«Жизнь и подвиг святой преподобномученицы великой княгини Елисаветы». Алексей Барыкин

Нашим собеседником был режиссер, сценарист, продюсер Алексей Барыкин.

Мы говорили о жизни и подвиге святой преподобномученицы великой княгини Елисаветы, а также о посвященном ей фильме нашего гостя «Осанна», который можно увидеть на YouTube канале радио Вера по следующей ссылке:

Ведущий: Алексей Пичугин

---

А. Пичугин

— Друзья, здравствуйте. Это «Светлый вечер» на Светлом радио. Я рад вас приветствовать. Меня зовут Алексей Пичугин. И я с удовольствием представляю своего собеседника. Ближайший час, эту часть «Светлого вечера» вместе с нами и вместе с вами проведет режиссер, сценарист, продюсер, доцент Казанского государственного института культуры Алексей Барыкин. Добрый вечер!

А. Барыкин

— Добрый вечер!

А. Пичугин

— На YouTube-канале радио «Вера» появился замечательный фильм. Фильм вышел не вчера, не сегодня, но у нас на YouTube-канале вот он только появился — фильм Алексея Барыкина, который называется «Осанна». Он посвящен жизни и мученической кончине княгини Елизаветы. Фильм этот — в каком году вышел?

А. Барыкин

— Вообще, по-моему, в 2018-м, если я не ошибаюсь. Хотя я не ошибаюсь, потому что это было сделано точно в годовщину, и премьера прошла как раз в день гибели Елизаветы Федоровны и алапаевских мучеников в 1918 году.

А. Пичугин

— Фильм «звездный», в нем приняли участие и Илзе Лиепа, Александр Михайлов, Андрей Мерзликин, которые... Фильм документальный, естественно, и наши, можно сказать, звезды, они рассказывают историю жизни княгини Елизаветы Федоровны и рассказывают историю ее мученической кончины. Скажите, почему вам вдруг пришла (или не вдруг, я понимаю, что не вдруг, скорее всего) такая идея — снять фильм про Елизавету Федоровну?

А. Барыкин

— Вы знаете, на самом деле, Вот этот вот фильм «Осанна» — это часть трилогии, а трилогия посвящена истории Казанской иконы Божьей Матери. И вот первый фильм мы сняли — ну, начали в 2012 году. Опять-таки, это годовщина, ну, в общем-то, можно сказать, Казанской иконы, потому что отмечается с 1612 года освобождение Москвы от поляков. И вот тогда мы сняли фильм — такой 400-летний, такой философский обзор истории Казанской иконы Богородицы. Там снимались тоже актеры замечательные. Там снимались Николай Бурляев, Дмитрий Дюжев, Ирина Купченко, Ольга Будина. И в этом фильме... Вы, наверное, знаете, что в Казани на месте явления Казанской иконы Богородицы традиционно стоял с XIX века такой роскошный большой храм — этот храм был разрушен, уничтожен большевиками.

А. Пичугин

— Да, да-да. Но не факт, что знают наши слушатели.

А. Барыкин

— Ну вот теперь знают. Теперь уж точно. То есть, это такой великолепный, очень красивый храм. Он был разрушен, и на этом месте, как сказать... там была создана... там была колония, там была табачная фабрика, и так далее, и так далее. Как с многими святынями бывает, было все очень мрачно. И, в общем... Но случилось, что вот, по воле Божьей, этот храм стал возрождаться, и произошли раскопки, нашли фундамент, начали строить. И вот сейчас этот храм освященный, в прежнем великолепии, там идут службы — совершенно невероятные, потрясающие внутри. Я бы сказал, что...

А. Пичугин

— Да, я, кажется, видел его. Я внутри не был, но я видел его в какой-то из приездов в Казань.

А. Барыкин

— Это потрясающе, да. То есть, это напоминает и Храм Христа Спасителя чем-то, и Исаакиевский собор. Ну. то есть, вот такой вот уровень как бы, масштаб, что ли, этого храма.

И получилось, что фильм «Заступница Казанской иконы» — еще ничего не было на этом месте, было чистое поле. Потом, в продолжении фильма «Осанна» про Елизавету Федоровну... Почему Елизавета Федоровна связана с Казанской иконой? Потому что она находилась на этом самом месте и освящала подземную часовню в храме Казанской Иконы Богородицы, на месте обретения. И в этот момент фрагмент попал в наш фильм, когда этот храм строился — он был такой, скажем, наполовину построен. И вот сейчас, прямо буквально перед нашей программой, я сидел, монтировал третью часть фильма, которая, надеюсь, выйдет тоже скоро — называется она «Святитель», посвящена Патриарху Гермогену. Там снимаются тоже замечательные актеры — там снимаются Дмитрий Певцов, Александр Балуев и Катя Гусева. И опять личность Патриарха Гермогена связана с Казанской иконой, потому что ведь это человек, который находился рядом с, так сказать, девочкой Матроной, когда была эта икона обретена, он с ней Крестным ходом прошел в храм, он описал ее первые чудеса.

А. Пичугин

— Да, будучи священником еще, да?

А. Барыкин

— Совершенно верно. Не этого храма — он был священником Гостинодворской церкви. Этого храма еще не было.

А. Пичугин

— Да, да-да. Ну да, будучи священником, да, Казанского храма на месте обретения иконы он потом уже, да, Крестным ходом, да...

А. Барыкин

— Да, и вот потом — да, стал даже Патриархом целым и святым, и героем войны двенадцатого года — ну, 1612 года.

А. Пичугин

— 1612-го.

А. Барыкин

— Да. То есть, соответственно, фильм «Осанна», о котором мы говорим, про Елизавету Федоровну, это вторая часть вот этой трилогии. И сказать, почему мне пришло в голову это снимать — ну, должен честно сказать, что инициатором этого был человек, который выделил на это деньги. Его зовут Андрей Колмаков — ну, меценат, верующий, конечно, очень. И это был его такой порыв. А я, уж если сказать честно, я долго боялся приступить к этой теме, потому что для меня как для режиссера это было очень сложной задачей. Очень большой вызов. Я просто боялся браться за тему такого масштаба.

А. Пичугин

— А почему?

А. Барыкин

— Вы знаете, тут есть два момента. С одной стороны, вот это просто такая, ну, можно сказать, эпическая, я бы сказал, библейская тема. Потому что история Елизаветы Федоровны — это просто вот такого библейского масштаба история, библейского масштаба личность. С такими потрясающими драматическими поворотами просто должен быть... как сказать... ну, надо соответствовать. Если ты недотягиваешь... С такой историей нельзя... нельзя ее испортить и нельзя подойти к ней слабо, нельзя слишком сделать все, так сказать, от себя. Надо, чтобы вот именно Бог благословил. С одной стороны.

А с другой стороны, это ведь тема и политически очень скользкая. Потому что то, как оценивают Елизавету Федоровну, а особенно... Знаете, еще Елизавета Федоровна — так сказать, все-таки она понимается всеми как такая великая святая ХХ века. Но, например, как оценивать личность ее мужа, великого князя Сергея Александровича?

А. Пичугин

— Большой вопрос, вы знаете!

А. Барыкин

— Вот!

А. Пичугин

— Вот я с вами согласен, что очень неоднозначные оценки Сергея Александровича давались и даются, но вот, мне кажется, к Елизавете Федоровне вопросов никогда не было ни у кого. Она такая безоговорочная святая.

А. Барыкин

— Вы понимаете, там есть все же вопросы. И даже некоторые вопросы такие, что... Ну, нас попросили — это все, конечно, по благословению митрополии и Церкви православной... Нас попросили, что «давайте все-таки вот эти вопросы лучше не будем поднимать». В частности, например, вопрос ее взаимоотношений с Распутиным. Потому что вот Елизавета Федоровна — женщина, которая смогла простить убийцу своего мужа, но при этом она считала, что Распутин такое исчадие ада, что когда ее приемный сын, можно сказать, и племянник Дмитрий Павлович был одним из убийц Распутина, она прислала ему некое благословение от себя и сказала, что она благословляет это убийство. То есть, вот даже такая история.

А. Пичугин

— Вы знаете, а я это как какую-то легенду слышал. Это задокументированный факт, да?

А. Барыкин

— Нет, это существует такое письмо. Да, то есть, это в письме написано. И вот многие вещи... То есть, допустим, Сергей Александрович, да? Человек, который — ну, в советской истории это вообще была такая черная личность, к которой всегда с омерзением относились, что он просто вот такой вот мерзейший человек, отвратительный полководец, и он ответственный за этот самый... за смерть...

А. Пичугин

— За Ходынскую трагедию...

А. Барыкин

— Да, за Ходынскую трагедию, да, за смерть тысяч людей. Вот. А с другой стороны, сегодня, когда историки начинают раскапывать... Ведь есть в Москве Елизаветинско-Сергиевское общество, которое занимается...

А. Пичугин

— Да, Наталья Громова — она очень часто у нас выступает как раз с рассказами про жизнь...

А. Барыкин

— Вот. Мы с ними как раз работаем... работали очень тесно. И они просто показывают документы и раскапывают совсем другие вещи. И великий князь Сергей Александрович предстает совсем в другом виде — как человек очень... ну, вплоть до того, что некоторые люди подумывают, что как бы, может быть, его самого не канонизировали однажды. Это не значит, что это плохо, и это не значит, что это против Божьей воли. Просто, ну, иногда, мне кажется, вот эта канонизация — она происходит, наоборот, по политическим причинам поздновато. То есть, например, взять того же патриарха Гермогена, который, в общем, был еще при жизни почитаем практически чуть ли не как святой, убиенный поляками, человек, у которого нетленные мощи и записано много чудес от этих мощей, но, тем не менее, канонизирован он был только спустя 300 лет. Потому что по ряду политических обстоятельств — и того, что не было патриарха, то, что Священный Синод, и политических соображений... в общем, смогли его канонизировать только на 300-летие празднования Романовых.

А. Пичугин

— Ну, или Мать Мария Скобцова, как по мне, так замечательнейшая наша святая, но с прославлением которой долгое время тоже было все достаточно сложно, и долгое время наша Церковь не включала ее имя в Святцы — не почему-то, а просто потому, что часть нашего общества не готова была рассматривать Мать Марию Скобцову как святую.

А. Барыкин

— Ну пожалуй. Но тут немножко все-таки... То есть... Это не такой эпический масштаб личности все-таки. То есть...

А. Пичугин

— Ну, сложно сказать. Здесь бы я с вами не согласился, наверное. Но, понимаете, я думаю, что любой историк скажет, что невозможно личность каждого человека, особенно вот такого масштаба исторического, как Сергей Александрович, рассматривать только в одном ключе, как безусловного праведника или безусловного злодея. Это как Эрнст Неизвестный, который на могилу Хрущева поставил памятник знаменитый.

А. Барыкин

— Вы знаете, есть два очень разных человека — человек, ну, реально живший, с какой-то реальной историей, и человек святой. Потому что святой — это уже образ, который может не соответствовать вот... Ну, то есть, мы представляем, что жил какой-то живой человек, который, там, одевался в какие-то одежды, мыл руки, ходил в туалет... А святой — это совсем другое. Это уже такой образ , который отделяется от какой-то банальной истории живого человека, жившего в плоти и крови. Это уже миф, что ли, в каком-то смысле.

А. Пичугин

— Да. То, чему нас научила географическая история.

Я напомню, что в программе «Светлый вечер» сегодня мы беседуем с Алексеем Барыкиным — режиссером, продюсером, сценаристом, доцентом Казанского государственного института культуры, автором замечательного документального фильма «Осанна», который размещен на YouTube-канале радио «Вера». Вы можете найти YouTube-канал радио «Вера» у нас на сайте http://radiovera.ru и посмотреть этот фильм. Я напомню, что Церковь русская вчера вспоминала Великую княгиню Елизавету Федоровну, преподобную мученицу, нашу замечательную святую.

Вот просто в продолжение нашего разговора о святых: мне кажется, что самое главное, когда мы вообще вспоминаем о святом человеке, — все-таки как-то исподволь помнить о том, что он действительно был и человеком. У нас же есть такая молитва, что нет человека, который бы жил и не согрешал, только один Бог без греха. И вот когда мы говорим о святом человеке, мы говорим, что он тоже был человеком и со своеобразным характером, и со своеобразными причастными его характеру проявлениями. Это и к Сергию Радонежскому относится, и к Серафиму Саровскому. То есть, мы не можем сделать из него Бога. Мы должны все равно помнить, что это был человек с недостатками.

А. Барыкин

— Вы знаете, я вот вам приведу такой очень яркий пример из того самого фильма «Осанна». Вот Елизавета Федоровна — широко известна, так сказать, вот эта вот трагическая легенда, в каком-то смысле, ее кончины — что, значит, ее и алапаевских мучеников, которые с ней были, их заживо сбросили в шахту и в течение трех дней, как говорили, из шахты доносились голоса, пение псалмов. И тогда, значит, туда бросили горящую серу и засыпали из сверху, только после этого голоса прекратились. А потом, когда обнаружили их тела, оказалось, что она успела перевязать, значит, великому князю еще руку или голову, что ли, частью своей одежды. То есть, она вот, умирая, она все равно, так сказать, проявила о нем... И, в общем, такая действительно трагическая история — представить, что вот эту святую женщину, ее сбросили в шахту.

При этом историки — вот та же самая Анна Витальевна Громова, которая занимается этими исследованиями, — они же достаточно точно говорят, что «нет, мы уверены, что их на самом деле сбросили мертвыми», что, на самом деле, перед тем, как их сбросить, их ударяли топором по голове и в грудь, и на самом деле было обнаружено даже вот это вот орудие убийства, и об этом надо обязательно сказать.

И вот смотрите: у нас такая вот дискуссия, можно сказать, о вере. Я говорю: «Мы о какой Елизавете Федоровне рассказываем? Если мы говорим о Елизавете Федоровне святой, у которой есть житие, у которой есть описания ее жизни, в которых сказано, что она была жива и сброшена в шахту, и там умирала и пела псалмы, и это некая шокирующая и прекрасная легенда, которая сильно действует на верующих. А с другой стороны, есть показания каких-то физических людей о том, что нет, вот это вот тело, там было найдено повреждение, разбита грудная клетка и так далее. Мы какую историю должны?..

А. Пичугин

— Обширная гематома...

А. Барыкин

— Да, обширная гематома... Мы какую историю из них должны рассказать? Должны ли мы рассказать историю, которая осталась в сердцах верующих как легенда, или мы должны рассказать такую, скажем, приземленную историю физического расследования и, там, обследования тела, условно говоря?

А. Пичугин

— А вы как думаете?

А. Барыкин

— А я так думаю, что... Так, как я сделал в фильме. А в фильме сделано так, что сказано прямым текстом, что многие историки считают, что они все-таки были сброшены мертвыми, потому что были удары тупым предметом, вероятно, обухом топора, но в истории и в сердцах людей сохранилась совсем другая легенда. И после этого мы рассказываем вот эту легенду. И, в общем, мы даем возможность нашему зрителю самому выбрать, какую из этих историй он выберет, какая ему отзовется, какую он почувствует, что ли. Я лично считаю, что если есть прекрасные мифы о людях, которые людей направляют на какой-то праведный подвиг, не надо их разрушать, не надо рассказывать про святых о том, что... как они, не знаю, хромали, как они в туалет ходили, как у них, не знаю... как они болели, у них, там, живот пучился и так далее. Вот не надо так поступать с великими, ну, что ли, такими вот... Это святой — это уже другое. Это уже не живой человек. Он направляет тысячи людей. Ну вот, наверное, вот такая моя позиция.

А. Пичугин

— Вы до того момента, когда приступили к съемкам фильма, вернее, взялись за этот фильм, как хорошо вообще представляли себе личность Елизаветы Федоровны? Знали ли вы о ней?

А. Барыкин

— Очень поверхностно. Мне потребовалась огромная работа, чтобы провести это исследование, и я его провел очень серьезно. Это потребовало около четырех месяцев. Причем, в течение этих четырех месяцев я... Ну, например, я побывал в местах, где она была — скажем, ну, в Алапаевске том же самом, где она была убита. И вот в Москве много раз я был у Анны Витальевны в Елизаветинско-Сергиевском обществе...

А. Пичугин

— В Ильинском-Усово?

А. Барыкин

— Да, совершенно верно, напротив путинской резиденции, практически, находится, по-моему.

А. Пичугин

— Да-да.

А. Барыкин

— Да, на Рублевке. Не Рублевка, а как это называется, Господи...

А. Пичугин

— Ну там, да.

А. Барыкин

— В Иерусалиме, в церкви... в Гефсиманском саду, и так далее. И вот во многих этих местах были книжные источники, которые в других местах я не смог найти, а вынести их не получалось. И вот у меня до сих пор, например, в телефоне есть... Вот у меня съемочная группа спала, а я всю ночь сидел и перефотографировал на телефон эти книги. То есть, у меня порядка полутора тысяч страниц перефотографировано за ночь для того, чтобы я их мог потом перечитать. У меня есть про Елизавету Федоровну вплоть до такой толстой книги — хроника посуточная, что с ней происходило в течение больше 10 лет. Эта, кстати, книга как раз издана Елизаветинско-Сергиевским обществом. То есть, я, пожалуйста, могу сказать, что происходило по часам с Елизаветой Федоровной 5 января 1907 года, например. Пожалуйста, все есть. Вот... Ну, после этого...

И, конечно, я читал документы подлинные. То есть, не пересказы историков, а ее письма, письма ей. И это ну совсем другую картину создает. Нельзя, когда изучаешь историю, нельзя ее через призму чужого восприятия. Надо, по возможности, конечно, с первоисточниками иметь дело, тогда ты историю понимаешь по-другому.

А. Пичугин

— А были ли для вас лично — наверняка, были — какие-то такие человеческие открытия, не обязательно в истории самой Елизаветы Федоровны, но в истории этого вермени, в истории ее окружения, ну, или вот, по крайней мере, в конце концов, лично в жизни Елизаветы Федоровны? Нашли ли вы что-то такое очень для себя откровенно важное и неожиданное?

А. Барыкин

— Сказать, что что-то... Ну, сама история ее жизни, когда по-настоящему с ней знакомишься, это просто ну что-то переворачивает в тебе. Но, наверное, одна из вещей, которая меня поразила, это переписка внутри царской семьи — это и письма Николая II, это и письма Елизаветы Федоровны и Александры Федоровны, — что, в общем, люди, по нашим временам, совершенно с нереальными нравственными идеалами. То есть, представить, что... Может быть даже, их нравственные представления и требования были настолько высоки, что им невозможно было следовать — настолько они были требовательны к себе вот в этом смысле...

А. Пичугин

— Ну представляете, насколько это была тонкая прослойка в нашем обществе, тогда как большая часть нашего российского общества — она этим идеалам не соответствовала? Потому что мы видим...

А. Барыкин

— А вы знаете, это вот интересный вопрос. То есть, насколько она не соответствовала? Я довольно часто сталкиваюсь, что мы недооцениваем людей, то есть, не обязательно царских кровей, да? Ну, например, солдатские письма взять времен Великой Отечественной войны. Я, как режиссер, который не только православное документальное кино снимает, а совершенно разное — да, работаю с военными материалами...

А. Пичугин

— Ну да, собственно, ваш самый известный фильм — он художественный и совсем на другую тему. История русско-татарской семьи и ребенка.

А. Барыкин

— Да, разные... Ну это тоже. У меня «Водяная» есть — сказка. Это вообще сказка, можно сказать, про нечисть, да...

А. Пичугин

— Да, «Водяная», да-да. Тоже.

А. Барыкин

— Но к вопросу о солдатских письмах. Я одно время участвовал в одном мероприятии, когда нужно было читать много солдатских писем. И вот когда современный режиссер снимает кино про войну, он же судит о солдатах, которые вот воевали в окопах, по себе. И он представляет: «Эх, да если бы я был на их месте, я бы, там, матерился, я бы там себя, значит, некрасиво вел»... Ну, вы же знаете, как блогеры популярные, да? Вот у меня такая лексика была бы там, в фильме, допустим, сейчас. Вот. А на самом деле, когда читаешь письма этих солдат, понимаешь... да не только письма — есть же хроника, есть сообщения их, — понимаешь, что они по-настоящему общались тем языком, который можно увидеть в фильмах, допустим, «В бой идут одни старики» или «Они сражались за Родину». Они по-настоящему не матерились! Они по-настоящему выражались сложносочиненными предложениями. Они по-настоящему мыслили вот таким вот литературно-душевным материалом, что ли. И то, что...

А. Пичугин

— А как они общались между собой, это же тоже достаточно большой и важный вопрос.

А. Барыкин

— Вот то общение, которое удивляет... «Они сражались за Родину» — сценарий написал Шолохов. Несмотря на то, что у Шолохова довольно самобытный язык, тем не менее, этот язык, как говорят фронтовики, вот он очень точно передает, как по-настоящему общались люди на фронте. Вот так они общались! Они...

А. Пичугин

— Ну, Шолохов — человек того времени.

А. Барыкин

— Вот именно! Ну, он чуть... ну как бы... ну да, того времени. Не совсем, скажем вот, тот фронтовик, который прямо оттуда, но все-таки. И то, как общаются солдаты сейчас, в современных фильмах о войне — ну ветераны говорят, совсем не так было. Другая была лексика, совсем другая была речь, гораздо более культурная, гораздо более литературная, совсем другие темы были для общения. Вот так. Так что тут надо смотреть... Мы часто недооцениваем, так сказать, нравственную глубину не только особ царских кровей, но и простого народа в определенное время.

А. Пичугин

— Я напомню, что сегодня в программе «Светлый вечер» режиссер, сценарист, продюсер, доцент Казанского государственного института культуры Алексей Барыкин, автор документального фильма «Осанна», посвященного великой княгине Елизавете Федоровне, замечательной русской святой. А фильм этот вы можете посмотреть на YouTube-канале радио «Вера». Зайдите на сайт http://radio-vera.ru, и там будет ссылка на наш YouTube-канал.

Мы наш разговор продолжим буквально через минуту. Никуда не уходите.

Возвращаемся к нашему разговору. Напомню, что сегодня наш собеседник — Алексей Барыкин, режиссер, сценарист, продюсер, доцент Казанского государственного института культуры, автор документального фильма «Осанна», посвященного великой княгине Елизавете Федоровне и замечательной русской святой. А документальный фильм «Осанна» вы можете найти на YouTube-канале радио «Вера». Зайдите на наш сайт http://radio-vera.ru, там найдете ссылку на YouTube-канал.

Алексей, скажите, пожалуйста, а почему именно документальный формат? Я понимаю, что это трилогия, это документальная трилогия: часть про Казанскую икону, ее история, это фильм про Елизавету Федоровну «Осанна» и готовящийся к выходу фильм про патриарха Гермогена. А почему все-таки вот документальный формат, не игровой?

А. Барыкин

— Ну, тут есть несколько факторов. Во-первых, это не совсем документальный — это то, что у нас, так сказать, в терминологии нашего Министерства культуры называется «Спецпроект». То есть, это документальный материал, но при этом там декорации, при этом там актеры. И хотя наши актеры — ну сейчас мы дойдем до этого — они не перевоплощаются в образы, они все-таки рассказчики, но, во всяком случае, это рассказчики в образе и в атмосфере своего времени. То есть, у нас павильоны, в которых построены большие декорации, достаточно точно воспроизводящие атмосферу конца XIX — начала ХХ века. Элементарный первый ответ. К тому же, игровой фильм — это бюджет в 200 раз больше. Может быть, я бы и хотел бы снять игровой фильм, но мы не могли это сделать.

Но есть и другой еще момент. Если вот говорить о Православной церкви, она не одобряет истории о святых, снятые, скажем, лицедеями, да, актерами. В отличие от...

А. Пичугин

— Почему?

А. Барыкин

— А вот представьте себе! Это очень интересно, впервые я столкнулся, и потом видел во многих местах. В отличие от католиков. То есть, с точки зрения католиков, без проблем — вот ты актер, ты играешь Христа, ты играешь Деву Марию — айда, поехали!

А. Пичугин

— Ну, а у нас Паоло Соррентино, пожалуйста — Папа Римский там святой.

А. Барыкин

— Да, да, да. Это уж... О таких фильмах я и не говорю, которые уж такого... еще в ироническом контексте это делают. Какой-нибудь «Код да Винчи». В Православной церкви, если актер отважился играть даже не то, что Христа, а отважился играть святого — «это что же у тебя за гордыня, ты настолько уверен, что ты сможешь передать вот эти вот чувства — не сфальшивить, не передать этого человека не так, как угодно Господу, ты вот в этом уверен, что ты это сможешь сделать?» Это великий грех, гордыня. Это то, что я слышал не в одном месте, не от одного священника. Впервые я столкнулся...

А. Пичугин

— Но это частное мнение. Нету такого церковного установления. Это частное мнение.

А. Барыкин

— Нет-нет-нет. Ну почему? Во всяком случае, это совершенно конкретно. Ты приезжаешь в разных митрополиях, в разных епархиях в Церковь, говоришь: «Снимаем то-то и то-то», тебе владыка говорит: «Я не благословляю. Потому-то и потому-то. Нельзя. Игровой фильм ты снимать не будешь в настоящей церкви». Ну проверьте! Может быть, где-то есть, кто допустит, но я уверен, что на уровне...

А. Пичугин

— Нет, я уверен, я просто знаю, кто допустит. Но это к другому разговору. Просто вопрос в том, что...

А. Барыкин

— Ну, допустим, даже взять реквизит. Вот я когда впервые столкнулся, говорю: «Дайте нам ну просто снять, допустим, какие-то одеяния монашеские, еще что-то — мы вот там снимем, на актера наденем, снимем сцену — отдадим, даже не в храме, не монастыре», нам сказали: «Ну вы понимаете, да, что нам только сжечь их после этого?» То есть, назад их освятить и в них служить после того, как в них актер сыграл монаха, это грех. Я говорю не свое мнение — это я в данном случае говорю мнения многих настоятелей монастырей, которые не дали благословение, я говорю мнения многих митрополитов и владык, которые не дали разрешения и объяснили это вот таким вот образом. Если где-то есть церковь, в которой говорят: «Пожалуйста, заходите, снимайте, лицедействуйте» — ну, я, честно говоря...

А. Пичугин

— Не, ну что касается облачения, это же просто есть реквизит где-нибудь, на условном «Мосфильме» каком-нибудь.

А. Барыкин

— Да, есть реквизит и есть павильон, в котором построй церковь — и снимай. Допустим, тот же самый «Вий», классический наш фильм с Куравлевым — ну он же в церкви снят. Но это же не настоящая церковь.

А. Пичугин

— Да, но это другое время было. А из нашего времени, вот совсем недавнего... Я уж не беру «Остров», про который все все рассказали. Но вот «Монах и бес», да? Недавний наш фильм, где Досталь, по сценарию Арабова, все хорошо, но вот Тимофей Трибунцев сыграл святого. Пускай это там какой-то безымянный святой, но тем не менее...

А. Барыкин

— Оно происходит. То есть, допустим, взять «Царя» Лунгина, взять... Святого — кстати, тут спорный вопрос. «Монах и бес» — там не идет речь о том, что он канонизированный. Там какой-то блаженный, у которого явно есть, у этого героя, какие-то, видимо, особые способности и связь с Богом, и с чертом, к слову сказать. Но сказать, что он вот прямо канонизированный святой конкретный — нет. А вот когда играл святого Филиппа Колычева Янковский, споров было очень много. И многие говорили, что, может быть, так сказать, не стоило ему эту роль играть. И неслучайно, в общем — я не о себе говорю, тут чужие мнения, — может быть, она оказалась его последней ролью, после которой он скончался. Я тоже примеров могу привести очень много. Не зря ведь молния ударила в актера, который играл Иисуса Христа в «Страстях Христовых», Мела Гибсона. Хотя он остался жив и, в общем, даже еще вполне здоров. Но, тем не менее, заставляет задуматься, как по мне.

В общем, знаете чего — с этими темами аккуратно надо быть. Можно, ну... Если уверены, что... Если уверены в себе, и вас пускают снимать и пускают работать в таком легкомысленном формате с такими темами — ну, делайте.

А. Пичугин

— Ну а почему «легкомысленный формат»? Ведь фильм может быть абсолютно не легкомысленным! Тогда, если уж мы вернемся в наше недавнее советское прошлое, вспомним «Андрея Рублева» Тарковского — это совсем не легкомысленный формат ведь.

А. Барыкин

— Мы — такое ощущение, как будто мы спорим с противоположных точек зрения. Я тут не вижу противоположных точек зрения. По-моему, мы за одно и то же говорим.

А. Пичугин

— Ну да, наверное. Нет, я просто тут не вступаю ни в какой спор...

А. Барыкин

— Я говорю о том, что...

А. Пичугин

— Я, скорее, как ведущий, какие-то варианты говорю, которые могут быть вами парированы.

А. Барыкин

— Да. Если говорить о реальных личностях и о реальных святых, с этим... Ну, знаете — человек... Для кого-то это легко может быть, может быть, я, это... заморачиваюсь, да? Но ты несешь некую ответственность. Ты не можешь взять и повернуть про эту историю как-то по-своему, как тебе видится как человеку в настоящий момент. Надо это снять так, как Богу угодно. И, причем, ты не знаешь — нет алгоритмов понять, как это сделать. Просто как-то вот оно должно пройти.

Вы знаете, очень интересный вот разговор как раз с Елизаветинско-Сергиевским обществом. Они сказали: вот 2018 год, столетие с кончины новой царской семьи и кончины Елизаветы Федоровны. И говорят: «У нас в этот год к нам приезжали съемочные группы снимать фильм про Елизавету Федоровну — где-то около двадцати, что ли», они сказали. Говорят: «Вот за этот год к нам едут, едут и едут 20 съемочных групп, чтобы про это снимать». «Но, — говорят, — у них ничего не получится. Мы это уже видели. Съемочные группы разваливаются, кто-то умирает, кончаются деньги, не удается закончить». Вот при случае, если у вас бывает Анна Витальевна Громова, спросите у нее про эти вещи — она вам расскажет, это ее история. И они сказали, что в тот год, 2018-й, только двум группам удалось закончить фильм полностью, сделать — это наша и «Первого канала». У всех остальных развалилось, не сложилось. Видимо, ну, что-то мы делали правильно.

Например, знаете, вот у нас идут съемки фильма. И надо в Алапаевск ехать. Алапаевск — это, значит, место под Екатеринбургом, и не так легко договориться, чтобы туда попасть. Ну, договориться легко, имеется в виду, там, съемочная группа, спланировать съемки, все и так далее. В общем, получился конец октября. И, значит, в конце октября мы приезжаем туда, а выпал снег. Мы в Екатеринбурге — прямо лежат сугробы, все белое кругом. И мы думаем: «Да, Боже мой, как же мы будем? Нам же надо снимать... Ну, нам надо, чтобы было лето, нам надо, чтобы была зеленая трава, солнце». И невозможно. Ну, думаем, Бог даст... Поехали. Поехали в Алапаевск. Приезжаем на следующий день в Алапаевск, там часа два, наверное, езды. Вот представляете — мы раскладываем там оборудование, выходит солнце, все растаяло, и вот идеальная зеленая трава, солнце светит, и мы снимаем наши кадры. Значит, мы проработали там несколько часов, все отсняли, начинаем складываться — пошел снег, и мы уезжаем — все белое. На самом деле, вы можете... Вот... вот как это объяснить? То есть, это какая-то такая... Что-то сверхъестественное происходит. Это можно увидеть в самом фильме, если посмотрите кадры, снятые в Алапаевске, в этом монастыре, вокруг этой обрушившейся шахты, которая сейчас там обнесена и место поклонения. Увидите, что у нас там летние кадры, зеленая трава. Но если присмотритесь...

А. Пичугин

— А в каком виде она существует, эта шахта, сейчас?

А. Барыкин

— Она существует как такая... Она осыпалась, и она существует как воронка в земле глубиной, наверное, метров четыре-пять и диаметром метров десять. Так вот, если посмотрите кадры нашего фильма, там видно, что в некоторых кадрах вдалеке — там сугробчики снега лежат.

А. Пичугин

— Да, но я просто, наверное, не обращал на это внимания. То есть, шахта сохранялась все советское время, она просто постепенно оседала?..

А. Барыкин

— Ну как же она... Нет, она не сохранялась. Там есть история, как ее обнаружили. Естественно, ее старались помаленьку, так сказать, наоборот, чтобы она забылась.

А. Пичугин

— Ну конечно.

А. Барыкин

— Да. Ведь это что такое было — эта шахта? Это достаточно узкая дыра в земле, как колодец. То есть, она не огромная. А глубина — очень большая. То есть, глубина — около 50 метров, как десятиэтажный дом, представляете? Не десятиэтажный даже, побольше, грубо говоря. Вот такой вот глубины. И когда это все обрушилось, то есть, боковые стенки туда ссыпались, и получилась вот такая вот воронка метров 10 в ширину. Сейчас монастырь на этом месте, там стоит крест, и это обнесено вот этим забором, и туда приходят люди поклониться. Мы видели, там люди молились вокруг этого места. Ну, и вот. В общем, мы, по крайней мере, когда там были, активно очень шло строительство. Я так понимаю, что там, наверное, какие-то новые храмы, новые корпуса появятся в этом месте.

А. Пичугин

— Да, вот я специально сейчас посмотрел в Интернете — я понял теперь, как она выглядит. Да, это вот такое углубление в земле... Достаточно такая большая воронка.

Напомню, друзья, что в программе «Светлый вечер» сегодня Алексей Барыкин — режиссер, сценарист, продюсер и доцент Казанского государственного университета культуры. Мы говорим про фильм «Осанна», посвященный жизни и мученической кончине Елизаветы Федоровны, замечательной русской святой, преподобной мученицы. Фильм вы можете найти на YouTube-канале радио «Вера»: http://radiovera.ru — наш сайт в Интернете, и там будет ссылка, по которой вы можете перейти на YouTube и посмотреть этот фильм. Мы уже говорили, что в фильме приняли участие Илзе Лиепа, Александр Михайлов, Андрей Мерзликин. А как был обусловлен выбор этих людей?

А. Барыкин

— Ну, во-первых, я говорил, что они — рассказчики, то есть, они, вроде, как бы, не перевоплощаются в роли. Но, тем не менее, роли у них есть. У каждого есть определенная своя концепция повествования. Вот Илзе Лиепа — она как бы рассказывает, в каком-то смысле, от лица Елизаветы Федоровны. То есть, это именно душа страдающей и верующей женщины, что ли. Вот это ее позиция. А рядом с ней двое мужчин, которые высказывают, на самом деле, противоположные точки зрения. То есть, Александр Михайлов — ну, мы его условно называем «светлый рассказчик», это человек, который своими словами и мыслями олицетворяет вот эту вот верующую старую Россию. А Мерзликин олицетворяет революцию, убийства, хаос — вот эту позицию, разрушение. И они постоянно друг с другом спорят.

А. Пичугин

— Но, вместе с тем, та роль, которая отведена Мерзликину, она очень трагична. И голос его, и манера повествования — она очень трагичная.

А. Барыкин

— Да, совершенно верно. И у нас даже был... Просто мы уже договорились в какой-то момент, ну, там, назначили время съемки, он должен был приехать к нам... Он звонит и говорит: «Слушай, а меня духовник не отпускает — представляешь, он мне не дает благословения!» Я говорю: «Чего, Андрей? Ты, там, бандита в „Бумере“ играл, тебя ничего не смущало, а вот тут тебе прямо благословения не дает на „Елизавету Федоровну“?» — «Ну нет, вот поговори с ним сам». И, значит, я позвонил его духовнику, мы долго говорили. Он говорит, что «ну вот, вроде, я считаю, что неправильно — зачем же Андрей будет, так сказать, вот эти вот... с темной стороны выступать?» И там перекликаются ведь два слова, ну, в начале фильма, если посмотрите: когда Михайлов говорит: «Осанна!», а Мерзликин говорит: «Распни». Потому что... То есть, одни и те же люди, когда в Страстную неделю, когда встречали Христа в Вербное Воскресенье, кричали: «Осанна!» и бросали Ему пальмовые ветви под ноги, и эти же люди кричали: «Распни!» буквально через несколько дней, когда Его, значит, осуждали фарисеи, Понтий Пилат и так далее. И вопрос о том, один ли это тот же народ? Неужели это были одни и те же люди? Точно так же про Елизавету Федоровну: неужели это одни и те же люди, которые с обожанием ее встречали, когда она приехала?

А. Пичугин

— Кстати, некоторые библеисты считают, что это были разные люди.

А. Барыкин

— Вот как знать! Я не даю ответы, я только задаю вопросы. Вот. И духовник Мерзликина сказал: «Давай так, вот я согласен, но пусть вот в конце...» Фильм должен был закончиться тем, что Мерзликин говорит: «Распни», а Михайлов говорит: «Осанна!», то есть, как-то такая дихотомия сохраняется между ними. А вот духовник сказал: «Давай, а пусть он скажет не „Распни“, а пусть он скажет „Аминь!“, что он как бы согласился». Я говорю: «Ну, это интересно, пожалуй». И вот в конце получается, что все-таки Михайлов говорит первый: «Осанна!», и Мерзликин говорит: «Аминь!» И на его лицо выходит свет, который говорит, что, может быть, что-то меняется — тот мир, который он олицетворял, поменялся.

Ну, в общем, я искал людей, которые могли бы выразить просто вот эту вот атмосферу, дух, да? Александр Яковлевич Михайлов подошел превосходно, хотя он мне говорил: «Ну что ты меня зовешь, условно говоря, олицетворять царскую семью, когда я играл каких-то, ну, условно говоря, мужиков — „Любовь и голуби“, „Мужики!“ и тому подобное?»

А. Пичугин

— Это когда было!

А. Барыкин

— Нет, он же... У него прекрасный благородный образ. Он прекрасно туда ложится.

А. Пичугин

— Да, да. Я когда смотрел... Ну, мы его всегда последние годы как-то представляем себе в этом прекрасном благородном образе, поэтому, мне кажется, он очень лаконично вписался.

А. Барыкин

— Да, я тоже думаю! Вот. А Мерзликин... Было несколько кандидатов. Один из кандидатов был, например, Бутусов из «Наутилуса Помпилиуса», один из возможных...

А. Пичугин

— Из Екатеринбурга!

А. Барыкин

— Да, да. Вот. Тем более, да, перекликается. Вообще, тут очень личные истории актеров очень перекликаются. Например, если взять Илзе Лиепу, ведь она — потом уже мы выяснили, когда мы уже переговорили, предложили ей (а нас с ней свел Николай Бурляев), что она большая, как сказать, поклонница Елизаветы Федоровны, и она сама крещена с именем Елизавета в православие, и это перекликается с историей Елизаветы Федоровны, которая тоже приехала — протестантка, немка, лютеранка, да? А Илзе Лиепа, хоть она и, так сказать, можно сказать, наша, советская, но все-таки она из Прибалтики, в каком-то смысле, то есть, отдаленный носитель вот этих тоже традиций — тех. И она приехала, и она приняла имя «Елизавета». У них даже вот в жизни что-то пересекается. И у нее дома висит портрет Елизаветы Федоровны. И это создало нам определенные сложности, потому что она была очень требовательна, она прекрасно знала историю Елизаветы Федоровны и требовала, чтобы все было, ну как сказать, безупречно с точки зрения истории и с точки зрения веры. И, ну, я рад, что мы с ней нашли общий язык. На мой взгляд, она хорошо вписалась очень в этот образ. И мы с ней ездили вместе и в Иерусалим, и были в Гробе Господнем, и в Гефсиманском саду, везде съемки. Я считаю, что хорошо, хорошо получилось.

А. Пичугин

— А все-таки вопрос-то в том, как вы определили именно этих людей? Вы говорите, был вариант с Бутусовым, были еще какие-то варианты. Но, по идее, вы, разложив такой, извините за низкий слог, пасьянс возможных исполнителей, прямо представляли, что здесь вот может быть Мерзликин, здесь — Илзе Лиепа?

А. Барыкин

— У меня были образы некие. Пусть они играли не конкретных людей, но мне были, как режиссеру, очень понятны образы. И, исходя из этих образов, вот... Потом, так сказать, наш митрополит тоже дал благословение, но сказал, что «но актеры все-таки должны быть верующие». Это важно. И я просто, грубо говоря, составил такой огромный список верующих актеров, который мне многие помогли — так сказать, и канал «Спас», и Бурляев, и знакомые... И, в общем, было, ну, наверное, много десятков артистов. И я на них смотрел и думал... Нам нужны были именно, конечно, известные, звезды. Я смотрел на них и думал: кто из них соответствует вот этим образам? И вот, в итоге, возник такой вот каст.

А. Пичугин

— Если бы вам сейчас дали полную свободу снять похожий по духу фильм про кого-нибудь из наших русских святых (любого времени)... Ну вот у вас сейчас выходит про патриарха Гермогена... А еще про кого бы вы сняли? Карт-бланш?

А. Барыкин

— Про святых — ни про кого бы не снял.

А. Пичугин

— Ни про кого?

А. Барыкин

— Я снимаю на православные темы, только когда, ну, само приходит. То есть... И как бы обстоятельства мне подсказывают, что вот оно пришло, и я должен это снять, это мой долг. А сам, по собственной воле я про святых не снимаю.

А. Пичугин

— Угу. Ну хорошо. А если взять просто в целом русскую историю — не обязательно православную, у нас история разная абсолютно?

А. Барыкин

— Про кого снять из русской истории?

А. Пичугин

— Есть ли какие-то персоналии, которые вам близки и которых вы бы хотели как-то кинематографично передать?

А. Барыкин

— Ох! Я, наверное, так с ходу-то и не готов сказать! Если брать про персонажей русской истории... Ну, многие Романовы... Мне интересен, например, Александр II, скажем. Мне интересна Екатерина II. Но просто это уже настолько сейчас как-то по-странному затасканный образ... Не уверен. Анна Иоанновна, может быть.

А. Пичугин

— Мне кажется...

А. Барыкин

— Как негативный персонаж. Я Анну Иоанновну воспринимаю в очень нехорошем ключе исключительно. И как негативный персонаж...

А. Пичугин

— XVIII век — сложный. Эпоха дворцовых переворотов — она такая...

А. Барыкин

— Ну да.

А. Пичугин

— Многие, я думаю, делают так же, как я... Когда, например, в статье в «Википедии» про Елизавету Федоровну ты читаешь жизнеописание, там много гиперссылок, по которым ты переходишь для того, чтобы как-то более полно представить себе и картину, и время, и биографии людей, и понимаешь, что из этого окружения складывается удивительная такая мозаика личностей, о которых мы в России даже в таком православном, наверное, мире ничего не знаем. Мы очень часто говорим — я с этого начинал программу — про Елизавету Федоровну, но при этом мы вот ее окружение, эмигрировавшее, прожившее долгую, счастливую или не очень, жизнь за рубежом, про их потомков, которые дожили до нашего времени, вообще ничего не представляем. Это такая вот неизвестная страница в нашей истории, про которую, к сожалению, практически никто никогда не говорит.

А. Барыкин

— Ну почему? Это просто надо читать. Я с детства очень любил, например, Пикуля, хотя Пикуль в очень отвратительной манере обо всем этом пишет. И, если знаете, он, когда написал «Нечистую силу», даже были протесты и были люди, которые вышли из Союза писателей в знак протеста против того, как он весь этот материал подал. Но, во всяком случае, все вот это вот окружение, которое существовало и вокруг царского двора, элита времен, конца Романовской империи, да много где — взять хотя бы «Красное колесо» Солженицына, хотя плохо себе представляю... наверное, не так много людей, которые способны это все полностью прочитать. (Смеется.) И я не прочитал полностью тоже. Слишком много. (Смеется.)

А. Пичугин

— Спасибо большое за этот разговор! Я, друзья, напомню, что мы сегодня говорили с Алексеем Барыкиным — режиссером, сценаристом, продюсером, доцентом Казанского государственного института культуры, автором фильма «Осанна», повествующего о жизни и мученической кончине великой княгини Елизаветы Федоровны, замечательной русской святой. Фильм «Осанна» Алексея Барыкина вы можете найти на нашем YouTube-канале радио «Вера»: http://radiovera.ru, там будет ссылка. Посмотрите этот фильм. Он действительно стоит того.

Алексей, спасибо большое, благодарю вас за этот разговор.

А. Барыкин

— Ну, и все-таки он на «Золотой лев» номинировался, победитель многих фестивалей таких...

А. Пичугин

— Да!

А. Барыкин

— Так что, может быть, он понравится и не только верующим, а кому-то, кто просто интересуется...

А. Пичугин

— Ну, мы, в принципе, адресуем... У нас аудитория широкая — далеко не только церковная и далеко не только верующие люди. Поэтому мы, конечно, адресуем его, разместив на YouTube-канале, всем. Мы тоже надеемся, потому что он повествует, если уж так говорить, не только о какой-то религиозной составляющей, не только о церковной жизни, не только о вере, но об истории России того времени, весьма смутного.

Спасибо. Прощаемся с вами. Всего доброго! До встречи, будьте здоровы.

А. Барыкин

— Спасибо! До свидания.