Поделиться
У нас в гостях были руководитель фонда «Крохино» Анор Тукаева и руководитель арт-пространства «Мериново» Валерия Лебедева.
Наши гостьи поделились, как в соседних сёлах в Вологодской области сохраняется и возрождается память о культурном и духовном наследии. Разговор шел о восстановлении затопленного храма Рождества Христова в Крохино и созданной там архитектурной инсталляции, а также о реставрации столетнего дома в деревне, где Василий Шукшин снимал свой фильм «Калина Красная» — и о том, как приезжающие сюда гости могут погрузиться в культурную жизнь провинции.
Ведущие: Алексей Пичугин, Алла Митрофанова
А. Пичугин
— Дорогие слушатели, здравствуйте. «Светлый вечер» на светлом радио. Здесь приветствуем вас мы, моя коллега Алла Митрофанова...
А. Митрофанова
— Алексей Пичугин.
А. Пичугин
— И с удовольствием представляем наших гостей. Ближайший час, эту часть «Светлого вечера», здесь вместе с нами вместе и с вами Анор Тукаева, руководитель фонда «Крохино». Здравствуйте. Добрый вечер.
А. Тукаева
— Добрый вечер.
А. Пичугин
— Валерия Лебедева, руководитель арт-пространства «Мериново». Добрый вечер.
В. Лебедева
— Здравствуйте.
А. Пичугин
— У нас сразу несколько поводов к сегодняшнему разговору. Первое — это то, что проекту «Крохино» исполняется 15 лет. Это, кстати, много для проекта, который занимается возрождением храма. Мы сейчас будем напоминать, поскольку вот мы с Анор вспоминали, уже больше года мы в студии Радио ВЕРА не встречались, да и вообще не виделись. Про «Крохино» мы тем временем на радио одно время достаточно много рассказывали, и Анор приходила, рассказывала, а там событий происходит масса. Последний раз — мы можем отправить наших слушателей в архивы по адресу https://radiovera.ru/, где все наши программы с Анор Тукаевой выложены, и там прямо такая вот небольшая летопись, наверное, того, что происходило за последние там лет пять.
А. Митрофанова
— Ты так рассказываешь, как будто все в курсе, что такое «Крохино».
А. Пичугин
— Нет-нет, я как раз подхожу к тому, что сейчас Анор нам расскажет о том, что такое «Крохино». Я просто напоминаю, рассказываю, что если кто-то во всех подробностях заинтересуется, о чем мы говорили, последний раз мы говорили о замечательном проекте, связанном с мозаиками — то есть фрески, которые в Крохинском храме фрагментарно оставались, их собрали в замечательную икону Спасителя, сделана вот из этих фрагментов мозаика. Об этом мы говорили и с Анор, и с замечательным художником-мозаичистом Богданом. Вот с Валерией Лебедевой мы встречаемся впервые, а арт-пространство «Мериново» — это целый проект по сохранению возрождению места, где снимался фильм «Калина красная», которому 50 лет исполняется. Так что у нас сплошные юбилеи.
А. Митрофанова
— Анор, давайте с нас начнем. Напомните, пожалуйста, что такое «Крохино».
А. Тукаева
— «Крохино» — это когда-то целый городок, Крохинский посад. А в XX веке это большое, крупное и очень красивое село, которое было затоплено при строительстве Волго-Балтийского водного пути. Находится это все в Вологодской области, в Белозерском округе. И мы с «Мериново» и с Лерой соседи сейчас по деревне, можно так теперь сказать. И, собственно, мы занимаемся сохранением на текущий день последнего сохранившегося затопленного храма и сохраняем память этой территории. То есть все вместе это сохранение памяти затопленных территорий.
А. Пичугин
— Ну вы говорите, что Крохино как такового, самого посада Крохино нет, есть только храм, который долгое время поднимался из воды. И, если кто-то из вас наши программы не слушал, не смотрел огромное количество передач, и вообще средства массовой информации периодически обращаются к Анор и проекту, и думаю, что можно там представить, найти в интернете или просто забить «Крохино» и увидеть разные этапы жизни этого храма после затопления. А, может, кто-то на теплоходе там, где Шексна соединяется с Белым озером, там в створе как раз стоит этот храм. И теперь он уже на острове, теперь уже ему, наверное, не грозит обрушение, как оно грозило 15 лет назад, да и меньше даже грозило. А вот «Мериново» — это вполне существующее место.
В. Лебедева
— Да, деревня Мериново. Это ее прошлое название, сейчас это деревня Садовое в Белозерской районе, одновременно кинолокация к фильму «Калина красная». Деревня жилая — два дома из двенадцати, круглогодично в них есть люди. И в этой деревне также есть храм разрушенный, который в фильме «Калина красная» показан, и на фоне его снята самая душещипательная сцена фильма.
А. Митрофанова
— Это когда главный герой падает на колени, закрывает лицо руками и начинает рыдать и молиться, и все это вперемешку.
В. Лебедева
— Да, да.
А. Митрофанова
— И все это незадолго до его трагической гибели происходит. И да, такой момент пронзительный, и для советского кино, надо сказать, вот эта сцена покаяния, по сути, покаяния, которое... Сложно, конечно, говорить сейчас так много людей, которые плохо представляют, что такое вот это самое советское прошлое. Ведь церковного измерения там не было вообще. Поэтому, когда в кино появлялись подобные сцены, такие символы, это для огромного количества людей становилось колоссальным утешением. Знакомое вот это покаянное чувство —значит, я не один такой, значит, может быть, я на правильном пути. В этом смысле «Калина красная» многим помогла, это правда. Места, где все это происходит, где все это разворачивается. Вы, Валерия сказали, два жилых дома. Кто там живет сейчас, как это выглядит?
В. Лебедева
— Одна семья — это местные жители, то есть их предки, они сами родом из этой деревни. И одна семья из Воркуты, приезжая, и они живут как раз в доме, где, на крыльце точнее которого тоже были сцены многие сняты — это дом, где жили родители Любы Байкаловой. И до сих пор стоит этот дом. Также как и дом Афимьи Ефимовны, бабушки, местной жительницы, которая попала в фильм абсолютно случайным образом.
А. Митрофанова
— Потрясающе. Подождите, а каким образом сейчас можно выжить в деревне? У людей автомобиль, наверное, есть, они куда-то ездят?
В. Лебедева
— Да, конечно.
А. Пичугин
— Дорога проходит, вот я карту смотрю.
В. Лебедева
— Да, 20 километров грунтовки.
А. Пичугин
— А, грунтовка, да, ну все равно проезжая.
А. Митрофанова
— Занимаются ли они землей?
В. Лебедева
— Ну постольку поскольку, как и все дачники. То есть, естественно, это не возделывание огромных картофельных полей, это просто для себя — кабачки, помидорчик, цветочки.
А. Пичугин
— Ну естественно, когда в деревне живут всего два человека, речь не о колхозах, а о том, что это люди, которых привозят скорее всего на теплое время года. Ну кто-то вот из Воркуты, наверное, постоянно живут.
В. Лебедева
— Да.
А. Митрофанова
— Вот я поэтому и пытаюсь понять, чем живут люди.
В. Лебедева
— По большей части это люди, которые уже на пенсии, конечно. Ну и вот в одной семье библиотекарь женщина, ездит каждый день на работу.
А. Пичугин
— В Белозерск. Ну плюс ко всему, наверное, люди на лето приезжают. Обычно в таких деревнях летом количество населения вырастает раза в четыре, в пять.
В. Лебедева
— Да, так и есть, то есть летом в деревне очень активная жизнь там.
А. Пичугин
— А почему она называется Садовая сейчас, а раньше называлась Мериново? Хотя, по идее, вроде бы сложно заподозрить там название Мериново в каком-то прошлом, которое надо поменять, и название Садовое, оно тоже вроде, заменили не на колхоз «Светлый путь».
В. Лебедева
— На самом деле мне самой очень интересно ответить на этот вопрос, почему так произошло. Считается, что в какой-то момент — как раз во время съемок фильма происходило это переименование из Меринова в Садовое, в какой-то момент люди посчитали, что это неблагозвучное название. Потому что слово «мерин», оно и сейчас у некоторых людей, которые знают его значение, вызывает не очень приятные чувства. И решили, что лучше будет Садовое. В деревне, говорят, много сирени, много других цветущих кустарников и деревьев. Ну мне кажется, в принципе, как и в любой деревне там представлены эти цветущие растения. И вот даже местные жители, которые застали этот процесс, не могут ответить на данный вопрос. Именно поэтому нам захотелось сохранить это название — Мериново. Мне кажется, оно очень гармонично звучит, и историческое такое, приятное название.
А. Митрофанова
— А арт-пространство «Мериново» что собой представляет?
В. Лебедева
— В настоящий момент это две территории. Одна территория, на которой стоят два гостевых дома, достаточно неприглядных — это раньше была база для охотников. И другая территория, на которой стоит столетний дом — дом Головкиных, Ивана Васильевича, печника. Он десять лет стоял бесхозный, там никого не было, потому что его владельцы жили в Санкт-Петербурге. И мы постарались объединить две эти территории в один проект, который позволяет людям просто приехать, отдохнуть в деревне. Позволяет прикоснуться к традиции, почувствовать себя жителем крестьянского дома, попробовать полежать на полатях, посмотреть кино «Калина красная» на сеновале. Такое место, где можно поучаствовать в мастер-классах, мы стараемся какую-то насыщенную программу предлагать. Потому что, мне кажется, культурная жизнь в провинции, она довольно однообразна, и захотелось, чтобы как местные, так и приезжие могли находить радость, когда приезжают в деревню, чтобы показать, что это не конец, что она не умрет, у нее есть жизнь, у нее есть шанс.
А. Пичугин
— Я помню, что когда Анор к нам начала только приходить, мы много говорили, что очень мало кто понимает, для чего это нужно. И в первую очередь местные жители, им вообще неочевидно то, что какой-то храм, который из воды просто торчит, что он кому-то нужен, что это трудная память. Помните, вы рассказывали, как местные жители не хотели просто с вами общаться на эти темы переселения, затопления. Хотя еще много было тех, кто это помнил, да и сейчас помнит, но для них это было очень трудно. Но со временем вашей работы они оттаивали и начинали про это рассказывать. С «Мериново», наверное, немного другая история, но тем не менее у вас же, наверное, тоже, Валерия, часто спрашивали, что это такое, для чего это нужно?
В. Лебедева
— Безусловно, спрашивают, а некоторые говорят, что это бесполезно и зря, от этого никуда не деться. И многие местные жители не очень довольны, что мы появились, потому что в их восприятии все равно мы чужие люди, хоть мы и не приехали из Москвы или из Санкт-Петербурга.
А. Пичугин
— А вы из Вологды.
В. Лебедева
— Да, мы из Вологды, но все равно есть такое ощущение. Я, в принципе, могу их понять. Мы сделали так, что в деревню стали приезжать люди. Несмотря на то, что там были туристы, в какой-то момент после съемок фильма их было прямо поток. Потом, к сожалению, некому было проводить регулярно экскурсии по местам съемок. И сейчас, когда очередной такой подъем, для многих это трудно. И они не готовы идти на контакт пока что.
А. Митрофанова
— Анор Тукаева, руководитель фонда «Крохино», и Валерия Лебедева, руководитель арт-пространства «Мериново», — речь идет о двух соседних селениях, вот эти девушки соседки, единомышленницы, проводят с нами сегодня эту часть «Светлого вечера». Анор, насколько помню вашу историю, вы, случайно практически оказавшись в Крохино, увидев своими глазами...
А. Тукаева
— Неслучайно.
А. Митрофанова
— Неслучайно?
А. Тукаева
— Нет.
А. Митрофанова
— Почему-то у меня так отложилось, что вы, как это сказать, не собирались всю свою сознательную жизнь заниматься спасением затопленного храма. Это так. Тогда рассказывайте, как все было, напомните, пожалуйста.
А. Тукаева
— Ну я должна начать с того, что мне было 23 года и, конечно, я не собиралась всю свою жизнь посвятить восстановлению храма и, в принципе, не задумывалась, наверное, о жизненной концепции в целом на какой-то длительный период, по крайней мере на ближайшие 15 лет с того момента...
А. Пичугин
— И если кто-то бы вам сказал, что 15 лет вы будете восстанавливать храм в «Крохино», вы бы, наверное, не поверили, а то бы и не стали.
А. Тукаева
— Ну в любом случае это довольно дико звучит, согласитесь, для такого возраста. Но так получилось, что я туда поехала осмысленно, мне хотелось увидеть этот храм, я о нем узнала, и я ехала туда осмысленно. Но там, вот уже там что-то произошло такое, что меня связало с этим местом. Связало настолько сильно и настолько влюбило в это место, что траектория жизненного пути в этот момент изменилась.
А. Митрофанова
— Вот представить только себе: из воды торчит колокольня, и ну вот то, что осталось от храма, то, что можно разглядеть. Все остальное — туда вообще непонятно, как к нему подплыть, к этому храму...
А. Тукаева
— Да, непонятно. Поэтому вот мы первый как раз зимой туда пошли.
А. Митрофанова
— По льду.
А. Тукаева
— Потому что совершенно непонятно было, как правильно сказали, как туда доплыть. Поэтому мы пошли по льду, чтобы было понятно. И доступно пешему, поскольку от дороги это всего в полутора километрах. И то есть мы дошли туда, увидели все своими глазами и полюбили это место. А оно, видимо, сразу полюбило нас. Как-то так это произошло.
А. Митрофанова
— Оно вас определенно ждало, это место. Но дальше вы принимаете решение, что вы посвятите существенную часть вашей жизни спасению этого храма. При том что ну просто даже, как сказать, это такое дерзновение надо иметь. Храм, который в воде, сколько вы туда КАМАЗов всего привезли, чтобы укрепить его фундамент...
А. Пичугин
— И барж еще.
А. Митрофанова
— И барж. И я помню ваши посты в социальных сетях, как вы об этом писали, что где-то что-то там не привезли то, что было нужно, оно пропало, куда-то исчезло, где-то что-то не хватило, а вы потратили последние деньги, которые вам пожертвовали и теперь до следующего сезона, да, вам не удастся укрепить тот фундамент, тот фронт работ выполнить, на который вы рассчитывали. А за то время, пока наступит следующий сезон, вымоется то, что вы только что погрузили здесь в воду для укрепления — то есть все обнуляется и начинай все сначала. И вот какое-то такое ощущение Сизифова труда у меня было, когда я читала ваши посты. И при этом я понимала, что Господь вас прямо поцеловал, и вы не покладая рук этим местом занимаетесь, и всю себя в это вкладываете. А как вы надежду не теряли, сталкиваясь на каждом шагу вот с такими приключениями, в виде того, что не хватило песка, не хватило цемента, не хватило чего-нибудь еще?
А. Тукаева
— Вы знаете, это удивительным образом надежду я не теряла никогда. Потому что вот ну практически с самого начала у меня появилось какое-то ощущение ответственности и ощущение ну какого-то, в хорошем смысле, долженствования по отношению к этому месту и к этому храму. Как будто это некое что-то живое, что говорит, чувствует и любит, и ну просит любви взамен. Ну я не знаю, как это по-другому объяснить. Но во всяком случае когда происходило что-то из ряда вон выходящее, действительно таких ситуаций было достаточно много, у меня никогда не было идеи бросить это. Я не знаю почему, но такой идеи не было. Но всегда были идеи, что нужно сделать еще, как это обойти, какое найти решение. Ну это ведь такая очень понятная вроде истина, что решение есть всегда. Ну и, конечно, какой-то характер определенный.
А. Митрофанова
— Какой-то характер. Мне нравится это словосочетание: ну и какой-то характер надо иметь определенный. Ой, Анор, дай Бог каждому такого характера, как у вас. Мы перед тем, как вошли в студию, говорили о теории трех сильных женщин, которые если появляются в одном месте и более или менее друг с другом сотрудничают, то в этом месте начинают происходить чудеса. Вот сейчас у нас в студии две удивительные...
А. Пичугин
— Еще есть третья, как выясняется.
А. Митрофанова
— Еще есть третья, да, и все это на пятачке небольшом, да, речь идет о соседних селах, небольшом пятачке земли...
А. Пичугин
— Ну вообще город Белозерск, все-таки он не такой небольшой.
А. Митрофанова
— Ну да, но мы в данном случае говорим о Меринове, точнее Садовое, село Садовое, как оно теперь называется.
В. Лебедева
— Деревня Садовое.
А. Митрофанова
— Деревня, да, храма нет.
А. Тукаева
— Храм есть.
А. Митрофанова
— Храм есть у вас? Так значит вы село, а не деревня. Или нет?
В. Лебедева
— А сейчас уже...
А. Пичугин
— Сейчас да, это абсолютно.
А. Митрофанова
— Я по старинке все.
А. Тукаева
— По старинке — да, это село.
А. Митрофанова
— У меня такое ощущение складывается, что вот те КАМАЗы песка, цемента камней и щебня, и всего, Анор, что вы привезли, чтобы укрепить фундамент храма в Крохино, как будто бы, знаете, как будто бы вы столько себя в это во все вложили, что не могло не укрепиться и в символическом смысле это место. И то, что Валерия приехала сейчас в Садовое и занимается арт-пространством «Мериново» по соседству с вами, такое впечатление, что, знаете, как будто бы вы как единомышленники, вас неслучайно соединили. Но цена вопроса — годы усилий по спасению храма в Крохино. А теперь вас уже не двое, а трое, и вы там начинаете творить какие-то удивительные вещи.
А. Тукаева
— Не знаю. Лер, что ты думаешь? Мне кажется, это очень смело.
А. Митрофанова
— Мне со стороны виднее.
А. Тукаева
— Может быть.
В. Лебедева
— Пусть так.
А. Пичугин
— А как вы познакомились? Нет, давайте по-другому, а как вы вообще, почему приехали в Садовое? И вы «Калину красную» любили? Или мимо проезжали, или, как Анор, решили посмотреть, что же это за место такое, где фильм снимали? С чего интерес-то начался?
В. Лебедева
— Есть такой человек, мой папа, который очень любит фильм «Калина красная». И он однажды приезжает домой, как раз в поселок Молочное, под Вологдой, где мы живем, и говорит: представляете, я ездил в деревню, где снималась «Калина красная».
А. Пичугин
— Он специально туда поехал.
В. Лебедева
— Случайно попал абсолютно. И мама говорит: да что ты сочиняешь, не может быть такое, что она тут у нас где-то недалеко снималась. Он говорит: да правда. Ну и потом, спустя несколько лет, папа сообщает о том, что так как у него работа там неподалеку, охотхозяйство, он владеет охотхозяйством, контролирует браконьеров. И решает приобрести там вот территорию, для того чтобы было куда приезжать, где останавливаться. А потом, через год, абсолютно случайно мы там увидели дом заброшенный, и когда зашли впервые его посмотреть, поняли, что все, назад пути нет. И сначала папа сказал: я тут буду жить, смотрите, какие стены тесаные. А потом мы вместе сели, подумали и решили, что таким сокровищем нужно делиться и нельзя только себе это оставлять.
А. Пичугин
— Так появился гостевой дом?
В. Лебедева
— Гостевым домом даже, если честно, не хочется называть. И поэтому мы стараемся больше гостевое арт-пространство, где люди могут остановиться, да, переночевать, но это больше как друзья что ли. И за благотворительный взнос исключительно мы предлагаем остановиться. Ну волонтеры, конечно, живут у нас бесплатно.
А. Митрофанова
— А любой желающий может к вам ведь туда приехать и остановиться в вашем гостевом доме? Или все-таки надо иметь с вами какие-то отношения, быть другом, все такое, рекомендации?
В. Лебедева
— Нет, конечно, кто угодно может приехать.
А. Пичугин
— Ну наверное, дом-то не резиновый. Наверное, надо как-то сначала обозначиться, что вот я хочу поехать тогда-то, тогда-то?
В. Лебедева
— Ну в целом зависит от того, в каких условиях ты готов жить. Кто-то едет целенаправленно, были такие, что вот я хочу ночевать на сеновале. Кто-то едет и говорит, что я не могу в таких условиях находиться, мне нужна цивилизация, мне нужны там все условия. И вот если говорить про столетний, мы посчитали, в прошлом году летом смогли разместить там за раз 25 человек. Ну это была молодежь, очень свободная.
А. Пичугин
— Я так понимаю, что это ваша молодежь?
А. Тукаева
— Нет, это совершенно разные потоки людей.
А. Митрофанова
— А волонтеры чем там занимаются?
В. Лебедева
— В первую очередь мы чистили территорию вокруг домов, разбирали все завалы, которые вот в доме Головкиных, в столетнем доме были. И в прошлом сезоне приступили также к очистке от поросли деревьев церкви заброшенной.
А. Митрофанова
— У вас есть надежда восстановить этот храм?
В. Лебедева
— Ну это очень громко. Хочется во всяком случае его законсервировать, чтобы он дальше не развалился. Надеюсь, что это получится.
А. Пичугин
— Что происходит в Крохино? Мы все-таки раньше рассказывали о каких-то этапах, планах на ближайший сезон, и сезон скоро снова начнется и, наверное, вам снова нужны волонтеры и, наверное, снова будет что-то происходить. Что изменилось, где можно посмотреть на изменения?
А. Тукаева
— Ну мы по-прежнему обо всем рассказываем в наших соцсетях, на сайте. Но изменений действительно много, потому что мы в прошлом году завершили работу по консервации колокольни, то есть теперь там восстановлены лестничные марши, пролеты.
А. Пичугин
— Можно подняться.
А. Тукаева
— Можно подняться и увидеть озеро, Белое озеро, наверное, с самого-самого лучшего вида. Потому что мы сами раньше этого вида не знали, потому что все было разрушено внутри колокольни, не могли, не имели возможности подняться вверх. А когда поднялись и, конечно, дух захватывает от того, что открывается перед глазами, от этих видов. И в прошлом же сезоне мы завершили работу по сооружению архитектурной инсталляции с названием бывшего села. И так у нас, конечно, перекликается, да, что мы говорим про возвращение Меринова, ну вот и у нас тоже была идея, и нам это было очень важно, чтобы люди знали, мимо чего они проплывают. Потому что проходят действительно сотни судов, но не все знают, как называется это место. Потому что торчащий из воды храм вызывает много ассоциаций — кто-то говорит Калязин, кто-то говорит, значит, «колокольня счастья» из фильма Балабанова.
А. Пичугин
— Кстати, ну «колокольня счастья» из фильма Балабанова это уже более поздняя история. А то, что Калязин с Крохино путают, я и сам с этим сталкивался неоднократно.
А. Тукаева
— Да, и поэтому нам это казалось очень важным.
В. Лебедева
— На карте не подписано.
А. Тукаева
— Да, то есть очень важно, чтобы люди понимали хотя бы, как это называется. И дальше, если кого-то бы цеплял вид этого храма — ну собственно сейчас очевидно, да, что какие-то работы ведутся, — и люди могли бы забить в поисковике это слово, найти сайт, помочь или просто поинтересоваться историей этого места. Поэтому у нас вот достижения, которые как бы сейчас видны с реки, что очень важно. Ну и такой задел на перспективу, на этот сезон, на следующий сезон — были возведены консервационные леса у стены между трапезной и четвериком храма. И это позволит вести уже работы по реставрации, по вычинке стен, по вычинке кирпичной кладки. И впоследствии над этим конкретно фрагментом стены будет обустроена уже постоянная крыша, и так потихонечку мы сможем двигаться вот по стенам, посильно, для того чтобы дальше сохранять храм, защищать его от осадков, от непогоды. Потому что, по сути, такой храм, стоящий на всех ветрах — Белое озеро штормовое, ветренное, — и защитить его от ветров и от дождей, конечно, важно.
А. Митрофанова
— Сейчас думаю: десятилетиями, даже столетиями порой строятся храмы и соборы, а вы десятилетиями храм защищаете и сохраняете. Ну понятно все, что если бы был какой-то генеральный спонсор, с огромным количеством средств, пришел бы к вам, сказал: давайте быстро сейчас все организуем, какой у вас бюджет, вот вам все. Но его нет, и поэтому все это делается силами волонтеров и на пожертвования ваши личные, да, вклады, там все что есть вы туда отдаете, в защиту этого храма, и плюс неравнодушные люди, которые к вам присоединяются. И действительно, получается, уходят десятилетия вот на то, чтобы каждый раз вот так, по лепте вдовицы, создавать над этим храмом какое-то защитное пространство, защитный купол такой. Это, конечно, потрясающе. Это история, которая, она настолько прекрасна, и она настолько нереальна, что каждый раз, когда звучит имя Анор Тукаева, я так: о, это человек из не отсюда, про себя отмечаю. Потому что мне вообще трудно себе представить, как вы все это делаете и где вы берете вот эти силы, упорство. И вокруг вас при этом все больше и больше людей.
А. Пичугин
— Причем Крохино-то — это уже не просто сохранение, консервация храма затопленного, это еще и создание определенного, это восстановление вот этой трудной памяти, о которой мы говорим. Но она включает в себя не только Крохинский храм, но вот сейчас, после небольшого перерыва, поговорим, что много всего еще. В разные годы об этом общались, но тоже все не стоит на месте, все продолжается, и есть о чем еще поговорить. Анор Тукаева, руководитель фонда «Крохино», и Валерия Лебедева, руководитель арт-пространства «Мериново», у нас в гостях. Алла Митрофанова и я, Алексей Пичугин. Мы через минуту вернемся.
А. Пичугин
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. Алексей Пичугин, я Алла Митрофанова. И с радостью напоминаю, что у нас в гостях сегодня две удивительные девушки — Анор Тукаева, руководитель фонда «Крохино», и Валерия Лебедева, руководитель арт-пространства «Мериново». Речь идет о соседних селах, деревнях, о соседних территориях — и там, и там силами энтузиастов создается уникальное пространство, наполненное смыслами. И, знаете, как говорит один мудрый человек — я постоянно вспоминаю, особенно в последнее время его слова: наша жизнь это на 90 процентов борьба с энтропией, то есть с распадом. И в лучшем случае только, если Бог даст, 10 процентов уходит на творчество. Вот то что девчонки делают — это такое ощущение, что 90 процентов всего у вас уходит действительно, в буквальном смысле на борьбу с энтропией, а потом еще столько же, 90 процентов, уходит на творчество. Вот про то, как это все выглядит, мы сегодня и говорим. Алексей Пичугин хотел подробнее узнать о современной жизни.
А. Пичугин
— Мы перед программой в двух словах обсудили свадебные традиции, свадебный костюм. До этого мы, по-моему, говорили — я не помню, говорили или нет, я где-то читал в ваших соцсетях, про свадебные песни в «Крохино». У меня до сих, хотя уже год далеко не какой там, 21-й или 22-й, календарь ваш висит, так я его перелистываю. А новых нет, кстати, календарей?
А. Тукаева
— Ну мы планируем. Многие просят просто повторить.
А. Пичугин
— Да. Ну он просто чудесный календарь. То есть это ведь еще и воссоздание вот этого вот образа, которым Крохино, окрестности, о котором так трудно говорить местным жителям. Что это за история со свадебными песнями, свадебным костюмом?
А. Тукаева
— Это очень хорошая, чудесная, положительная история. Она про то, что возможно восстановить даже то, что, казалось бы, уже невозможно. Мы обнаружили в архивах слова свадебных песен — то есть не музыку, не записанные фрагменты, а именно тексты, они были датированы 1902 годом. И, учитывая, что обычно, как правило, записывали такие вот фольклорные материалы у стариков, соответственно, мы предполагаем, что это середина XIX века, и эти песни достаточно старые. И мы практически два года работали над реконструкцией этих песен, искали аналоги.
А. Пичугин
— А как вы это делали? Это очень кропотливая и скрупулезная работа.
А. Тукаева
— Ну она действительно кропотливая, но здесь наш главная возможность обращаться к профессионалам, к этномузыкологам. Но на наше счастье, нашлись записи более поздних экспедиций, которые, сопоставляя песни, оказывалось, что если текст полностью совпадает, то понятно, что это идентичная песня. И, соответственно, по звучанию тех поздних записанных записей восстанавливались уже эти, записанные в Крохино песни, озвучивались. И сейчас вот как раз у нас эта работа ведется — часть песен уже записали в студии, а часть будет еще записана. И, найдя эти песни, мы подумали, как было бы здорово увидеть хотя бы частичку вот этого образа этих девушек, этих невест, которые пели эти песни, и увидеть их в костюмах. И как будто бы немножечко заглянуть туда, вот до затопления увидеть это село, как будто краешком глаза, как будто бы заглянуть за кулисы.
А. Митрофанова
— Напомните, в каком году затопление?
А. Митрофанова
— Затопление произошло в начале 60-х годов XX века. Но все равно это же всегда такой большой соблазн, не знаю, как у вас, меня очень часто посещают такие фантазии: как бы хотелось на день оказаться вот там-то, вот в такое-то время.
А. Пичугин
— Да, конечно, у каждого свое время, иногда это и разные.
А. Митрофанова
— Мне даже сны иногда снятся, что я летаю специальными рейсами в такое-то время, в такой-то день, в такой-то город. Ну то есть как будто есть рейсы не только в пространстве, но и во времени.
А. Тукаева
— Ну вот и нам очень этого хотелось, и вот частично это удалось. Потому что мы действительно погрузились в реконструкцию свадебного костюма. Оказалось, что он очень мало изучен, конкретно костюм Белозерского уезда, и готовых таких костюмных комплексов, вот собранных, в музеях не было. Поэтому мы по частичкам, по крупицам собирали этот образ, смотрели, как это могло шиться. Ну не конкретно мы, а мастера, реконструкторы старинных костюмов. И недавно, 4 апреля, девушки, которые были в свадебных костюмах Крохинского посада, пели песни Крохинского посада, и это было, конечно, это было волшебно. Абсолютно волшебно. Мне показалась, что по залу пробежала волна такого трепета, когда это произошло.
А. Митрофанова
— А в самом Крохино, ну в смысле не в Крохино, местные жители, они как это воспринимают — вашу деятельность, спасение храма, ваши научные изыскания по поводу костюмов, песен и всего остального?
А. Тукаева
— Ну мне очень понравилось начало вопроса: в самом Крохино. На самом деле в Крохино есть жизнь, и она туда возвращается. Пока в формате природы, но очень активно. И это, и то, что мы делаем, и то, что происходит там, это очень сопряженные, как мне кажется, вещи. Потому что вообще возникает у меня ощущение, что этот проект про Пасху. Про Пасху жизни. Казалось бы, все затоплено, все уже, и ничего не вернуть, и как будто бы храм был обречен. И, кстати, в «Калине красной» ведь он показан именно как обреченный.
А. Митрофанова
— Обреченный.
А. Тукаева
— Как и герой главный, который проходит на «Ракете» мимо храма, и явно вот это вот перекликается, эта боль за судьбу героя, судьбу храма. Но оказалось, что есть надежда, и что он способен привлечь людей, и природа отвоевывает эту землю обратно — то есть если в фильме вы видите там воду, за храмом, то сейчас это уже лес, земля.
А. Пичугин
— А вы не собираетесь... Помните, мы как-то говорили, что сам храм Крохино, он отсутствует в реестре чего бы то ни было.
А. Тукаева
— Уже нет.
А. Пичугин
— Уже да, вот мы говорили о том, что он уже не отсутствует, что его вы снова туда включили. Само Крохино вернуть как географическое место.
А. Тукаева
— Ну, на наше счастье, храм записан как храм Рождества Христова в деревне Крохино. То есть несмотря на то, что у деревни нет как таковой территории, тем не менее в документах кадастровых она все-таки обозначена. Да, это тоже наша такая маленькая радость была, совершенно нечаянная. Но мы сейчас работаем над тем, чтобы территорию второго городского квартала Крохинского посада признать землей. Потому что она является по документам водой, и мы как раз над этим работаем. Потому что действительно это уже земля, потому что природа вернула эту землю обратно. То есть это на самом деле большое чудо.
А. Пичугин
— А как это, вода отступила?
А. Тукаева
— Нет, вода не отступила, там происходит совершенно другой процесс, он уникальный. И мне кажется, это одна из причин, даже если неинтересен храм, приехать и увидеть это своими глазами. Это просто совпадение каких-то нескольких факторов. То есть территория была затоплена примерно на метр, и со временем происходило заиливание. То есть проходит судно, а фарватер очень близко, от храма в 50 метрах, соответственно, и другая территория очень близко от фарватера. И от каждого проходящего судна возникает волна, и по дну, естественно, да, идет какое-то движение ила. И он естественным образом скапливается, то есть таким образом набирается там высота, да, то есть глубина немножечко уменьшается до того уровня, когда там начинает расти тростник. Тростник растет десятилетие, второе десятилетие и, постоянно перегнивая, и весной падая вот в этот ил, таким образом вот все это происходит. После тростника начинает расти ива. После ивы растет ольха. А лесники говорят, что через там 50 лет там будет лес обычный.
А. Пичугин
— Уже обычный лес, в котором можно ходить ногами. И то есть уже сейчас даже нет ощущения того, что храм стоит в воде посередине, ну не посередине, ближе к берегу, но в водном пространстве полностью.
А. Тукаева
— Такого уже нет, да. То есть если посмотреть фотографии там 89-го года, которые снимались с вертолета...
А. Пичугин
— Да, ну прямо затоплен, вокруг вода.
А. Тукаева
— Вокруг ничего.
А. Пичугин
— Вокруг ничего, вокруг вода. А сейчас уже там с одной стороны берег.
А. Тукаева
— С одной стороны берег. И более того, мы даже знаем, что было на этом месте. Потому что земля начала возвращаться в том квартале Крохинского посада, где было много каменных домов.
А. Пичугин
— И что-то возвращается от них.
А. Тукаева
— Скажем так, мы видим по крупным деревьям, где были фундаменты домов. Да, там лежат россыпи кирпичей и, собственно, деревья и начали расти там, где были дома. И это абсолютно живое, говорящее с тобой пространство, которое говорит на языке вот человеческой памяти, на языке истории. Это, конечно, что-то потрясающее.
А. Пичугин
— А приходят местные жители, крохинские жители, которые переезжали в Белозерск? Ведь если это 60-е годы, я смею предположить, что какое-то количество детей, которых увозили, и которые тоже помнят, и которым сейчас не очень прямо много лет. И какое-то количество людей, которым там за 70, но это тоже, в общем, люди вполне физически активные.
А. Тукаева
— На удивление, люди стали охотнее приезжать, когда появилась архитектурная инсталляция с название села «Крохино». То есть храм-то всем был уже знаком, это такой был знакомый образ...
А. Пичугин
— Ну вы говорили, они старались туда не приезжать.
А. Тукаева
— И они не приезжали туда. Но когда появилась вот эта архитектурная инсталляция, почему-то как будто бы место для них стало более оживленным, может быть. Наверное, так. Но мне сложно об этом рассуждать, потому что вот как таковой такой простой формулировки, да, почему они там раньше избегали, а сейчас нет, они не озвучивают. Но мне кажется, что, безусловно, храм, который разрушался, и это разрушение казалось неостановимым, вряд ли было им приятно. Я думаю, что это очень ранило, и это было тяжело наблюдать, тяжело приезжать по этой причине. А сейчас, во-первых, есть к кому приехать, потому что летом фактически мы там живем. И во-вторых, они просто, может быть, увидели надежду какую-то в этом для сохранения и места, и своей собственной памяти.
А. Митрофанова
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. Анор Тукаева, руководитель фонда «Крохино», и Валерия Лебедева, руководитель арт-пространства «Мериново», в нашей студии. И у меня ощущение, что я в какую-то притчу попала. Вот то что вы рассказываете про отступающую воду, которая возникла не в том месте, где она Господом Богом и природой была задумана, вода, пришедшая туда, куда ее привел человек. И как сейчас эта вода отступает и, как вы говорите, выступает суша, намывается ил, тростник, вот это все — и мне сначала какие-то мангровые заросли представились, с таким илом в который просто проваливаешься. Вы говорите, что тростник еще сверху, то есть это настоящая суша будет в этом месте, затопленном, уже вот-вот, и все это происходит на ваших глазах.
А. Тукаева
— Да, мы это видим. Каждый год наблюдаем, как появляются новые растения, новые цветы.
А. Митрофанова
— Я бы сказала, что это какое-то вот воочию наблюдение романа «Сто лет одиночества». Но все-таки я скажу, что это скорее библейская притча. Про возвращение вот этой божественной гармонии туда, где и как она была задумана. Это что-то нереальное. У меня к Валерии, в связи с этим, вопрос. У вас, ну слава Богу, деревня не затоплена, тем не менее все равно, да, вы рассказывали, что волонтеры помогали вам ее расчищать. То есть чтобы привести все это в жилой вид, требуется человеческие усилия, требуются трудозатраты и опять же очень много любви. Вот как меняется это место, как меняются люди вокруг, как вас начинают воспринимать?
В. Лебедева
— На самом деле, когда я смотрю на наши проблемы, проблемы нашей территории, и сравниваю их с проблемами «Крохино», с которыми оно справилось, да, с какими-то, с какими-то продолжает справляться, мне кажется: о, у нас так все легко, нам, в принципе, не нужно ничего делать. И мама моя постоянно говорит: мы же ничего не сделали, мы же ничего не сделали... Но люди тянутся, люди приезжают, благодарят. И ты даешь им возможность поучаствовать в чем-то, почувствовать себя нужным, важным. Даже если ты взял шлифмашинку, немножко поработал там над каким-то старым сундуком, покрашенным половой краской, и люди уже в восторге от того, что они что-то могут, от того, что они оставляют какой-то след. И, видимо, тем самым мы и изменяем окружение вокруг и себя. И местные жители тоже, жители Белозерска, приезжают на самом деле, хотя не сразу это произошло, и тоже благодарят. И в особенности мне нравится реакция детей всегда, правда. Потому что я их очень люблю. И, в частности, взаимодействуя с детским домом, я вижу, как у ребят горят глаза, когда у них есть возможность пожить в деревне, просто погулять. Они очень любят ходить в церковь заброшенную, их впечатляет масштаб. И я запомнила слова одного мальчика, который сказал, что да я двух кирпичей соединить не смогу, как можно это сделать? Я тоже так хочу.
А. Пичугин
— А сколько от Садовой до Крохино, километров семь-восемь?
А. Тукаева
— По прямой, наверное, километров шесть даже.
В. Лебедева
— По прямой — да, а если по дороге, то, по-моему, 15 километров.
А. Пичугин
— Ну все равно немного совсем.
А. Тукаева
— Да, совсем близко.
А. Пичугин
— Сезон начинается постепенно, и какие у вас планы в «Крохино» вот на 24-й год?
А. Тукаева
— Ну мы надеемся начать как раз заниматься вычинкой кирпичной кладки. И у нас всегда теперь много работы в кампусе. Потому что мы стремимся к тому, чтобы сделать пространство Крохинского посада. Мы теперь уже к этому сами привыкли и научились в деревьях видеть дома, а поэтому апеллируем уже кварталом, посадом,
А. Пичугин
— Ну это же здорово.
А. Тукаева
— Да, у нас просто свое уже такое внутреннее зрение родилось. И мы хотим сделать это пространство мемориальным парком. И поэтому у нас, конечно, очень много работы по расчистке территории вот там вот, сухих деревьев, да и просто на самом деле от мусора, который накопился здесь за десятки лет. Каждый год несколько больших мешков с мусором, конечно, приходится оттуда вывозить, там бутылки и так далее. Потому что это исток реки Шексны и очень много туда заносило раньше водой просто, волнами, а что-то просто там оставалось, может быть, после каких-то туристических, не знаю, вылазок туда, до начала еще наших работ. Поэтому вот эта работа на самом деле, она очень-очень объемная, большая, поэтому здесь тоже есть к чему приложить руку. Ну конечно, будем стремиться к тому, чтобы в сезоне обязательно сделать что-то для храма. Понятно, что это совершенно другие расходы и другие трудозатраты, но поскольку наша доминанта, наша большая любовь, поэтому мы будем это делать. И те работы, которые были проведены на колокольне — я имею в виду то, что там появилась крыша, на крыше была смонтирована солнечная батарея, позволит нам сделать свет в колокольне, и образ маяка можно будет уже обыграть. Понятно, что это не финальная точка, далеко не финальная точка, но мы, я думаю, в прошлые разы говорили, что храм сохранили как маяк зоны затопления. И вот этот свет, который когда-то был, лился, да, из храма, когда-то из-под купола, но сейчас с колокольни, мне кажется, этот свет нам очень нужен. Нам лично и нам всем.
А. Пичугин
— Нам всем.
А. Митрофанова
— Да, и нам, и нам в широком смысле, всем. Это правда.
А. Пичугин
— Вы ждете волонтеров? Мы можем пригласить кого-то?
А. Тукаева
— Да. Мы с радостью приглашаем волонтеров с конца мая и по конец октября. У нас очень большой сезон, точнее у нас очень длинное лето, я бы так сказала. И на самом деле любой месяц прекрасен. Я даже не могу порекомендовать, в какое время лучше приезжать, потому что понятно, что кто-то любит осень, кто-то любит лето, кто-то любит раннее лето, которое там ближе к весне даже в этих местах. Мы пишем об этом в соцсетях, когда сезон начинается. И, в общем-то, есть поездки, которые мы объявляем — как правило, это поездки выходного дня. Но в целом можно приезжать в любое время и на любое количество дней, заранее там заполнив анкету на нашем сайте и договорившись с нами. В общем-то, это достаточно такой гибкий график.
А. Митрофанова
— Сайт напомните.
А. Тукаева
А. Митрофанова
— Все просто. Валерия, у вас как с планами на предстоящий сезон?
В. Лебедева
— Мы думаем о том, что нужно обустроить береговую территорию, обеспечить комфортный подход к воде, у нас там озеро, в Мериново. И продолжить работы по ремонту столетнего дома. Сейчас мы занимались печкой — там гигантская печь с четырьмя потоками, и ей требуется сейчас много заботы. Там у дома есть проблемы с крышей и фундаментом. Тоже занимаемся активной подготовкой к полным изменениям, то есть там очень много чего нужно сделать и, к сожалению, это небыстрый процесс, летом тоже будем этим заниматься. Но сейчас, наверное, больше думаем о том, какое будет наполнение. И постоянно ребята, да, молодые, вот мои знакомые, друзья, предлагают разные мероприятия. И я думаю, что этим летом мы попробуем организовать театральный фестиваль. Ребята пишут грант из Шексны, у них свой театр. Шексна — это поселок небольшой. И они написали, предложили, что мы очень хотим демонстрировать то, что мы делаем, и есть очень много по области таких небольших театров. И вот мы слышали, что в прошлом году вы показывали спектакль на сеновале, что очень бы хотели попробовать и себя там. И также в течение всего сезона готовы принимать творческих ребят, которые заинтересованы в том, чтобы реализовать себя, соединяя вот все лучшее от традиции и свое желание творить — то есть фотографы, музыканты, художники и в каких-то других направлениях кто себя реализует, мы всех ждем в нашей арт-резиденции. И готовы обеспечивать всем необходимым — то есть питание, проживание и материалы для творчества мы предоставляем.
А. Пичугин
— А я пропустил, мы говорили, куда обращаться или нет?
В. Лебедева
— У нас есть группа ВКонтакте «Мериново».
А. Митрофанова
— Так и называется.
А. Пичугин
— Да, я уже нашел. Просто я думал, может, есть сайт какой-то.
А. Митрофанова
— Получается, семейное дело у вас, Валерия, да, ваши родители включены в этот же процесс?
В. Лебедева
— Да, они, наверное, такая крепость главная.
А. Митрофанова
— Фантастика. Просто фантастика. Я, знаете, вспоминаю деревню Никола-Ленивец, недалеко от моего родного поселка, которая возникла тоже — там поселился художник и начал потихонечку делать какие-то прекрасные вещи, инсталляции и прочее. Сейчас Никола-Ленивец — это чуть ли не там одна из главных точек для художественного поиска современных авторов, место притяжения для людей со всей страны. А просто вот много лет назад нашелся энтузиаст, который там поселился, и как-то все это постепенно стало развиваться и прочее. И из одной из множества разваливающихся деревень Никола-Ленивец стал, превратился в образцовый, передовой такой кластер творческий. И то, о чем рассказываете вы, мне кажется, имеет не меньший, а может быть даже и гораздо больший потенциал, потому что речь идет о совершенно явном духовном измерении и в «Крохино», и в «Мериново». Вот это не просто про какую-то самореализацию, поиск своего предназначения и прочее, это вот именно про, как вы сказали, Анор, Пасха. Бывает Пасха у земли. Бывает Пасха у села. Бывает Пасха у храма, когда из небытия он снова возвращается в бытие. И это то, что благодаря вам происходит. У меня просто слов нет. Алексей, скажи что-нибудь умное.
А. Пичугин
— Я уже только вынужден попрощаться. Но вы приходите к нам обязательно, мы всегда рады. И, как вы сами знаете, мы очень любим, когда есть возможность рассказать о таких проектах.
В. Лебедева
— Спасибо большое.
А. Тукаева
— Спасибо. Мы всех приглашаем.
В. Лебедева
— Ждем всех на Белозерье.
А. Пичугин
— Анор Тукаева, руководитель фонда «Крохино», Валерия Лебедева, руководитель арт-пространства «Мериново», были вместе с нами здесь, в студии светлого радио. И также ваши ведущие...
А. Митрофанова
— Алексей Пичугин...
А. Пичугин
— Алла Митрофанова. Мы прощаемся. До свидания.
А. Митрофанова
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
- «Невидимая брань». Иеромонах Давид (Кургузов)
- Светлый вечер с Владимиром Легойдой
- «Еженедельный журнал» с Аллой Митрофановой. Выпуск 414
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
Послание к Римлянам святого апостола Павла
Поделиться
Рим., 97 зач., VIII, 14-21.
Комментирует епископ Переславский и Угличский Феоктист.
Здравствуйте! С вами епископ Переславский и Угличский Феоктист.
С точки зрения православного христианского вероучения, грехопадение первых людей изменило не только их самих, но и весь тварный мир, именно по этой причине смертными стали как люди, так абсолютно все иные живые существа, населяющие землю. Этот факт говорит о глубокой внутренней связи человека со всем творением. Мы не можем не чувствовать этой связи, и, надо полагать, потому то наиболее духовно чуткие из нас и переживают некоторую степень вины тогда, когда видят страдания животных и различные природные катаклизмы. Священное Писание не спешит освобождать от этой вины, но оно указывает путь, по которому человечество в конечном итоге пройдёт ради возвращения сотворённого Богом мира к первоначальной гармонии. Сегодня во время литургии в православных храмах звучит отрывок из 8-й главы Послания апостола Павла к Римлянам, этот отрывок содержит прекрасные слова о взаимоотношениях человека и всего прочего творения Божия.
Глава 8.
14 Ибо все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии.
15 Потому что вы не приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе, но приняли Духа усыновления, Которым взываем: «Авва, Отче!»
16 Сей самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы — дети Божии.
17 А если дети, то и наследники, наследники Божии, сонаследники же Христу, если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться.
18 Ибо думаю, что нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас.
19 Ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих,
20 потому что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего ее, в надежде,
21 что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих.
Основный посыл только что прозвучавшего отрывка апостольского послания прост, он заключён в трёх словах: «мы — дети Божии» (Рим. 8:16). Далее апостол Павел перешёл к следствиям из этого факта, самое значимое из которых состоит в том, что детям принадлежит наследство, следовательно, Божие наследство принадлежит и нам. Конечно, речь здесь не может идти ни о чём материальном, под «наследством» в словах апостола Церковь понимает вечную жизнь и блага будущего мира. К примеру, святитель Кирилл Александрийский прокомментировал эту мысль апостола Павла так: «Не без труда совершается благо, однако у святых труд не лишён и великих надежд, ведь ничто земное им не обещано, но бесконечная слава и участие в том, что выше ума и слова». Конечно, апостол Павел не мог не сделать оговорку: наследство принадлежит тем, кто уподобится Единородному Сыну Божию Господу Иисусу Христу и не станет избегать страданий в том случае, если они будут попущены Богом.
На наследстве как следствии усыновления нас Богом апостол Павел не остановился, далее он написал крайне интересные и несколько загадочные слова: «Тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих» (Рим. 8:19). В истории были те люди, которые из этих слов делали вывод о разумности творения как такового, то есть о разумности животных, растений и всего прочего тварного мира. Впрочем, для христиан кажется совершенно очевидным, что апостол Павел использовал словосочетание «тварь с надеждою ожидает» лишь для выразительности речи, и относиться к этой фразе стоит так, как мы относимся к поэтическим сравнениям. Но, конечно, ожидающее творение — это не самое важное и интересное в апостольской фразе, значительно интереснее понять, чего же именно оно ожидает и что подразумевал апостол под «откровением сынов Божиих». Здесь нам на помощь приходит комментарий преподобного Симеона Нового Богослова, который звучит так: «Чаянием называет он сильное желание твари, чтоб поскорее сбылось откровение, или явление во славе сынов Божиих, какое имеет совершиться во всеобщее воскресение. Ибо тогда, во всеобщее воскресение, с пришествием Сына Божия, обнаружатся сыны Божии, проявится красота их и слава, и они всецело, то есть и душою, и телом сделаются светлосиянными и препрославленными». Другие авторитетные толкователи подхватывают мысль преподобного Симеона и говорят о том, что после всеобщего воскресения упомянутые преподобным Симеоном сыны Божии получат от Бога прежнюю власть над творением, вместе с этим Богом во всём творении будет уничтожено тление, и таким образом воссоздастся заложенная Богом в мир гармония.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
И работа, и забота
Поделиться
Фото: PxHere
Зима 2022 года выдалась в Москве на редкость снежной. Чтобы не опоздать на работу, я выходила из дома раньше обычного и сметала снег со своего автомобиля. Нередко приходилось доставать из багажника лопату и чистить выезд на дорогу. В один из дней я села в машину, включила радио и услышала рассказ о необычном дворнике из города Красноярска.
Боиржон Жураев родился и вырос в живописном селе Самгар, которое местные жители называют «райской улицей Таджикистана». А в 25 лет в поисках работы отправился в Сибирь. Некоторое время провёл в Кемеровской области, затем в 2010 году переехал в Красноярск. За это время он женился, стал отцом пятерых детей: трёх сыновей и двух дочек; получил российское гражданство.
Несмотря на высшее образование (Боиржон по профессии агроном), он выбрал работу дворника — из-за гибкого графика, позволяющего в свободное время подрабатывать в такси. И добился успехов! Жураев не раз побеждал в профессиональных конкурсах, в 2021 году был удостоен звания «Лучший дворник Красноярска», а в 2022-м «фирменная» уборка территории сделала его известным по всей России!
Вот как это случилось. Морозным январским утром дворник Боря — так зовут Боиржона красноярцы — трудился на своём участке в микрорайоне Покровский. Всё шло как обычно, но в тот день соседи сняли его на видео, которое быстро распространилось по соцсетям. На кадрах мужчина с помощью специальной воздушной пушки, или воздуходувки, бесконтактно сметает снег с автомобилей, припаркованных во дворе, и только после этого чистит лопатой тротуары.
Горожан поразил поступок Боиржона Жураева, ведь все знают, сколько сил и времени требует от автомобилистов ежедневная расчистка машин. «Вот это человечище!», «Мир полон хороших людей», — так интернет-пользователикомментируют видеоролик. Благодарные местные жители дарят Боре конфеты и шоколадки, руководство управляющей компании выписало ему денежную премию, а мэр Красноярска вручил сувениры к 23 февраля.
Сам Боиржон скромно говорит: «Я просто делаю свою работу». На вопросы журналистов, почему он чистит не только дороги, но и машины, отвечает, что, помогая жителям, одновременно экономит своё время. «Я привожу в порядок двор рано утром. После этого людям уже не надо чистить свои авто, сбрасывая снег на дорогу. Да и мне не приходится мести двор дважды», — объясняет лучший дворник Красноярска. А ещё он рассказал, что учит своих детей не бояться никакой работы и помогать окружающим, — так когда-то воспитывали его самого. Семейное правило Жураевых: если делаешь — делай на совесть и с душой.
Как же вовремя я включила радио тем зимним утром! Передача о заботливом дворнике закончилась, а я ехала в машине по заснеженной Москве и улыбалась. На сердце у меня было по-летнему тепло оттого, что в далёком Красноярске живёт и работает такой человек — Боиржон Жураев!
Все выпуски программы Живут такие люди
Отроки Вавилонские
Поделиться
Фото: PxHere
В Древней Руси существовала поговорка: «Ввержен в пещь огненную, яко три отрока». И все понимали, что речь идёт о смертельной опасности, от которой может спасти только чудо, и, конечно, знали, кто были эти три отрока.
Сегодня мы говорим о святых отроках Вавилонских Анании, Мисаиле и Азарии и стихотворении Лиодора Пальмина «Три отрока».
Место действия — древний город Вавилон (на территории современного Ирака).
Время действия — VI век до Рождества Христова.
В 586 году.до Рождества Христова после завоевания Иерусалима вавилонским царём Навуходоносором, многие еврейские семьи были уведены в плен.
В Вавилоне еврейских мальчиков, как говорится в Библии, «красивых видом, и понятливых для всякой науки», делали царскими слугами. Среди них оказались отроки АнАния, МисаИл и АзАрия.
Однажды царь Навуходоносор велел изготовить огромного золотого языческого идола и собрал на праздник в честь его освящения всех своих приближённых.
Глашатай вышел на площадь и громко объявил, что, как только зазвучит музыка, все должны упасть ниц и поклониться золотому идолу. А кто ослушается — того по велению царя бросят в пылающую печь.
Анания, Мисаил и Азария, хранящие в душе веру предков в Единого и Всемогущего Бога, не стали поклоняться языческому божеству, и были брошены в огонь.
«Отроки благочестивые в пещи», — излюбленный библейский сюжет в литературе и искусстве. Этой теме посвящено и стихотворение поэта XIX века Лиодора Пальмина «Три отрока».
Царь всем в поклоненье кумир золотой
Воздвиг пред своим Вавилоном.
Три отрока, полные веры святой,
Его не почтили поклоном.
«За это израильских отроков сжечь! —
Царь вымолвил в гневе сурово,
И ввергнули их в раскалённую печь,
Исполнивши грозное слово.
Но отроки живы: под жгучим огнём
Их ангел обвеял росою,
И Бога они величали втроём
Согласной, хвалебной мольбою...
Русский поэт и переводчик второй половины XIX века Илиодор Иванович Пальмин был известен, прежде всего, своими стихами на злобу дня.
В стихотворении на библейский сюжет «Три отрока», когда юноши в огненной печи поют хвалебную песнь Богу, Пальмин в полной мере явил и своё лирическое дарование.
Создателя славьте, и туча, и гром,
И бурные недра морские,
И звёзды на своде небес голубом,
И солнца лучи золотые!
Пернатые хоры под сенью лесов,
Сверкающих ранней росою,
В час утра хвалите Владыку миров,
Ликуя с зарёй золотою!
Всё славе Господней — немолкнущий клир,
Блеск царств и кровавая битва,
И голос пророка, гремящий на мир,
И трепетной девы молитва!
«Связали их и бросили прямо в пылающую печь, в чем они были, в шароварах, рубашках и шапках», — с поистине репортажными подробностями рассказывается эта история в «Книге пророка Даниила». Анания, Мисаил и Азария были друзьями Даниила, и пророк описывал то, что видел собственными глазами.
Велико же было изумление царя Навуходоносора, когда он заглянул в пылающую печь и увидел, как юноши, целые и невредимые, славят Господа.
«В гирляндах полночных светил в вышине
Хвалите Его, херувимы!» -
Так отроки пели в палящем огне,
Господнею силой хранимы.
Был чуден согласный и стройный их клир,
Язычники в страхе внимали,
И был посрамлён их бездушный кумир
На пышном своём пьедестале.
По преданию, пророк Даниил и его друзья Анания, Азария и Мисаил дожили до глубокой старости и скончались в вавилонском плену. Это было две с половиной тысячи лет назад, но сила их веры в Бога до сих пор вдохновляет человечество.
Все выпуски программы Прообразы
