Недавно я попала в больницу с легкой травмой ноги. Меня бережно отвели в палату, перевязали, принесли обед и оставили наедине с собой, с компьютером и книжками, которые я с собой взяла. Я стала размышляла вот о чем.
Я не знаю, можно ли так выразиться, но я – профессиональный москвич. Я умею делать восемь дел одной рукой и еще несколько – другой, пока варю утренний кофе и кашу. И когда я перемешаюсь в пространстве куда бы то ни было – я стараюсь с максимальной скоростью попасть из пункта А в пункт Б, если до метро – то вприпрыжку, если на машине – то очень быстро. Сами знаете, какое самое страшное ругательство московского водителя: «Вот тормоз!!» Хотя если задуматься: что ж такого плохого в тормозах?
Когда я попадаю в другой город, мне кажется: я попала в аквариум и наблюдаю за жизнью рыбок в нем. Плавную, неторопливую. И наблюдаю с возрастающим нетерпением. В одном таком южном городке, на отдыхе, я видимо с такой скоростью перемещалась туда-сюда с морского побережья до местной кафешки, так быстро выпивала свой кофе и так рано поднимала детей на утреннее купание, что в какой-то момент друзья спросили меня: «А ты умеешь не бегать?» А дети спросили: «А можно нам не вставать на море?» – Да, говорю я, но мы ничего не успеем!» Тут конечно мне самой стало смешно. Дочь моя вполне успеет порисовать и почитать любимые книги. Сыновья – исследовать местный заливчик, где, если долго и терпеливо ждать, увидишь огромную древнюю морскую черепаху. И успеют снять ее на телефоны. И поболтать с местными рыбаками о том, когда можно отправиться с ними на рыбалку. А местные рыбаки, конечно, успеют остановить мой бег: Анна! Если ты присядешь на минутку, мы расскажем тебе, как жить немного медленнее!
Однажды мы договорились с друзьями, которых не видели много лет, поехать к ним на дачу за город. Поговорить. Приготовить вкусный ужин. Но все было некогда! И вот – пятница, конец рабочей недели, мы едем на машинах по московским пробкам далеко за город. Предвкушаем встречу. По дороге делаем кучу звонков, решаем кучу проблем. Назначаем встречи на следующую неделю. Проверяем почту. Делаем пометки в органайзерах. Наконец доезжаем. Жарим мясо. Режем свежую зелень. Вот-вот пообщаемся, вот-вот. Потом садимся на удобные диванчики, включаем тихую музыку и постепенно… засыпаем. Мы так устали. Дети находят нашу сонную компанию и начинают смеяться: пообщались. Смешно это или грустно, я правда не знаю.
Знаете, как в любом городе определить москвича? По двум признакам. Приезжая куда-нибудь в красивое место отдохнуть и посмотреть на что-нибудь, он первые дни ходит такой уставший, как будто только что вернулся с работы. И еще – он ничему не удивляется. Ну почти. Ему некогда. Увы.
И вот остановиться получается, когда не дай Бог попал в больницу. Или когда ночью читаешь книжку. Или когда найдешь время для молитвы. Или когда… просто говоришь себе: стоп. Пауза. Как тот мультипликационный паровозик из Ромашково, помните: который останавливался понюхать первые цветы и говорил: Но если мы не остановимся, мы опоздаем на целую весну!
Остановите меня как-нибудь, покажите, как жить медленнее. Вдруг тогда я пойму что-то очень важное? Так не хочется опаздывать на целую весну!
Не откладывайте. Наталья Сазонова
Недавно читала книгу о докторе Гаазе.
За бескорыстную помощь вся Москва 19 века называла его «святым доктором». Я задумалась над его призывом: «Спешите делать добро».
«Делать добро» — здесь всё понятно, но почему «спешите»? Разве можно не успеть?! Можно...
Живёт человек. И всю жизнь только для себя живёт, только о себе заботится. А к концу этой жизни понимает, что бесполезно прожил. Пустая она. Потому что ничего-то в ней для других сделать не успел.
Только не успеть, точнее, опоздать, можно не только к концу жизни, но и пока живёшь. Пока есть силы, и есть потребность и есть случай.
Как-то в интернете наткнулась на документальный фильм о пожизненно заключённых. Осуждённые рассказывали о себе; за что сидят, о чём сейчас думают, о чём сожалеют или... не сожалеют. Меня потрясло интервью с одним заключённым. Мужчина сорока лет, двадцать из них уже отсидел. На вопрос журналиста о чём он сожалеет, ответил: «Знаете, я в тюрьме Евангелие впервые прочёл. Переосмыслил многое в своей жизни. Столько бы мог людям пользы и добра сделать. И никто меня в этом не ограничивал, а не сделал ... А сейчас есть у меня на то и силы и желание, но ограничений много. Столько сделать нужного людям, как на свободе бы мог, в тюрьме не удаётся. Стараюсь, но знаю, что мог бы больше. Вот о чём сожалею».
Я услышала эти слова и вспомнила:
«Спишите делать добро!» Оказывается, такую возможность можно навсегда потерять. Я и не задумывалась над этим.
А недавно поняла ещё один смысл призыва «святого доктора».
Возвращаюсь с работы. Около моего подъезда, на лавочке — бездомный. Так вот сидя, и уснул. Грязный, одет в лохмотья. Рядом с ним — пакет, в нём пол батона хлеба. Сразу захотелось его накормить чем-нибудь горячим. Поднялась в квартиру, глянула в окно; человек не ушёл, лежит, спит. Ну и решила: перекушу быстро, успею. Не обедала, есть хочется. Разогрела еду, поела. А бездомный на лавке всё спит. Стала и ему поесть разогревать. Потом в кладовой одежду подходящую нашла. Всё собрала в сумку и спустилась на улицу. Вышла... а на лавке никого нет! Я туда-сюда; нигде бездомного не видно. Ведь только что был! Две ближайшие помойки обежала — нет нигде! Так и не нашла его. Поплелась со своей сумкой обратно. Ну как же так?! И тут, как ответ, снова вспомнила: «спешите делать добро».
Спешите — значит не откладывайте! Я уверена: Бог через других людей поможет этому человеку, а я свою возможность помочь потеряла. Спешите делать добро!
Автор: Наталья Сазонова
Все выпуски программы Частное мнение
Томас Эдисон и его мать
«Меня сделала моя мать. Она искренне верила в меня», — говорил американский изобретатель Томас Эдисон. Он называл мать своим добрым гением и всегда вспоминал о ней с любовью и нежностью.
11 февраля 1847 года в городке Майлан штата Огайо у торговца зерном Сэмюэля Эдисона и его жены Нэнси родился сын. Мальчика назвали Томасом. Он рос здоровым и жизнерадостным. Едва научившись ходить, малыш всюду следовал за матерью. Отец был в постоянных разъездах по торговым делам, и воспитанием ребёнка занималась Нэнси. Всё время мать и сын проводили вместе. Знакомые и соседи Эдисонов поражались тому, как сильно мальчик был похож на мать. У него были такие же глубокие, внимательные серые глаза. Да и характер точь-в точь материнский — общительный, добрый, открытый.
Стремлением к знаниям Томас тоже пошёл в мать. Нэнси с детства очень хотела стать учительницей, и её отец, приходской священник, дал дочери прекрасное воспитание и образование. До замужества она несколько лет работала в школе. Терпеливо и обстоятельно Нэнси отвечала на все вопросы любознательного сына. А их было множество. Почему птицы летают? Почему на небе облака? Почему горит огонь? Томас с радостью и упоением постигал окружающий мир.
Когда мальчику исполнилось семь лет, он пошёл в школу. Томас ждал этого дня с нетерпением. Но учителям не пришёлся по нраву его любознательный характер. Они называли Томаса неусидчивым и часто наказывали. Так прошло около двух месяцев, и однажды мальчик вернулся из школы с запиской от преподавателя. Нэнси развернула сложенный вдвое листок. На лицо её набежала тень, глаза наполнились слезами... Но она быстро взяла в себя в руки. С любовью глядя на сына, мать прочла записку вслух: «Миссис Эдисон! Ваш сын — гений. Эта школа слишком мала для него, здесь нет учителей, способных его чему-то научить. Пожалуйста, учите его сами».
И Томас стал учиться дома. Нэнси, у которой за плечами был богатый преподавательский опыт, удивительным образом удавалось совмещать хлопоты по хозяйству с ежедневными занятиями строго по расписанию. Под её терпеливым руководством сын очень быстро научился читать и писать. Мать учила его арифметике, истории, географии и физике и всем остальным основным дисциплинам. Когда Томасу исполнилось всего 9 лет, они вместе прочли «Начала» — знаменитый фундаментальный труд Исаака Ньютона.
Миссис Эдисон скончалась в 1871 году, когда её сыну было 24 — он твёрдо стоял на ногах и уже заявил о себе как о талантливом изобретателе и инженере. А через несколько лет о Томасе Эдисоне заговорил весь мир. Благодаря его идеям в дома людей пришло электрическое освещение. Эдисон усовершенствовал телеграф, он изобрёл микрофон и фонограф, открыв эру звукозаписи.
Однажды, будучи уже на вершине своей изобретательской славы, Томас Эдисон решил разобрать старый семейный архив. Среди писем и документов ему попался сложенный вдвое листок, который показался мужчине знакомым. Томас развернул его и ахнул. Это была та самая записка, с которой много лет назад учитель отправил его из школы. Только слова в ней почему-то были совсем не те, что когда-то вслух прочла ему мать. «Миссис Эдисон! — писал учитель. — Ваш сын — умственно отсталый. Мы не можем больше учить его в школе вместе со всеми. Учите его самостоятельно дома». Томас отложил записку в сторону и заплакал.
...Как-то раз Эдисон общался с репортёрами. «Что помогло вам стать изобретателем?», — спросил один из них. И он ответил: «Не будь у меня такой матери, из меня, пожалуй, не вышло бы ничего путного. Только её безграничная вера в мои способности, любовь, соединенная с упорством, нежностью и добротой смогли сделать меня тем, кто я есть».
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
26 апреля. О милосердии
В 31-й главе Книги притчей Соломоновых есть слова: «Открывай уста твои за безгласного и для защиты всех сирот».
О милосердии, — игумен Лука Степанов.