ну их просто раздавали на улице протестанты те же… Ну, в общем, почитав там какое-то время Евангелие, я просто, грубо говоря, отбросил его… Теперь я понимаю, что это было примерно то, что… когда ученики оставили Христа в определенный момент…
К. Лаврентьева
– Вы не смогли это понести?
С. Можей
– То есть, я не смог это, ну…
К. Лаврентьева
– Принять?
С. Можей
– В моей голове это не могло уложиться. Я даже до конца не дочитал – то есть, в какой-то момент я понял, что всё – это невозможно… Это нереально, невозможно, это не моё и не для меня – и так далее. Вот… При этом самая, я не знаю… огромная просто милость, что Господь привел меня к Себе. То есть, не я к Нему – это даже неправильно говорить: «Я пришел к Богу, там, 12 лет назад…», эта формулировка неправильная. То есть, Господь привел меня, притом такими неоднократными усилиями и стараниями… Не знаю, мне кажется, что, наверное, и многих Он тоже так приводит, да… Началось всё это… Лет, наверное, 20 назад случилась одна из аварий, когда я попал в аварию. Машина с трассы боком вылетела на дерево, деревом почти полмашины отрезало… В общем, чудом остался жив. Вот, через какое-то время милиция посадила меня… ДПС-ники… в машину, чтобы меня довезли до города. Это была ночь, я сел в машину, и люди, которые ехали в машине, спросили: «Что случилось?». Я говорю: «Ну вот авария, там вот (показываю) – машина разбитая». Они говорят: «Ну, всё, что случилось – это знак Божий». Открыли Евангелие и начали мне читать.
И. Цуканов
– То есть, в машине ДПС были еще какие-то люди?
С. Можей
– Нет, они остановили машину, посадили меня в эту машину… И они меня подвезли в город, и по дороге читали Евангелие.
К. Лаврентьева
– Поразительно…
С. Можей
– То есть, я сидел… Мне казалось, что это сон, что я сплю, что это невозможно…
К. Лаврентьева
– Это действительно как-то очень так… необычно…
С. Можей
– И потом, в последующие… ну вот, получается, лет 8, наверное… Я свою жизнь после этого не поменял – при этом эти люди сказали, что я должен изменить свою жизнь, что это знак Божий…
К. Лаврентьева
– Это были сотрудники ДПС?
С. Можей
– Нет, нет – они остановили машину, которая проезжала, и говорят: «Подвезите вот человека до города». Я сел…
И. Цуканов
– Попутчики случайные…
К. Лаврентьева
– Всё поняла…
С. Можей
– И они спрашивают: «Что случилось?». Я говорю: «Авария»…
К. Лаврентьева
– Удивительно… И они Вам начали читать Евангелие?
С. Можей
– Да… Что это были за люди – я не знаю, понятия не имею, мне было не до разговоров… Вот… Свою жизнь я не поменял, но в моей голове была часто борьба. То есть, какие-то мысли такие приходили в голову: это было не случайно, это было не совпадение, это действительно нужно изменить свою жизнь… И сразу – волна других мыслей: это совпадение, этого не может быть, и так далее. Ну, потом произошли через какое-то время еще другие события – то есть, произошла, как минимум, еще одна авария, вот… И это произошло именно на Пасху. Я был человек неверующий, я в храм не ходил – супруга меня затащила в храм, а я даже не знал, какой день, вот… Я вхожу… Точнее, это была Светлая суббота… Мы входим в монастырь, Рязанская область – там есть такой городок или поселок – Солотча, и там монастырь. В общем, мы входим туда; батюшка кропит куличи… Я вхожу в храм – а в храме не был, наверное, никогда с момента крещения – вижу… смотрю и думаю: «Ну вообще какая-то ерунда». И такая мысль в голове, как будто не моя: «Если Бог есть, пусть Он меня накажет». Как бы я и не собирался так говорить, но в общем – в тот же день мы вылетаем всей семьей (тогда у нас был один ребенок еще) с дороги… Вот, эвакуатор, милиция там, всё как надо… Мы целы и невредимы. Поврежден мой паспорт – до сих пор, кстати (уже менять, правда, скоро), там техника утонула, там много чего еще получилось… Вот, и вечером того же дня мы в гостинице там, в ближайшем городе, в кафе с супругой сидим, и я такой сижу и думаю: «Что-то я сегодня пожелал, и по-моему, что-то случилось». Вот, после этого я задумался еще сильнее. Но как-то так вот мирская жизнь, мирские привычки там, знакомые, друзья – всё как бы, ну, все равно заставляло меня так вот… держало меня, я не уходил из этого образа жизни, из этого окружения. Потом появились в жизни люди – знакомые моего отца, которым понадобилась какая-то помощь. Мы эту помощь людям оказывали… А эти люди, они были знакомы со старцем Николаем Гурьяновым. Они у нас тогда заказывали сувенирную продукцию – брелки там, магниты с батюшкой, с храмом – везли это всё на остров, туда…
К. Лаврентьева
– Залита…
С. Можей
– На выставках распространяли… И потом у нас заболела дочь – ну, такое не очень серьезное заболевание, но мы забеспокоились – и они сказали, что нужно попасть к старцу обязательно. Ну, отца Николая уже не было на тот момент (на земле, так сказать, да)… И мы попали к старцу – старец без слов определил, что беспокоит, сразу же спросил, почему мы не повенчались с супругой… И мы почувствовали с супругой, вот просто находясь рядом с ним, такой прилив благодати, что у нас полились слезы из глаз, мы не могли даже разговаривать. Мы когда от этого старца вышли, мы говорить не могли! То есть, мы вышли все в слезах, смотрим друг на друга, и только: «Ты чувствуешь то же, что и я?». И вот это было моментом воцерковления… моментом начала воцерковления. То есть, ощущение, что существует реально благодать, существует Божия сила, как я уже видел – можно и об дерево, если это полезно… Вот, но все равно… Как бы уже, может быть, уже задумывался о том, чтобы жизнь менять, может быть, уже даже и в храм стал похаживать… Но многие вещи все равно не оставляли, и еще одним переломным моментом был такой уже, не знаю, такой… осознанный приход в храм с целью помолиться об одной серьезной проблеме. Помню, что пришел в храм (храмов тогда еще не очень много было в Москве) – битком храм, только в притвор пару шагов сделал – и дальше не могу войти, полно людей. И я представил мысленно, что я падаю на колени, представил, что я прошу Господа решить эту проблему. Выхожу из храма – и проблема решается! И тогда я понимаю, что Господь – это не только та сила, которую нужно бояться, которая там… тебя об дерево стукнет… Что это еще и… Что Бог тебя слышит, и Бог тебе помогает! И вот с этого момента уже по-настоящему, можно сказать, что начал менять свою жизнь, и такое… настоящее воцерковление началось у меня. Вот…
И. Цуканов
– Ну вот Вы и тогда занимались предпринимательством – скажем так, до воцерковления, и сейчас, в общем-то, Вы – предприниматель… Ну, мог бы сказать «бизнесмен», но знаю, что Вы это слово не очень любите – когда-то Вы сказали, что это ругательное для Вас слово, «бизнесмен». Не знаю, по-прежнему Вы так к этому относитесь или нет…
С. Можей
– Скорее да…
И. Цуканов
– Но ведь все равно в таком, ну, каком-то обыденном понимании православие и предпринимательство – это такие вот трудно сопоставимые друг с другом понятия. Потому что, ну, когда ты предприниматель – ты должен… ну, кажется, что ты должен иногда там… кривить душой, иногда должен какие-то вещи обходить там, какие-то правила, которые существуют, может быть, не соблюдать – потому что иначе, ну, ты не сможешь просто работать. Наверное, неизбежны какие-то конфликты, или хотя бы сложные отношения там с людьми время от времени. Вот как в Вашем случае Ваша православная вера с Вашей работой сопрягается? Это всегда, ну как бы… Одно помогает другому, или все-таки есть противоречие? Вот как это у Вас?
С. Можей
– Ну, тут я услышал несколько вопросов. Вообще совместимы ли православие и предпринимательство – ну, я думаю, что точно совместимы, потому что, во-первых, Господь хочет спасения всем людям. Предприниматель ты, полицейский, судья, хоть в морге ты работаешь, хоть где – то есть, Господь хочет спасения всем. И Евангелие написано для всех. Литургия – для всех. Причастие – для всех. Поэтому каждый человек – не то, что «совместимо – не совместимо» – должен и обязан быть верующим. Потом, вопрос, насколько этично или неэтично там переживание о том, что что-то, какие-то правила нарушаешь там, и так далее… Ну, я думаю, что мы в той или иной степени все нарушаем правила. Предприниматели – не предприниматели… Ну, есть водители, да; есть пешеходы – пешеходам вообще, по-моему, не принято соблюдать правила… Поэтому и в предпринимательстве – там правил еще гораздо больше, чем для водителей и пешеходов. Конечно, правила нужно соблюдать, нужно стараться их соблюдать. Но не всегда получается – иногда случайно не получается, иногда специально… То есть, всякие случаи бывают. Ну, а насчет переживаний – ну конечно! Тут в любом случае… Бывает, что и согрешаешь – повод для исповеди, так сказать… Но каждый человек, где бы он ни находился – это служение. Предприниматель – это тоже служение. Вот церковь… Большинство людей, которые туда не ходят, такие аргументы находят, что церковь – это деньги, это, там, стяжательство, это на заработки… Но к сожалению (или к счастью – не знаю, как сказать), без денег миссионерское дело – оно невозможно вообще. И наоборот, чем больше предпринимателей, которые будут жертвовать на миссионерские дела, на дела благотворительности… Потому что нельзя тоже в храм ходить, заниматься там какими-то миссионерскими проектами, а благотворительностью не заниматься. Ну как так? То есть, ты несешь, там, пожертвование (ну, к примеру, какое-то там) – несешь в храм отдать, и да – на улице человек голодный, или умирающий, и он тебе говорит: «Дай», а ты говоришь: «Не, я в храм всё несу». То есть, это… Главное тут – жизнь по Духу, жизнь в Духе. То есть, не какая-то формальность там, да, а всё должно по Духу быть. То есть, ты чувствуешь внутри, что нужно сделать вот так – и может быть, это будет нарушение какого-то правила…
К. Лаврентьева
– «Вечер воскресенья» на радио «Вера». Уважаемые радиослушатели, у нас в гостях – Святослав Можей, директор издательства «Символик», у микрофона – мой коллега Игорь Цуканов и я, Кира Лаврентьева.
Святослав, очень интересно Вас спросить вот что. Когда Вы все-таки (ну, термин мы этот не очень любим, но от него никуда не уйдешь) воцерковились, а если так откровенно говорить, то пришли к Богу уже полностью, уже полным всем своим существом – насколько изменилась Ваша жизнь? Потому что тут не надо быть тонким психологом, чтобы видеть, что Вы очень жесткий человек, мне кажется, твердый, целеустремленный; для Вас вот эти эмоции, какие-то вот такие переживания такие сверхэмоциональные – это тема такая, мне кажется, закрытая – может быть, я ошибаюсь… И мне интересно, как приходит к вере очень рациональный, такой конкретный человек, у которого в голове всё довольно четко, по полочкам всё конкретно расставлено…
С. Можей
– Ну, я думаю, что Вы меня все-таки неправильно определили…
К. Лаврентьева
– И это хорошо!
С. Можей
– Я человек жесткий к себе, но не к другим – во-первых…
К. Лаврентьева
– Это всегда так было?
С. Можей
– Думаю, что да. И во-вторых, я думаю, что я не очень рациональный человек. Да, у меня по математике была пятерка, но по жизни я очень мало считаю, очень мало просчитываю – очень много на чувствах, много на ощущениях… То есть…
К. Лаврентьева
– То есть, прямо противоположно?
С. Можей
– Ну, не то, что противоположно тому, что Вы сказали – я думаю, что смесь, наверное.
К. Лаврентьева
– Вот насколько Вам было тяжело себя менять? Пришлось ли Вам в чем-то себя менять, от чего-то отказываться? Что было трудно?
С. Можей
– Как я уже рассказывал, Господь меня привел таким способом к Себе…
К. Лаврентьева
– Конкретно, да…
С. Можей
– Да, что как бы тут было не сильно пространство для колебаний. Вот… Еще просто было множество событий и знаков более мелких, которых я… Ну, сейчас даже, не знаю, не хватит суток, если мы начнем с вами разговаривать… Бывало, что каждый день и по несколько раз в день случались события, которые я рассматривал как чудеса Божии. Поэтому я даже… Конечно, я начинал сомневаться там, мне какие-то мысли приходили – «да ладно тебе», «да чё ты там»… И потом я видел происходящее, и это меня очень сильно бодрило. Поэтому, наверное, стало происходить очень быстро мое воцерковление – я бы сказал даже, стремительно. Но я не думаю, что оно закончилось и сейчас – я не думаю, что уже там какую-то можно поставить точку, что я там чего-то достиг и так далее. Я думаю, что духовное совершенство – оно безгранично…
К. Лаврентьева
– Бесконечно, да…
С. Можей
– И не думаю, что про какую-то там высокую планку, наверное, можно сейчас уже сказать, что я там нахожусь… Может быть, я упустил вопрос?
К. Лаврентьева
– На самом деле, вопрос был в том, насколько Вам трудно было менять свою жизнь? Вот был неверующий – и стал верующий. Вот эта грань, насколько она Вам тяжело или легко далась? Или ее просто не было – всё органично случилось, и жизнь потекла своим чередом, уже просто в Церкви?
С. Можей
– Я думаю, что произошло быстро… быстро произошло. И это было, наверное, легко. Гораздо сложнее, наверное, сейчас пробовать какие-то вещи и ступени в себе, так сказать, преодолеть и взойти на какой-то уровень – это гораздо сложнее сейчас, чем вот резко перейти в состояние верующего…
И. Цуканов
– А что сложно сейчас?
С. Можей
– Ну, есть моменты, которые, может, я не могу говорить… Ну, многое сложно. Ну вот рассеянность на молитве, например, преодолеть сложно, в том числе и в храме на литургии рассеянность преодолеть сложно. Ну, в общем-то, много вещей сложных, которые, не знаю… я никому не говорю, поэтому и сейчас, наверное, не буду…
К. Лаврентьева
– А у Вас есть духовник, да?
С. Можей
– Есть… Не знаю, наверное, тоже не буду говорить, кто это, но человек известный, к которому попасть тоже не так легко, в общем-то – это делается по записи… И я стараюсь тоже не тревожить, потому что человек довольно занятой, занимает положение в церкви, и тоже окормляет какие-то обители, заведения, организации, очень много духовных чад – официально уже не берет духовных чад себе, насколько я слышал, поэтому… встречи не очень частые. Но по благословению исповедуюсь оперативно, в общем-то, у любого священника, или в том храме, в который я привык ходить. Вот, а какие-то вещи более серьезные, более такие значимые, которые именно нужно у духовника – вот я фильтрую их и спрашиваю только у духовника.
И. Цуканов
– Святослав, а вот Вы возглавляете (я напомню для слушателей) довольно-таки большую группу проектов православных, ну, и не только с такой ярко выраженной православной, скажем, темой, да – как вот, например, производство сувениров… Но кроме вот производства сувениров есть книги, есть православные книги, есть та же самая ферма, есть лагерь детский – есть много чего. Вот как Вам удается расставлять приоритеты? Ведь поскольку Вы руководите – ну, можно сказать, напрямую – почти всеми этими проектами, они неизбежно требуют Вашего личного участия. Вот как Вы понимаете, куда нужно вложить больше, а куда – меньше? Не денег, а внимания?
С. Можей
– Ну, тут услышал несколько вопросов. Я думаю, что… Во-первых, уточню, что я не руковожу прямо всем-всем-всем – то есть, есть тоже руководители и помощники; есть вещи, которыми я руковожу, и больше никто, а есть вещи, которыми я, скажем так, мало руковожу. Как я успеваю? Ну, скажу честно – скорее не успеваю. Приоритеты… приоритеты тоже выставить сложно. Одно дело, что нравится для души, другое дело – что нужно сделать. До этого достаточно много лет я именно был в благотворительных и православных проектах – это для моей души было самое приятное, самое благодатное занятие. Но в настоящий момент я понял, что правильней заниматься вещами коммерческими. Потому что, как я уже говорил, без средств ничего не сделаешь. Православное книгоиздательство, если так серьезно подходить к этому вопросу – его нужно финансировать. Качественная книга, нужная, которая вот действительно обществу нужна в этот момент, без участия спонсорской помощи, без вливания внешних средств – ну, скорее, невозможна. Поэтому эти денежки нужно сначала заработать, а потом уже думать, куда их потратить.
И. Цуканов
– Я напоминаю, что у нас в гостях – Святослав Можей, руководитель издательства «Символик». Это «Вечер воскресенья» на радио «Вера», у микрофона – моя коллега Кира Лаврентьева, меня зовут Игорь Цуканов, и мы вернемся в студию буквально через несколько секунд – пожалуйста, не переключайтесь.
К. Лаврентьева
– Еще раз здравствуйте, уважаемые радиослушатели! «Вечер воскресенья» радио «Вера», у нас в гостях – Святослав Можей, директор издательства «Символик», у микрофона – мой коллега Игорь Цуканов и я, Кира Лаврентьева. Мы продолжаем наш разговор.
И. Цуканов
– Вот в предыдущей части мы начали говорить о том, что православное книгоиздательство без какой-то поддержки спонсоров – ну, или без финансирования откуда бы то ни было – оно скорее невозможно. А я вот хотел спросить, как вообще вы решаете, что издавать, если речь идет о книгах? Ведь за последние лет… ну, уже, наверное, 25-30 рынок православной литературы – он вполне сформировался, и можно найти уже почти всё, что угодно на нем. И кажется иногда, что какие-то новые книги, которые появляются – ну, это уже просто… ну вот какое-то дело вкуса. Вот каждому из издателей что-то лично интересно – вот он это и издает, как бы для себя. А как это вот у вас происходит? Как вы решаете, что издавать, а что не издавать, кому отказать из авторов, а кого, наоборот, принять?
С. Можей
– Ну, у нас существует такой небольшой совет редакционный – сейчас, правда, там немного, 3 человека всего. Мы коллегиально решаем, что издать, а что не издать. Ну, главных, наверное, факторов два. То есть, книга должна решать какую-то проблему. Очень часто мы вот издаем книги, которые… ну, мы видим, что никто на эту тему не издает, а проблема действительно нужная, и ее нужно решать…
К. Лаврентьева
– А можете привести пример?
С. Можей
– Ну вот, «Йога. Православный взгляд», «Что такое коммунизм с точки зрения православия», «Православный» сталинизм» – такую книжку издали…
И. Цуканов
– «Православный» в кавычках – здесь надо обязательно сделать оговорку…
С. Можей
– А то кто-то как учебник, да, возьмет… (смеются). Вот темы – гороскопы и православие, гадания, татуировки…
К. Лаврентьева
– То есть, такие довольно сложные темы вы берете, вызывающие споры…
С. Можей
– Ну, сложные, и как противовес. Вот я иду по улице и вижу, что всё больше и больше людей в татуировках – ну, летом, да… Но я не вижу голоса, который бы, там, говорил: «Стой! Что вы делаете?!». Ну вот – мы решаем эту книгу издать. Но еще есть второй фактор неизбежный – то есть, эта книга хотя бы в каком-то количестве там, мало-мальском, должна быть продаваема. Если продаваемость книги, там, не знаю, 200 экземпляров в год – то есть, какая бы ни была важная тема, мы, скорее всего, откажемся. Ну, миссионерская цель, она достигается –книжная – тогда, когда есть распространение.
К. Лаврентьева
– А как Вы понимаете, будет ли отклик аудитории, будет ли продаваться книга?
С. Можей
– Ну, только по ощущениям…
К. Лаврентьева
– Практикой?
С. Можей
– Нет, ну мы уже издавали, конечно, какие-то книги – уже понимаем, да…
К. Лаврентьева
– И по ощущениям…
С. Можей
– Плюс по ощущениям. Может быть, тема там, которую мы никогда не издавали, не трогали – но вот по ощущениям пытаемся решить, будут покупать или не будут.
К. Лаврентьева
– Ну вот я как раз недавно – буквально, несколько дней назад – в монастыре в регионе видела книгу «Йога. Православный взгляд», да, и очень порадовалась, потому что тот, кто написал эту книгу, тоже сидел у нас в студии не так давно…
С. Можей
– Дмитрий Дружинин…
К. Лаврентьева
– Да, замечательный Дмитрий Дружинин… Святослав, вот такой к Вам вопрос. А насколько Вам удается совмещать бизнес, огромное количество проектов и семью? Мы редко это спрашиваем, но это интересно спрашивать – это важно для наших радиослушателей, может быть…
С. Можей
– Ну, поначалу я, конечно, меньше уделял внимание семье, чем сейчас, как мне кажется. Но читая литературу православную – это письма учителей, письма святых своим духовным чадам – я видел, как расставляли приоритеты… И даже была фраза, что бизнес… ну, не помню уже, формулировка какая – но смысл, что бизнесменом быть легко, а отцом быть гораздо труднее. И вот эта фраза мне запала в душу, и конечно, я стал больше уделять время семье, обращать внимание на время – «пора домой»… Вот у нас такое негласное разделение в семье есть, такое небольшое – что я больше сыном занимаюсь, а супруга – больше младшей дочкой (хотя я ей тоже немножко уделяю внимание). У нас всего трое детей – еще есть старшая, ей 18 лет, сейчас уже ей внимания меньше всего, наверное, уделяется из всех детей наших. Ну, семья – выходные есть строго выходные. Поэтому я стараюсь вообще никаких вещей не планировать, связанных с работой, никаких встреч – то есть, если меня просят там: «Можно ли с Вами встретиться в выходной?» – нет…
К. Лаврентьева
– Вы говорите с детьми на духовные темы?
С. Можей
– Ну, с сыном у меня есть такое правило – частично пересекается с моим, и есть отдельное правило, которое с ним. То есть, я обязательно читаю с ним книжку, иногда две – одна книга может никакого отношения не иметь к православию, потом одна книга, которая отношение имеет к православию – это могут быть жития святых, может быть, какая-то книга там для подростков, для детей именно православная… Потом читаем главу из Евангелия… Совместная молитва…
К. Лаврентьева
– Сколько ему сейчас лет?
С. Можей
– Ему сейчас 10 лет. Интересно, когда я читаю ему главу из Евангелия, он меня всё время останавливает и всё время переспрашивает: а почему это, почему так…
К. Лаврентьева
– То есть, ему интересно?
С. Можей
– Да, и он иногда даже пытается трактовать – у меня спрашивает: «А если я вот так вот… вот на этот кусок трактовку скажу – правильно или нет?». А я уже там говорю, «да» там или «нет»… То есть, конечно говорим. Ну, с младшей дочкой – ей сейчас 5 – ну, пока тяжело с ней как-то говорить вот. Пытаюсь с ней какой-то разговор заводить, но вижу, что ей не очень интересно. Ну, надо быть профессионалом, наверное…
К. Лаврентьева
– Отрадно видеть, когда умные успешные люди приходят к нам в студию, когда они рассказывают про свою семью, когда они патриотично настроены… Вот как раз про это и хотела спросить – ведь помимо огромного количества проектов, которое у Вас есть, у Вас есть сельскохозяйственный проект, фермерский… Да, может быть, Игорь даже лучше задаст этот вопрос?
И. Цуканов
– Ну, я хотел спросить вот о чем. Очень часто (ну, или довольно часто) можно увидеть вот православных людей, которые занимаются предпринимательством – и они рано или поздно непременно все идут в фермерство. Это прямо вот очень частая история, вот у нас…
К. Лаврентьева
– Дружной толпой…
И. Цуканов
– Несколько гостей, которые так или иначе занимаются вот либо там просто фермерством, либо вот сеть какая-то…
К. Лаврентьева
– Натуральным хозяйством…
И. Цуканов
– Да, натуральное хозяйство, сеть ресторанов – ну, это зависит…
К. Лаврентьева
– Какой-то едой, в общем, хорошей, вкусной…
И. Цуканов
– Да, и вот меня как-то всегда это немножко приводит в недоумение – в том смысле, что вроде между православием и, ну, едой, да, нет какого-то прямого такого соединения, то есть… И тем не менее, как-то люди православные очень часто идут именно в эту сферу – почему вот? Почему Вы пошли в фермерство? У Вас это была другая ведь история?
С. Можей
– Ну, у меня появилось ощущение в какой-то момент, что мне нужно быть ближе к земле. Оно внутренне появилось – не то что, там, я что-то прочитал, да – вот оно у меня внутренне появилось. Потом у меня появилось благословение старца одного, благословение старца другого, и… У нас сначала было два фермерских хозяйства, теперь – одно. Это самый сложный, самый такой, действительно, где нужно больше молиться, больше испытывать смирение и так далее. Почему туда идут православные люди – ну, старцы благословляют идти на землю уже очень давно. То есть, это не один, не два – это многие года. В тех же монастырях почему-то открывается не производство товаров народного потребления, а при монастырях открываются тоже хозяйства, и они начинают тоже производить. Можно… любой желающий там может, как у определенных монастырей в Москве, закупить продукцию, заказать. Почему они идут на землю…
И. Цуканов
– Ну, монастырь же находится зачастую не в городе, и это как раз понятно, почему монастырь занимается сельским хозяйством. А Вы-то ведь горожанин, да, ну и многие Ваши коллеги…
К. Лаврентьева
– Ну, в городе, мне кажется, качество еды сейчас очень сильно снижается, с годами всё хуже и хуже, и съесть что-то натуральное – это прямо такое благословение…
И. Цуканов
– Но при чем тут христианская вера – вот что мне интересно, как это связано?
С. Можей
– Я тоже много думал, почему вот старцы благословляют уезжать с города, ехать в деревню, заниматься сельским хозяйством… Это мое предположение, я не знаю, что бы ответил на моем месте другой человек… Я думаю, что тут несколько причин. Во-первых, человек, находясь в деревне, в сельской местности, он… ну, можно сказать, может быть, ближе к Богу, потому что он находится среди творения Божьего…
К. Лаврентьева
– На природе…
С. Можей
– И видит вот чудеса Божии своими глазами. То есть, вот даже то, что ты кинул одно семечко, а у тебя вырос целый колосок там, горсть с одного – это тоже природа: семечко умерло, дало жизнь целому колосу. Потом, в деревне даже вот больше, наверное, как-то времени сосредоточиться – в деревне, мне кажется, меньше шума, а в голове у нас у всех шум, и даже шум не физический, а шум в голове, суета там – ну вот всё. А в деревне, в сельской местности, больше даже тишины душевной, тишины в голове, больше даже вот возможность настроиться на богопонимание, богомыслие, на молитву. И какая главная причина – вот еще одна причина мне в голову приходит, что человек на земле – он более свободен во многих отношениях, в том числе он более свободен и от воздействия информационного, от воздействия власти… Ну даже, если хотите, последние времена где человек сможет, так сказать, пережить – в городе или в деревне? Ну, в деревне отключи всем интернет, газ, воду и питание – ну всё, человек примет всё, что угодно, пойдет там за любым флагом…
И. Цуканов
– Это в городе Вы имеете в виду?
К. Лаврентьева
– В городе…
С. Можей
– Да… В деревне человек имеет свой огородик, и переживет, ну, в общем-то, любые времена…
И. Цуканов
– Это понятно. Но ведь труд в деревне – вот в сегодняшней деревне, которая, в общем-то, на грани выживания находится, если не умерла вовсе – это такой труд каторжный. И вот этот вот… ну, опять скажем слово «бизнес» (в кавычки его возьмем), бизнес фермерский – он же тоже очень тяжелый, в том смысле, что, ну, очень трудно конкурировать с крупными корпорациями, которые строят свои магазины, открывают… И вот это часто превращается в такую черную дыру, куда вот средства уходят, а результата, в общем, нет. Вот в этом смысле можно ли говорить об этой самой тишине и спокойствии, и о какой-то там лучшей возможности для молитвы? Не возникает ли здесь, наоборот, больше каких-то проблем?
С. Можей
– Ну, я еще сделаю поправку, что я живу-то не в деревне, а в городе. Я туда приезжаю, конечно, да…
К. Лаврентьева
– А где у Вас находится хозяйство?
С. Можей
– Орловское полесье, деревня Жудре, называется «Благословение» наше хозяйство. Это 385 км от МКАД, Орловская область. Вот… Я все-таки думаю, что тишины больше в деревне, и согласен с вами, что это самый сложный проект. Это вообще движение против течения. Все силы тебе не дают возможности, и несмотря на декларацию такую заявленную – там, «помощь фермерам» – эта помощь действительно есть точечная, но это не спасает сейчас деревню от вымирания. Я слышал, что там еще какие-то миллиарды заготовлены, и сейчас там еще какие-то программы, что деревню сейчас будут поднимать… Я думаю, что какие-то деревни, может, и получится, но есть такие дальние глубинки – мне кажется, что государство про них уже полностью забыло. Но если и государство закрыло там школу, закрыло там почтовое отделение и не ремонтирует дорогу – что оно сейчас, вдруг какие-то деньги там выделит на восстановление таких деревень? Я думаю, что глухие деревни умрут окончательно. Я думаю, что, наверное, как-то наши чиновники там поделят сельхозтерритории – какие они будут развивать, а какие нет. И заставить людей остаться там – ну, это серьезно так вообще, честно говоря. Сейчас есть движение как… сильное движение, по-прежнему – переехать работать в Москву, это очень сильное движение; и есть такое небольшое движение, струйка – уехать из города в деревню. И часть людей вот этих, которые уезжают в деревню – это православные, порой даже многодетные. Я вот знаю несколько человек, которые уехали… Но это, я повторяю – струйка гораздо меньшая, чем та, которая уезжает обратно в город.
И. Цуканов
– Еще такой вопрос – вот Вы начали говорить о благотворительности, о том, что, ну… это, скажем, то, что Вас действительно радует, вот Вам нравится этим заниматься. Чем-то другим – не нравится, а здесь вот – понятно, это такая благодатная сфера… Но всегда здесь, мне кажется, возникает – вот если ставить себя на место, там, предпринимателя – возникает тоже такая коллизия, что ведь, с одной стороны, ты жертвуешь на какие-то вот благотворительные цели, с другой стороны, есть нужды бизнеса, нужды предприятия, нужды в том числе людей, которые работают на этих предприятиях, в этих проектах. И как здесь тоже найти правильный баланс, чтобы, увлекшись благотворительностью, не начать все деньги именно в нее и отдавать, не выделять, может быть, того, что нужно на бизнес?
С. Можей
– Ну, это вот очень сложный вопрос. Сказать, что мне удается – я бы не сказал, я думаю, что я зачастую именно неправильно расходую средства. Вот слава Богу, сделано много выводов, надеюсь, что буду более благоразумно к этому вопросу подходить…
И. Цуканов
– Но какие-то ориентиры все-таки здесь есть? На что Вы ориентируетесь, когда думаете, сколько можно потратить?
С. Можей
– Ну да… Нужно обладать, конечно, трезвомыслием, и оставлять голодными своих сотрудников нельзя однозначно. Но ситуации тоже бывают разные. То есть, какой я пример приводил там… с храмом, да? Может, такой же пример – ну, это гипотетически, такого не было никогда – но ты там несешь деньги на зарплату сотрудникам, и тут лежит человек голодный, умирает, говорит: «Дай, пожалуйста, я не ел…». А ты говоришь: «Это всё для моих сотрудников. Пусть кто-нибудь другой даст». И идешь дальше, да… Не будет ли щемить сердце, что прошел мимо? Поэтому вот тут получается иногда неразрешимая задача – такое тоже случается, к сожалению. Нужно обладать трезвомыслием, которого порой не хватает.
И. Цуканов
– Где брать это трезвомыслие? Ведь это такие каждодневные вопросы…
С. Можей
– Ну, трезвомыслие – это, наверное, дар, и наверное, дар очень редкий и мало у кого он есть… Но в любом случае любому человеку доступно самоочищение, молитва, чтение Евангелия и, конечно же, беседы с духовником, с батюшкой, которые могут тебе очень сильно мозги развернуть. Ты был уверен, что вот так правильно, а окажется, что совсем не так…
К. Лаврентьева
– «Вечер воскресенья» на радио «Вера». Уважаемые радиослушатели, у нас в гостях – Святослав Можей, директор издательства «Символик».
Святослав, скажите, пожалуйста, у Вас были какие-то друзья до прихода к вере, которые очень жестко, совершенно категорично восприняли Ваше воцерковление? Сказали: «Зачем тебе это надо, куда ты пошел, куда ты подался? Пошли в бар!»…
С. Можей
– Ну, были люди, которые в глаза, может быть, вот так вот сильно там не высказывали, но очень с сожалением высказывались о потере друга – потому что «аудиторию» пришлось, конечно, сменить…
К. Лаврентьева
– То есть, «аудитория» за Вами не пошла?
С. Можей
– Ну, друзей было и так не очень много, и они практически сменились – не знаю, на 90 процентов просто…
К. Лаврентьева
– А было ли такое, что кто-то сказал: «Слушай, ну расскажи мне, что ты там нашел? Может, я тоже пойду… Пойду вот покрещусь»…
С. Можей
– Были люди, которые уже как-то к вере относились – то есть, там у них были прямо верующие родители, верующие бабушки, сами, может быть, иногда захаживали в церковь… И тогда мое обращение к Богу, в общем-то, наоборот укрепило наши отношения… Но это единичные случаи, потому что в основном было… Всю мою до воцерковления жизнь меня окружали люди нецерковные – то есть, никак вообще не относящиеся к храму там, и так далее.
К. Лаврентьева
– Почему я задаю этот вопрос: мы говорили о Вашем внутреннем диалоге, который продолжался годами с Богом, что вот «если Ты есть – дай мне знак», «если Ты есть – накажи меня»… То есть, у Вас была какая-то потребность выйти из Вашей привычной зоны и вообще выйти в иной духовный мир, как бы для себя открыть… Почему? Почему у Вас возникла эта потребность? Ведь у Вас вполне устроенная жизнь: работа, жена, ребенок; всё как-то более-менее налажено… Почему Вы время от времени чувствовали, что надо что-то сделать, надо что-то поменять? Ведь смотрите, у Ваших друзей такой потребности не возникло – я не в осуждение, просто… Просто хочу понять, что Вас в итоге побудило стать верующим человеком…
С. Можей
– Я думаю, что у большинства людей (если только это не люди, которые там, не знаю… каждый день находятся в состоянии опьянения – хотя, может, и такие тоже) – они находятся в состоянии богоискания, большинство людей. Просто некоторые в силу каких-то обстоятельств, может быть, в отсутствие там чего-то внутри себя, может, в силу какого-то окружения – они, например, для себя решают: «Бога нет». Но ведь это тоже вера. То есть, человек в какой-то момент задавал вопрос, потом дал ответ: «Его нет». И вот, может быть, какое-то получил успокоение, там, какой-то зеленый свет на что-то… И я, наверное, такой же человек, как и все, я тоже какие-то вопросы задавал себе, и давал себе ответ, вот… И слава Богу, что Господь не попустил, чтобы я с ответом «Бога нет» остался на всю оставшуюся жизнь. Слава Богу, что всё поменялось.
К. Лаврентьева
– Чего у Вас не хватало внутри? Вы помните себя того?
С. Можей
– Ну, «до» и «после» – как картинка…
К. Лаврентьева
– Да, как картинка «до» и «после»…
С. Можей
– Ни в коем случае, конечно, не хотел бы я вернуться в то состояние, которое было «до»… Я не скажу, чего мне не хватало – я скажу, наверное, что я обрёл. Все-таки душевное спокойствие, душевное равновесие гораздо больше я получил сейчас, чем оно было. Удовлетворение жизнью, меньше страхов, меньше забот – казалось бы, больше должно быть: столько предприятий там, всего – ну, наверное, в какой-то мере меньше… Самое главное, воцерковление – это вообще открытие, это вот просто открытие целого мира… Это вот переселение просто единомоментное в какой-то другой мир, который не сразу даже можно описать. То есть, это духовный мир, это все-таки мир светлый. Я вот, например, считаю, что я не умею радоваться: я хочу, хочу уметь радоваться – но все-таки я, наверное, сейчас имею больше радости, чем в то время, когда… до воцерковления… Все-таки эта жизнь без Бога – это жизнь такая… Она, знаете, все-таки… Человек все время пытается заглушить свою какую-то такую депрессию, свое одиночество, какие-то развлечения ему все время нужны, какие-то компании там, музыку погромче, всё какие-то ему нужны увлечения –чтобы только вот в тишине не остаться, вот один на Один, да… То есть, вот такая какая-то боязнь. А духовный мир – это по-другому. Тебе не нужно вот этих всех утешений – ты уже утешен. Самое главное… Конечно, есть моменты уныния, конечно, может и какая-то легкая депрессия возникнуть, но это уже другое – это вот духовная борьба. Ведь духовный мир – это не только Господь Бог, есть же и темные силы, да… И ты вот это всё понимаешь… До (опять же) воцерковления, жизнь без Бога – это жизнь, ну… с темными силами на «ты», так сказать… И человек не отличает, например – не читавший определенную литературу, не общавшийся с духовником – человек не понимает, какая мысль ему в голову пришла, откуда она. Он думает: «Это моя мысль, вот я так подумал», иногда даже вслух ее говорит. А человек церковный, который разбирается в духовных вопросах, он понимает: «А… вражина подкинул мне такую мысль, и он думает, что я так буду делать, или я так это сейчас скажу вслух? Нет, я это отметаю!». Ну, это даже можно сказать, что православие – если даже в плоскость практическую, в физической нашей жизни приложить – это духовное, психическое здоровье. Это, может быть, даже и в какой-то мере больше физически… Я не люблю вот это вот, что «православие – это вот там люди ходят, сорокоусты подают, чтоб там не болеть, здоровым быть» – я этого не люблю.
К. Лаврентьева
– Реклама такая…
С. Можей
– Ну, я думаю, что и физически… Думаю, что Господь…
К. Лаврентьева
– Укрепляет?
С. Можей
– Ближе… Да, да… И даже если там… не моя история – но сколько исцелений происходит! Я много людей знаю, которые пошли к старцу, вышли – нету… Шли туда – говорили: «Батюшка, рак, излечиться не можем». А он говорит: «Да нет у Вас рака, какой рак!». Пошли, сделали снимки – нет ничего… Как бы, ну, это чудеса, но они есть…
К. Лаврентьева
– Ну, тут тоже по-разному…
С. Можей
– Они видны… Конечно…
К. Лаврентьева
– Как уже Господь кому даст… Но чудеса – да, действительно…
И. Цуканов
– Вот фраза, которую Вы любите говорить – неоднократно и в интервью тоже говорили – что «кадровой политикой управляет Господь». Хотелось все-таки спросить, насколько, ну… легко бывает находить для работы вот в Ваших компаниях людей, которые, ну… как-то созвучно смотрят на мир, или созвучно, скажем, слышат Слово Божие так же, как и Вы – то есть, с которыми Вы находитесь, ну… в каком-то таком вот духовном контакте? Это же, в общем, не так часто встречается, что люди действительно друг друга вот хорошо чувствуют, хорошо взаимодействуют друг с другом. Как правило там, светские предприятия, компании – это, ну, набор каких-то разных очень людей, которые просто договорились о каких-то там единых правилах взаимодействия. А вот в православном проекте так быть, в общем, не должно – там должны быть единомышленники. Но их, наверное, сложно искать… Или нет?
С. Можей
– Ну да, сразу замечу, что у нас есть проекты, связанные с православием, есть не связанные с православием. В не связанные с православием берем абсолютно всех людей. Радует, конечно, если это человек верующий; но если не верующий – то специалиста в любом случае мы берем. А если говорить про православный проект, тут тоже имеет значение: если это, там, технический сотрудник сайта, то тут тоже не нужно там человеку быть воцерковленным каким-то – важно быть не враждебным, да; а если это менеджер, который имеет контакт с храмами и монастырями, с батюшками, если это человек, который занимается развитием проектов… тем более, если это человек, связанный с издательством православным – конечно же, этот человек должен быть верующим. Сложно или несложно найти? Конечно, сложно. Вот по разным оценкам, которые периодически всплывают, у нас достаточно воцерковленных людей в стране – 3% от населения. Если мы еще учтем, что в большинстве случаев православная сфера – это сфера, в общем-то, небольших заработков, даже при храмах и даже, осмелюсь утверждать, у батюшек, которые там работают – это не сфера больших заработков. И из этих 3% ну, значительную часть людей сразу же не устраивает по доходу, каких-то людей еще что-то не устраивает – и конечно, найти людей очень сложно. А менеджер, кроме всего – он должен иметь талант, талант общаться. Это самый главный талант. Но если человек не общительный – ну, как он будет продукцию предлагать, как он будет рассказывать про нее? Поэтому найти менеджеров в православный проект – это очень сложная задача. А при том, что иногда люди приходят вообще странные. Есть сорт таких людей – к сожалению, по ним иногда судят о всем православии – которые ищут специально православные организации, чтобы туда устроиться. Значит, у них такое понятие…
К. Лаврентьева
– Чтобы ничего не делать?
С. Можей
– Что православный предприниматель – это человек, который тебя не наказывает, не ругает, в общем, всегда отпускает, куда тебе надо там… Заболел – ну, хорошо, болей, поболей, да… И в общем-то, перепрягаться-перенапрягаться не обязательно… Ну, таких людей тоже достаточно, и мы их видели очень много. Они обычно перебежчики – в одну организацию, в другую, в третью, в четвертую… А сами такие они воцерковленные, молитвенники такие…
И. Цуканов
– Что Вас… Вы сказали, что не умеете радоваться. А что Вас все-таки радует в Вашей, ну, нынешней жизни, а что, может быть, огорчает – так если, совсем коротко?
С. Можей
– Ну, тут вопрос вот… В моей жизни, в жизни страны, в жизни компании? И так далее…
И. Цуканов
– Ну, в Вашей…
С. Можей
– В моей? Ну, я уже, наверное… на этот вопрос ответ, думаю, уже дал. То есть, вот это само изменение жизни – качества моей жизни… Я ни за что, ни за какие деньги – не знаю, миллион, миллиард дайте – я бы не вернулся в ту жизнь без Бога… вместо вот той, которую я имею сейчас…
И. Цуканов
– То есть, радует Сам Бог? Просто то, что Он есть и то, что с Ним можно общаться, да?
С. Можей
– Ну, да… И всё, что я получаю, будучи верующим человеком. Я, в общем, уже об этом говорил…
И. Цуканов
– А есть что-то, что вот огорчает? Ну, может быть, в окружающей какой-то, да, действительности… православной действительности, скажем так?
С. Можей
– Ну, в общем-то… В обществе, если про страну, про общество говорить, то огорчает, конечно, очень многое. В последнее время вот эта тенденция, так сказать, «кидания грязью» в православие, в символы православия… Там, непонятные фильмы – про царя Николая, например (я не говорю про западные, я сейчас про наши вообще явления смотрю)… Или какие-то там высказывания, передачки там – с Иваном Ургантом, например, и так далее… И вот то, что вот это «можно» – вот недавно мне сказали, что в КВНе была шутка такая антиправославная – вот такое ощущение, что сейчас это модно становится. То есть, если ты в шоу, да, если у тебя там какое-то шоу, «развлекаловка» – то сейчас уже модно, так сказать, вот… Раньше были модны «ниже пояса» шутки (наверняка они и сейчас модны, я просто не сомтрю все эти «хи-хи – ха-ха», мне это не интересно, да), но по ощущениям, сейчас становится модно «кинуть грязью» в Церковь, в батюшек, в монахов. Да, вот это вот меня пугает, честно говоря. И на защиту… ведь про мусульман-то не говорят! А мусульман-то в стране очень много… Кстати, я вот реально не знаю, какой процент мусульман от населения – если 3% православных, то сколько мусульман… Но про мусульман-то не говорят! А потому что они знают: он выйдет из передачи – и может быть, он до дома живой-то и не дойдет… Если вот такой вот… я даже не знаю, что сказать… И защиты-то нету! То есть вот, ну, защита – это мы, и мы все должны сказать, что это неправильно. А выше, чем вот мы – нету! То есть, на экране нету людей, которые говорят: «Это вот неправильно». Кого-нибудь уволили за такую шутку? Вот какого-нибудь ведущего там… Выговор сделали? Вот это пугает, реально. Что еще пугает – ну, это, наверное, не знаю… отсутствие трезвомыслия в масштабе всей страны. Отсутствие, не знаю… мышления собственного…
К. Лаврентьева
– Ну, несмотря ни на что, после 70 лет безбожия у нас сейчас все равно какая-то есть возможность, и возможность – это мало сказано… Слава Богу, что мы можем свободно исповедовать свою веру, свободно ходить в храм, говорить на радио «Вера»…
С. Можей
– Это радует! Это я тоже хотел сказать. Это очень радует…
К. Лаврентьева
– Смотреть по телевизору разные программы – образовательные, духовные… Огромное спасибо Вам, Святослав, за этот интересный… Такой многогранный у нас сегодня получился разговор!
Уважаемые радиослушатели, это был «Вечер воскресенья» на радио «Вера». У нас в гостях был Святослав Можей, директор издательства «Символик». У микрофона были мой коллега Игорь Цуканов и я, Кира Лаврентьева. Спасибо вам огромное, всего доброго и до свидания!
С. Можей
– Всего доброго, до свидания!
Пасхальное богослужение
Пасхальное богослужение — самое главное в году. Самое торжественное и яркое. Оно проникнуто радостью о Воскресении Христа и победы над смертью. По традиции, служба начинается в субботу незадолго до полуночи. Ведь Христос воскрес в ночь «первого дня после субботы», как говорили тогда иудеи. Первые письменные упоминания о ночной службе на Пасху относятся к третьему веку по Рождестве Христовом, периоду жестоких гонений на христиан, когда праздник был связан для них с большой опасностью.
Сама пасхальная служба, по традиции, сложившейся в России к концу девятнадцатого века, начинается ровно в полночь заутреней и крестным ходом вокруг храма. Крестный ход — дань древней традиции, когда в эту ночь проходило крещение людей, принявших веру Христову, и после Таинства они шли в храм на литургию принять святое причастие. Он также напоминает о пути жен-мироносиц, пришедших к гробнице с погребальным маслом и увидевших, что она пуста. После крестного хода, перед тем, как войти в храм, священник возглашает «Христос воскресе!», и все верующие подхватывают радостную весть ответным возгласом «Воистину воскресе!»
В храме начинается Утреня, которая включает в себя огласительное слово Иоанна Златоуста. Текст этого «слова» глубоко проникновенен: «...Последнего и первого в этот день Господь принимает с одинаковой радостью. Пусть богатые и бедные в этот день радуются друг с другом. Прилежные и ленивые — пусть одинаково чтут этот день. Постившиеся и не постившиеся — пусть все одинаково веселятся. Пусть никто в этот день Пасхи не рыдает о своём убожестве — потому что явилось общее царство. Пусть никто о грехах своих не плачет — потому что в этот день Бог дал людям Своё прощение. Пусть никто не боится смерти, всех освободила смерть Христова».
После утрени служится Литургия. Её особенность — чтение Евангелия на разных языках — на латыни, древнегреческом, английском, испанском, французском, немецком и любом другом языке в знак того, что Благая Весть Христа, Его учение обращено ко всем народам мира. Священник читает начальный фрагмент из Евангелия апостола Иоанна Богослова: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и слово было Бог». Слово — значит Христос.
А средоточием Божественной Литургии является Евхаристия, причащение Пречистого Тела и Крови Спасителя.
И всё пасхальное богослужение — от утрени до окончания Литургии — совершается при открытых алтарных, Царских Вратах. И они не затворяются всю Светлую пасхальную Неделю в знак того, что Иисус Христос навсегда отверз нам врата Небесного Царствия.
«Да молчит всякая плоть человеча»
Великая Суббота — особенный день в церковном календаре. Заканчивается Страстная неделя и православные христиане ожидают наступления праздника Воскресения Христова. В субботу перед Пасхой мы молитвенно вспоминаем пребывание тела Христа во гробе и Его схождение душой во ад. Во времена Ветхого Завета умершие праведники не могли попасть в Царство Небесное — оно было для людей закрыто. Души всех людей после кончины отправлялись в преисподнюю. Однако праведники испытывали там меньшие мучения. После смерти на кресте Христос отправился душой во ад для того, чтобы разрушить власть дьявола над человечеством. Богослужение Великой Субботы наполнено разными по настроению песнопениями. Одни из них готовят нас к Пасхе, а потому являются радостными, предваряющими воскресение Спасителя. Другие молитвословия сочувствуют Христу, перенесшему страшные мучения и встретившему смерть лицом к лицу. Одно из главных песнопений Великой Субботы начинается со слов «Да молчит всякая плоть человеча». О его содержании рассказывает священник Антоний Борисов:
Песнопение «Да молчит всякая плоть человеча» звучит на Литургии в момент, когда священник переносит хлеб и чашу с вином на престол — освящённый стол в центре алтаря. Это действие символизирует собой одновременно крестный путь Христа и Его погребение. Обычно считается, что распятие было самым страшным для Спасителя испытанием. Но это не совсем так. Большим мучением для Сына Божьего стала смерть и путь в ад — место, где нет Бога. Христос встретил там абсолютное одиночество. Бог перенёс муку богооставленности. Церковь, понимая, что человек не способен полностью осознать это событие, призывает нас благоговейно созерцать подвиг Христа. Хор поёт: «Да умолкнет всякая плоть человеческая, и да стоит со страхом и трепетом, и ни о чём земном в себе да не помышляет, ибо Царь царствующих и Господь господствующих приходит заклаться и дать Себя в пищу верным». Так выглядит первая часть песнопения «Да молчит всякая плоть человеча», которое говорит о добровольности подвига Христа. Вторая часть молитвословия приоткрывает нам завесу тайны пребывания Спасителя в аду: «Пред Ним шествуют сонмы Ангелов со всяким их начальством и властью, многоокие Херувимы и шестикрылые Серафимы, закрывая лица и возглашая песнь: аллилуия, аллилуия, аллилуия». Церковное предание сообщает нам, что вместе со Христом в ад пришли ангелы. Но не для того, чтобы помочь Спасителю (Он как Бог всё совершил Сам), а чтобы лично увидеть чудо победы Сына Божьего над преисподней.
Песнопение «Да молчит всякая плоть человеча» поётся в православных храмах только на Литургии Великой Субботы. Богослужение Великой Субботы — уникально и не может быть повторено в иное время. У нас есть возможность послушать песнопение «Да молчит всякая плоть человеча» в исполнении хора-ансамбля Хронос. Давайте ею воспользуемся.